Текст книги "Дракон (СИ)"

Автор книги: Damshim

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Тебе виднее.

– Кстати, а ведь у меня был выбор: лететь к тебе или в Амстердам, – улыбнулась я.

– Не понял? – Гаара свел брови на переносице и потянул меня подальше от моря.

– Наруто и Киба бросили учебу в ВУЗах. Они сейчас в Амстердаме, хотят ночной клуб открыть.

Гаара усмехнулся и расстелил небольшое покрывало на песке, на которое я сразу опустилась, устала – гуляли мы достаточно долго.

– Боюсь представить, что за шоу-программа у них будет.

– Киба топил за стриптиз-бар, но Наруто настоял на ночном клубе. А у Сакуры проблемы… – тихо добавила я.

– Уже все решили. Она выходит замуж за Хатакэ.

Я уставилась на красноволосого.

– Да ладно? И как ее отец это пережил? Они же чуть до суда не довели эту историю.

– Наша болтушка Ино, храни Бог Сая, который попросил ее руки, все мне растрезвонила буквально несколько дней назад. Долго семья Сакуры воевала с Хатакэ, долго.

– Но это же Сакура.

– Да, она упорная. Грозилась убежать, отречься от родителей. Ой, что там только не происходило. – Гаара усмехнулся и потер переносицу. Я откинулась на локти, смотря в темное небо.

– Кто бы мог подумать, что та трехдневная поездка на Русуцу так изменит ее жизнь.

– И не только ее.

Я скрипнула зубами.

– Да, после нее Саске вцепился в Хинату. Встречаются до сих пор.

– Ты в каком веке живешь? – засмеялся Гаара, – Попугай выкрал ее у родителей и увез в уютный домик на берегу бирюзового озера Ямдрок Ютсо в Тибете.

ШТА?!

– Чего? Как это «выкрал»?

Вот так и знала, что у Саске вылезут заскоки брата! Выкрал! Гаара засмеялся, но прибой поглотил звук.

– Видела бы ты свое лицо, – выдохнул он, – по ее согласию, разумеется. Вообще ситуация очень романтичная – как раз то, что нравится Хинате. Они заранее обо всем договорились. Среди ночи Хината вылезла в окно, через забор и в кадилак Саске, после чего они сразу поехали в аэропорт и – «вжух» – в Тибет.

– Капец… – я не сдержала смешка, представляя, как утонченная Хината перелазит через забор, – а почему в Тибет?

– Отдохнуть от суеты внешнего мира.

– О-о, от чего они так устали?! – уставшие какие, бренность бытия их утомила, надо дзен найти. Шарик возмущения взорвался в моей груди. Избалованные детки.

– Это же Саске. Он всегда гиперболизирует. Но мне понравилось, как он все организовал.

Я придвинулась к другу и опустила голову ему на плечо, всматриваясь в морскую бесконечную даль. Поднявшийся ветер неприятно пробирал, но от Гаары веяло теплом.

– И как господин Хиаши отреагировал на это?

Гаара коснулся щекой моей макушки.

– Ну… Весьма негативно. Знаешь, кто разгребал последствия?

Какая интрига. Сдается мне, он еще и участвовал в этом.

– Догадываюсь.

– Скучаешь?

– Нет.

– По-моему, врешь.

Чувствую, что он улыбается.

– Гаара.

– Харуна.

– Я просто не могу смириться, что со мной так поступили вот и все.

Дернулась в сторону, но сильная рука обхватила меня со спины, прижимая к себе. Я уткнулась лицом ему в изгиб шеи: теплая, старый-добрый запах кедра, который заставил улыбнуться. Раньше все казалось проще, чем сейчас или наоборот? Даже не знаю. Все, что связано с Итачи – сложно, как ни крути. И я не хочу лезть туда, разбираться, доставать то, что я так усердно и далеко запрятала. Пусть себе пылится. Вот только это все мешает мне полноценно жить…

Гаара молчал, просто обнимал, успокаивал без слов. От него исходило нечто, что дарило покой, расслабляло. С ним тоже чувствуешь себя защищенной. Хорошо понимаю такую привязанность Хаку к нему: парень нуждался в том же, что и я – защита и тепло, спокойствие и уверенность. А Гаара отдавал ему все с лихвой, получая взамен нежность, искренность и вселенскую преданность. Черт, да неужели такое еще бывает на свете?

Гаара встал и поднял меня за руку, вырывая из размышлений.

– Пойдем.

