Текст книги "Дракон (СИ)"

Автор книги: Damshim

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– О, Боже… – пропищала я, не в силах вдохнуть.

– Не угадала, это был я. – Прошептал Итачи, усмехаясь и продолжая свои манипуляции, медленно погружая в меня один палец. Я уже не могла отвечать на его поцелуй – губы не слушались, просто пропускали тихие стоны от его медленных движений. Но когда он добавил второй, я начала понимать прелесть их длины. Итачи обхватил меня под поясницей, чтобы мое тело не выгибалась так сильно, как ему хотелось. Я сжимала простынь над головой, стонала, просила не останавливаться, но в этом не было нужды – он не собирался. Его губы все еще гуляли по моему такому чувствительному сейчас телу: целовал, кусал и сразу же зализывал место укуса. Черт… Итачи, сколько же девушек прошло через твои руки..? По бедрам снова прошлось такое приятное онемение, перехватывая дыхание, заставляя давится вырывающимися стонами. Не могу больше… Я сжала бедра. Итачи тут же накрыл мои губы, поглощая громкий стон, который оповещал о том, что мои полномочия все. Тело немного подрагивало, стеночки влагалища сокращались, обхватывая пальцы брюнета, которые он осторожно вытащил. Меня обволокло что-то тягуче-приятное, расслабляющее. Я закрыла глаза, чувствуя, как Итачи покрывает мое лицо легкими поцелуями, пальцами рисует узоры на бедре, проводит ими вниз, до щиколотки и обратно. Дыхание постепенно восстановилось. Приоткрыв глаза, я увидела блестящий игривый взгляд, который говорил, что это далеко не все… Длинный указательный палец лег мне на подбородок.

– У тебя такие красивые губы. Пухлые, мягкие… – хрипло сказал брюнет, трогая кончиком пальца нижнюю губу, очерчивая контур, – знаешь, у меня возникла одна мысль.

– Какая? – тихо спрашиваю. Хотя, я догадываюсь. Итачи улыбнулся и поднял меня, заставив сесть на колени. Тело еще не пришло в себя, поэтому меня чуть отклонило, но я выпрямилась и тут же была увлечена в поцелуй. Его рука обхватывала меня за талию, а другая, схватив за запястье мою руку, потянула ее вниз к очень красноречиво выпирающему сквозь шелковую ткань напряжению.

– Блин!.. – вырвалось у меня прямо ему в губы. Я машинально дернулась назад, но брюнет очень крепко держал меня, не дав сдвинуться с места.

– Что за реакция? Час назад ты чуть ли не повизгивала от него. – Усмехнулся Итачи, смотря мне прямо в глаза. Чувствую, как щеки начинают пылать адским огнем: от его слов или от того, что член так настойчиво упирался мне в ладонь, которую Итачи все еще держал. Я совершенно растерялась, выдавая:

– Это как-то не по-христиански. – Тихо сказала я, вспомнив сегодняшний мем в интернете. Итачи сначала пару секунд непонимающе смотрел на меня, а потом засмеялся, зарываясь в мои волосы.

– А упоминать Господа Бога в постели – нормально, да? – хмыкнул он и теснее прижал мою ладонь к себе, заставляя краснеть еще больше и безрезультатно пятиться, – лучше молчи, ладно?

Я закусила губу: как бы там ни было, а сжать пальцы на стволе уже хотелось… По телу прокатилась легкая волна возбуждения и волнения.

– Но я не умею. – Прошептала я. Ну, в теории-то знаю, что там, где и куда, но так…

– Молчать? – усмехнулся Итачи, опаляя мою шею дыханием, целуя, – я это заметил.

– Я не об этом! – недовольно отвечаю. Обязательно стебать меня сейчас? В такой момент!

– Меня бы больше расстроило, если бы ты умела. – Серьезно произнес он и впился в мои губы, настойчиво проникая наглым языком между зубов. Я обхватила его за шею свободной рукой, отвечая на поцелуй, но это был отвлекающий маневр. Брюнет завел мою руку за резинку штанов, где пальцы как-то сами сомкнулись на горячей плоти. Я распахнула глаза и уставилась на Итачи, который сделал перепуганный взгляд (как у меня, видимо). Да уж, глупо я выгляжу.

