Текст книги "Исполнение желаний (СИ)"
Автор книги: Чук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
И если он, Лорканн, не прекратит сейчас же сидеть, как бесчувственное бревно, лихорадочно перебирая варианты и возможные объяснения всего, то Шайлих рискует впасть в сон-жизнь прямо тут!..
Хороший стимул, как водилось за Лорканном, сработал безотказно – и мысль пришла.
– Вам не кажется, Шайлих, – вздрогнула на имя, заозиралась, хорошо, – что разводить сырость посреди такого ливня несколько избыточно?
Поначалу оторопевшая девушка уставилась на Лорканна очень круглыми глазами, вгляделась, пытаясь понять, но от взгляда на его насмешливую улыбку её явно стала брать злость. Которая, как известно, в разы лучше бессильного отчаяния!
– Ах вы! Вы! Да что вы вообще знаете! Грифон! Лорканн!
На этом месте Лорканн слегка удивился: то есть она ругает его – его же собственным именем. Непредсказуемая бунтовщица!
– И вот вам ли рассуждать о сырости и её правомерности?! Да что вы знаете! Да как вы можете! – праведное возмущение поднималось в Шайлих воистину гигантской волной.
И она этого не замечала, но ливень опять усилился, выбивая из земли подскакивающие высоко вверх длинные капли. Лорканн впечатлился отдельно: ей не пришлось прибегать ни к чему дополнительному, она просто взяла и встроилась в его обращение к стихии, со стороны своей Воды, не разрушая и не изменяя форму. Талант, истинный талант!
В то же время как он восхищался способностями Шайлих, девушка продолжала его чихвостить.
– Да какое вы имеете право! Да что вы себе позволяете! Да кто вам разрешил! – возмущение шипело приливом и пугало воронкой водоворота. Лорканн всегда мечтал нырнуть в такой и выжить. – Я вас разве спрашивала?! И куда вы лезете?! Я вас вот ей-Луг ударю! Развяжу специально, на ноги поставлю и ударю!
Лорканну понравилась сила принципов: она не играла тогда на публику, она правда не хотела бить связанного и условно беззащитного грифона.
– Желание дамы для меня закон, – склонился и улыбнулся, выводя её из себя только больше. – И если прекрасная победительница Древнего Зла желает, то получит приглашение на бой! Мне всё больше кажется, это будет интересно!
– Вы! Вы! Ах вы! Да я вас! Да я вас сама вот этими вот руками! – схватила Лорканна за высокий воротник рубашки. – Вот этими вот руками я вас сама вылечу, чтобы потом отделать на котлеты! Особые грифоньи котлеты!
Стоило признать, кровожадный тон, которым она это произносила, насторожил Лорканна больше, чем пафосные речи иных претендентов на престол. Вместо трепета и страха за свою жизнь, однако, непредсказуемо разгоралось желание продолжить разговор. И восторг.
– Занятный, должно быть, рецепт, уважаемая победительница! Страсть как интересно, что пойдет на приправы! – воротник она не отпускала, отчего грифон был ограничен в движениях, а потому наклонил голову вперед, чтобы глаза были на одном уровне.
Глаза Шайлих в мгновение ока сузились, превратившись из яростных окон в свирепые бойницы, Лорканн задохнулся от восторга – один лишь разговор с нею освежал не хуже схватки!
– Чтобы вы не горчили на каждом шагу, приправ понадобится много, ой как много! – на её лицо вернулись краски, вертикальная морщинка сменилась полукруглыми, от приподнятых бровей. – И не надейтесь, что легко от меня отделаетесь! Вы одно сплошное наказание! Моё! Одно моё сплошное наказание!
Девушка еще раз рванула воротник, сердито фыркнула в ответ на очередную ехидную улыбку грифона, сложила руки на груди и отвернулась от него вовсе. Спиной, впрочем, привалилась не к дереву, а к Лорканну. Что сам Лорканн посчитал за лучшее не замечать.