Он подвел меня к морю.

– Снимай кеды.

– Ты что? Я не собираюсь плавать, вообще боюсь ночного моря.

Но обувь все равно пришлось снять, ибо его угрозы об утоплении были страшнее. Гаара сам разулся и, взяв меня за руку, завел в море по щиколотку. Прохладная вода окутала ноги, разнося волну мурашек по телу. Я вздрогнула.

– Ты чувствуешь? – спросил он.

– Что? Мне страшно, хочется убежать как можно дальше. – Призналась я. Очередная волна накрыла берег, намочив мои закатанные джинсы. Море шумело, слишком громко, даже оглушающе. Вода казалась плотной, темной и вязкой. Будто, пройди я еще немного, и меня утянет в пучину, из которой нет спасения.

– Ты всегда бежишь, – мягко сказал Гаара мне на ухо, – но ты закрой глаза, представь, подумай, насколько твои страхи малы и ничтожны, а проблемы решаемы. Наша жизнь так коротка, чтобы бояться и убегать от нее.

Я слушала его чуть хриплый голос и чувствовала величие мора, пробирающееся мне под кожу, накрывающее волной. Дыхание сбивалось, застревая комом в горле, а шум оглушал. И меня чуть пошатнуло. Я открыла глаза, хватая Гаару за руку и опираясь на него – ноги дрожали, как и все тело. Вот это медитация… Или я так прониклась?

– Ты в порядке? – учтиво спросил он, выводя меня из воды.

– Более-менее, – тихо отвечаю. Красноволосый улыбался и убирал мобильник в задний карман.

– Хаку отругал меня: “Харуна замерзнет, она ведь в одной футболке ушла”. – усмехнулся Гаара, – пойдем?

Он протянул мне кеды, но обуваться желания не было. Я взяла их в руки, тяжело дыша и успокаивая шум в голове, от которого бросило в жар, и прохлады совсем не ощущалось.

– И часто ты так медитируешь, чтобы понять смысл жизни? – спросила я, идя рядом с ним.

– Нет, – усмехнулся Гаара, – но знаешь, вот если бы не та авария, то я, возможно, так и не решился бы на отношения с Хаку. Хорошо это или плохо – не знаю. Но я счастлив, по-настоящему. И это главное.

Да, это главное – вы нашли друг друга. А я по приезду в Нью-Йорк найду себе хорошего психолога.

Комментарий к “Нам док май”

https://sun9-42.userapi.com/c855332/v855332516/1cbe3b/L6pjLCtiIvk.jpg

https://sun9-71.userapi.com/c857736/v857736484/11b278/DuVKsy90TUc.jpg

========== Незнакомый номер. ==========

Поиски психолога пришлось отложить. Как только я вернулась в Нью-Йорк, Конан потащила меня на шопинг. Правда, тут больше меня старались одеть, а не ее. Вообще, она довольно сильно повлияла на мой гардероб: в нем появилось внушительное количество платьев и обуви на каблуках. Мне приходилось постоянно выслушивать лекции о моем внешнем виде, когда я, по неосторожности, надевала джинсы и какой-нибудь свитшот. А моя грубая обувь ее просто бесила. «Че, проблемы с фигурой?» – каждый раз эта фраза летела мне в лоб, стоило мне одеться так, как я привыкла. Но потом я подумала, раз у меня новая жизнь, то почему бы и внешне немного не измениться? И поддалась ей. Теперь у меня всего лишь одни кеды, и те белые, одна пара ботинок и все… Остальное – каблуки.

– Харуна, иди сюда! – пискнула Конан и подлетела ко мне, хватая за руку. Подруга потащила меня к витрине бутика.

– Я нашла платье! Прям для тебя. – Она подмигнула мне и ткнула пальцем в плечо. Я обвела взглядом манекен: довольно сдержанное, длиной до колен, но закрытое сверху под шею, с завышенной талией, трапециевидной формы, черное с принтом – мелкие белые сердечки, из плотного шифона. Игривости добавляли оборки внизу и на рукавах три четверти. Ну, милое.

– Конан, у меня и так три пакета уже… – засомневалась я, но платье понравилось, ведь оно так круто будет смотреться с моими ботинками (ван лав).

– Где три, там и четыре! – усмехнулась она и потащила меня в бутик.

