Автор книги: D_n_P
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Ты смотришь на сомкнутые руки, на его широкую кисть, полностью накрывшую твою, и как никогда понимаешь, что надо отказаться. Он слишком близко и очень привлекательный. Смущает зубастыми улыбками и задорным смехом. Выглядит как мужчина, пахнет как мужчина, двигается как самый сногсшибательный мужчина. Только слепые этого не замечают. Не надо быть фанючкой, чтобы оценить его красоту. И тем не менее… Неизвестно, что ему надо. Звездному парню скучно? Надоели красивые, как куклы, коллеги из женских групп? Его интерес непонятен, и не факт, что там что-то есть, вдруг тебе показалось. Этот мальчик-мужчина — одна гигантских размеров проблема, и его близость — сплошная иллюзия.
Тогда почему правильно и веско рассуждая, ты произносишь другое?
— Хочу… — говоришь ты и умираешь от собственной смелости. Или глупости.
Да. Ты очень-очень дурная.
========== Далекая холодная встреча, Pt.3 ==========
Комментарий к Далекая холодная встреча, Pt.3
Шапка, о которой идет речь:
https://vk.com/wall-190948520_131
А на пляже-то холодно! Оттого, наверное, и пусто, что в одну, что в другую сторону. Дующий с моря ветер залетает под длинные полы пальто, пока ты идёшь по песку вдоль кромки волн, стегает холодом ноги и почему-то задницу. Вспоминаешь маму, хорошулечку твою, оставшуюся в России. Она ради тебя научилась тыкать в ярлык скайпа, и каждый день вещает с экрана, шлёт уйму вопросов и советов. Искренний смех рвётся с твоих губ, ведь её ежедневные заветы («доченька, главное, чтобы самое ценное было в тепле») сейчас как никогда актуальны.
«Вот бы сейчас натянуть рейтузы на окоченевшие булки, о да-а-а-а», — мечтаешь, потирая озябшие ладони.
На твой смех живо оборачивается Чонгук. Он держит дистанцию на шаг впереди, как несгибаемый вожатый ясельной лагерной группы.
— Что тебя так рассмешило?
— Эм-м-м… — теряешься ты. Так сразу не сообразить, о чём надо соврать. Не про панталоны же резать правду-матку? Переводишь взгляд на собственные руки и брякаешь: — Да вот, перчатки дома забыла…
Чонгук на тебя смотрит дико. Ну да, ты и сама не знаешь, что тут смешного, но с апломбом пытаешься выкрутиться:
— Да забей, русская народная шутка…
Чонгук всё равно не ведётся. Он останавливается, стягивает с себя мягкой вязки перчатки и впихивает их тебе в руки.
— Сказал же тепло одеться…
— Ой, нет, зачем? Мне нормально! — мнёшься ты, но парень сурово смотрит на тебя, и огромные перчатки, кажется, сами залетают на ладони.
Глаза закрываются в блаженстве от того, как внутри них тепло. Айщ, какие у него горячие руки. Он весь, наверное, горячий, как печка. «И весь, и ВЕЗДЕ, о ма-ма-май»… — подсказывает тебе расплавившийся от жара мозг. Подозрительные мыслишки пускаются в пляс, и ты их не ловишь, растаявшая, словно Снегурочка по весне.
— Боже… — стонешь от кайфа, тиская изнутри ткань перчаток. — У меня даже задница согрелась, не надо никаких панталон с начёсом.
— С ума сойти… — доносится до тебя хриплый кашель, и ты поражённо открываешь рот. Это что, сказано вслух? Судя по тому, как ускоряется Чонгук, загребая тяжелыми кроссовками песок, так оно и есть.
Да чтоб тебя! Вечно у тебя язык молотит отдельно от мозга!
Ты останавливаешься, смущённая донельзя, кричишь в широкую спину парня:
— Это не то, что ты подумал!
— Я понял, понял! Ещё одна русская народная шутка! Догоняй! — ветер приносит его звонкий смех.