– Надо же, он не кусается. – Хмыкнул он и, пресекая мои попытки повосторгаться (а было чем), требовательно поцеловал. Брюнет отпустил мое запястье, положил ладонь на шею. Почему я сижу и туплю? Знаю ведь, что надо делать. Ладно, сейчас… Теснее стиснув пальцы на стволе, я медленно прошлась ладонью по длине, вверх, вниз, еще раз. Итачи разорвал поцелуй, пристально смотря на меня. Ониксовые глаза, темные и глубокие, гипнотизирующие. Еще пара секунд этого взгляда, и я выбегу из комнаты. Он словно предвидел мои действия – сильно сжал локоть моей руки, которую я хотела высвободить, нагнулся ко мне.

– Продолжай. – Хрипло прошептал (нет, приказал) он мне на ухо и прикусил кожу. Я послушалась и снова возобновила движения, другой рукой скользя по его телу: по шее, плечу, по подкаченной руке, на которой выступила вена, по его тяжело вздымающейся груди, по напряженному прессу, ниточка шрама на боку… Все-таки, откуда?.. Отворачивалась от него, когда пытался поцеловать – не могла смотреть ему в глаза почему-то, было как-то стыдно, что ли… Я уткнулась носом ему в ключицу, постанывая от его ласк – руки бесстыдно скользили по моему телу, сминая ткань рубашки, пока губы истязали шею и грудь. Понимаю, что начинаю сильнее возбуждаться, когда чувствую его сбившееся дыхание из-за моих действий. Но брюнет резко шлепает меня по ягодице, отчего я моментально все бросаю.

– На пол. – Скомандовал он, подавляя усмешку. Заведенный – это видно. Я сползла с постели и встала перед ним (он сидел на краю), притягивающим меня к себе. Коротко целует, давая понять, что дальше сама. Я опустилась к его шее и оставила пару засосов – маленькая месть за первую ночь, прошлась короткими поцелуями по груди, опустилась на колени, обводя языком выступающие кубики пресса. Резинка. Пара секунд, за которые во мне боролись добро и зло, и я стаскиваю шелковую ткань, выпускаю жаждущий внимания орган, впадая в дичайший ступор от вида возбужденного, в крупных венах и с сочащейся головкой члена. Так таращилась, что глаза заболели. Что дальше? Я облизнула сухие губы. Это все как-то не то, я к этому не готова. Слышу глубокий вздох.

– Это затянется, – низко и как-то обреченно произнес Итачи и бросил к моим ногам подушку, а сам встал и скрылся в гардеробной. Зачем мне подушка? Это наказание? Типа сплю на полу сегодня? Пока я тупо пялилась на нее, на мои глаза опустилась какая-то ткань.

– Что это? – я сразу принялась трогать ее.

– Это мой галстук. – ответил Итачи, затягивая узел на моем затылке, – положи подушку под колени и не волнуйся, я буду подсказывать.

На ощупь беру подушку и устраиваюсь на ней. По телу пробежали мурашки: а это интересно. Он стоит передо мной. Как же хорошо, что я его не вижу. Чувствую, как гладкая головка ложится на мои губы. Желание дернуться назад, пресечено сильной рукой, державшей меня за затылок, сжимая волосы. Оставалось только положить ладони на его бедра и подчиниться. Брюнет водил головкой по губам, то по нижней, то по верхней. Надавил, наталкиваясь на преграду.

– Приоткрой ротик, – тихо сказал он, – и спрячь зубы.

Я судорожно выдохнула, но сделала так, как он сказал. Член медленно скользнул внутрь, упираясь в щеку, растягивая ее. Язык прошелся по взбухшим венкам. Брюнет напрягся, шумно выдохнув. Значит, так? Я села удобнее, мысленно благодаря его за галстук, и обхватила ствол губами, подаваясь назад, потом вперед, пока он не начинал упираться в горло. Кончик языка ласково встречал пульсирующую головку, обводил и отпускал. Черт… Мне это нравилось… И хриплые стоны Итачи тоже… Я выпустила его изо рта. Слюна вперемешку со смазкой, растягиваясь вязкими ниточками, еще соединяла нас. Языком припала к основанию и провела до самой головки, вновь всасывая ее внутрь. Чувствую его пальцы, натягивающие мои волосы и низкий хриплый стон. Вот сейчас я бы на него посмотрела. Итачи властно обхватил мою голову и толкнулся, упираясь в горло. Я дернулась, пытаясь высвободиться: чего-чего, а этого я точно не умею.