– За удачный шопинг! – улыбнулась Конан и приподняла чашку кофе. Она была довольна. И не тем, что все-таки нашла «тот самый пиджак из снов», а скорее тем, что я снова купила платье. Конан будто несла на себе цель сделать меня более женственной и воздушной. «Но не тут-то было, подруга, я буду носить его с ботинками и кожаной курткой.» От этой мысли я расплылась в улыбке и отпила лавандовый латте. Конан резко сбросила звонок телефона и быстро затарабанила по экрану, задумчиво закусывая губу.

– Что такое? – спросила я. Манипуляции показались мне немного странными: она никогда не дергалась.

– М? Да нет, ничего, – коротко улыбнулась она и подняла голову, замирая. Я обернулась.

– Привет. – Виноватая улыбка. Крис. Я как-то напряглась.

– Чего тебе? – фыркнула Конан. Как всегда, собственно.

– Привет, – улыбаюсь, – какими судьбами?

Крис обогнул кресло, за которым я сидела и, схватив стул от соседнего столика, сел с нами.

– Да был тут по делам и вас заметил, – сказал Крис, – Харуна, мы можем поговорить?

– Да, конечно. – Я закусила губу. Знаю, о чем мы будем разговаривать. Но обязательно ли? Давай просто забудем об этом и все будет как раньше?..

Крис молчал, выжидающе смотря на Конан, которая в свою очередь скрестила руки на груди и отвечала ему вызывающим взглядом. Он хотел, чтобы она оставила нас одних, и она это понимала, но в силу своего упертого характера не двигалась с места.

– Ты не могла бы нас оставить на пару минут? – не выдержал Крис.

– У нее от меня нет секретов. – Фыркнула подруга.

–Конан… – произнесла я и многозначительно посмотрела на нее. Ну не заслужил Крис такого отношения к себе с ее стороны, чего она в самом деле? Конан закатила глаза и встала, поправила узкую кожаную юбку и подхватила сумочку и пакет из бутика.

– Счет оплатишь, горе-казанова, – бросила она.

– Есть, мэм! – Крис приставил ладонь ко лбу, оживился.

– Пока, Харуна. – Конан чмокнула меня в щеку и покинула нас, полоснув строгим взглядом Криса.

– Ну, как Италия? – спросил он. Да как… Отлично. Дом Гаары и Хаку до сих пор грел мое сердечко своей теплотой и благоговейным трепетом.

– Мне очень понравилось. У друга там дом почти на берегу моря – и это потрясающе. Теперь мечтаю о таком же, – честно призналась я.

– Да? Хм.. Ну-ка подожди. – Крис сдвинул брови на переносице и с серьезным видом приложил к уху телефон, – алло, Том? Отмени покупку дома в Испании и ищи в Италии на берегу моря… Я вдруг понял, что он мне жизненно необходим.

Я засмеялась. Вот, вроде бы, взрослый парень, а иногда ведет себя… И не могу сказать, что мне это не нравилось.

– Крис… – я откинулась на спинку стула, выдохнула. Он убрал телефон и посмотрел на меня.

– Не хватало твоей улыбки, – робко произнес он и тепло посмотрел на меня, накрыл мою ладонь своей. Мне пришлось много сил приложить, чтобы не выдернуть ее. Снова стало как-то… противно-липко, что ли. Ну почему? Пока меня не трогают и не намекают на что-то большее – все отлично, но как только идет тактильный контакт – меня выворачивает наизнанку от отвращения…

Я осторожно вытянула руку из пальцев Криса.

– Прости. Я и не думал тебя обижать тогда. Вообще первый раз сталкиваюсь с такой ситуацией, – начал он.

– Да все нормально, Крис. Правда, – улыбаюсь ему. Не хочу это мусолить. Давай общаться как прежде – пусть все ограничивается шуточками.

– Точно? – он пристально посмотрел на меня, заглядывая в глаза.

– Да точно, точно! – я усмехнулась. Довольно пытливый взгляд.

– Кстати, мисс Аттвуд, Вы в курсе, что вчера Ваш дорогой архитектор снова давал интервью журналу? В связи с огромным наплывом инвестиций, строительство начнется в следующем месяце.

Отличная новость, просто потрясающая… Какими бы не были наши отношения с Неджи, не признать того, что он неимоверно талантлив я не могла. И как хорошо, что я могу этим воспользоваться. Какая разница, что между нами было? Это просто бизнес, это просто деньги. Гордость тут излишняя, да и она не болит, как ни странно. Радует, что меня хотя бы с этой стороны отпустило и не давило, как на старую рану. Больше нет ощущения незаконченности: ощущалась вполне твердая точка в этих отношениях. А может, мы будет общаться на деловом уровне?.. Но не факт, не факт.

