Текст книги "Amor deliria nervosa (СИ)"

Автор книги: cup_of_madness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Что? – услышал он опешивший возглас Забини, но Драко был к нему готов.

– Мистер Малфой… – Макгонагалл явно набрала в грудь побольше воздуха для речи, но зря.

– Это разве не должно быть в ваших интересах? – развернулся он к ней и почувствовал, что его злость вот-вот станет физическим объектом в комнате – настолько материально ощущалась. – Разве не вы выдвигали мне свои условия месяц назад?

– Это так, но ситуация изменилась, – директор сделала явный акцент на своём ответе, на секунду переводя глаза на Блейза.

– Мистер Забини, не желаете подождать в коридоре? – вклинился в разговор Снейп, доселе сидя в кресле учителя, подобно королю подземелий.

Блейз перехватил взгляд Драко и пристально посмотрел на него в стиле ты-видать-рехнулся-мужик, а затем вышел за дверь. Как только хлопок древесины оповестил о том, что в кабинете Зелий они остались втроём, Снейп наложил на стены Оглохни, и Минерва безмолвно его поблагодарила.

– У мисс Грейнджер есть лекарства, она спокойно перенесëт время вашего отсутствия, – наконец женщина могла говорить открыто. – И так же в интересах школы иметь в воспитанниках профессионального игрока в квиддич, разве вы не этого хотели? Сборы в Болгарии – отличный шанс показать себя и зарекомендовать Хогвартс на международной арене, а это не…

– Это равноценный обмен на жизнь вашей любимицы? – Драко не знал, откуда в его голосе столько яда, но удивлялся, как старушечья кожа до сих пор не разлезлась от этого концентрата.

Ему предлагают избавиться от Грейнджер и уехать. Две недели сборов. Игры. Воздух. Полёты. Он мечтал об этом с десяти, и вот его отобрали. Тогда какого чёрта, Драко?

– Как я уже сказала, совершенно нет надобности выбирать, – с каждой секундой голос директора становился прохладнее.

– Не глупите, мистер Малфой. Отправление завтра, и вы должны быть в экспрессе. Я даже не верю, что мы обсуждаем такое, – оборвал это Северус и вновь зашёл за стол.

Драко взял сумку и, миновав двух профессоров, вылетел из кабинета. Забини вздрогнул, отталкиваясь от стенки подземелья.

– Какого чёрта? – догнал его мулат, когда они стали подниматься по ступенькам. – Ты же…

– Слушай, я знаю, ясно тебе? – огрызнулся Драко. – Я не могу поехать из-за…

– Да-да, из-за несуществующего проекта Снейпа, я помню, – издевательски перебил его Блейз. – Но что может быть важнее сборов в Болгарии? Мы говорили об этом… со скольки? С тринадцати?

– С десяти, – на автомате поправил его Драко, наконец немного сбавляя ход, будто Блейз забирал часть его злости и сублимировал её во что-то более приемлемое. Как обычно.

– Чувак, ты должен поехать. Твоя мама мечтает об этом, – Забини выдвинул аргумент, против которого невозможно было играть.

Нарцисса обожала идею, что Драко станет профессиональным игроком в квиддич. Сама она никогда не питала к этой игре тёплых чувств, но видела, насколько ей горел сын, а в его жизни и так было слишком мало «хочу» и слишком много «должен». Люциус всегда махал на эти мечты рукой, говоря о его блестящей карьере банкира, которая должна была состояться. Теперь голоса мёртвых больше не учитывались, но он всё так же не мог позволить себе то, чего на самом деле хотел. Эта чёртова удавка на его шее каким-то образом научилась менять хозяина. Менялись методы, результат оставался стабильным.

Две недели. До её операции три. Он успеет вернуться. Он успеет… что? Это было так глупо, Малфой даже не знал, ради чего упирался. Очевидно, он больше не нужен Грейнджер так, как предполагал. Это больно резануло по нему, и уже тогда эта боль оказалась чем-то неестественным, потому что это должно было быть облегчение. Но теперь он просто… растерялся. Через три недели она перестанет его любить, и всё вернётся на круги своя. Драко снова получит свою жизнь обратно, без этих ночей в обществе сонной умирающей девочки, которая переставала хмуриться, как только он брал её за руку. Без рассветов, которые парень наблюдал, возвращаясь из больничного крыла, потому что знал, что она вот-вот проснётся. Без дней, когда он слишком скучал по её мимике и цвету глаз, поэтому появлялся днём.

