Текст книги "Интроверсия (СИ)"

Автор книги: Chibi Sanmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Ты хочешь, чтобы я сходил с ума в четырёх стенах? – возмутился брюнет, гневно сверкнув глазами. – Я не хочу всю жизнь прятаться от Тао! Я устал бояться!

– Именно поэтому мы должны его поймать! Но мы не сможем это сделать, если Хуан или его дружки тебя похитят!

– У вас есть какой-то план? – решил вступить в диалог Чанёль.

Чунмён одарил его таким взглядом, что Пак почувствовал себя куском дерьма – ни больше, ни меньше.

– Есть один вариант, но он очень опасный, и мы должны к нему как следует подготовиться, – наконец, наградил его ответом Ким.

По участившемуся дыханию и крупной дрожи Чанёль сразу понял, что Бэку об этом варианте прекрасно известно.

– Мы хотим использовать Бэкхёна в качестве приманки! Отправить его к Тао, якобы он решил с ним встретиться с целью остановить череду терактов в Корее. Но отправить его не одного, а с десятком наших охранников. Если нам удастся поймать Тао, то это будет огромная победа нашей страны над терроризмом! – гордо поведал Чунмён, будто уже празднуя успех миссии.

– Но это очень опасно! Что, если всё пойдёт не по плану? – возмутился Пак.

– Бэк же сам сказал, что не хочет всю жизнь прятаться в четырёх стенах! Иногда, чтобы преодолеть свой страх, нужно заглянуть ему в глаза, – хладнокровно отрезал мужчина.

– К чёрту! – Резко оттолкнув руки Чанёля, брюнет скрылся в спальне, оглушительно захлопнув за собой дверь.

– И так всегда, – устало потирая виски, фыркнул Чунмён.

– У него сейчас сложный период в жизни, – пытаясь оправдать Бэкхёна, заговорил Пак.

– Да что ты знаешь о его жизни? Я знаю Бёна гораздо дольше и лучше тебя! – неожиданно ревниво возразил Чунмён. – Мне жаль, что он выбрал себе в спутники такого хлюпика и труса, но я уважаю его выбор! И хочу предупредить, что буду пристально за тобой следить. Если ты, сукин сын, причинишь ему хоть каплю боли, я от тебя мокрого места не оставлю!

– Угрожаете? – нахмурился Пак.

– Ты мне ничего не сделаешь, юнец, – Чунмён отмахнулся от него, будто от надоедливой мухи.

Не удостоив более взглядом Чанёля, Ким покинул дом, погрузив квартиру в долгожданную тишину и покой. На всякий случай закрывшись на замок, Чанёль вытер о джинсы влажные от пота ладони и на цыпочках пробрался к спальне. Прильнул ухом к двери, прислушался, как та неожиданно распахнулась, а парень тяжёлой тушей свалился на пискнувшего Бэкхёна.

– Он ушёл? – удержав Пака и выглянув в коридор, осведомился брюнет.

– Ушёл, – буркнул он, принявшись стягивать с себя пропахшую дымом одежду. – Что это за хмырь такой?

– Мой знакомый, – прислонившись к стене, нехотя ответил Бэкхён.

– Не хочешь рассказать поподробнее? – раздражённо поинтересовался Пак.

– Зачем тебе это?

– Затем, что мы встречаемся – ты сам ему об этом сказал! А он ведёт себя так, будто я никто и не имею права быть посвящённым в твои тайны!

– Тебя только это злит? – прищурился Бён.

– Нет. Ещё меня бесит, как этот урод на тебя смотрит, – откровенно признался Чанёль, собравшись отнести грязную одежду в ванную.

Бэк пошёл следом и, наблюдая за тем, как Пак загружает их вещи в стиральную машинку, нервно кусал губы и бегал взглядом по небольшому светлому помещению.

– Ты ведь не рассердился, когда я сказал, что мы встречаемся? – решившись, осторожно выдохнул он.

– Я бы обиделся, если ты назвал меня просто левым оператором, – настраивая режим, отозвался Чанёль.