Неделю спустя.

– Ну, что ты так смотришь на меня? – спросила я, сдерживая усмешку. Конан скептически скользила по мне взглядом. Все, как я и обещала: платье, кожаная куртка, ботинки…

– Ты неисправима. – Буркнула подруга. Меня веселил ее вид: такая вся обиженная. Вообще сегодня мое настроение было на высоте – удивительно. Улыбка никак не хотела сползать с лица. А с чего все началось? Да ни с чего. Просто проснулась утром и все, веселая, добрая, довольная, готовая расцеловать весь мир. Сегодня просто обязано случиться что-то хорошее, я чувствую! Наверно, встала с той ноги в кой-то веке. Да настолько, что между парами кормила Криса с ложечки йогуртом – это вообще нечто. И даже не знаю, что мне нравилось больше: довольное лицо Криса, словно кота, которого сметаной кормят или ошеломленная Конан, следящая за этими действиями и желающая треснуть Криса по затылку, чтобы не наслаждался так явно.

– Это самый вкусный йогурт в моей жизни. – Промурчал он, выбрасывая стаканчик. Конан фыркнула:

– Как скудно ты живешь.

Но его сейчас вряд ли что-то зацепит – я довольно качественно подняла ему настроение. Ну вот, обрадовала человека, сделала что-то полезное.

После занятий, я стремительно покидала здание: на улице светило яркое осеннее солнце, которое так и манило. Уже представляла, как теплые лучи будут ласкать кожу уходящим теплом.

– Может, загудим сегодня куда-нибудь? – бахнул Крис, нагоняя меня, – ты куда так спешишь?

Я обернулась к нему.

– М-м… Да у меня кое-какие дела, – вру, просто хочется прогуляться по залитому теплым солнцем городу. – Знаешь, давай вечером созвонимся?

Может, можно попробовать еще раз? Ведь кормить его мне не было противно… Просто погуляем, я прислушаюсь к своим ощущениям, а там – посмотрим.

– Ловлю на слове, мисс Аттвуд. – Крис подмигнул мне и завернул за стену. А я вышла на улицу.

Улицы Нью-Йорка вдохновляли. Блин… Хочу в Диснейленд. Надо будет подкинуть эту идею Крису. Жизнь, кажется, налаживается. Скоро (относительно) я начну получать проценты с проекта Неджи, к тому времени найду еще один беспроигрышный вариант и вложусь. А там и домик на берегу моря будет не за горами. Небольшой, уютный, теплый, в который будет хотеться возвращаться снова и снова. Будет море, невероятной красоты закаты и любимый человек рядом… Во всяком случае, надеюсь на это. Если свои материальные хотелки, я могу удовлетворить путем увеличения своего бюджета и покупки, то со второй половинкой немного сложнее… Кто бы что не говорил, но любовь не покупается и не продается. А сдается, мне ее очень не хватает…

Я поравнялась с зеркальной витриной. Давно так не засматривалась на себя… Хм, наверно стоит немного обрезать волосы – они уже доходили до бедер. Все такие же: солнце играло на прядях, показывая фиолетовый оттенок. Это единственное, что мне безоговорочно в себе нравилось. Ветер надоедливо трепал их, заставляя лезть в лицо. Поэтому я затянула их в хвост, но длинная челка все равно выбилась. Вот же ж… Я улыбнулась себе в отражении и уже собралась пойти дальше, намереваясь заскочить в одно уютное местечко за стаканчиком кофе, но мобильный неприятно завибрировал в кармане. Наверно, Конан. Ведь я так быстро улизнула, не попрощавшись с ней – не хотела нотаций по поводу Криса. Но на экране светился незнакомый номер – не люблю такое, поэтому и ответила только тогда, когда телефон настойчиво зазвонил снова, сразу же как закончился первый звонок.

– Алло?

– Ну, слава яйцам, Моримото! На кой хер тебе телефон, если ты на звонки не отвечаешь?! – нервный голос.

– Саске..? – ушам своим не верю. Вот так новость: мы не общались порядка восьми месяцев… Я и забыла, как его голос может меня бесить.

– Да, это я. Скажи, ты где? В Нью-Йорке? – выдыхает. Курит.

– Ага, стою посреди улицы, – усмехаюсь.

– Ты далеко от новой клиники Акасуны?

– М-м… – протянула я, прикидывая и вспоминая, по какому адресу находится клиника, которую открыли две недели назад.

