Текст книги "Дракон (СИ)"

Автор книги: Damshim

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Сказала, что ненавидишь меня. За что? Не я ведь изменял. Я просто хотел открыть тебе глаза, чтобы ты перестала страдать по человеку, который этого не заслуживал. Хотя нет, будем честными, меня просто бесило, что ты до сих пор думаешь о нем.

Нервный срыв. Апатия и пространный тусклый взгляд. Прости, я хотел как лучше. Да что там, меня выводила твоя вера в святость Хьюга и желание до сих пор быть с ним. Но я положил этому конец, как и твоей нервной системе. Но зато получил, что хотел – как всегда. Но стоила ли игра свеч?.. В любом случае, невелика потеря, Харуна, поверь мне…

Может, взять тебя с собой в Эмираты? Погладишь львов, отвлечешься. Но ты отвлеклась по-другому…

Я постарался закончить дела побыстрее, отказываясь от всех официальных приемов. Меня тянуло домой, на диван, пропахший малиной. Пусть даже ты и разговаривала со мной как «сквозь зубы», рычала и «плевалась ядом», мне этого все равно не хватало. Но когда я вошел в квартиру, меня сразу что-то напрягло. Сидишь, забившись в угол в темноте, такая загадочная. Первое, что я понял – ты не ела эти несколько дней, второе – наркотики. Глаза, залитые кровью и отходящие от них темные подкожные капилляры. Я такое уже видел, только в более развитой фазе. У меня перехватило горло от злости. Отнекиваешься, якобы мультиков пересмотрела. Может быть, но только не по тв. Я нашел порошок. Аматерасу. Какая же ты дура… Совершенно не понимала, что творишь? В голове сразу возник образ Шисуи. Друг, я не успел… Харуна, ты надавила на самую больную рану в моем теле. Бешенство снова накатило, и я бросился к тебе осматривая руки – испугалась до потери речи, но все нормально, следов уколов нет. Главное, чтобы не пять доз. Три. Поправимо. Я выдохнул.

В клинике ты осмелела. Приревновала меня к медсестре или мне показалось? Ехидничаешь, язвишь. Натворила делов – сиди молча, не нервируй меня еще больше, да еще и намеренно. Я вышел из кабинета, хлопнув дверью, пресекая твое желание крикнуть мне вслед что-нибудь еще. Но я понимаю твою злость – это же все из-за меня?

Исикава сказал, что нужен повтор, и кровь очистится полностью. Хоть что-то хорошее за день.

Корчишься в агонии, сжимаешь подушку, тихо подвываешь. Больно, знаю. Прости меня. Заигрался. Почему я не подумал о тебе? О том, что тебе это действительно неприятно. Как я мог не замечать, что с тобой творилось? Твоих голубых глаз, которые молили оставить тебя в покое. Ты ведь такая маленькая, хрупкая, беззащитная… и оказалась в клетке с тигром. Видел же все это, почему не воспринимал? Не хотел проигрывать, вот почему. Давно я так не поддавался своему эгоизму – он просто охватил меня. Но это все не стоит твоей жизни ни на йоту. Пусть будет по-твоему. Давай завяжем со своими пристрастиями: ты – с аматерасу, а я – с тобой.

Сначала ты наотрез отказывалась от завтраков в виде каш. Я почти был готов кормить тебя с ложки, когда видел тонкие запястья с выступающей косточкой, но хорошо, что ты до этого не доводила. Мне самому становилось не по себе от рекомендаций доктора насчет питания. Потом стало полегче, к тебе вернулись силы, нормальный цвет кожи и глаз – наконец-то я не видел этих залитых кровью белков и тонких венок на веках. Взялась за учебу, стала более спокойной, что позволило мне ослабить строжайший контроль над тобой.

Я спустился со второго этажа. Организм требовал кофеина и не желал более рассматривать таблицы. Чтение тоже не помогло перенастроиться, поэтому я решил, что кружка горячего кофе и лицезрение тебя меня приободрит. А еще надо решить дела с акацуками: Тоби и Дейдара опять чуть не прибили друг друга, а Какудзо изводил меня своим «экономически выгодным» финансовым планом на грядущий год. Я порядком… подзадолбался.