Торжествующе улыбнувшись, Бэк резво взобрался на жужжащую машинку и, широко раздвинув ноги, придвинул Пака вплотную к себе. Обхватив ногами его бёдра, а ладони положив на крепкие плечи, он с нежностью заглядывал в блестящие карие глаза напротив, изредка томно опуская ресницы и улыбаясь своим мыслям.

– Так кто этот напыщенный индюк? – не выдержал Пак, обняв брюнета и соприкоснувшись с ним лбами.

– Мы вместе учились в универе, только на разных потоках – я на факультете журналистики, он на юридическом. Изредка пересекались на вечеринках или территории кампуса, немного общались на отстранённые темы. Чунмён был типичным представителем золотой молодёжи. Его папаша какая-то шишка в правительстве, так что Ким не знал недостатка в средствах. Как-то я стал замечать, что он проявляет по отношению ко мне недвусмысленные знаки внимания. А на одной из пьянок признался, что влюблён в меня.

– Да ладно! – не сдержался Чанёль.

– Только я в то время был увлечён Ифанем и честно признался, что у него нет шансов. Ким горевал, конечно, но вскоре извинился и предложил стать хотя бы другом. Так что мы общались и после универа, часто созванивались, изредка встречались, гуляя до утра как в студенческие времена. – Бэк улыбнулся своим мыслям, но тут же помрачнел. – А потом был Афганистан. Я не знаю как, но Чунмёну удалось выйти на Ын Хи, а затем подключить отца и все возможные связи. Это правда было чудо, когда нас с Ифанем нашли американские военные. Я до сих пор помню ту радость, когда двери сарая распахнулись и зашли мужчины в форме. Ещё минутой ранее я мечтал сдохнуть от безысходности и отвращения к себе, от мысли, что никогда не стану прежним и не вернусь домой. А тут так резко захотелось жить, что я не сдержал слёз счастья.

Бэк уткнулся носом в шею Чанёля и несколько минут глубоко дышал, пытаясь взять себя в руки. Успокоившись, вновь поднял на Пака сухие и от того страшные глаза, и продолжил безэмоциональный рассказ.

– После того, как мы вернулись в Сеул, Ифаня таскали по бесконечным допросам, в то время как я беседовал лишь с Чунмёном. Он уже тогда был очень влиятельным человеком, да ещё и под опекой отца, так что я чувствовал себя в относительной безопасности. Именно Ким всё это время присматривал за мной, помогал справляться с депрессией, оберегал от обещавшего вернуться Тао. Этот монстр ведь заранее знал, что нас обнаружат. Я видел его за несколько часов перед тем, как нагрянули военные. Он зашёл в сарай, долго смотрел мне в глаза, даже не приставал как обычно. А потом сказал, что даже если я исчезну, он всё равно найдёт меня, чего бы это ему ни стоило. Американцы искали везде, они прочесали горы, аулы и лес, но не смогли отыскать ни Тао, ни его ближайших охранников.

– Как я понял, Тао очень умён и имеет колоссальные связи, – подушечками пальцев Чанёль успокаивающе гладил шею Бэкхёна и рассуждал вслух. – Если посудить, то с его возможностями он давно бы тебя похитил – ты ведь и не особо прятался всё это время.

– Не забывай, что у меня в руках есть фотографии, где он издевается над американским военнослужащим, – хищно усмехнулся Бэкхён. – Если эти снимки попадут в ФБР, ему не жить! Понимаешь, Чанёль, он очень осторожный. О его преступлениях слагают легенды, но прямых доказательств почти нет, именно поэтому Хуан до сих пор разгуливает на свободе. Он умело прикрывается личностями афганских боевиков, к нему не подкопаешься ни в каком плане – законопослушный гражданин, успешный бизнесмен и просто красавчик! И Тао прекрасно понимает, что если со мной что-то случится, Чунмён тут же пустит эти материалы в дело. В то же время, если я сам сделаю первый шаг и передам снимки в соответствующие структуры, его ничто не остановит от того, чтобы поймать меня и расправиться.