– Рожай быстрее! – крикнул Саске.

– Относительно близко. Какого черта ты орешь на меня? – рыкнула я, оскорбленная его тоном. Совсем Хината распустила его.

– Руки в ноги и беги туда! Быстро!

Я снова посмотрела в отражение, хватая легкую юбку платья, поднявшуюся ветром. Забавно. Но нафига мне бежать в клинику? Поздравлять Акасуну с открытием? Мы не так тесно общаемся: последний раз я видела его в палате Гаары после операции.

– Зачем это?

– Затем, что мой брат при смерти, блять!

Телефон просто выскользнул у меня из рук. За эти несколько секунд прежде, чем оглушающий звук треснувшего от соприкосновения с тротуарной плиткой пластика вернул меня в реальность, все пролетело перед глазами. Я быстро подняла телефон с треснувшим корпусом, из которого все еще доносились вопли Учихи младшего.

– Я…

– Какого хера?! Потом в обморок будешь падать!

– Как это при смерти? Что слу…

– Харуна!.. – криком перебил меня Саске, – фу-у-ух… – он шумно выдохнул, – Огнестрел.

Я молчала как громом пораженная.

– Не тупи! Тут каждая минута на счету! Ты слышишь?! – Саске не замолкал и не понижал громкости своего дрожащего голоса, – из близких в Нью-Йорке никого нет, я вылечу первым рейсом. Кто-то должен быть в клинике, потому что Акасуна не может сам принимать решения. Ты понимаешь?! Понимаешь?!

– М-м.. Д-да. – Слова застревали в сжавшемся горле. Для меня Итачи вообще был бессмертным человеком – даже представить себе не могла, что с ним может случиться нечто подобное.

– Тогда почему я еще не слышу рассекаемого тобой ветра?! – гаркнул он и я отключилась, до боли сжав в ладони телефон. Легкий приступ тошноты сжал желудок, в ушах зазвенело. Ровно такие же ощущения, как когда я узнала о коме Гаары. Голову будто пронзили арбалетным болтом. Я привалилась к прохладной каменной стене здания, глубоко дыша и успокаивая истерику – не до этого сейчас. Дрожащие пальцы судорожно искали местонахождение клиники. Да что же это такое? Закон равновесия? С утра все было хорошо, а после..? Интуиция меня подвела, однако. «Боже, Итачи… Мало тебе было того шрама? Я ведь помню какой он: длинный, неровный, зарубцевавшийся…» – первые слезы скатились по щекам, а в груди защемило. «Нет, надо взять себя в руки.» Довольно ощутимо прикусив костяшку на руке, я оттолкнулась от стены и понеслась по улице.

========== Палата D-23 ==========

Я неслась с несвойственной мне скоростью – бег вообще не мое. Но сейчас ни о чем не думала, просто бежала, мысленно прокладывая себе маршрут. И вот если бы не высшие силы, оберегающие меня, то точно угодила бы под колеса или еще куда-нибудь. Но это не волновало, ведь я дико боялась не успеть. Представить боюсь, что он может… Что его может не стать… Образ Акасуны, обреченно опускающего голову и качающего ею в отрицательном жесте, навязчиво лез в голову, отчего начинало сжиматься горло, не давая нормально дышать. Внутри все переворачивалось и сокращалось. Я до боли прикусила губу, отгоняя идиотские мысли. Нет, я должна, просто обязана успеть.

Я влетела в приемную клиники, ни с кем не церемонясь, сразу побежала в сторону с указателем «хирургическое отделение», чем вызвала недовольства девушек за стойкой. Одна из них все же увязалась за мной. Наверно, я была похожа на сумасшедшую. Собственно, я себя так и ощущала. Дыхание стало свистящим – в горле першило, будто слизистая превратилась в сухую обезвоженную почву. «Но почему так пусто? Никого нет. Или нужно было в реанимацию? Нет, Сасори же хирург, значит, он должен быть здесь.» Я остановилась и коснулась ладонью холодной стены: готова свалиться с ног, на которых меня держали адреналин и состояние аффекта.

– Девушка, что с Вами? – твердый женский голос за спиной. Та девица с приемной. Мне и суток не хватит, чтобы рассказать ей. Я проглотила ком в горле и выпрямилась, посмотрев на нее. Молодая, но строгая американка, смотрит укоризненно. “Черт, где же Сасори?!” У меня уже навернулись слезы на глазах.