Драко убеждал себя, что делает это из благодарности. Это уже было достаточно противно, но не так, как то, что парень пытался замаскировать. Он ведь должен быть ей благодарен, да? Если бы не она, Поттер никогда бы не справился с тем, с чем ему удалось справиться. Чёртов талисман Избранного мальчика отдал ему все свои силы и теперь вял на глазах. Господи.

– Знаю, – буркнул Малфой, заходя в Большой зал и надеясь, что шум заставит его мысли замолчать.

– Драко, что бы там ни было… оно не может тягаться с мечтой восьмилетней давности, – произнёс Блейз и переключил внимание на Гринграсс, вовремя отступив.

Она не может. Она не должна была вообще начинать тягаться.

Всего две недели. У него ещё будет неделя, чтобы… Чтобы отпустить свою совесть.

***

– Тихо, тихо, мисс… Гермиона, Мерлин, ну же, выпейте, – Мариэлла вместе с Помфри суетились вокруг гриффиндорки.

Она была уверена, что вывихнула лодыжку, упав. Десять дней. Невероятно длинных дней. И в ней совершенно не осталось сил. И места на коже, кажется, тоже. Прошло десять дней с того момента, когда Макгонагалл вошла в больничное крыло и с сияющим лицом сообщила, что Драко больше не будет приходить, потому что Хогвартс-экспресс унёс его на встречу карьере на сборы в другую страну.

Другая страна. Он ещё никогда не был так далеко. Минерва была уверена, что осчастливит Гермиону, но организм девушки как будто являлся родственником одного из близнецов Уизли: подслушал их разговор и начал распадаться. Зелья глушили боль на какую-то смехотворную часть, отключая её органы чувств, но она понятия не имела, почему это больше не работало.

Гермиона не знала, имеет ли значение расстояние, на котором от неё находился Драко, и стало ли бы ей еще хуже, если бы он перенёсся на другой континент, но того эффекта агонии, который она испытывала сейчас, вполне хватало, чтобы не желать узнать.

Целительницы использовали магию и переместили девушку на кровать, но лежать было невыносимо. Она притянула колени к животу, увидев, что её руки полностью покрылись цветами. Слёзы текли из глаз (абсолютно физическая реакция, ничего личного), подпитывая каждый стебель. Ей ещё никогда не было так паскудно.

– Мисс Грейнджер? – послышался голос Макгонагалл.

Откуда она здесь? Чёрт, Гермионе не хотелось признавать, но из-за боли она становилась абсолютно дезориентированной.

– Она выпила зелье, Поппи? Гермиона? – директор склонилась к ней, а Грейнджер даже была не в состоянии открыть глаза. Ей казалось, что ещё хотя бы один джоуль потраченной энергии, и она развалится. – Мы перенесём операцию, ладно? – её тёплая рука гладила ученицу по волосам, а голос звучал почти панически. – Доктора прибудут как только смогут. Скоро это закончится.

Ещё неделю назад Гермиона радовалась тому, что у неё есть время. Почти месяц на то, чтобы чувствовать. Сейчас… Гермиона была уверена, что просто не доживет. Ей хватило сил только кивнуть и надеяться, что на утро станет легче.

***

Драко надел куртку и движением руки поправил укладку, посмотрев в зеркало.

– Да нет, серьёзно, оставайся! – хлопнул его по плечу Фара. – Завтра все разъедемся по домам, ты разве не хочешь отпраздновать?

– У меня есть некоторые дела в школе, я же говорил, – улыбнулся Драко, поглядывая на часы.

Он договорился о порт-ключе в Хогсмид. Прошло тринадцать дней, и уже завтра вечером должен прийти поезд и забрать всех по своим школам. Из всего заезда в двадцать человек отобрали троих, и он с Фарой были одними из счастливчиков. Сегодня должна состояться вечеринка в их честь, но… Но.