На лбу Чанёля пролегла глубокая складка, а блеск в глазах потух под толщей навалившихся обеспокоенности и волнения. То, что рассказывал Бэкхён, с трудом укладывалось в голове. Это могло произойти лишь в высокобюджетном боевике, но никак не в реальной жизни. Брюнет, заметивший эту перемену в парне, подался вперёд и впился горячим поцелуем в плотно сжатые губы, с улыбкой чувствуя, как те расслабляются, поддаваясь ласкам.

Они долго целовались, то углубляя поцелуй, то касаясь друг друга почти невесомо. Когда тонкая ручка скользнула между крепко сплетёнными телами и нырнула под резинку трусов, Чанёль вздрогнул и распахнул ресницы, пьяно глядя на ухмыляющегося Бэкхёна.

– Ты целовался с Чунмёном? – просипел Пак, из последних сил сдерживая рвущийся из груди стон.

– Это всё, что тебя волнует? – прищурился Бён, лаская подушечкой большого пальца чувствительную головку.

– Ответь! – стиснул зубы парень.

– Было дело. В ту ночь, когда он мне признался, я позволил ему чмокнуть себя в губы, но мне не понравилось – только обслюнявил всего, – задыхаясь от смеха, признался брюнет.

– Ты специально так говоришь! Тебе наверняка понравилось, – надулся Пак, решительно вытаскивая из своих трусов расшалившуюся руку.

– Ну хочешь, накажи меня!

Бэк спрыгнул с машинки и, повернувшись задом к Чанёлю, гибко прогнулся в спине. Глядя на аппетитную задницу, Пак медленно терял связь с реальностью и, не сдержавшись, уткнулся стояком между половинок и слегка потёрся.

– Ах, Чанни, – простонал Бэкхён, заведя за голову руку и притянув к себе парня для поцелуя.

– Он тебя до сих пор любит, – выдохнул в покрасневшие губы Пак.

– Нет. Сейчас я для него лишь живая наживка для поимки опасного преступника и последующего триумфа, а также скачка по карьерной лестнице, – недовольно признался Бэкхён и сердито взбрыкнул, глянув на Чанёля прищуренными глазюками. – Бери уже, пока я не передумал!

– Беру, – кусая Бёна за загривок, рассмеялся Пак.

___________________________

*Adema – Betrayed Me

========== Глава 14 ==========

Что ж, может это звучит абсурдно,

Но я хочу стать твоим крушением всего,

Принести в жертву свою честь на твоём алтаре,

Окунуть тебя в свои капризы.*

С трудом, но Чанёлю всё же удалось уговорить Бэкхёна остаться дома. Хотя брюнет и дулся показательно, но приготовил для Пака завтрак и поцеловал на прощание, попросив быть осторожным.

– Ключи возьми, – протянул он связку на раскрытой ладони.

– Ты доверяешь мне свой автомобиль? – изумился Чанёль.

Бэк привстал на носочки и, дотянувшись губами до чужого уха, спрятанного под копной лохматых волос, шепнул:

– Поцарапаешь – трахну!

Пак вначале растерялся, а потом беззаботно расхохотался, сминая в ладонях худые бока своего парня.

Уже по дороге в WBS он задумался над тем, что слишком быстро и легко принял свою нетрадиционную ориентацию. Порой Чанёлю попадались на глаза истории бывших натуралов, которые подробно расписывали с какими мучениями привыкали к неожиданной тяге к мальчикам. Испытывали конфликты с окружением и самими собой, страдали от собственной неправильности и аморальности желаний.

Чанёль ничего подобного не ощущал. Ну, понравились они с Бэком друг другу. Так ли важно, какого они пола? Главное, что вместе хорошо – не только говорить, но и молчать. Что сердце начинает биться быстрее, стоит только увидеть Бёна. Что хочется его целовать и ласкать, а ещё закрыть собой от всего мира. Чанёль никогда ранее не испытывал к кому-то таких сильных чувств. Пожалуй, только к родителям, но это было так давно, что воспоминания успели покрыться пылью забвения.