И ты смеёшься тоже.
***
— Знаешь, Чонгук, ты гад… — выдаёшь ты, присмотревшись сзади к его шапке. На темно-синем грибочке болтается до боли знакомый карабин.
Мировая знаменитость, которого ты только что обозвала ругательным словом, только хмыкает, уменьшая широкий шаг.
— С чего это я гад? — весело блестит он глазами, стоит тебе его догнать.
— У тебя есть точно такая же шапка! — тычешь ты ему в голову обвиняющим жестом. — Тебе меня не жалко?
— Воу, воу! Не точно такая же! — улыбается Чонгук на твоё возмущение. — Эта синяя, а та — чёрная. И потом, каждая моя шапка — счастливая, как я мог её лишиться? Это же как оторвать от себя кусочек счастья…
— И сколько их у тебя таких счастливых?
— Да кто их считает…
— Знаешь, что… — злобно пыхтишь ты, — от тебя бы не убыло, если бы одной не досчитался! Я бы продала на али экспрессе и тоже стала бы на энное количество вон счастливее…
Громкий мужской хохот вспарывает пустоту пляжа — перебивает громкий звук накатывающих на берег волн и крики чаек. Ты всё ещё в восторге от того, как смеётся Чонгук: то закидывает голову назад, то опирается руками на коленки. Смех такой заразительный, манкий, хочется слушать и слушать. А ещё присоединиться. Ты смеёшься тоже, от всей души, в голос, со слезами.
— Интересно, а зачем на этих шапках карабины? — отсмеявшись и утерев слёзы, спрашиваешь ты.
Медленно бредёте по пляжу. Несмотря на солнечный день, холодает на глазах, с моря катит фронт ледяного воздуха. Ты ёжишься, кутаясь в шарф и надвинув шапку по самые брови.
— Сюда цепляется что-то типа шнурков. Элемент дизайна такой, длинные верёвки сзади свисают… — неопределённо крутит пальцем рядом со своей шапкой Чонгук.
— Аха-ха! — хихикаешь ты. Неуёмная фантазия вскипает, вкладывает в рот бездумные слова: — А зачем снял? Они как поводья у лошади! Ещё на пятки шпоры и иго-го, покатай меня, большой жеребец!
Сквозь шум волн слышишь, как у парня сбивается дыхание. Он спотыкается на вязком песке, поворачивается к тебе всем телом. Неожиданно пылкий взгляд проходится по тебе с ног до головы. Ты смотришь в ответ, обезоруженная и недоумевающая.
— Что?
— Ты только что назвала меня жеребцом. Хочешь на мне покататься?
Осознание накатывает как волна: со всего маха, хлёстко, по макушку. Ты поражённо хлопаешь ресницами, пытаясь вдохнуть просолённый воздух.
— Боже, я не… Ох, мать моя женщина… — выдыхаешь, краснея всеми видимыми и невидимыми частями тела. — Я не это… имела в виду… БЛЯДЬ…
Зажмуриваешься от стыда и машешь руками. Картины одна хлеще другой мелькают вспышками под сомкнутыми веками. Бля-я-я-ядь.
Гулкий ржач растекается по округе, и ты вздрагиваешь.
Так он шутит? Решаешь одним глазком взглянуть на парня.
Занятная картина: Чонгука шатает по песку, того и гляди — рюкзак перевесит, и парень шлёпнется на задницу. Руками он зажимает живот и не смеётся, а воет, сведя брови в одну линию.
— Скажи… вы, русские, все такие… странные? — отдышавшись, выдавливает он, пока ты потерянно молчишь, пережидая созданную тобой бурю.
Ты расстроенно пожимаешь плечами.
— Русские, конечно, все с прибабахом. Но я — с самым большим прибабахом на свете.
— Мне нравятся русские… — фыркает навеселившаяся звезда. — Только вот… Что такое блядь и сприбабахом?