Вокруг хлестали струи дождя, белая вода шумела и билась, не доставая до носков подтянутых сапог, журчала и стрекотала, сталкиваясь разнонаправленными каплями. Молчание изрядно затянулось, и Лорканн повернулся к Шайлих снова – неважно о чем, с ней нужно было поговорить! Однако голова девушки слегка прокатилась по стволу, потревоженная движением грифона, и упала на его плечо. Лорканн застыл, страшась спугнуть, подвинулся поближе, устроил Шайлих поудобнее и тоже настроился спать. Необходимо было потратить время с толком.
Буйство стихии пройдет, а вот буйство бунтовщиков… Лорканн отчетливо осознавал, что проблем ему после этого прибавится.
Но всё сторицей возвращалось вниманием Шайлих.
Вниманием Шайлих именно к нему!
========== Часть 8 ==========
– Надо же, как быстро прошел дождь, – детский голосок рядом с его ухом раздался неожиданно.
Лорканн тем не менее не спешил разгибаться, по опыту зная, что заполучить последние холодные капли за шиворот неприятнее всего.
Возле того же уха сосредоточенно и несчастно засопели:
– Большое спасибо, я не знаю, как вас зовут, но я вам очень благодарен, Памятник Лорканна, – ребенок опять устроился поудобнее на коленях, завозился, уселся, поджав ноги. – И вы теплый. В дождь с вами очень уютно.
***
Проснулся грифон оттого, что Шайлих заворочалась, отнимая голову от его плеча, зато приникая в поисках тепла гораздо ближе всем телом. Одной рукой она перехватила его за дальнее плечо, другой неожиданно ловко залезла за шиворот, освежая ледяным прикосновением: как бы то ни было, девушка замерзла.
Её голова оказалась напротив его сердца, она завозилась, пытаясь игнорировать веревки, как-то их подвинуть, пробормотала неразборчивое «Онгхус», которое Лорканн больше додумал, чем услышал. Это укололо достаточно больно, но грифон хорошо умел держать себя в руках (и даже в связанных руках!), а потому не вздрогнул, не вздохнул невпопад, не отстранился.
Вполне логично, что девушка пыталась найти опору в том, кто до сегодняшнего утра, видимо, опорой всё-таки был.
Впрочем, как бы ни был осторожен Лорканн, предусмотреть реакции самой Шайлих он не мог, а чуткая разведчица, ощутившая особую структуру волокон его оригинальных, чтобы не сказать идиотских, пут, сквозь сон сопоставила ощущения и открыла глаза.
В белых отблесках воды, серебрящейся в лунном свете, синие глаза Шайлих выглядели черными, она вздрогнула, убрала руки, отвернулась, отодвинулась, не глядя на Лорканна, всячески пытаясь, видимо, укротить чувство неловкости. Поплотнее запахнула плащ и поправила капюшон, отгораживаясь от грифона всеми возможными барьерами.
Когда он почувствовал, что она и отсесть от него собирается, внутри проснулась обида: ну уж не настолько он смутителен и ужасен!
– Вы воистину непредсказуемая, бунтовщица, охотно признаю, но прямо сейчас ваша непредсказуемость все же должна иметь рамки по объективным причинам, – голос звучал обыкновенно, хотя слегка надтреснуто от долгого молчания, – иначе говоря: отсаживаться тут попросту некуда.
Шайлих поддернула капюшон еще более нервно, на что Лорканн вздохнул тяжелее:
– Не порите горячку, победительница Древнего Зла, воды кругом много и она холодная, сейчас все-таки ранняя весна, вы рискуете своим здоровьем и немного репутацией!
На этот раз ему удалось пронять собеседницу, не ожидавшая подобных слов Шайлих обернулась и вскинула глаза, озадаченно разглядывая его лицо в таких же холодных серебристых бликах. Лорканн просиял желтыми глазами, разбавляя графику ночи ярким янтарным отсветом.
– Что вы имеете в виду? – голос её звучал тоже глуше, от невыплаканных рыданий он стал слегка хриплым, в интонации таилось самое настоящее непонимание.
Чем Лорканн не преминул воспользоваться: загадочно подвигал бровями, возвел очи к небу, повздыхал, а когда Шайлих уже отчетливо нахмурилась и приготовилась отчитать его за баловство и увиливание, смилостивился, снисходя до ответа.