Сидишь на полу перед столом, в розовых пушистых ушах (зачем? Где ты их взяла?), что-то пишешь на английском. По спине струятся темно-фиолетовые волосы – я все еще помню, какие они на ощупь. Но я держу себя в руках – обещание есть обещание. К тому же, видеть тебя спокойной, расслабленной, иногда улыбающейся – мне нравится гораздо больше. На столе перед тобой какие-то разноцветные бланки с новогодними картинками. Это что, письмо Санте..? Харуна, почему ты вгоняешь меня в такую неловкость? Я на миг почувствовал себя озабоченным педофилом. В открытом ноутбуке светились окна видеосвязи с твоими подругами. Обсуждаете, что будете делать на новый год. Я прошел на кухню, делая вид, что не замечаю тебя – так было проще: избегать, не проявлять инициативы, лишать себя соблазнов, был почти что равнодушен, надеясь, что такой расклад тебя более чем устроит.

– Напиши, чтобы он тебе Ким Хён Джуна подарил! – хохотнул тонкий голос. Кого..?

– Это Санта Клаус, а не торговец людьми, Сакура, – хмыкнула ты, продолжая что-то царапать на листе. Я нажал на кнопку кофемашины, думая, как тебе преподнести то, что мы летим на Кубу. Что-то подсказывало мне – ты будешь не в восторге.

– На кой черт ей этот кореец, когда под носом такой самец ходит?! – немного визгливо и более эмоционально, чем следовало. Стоп. Это я – самец? Господи… Я закрыл глаза: незамысловатые комплименты от малолеток – понять и простить.

– Ино… – недовольно произнесла ты и накрутила локон на палец, покусывая кончик ручки. Над чем задумалась? Над письмом или над словами подруги? Интересно, что ты написала Санте? Угадал ли я с черными бриллиантами, коробка с которыми лежит у меня в столе? Черт, не чувствую вкуса кофе. Мне нужен отдых.

– Ино-чан, а если бы Сай услышал? – нравоучительный тон.

– А что я сказала? Ничего такого!

Действительно. Я усмехнулся в кружку.

– Так что ты решила, Харуна? Наруто устроит все по высшему классу. Лично мы все идем.

– Не знаю, – ты засуетилась, складывая бланк пополам. – Я напишу потом. Пока!

Вскочила на ноги, понеслась к шкафу. Я подошел к проходу, опираясь на стену.

– Ты куда?

Подняла голову, растерянно смотришь.

– А? Письмо отправить…

Так ты реально писала письмо Санта Клаусу и теперь собираешься его отправить?..

– Что? Ты серьезно?

Ты накинула парку, избегая моего взгляда. Интересно, а уши ты снять не хочешь?

– Ну… да… Или мне нельзя выходить..?

Это еще как пришло в твою голову?

– Нет. То есть да. В смысле, можешь идти.

На лице проскользнула улыбка: робкая и теплая.

– А, Итачи? Я могу на новый год пойти в клуб с друзьями?

Я приподнял бровь и посмотрел на твою голову – не понимаешь. Ладно. Тянусь к тебе и снимаю ободок с ушами.

– В клуб? Может, на детский утренник?

Поджала губы, недовольная. Усмехаюсь:

– Можешь.

Я отошел от тебя и положил ободок на стол, но ты почему-то не уходишь. Печенье Санте я печь не буду, даже не пытайся уговорить меня.

– Что-то еще?

– А елка не предвидится? – осторожно спросила, теребя замок куртки. Ты напомнила мне Саске, когда он выпрашивал корвет у родителей: такой жалобный блестящий взгляд, полный надежды.

– Ты хочешь, чтобы я притащил в квартиру дерево? – мой голос был тверд. Наверно, даже слишком. Резко застегнула молнию.

– Нет, так нет. – Вынырнула за дверь. Я сразу осмотрел гостиную. Елка…

Я передумал насчет Кубы по понятной причине – для тебя зима должна быть зимой. Долго мирился с этой мыслью, а Саске был просто в бешенстве. Родители улетели, а я настоял на том, чтобы он остался, и так как мой авторитет в семье был выше – братишка остался, хоть и с психами. И надо сказать, согласился на мой план выходных в горах только с условием, если Хината Хьюга тоже поедет, а это было проблематично, учитывая то, что я сделал с ее братом. Сама девчонка, может, и не имеет ничего против, но вот ее отец. Харуна, ты усложняешь мне жизнь даже косвенно.