— А-а-а-а! Умоляю! Не пиши это себе на кофте!..
========== Далекая холодная встреча, Pt.4 ==========
— Твою мать, как быстро ты ходишь, — отдуваешься ты, в очередной раз еле догнав Чонгука. Песок разъезжается под ногами, стоит только на него наступить, спина под курткой мокнет и сразу холодеет от пронизывающего ветра. А берег всё не кончается.
Бывает, иногда такое снится. Когда от чего-то бежишь или наоборот кого-то догоняешь, но ноги вязнут, невозможно ими пошевелить. Просыпаешься от необъяснимого отчаяния и долго потом не можешь заснуть. И сейчас кажется, что ты попала в сон: пытаешься догнать фигуру, тёмно очерченную на фоне бесконечного песка, но каждый шаг даётся тяжелее предыдущего.
Зато у Чонгука проблем нет. Он, как машина, не сбиваясь дыханием с ритма, не сбавляя скорости, целенаправленно куда-то топает, даже здоровенный рюкзак за спиной ему не мешает. Рыбацкая деревня остается позади, и пляж становится совсем дикий, без видимого присутствия человеческой деятельности. Впереди, в паре десятков метров, виднеются нагромождения тёмных камней, выступающих из воды.
— Слушай, ты меня куда-то ведёшь, — догадываешься, рассмотрев его сосредоточенный вид.
Парень кивает, и ты заинтригованно оглядываешься. Но вокруг одно и то же: синее холодное море, белый песок и тёмные камни в отдалении. Ты опять смотришь на Чонгука, вопросительно подняв брови.
— Только не говори, что будешь разбивать палатку под теми камнями, — хмыкаешь, приценившись к рюкзаку за его спиной. Размеры на двухместную, не меньше. — Я умываю руки, если что. Подобные развлечения не для меня. Ненавижу спать в палатках, — бухтишь, вспоминая школьные годы. Ночевать на природе — обязательный элемент походов всем классом с трудовиком и физруком, а ты всей душой отторгала подобное времяпровождение. Что за привет из родительского советского детства? И как можно спать, когда от страшной шуршащей темноты отгораживает лишь тонкая ткань?
— Ты не будешь спать со мной в палатке, я её не взял, — уверенно, тем временем, отвечает Чонгук, выделяя странной интонацией слово «спать» и ещё более странной — «со мной».
Ты, опять заалев щеками от собственного болтливого языка и чужих подозрительных намёков, решаешь, наконец, тактично промолчать.
Пока переговариваетесь на ходу, вприпрыжку разгоняя холод, достигаете громады камней. Вблизи они выглядят выше и масштабнее, чем казалось издалека. Ты присматриваешься внимательнее и понимаешь, что это даже не камни, а скальная порода — огромными ступенями выступает из воды и тянется вдоль берега. Она не кажется непреодолимой, камни круглые, широкие и плоские. Их столетия омывало море, а потом оно отступило, подарив берегу естественную преграду от волн. Но всё же…
Ты поворачиваешься к Чонгуку.
— Ты точно уверен, что нам туда? — спрашиваешь, закусив губу.
— Угу, — хитро щурится айдол.
Волнение окутывает душным пузырем — куда тебе совершать спортивные подвиги? Натура твоя книжно-музыкальная, а не качково-прыгающая. Пресс давно спрятался под мягкую складку на животе.
— Говоришь, русские странные, а сами всей нацией норовите на каждую гору взобраться.
Чонгук хмыкает на меткое замечание и молча снимает рюкзак. Под твоим настороженным взглядом ставит его на первый каменный уступ, разбегается и взлетает. Высота по пояс, не больше, но ты в красках представляешь, как сейчас будешь корячиться в попытках закинуть задницу, обтянутую толстым пальто. Перед носом появляется рука, ладонью вверх. Крепкая, широкая. Сильное запястье, длинные пальцы. Такая рука затащит за капюшон, подсадит, подтолкнет лезть дальше. Рискнуть что ли? Ты поднимаешь глаза и встречаешься с тёплым взглядом.