– Я имею в виду, что сопливая победительница Древнего Зла явно будет не такой грозной, как здоровая и внушающая трепет Древнему Злу настолько, что оно ежедневно теряет сознание!
Шайлих слегка фыркнула и опять придвинулась ближе, прихватывая за рукав несколько несмело и, видимо, неосознанно.
– А мне казалось, что Древнее Зло теряет сознание по несколько иным причинам, – придвинулась еще чуть ближе, стараясь заглянуть в его лицо, оперлась одной ладонью о плечо, а второй перехватила за локоть. – И как, кстати говоря, поживает ваша голова? Не кружится? Не болит?
Грифон подавил неуместные слова, что кружится у него голова в основном, похоже, от любви, быстро прикинул возможный ответ, но не нашел ничего лучше, чем просто обрисовать действительное положение вещей.
– Нет, с головой, как ни странно, все в порядке, то ли Онгхус прав, и страдать внутри уже нечему, а вы имеете сомнительное удовольствие общаться с сумасшедшим, то ли мне на самом деле лучше.
На имени главаря бунтовщиков девушка немного отстранилась, а Лорканн не успел отругать себя последними словами, когда она приложила уже знакомую на ощупь узкую длинную ладонь к его лбу, пробормотала:
– Странно, голова, вроде, не горячая, – поймала его взгляд и приподняла иронично бровь, проговаривая яснее. – Чтобы вы допустили возможность правоты Онгхуса, пусть и с оговорками, должно было случиться что-то воистину ужасающее. И самое удивительное, вы, похоже, даже не бредите! – синие глаза сузились несколько мстительно.
Грифон поймал себя на очередном восторге не по делу: Шайлих не терпела неаккуратного обращения со своими душевными ранами и легко возвращала удар. Особенно тем, кто способен был его вынести, Лорканн бы уверен, что нащупай она и впрямь лихорадку, никаких пояснений бы не последовало.
– Жаль вас разочаровывать, – грифон хмыкнул, – возможно, так на меня влияет ненастье или излишне полная луна! Видимо, переобщался с одним благим волчарой!
Шайлих улыбнулась, позволяя этому выпаду остаться без ответа, вместо этого нащупывая ладони связанного грифона. Лорканн подивился, насколько девушка успела замерзнуть, задумался о причинах, когда разведчица озвучила их сама, сильнее приваливаясь к легко одетому Лорканну, сидящему даже без плаща, в поисках тепла.
– И как вам только удается быть таким теплым посреди ненастья! – ткнулась холодным носом в плечо, что ощущалось и сквозь рубашку. – С вами хорошо коротать время в дождь!
***
– И не только в дождь, – ребенок сидел теперь на шее у склонившегося памятника и беззаботно болтал ногами.
Лорканн успел поразиться нахальству мелкого неблагого создания, но сердиться сил не было. Зато была возможность приоткрыть немного глаза и изучить белые с голубым небольшие туфли с серебристыми пряжками, бессовестно болтающиеся по бокам от его лица. Видимо, какой-то паж, а может просто ребенок его Дома – цвета Четвертой стихии перепутать было бы невозможно, слишком долго Лорканн за них боролся.
Сбрасывать расшалившееся создание не хотелось, уж больно несчастно мальчишка сопел чуть раньше, поэтому Лорканн переместил поудобнее руки и опять провалился в сон.
***
Шайлих опять задремала на плече грифона, но сон её не продлился долго: ледяные порывы ветра с мелкими брызгами пробирали ее, очевидно, и через плащ, сейчас не верилось, что это та же самая девушка, которая прошла сквозь белую стену ливня, оставшись сухой и незапятнанной.
Вероятнее всего, в этом было виновато особое эмоциональное состояние Шайлих, задействовавшее все ее способности для защиты организма, чуть не ухнувшего в сон-жизнь. Значит, способности были! Другое дело, что их следовало развивать, дабы применение талантов по назначению диктовали не случайности или стечения обстоятельств, а сама Шайлих.
В голову Лорканну пришла мысль сделать какие-нибудь особенные курсы для магов: начинающих и продвинутых, иначе, если знания будут по-прежнему передаваться исключительно в пределах Дома, маги рискуют не развить свои способности до настоящих пределов.