Да, пришлось нанести визит господину Хьюга, объясниться.

Ты бесишь меня. И Саске тоже. Вы оба. Как двое детей, не поделившие игрушку – чуть не подрались из-за переднего сидения… Может, еще не поздно улететь на Кубу? Одному. Ладно, это просто сказывается отсутствие сексуальной разрядки. Надо с этим что-то делать, иначе я начну убивать – не в прямом смысле, во всяком случае по началу. Просто голова занята работой, акацуками и тобой. Треугольник моей веселой жизни.

Когда холодный снежок влетел мне в голову, я словно выпал из пространства. В детстве, я всего лишь раз или два играл в снежные баталии – было это лет тринадцать назад.

– Молодец, придурок. Пиши завещание.

Саске, почему ты не умеешь держать язык за зубами? Я набрал снег и метко запустил его в лоб брату, как прямой намек. А ты так перепугалась за своего друга, который в меня попал. Действительно считаешь меня таким кровожадным?

Ни черта не видно из-за снега, не слышно из-за визгов и крика, но я всегда держал на мушке твой розовый капюшон и не упускал возможности запустить снежком. Куда пропали мои годы? Я считал тебя глупой, когда ты выкидывала какую-нибудь дикость, но сам являлся таковым, ибо слишком рано повзрослел и отказался от этого, считая себя выше легкомысленных забав. Опять все из-за тебя… Спасибо.

Ты устала и побежала в дом. Так просто ты не сбежишь с поля боя. Я резко развернулся, меняя цель с Какаши на тебя и бросил снежок, который попал прямо в цель.

– Эй, Харуна, а что с ногой-то? Я думал, ты вообще не недееспособной будешь.

– Просто синяк. – Ты беззаботно улыбнулась, сидя в кресле нашего дома.

Черт… И так всегда: как только я касаюсь тебя, то оставляю гематому – физическую или душевную. Я стиснул зубы.

Ты веселилась с друзьями и была такой естественной, обнаженной даже больше, чем может показать нагое тело. И я душил в тебе это? Лишал мир такой красоты и чувственности? И честно, я бы плевал на мир, если бы мог видеть тебя такую каждый день в стенах своей квартиры. Эгоист… И почему ты бросила танцы? Твое тело такое гибкое, движения красивые и четкие. Тебе так шла эта небрежность, которая не давала мне сосредоточиться на работе.

Пока Минато и Какаши корячились на коврике, вы с Узумаки дурачились, словно дети малые.

– Харуна-чан! Давай споем! – крикнул этот неугомонный и встал перед тобой выставляя перед собой открытые ладони, по которым ты сразу начала хлопать своими, – мамка Кайла просто сука, толстая тупая злюка. Мымра полная гов…

Что..?

– Знают взрослые и дети не сыскать на всей планете суки больше, чем она! – взвизгнула ты, а остальные сразу подхватили. Я прикрыл глаза. Потрясающе. Нет, конечно, я не ожидал, что ты начнешь цитировать Шекспира, как это делаю я, когда общаюсь с алкоголем, но это… М-да. Я усмехнулся и вернулся к графику.

Саске разорался, но Минато быстро увел всех на крышу.

– Итачи, я на ночную трассу. – Выдохнул Хатакэ и посмотрел на диаграммы.

Я перевел на него взгляд, потом на розововолосую девушку, натягивающую пуховик и прячущую улыбку. Он шутит?

– Какаши, старый извращенец, куда ты лезешь? Она школьница. Подумай головой.

Он хмыкнул и стукнул кулаком мне в плечо.

– Я просто проучу ее. – Усмехнулся он и поднялся на второй этаж. Да, когда-то я тоже думал: да я просто, да я просто, и вот, во что это все вылилось.

На улице такой холод, а ты сидишь на качели как ни в чем не бывало, беззаботно покачиваешься и смотришь в небо. И как ты можешь оставаться такой? Естественной, доброй, милой… Твой отец явно не баловал тебя вниманием, почему ты все равно так легко воспринимаешь мужчин? Кроме меня, конечно. Безоговорочно доверяешь. Такая наивная, хрупкая… И такая удивленная, когда открыла коробочку с серьгами. Я долго терзался мыслями: стоит ли? Ты все равно не носила ничего из того, что я тебе преподносил, а теперь вообще ходила без украшения по известной нам причине. Понравились. Значит, я все сделал правильно. Но что же ты высматриваешь на небе?