– У тебя там что, девчонка? – подмигнул его новый знакомый с востока.

– Что-то вроде того, – усмехнулся Малфой. – Мне правда нужно идти.

– Ла-адно, – протянул Фара, давая ему пять, прощаясь. – Я передам всем, что ты очень хотел остаться, но не смог, и был счастлив со всеми ними познакомиться.

– Если ты так передашь, они никогда не поверят, что это я тебя попросил.

Фара залился смехом, указав пальцем на слизеринца.

– И то верно. Будешь в наших краях, пиши, может, погоняем ещё в одной команде.

– Замётано, – они стукнулись кулаками, и Малфой вышел на улицу, чувствуя на щеках первый мороз.

Его порт-ключом была плетёная корзинка, которая находилась на отшибе их базы и за которую отвечал их тренер. Драко поправил сумку на плече и поднялся вверх, видя, как усатый мужчина улыбается.

– Ну что, домой? – хохотнул тот, поправляя пояс.

– Вроде того, – лениво проговорил Малфой, чувствуя, как ветер треплет его прическу.

– Ты отлично показал себя. Теперь летом увидимся. Мать может тобой гордиться, ты знаешь? – Кингл был старым знакомым Нарциссы, но Драко об этом узнал только вчерашним вечером, после того как судьи объявили о своём решении.

– Я надеюсь.

Малфой ненавидел, когда посторонние говорили с ним о матери. Это было что-то вроде святого для него, и ему казалось, что, разговаривая о Нарциссе, все то и делают, что изучают его лицо, чтобы выявить эмоции. Те, что он всегда старательно оберегал от людских глаз.

– Так, не стоит мешкать, – вдруг засуетился мужчина, явно ощутив холодок от парня после упоминания его матери. Но это он ещё не видел холодка, в следующий раз стоило завести речь об отце. – Через пятьдесят секунд. Готов?

– Как всегда, – ответил Драко и задержал дыхание, коснувшись колючей поверхности корзины.

Резкий пинок в живот, смазанное лицо тренера и в следующую секунду окрестности деревни и группка пуффендуйцев, выбегающих из «Трёх метел». Драко размял шею и сделал то же самое с ногами, чувствуя крепатуру, которая не проходила ни одного дня в спортивном лагере, потому что нагрузки только увеличивались перед финальными пробами.

Вчера он написал Блейзу, так что совсем не удивился, когда тот встретил его у ворот школы, на которых уже лежал первый снег. Малфой засмеялся, когда Забини обнял его и хлопнул ладонью по спине.

– Да?

– Да, – ещё шире улыбнулся Драко, зная, о чём спрашивал лучший друг.

– Да! – заорал мулат. – Мать твою, бесплатные билеты и цыпочки, которые ошиваются в первых рядах, я не зря с тобой подружился, клянусь!

– Ты неисправим, – покачал головой Малфой и только сейчас понял, насколько он перестал чувствовать себя не в своей тарелке, оказавшись на территории школы в обществе итальянца.

Они подошли ближе к Хогвартсу, и он уже приоткрыл рот, чтобы о чём-то спросить, но заметил толпу людей у главного фойе.

– Мы так-то ждали тебя только послезавтра утром, вас разве не должен был…

– Что за сборище? – перебил его Драко, кивнув в сторону толпы.

– Что? А, это, – Блейз махнул рукой, – Грейнджер.

Одно слово, и Драко остановился, заставив Забини налететь на него.

– Что с ней? – наверное, его рациональной версии следовало бы лучше скрыть тревогу в голосе, но рациональная часть давно перестала главенствовать.

– А, да приехали лечить от драконьей оспы или чем там эта грязнок… Малфой?

Холодный воздух обжёг горло, когда он сорвался с места. Несколько студентов отлетели к стене, как только Драко оттолкнул их от двери. Пролёт, ещё пролёт… Толпы поджигали в нём новые и новые канистры с адреналином, который питался страхом, чистым ужасом. Больничное крыло было переполнено людьми в тех самых мантиях, цвет которых он ненавидел больше всего.