Аккуратно припарковав автомобиль, Пак направился к лифту, но приметив стоявшую рядом с ним фигуру, чертыхнулся сквозь зубы. Пожалуй, судьба решила над ним жестоко пошутить, раз опять столкнула с Ифанем на этом чёртовом пятачке у мигающей панели.

– Доброе утро, – одарив босса быстрым взглядом, поздоровался Чанёль.

Будь его воля, он бы прошёл мимо и руки не пожал, но субординация давила на нервы невидимым грузом, да и Бэк явно не одобрил бы подобного поведения. В ответ Ифань сухо кивнул головой и вновь отвернулся к не желавшим разъезжаться створкам.

Через минуту им всё же удалось загрузиться в кабину. Встав в разные углы, они меланхолично смотрели на собственные отражения в зеркальных стенах и не спешили заводить светскую беседу.

Пак уж обрадовался, что всё обошлось, как Ифань, первым выйдя из лифта, отрывисто бросил, что ждёт его через пять минут у себя в кабинете.

Чанёль успел лишь забросить вещи да поздороваться с сонным Сехуном, всю ночь монтировавшем сюжет, и с вернувшимся из командировки Чонином. Парни посетовали, мол, начальству с утра неймётся, и, пожелав Паку удачи, вернулись к своим делам.

– Чем провинился? – хмыкнул Лухан, стоило парню переступить порог приёмной.

– Не понял? – озадаченно уставился на него Чанёль.

Секретарь лишь покачал головой и предложил выпить кофе, но Пак предпочёл поскорее разобраться с Ифанем и заняться своими прямыми должностными обязанностями.

Ву встретил его мрачным взглядом и нервным стуком пальцев по крышке стола. Он успел стянуть пиджак, и сейчас тот небрежно висел на спинке кожаного кресла. Перед ним стояла чашка с ещё дымившимся кофе, была открыта папка, в которой мелькали чьи-то фотографии и цифры, но самому Ифаню, казалось, не было до них никакого дела.

– Садись.

Повинуясь холодному приказу, Чанёль опустился на стул и по-ученически сложил ладони на коленях.

– Сегодня утром мне позвонил Бэкхён и сказал, что заболел. Это правда?

– Правда, – без тени сомнений, кивнул Пак.

– И что же у него за болезнь? Порванная задница? Засосы на шее? – хищно сузив глаза, отозвался шеф.

Чанёль едва сдержал улыбку, поражаясь плохо скрываемой ревности. К тому же, он придумал вопрос, который задаст Бэку вечером – уж очень интересно стало, почему Ифань, который так сильно любит Бёна, отпустил его на свободу.

– У него небольшое недомогание и оно никак не связано с описанными вами симптомами, – наслаждаясь собственным превосходством, хмыкнул Пак.

Он прекрасно видел, как сузились зрачки Ифаня, а длинные пальцы стиснули до хруста дорогую перьевую ручку.

– Вы встречаетесь? – испепеляя сидевшего напротив парня разъярённым взглядом, просипел он.

– Разве это имеет отношение к работе?

– Отвечай на поставленный вопрос! – ударив кулаком по столу, рявкнул Ву.

Решив, что скрывать очевидное глупо, Чанёль молча кивнул. Ифань побледнел и рывком ослабил галстук на шее.

– Уже трахались?

– Нет, но зато занимались любовью.

Ву резко вскочил из-за стола и накинулся на не ожидавшего такой прыти Пака. Получив отрезвляющий удар в нос, Чанёль пришёл в себя и ответил метким в челюсть. Они топтались, пыхтя, в центре кабинета, попутно уронив пару тяжёлых стульев и обрушив полку с книгами, когда на шум прибежал Лухан и тут же, всплеснув руками, умчался за помощью.