– Энни, в чем дело? – учтивый тон. Я подняла глаза: Сасори выходил из-за двери одной из палат, держа в руках планшет с листами.

– Сасори-сан. – Хрипнула я и кинулась к нему. Он сначала непонимающе посмотрел на меня, а потом прикрыл глаза.

– Харуна…

– Господин Сасори, эта девушка, она… – начала Энни, но Сасори ее перебил:

– Все в порядке, это ко мне. Вернись в приемную.

Девушка удалилась, оставив нас одних. Я с замиранием сердца смотрела на Акасуну.

– Как он? – тихо спросила. Сасори посмотрел на меня поверх узких очков, глубоко вздохнув, потом опустил взгляд в пол, ничего не говоря. «Нет, только не это… Пожалуйста, только не это…». Я хрипнула, не в силах выдавить из себя слово, прижала руки к груди, где очень болело.

– Он… Нестабилен. – Сказал Сасори и посмотрел на меня.

– Н-но… Можно ведь что-то…? – я уже начала давиться словами, слезы потоком выступили из глаз. Я не могу его потерять… Только не так.

– Что-нибудь успокаивающего? – предложил Сасори, положив ладонь мне на плечо – она показалась неимоверно тяжелой. Я покачала головой.

– Палата D-23, можешь побыть с ним. – Добавил он, отводя взгляд, – это в конце коридора.

Я проглотила ком в горле и нерешительно шагнула: совершенно не готова видеть его полуживым. Да это же невозможно вообще. До сих пор не могу поверить во все это. Больно и страшно.

Остановившись у двери с табличкой «D-23», я вся сжалась и коснулась лбом ее поверхности. “Так тихо… Не будет никакого толка, если я слечу с катушек, никому от этого лучше не станет, а ему – в особенности.” Я нажала на дверную ручку и толкнула дверь, проходя внутрь.

Солнечный свет, заливающий палату, ослепил меня. А может, и к лучшему? Немного отсрочил жуткую картину. Только бы в обморок не упасть. Я осторожно вошла, смотря себе под ноги – все еще страшно. Закрыв дверь, несмело подняла голову. И что я вижу?! Итачи стоял ко мне спиной и играл с жалюзи! Играл. С. Жалюзи! Не валялся на постельной койке, не выл от боли, не был подключен к чертовой дюжине приборов, никаких трубок и капельниц! Ничего! Может, я палатой ошиблась? Да что за бред, он же здесь! Брюнет закрыл окна и повернулся ко мне, улыбаясь.

– Здравствуй, Харуна, – улыбнулся он. Здравствуй? ЗДРАВСТВУЙ?! Я чуть не задохнулась от возмущения.

– Почему ты не при смерти?! – крикнула я, непонятно откуда взявшимся голосом. Итачи вскинул брови. Что, слишком громко? Я, все еще не придя в себя, сорвалась к нему и забралась руками под черную джинсовку, скидывая ее на пол – искала следы повязок, ранений, ну хоть чего-нибудь! Задрала темную футболку, обнажая крепкий торс. Но никаких следов нет. Татуировка на спине… Я безошибочно провела пальцами по шраму, унимая внутреннюю дрожь своего тела. “Он в порядке, в порядке…” Итачи тихо посмеивался.

– Я так понимаю, новость о том, что я цел и невредим – тебя не радует?

Я всплеснула руками и уставилась на него, отходя на шаг. С ума сойти, сломя голову неслась сюда, сдерживая желание разреветься и забиться в панике, отгоняла готовый сожрать меня страх за его жизнь, а меня провели как дуру! Но зачем?

– Это пранк что ли такой?! Черт, Саске… Я придушу его… – хрипнула я, ком в горле все еще стоял, а кожу на щеках стягивало от высохших слез.

– Он, как всегда, перестарался?

– Чего? Да ты хоть представляешь, как я испугалась?! – шмыгнула носом – сейчас можно расслабиться: поплакать и поорать. Нет, нельзя, иначе мои ноги подкосятся, и я свалюсь на пол. Пара слезинок снова скользнули по щекам – от обиды или от облегчения? Не разобралась. Итачи тут же обхватил меня и прервал дрожащий голос коротким поцелуем. Я дернулась: его поцелуй, губы… Как будто только его и ждала все это время… Он улыбнулся и снова поцеловал меня, совершенно вогнав мое тело в оцепенение. Его… Он… Грудь сдавило от непонятных чувств, я не могла нормально вдохнуть, хмыкнув под его натиском.