– Мистер Мал… – Макгонагалл заметила его, как только он ворвался в помещение, где-то посеяв по дороге сумку.

– Где она? – потребовал ответа слизеринец, не видя двери в её комнату из-за толпы.

Крик, который раздался откуда-то слева, явно за стеной, оглушил его, и Драко побледнел, дёрнувшись. Но Минерва остановила слизеринца за плечо.

– Вам туда нельзя, Драко, это естественная реакция. Данный процесс довольно болезненный, поэтому… – в голосе директора слышалась горечь, но ему было плевать на её чувства.

– Какой процесс? – почти кричал Драко, привлекая внимание всех вокруг.

– Её готовят к операции, и нужно удалить новые ростки, которые могут помешать проведению…

– Какой операции? – Малфой прерывал профессора очередной раз, но была бы его воля, он бы потряс Макгонагалл за плечи, если это бы гарантировало быстрое получение ответов. – Вы сказали, что через месяц. До назначенного времени ещё неделя.

– Мисс Грейнджер стало хуже, поэтому мы решили перенести дату. Пожалуйста, соблюдайте…

Вся её последующая речь не имела никакого смысла. Туман затопил его разум, потому что это было тем, о чём он думал. Завтра она проснётся абсолютной пустышкой. Без чувств. Без страха. Без боли. Без печали. Без эмоций. С миллионом этих «без», которые не делают её собой. Без сотен грейнджерских штучек, которые позволяли ей анализировать его на протяжении стольких лет, находя новые грани хорошего в нём и влюбляясь в него ещё больше. Без её глупого желания так раздражающе вздёргивать руку выше, чтобы быть исключительной. Без её заботы о двух простофилях. Без огонька в глазах. Без его любимых цветов по её телу.

Драко даже не знал, где его палочка. Возможно, она вообще осталась в сумке, которая соскользнула от удара о какого-студента, который стоял у него на пути. Стихийный взрыв магии оторвал двери, и они повисли на одной петле.

– Что за?.. – целитель не договорил, когда был откинут к стене физически.

– Не прикасайся к ней, мать твою, не трогай её, – прорычал Драко, но вряд ли его кто-то слышал из-за криков гриффиндорки.

Медсестра, которая держала руки девушки, отскочила к окну от неожиданности, и Гермиона перекатилась, едва не упав на пол.

– Грейнджер, – Малфой выдохнул, поймав девушку, но судя по тому, как она стонала от боли, вряд ли положение на весу облегчило бы ей участь, поэтому Драко инстинктивно опустился с ней на пол.

Тот её вид, который шокировал его, когда он впервые пришел к ней ночью, не шёл ни в какое сравнение с тем, как Гермиона выглядела сейчас. Цветы покрывали практически каждый участок кожи гриффиндорки, все бутоны распустились, показывая нежные розовые лепестки, и выглядели такими сильными, что не оставалось сомнений в том, чем они питаются. В ней почти не осталось сил и крови. Драко случайно сломал один цветок, перехватывая её удобнее, и из стебля полилась кровь. Её кожа была холодной и бледной настолько, что если бы не слабое дыхание и крики, которые сменились болезненными стонами при его касании, он бы поверил, что она мертва.

– Мистер Малфой, ей нужна помощь! Вы её убьёте! Отойдите сейчас же! – кричала Макгонагалл, потому что врачи не имели никакой власти над учеником школы и не могли применить к нему магию или, тем более, договориться с ним на его языке.

Гермиона вздохнула, как будто подтверждала слова любимого профессора, хотя было совершенно очевидно, что вряд ли она их слышала. Девушка умирала. Чёрт возьми, она выглядела так, будто уже умерла. Драко не было тринадцать дней. Эти тринадцать дней могли стоить ей жизни.

– Мистер Малфой, – рука Минервы легла на его плечо, пытаясь оттянуть, но он яростно сбросил её ладонь.

– Нет, нет, нет, Грейнджер, – голос Драко дрожал, когда она открыла глаза.

Всё такие же карие, как он запомнил. Было такое чувство, будто только месяц назад Малфой вообще увидел их впервые. Всё такие же живые и отображающие эмоции. Самые кошмарные эмоции, но это доказывало, что она ещё здесь.