Чанёль не помнил, как его оттаскивали от взбешённого Ифаня, продолжавшего молотить кулаками воздух. Пришёл в себя лишь за собственным столом с гудящей головой и разбитым лицом. Напротив него сидел сосредоточенный Кёнсу и тщательно обрабатывал раны перекисью. У окна стояли взволнованные Сехун и Чонин, возбуждённо шептались о том, что Пак знатно отметелил Ифаня – после такого и без работы остаться можно.

– Щиплет, – слетело с разбитых губ Чанёля, когда ватка проехалась по рассечённой брови.

– И зачем ты в драку полез? – пожурил его До, обхватив ладонями за щёки и подув на больное местечко. – Так лучше?

– Угу, – блаженно прикрыв ресницы, выдохнул Пак.

– А из-за чего сцепились-то? – привязался Чонин. – Ифань, конечно, бывает редкостным мудаком, но с кулаками он ещё ни на кого не набрасывался!

– Из-за Бэкхёна небось? – подмигнул парню Кёнсу. – Я, конечно, не в курсе, что вас на самом деле связывает, но Бэк очень за тебя заступался в последний раз. Даже пригрозил, что если тебя уволят, то он уйдёт следом. Согласись, что это о чём-то говорит!

– У меня и так башка гудит, отстаньте! – отмахнувшись от коллег, Пак сложил голову на руки и затих.

Ещё немного повозившись, парни стали расходиться. Кёнсу собирал в аптечку лекарства, когда Чанёль поднял на него подозрительно прищуренные глаза.

– Что? – машинально поправив криво приклеенный на брови пластырь, отозвался До.

– Где ты пропадал ночью, что до тебя никто не мог дозвониться?

Кёнсу замешкался и слегка побледнел, делая небольшой шаг назад. Не ожидавший такой реакции, Чанёль поднялся со стула и упёрся ладонями в край стола.

– У меня может быть личная жизнь! – пискнул До и торопливо выскочил из отдела.

– Что это с ним? – проводив тощую фигурку любопытным взглядом, спросил Сехун.

– Если бы я знал…

***

День тянулся невообразимо медленно и нудно. Ифань всё же не уволил Пака – уехал сразу после драки и до самого вечера не появлялся более в офисе. Самого Чанёля также не выпускали за пределы WBS, справедливо рассудив, что разбитая рожа оператора одного из центральных каналов, вряд ли понравится горожанам.

Так Пак и просидел за монитором, монтируя отснятые парнями материалы, пока те торчали в курилке и распивали кофе. Это был своеобразный бартер – они мотаются по съёмкам, а Чанёль работает с видео.

Периодически затылок начинал ныть и Пак пил таблетки, положенные в сумку заботливым Бэкхёном. В очередной раз вспомнив о любимом, Чанёль потянулся к мобильнику и написал милую смску, которых за день набралось не менее десятка. И если до этого Бён исправно отвечал, не скупясь на смайлики, то в этот раз сообщение задержалось на пару часов и состояло из сухого: «Я спал».

Немного задержавшись на работе, Чанёль собрал вещи и спустился на подземную парковку, где утром оставил автомобиль. К счастью, вечерние пробки уже рассосались, поэтому до дома парень добрался без проблем. Каждый раз, тормозя на светофоре, он поглядывал на своё отражение и кривился – Бэк за такое точно по голове не погладит, а ругаться совсем не хотелось.

Забежав в пиццерию и купив большую Пепперони, Чанёль шустро поднимался по ступенькам и чувствовал себя так хорошо, будто за спиной у него распустились крылья. Душу грело осознание того, что домой возвращаться гораздо приятнее, когда тебя там ждут. Он уже лелеял надежду, как переступит порог и окажется вовлечён в нежный поцелуй, как Бэк усадит его за стол и ласково поинтересуется, как прошёл день… Вот только всё с самого начала пошло не так.

Открыв дверь ключом, Пак бесшумно просочился в прихожую и щёлкнул выключателем. Вопреки ожиданиям, Бэкхён не выбежал встречать, хотя в квартире явно чувствовалось его присутствие.

– Бэкки, привет! – стягивая кеды, громко крикнул Чанёль.