– Дыши. – усмехнулся Итачи, размыкая наши губы и стаскивая мою куртку, которая глухо шмякнулась на пол. Его пальцы прошлись по спине вверх, зарываясь в растрепавшийся хвост на затылке, стягивая резинку. Я все еще не могла поверить в происходящее, хватая ртом воздух через раз. Он укусил меня за подбородок и стал наступать, заставляя пятиться назад.

– Что ты…? – хрипнула я, убирая настойчивые руки, нетерпеливо сминающие ткань платья. Тело наткнулось на преграду и, как я поняла через пару мгновений, это была больничная кровать. Брюнет подхватил меня и усадил на нее. Как же просто меня обвели вокруг пальца, как ребенка. Ну какого черта Итачи оказался в Нью-Йорке с огнестрельным ранением? Почему именно в клинике Акасуны? И причем тут я вообще? Какое имею право давать на что-то согласие или разрешение? Полнейшая глупость.

– Итачи… – выдохнула я, когда он переключился на шею. Мозг понемногу начал функционировать, отойдя от шока. Брюнет шарил по моей спине, в поиске замочка видимо, забирался под платье, обжигая кожу прохладными прикосновениями ладоней, пытался стащить его, одновременно жадно покрывая открытые участки шеи, дергая зубами ворот платья. Кажется, вот-вот и он начнет материться. Но верхняя часть платья слишком тесная, чтобы стащить его через голову, а замочек находится сбоку: тонкий и гладкий, незаметный.

– Черт. – Рыкнул он на выдохе и посмотрел на меня. Его глаза: темные, блестящие, глубокие, поглощающие, горящие каким-то диким желанием. Ему не поддавались – и это его раздражало. Ха… Надо это заканчивать.

– Не судьба, Учиха, – хмыкнула я, и попыталась спрыгнуть на пол, но сильные руки, схватившие меня за бедра, усадили обратно. Острое нетерпение скользнуло в его глазах, а пальцы сомкнулись на бесившем его воротничке. Треск разрываемой ткани.

– Мое платье! – пискнула я. Но выбило из колеи совсем не это… Итачи навис надо мной, заставляя вжиматься спиной в матрас. Пугал: меня словно окутала его сильная энергия, будто он тяжелый, как бетонная плита. Он снова поцеловал меня, пройдясь кончиками пальцев по шее, по ключицам, пальцем поддел магнитную застежку между чашками лифа.

– Я куплю тебе новое. – Шепнул брюнет мне в губы. Еще один вполне знакомый звук, после которого дышать стало свободнее, но ненадолго. Ровно до того момента, пока его ладони не сжали грудь. Я вся дрогнула: как же долго ко мне никто не прикасался… Он не прикасался. Итачи, по неосторожности, решивший целовать меня в этот момент, получил укус в нижнюю губу. Я вцепилась в его руки, царапая кожу ногтями, попыталась убрать их от себя. Но это вызвало лишь довольную улыбку на его лице. Итачи впился в изгиб шеи, попутно сильнее сжимая грудь почти до боли. И это были потрясающие ощущения: я выгнулась, запрокидывая голову, простонав. Он сразу же схватил меня за шею и заглушил поцелуем.

– Тише, громкая моя, мы же в больнице, – тихо сказал брюнет и оттянул зубами мою нижнюю губу. «Тон его голоса… Какой он?» Его губы спустились на шею, язык прошелся по бешено бьющейся жилке. «Надменный?» Зубы прикусили выступающую ключицу, вызвав желание свести колени, обхватить крепче его торс. «Снисходительный?» Ниже, к груди. «Ехидный?» Руки забрались под юбку платья, сжимая бедра, впиваясь пальцами в кожу – будут синяки. «Не понимаю. Ничего не понимаю.» Его ладонь накрыла низ живота, рука обхватила талию, крепче прижимая к себе. Язык скользнул по ложбинке между грудей – все тело покрылось мурашками, перехватывая дыхание. Его зубы сомкнулись на соске, оттягивая и сразу же вбирая в рот. Я закусила губу, чтобы не взвыть, схватила его длинный гладкий хвост – словно жидкий шелк – и потянула. Он оторвался от меня, зашипев. Как же приятно чувствовать над ним власть, хоть и такую мизерную… Итачи требовательно впился в мои губы, без слов заставляя подчиняться и отвечать, вытащил волосы из моих пальцев. Металлический лязг – пряжка ремня? Этот звук вернул меня в реальность. Осознание холодной волной окатило мою голову. «Нет, он не будет пользоваться мной, забывать, а потом появляться и делать то, что хочет!» Я попыталась оттолкнуть его, упираясь руками в грудь, но он оскалился и не двинулся с места. Приложив немало усилий, подняла ногу и уперлась коленом ему в бедро.