– Нет, Грейнджер, я тоже, слышишь? – он легко встряхнул девушку, когда её веки закрылись, а голова стала тяжелее, как будто последние остатки сил испарились из тела гриффиндорки. – Я тоже люблю, слышишь? Грейнджер!

Чьи-то сильные руки оттянули Драко, и он услышал свой крик. Магия одного из целителей удержала Гермиону от удара о кафель, когда кто-то стал удерживать его сзади. Они переговаривались о чём-то на… японском? Какой это был язык? Но даже знания языка не потребовалось, чтобы услышать панику, а Макгонагалл, которая прислонилась к стене, прикрывая ладонью сморщенный рот, была самой красноречивой картиной. Нет.

Искренние чувства. Это словосочетание поселилось в его голове, когда он велел матери прислать ему все экземпляры книг из библиотеки Мэнора около месяца назад, которые касались темы самых редких болезней. Искренние чувства – единственное спасение. Драко мог молоть языком сколько угодно, но если это было не правдой, это убило бы Гермиону в ту же секунду. Искренние, сука, чувства. Драко никогда не планировал произносить этих слов. По его мнению, он даже забыл, как это делается, будто язык стёр эту мышечную память, которая подсказывала строение для подобных звуков, но они вылетели из рта Малфоя без единого сомнения.

Внезапно он замер, перестав вырываться, потому что увидел, как замерли все врачи, из палочек которых вырывались всё новые и новые линии, показывающие магическое воздействие, и те растаяли в воздухе, перестав получать импульсы. Женщина со стянутыми в пучок блестящими чёрными волосами немного сместилась, и Драко увидел, как Гермиону окутывают… змеи? Еще полшага иностранной целительницы, и стало ясно, что это зелёные стебли движутся вокруг тела гриффиндорки, постепенно… растворяясь.

Хватка на его плечах ослабла, и он понял, что это был Снейп. Малфой скинул с себя чужие руки и двинулся к её койке.

– Грейнджер, – проговорил он таким сиплым голосом, будто рыдал многие часы подряд.

Это были изменения, коих он никогда не видел. По скорости они напоминали Оборотное зелье, действие которого по времени подходит к концу. Щеки Гермионы полнели, возвращая себе румянец, кисти перестали быть похожими на скелет, обтянутый кожей, каждый цветок, который, казалось, въелся в её мышцы навсегда, исчезал, отдавая сосудам кровь.

Драко коснулся лица Гермионы. Все стояли, совершенно ошарашенные. Ему хотелось закрыть её от всех и ещё раз использовать подобный трюк с выбрасыванием людей за двери, но, видно, он использовал все свои силы для разрушения чар на комнате. Или на то, чтобы произнести те три слова.

– Я люблю тебя, – повторил Драко еле слышно, взяв её ладонь в руку и надеясь, что это произойдёт быстрее.

Когда последний цветок растворился на ключице девушки, она открыла глаза, глубоко вдохнув. Гермиона ошибалась насчёт него. Он и эгоизм всегда шли рука об руку. И те слова… они просто не могли быть недостаточно искренними. Драко мог сколько угодно уговаривать себя в ценности человеческой жизни или пытаться перечислить себе её положительные стороны, как месяц назад пыталась сделать Макгонагалл, уговаривая его присмотреться к девушке. Даже вспоминать об этом было смешно. Но это всё не работало. Его никогда не заботили жизни других людей. По сути, ничьи, кроме своей. И то, что он сказал ей… не было шансов, чтобы признание оказалось лживым. Драко сделал это не потому, что он хотел сохранить ей жизнь. А потому, что он хотел оставить её себе.

***

Гермиона поморщилась от резкого света. Ей захотелось перевернуться на другой бок и уснуть. Спина затекла от долгого лежания в одной позе, и этот фонарик практически выжег её сетчатку своим раздражающим свечением, несмотря на то, что она ещё даже не открыла глаза.

– Давай, просыпайся, – услышала Гермиона успокаивающий голос Помфри, и спустя ещё три секунды мигающего белого света ей пришлось подчиниться.