– Привет, – будто нехотя, донеслось из кухни.

Парень пошёл на голос и растерянно замер в дверях – в помещении было до невозможности накурено, а перед мрачным Бэкхёном стояла полная пепельница окурков. Пак перевёл взгляд на лихорадочно сжатую в подрагивающих пальцах очередную сигарету и отстранённо подумал о том, что в комнате так дымно, что воздух можно резать ножом.

– С кем-то подрался? – нервно затянувшись, просипел Бён.

– Ну да, немножко, – парень натянул на лицо улыбку и поставил на стол коробку. – А я пиццу купил!

– А я ужин приготовил, – хищно усмехнувшись, произнёс брюнет.

– Да? Ну, значит, съедим пиццу на завтрак, – почувствовав нарастающее напряжение, отозвался Чанёль.

Он открыл окно и замахал руками, пытаясь быстрее проветрить кухню. Бэк, будто издеваясь, посильнее затянулся и выдохнул в сторону парня ещё одну струйку дыма.

– Ты чего куришь? Лёгкие побереги! – шикнул на него Пак.

– А ты не командуй, – звенящим голосом отрезал Бэкхён. – Запер меня дома, как психа какого-то, а сам развлекаешься, да?

– О чём ты?

– Вот только не прикидывайся идиотом! Подрался ты тоже из-за него?

Чанёль непонимающе взмахнул ресницами, глядя на то, как брюнет раздражённо вдавил окурок в пепельницу. Он вскочил из-за стола и решительно направился в спальню, но Пак перехватил его на полпути и крепко обнял, прижимая трепыхающееся тельце к своей груди.

– Пусти! – взбрыкнул Бён.

– Что случилось? Что ты себе надумал? – терпеливо пережидал истерику Чанёль.

– Я ничего не надумал! Я всё видел своими глазами!

– Что ты видел?

Вывернувшись из тесных объятий, Бэк вытащил из кармана широких домашних штанов телефон и протянул Паку. Парень с любопытством взглянул на экран и тут же недоумённо округлил глаза, рассматривая смазанный снимок с умело подобным ракурсом – благодаря которому казалось, будто они с Кёнсу целуются.

– Это не то, что ты подумал!

– О да, именно с этой фразы всё и начинается! – закатил глаза Бён, отбирая мобильник.

– Нет, выслушай! – настаивал на своём Чанёль, торопливо шагая за парнем. – Я подрался с Ифанем, а Кёнсу обрабатывал ссадины и подул на них, чтобы было не так больно!

Бэк резко встал и Пак со всей дури впечатался ему в спину, чуть не уронив, благо во время успел удержать.

– Опустим пока часть с Кёнсу, но… Какого хрена ты дрался с Ифанем?!

– Он сам на меня набросился, я всего лишь защищался, – пожал плечами Чанёль.

– Причина драки? – хладнокровно отцепив от себя мужские руки, выдохнул Бэк.

– Я сказал, что мы встречаемся. Точнее, он спросил, а я подтвердил его догадки, – тушуясь под испытующим взглядом, пробормотал Пак.

– Идиот, у тебя ещё сотрясение не до конца прошло, а ты всё туда же!

– А кто тебе эту фотку отправил? – желая поскорее перевести тему, нахмурился Чанёль.

– Не знаю, с неизвестного номера, – опустив голову, шепнул Бэк. – Мне не нравится это. Почему ты позволил До быть так близко?

– Ты ревнуешь?

– Да иди ты!

Бэкхён сердито плюхнулся на кровать и свернулся клубочком, злобно фыркнув, когда Пак улёгся рядом.

– Прости меня, дурака! Твой бывший из меня чуть душу не вытряс, так что я даже не понял вначале, что уже сижу за своим столом, – сунув ладонь под футболку брюнета, признался парень. – Надо срочно выяснить, кто пустил про меня этот мерзкий слушок и чего пытается добиться! Меня вообще не покидает ощущение, что в WBS кто-то очень сильно недоволен нашими отношениями. К тому же, ты не заметил, что всякий раз, когда происходят пожары и взрывы, именно ты оказываешься на месте происшествия?