А после долгой борьбы с Семиглавым, и особенно – после нежданного финала схватки Лорканн хотел быть уверен, что его спину смогут в случае чего прикрыть сильным тылом. Странно, что эта мысль посетила его только сейчас. Видимо, опять благотворное влияние Шайлих.
Той самой Шайлих, которая жалась к нему все более жалко и тесно, скручиваясь каким-то вовсе невообразимым калачиком под теплым вроде бы плащом. И тут Лорканна, наконец, осенило: пережившая большое душевное потрясение неслабая магичка и серьезная разведчица, Шайлих расплачивалась за душевный надлом плохим самочувствием. В таких случаях помогает только живое присутствие рядом. Которое Лорканн как раз мог ей обеспечить.
Проблема: преподнести предложение так, чтобы своенравная водяная согласилась!
Видимо, удары по голове все-таки не прошли даром, грифон никак не мог сообразить, с какого конца тут лучше подступиться. После нескольких минут размышлений вариант, однако, образовался. Уж не настолько Лорканн был безнадежен!
– Если вы, уважаемая победительница Древнего Зла, срочно не воспользуетесь хоть каким-то преимуществом своей победы, то рискуете так и проворочаться до утра, – грифон проворчал это недовольно, чтобы дополнительно подстегнуть ее принять предложение тем, будто она мешает ему спать. – Все же теплее меня сейчас вокруг нет никого и ничего, а если вы не согреетесь, вы не уснете.
Шайлих сердито вздохнула, отчасти раскаиваясь, отчасти смиряясь, но по большей части – негодуя. В основном, конечно, на себя, но и ему, за сварливый тон, наверняка, перепало.
– И что вы предлагаете? – деловой тон разведчицы не оставлял вариантов, она прильнула к боку грифона чуть ближе, освободила руки и растерла лицо. – Страстно вас расцеловать? Убить и снять шкуру?
Лорканн не удержался от фырканья: судя по всему выматывающий холод давался Шайлих с трудом. В сочетании с невозможностью уснуть он превращал девушку в опасного собеседника!
Ну, не для Лорканна, конечно.
– Мне, определенно, нравится ход ваших мыслей, победительница Древнего Зла, – при этих его словах она залилась краской, осознавая, что именно и кому она только что сказала. – Возможно, мы с вами не такие уж и разные, – еще раз фыркнул, давая понять, что шутит, а то она еще оскорбится. – Однако у меня была немного другая идея: вы воспользуетесь моими коленями как сиденьем, поверьте, они хоть и костлявые, но много теплее стылой земли и тонкого плаща.
– Вы! Да вы! Ах вы! – как он и ожидал, первой реакцией было возмущение. – Да что вы!
И прежде чем она набрала воздуха в легкие снова, Лорканн поспешил вклиниться, настроения выслушивать многословные возмущения у него не было.
– Я, да я, ах я и да что я, – покивал, соглашаясь, отпуская эту часть возмущений с бесполезным ответом, вроде как состоявшимся, но не провоцирующим протестовать дальше. – Я именно такой, вы кругом правы, уважаемая победительница! А ещё я тёплый. И сижу рядом. И вы все равно то и дело ошарашиваете меня ледяными прикосновениями, так что садитесь уже и грейтесь толково!
Желтые глаза полыхнули особенно ярким светом – да, ледяные ладони за шиворот или под рукав заставляли его на самом деле испытывать массу удивительных ощущений, поэтому хотелось уже согреть Шайлих так, чтобы она не огорошивала его, заставляя грифона, неблагого короля, могущественного чародея всякий раз душить рвущийся из горла вскрик, почти взвизг. Да, голос у Лорканна и так был высокий, если он ещё и визжать начнет как девушка…
В общем, это стоило прекратить тоже!
Шайлих, похоже, немного устыдилась, потому что проворчала, по-прежнему негодуя, но далеко не так сильно:
– И как вы себе это представляете? Как я на вас сяду? Вы связаны! И развязывать вас, разумеется, я ради этого не собираюсь!
Это была самая очаровательная оговорка, что Лорканн слышал за последнее время, его так и подмывало спросить – а ради чего она собирается его развязывать? – но грифон сдержался. Не время!