– Впусти меня – расслабь горло. – Прошептал он и снова надавил на затылок. Попробую. Я подалась вперед, медленно заглатывая, но поняла, что начинаю задыхаться. Паника окутала меня – дергаюсь, выпуская член изо рта.

– Не могу. – сипло сказала и подняла голову. Поняла, что он не кончил и собираюсь это исправить, но Итачи резко поднимает меня на ноги. Я по-прежнему ничего не вижу. Под коленями постель, потом его торс, под руками его грудь. Одним рывком стащил с меня рубашку. Паника опять щупает меня своими холодными ручонками. Итачи крепко обхватил меня за талию, прижимая к себе, губами впился в шею.

– Что ты… – но договорить я не смогла: горячий, скользкий, пульсирующий, сантиметр за сантиметром заполняющий меня орган проникал в тело и вызывал желание выгнуться и не дышать, но стон все-таки вырвался.

– Ты умница. – Сказал брюнет подо мной, снимая с глаз галстук. На миг показалось, что в комнате слишком светло, но всего на миг – потом я зажмурилась: он начал двигаться. Я сегодня охрипну… Прижавшись к нему, стискивая в пальцах простынь за его головой. Как же хотелось сжать бедра, вцепиться во что-нибудь зубами, на лбу выступила испарина, к которой прилипли волосы. Тело горело и внутри уже начинало пульсировать. Брюнет жестко вгонял член, вбиваясь в меня бедрами, а я давилась стонами прямо над его ухом, что, судя по его возникающей улыбке, ему нравилось. Горячие волны начали расходиться по телу, концентрируясь внизу живота, увеличивая пульсацию и сжимая стенками все еще двигающийся член, который в следующее мгновение тоже начал пульсировать. В ушах зазвенело, и я мертвой хваткой сцепилась в Итачи, крепко стискивая его бедрами, громко простонав.

– Черт! – рыкнул брюнет и попытался высвободиться из-под меня, – Бля-ять…

И все же приподняв мои бедра, с хриплым утробным стоном, он откинулся на постель, закрывая глаза и расслабляясь. Его лицо то расплывалось у меня перед глазами, то заслонялось какими-то темными вспышками. Бросив попытки рассмотреть его, я закрыла глаза, наслаждаясь разливающейся теплотой внутри и успокаивающейся дрожью и пульсацией. Отключилась.

Меня кто-то тормошил за плечо. Довольно настойчиво. Я разлепила глаза. Итачи. Почему-то одетый. За окном ночь. Приподнялась, прижимая к себе одеяло, растрепанные волосы упали на лицо.

– Держи.

Я откинула пряди и уставилась на пластинку с одной таблеткой, которую он мне протягивал.

– Что это? – подозрительно уставилась на его руку. Не собираюсь принимать незнакомые препараты. Да и зачем?

– Я кончил в тебя. Ты не заметила? – Итачи приподнял одну бровь и потянулся за стаканом на прикроватной тумбе, – пей.

Я стиснула одеяло на груди смотря на стакан. То есть, сейчас, во мне, возможно, зарождается маленькая жизнь?

– Харуна? – позвал Итачи. Я подняла голову, как-то пространно смотря на него и чуть подаваясь назад. Брюнет вложил пластинку мне в руку, но она проскочила между пальцами. Он напрягся, сел на край постели.

– Харуна, тебе семнадцать лет. Не глупи. – Низкий голос, серьезный тон. Да, конечно же, ты прав, знаю. Я закусила губу и покрутила в пальцах жесткую пластинку. Странно так… Какие-то непонятные эмоции. Итачи протянул мне стакан с водой. Я шумно выдохнула и достала капсулу из пластинки, запила водой.

– Точно выпила? Открой рот, – попросил он. Я взбесилась.

– Ты серьезно? – рыкнула и завернулась в одеяло с головой. Если это была попытка разрядить обстановку, то она с грохотом провалилась.

– Харуна? – позвал Итачи и потянул одеяло. – Посмотри на меня.

Да ну тебя. Не реагирую. Он подвигается ближе. Пробирается рукой под одеяло, касается пальцами плеча. Дернулась.

– Не надо, у тебя руки холодные. – Бурчу в подушку, не поворачиваясь к нему, но Итачи все равно стягивает с моей головы одеяло.