Девушка недовольно простонала, открыв на миг веки и прикрыв рукой лицо.

– Отлично, она реагирует на свет, и все показатели в норме, – сказала целительница кому-то сбоку.

Гермиона заморгала и увидела возле себя Помфри вместе с тремя другими врачами в соответствующих мантиях и уже знакомую женщину-переводчика, которая в данный момент нашёптывала что-то упитанному мужчине с формуляром в руке и со слишком смуглой кожей, чтобы быть урождённым англичанином.

Её взор зацепился за то самое кресло, но она не могла видеть, сидел ли на нём кто-то, потому что народу у кровати оказалось слишком много. Все перешёптывались и вносили какие-то записи, практически не обращая на неё внимания.

– Воды, дорогая? – спросила Помфри со стаканом в руке.

– Да, пожалуйста, – прохрипела Гермиона и попыталась понять, что помнит последним.

Это было похоже на воспоминания из фильмов об огромных пьянках, когда главный герой сидит в близком кадре, а перед зрителем проносятся пятисекундные отрывки прошлой ночи. Она помнила дикую боль. Просто адскую. Кровь. Она была повсюду. Лепестки, бутоны, целые соцветия врезались в её кожу. Ей приходилось выплёвывать их, и уже казалось, что даже не хватит принять ванную из антисептических отваров, чтобы помочь всем ранам на теле.

Гермиона глянула на свою кожу и в благоговении провела по ней рукой. Абсолютно гладкая.

Три целителя кивнули ей головой и вышли ещё до того момента, пока она сообразила им ответить. Её глаза тут же сместились левее, чтобы посмотреть на кресло.

Драко сидел в напряжённой позе, уперев локти в колени. Он пристально смотрел на неё, и она не помнила ничего с его участием за последнее время. Только сны, которые, казалось, и не дали ей умереть. Но Гермиона знала, что должно было произойти.

– Сейчас доктор Кимура даст последние наставления, и затем я велю подать тебе завтрак, ладно? Придётся потерпеть, – пролепетала Помфри. – Им уже пора отбывать, так что нужно сделать это быстрее.

– Ладно, – ответила Гермиона, всё ещё находясь где-то на границе сна.

Помфри унесла стакан воды, и гриффиндорка увидела в проёме, как та подошла к Мариэлле, которая сунула ей в руку какой-то клочок пергамента с печатью.

Женщина-целитель стала что-то быстро лепетать на японском, и Гермиона пыталась вежливо вслушиваться в речь. Её мозг будто выдал облегчённый вздох, когда заговорила переводчица.

– Доктор Кимура хотела вам напомнить, что ещё неделю следует принимать настойку на всякий случай, – девушка показала ладонью в сторону тумбы, где стояли флаконы с уже знакомым ей лекарством. – Ваша болезнь отступила, но, как известно, цветы её находятся возле вашего сердца, вот здесь, – Кимура подошла и двумя пальцами нажала на область немного ниже груди, – но они не должны причинять неудобств, если между вами и объектом, который стал причиной, будет достаточно близости, и вы не будете расставаться на долгое время. Точных цифр назвать сложно, но в крайнем случае это может быть похоже на затяжную простуду. Эти симптомы должны легко сниматься присутствием второго человека.

Грейнджер послушно кивала, мотая на ус информацию и надеясь, что она обретёт смысл, как только девушка полностью вынырнет из сна.

– Тогда на этом всё. Доктор Кимура желает вам долгих лет жизни.

– Поблагодарите её за меня, – попросила Гермиона с улыбкой.

Целитель улыбнулась в ответ, поняв всё без перевода, и уже через секунду схватила свою сумку со странным орнаментом и грациозно вышла из комнаты.

В коридоре ещё слышался шум, так как дверь оставалась открытой, но в миг она мягко захлопнулась, будто по велению чьей-то магии. Гермиона медленно перевела взгляд на Драко, который так и сидел в одной позе, не сводя с неё глаз.

– Как твой отбор? – несмело спросила она первое, что пришло ей в голову.

На секунду брови Драко подскочили вверх, а потом он засмеялся, устало качая головой.