– О, на самом деле это очень просто, ноги-то у меня не связаны, а руки только на запястьях, сеть не в счет, – увидел, как мгновенно напряглась Шайлих, договорил так, будто и не заметил, – она тут не помешает. Хотя вам, конечно, придется пролезть в кольцо моих рук, поверьте, я бы сам обнял вас с большим удовольствием, но веревки…
Лорканн улыбнулся шире и просиял глазами, не собираясь окончательно списывать свои нынешние слова на шутку. Обнимать Шайлих ему правда очень хотелось.
Девушка насмешливо хмыкнула, сверля его недоверчивым взглядом:
– Я все же не понимаю…
– Сейчас поймете! – грифон подтянул ноги чуть ближе, подвернул их, скрещивая, а потом поднял руки, предлагая садиться. – Вы не позволили мне утонуть и околеть после купания, это меньшее, что я могу сделать для вас в ответ.
Как он и ожидал, после этих слов Шайлих перестала улыбаться, вздохнула поглубже, привстала, заматываясь в плащ, и наконец села, откидываясь на грудь Лорканна, опутанную веревками, оказываясь в кольце его рук – стоило ему их опустить. Все такие же ледяные ладони прижались к груди, но сквозь дублет и рубашку ощущение было не таким будоражащим, Лорканн осторожно глубоко вздохнул, надеясь не напугать её внезапной близостью, прижал к себе, склонил голову на её капюшон, чувствуя напряжение Шайлих.
Ну конечно, как бы добра ни была она сама, как бы дерзко ни отвечала грифону, теперь она – буквально! – была в его руках. Довольно сложное переживание.
– Я ничего плохого вам, Шайлих, не сделаю, уверяю вас, – ответом ему был такой же напряженный вздох, на что Лорканн хмыкнул. – Но я слишком многим вам обязан, чтобы хоть не попытаться согреть! Если вы не верите и этому, считайте, что я возвращаю услугу!
Она, как по заказу, задрала голову, пытаясь рассмотреть его лицо и определить, врет грифон или не врет – и на этот раз Лорканн посмотрел особенным взглядом, завораживающим, гипнотическим.
– Спи, Шайлих, дочь Дома Второй стихии, спи и восстанавливай силы, – её веки тяжелели, взгляд туманился. – Когда ты проснешься на рассвете, твоя душа будет спокойна. Когда ты проснешься на рассвете, твое тело будет отдохнувшим. Моя королевская воля.
Против такого приема противодействия не существовало – и Шайлих уснула, расслабляясь в его руках. Ну вот, другое дело, а то все подозрения, напряжение, пикировки! Против воли короля-грифона ничего в его королевстве произойти не могло! Правда, почему-то это применение магии воли его немного обеспокоило – а ну как она обидится? Расстроится? Решит, что безразлична ему, раз он способен применить к ней магию без разрешения?
Лорканн досадливо выдохнул, сетуя, что у него нет зеркала загипнотизировать себя так же. Впрочем, Шайлих забормотала во сне, прижалась к груди больше, расслабилась и что-то пробормотала.
И, возможно, грифону только показалось.
Но больше всего это было похоже на одно знакомое-знакомое слово.
«Лорканн»!
========== Часть 9 ==========
– Интересно, а когда Лорканну поставили памятник? Последние упоминания о нем относятся ко времени после Искажения, потом тишина-а-а-а, – ребенок, продолжая сидеть на плечах и болтать ногами, вдобавок раскинул руки вширь. Грифон бы еще поставил свой палаш на то, что мальчишка зажмурился. – Но в книжках про это мало и много вранья.
А вздыхает совсем как взрослый. И враньё в книжках определяет, ну вы посмотрите! Нахалёнок.
– Там написано, что однажды утром он вышел в парк и не вернулся, а про памятник ничего нет, ни проекта, ни приказа, но Лорканн не мог выйти в парк просто так, он должен был сначала передать своему сыну власть, процедура коронации тоже магическая, а памятник без проекта не строится, ничего без проекта не строится, так Джоки говорят…
Мальчишка все говорил и говорил, нечасто переводя дыхание. Лорканн заметил, что прислушивается с интересом, тут же поморщился и постарался отвлечься. Выводы были правильными, но птенцу не доставало логики и порядка.