– Ты сама еще ребенок, – прошептал он мне в волосы, – ну вот на что ты обиделась?

Не знаю, может, на его настойчивость с этой таблеткой..?

– Нет, все нормально. Я просто хочу спать. – Выдохнула и вжалась в подушку. Итачи нагнулся ко мне, целуя в висок, и встал с постели.

Проснулась я около полудня, сладко потягиваясь. Тело немного ломило, но это ничего. На улице светило солнце, еще больше поднимая мое настроение. Хорошо, что сегодня выходной. Я села на постели и заметила на полу большую, нет, огромную корзину розовых, даже пудровых роз. Не отрывая от них взгляд, сползла на пол. Как будто ненастоящие. Такие красивые… Пальцами трогаю лепестки: нежные и словно хрупкие. К ручке был прикреплен конверт. Конечно, никакой интриги нет, но было интересно, что он написал. Я закусила губу, улыбаясь и достала простую карточку и позолоченную звезду. «Маффины потрясающие. P.S.: прости, тебе не оставил.» Я засмеялась и покрутила в пальцах звезду – мишленовская явно. Итачи не было. Нахмурилась: надеюсь, я его не отравила.

Комментарий к Руководство по минету.

Не пишите мне ничего по поводу государственной религии Японии.))

========== “Лирическое отступление” ==========

POV Итачи

– Мистер Моримото, да Вы, верно, шутите? – я не верил в серьезность его слов.

– Нет, я настроен весьма серьезно.

Кладу руку на глаза, такое себе предложение.

– Я не сомневаюсь, что у Вас прекрасная дочь, но мне нужны только Ваша компания и ее активы.

– И я готов продать все за оговоренную сумму.

– Так в чем же дело?

Кисаме за моей спиной уже порядком подустал.

– Моя дочь. Вы возьмете над ней опекунство до ее совершеннолетия, обеспечите учебу – у Вас намного больше связей и влияния.

Я не сдержал удивленного взгляда.

– Вы ставите мне условия?

– Я знаю, что моя компания и каналы сбыта очень выгодно впишутся в Ваше дело. Именно поэтому Вы здесь. Если со мной что-то случится: пропаду без вести, буду признан невменяемым и так далее, а Вы сразу приберете к рукам мой бизнес – это вызовет подозрения, учитывая те слухи, что ходят о Вас, господин Учиха. И не забывайте о моей дочери – она все-таки наследница. Сделаете что-то и с ней, подозрений будет еще больше. Зачем Вам эти проблемы и надоедливые любители справедливости?

Хм… В чем-то он прав – они действительно утомляют.

– И Вы готовы отдать ее мне, понимая, что я из себя представляю? К тому же, почему Вы сами не займетесь своим ребенком? У Вас будет достаточно средств.

– Я устал. Хочу нормально прожить остаток своей жизни, не думая ни о чем.

– Вы не любите свою дочь?

Он отвел взгляд в сторону, поджимая губы.

– Я любил ее мать.

Я бросил взгляд на фотографию красивой темноволосой женщины на его столе. Европейская внешность. Понятно.

– Прискорбно.

– Харуна не доставит проблем или хлопот. Она спокойный уравновешенный ребенок.

– Я еще не согласился, – встаю с кресла. – Я подумаю над этим.

Первый раз я увидел тебя в особняке своих родителей, куда братец пригласил свою шайку друзей. Вот уж не думал, что ты в нее входила – ровно до того момента, пока не услышал внизу голос Саске: «Моримото, ты, что ли, в девушку начала превращаться?» Это оторвало меня от чтения – Гегель может и подождать, а вот мое внезапно вспыхнувшее любопытство – нет.

Войдя в гостиную, я беглым взглядом обвел присутствующих и сразу же узнал тебя – внешность нетипичная, приковываешь взгляд. Скромная, сидишь в стороне ото всех… Нельзя оставаться надолго – это будет странно выглядеть. Хоть я и собирался уехать из дома, но решил ненадолго задержаться.

Повторно спуститься со второго этажа меня заставил грохот во внутреннем дворе с бассейном. Надеюсь, это не разбитая мраморная статуя льва, которую маме доставили из Франции. Крику будет… Но заглянув во внутренний двор, я понял, что беспокоиться не о чем: Саске и какой-то блондин, кажется, из четы Узумаки, ставили на место перевернутое кресло. А где же ты?