— Давай, не трусь. Ты справишься. А я помогу…
***
— Умоляю, просто столкни меня вниз! — отчаянно стонешь ты, хватая воздух пересохшим ртом. Запястье зажато в сильной руке, ногами упираешься в грёбаный камень.
— Не дрейфь, чуть-чуть осталось, — доносится сверху. Кто-то вообще не сбивается с дыхания — тебя ловят за вторую мельтешащую руку, сильные пальцы напрягаются, и твою тушку, как пирожок на верёвочке, подтягивают наверх.
— Я тебя ненавижу, ЧонКук из PTS! — причитаешь, уперев руки в колени, когда под кисельными ногами появляется горизонтальная плоскость.
Уже не стыдно. Стыд и нежелание позориться пропали на пятом камне, когда тебя подняли, обхватив за бедра, и мешком картошки закинули наверх. Всё, и отстыдилась, и отпозорилась, дальше только упасть и рыдать. Или лезть дальше.
Жадные вдохи клокочут в груди, ты с трудом выравниваешь сиплое дыхание.
— Не верю, меня все любят, — хихикает рядом зловредная звезда кейпоп сцены.
Глаза бы его не видели. С этого дня в вашей с Машкой квартире наложено табу на имя Чон Чонгук.
— И себя тоже ненавижу, любопытную натуру свою, — выпрямляешься, переведя дух. — Надо было сунуть шапку и валить обратно в Сеул. Или не тащиться сюда, продать её на фанючном аукционе, если такие существуют!
У Чонгука с чувством юмора всё в порядке, как и с дыхалкой. Как и с запасом сил. Он ржёт во всю мощь легких, спугивая с камней стаю незнакомых птиц, и закидывает ваши рюкзаки на следующий, кажется, последний камень. Во всяком случае, выше никаких уступов не наблюдается. Но зато… Это всем камням камень. Выше твоего роста, абсолютно гладкий, он выглядит совершенно, без сомнений, невероятно неприступным.
— Ты издеваешься, Чонгук? — прищуриваешься ему в спину, и вдруг тебя осеняет. — Это что, ток-шоу какое-то? «Еженедельный айдол» сменил формат? А! Поняла! — вспоминаешь шоу, которое запоем смотрит Машка. — «Одна ночь, два дня» снимает сюжет скрытой камерой? Звезда в нетипичной обстановке с незнакомой девушкой? Смотрите, какой Чонгук сильный и ловкий? У него море талантов, в том числе и умение закидывать деревянные создания на камни? Скажи, я опоздаю на паром? А в рюкзаке палатка, да? Два дня будем шарахаться? Да тебя фанючки порвут на британский флаг, а меня съедят с кимчи! И мне завтра на работу!
— Ну и фантазия у тебя, хоть сценарии пиши, — умиляется Чонгук твоему бреду, весело подмигивает и прыгает на камень.
Его роста не хватает, он повисает, ухватившись за вершину. Не успеваешь охнуть от испуга, как он на руках подтягивается и встает. Его здоровая фигура загораживает солнце, тенью падает на тебя. Он отряхивает штаны и поворачивается.
— Ну, давай! Последний камень.
— Я не смогу, серьезно… — оглядываешь ты последнее препятствие. — У меня ноги так не задираются.
— Плохо, что не раздвигаются, — летит в макушку смешок. Чонгуку явно послышалось другое, но тебе не до позорных уточнений, что там с ногами. Ты ещё раз с сомнением оцениваешь высоту камня, дергаешь снизу молнию пальто, для маневров. Ладони без перчаток холодные, ты их трешь друг об дружку, чтобы разогрелись и почувствовали за что хвататься.
— Ты ведь меня поймаешь? — скулишь, жалобно глядя на парня.
— Обещаю…
И ты разбегаешься.