Вот не хватало ему на старости лет учить ребятню рассуждать! Это было бы для короля-грифона как минимум неожиданно.
***
Утро наступило, как водится в таких случаях, неожиданно, а вместе с утром пришла влажная свежесть омытого дождем мира, хриплые голоса переклички стражи, ругань на отсыревшие дрова, хлюпающие сапоги и влажную одежду. По счастью, бунтовщиков интересовали в первую очередь они сами, поэтому проснувшаяся Шайлих успела выпутаться из объятий до того, как её кто-то увидел.
Грифон не слишком старался облегчить ей задачу, хотя и понимал стремление девушки и разведчицы не быть замеченной в сомнительной компании пленника, компании куда более тесной и близкой, чем это было предусмотрено статусами пленника и его стражницы.
Самого Лорканна все в этой компании устраивало!
Шайлих, однако, расстраивать не хотелось, да и ставить девушку перед выбором излишне резко сам грифон не жаждал. Он по-прежнему был опасным королем-грифоном, что разведчица, по всей видимости, после этой ночи вспомнила заново. Иначе с чего бы ей избегать взгляда в глаза?
– Теперь и вы будете делать вид, что я пустое место, уважаемая победительница? – надо сказать, это было обидно.
Шайлих вздрогнула, вопрос застал ее несколько врасплох, она аккуратно подняла глаза, но остановилась где-то на линии губ, не рискуя подпасть под гипноз снова.
– Вы убедительно доказали вчера, что не пустое место, а теплый король! Очень даже теплый и все ещё король, – умница, расслышала про королевскую волю, – но это делает вас только опаснее. Если вообще возможно быть ещё опаснее! – не удержалась и вскинула свои сапфировые очи, укоряя и одновременно доискиваясь ответа.
Лорканн сделал вид, что не заметил подтекста и пожал плечами, отслеживая завиток каштановой прядки, короткой и отрастающей весьма медленно. Интересно, зачем Шайлих обрезала свои волосы? Среди ши это было не особенно принято, все-таки любая часть живого организма ши была волшебной и позволяла копить силы, хотя кардинальная стрижка, конечно, помогала те самые силы высвободить одним махом.
У самого Лорканна волосы не росли толком после схватки с Семиглавым, чуть не стоившей ему головы – в прямом смысле. Почти зачарованный зверь возвратным движением проклятой усатой морды выдохнул черное пламя, так что Лорканн не успел договорить про ночь, и змей остался скованным лишь на время дня. Каждого дня, конечно, но для грифона тогда это не виделось большой победой или особенно важным обстоятельством, пламя опалило голову, закоптило, лишило волос, выело глаза… Вспоминать об этом он не любил и сейчас постарался отвлечься, даром что Шайлих, похоже, требовала ответа.
– Раз вы можете зачаровать меня взглядом, почему вы все ещё пленник? – конечно, вопрошала она шепотом, и конечно, не оставила странное обстоятельство невыясненным.
Лорканн прикинул, что сойдет за правдоподобное объяснение, вгляделся в её синие глаза, нарочно проверяя, насколько она опасается его теперь. Но то ли страх отпустил, то ли умница Шайлих пришла к выводу, что зачаровать он ее мог уже много-много раз, поэтому один дополнительный и новый ничего в этом деле не решит – любой вариант Лорканну изрядно нравился.
– Потому, моя уважаемая победительница, что я не разбрасываюсь колдовством направо и налево, особенно тогда, когда моего полного сосредоточения требуют более важные вопросы. Выживания, например.
Интересно, как она истолкует такую формулировку?
– Иначе говоря, у вас нет сил, – изысканно изогнутые брови приподнялись в удивлении.
– Иначе говоря, у меня нет сил, – Лорканн слегка приподнял уголки губ и улыбнулся очаровательной и умной девушке, запавшей ему в сердце.
– И с чего вы тогда тратите их на меня?! – хотя Шайлих по-прежнему шептала, больше всего это походило на крик ярости. Настала очередь Лорканна изумленно приподнимать брови.