– Они ввели тебя в трёхдневную кому, чтобы восстановить организм и убедиться в том, что не осталось ни одного внутреннего повреждения, которое было бы чревато рецидивом, а ты спрашиваешь про квиддич?

Гермиона молчала, переваривая информацию и всё ещё пытаясь натолкнуться на обрывки собственных воспоминаний. Драко, видимо, принял это за настырное ожидание ответа.

– Я прошёл, можешь поздравлять, но не слишком бурно, потому что это было ожидаемо.

Теперь наступила её очередь качать головой и улыбаться. Типичный Драко. Но потом всё же его предыдущие слова пробудили в ней тревогу, и девушка нахмурилась.

– Погоди, три дня? Я была в коме три дня? – это оказалось даже забавно, что её больше испугал срок, чем слово «кома». – Мерлин, Гарри с Роном наверняка… – Гермиона попыталась найти край одеяла, чтобы… что? Выбежать в коридор в их поисках?

– Грейнджер, им сказали, что ты в порядке, уймись, – закатил глаза Драко. – Хотя эта информация не сильно успокоила рыжего, учитывая, что ему не позволили убедиться лично…

– Их не пускают ко мне? – перебила его девушка.

– Никого не пускают, – подчёркнуто ответил Малфой, а потом добавил, увидев её взгляд. – Да, кроме меня. И это добавило красок в день, когда об этом узнали твои двое, – самодовольно усмехнулся Драко, откинувшись в кресле, и его настроение за долю мгновения подскочило вверх.

– Мне нужно сказать Помфри, чтоб она…

Гермиона наконец оттолкнула ногами одеяло и поблагодарила целителей, что те не оставили её в той накидке, которую дали ей на время операции, и сменили на типичную больничную рубаху, ткань которой тоже, впрочем, не отличалась особой плотностью, но это было явно лучше, чем предыдущий вариант.

– Тебя сегодня выпишут, недолго им придётся томиться без своей мамочки. Твои анализы в порядке. Ты абсолютно здорова, – Драко произнёс это, и его тон изменился.

Вдруг слизеринец стал звучать так, будто повторял себе эти слова вот уже некоторое время, будто ему нужно было их озвучивать, чтобы не потерять чувство их реальности.

Гермиона знала, что с ней всё в порядке. Знала, что здорова, учитывая тот факт, с какой лёгкостью она села на кровати, не говоря уже о том, что её лёгкие больше не сдавливал спазм при каждом вдохе.

– Ты спас меня, – сказала девушка, смотря ему в глаза, и хоть интонация не была вопросительной, ей хотелось услышать ответ.

– Я бы мог сказать, что на моём месте так поступил бы каждый, но ты сама знаешь, что большинство из них тебя бы лично придушили, чтоб наконец перепрыгнуть в рейтинговой таблице экзаменов, – Драко звучал буднично, но она хорошо слышала напряжение в связках парня, которое он пытался скрыть.

В её голове снова и снова вертелись абзацы из разных книг. Они были похожи, как одна – пояснение того, как она могла выздороветь. И оно было только одно. Никаких окольных путей. Секундные отрывки суетились в её висках, но ничего конкретного. Гермиона помнила боль, будто кто-то засовывал раскалённые кинжалы в каждую из вен одновременно, руки целителя на запястьях, свои сорванные связки. Потом был шум, какой-то взрыв. Гермиона помнила прикосновение Драко, которое показалось предсмертной агонией, потому что ей на миг стало чуточку легче, когда её тело выдернули из больничной кушетки. А потом только темнота.

– Я думала… – Гермиона замялась, привычно прикусив щеку, – что ты ненавидишь меня.

– Я тоже так думал, – Драко огрызнулся довольно внезапно.

Гермиона приоткрыла рот, не зная, как реагировать. Они были похожи на двух львят, запертых в одной клетке, которые были натасканы, чтобы сражаться, но всё ещё не могли причинить друг другу существенный вред. Впервые.

– Что здесь произошло? – наверное, это было лучшим решением – спросить всё у первоисточника, несмотря на то, что она понятия не имела, куда может привести этот разговор и сколько у них времени, судя по шуму за дверью. – Кто-то ещё узнал о том, что?..