А ты была все в той же гостиной, сидела на кресле, откинув голову назад. Решив рассмотреть тебя получше, раз уж есть возможность, я сел напротив, завел простой разговор. Какая-то ты перепуганная. Средний рост, миниатюрная, обтягивающее платье подчеркивает хорошую фигуру: тонкая талия, узкие бедра, небольшая грудь. Длинные темно-фиолетовые (да..?) волосы, бледная кожа, большие голубые глаза, четкие яркие черты лица. Похожа на мать…

Потом клуб… Так ты встречаешься с Хьюга? Ну, такой себе выбор, Харуна, и я даже могу тебе это доказать. Хоть сейчас. Я попросил безотказную Тен-Тен отвлечь на время ее бывшего от тебя. Как и ожидалось, он оставил тебя одну, что позволило мне переключить твое внимание на себя. Повернулась, не выдавая ни слова. Это я такое впечатление на тебя произвожу – ты теряешь дар речи? Забавно. Оценивающе скользнул по тебе взглядом. Если твой ухажер не сказал тебе, насколько ты красива, то он полный кретин. Пожалуй, позволю себе немного больше общения с тобой, бесцеремонно забрав на танцпол. Судя по Хьюга, у которого испарина выступила на лбу от моего вида, то можно сделать вывод – он ни капельки не изменился со школы. Такой предсказуемый – ничего не сказал против, прикрывшись тобой.

Почему ты так смотришь на меня? Будто боишься? Или..? Аж остановилась, уставившись мне в глаза, что-то пропищав. Бедняжка. Ладно, не буду тебя мучить, отдам в загребущие ручонки чертежника. В конце концов, заботы о твоей личной жизни на меня не возлагаются. Да, я решил согласиться на условия твоего отца. И поблагодарить тебя за оказанное внимание, как и подобает чете Учиха.

Какого же черта ты так орешь? Как сумасшедшая дергала входную дверь.

Твой отец ничего тебе не сказал? То есть, и это на меня оставил? Плачешь…

Зову тебя, но ты только кричишь, чтобы я выпустил тебя. Ладно, если ты ничего не знаешь, то я понимаю, но это не мотивирует меня на разъяснения. Я зол, что на меня повесили еще и это. Что сказать? Что твой отец просто скинул тебя на меня, предложив вполне выгодные условия контракта? И ты сгниешь в объятиях депрессии с девизом «Я никому не нужна, меня никто не любит». Нет, лучше злись на меня – меньше мороки будет. Позлишься, побесишься и привыкнешь, а там и школа закончится. А если подкрепить это цветами и драгоценностями, то вообще быстро оклемаешься. Должна, во всяком случае. Главное, чтобы была спокойной и ничего не вытворяла. Ничего сложного.

Ты разгромила мне гостиную. Я был немного в шоке. Спокойный уравновешенный ребенок, да? Кажется, меня дезинформировали, если не сказать более емкое слово. Сорвала со стены арт-объект, состоящий из металлических острых треугольников, которые продырявили обивку кресла – ладно, он все равно мне не нравился. Разбила антикварные часы – тоже ничего, не мог их выбросить, потому что мама выкупила на каком-то аукционе и всучила мне. Плазма раздолбана об угол столика. Стеклянные вазы превратились в осколки на полу, покрытые смятыми розами. Надеюсь, ты не порезалась. Порвала тюль… Дергаешь штору и кричишь, что будешь делать так каждый раз, пока я не отпущу тебя. И куда же я тебя отпущу? В первую подворотню? Твой отец уже улетел из страны в неизвестном мне направлении. Дом пустует. Интересно, насколько хватит твоего дерзкого запала? Подошел, а ты вжалась в угол. Что-то быстро сдалась, воительница. Не могу сдержать улыбку. Намекаю, что можно и на кухне что-нибудь разбить. Фыркаешь. Понимаю, что будет целесообразнее купить плазму подешевле – кажется мне, что это не последний выпад гордой амазонки, которая решила отвоевать свою свободу. Ну, посмотрим. Лично меня это веселит.