– С того же, что вы не дали мне умереть и позаботились о том, чтобы мое путешествие было гораздо менее мучительным. Моя уважаемая победительница, такое чувство, что вам никогда не отплачивали за ваши добрые поступки той же монетой!
Шайлих оскорбленно вскинула подбородок, без слов укоряя за подобное предположение в ее отношении, но грифон успел заметить промелькнувшую неуверенность. Даже если такой опыт у разведчицы был, это явно были единичные случаи. И Лорканну повезло вписаться в когорту исключений, тех ши или не-ши, кто был способен оценить проявления доброты к себе. Грифона потянуло выругаться: как же так? Почему толковой Шайлих не досталось судьбы счастливее?
Сама Шайлих тем временем с подозрением вгляделась в нахмурившегося пленника, заставляя вынырнуть из размышлений и осознанно ответить на парочку вопросов.
Лагерь постепенно оживал, перекличка раздавалась яснее, стражи и патрули проходили в непосредственной близости, приветствовали Шайлих, кто-то осмеливался подшучивать, но выражения их лиц сообщали Лорканну так же и то, что о ссоре разведчицы с Онгхусом они все в курсе. Видимо, размолвка вышла пышной.
Стражник постарше похлопал Шайлих по плечу, зыркнул на грифона и отвел, душевно увещевая, в сторону.
Лорканн только хмыкнул, вот уж действительно, ничего хорошего от него не ждут. Но и какое-то особое утешение, как он надеялся, ей теперь не понадобится, недооценивать целительную силу волшебного сна не стоило.
***
– И вот в книгах правды не найти, а читать историю я не совсем люблю, – щиколотки зацепились вокруг шеи Лорканна одна за другую, мальчишка откинулся своей спиной на спину памятника, укладываясь вниз головой. – Поэтому я бы с удовольствием поговорил с вами, но вы молчите. Это вы пока молчите или совсем молчите?
Отвечать кому бы то ни было Лорканн в принципе не собирался, поэтому не проронил ни звука.
– Ох, да, вы очень грустно молчите, – вот это было, мягко говоря, удивительно, – а я не могу вам чем-нибудь помочь?
***
– Если вы будете молчать всякий раз, как вам потребуется помощь, то до столицы прискорбно не доживете! – Шайлих шепотом отчитывала грифона, провожая его под руку к ближайшему ручью. – И надо же вам было настолько разозлить Онгхуса! А если бы я не заметила ожог! Один день поперек седла, и к вечеру вы бы уже опять слегли с лихорадкой!
Лорканн послушно шагал вслед за бунтовщицей, полагаясь на неё и прикрыв снова побаливающие глаза – день после ненастья выдался на редкость солнечным. Хотя и омраченным, конечно, общением с Онгхусом. Нет, положительно, сдержаться не было никакой возможности!
– Это обычный ожог, уважаемая победительница, не преувеличивайте, – зацепился носком сапога за корягу, чуть не улетел в ближайшие кусты, но успел выровняться до того, как потерял бы над собой контроль. Внезапная встряска ударила, однако, по нервам, глаза отозвались вовсе немилосердно.
– И поэтому, раз ожог совершенно обычный, вы сейчас едва волочите ноги! – яростный шепот раздался совсем близко, опалил ухо теплым дыханием, к сонму разнообразных ощущений прибавились мурашки. – Ну зачем вы принялись выступать! Сами же знаете, он вас не пожалеет!
– Вот уж чего мне от Онгхуса не надо, так это жалости, – Лорканн неподдельно рассердился, сощурился, полыхая янтарным взглядом даже против яркого утреннего солнца. – Мне вообще от него ничего не надо, но издеваться при мне над не-ши я не позволю! Это был обычный мирный пень! Он ничего никому не сделал!
– А из-за чего Онгхус вообще взялся?.. – Шайлих не успела договорить, грифон был не в настроении дослушивать окончания очевидных вопросов.