Скучаешь по матери… Тут мне тебя не понять – я всегда был окружен материнской любовью, которой иногда было даже через чур много.

Пищишь, чтобы я загадывал желание на когда-то сгоревший осколок астероида. Серьезно? Какой недовольный взгляд… Ладно. «Хочу, чтобы ты чаще улыбалась так, как сегодня».

– Итачи-и? Итачи-ку-ун… Итачи! – я все же повернулся к ней. Джейн. Утонченная, высокая, эффектная… обычная. Такая, как все. А у меня в голове раз за разом воспроизводилась картинка как ты раздетая бежишь от моего брата по дорожке, звонко смеешься. Длинные волосы разлетаются в разные стороны. Я просто застыл на месте, когда ты прижалась ко мне спиной, отчего был благополучно облит водой. Три недели без физического контакта с тобой. Я и не думал, что это будет так сложно. Удивлен, что это вообще меня беспокоит. Так же не бывает. Разозлился на самого себя.

– Так как ты здесь оказалась? – я все же решил быть вежливым со своей университетской «подругой».

– Мы с друзьями отдыхали тут. И, знаешь, я в ленте вижу фото, которое выставил твой братишка. Кстати, вы очень похожи.

Саске, черт тебя… Вернусь и проверю всех твоих подписчиков.

– Какое совпадение.

– И не говори! Ты ведь терпеть не можешь холод. Каждую зиму пережидал на берегу теплого океана…

– Ты так хорошо меня знаешь, – я пристально посмотрел на нее, – это настораживает.

Джейн немного дернулась, напрягаясь, но тут же расплылась в улыбке и игриво закусила губу. Ну да, сексуально – она это умела. Но не заводит.

– А кто тебя не знает, Итачи Учиха? Вся женская половина факультета хотела тебя трахнуть.

Быстро же леди закончилась. Хорошо, я тоже выключу джентльмена. Как же вы меня достали еще во время учебы.

– И ты тоже?

Она растерянно захлопала ресницами, покраснела. Не стоит со мной играть, не подготовившись. Ну, скажи что-нибудь, Джейн. Нет? А жаль, все начиналось довольно интересно. Я достал купюры и положил на стол.

– Итачи… – донесся ее тонкий голос.

Я поднял глаза, усмехаясь:

– Ты все равно на меня не залезешь – не трать время.

– Что? Я не это… – покраснела.

– Да брось, на твоем лице все написано, – я встал из-за стола, – в любом случае, рад был тебя видеть (нет, нейтрально. Я просто планировал быстрый необязывающий секс, но не смог, не захотел и только больше разозлился, награждая себя головной болью).

Я поднялся в номер, завалился на кровать. Джейн сразу выветрилась из головы, которая начала заполняться тобой. Долго думал об этом: где была эта точка невозврата, где была черта, которую я переступил? Секс? Благотворительный вечер? Наш первый поцелуй? Или же тот, который тебе «приснился»? Или, когда я неосознанно потянулся к твоим волосам, чтобы пропустить их через пальцы? В клубе? В особняке? Нет… Наверно, все началось, когда я пришел к твоему отцу. Как будто механизм запустился: одно за другим. И что заставляло меня каждый раз просыпаться раньше, чтобы посмотреть, как ты спишь, накрыть твои голые плечи пледом, который ты вечно отбрасываешь во сне, а потом, сжимаясь в клубочек, спишь на подушках, пытаясь согреться. Я считал тебя своей. А обязательно ли любить человека, чтобы считать его своим? Нет.