========== Далекая холодная встреча, Pt.5 ==========
— Можешь отпустить мою руку… — шепчет на ухо Чонгук, но ты его не слышишь. Вид перед глазами очаровывает, потрясает, захватывает.
Красота на грани шока. Берег прихотливо изгибается, обрамлённый грядой камней; убегает к горизонту точкой. Там, где изгибы берега глубокие, в этих своеобразных бухтах кипит море, обрушиваясь мощью на камни. Тут и там из воды торчат каменные островки, и вокруг них пенятся волны, иногда захлестывая их целиком, иногда обнажая до основания. Рокот стоит такой, будто море недовольно тем, что не может вольготно растечься по берегу, слизывая песок, и бьёт упрямый камень в попытках его раскрошить. Противостояние, длящееся столетиями.
— Это… Это великолепно… Природа всё еще грандиозна… — выдыхаешь ты и крепче вцепляешься в чужую руку, ошеломлённая картиной. Непонятные эмоции накрывают, бьют по голове, как те тяжёлые волны. Будто тебе сейчас открыли сундук и показали тайное сокровище.
— Пойдём, нам надо ещё спуститься… — опять шепчут тебе на ухо и тянут за руку, заставляя двигаться.
Ты приходишь в себя. Действительность обрушивается сотней тактильных ощущений. Холод, шум, мокрая взвесь оседает на ресницах. Ветер гонит от моря массу ледяного колкого воздуха, ветер обжигает щёки. И среди них одно ощущение, которое тебя пугает. Ты упираешься ногами в камень, сопротивляясь чужому усилию.
— У тебя безумно ледяные руки! Почему не сказал? — возмущаешься, обхватив обеими руками ледышку-ладонь. — Ты знаешь, что может заболеть горло, если замёрзнут руки?
— Что? В этом гуле плохо слышно, — морщится Чонгук и опять пытается утащить тебя к краю камней. — Пойдём, там есть место поспокойнее.
Спускаться недалеко и куда легче, и вскоре вы оказываетесь в небольшой каменной нише, выступ которой с одной стороны ограждает от шума, ветра и капель. Природа словно создала смотровую площадку между нагромождениями скал, чтобы не мешать любоваться панорамой ближайших бухт. Тихо, безветренно, и даже не холодно.
Чонгук скидывает ваши рюкзаки на плоский камень по соседству, ныряет в свой чуть ли не с головой. Сейчас узнаешь, что такого носит мировая звезда в своей заплечной суме, хихикаешь про себя, подпрыгивая и растирая ладони. Надеть чужие перчатки теперь не позволяет совесть.
— Иди, согрейся… — доносится до тебя. Пока ты прыгала и хихикала, парень успел достать и постелить на камень толстый плед, добыть из рюкзака термос и налить в его крышку что-то душистое и исходящееся паром.
— Боже, Чонгук, ты поистине крутой… — изумляешься, разглядывая мини-пикник. Попа успела подмерзнуть, и ты, не стесняясь, приземляешь её на тёплую подстилку. Принимаешь из чужих рук напиток и с неуверенностью пробуешь. Не то чтобы боишься, но пахнет напиток незнакомо. Но какой же он вкусный! Глотки тёплыми волнами растекаются по замёрзшему организму, и ты восторженно стонешь.
— Это камипхча — чай из листьев хурмы. Мне его заварил RM-хён, — произносит Чонгук, пожимая плечами. — Я больше колу люблю, но ей тут не согреешься…
Покопавшись ещё в рюкзаке, он достаёт упаковку каких-то вкусняшек и протягивает их тебе.
— Чонгук-щи, какой счастливице достанется такой парень? — весело усмехаешься ты и катаешь за щекой вкусную конфетку. Споласкиваешь остатками чая кружку и пихаешь его плечом, привлекая внимание. Но тот не поддерживает веселье, забирает протянутую кружку и замирает, глядя на буйство моря перед вами.