– Оттого, что Элм подошел ко мне слишком близко! И посмел заговорить! – тут Лорканн, как ни сдерживался, полыхнул глазами яростно, жестоко, забывая о собственном самочувствии и боли. Ярость всегда давала ему второе дыхание. – И это в нашем Неблагом королевстве, в основе которого лежит Свобода! Мы все – неблагие! И то, что Элм неблагой пенёк, вовсе не делает его не-жителем королевства!
Солнце обожгло глаза отчетливее, но ручей уже обозначился вблизи, так что Лорканн снова прикрыл веки, смиряя дыхание и стараясь успокоиться. Нет, ну надо же! Тыкать в одушевленный пень головешкой из костра! И этот ши смеет величать себя будущим королем?!
Шайлих тем временем подвела его к ручью, усадила на песчаный бережок, расстегнула ворот рубашки и верхние застежки дублета, чтобы сдвинуть одежду и осмотреть рану. И в первый момент Лорканн совсем не понял, отчего она так громко вздыхает, прикрывая рот руками, разглядывая его грудь почти с ужасом, болью и сочувствием. Ну ожог… Ах, ну да. Ожог и один маленький, то есть большой нюанс. Длинный и глубокий шрам, оставшийся от хвостового шипа Семиглавого – свидетельство их первого знакомства.
Счастливчика, помнится, потянуло экспериментировать, он вытянул то, что Лорканн наказывал и заклинал его не трогать никогда и ни за что, но придворный маг подоспел слишком поздно, чтобы помочь (подсказать слова магического договора, в договорах Счастливчик никогда не был силен), зато вовремя, чтобы накинуть на зверюгу сеть и схлопотать длинным, острым, ядовитым шипом. И чуть не скончаться на месте, да, маленький змей немного не дорубил его, чтобы развалить просто наискосок и пополам.
В общем, шрам остался выразительный. Тянущийся от пострадавшего сегодня правого плеча к левому бедру, поперек груди и живота.
– Что это? Откуда это? Вы же непобедимый король-грифон, кому удалось? – чем больше Шайлих вглядывалась, тем больше замечала всяких отметин. Пусть шрам от шипа и затмевал все прочие.
Не зря, ой не зря Лорканн любил рубашки с высокими воротниками и длинными рукавами. Грифон сосредоточенно перевел дух – и вот как такое объяснить?
– Это, если вы имеете в виду тот длинный уродливый шрам, первый привет от Семиглавого. Доводилось слышать о змее? Ночевать в столице? – дождался кивка, подтверждающего как то, что Шайлих осведомлена о зверюге, так и то, что она живет за границей Золотого города. Иначе бы возразила или уточнила. – Так вот это почти первое, что он сделал, когда выкопался из земли. Почти убил придворного мага, да, тогда еще вовсе не короля, но уже грифона.
– Было и такое время? – в синих глазах зажглось любопытство, интерес, но Шайлих вспомнила и о цели визита к ручью, принявшись промывать рану. – Когда от вас зависело не все в королевстве?
– Ну, как сказать, – Лорканн поморщился не столько от холодной воды, которую Шайлих чуть-чуть уговаривала сначала, удерживая в ладонях, потом прикладывая к ожогу, не столько от боли в ране, сколько от воспоминаний. – Счастливчик, знаете ли, был довольно деятельным королем, а вот соображение за ним не всегда поспевало. Часть свежесозданных проблем всегда доставалась мне в довесок – к тем, исключить появление которых было просто невозможно.
Девушка заинтересованно хмыкнула, возможно, даже бросила вопросительный взгляд, но грифон опять прикрыл глаза, спасаясь от обжигающих, ослепительных лучей. Ожог перестал саднить так противно, видимо, Шайлих знала толк как в лечении, так и в стихии своей воды, уговаривая помочь: рана закрылась первой корочкой, которая, конечно, будет еще трескаться и всячески доставлять неудобства, но это хотя бы не обнаженные вместе с нервами мышцы.
– Вы сказали, это был первый привет от Семиглавого? Значит, был и второй?
Лорканн неодобрительно приоткрыл правый глаз, покосился на вдохновенное и заинтересованное лицо девушки, вздохнул, пережидая, пока она разотрет поверх ожога какую-то мазь. Ощущение было не из приятных, поэтому грифон постарался сосредоточиться на заботливых руках и вопросе.