Все-таки хорошо, что я уехал, мне нужна была передышка. Мне нужно подумать, смогу ли я продержаться до окончания твоей учебы? До сегодняшнего дня справлялся я неплохо, очень даже. Ты стала спокойной, без нервных дерганий, взгляд уже не такой затравленный, снова начала таскать книги с моих стеллажей, порой засыпая с ними в обнимку, усердно решала тесты, которые мне уже и исправлять почти не нужно было. И почему так не могло быть с самого начала? Где был мой хваленый холодный расчет? Разбился о нелогичность твоих действий или о мое неуемное эго? В глубине души, я был уверен, что ты сама ко мне прильнешь, но…

Ты снова допускаешь ту же ошибку, Харуна. Где ты взяла этого слащавого парня? Да еще и с собакой. Терпеть не могу собак. Что-то поднималось из недр моего сознания, злило. Чувство собственичества? Прям дежавю. Он нагнулся к тебе, что-то сказав и улыбнувшись. Захотелось ему что-нибудь сломать. Ты только моя. По контракту или нет, до окончания учебы или нет – неважно. Испуганная, подошла ко мне. Вид нашкодившего котенка. Моего котенка.

Психуешь. Опять я вылез за границы дозволенного? В этом случае – имею право.

Вот почему только ты вызываешь во мне такие сильные и противоречивые эмоции, я не могу понять?

Саске тебя обидел. Из-за меня. И это самое поганое, что могло произойти. Маленький импульсивный идиот в конец растрепал мои нервы.

Чего меньше всего я хотел – твои глаза, полные боли и слез, испуга. Вся ты, просто молящая о помощи. У меня аж сердце екнуло, когда ты одними губами произнесла мое имя. К черту обещания – в один момент заключил тебя в объятия.

Да, успокоительное действовало убойно – у тебя даже ноги еле шли. Но я все же уложил тебя на диван, а через время ты уже спала. Что же случилось с этим парнем? Официальная версия – авария, отказ тормозов. Тогда почему двери были на блокировке? Это странно. Может, водитель, перепутал кнопки? Ведь чего не сделаешь в состоянии аффекта.

Проснулась ты среди ночи с криком на всю квартиру. Но телефонного звонка не было слышно. Я спустился, но ты уже воешь сквозь закрытый рукой рот. Говоришь, что просто сон, плачешь. У меня чуть ли руки не каменели от такого твоего состояния. Я прижал тебя, попытался успокоить. Притихла. Просишь, чтобы не оставлял тебя. Да как я посмею? Взяв тебя на руки и поднявшись на второй этаж, опустил на постель. Вцепилась в меня. Да что с тобой..? Не успел я лечь, как ты сразу прижалась ко мне. Дрожишь, глубоко дышишь. Спрашиваешь, смогу ли я что-то сделать. Отвечаю, а ты нервно вскакиваешь. Еще пара минут и начнется истерика. Интересно, если бы со мной случилось нечто подобное, как бы ты реагировала?

Свет луны, проникающий в окно, обволакивал твое тело. Опускался на бледную кожу открытого плеча, словно подсвечивая ее. Длинные волосы прятали в тени твое лицо. Это выше моих сил – меня просто потянуло к тебе. Дрожащие губы, сухие и искусанные. Дергаешься. Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Или нет? Нет, это другое, раз не убегаешь. Ладно, иди ко мне, тебе надо поспать.

Проснулся от звонка мобильного. Главврач больницы, в которой лежал твой друг. Перед тем, как забрать тебя, я зашел к нему и сказал оповестить, если в ближайшие двадцать четыре часа не будет никаких положительных сдвигов – их не было. Я выдохнул и повернулся к тебе. Сжалась в комочек у меня под боком, тихо посапывая. Такая… беззащитная. Если я тебе скажу то, что сказал мне врач – будет психоз. Я натянул на тебя одеяло и спустился вниз, пролистывая телефонную книгу в поиске номера Акасуны, попутно читая сообщения в вашем общем чате на твоем мобильном: там творились паника и неразбериха. Грустные смайлики – куда же без них?

Сасори был мне должен. За тот случай, когда еще занимался любительским сшиванием детей – вспоминать противно. И один его эксперимент просочился в массы. Я «заставил» молчать некоторых людей, а ему посоветовал пройти курс лечения у психиатра и заниматься исключительно легальной хирургией. Все-таки он – гений, творец, черт его дери – просто нужно было его направить.

Сразу после конференции в Нидерландах вылетит. Одной проблемой меньше. А следующая – сонная и растрепанная – уже спускалась со второго этажа и, видимо, искала телефон.