На этот раз моя гостиная цела. Тебе надоело спать на лоджии? Должен сказать, держалась ты неплохо: полторы недели – три разноса. Я же тебя не трогаю, чего ты так реагируешь? Даже весьма… дружелюбен – на мое удивление. Думал, ты будешь меня, как минимум, раздражать. Кроме того случая с кредиткой, когда ты наотрез отказывалась ее брать, мне придраться было не к чему. Зачем эта никому ненужная показная гордость? Не понимаю. Но, наблюдать за тобой было увлекательно: ты вроде бы как намеренно делаешь, и в то же время боишься, что тебе влетит за это. Странное поведение.

В один день я как-то припозднился: был загружен. А ты сидишь на полу, опустив голову на руки, сложенные на диване. Спишь? Похоже на то. Между пальцами карандаш, под ладонью исписанные уравнениями листы, рядом моя книга «Замок» Франца Кафки с закладкой в середине – я читал ее на втором курсе, чтобы отвлечься от бесконечных матриц, макбук с каким-то мультиком. Южный парк. Да, неплохое сочетание с высшей математикой и классической немецкой литературой, или ты так отвлекаешься? Харуна, ты какая-то… не знаю таких эпитетов, чтобы описать тебя.

Я вздохнул и закрыл ноутбук, убирая его на столик вместе с листами и карандашами. Подхватив на руки спящее тело, осторожно кладу на диван. Длинные волосы окутали руку. Такие мягкие… Я сел на край, натягивая на тебя плед. Ты перевернулась на бок, слабо сжимая тонкими пальцами плед на груди, приоткрывая пухлые губы, подставляясь мне в таком выгодном положении. Я склонил голову, скользя взглядом по твоему лицу: тонкий, немного вздернутый нос, длинные подрагивающие ресницы, линии лица неидеальные, но в этом и была их прелесть. Я любовался тобой, сам того не осознавая. И начал это делать пару дней назад, даже не отдавая себе отчета в действиях. Пресловутая женская магия или как это называется? Тогда ты просто сидела в кресле, пролистывая что-то в ноутбуке, а я, как ни странно, засмотрелся на бесстыдно открытую широким вырезом линию ключиц – она у тебя очень красивая…

Тусклый свет подсветки скользил по бледному лицу – ты казалась фарфоровой, была похожа на куклу. Но мои пальцы, потянувшиеся к щеке, ощутили тепло и нежность кожи. Наклонился к тебе, окунаясь в сладкую малиновую дымку аромата, исходящую от волос, губами почти невесомо коснулся немного выступающей скулы, даже ближе к виску. Удивительно…

– Неджи… – сорвалось с твоих губ.

А у меня скрипнули зубы.

Саске притащил тебя полчаса назад в полубессознательном состоянии из-за алкоголя. Да, отрываться ты умеешь, а вот меры не знаешь. Теперь лежишь на диване с закрытыми глазами, водишь пальцем по полу, мычишь что-то невнятное. Я выключил везде свет, чтобы не раздражать твои зрительные рецепторы. Кажется, ты даже не понимаешь, что уже дома. А я сижу в ожидании пьяного припадка, который запаздывает, думая о той ночи, когда так сократил расстояние между нами. Это не такое уж и безобидное занятие – я ведь обязательно захочу пойти дальше. Учитывая то, что меня уже напрягают твои переписки и перезвоны (а я уверен, что это происходит пока меня нет) с Хьюга. Вижу по твоему лицу, когда ты стираешь пальцы, набирая ему сообщение. Я чувствовал себя уязвленным, в каком-то плане обделенным… Это немного раздражало, ведь ты просто девчонка, злой судьбой заброшенная в мои сети. Я не планировал разлучать тебя с Хьюга, но, если бы это случилось – явно не расстроился бы.

Через некоторое время ты притихла, наполовину свесившись с дивана. Мои глаза сами собой закатываются – я на это не подписывался. Решив, что все-таки тебя надо уложить нормально, я подошел к дивану и перевернул тело на спину. Хныкнула. Вожу рукой по раскрасневшейся щеке, наклоняюсь, касаясь приоткрытых губ. Почему? Просто захотел. Поцелуй со вкусом виски – сомнительное удовольствие. Но я сразу понял: мне нравятся твои губы. Что-то хрипнула, слабо обхватывая мою нижнюю губу и оттягивая ее зубами. Хм… Не такая уж ты и скромная. Распахнула глаза, отодвигаясь назад и недоуменно смотря на меня. Нехорошо.