– Вся школа, – коротко ответил Драко, наблюдая за ней. Её брови подскочили, когда она встала и решила направиться к окну, но ответ выбил Гермиону из колеи, заставив замереть на полпути. – Всё было довольно шумно, когда тебе начали делать операцию, знаешь, – она не понимала почему, но его голос становился злее с каждой секундой. – Почему ты мне не написала, Грейнджер? Почему не сказала, что тебе стало хуже?

– Помфри сказала, что твоё присутствие мне уже не поможет, болезнь зашла слишком…

– Да ты могла проснуться чёртовым овощем, Грейнджер, если бы не чудесное стечение обстоятельств! – крикнул Драко, вскочив на ноги.

Казалось, слизеринец сдерживал этот крик всё время. Она почувствовала едва заметную вибрацию воздуха, когда он при помощи беспалочковой магии применил заклинание на дверь, делая их разговор приватным.

– Я должен был вернуться на день позже, было бы уже поздно! Да ты могла просто умереть на этой грёбаной кушетке!

– Но ты знал изначально, что так будет! Мы понимали, что твоё присутствие всего лишь оттягивает неизбежное! – повысила тон Гермиона. – Ты ни разу не показал мне, что я могу… – её голос сорвался. Видимо, после трехдневной комы скандал был не лучшим решением для горла. – Что я могу обратиться к тебе за помощью или…

Выражение лица Драко смягчилось так быстро, что она пожалела о том, что ей пришлось отвести глаза. Девушка сглотнула, чтобы убрать влагу с глаз. Пока что Гермиона просто не понимала до конца, из чего ей удалось выкарабкаться, но шок пройдёт, и осознание больно ударит по нервной системе.

– Грейнджер, – мягко позвал её Драко, садясь обратно на кресло. Гермиона повернулась, втянув носом воздух. – Ты слышала, что говорила врач о близости? – усмехнулся он и хлопнул себя по колену ладонью. – Не нужно нарушать предписания целителя, пока ты всё ещё не набралась сил.

Гермиона таращилась на него и в каком-то то роде была благодарна за это, потому что удивление быстро высушило подступившие слёзы.

– Иди сюда, – он протянул руку и, ухватив её за кисть, усадил к себе на колени, положив руку на бедро.

Больше не было того блаженного чувства прохлады на ранах от его касаний, но появилось другое. Что-то не менее приятное, но более тёплое, воздушное. Такое, о котором она не могла подумать раньше.

– До Скитер дошли слухи, – сказал Драко, нахмурившись. – Она начнёт копать и раскопает, если ей это будет нужно. Я дам ей взятку такой величины, чтобы это заткнуло её, если ты хочешь.

Он дотронулся до одного из локонов Гермионы, и только сейчас ей пришло в голову вообще посмотреться в зеркало. Скорее всего, у неё на голове был сущий кошмар.

– Что? Какие слухи? Макгонагалл же… – Гермиона поёрзала, и Драко сильнее прижал её к себе.

– Не те слухи, но она раскопает о ханахаки, я же сказал. Скитер вынюхала обо мне и о тебе. Это было легко, учитывая осведомлённость школы, – пожал плечами парень.

– Н-но я… – Гермиона всё ещё испытывала трудности в подбирании слов. Чёрт возьми, ей нужно было восстановить воспоминания. – Ты…

– Спас тебя, да, ты уже говорила. Не хочешь поблагодарить, кстати? – Драко игриво наклонил голову, и она поразилась тому, как быстро его настроение сменило векторы.

– Спасибо тебе, – не задумываясь выпалила Грейнджер, но он забавно сморщил нос.

– Не так, – протянул Драко и прочертил полоску своим подбородком по её шее.

Гермиона автоматически сжала его плечо и по привычке хотела одёрнуть руку, но он прижался ближе, поощряя этот жест. Это тепло просачивалось сквозь поры на её кончиках пальцев, достигая лица, делая его ещё более румяным.

– Скажи мне, – попросил Драко и поцеловал девушку чуть выше ключицы, отогнув край рубашки.