Опять пытаешься истерить, не воспринимая мои слова об Акасуне. Сложно. Меня так тревожит твое состояние, что я не сразу ощущаю и понимаю, что ты обняла меня. Сама. Обвила шею, прижимаясь тяжело вздымающейся грудью. Твое сердце бешено бьется. Ну что же ты так переживаешь? Изводишься. И опять кусаешь губы… Успокойся, я все улажу. Только не плачь и немного подожди. Вспомнил про гирлянду в тумбе, которую ты прятала с выражением лица “шалость удалась” – видела бы ты себя со стороны. Сказала, что хочешь еще и на окна. Ну что с тобой поделать? Повесим и на окна.

Мне пришлось освободить вторую половину дня, чтобы встретить Акасуну и уладить дела в больнице. Чета Нара искренне не понимала, какое мне дело до их сына и благодарила за помощь. Да не за что, я действую исключительно из эгоистичных побуждений – мне не нравится, когда моя Прелесть так изводится. А если Гаара умрет – это пиши пропало.

Как и предполагалось, Сасори дал обнадеживающий прогноз и предложил пообщаться в более неформальной обстановке. И ты пойдешь со мной.

Все прошло довольно мило, ты даже немного пришла в себя, поерничала как обычно. Это не могло не радовать. Но спать все равно осталась со мной, предоставив несложный выбор. Никогда ты не была так близко ко мне. Да еще и добровольно. Я добился, чего хотел? Мне кажется, еще нет. Ты просто боялась, а кроме меня у тебя никого не было. Я был твоим спасательным кругом. Не этого я хотел, не такой причины.

Какаши не выпустил меня из офиса, пока не прочел лекцию об ответственности за сорванное заседание акционеров и не заставил просмотреть все его отчеты. Да, что-то я расслабился, опрометчиво и несерьезно для такого человека, как я. В конце концов, не должность секретарши занимаю. Уже стемнело… Я просто уверен, что ты сидишь в больнице, а у меня еще стопка документов и Какаши, сидящий в кресле, поэтому я попросил Саске побыть с тобой, пока не освобожусь.

– Эй, Какаши, ниндзя не спят. – Я бросил бумаги на столик перед спящим Хатакэ.

Он дернулся и посмотрел на меня, потом на бумажки.

– Я не ниндзя, у меня просто стиль такой. – Он поправил маску. Кажется, я слышал нотки обиды. Какой ты ранимый, Какаши. Как же я устал за сегодня…

Ты спала на скамье в холле больницы. Харуна, ну как это называется? Открыла сонные глаза. Переживаешь, что операция слишком долго длится, валишься с ног, приходилось поддерживать. Как так можно? Ведь все уже позади, ничего страшного. Но нет, в глазах тревога. Лучше забрать тебя домой, что я и сделал.

Выйдя из душа, на свое удивление, увидел тебя в постели, завернутую в одеяло. Но ты какая-то скованная. Странно отвечаешь. Разве я тебя чем-то обидел? Может, опять Саске что-то выкинул? Поднялась, но я вернул тебя в постель, прижимая к себе спиной – отпускать тебя не хотелось. Начался допрос «поясни мне свои действия». Что ты хочешь услышать, признание в любви? Я почему-то улыбнулся, окунаясь в мягкость темно-фиолетовых волос и их малиновый запах. Спи, глупышка, ничего не будет.

Как же я тогда ошибался…

Первый звоночек был утром, когда ты разглядывала мое тело в отражении зеркала, потом трогала шрам, оставленный мне прошлым предводителем Акацук пару лет назад в борьбе за лидерство. Было сложно – я все-таки немного переоценил свой навык владения катаной, отчего чуть не отошел в мир иной, но победу одержал. И как тебе такое рассказать, любопытная?