– Спокойно. Ты спишь. Я просто сон. – Стараюсь сделать голос более вкрадчивым. Жмуришься, трешь глаза.

– Нет, слишком реально, – пробормотала, утыкаясь лбом в спинку дивана.

– Неудивительно, ты ведь много выпила, – отвечаю таким же голосом.

– Очень много. Откуда ты знаешь? – сипло протянула и попыталась встать, но, запутавшись в пледе, просто упала мне на колени. Попыталась перевернуться, вставая на четвереньки, но руки не слушаются, и ты снова упала. Скольжу взглядом по телу, которое изгибается под интересным углом… Рука уже готова была потянуться к манящей округлости. Но ты перевернулась на спину, опустив голову мне на колени.

– Какой-то ты слишком твердый для моей галлюцинации. – Недовольно мычишь, запуска руку в волосы – голова болит.

– Ты лежишь на ноутбуке, поэтому и твердо. И лучше не ворочайся – свалишься на пол. – Поглаживаю тебя по голове, пропуская пряди между пальцами. Стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица – я же сон, в конце концов. По-моему, это достойно Оскара. Поворачиваешься, заглядывая мне в глаза, и выдаешь голосом, познавшим истину:

– Я знаю, кто ты! – да ладно? Ну-ка… – Ты белка!

Без комментариев. Закусил губу, молчу, а очень хочется засмеяться. Эти твои большие голубые глаза, которые преисполнены наивной веры в сказанное…

– Белка? – уточняю.

– Ага, – выдыхаешь, – она же всегда визули… визили… – у тебя заплетался язык, – визулизиирует!

– Визуализирует, – поправляю, душа усмешку.

– Да… самые страшные образы. О-о-у, блин… Я же зарекалась не пить с Наруто… – попискиваешь у меня на коленях, немного ворочаясь, создавая легкое напряжение в штанах. А вот это уже плохо… “Просто девчонка…”

– Ты боишься Итачи?

Облизываешь губы и смотришь на меня. Да, боишься…

– Но целуется же он хорошо? – нотка заискивания проскочила в моем голосе.

– Ты хорошо целуешься, белка… А он – мудак, – фыркаешь и отворачиваешься, укладываясь у меня на коленях. – Красивый мудак.

Вот как, значит. Интересно, если сложить данные показатели, то можно выйти в ноль и считать это хотя бы нейтральным комплиментом? Хорошо, что на утро ты этого не вспомнила.

И почему эта мысль сразу не пришла мне в голову? Конечно, ну куда же ты еще могла сбежать, как не к себе домой – это же очевидно. Но я настолько был обескуражен твоим поступком, что не сразу сообразил. Ты заставила меня волноваться за тебя – поздравляю, это сложно и не каждому дано.

Да, я был прав, ты оказалась в своем старом доме, содрогая его стены своими рыданиями, полными отчаяния. Как-то не по себе стало от твоего заплаканного вида, от твоих покрасневших глаз, устремленных на меня – даже слабый укол совести почувствовал. Когда я обнял тебя, провел по гладким волосам, ты притихла. Но дала понять, что на этот раз я не отверчусь от разговора – ты хочешь знать, что, к чему и почему. Что принесет мне меньше хлопот: одиночная истерика или побеги, которые ты будешь учинять, пока я не объяснюсь?

Бедные твои ноги – разодраны до крови. Бедняжка… Пищишь и дергаешь ногами, когда я попытался обработать ранки. Говоришь, что я – изверг. Хм… Если бы меня сейчас видел Кисаме, то сказал бы, что я – пушистый зайчик. Сам не верил, что делаю это – вожусь с девушкой. Нет, я всегда со всеми вел себя благородно, по-джентельменски, но и высокомерно одновременно – им это нравилось, а меня устраивало. Но то, что я сейчас делаю – нонсенс. И почему-то мне это… приятно – касаться тебя. Изящные лодыжки, тонкие щиколотки, а кожа – бархатная, только теперь в пластырях. Говоришь, что я обещал все объяснить. Ну что ж, слушай.