– Отпусти меня, – хрипнула я, отталкивая его руками. Итачи отстранился и, схватив меня за руки, рывком спустил на пол, развернул к себе спиной.

– Отпусти… – я дернулась назад, но он прижался ко мне, обвивая руками, хватая мои запястья, скручивая их, вжимая мои бедра в больничную кровать.

– Я не могу оставить без внимания такое жаждущее и истосковавшееся тело. – Низкий, пробирающий до самых костей шепот, растворяющийся на коже шеи. Нет, нет…

– Зачем? Зачем ты это делаешь? – выдохнула я, – почему?

– Я настроен сейчас отнюдь не на разговоры. – Хрипнул брюнет.

Обида колючим комом поднялась к горлу: он же просто играет, как всегда играл. Итачи отпустил мои запястья и заскользил руками по моему телу, словно опаляя – становилось жарко, дыхание сбивалось.

– Нет, не хочу… – выдохнула я в потолок, вжимаясь головой в его грудь, сминая белоснежное покрывало пальцами.

– Врешь, – усмехнулся Итачи, забираясь руками под юбку платья. «Да, наверно…» Я и сама не знала. Просто это неправильно… Его пальцы протиснулись под ткань трусиков.

– Итачи! – я снова дернулась назад, вжимаясь в него. «Чувствую… Чувствую, как он хочет.» Его сдержанный выдох и резкое движение руки, освобождающее от нижнего белья. Ладонь, по-хозяйски обхватывающая мою шею и скользящая вниз. “Полностью в его власти, вся, без остатка.” Я запрокинула голову, прикрывая глаза. Как он дышит… Тяжело, прерывисто, его пальцы уже начинают подрагивать. Как же давно всего этого не было: не ощущалось, не чувствовалось, не хотелось… Какая-то возня долетала до моего полубессознательного рассудка. И почти сразу прикосновение: влажное, горячее, вызывающее желание и возбуждение, а потом проникновение. Медленное. Итачи крепко обхватил меня, кусая в плечо, вырывая стон. Снова его усмешка, сбитая хриплым выдохом. Холодная пряжка ремня начала хлестать меня по бедру от каждого его движения. Я кусала губы, пытаясь сдерживать рвущиеся стоны, но с каждым новым толчком становилось все труднее: он наращивал темп и глубину проникновения, заставляя все внутри меня гореть адским огнем, который распространялся по всему телу, выжигая каждую клеточку. Как же это сложно: грудь словно раздирало, и я не выдержала, запрокинув голову ему на плечо, протяжно застонав. Но его ладонь моментально накрыла пол моего лица.

– Поскромнее, Харуна, а то я зазнаюсь, – хрипнул Итачи, – или нас услышат.

Я промычала ему в ладонь. На этом он перестал со мной нежиться: обхватил меня под грудью, фиксируя мои руки – дергаться было бесполезно. Тазовые кости больно бились о каркас кровати – и от этого тоже хотелось стонать, от того, что он зажимал мой рот, кусал шею и плечо, тем самым заглушая себя, от движений его члена внутри меня, заставлявших тело дрожать и будто плавиться в его руках. Стало невыносимо жарко, прям до одурения, из глаз потекли слезы, по телу пронеслась волна дрожи. Я ногтями вцепилась в его руку, зажимающую мне рот, царапая, прижалась к нему всем телом. Еще немного, и волна сумасшедшего удовольствия накрыла меня с головой, разнося свои вибрации по телу, подкашивая ноги. И, кажется, даже его ладонь не смогла в полной мере заставить меня молчать. Итачи продолжал двигаться, схватив меня за выступающие тазовые косточки. Ненормальный… Перед глазами плыло, а ноги немели, и чувствовалось все в двое ярче, что прям до тошноты. Но через пару минут он резко вышел, кончая с глухим хриплым стоном. “Поверить не могу, я позволила ему собой воспользоваться… Свалить… Быстрее уйти, чтобы не видеть его довольного лица и ониксовых глаз, источающих снисхождение победителя.” Я выпрямилась, натягивая недоразорванные трусики и стирая дорожки слез, и бросилась к валяющейся на полу куртке.