Ты превзошла саму себя. Сначала я немного не понял, что происходит: ты снова взялась за крушение моей квартиры? Но оказалось, что ты всего лишь готовила… Пряди волос, выбившись из резинки, падали на лицо, на щеке мука… Нагнулась, заглядывая в духовку. Я закрыл глаза: черт, ну я же здесь, подумай головой. Нахмурилась, освободила стол от коробок и мисок – предусмотрительно. Снова вернулась к духовке, нагнулась… достала противень, а я уже скользил взглядом по голым стройным ногам, по телу, которое скрывала тонкая материя. К чему врать самому себе? Где священник? Мне нужно сознаться в грехе – я хотел тебя. Как только я подошел к тебе, ты вздрогнула, напрягаясь всем телом. Развернулась. Ты правда удивлена? Разве не этого хотела? Судя по тому, как ты пытаешься сомкнуть наши губы, я прав. Но давай еще немного подразню тебя? Ты же это делала…сколько? Три месяца? Дольше? Не выдержала – обхватила меня ногами. А для понимания большего мне и не надо. Твой сладкий запах: малина, ваниль… что еще? Что-то одурманивающее, неуловимое, тонкое, желанное… Голос чувственный, не наигранный. Тело горячее и жаждущее, податливое, моментально откликающееся на любые действия. Твои глаза: затуманенные, зрачки расширены. Кусаешь мои губы… Что ты делаешь? Тебе положено хныкать и прятать раскрасневшееся в смущении лицо, подавляя рвущиеся пошлые звуки, от того, что ты подо мной. Но нет, ты выгибалась мне на встречу, вонзала длинные острые ногти в мои плечи, томно прикрывала глаза и приоткрывала губы, выпуская из судорожно вздымающейся груди громкие стоны – ты просто наслаждалась процессом, сводя с ума своей откровенностью и голосом: еще никто не произносил моего имени так сексуально и желанно даже на самом пике. Знаешь, я устал искать всему этому причину или какое-то объяснение. Ты просто такая, и это ли не прекрасно?..

Конечно, я немного не понял твою реакцию на таблетку, но списал это на усталость, ведь после ты и слова не сказала. Но почему-то это не шло у меня из головы: ты хотела детей? От меня? Этого быть не может. Даже я к этому не готов – человек взрослый и вполне разумный. Собственно, все устаканилось, твой друг шел на поправку, ты успокоилась, дарила мне робкие улыбки, пряча глаза. Вот теперь я точно добился того, чего хотел – залез тебе и в голову, и в сердце. Но потом ты нашла документы…

Комментарий к “Лирическое отступление”

Пишется сейчас сложно по причине того, что скоро НГ – времени свободного мало. Подготовка, подарки всем купи-подари-поздравь-встреться с друзьями – думаю, вы понимаете)) В таком ритме мне сложно поймать вдохновение, так мало того, оно еще и по щщам может прописать за неуважительное отношение XD

В общем, приятного прочтения)) и желаю приятно провести утренники, корпоративы, нг и зимние выходные ^__^

========== Желание. ==========

Я трясущимися руками срывала свои вещи с вешалок гардероба. Глаза, щеки были мокрыми от слез. Вранье, опять и опять, наглое и гадкое. Хватит. Ничто не заставит меня остаться здесь и минуты. Я, наверно, проклята? Почему так происходит?

– Что ты делаешь?

Я повернулась и вышла из гардеробной, наспех вытирая слезы со щек. Явился.

– У меня к тебе тоже вопрос, – хватаю с трюмо бумажки, – что это?!

Трясу несчастным договором между Итачи и моим отцом. Брюнет приподнял одну бровь, скрещивая руки на груди.

– И с каких это пор ты лазишь в моем столе? – недовольный тон, даже немного злой. Но мне все равно, уже все равно.

– Я искала точилку. А теперь ответь.

Итачи прикрыл глаза, проведя языком по верхним зубам, но ничего не сказал. Нет, на этот раз ты отмалчиваться не будешь.

– Тебе нужна была не я, а бизнес отца!

– Да, мне нужна была только компания, а ты шла бонусом, от которого я не мог отказаться. – Спокойно ответил он, не открывая глаз.

– Почему?! – если это было так, то почему он врал?

– Он поставил такие условия.

– Я думала, ты людям ставишь условия. – Разве не так? Он же весь такой крутой.

– Ты предпочла бы, чтобы тело твоего отца нашли под первой же сосной или что?

У меня похолодело внутри от его слов. Как он может так спокойно говорить об этом? А, может, так и есть? Я ведь точно не знаю, где отец и что с ним? Совсем забыла, кто такой Итачи Учиха. Он ведь был совсем другим, не таким…

– Он… отдал тебе меня? Просто так? Но почему ты не сказал мне правду? – нет, я понимала, что отец не пылает ко мне большой любовью, но не настолько же!