Не понравились тебе мои объяснения, кричишь. Но я был к этому готов. Ты не дала мне встать с дивана, буквально придавив собой. А вот с такими действиями нужно быть осторожнее – может привести к последствиям. Нагнулась ко мне, продолжая что-то говорить. Бестолочь какая… Я резко впился в твои губы, обрывая поток слов. Кажется, ты перестала дышать, замерев в моих руках. Теперь я действительно тебя попробовал – не украдкой, а вполне открыто. И все равно до конца не уловил твой вкус… Ты оторвалась от меня, ошарашенно смотря. Что такое? Какого исхода ты ожидала, залезая на мужчину? Что же ты видела тогда в моих глазах? Я скользнул к твоему виску, вбирая тепло пылающей щеки и тонкий малиновый аромат. Нет, Хьюга точно не место рядом с тобой. Сорвалась и убежала наверх, рыдать.

Что заставило меня чуть не убить наследника Хьюга? Собственничество. Дикое собственничество, которое довело до секса из-за моего эгоистичного начала. Но как же ты меня взбесила. Ты была готова ползать у меня в ногах ради этого ничтожества. А ведь если бы ты послушалась и немного подумала головой, то ничего бы не случилось. Но потом все превратилось в снежный ком, который рос и рос. Почему ты меня не остановила? Не сказала, что не хочешь? Почти не сопротивлялась. Или все-таки пыталась..? Хотя, вряд ли бы у тебя получилось. Как только я получил во власть твое тело, то перестал что-либо понимать. Все смешалось в один калейдоскоп эмоций, который глушил все извне. Я только чувствовал твои робкие прикосновения, дрожь, слышал стоны – и это только усугубляло мое состояние. Я не мог оторваться от твоего тела, целуя, кусая, пытаясь уловить постоянно ускользающий вкус. Дрожишь, судорожно дышишь. Я бы прошелся по каждому сантиметру, но у меня нет столько выдержки. Никогда не испытывал подобного. Что с тобой не так? Ты ведь обычная девчонка. Почему я, Итачи Учиха, просто свихнулся, когда твой язык боязливо скользнул по моим губам? Когда острые коготки впились в мои плечи? Это же обычные действия, ставшие уже почти безвкусными и обыденными… Но никогда они не ощущались так остро. Вот она, смесь похоти и злости. Я был почти что в бешенстве, не мог простить тебе того, что попыталась сбежать к нему, что твоя гордость рассыпается в пыль ради него. И как я не сделал ничего серьезнее, чем синюшные засосы на твоей шее и груди? У тебя ведь такая тонкая нежная кожа, но разве я тогда думал об этом? Думал, что будет утром или в дальнейшем? Нет, конечно. Словно мальчишка с уязвленным самолюбием, я просто хотел стереть его… хотел, чтобы ты кричала, царапалась, содрогалась в приступе оргазма и сходила с ума, понимая, что находишься в моих руках, а ты прокусила мне губу и отключилась.

Что я получил на утро? Перепуганный взгляд, какие-то ненормальные дерганья от меня и сопротивление. Испугалась? Странно. Ну, хоть слушаться теперь будешь. Но это было необычно. Нет, это не самый лучший секс в моей жизни, просто… Просто он был другим. Все из-за переизбытка эмоций. Думаю, у тебя случилось то же самое.

Как же я упивался твоей реакцией, такой нетипичной. Как ты отталкивала меня – и это после такого секса – паниковала, металась по гостиной, лишь бы я тебя не тронул. Как будто мы играем в кошки-мышки. Ты не представляешь, какой кайф я испытывал, прижимая тебя к какой-нибудь поверхности, чувствуя твое вжимающееся в мое тело, подрагивающие губы, которые хотят ответить на поцелуй, а ты не позволяешь. Твое тело хотело и тянулось ко мне, а ты нет – меня такой расклад не устраивал и заводил в тупик – я не понимал, почему ты сопротивлялась. Все из-за Хьюга? По-моему, я «подсел» на тебя… И дня не мог прожить, чтобы не прикоснуться к тебе, не перебрать твои длинные шелковые пряди волос, не коснуться мягких пухлых губ. Это могло закончится либо твоей полной капитуляцией передо мной, либо нервным срывом.

Ты выбрала второе, чуть не сорвав мне барабанные перепонки своим криком, что Хьюга не мог тебе изменить. Как же плохо ты его знаешь. Но, если учитывать тот факт, что ты была девственницей, то, может, его плохо знаю я..? Но наличия измен это не отменяет – он кидался на все, что движется еще со школы.