– Мне было проще, чтобы ты злилась на меня – объект, на который можно выплеснуть эмоции, а не страдать депрессией. И нет, тебя отдали не просто так, – Итачи кивнул на договор в моей руке, – у меня есть обязательства.

Сдержать себя в руках не получилось. Я тут же разорвала бумажку и бросила в сторону, отчего Итачи закатил глаза и цокнул. Он начинал злиться.

– Что за жест?

– Я освобождаю тебя от обязательств, – бросила ему в ответ и взяла следующую бумажку, – у меня есть квартира в Нью-Йорке?

Итачи скользнул взглядом по листу.

– Да, есть. И банковский счет.

– И об этом ты мне тоже не сказал! – я задыхалась от возмущения. Ну почему такое отношение? Почему все решают за меня?

– Потому что ты бы мне мозг вынесла, разве нет? Кричала бы, что хочешь в Нью-Йорк и всячески бы пыталась туда улизнуть.

– Но я бы все равно уехала после школы!

– Все, что после школы – меня не касается.

Я закусила губу. Вот как… То есть, я поиграю с тобой, а потом ты можешь делать, что хочешь?..

– Не понимаю… Если я была тебе не нужна, то почему ты был так против Неджи? Зачем познакомил с родителями?

Итачи как-то странно улыбнулся, зловеще, что ли.

– Я собственник, Харуна. И в конце концов, ты все равно моя, неважно на каких условиях.

Да что происходит?! Почему он ведет себя так, будто ничего не было?.. А как же все, что было между нами?.. Почему он так просто сломал мне жизнь? То есть, почему он так просто к этому относится?!

– Ты ужасен! Что ты хотел всем этим доказать и кому?! Себе? Что даже влюбленную девушку сможешь заставить спать с тобой?! Ты же меня просто наизнанку вывернул, лишь бы своего добиться! – кричала. Ему не нравилось, когда я так повышала голос – все отражалось в его глазах.

– Я хотел как лучше.

– Кому лучше?! Твоему гипертрофированному эго?! – Я не могла успокоиться, меня уже во всю несло.

– Хьюга не такой безобидный, как ты думаешь. Если говорить простым языком, он трахал все подряд. Удивляюсь, почему ты этого не знала, – он говорил холодно и спокойно, как будто орущей меня не было перед ним, – и я могу предположить, что твою невинность спасло мое тактичное заявление прав на тебя в клубе.

– Да что значит «заявление прав на меня»?! Я не твоя собственность!

Итачи скрипнул зубами, но продолжил также холодно:

– У него не хватило смелости. Ни на что. Он – трус. А ведь мог поговорить со мной – я бы ничего ему не сделал.

Снова он пытается опустить его в моих глазах. Зачем? Он ведь уже добился, чего хотел.

– Жаль мою невинность от тебя никто не спас. Жаль, что меня просто не спасли от тебя, – сказала я. – Правда, жаль… – очень тихо.

Гнетущее молчание, а потом его низкий голос и тяжелый взгляд:

– Хочешь об этом поговорить?

Мотаю головой в отрицательном жесте. Продолжай удивлять меня, я готова ко всему.

– С родителями я тебя познакомил из-за той ситуации на парковке с Хьюга. Мама просто не давала мне продохнуть, когда узнала об этом – жаждала познакомиться с девушкой, ради которой я готов на такие дикости. А я не мог сказать ей, что живу со школьницей по контракту, сама понимаешь.

Мне в грудь будто камень бросили. Даже не знала как реагировать на его слова. Если бы он сказал об этом раньше, я бы даже подыграла ему, а не изображала бы натянутую струну. Но нет же, он преследовал другие цели, совершенно не думая обо мне, и как я к этому отношусь. Он принуждал меня каждый день мириться с мыслью, что я принадлежу ему и выбора у меня нет, создал вокруг такую обстановку, которая способствовала этому. Я больно прикусила губу, приведя себя в чувства, и вернулась к собиранию вещей. Крики вряд ли помогут – только разозлят его, а мне нужно, чтобы он меня отпустил.

– И возвращаясь к моему изначальному вопросу – что ты делаешь?

– Я улетаю в Нью-Йорк, – впихиваю джинсы в чемодан. Я нырнула в гардеробную, забирая остатки, оставляя на вешалках дорогие платья, которые Итачи заставлял меня покупать и носить.