Бэк задумался, позволяя широкой ладони Пака пригреться на животе. В словах парня была доля правды – и если раньше Бэкхён думал об этом вскользь, то теперь такая мысль казалась ему вполне правдоподобной. Нужно обязательно обратиться к Чунмёну за помощью или провести собственное расследование, но пока лучше выяснить другое.

– Так значит, у тебя с Кёнсу ничего нет?

– Мне только ты нравишься, – честно признался Чанёль, касаясь губами тонкой кожи шеи. – Ты не будешь ругаться, если я оставлю засос?

Брюнет перекатился на спину и внимательно посмотрел в томно блестевшие карие глаза. Вплёл пальцы в растрёпанные волосы и ласково погладил гудящий затылок.

– Сильно болит?

– Терпимо.

– Я завтра же выхожу на работу! Во избежание повторных драк и подкатов всяких коротышек, – предупредил Бён.

– Мне спокойнее, когда ты рядом, – широко улыбнулся Чанёль, навалившись на парня. – Ты скучал по мне?

– Очень!

Острое колено вклинилось между крепко сжатых ног, и Бэк тут же покорно раскинулся, позволяя Паку свободно устроиться.

– Мне нравится, что ты ревнуешь, – покрывая ключицы горячими поцелуями, промурлыкал Пак.

– Я ещё даже не начинал, – протяжно выдохнул Бён.

Ему нравилось чувствовать запах Чанёля – почти выветрившийся аромат пряной туалетной воды, табака и пота. Нравились его жёсткие волосы, скользившие между пальцами. Горячие ладони, исследовавшие разомлевшее тело, нетерпеливо стягивающие одежду и швыряющие куда-то далеко на пол.

Бэку безумно нравилось упираться коленями и локтями в матрас, призывно оттопырив задницу, пока Чанёль колдовал сзади – то нарочито медленно растягивая, погружая пальцы в нетерпеливо сжимающийся анус; то отрывисто целуя молочные бёдра, слегка подрагивающие в крепких руках.

Бэкхён развратно стонал и потирался ягодицами о крепкий член, умоляя взять себя как можно быстрее, без лишних прелюдий и вымораживающей нежности. И благодарно простонал, когда Пак начал протискиваться вглубь его тела, раздвигая влажной головкой неожиданно податливые мышцы.

И это было чертовски правильно. Хорошо. Приятно. Подаваться назад, насаживаясь на Чанёля. Позволять его рукам сжимать горячее тело, касаться везде, где пожелает. Кричать в преддверии оргазма его имя и не сдерживать слёз, когда колючие искры наслаждения прошили насквозь, подарив долгожданное облегчение и покой.

– Ты мне нужен, – было сказано шёпотом, в подушку, почти не слышно, но Пак услышал и перевернул Бэка на спину, глядя в бледное лицо с предательски трясущейся нижней губой.

– Я люблю тебя, – произнёс он прежде, чем подумал, но ничуть не пожалел о вылетевших из груди словах.

Бэкхён улыбнулся в ответ, и в его расширенных зрачках Чанёль прочитал явственное: «Я тоже».

___________________________

*Velvet Acid Christ – Slut

========== Глава 15 ==========

Без красок сон, без звуков мир, и вечна череда лишений.

Твой голос сеет смерть. Любовь моя – без ощущений.*

Чанёль уже давно спал, забросив на Бэкхёна ногу и для верности припечатав ладонью живот, пока сам брюнет немигающим взором смотрел в потолок и мелко дрожал, будто подхватил опасную для жизни лихорадку. Бён прислушивался к ровному дыханию парня, изредка дёргающегося, будто падающего во сне в глубокую яму, и думал над тем, что не достоин сейчас лежать рядом с ним и красть чужое тепло. Когда стало совсем невмоготу, он осторожно сбросил с себя конечности Пака и выполз из-под одеяла. Натянул трусы и футболку и вышел на цыпочках, чтобы не потревожить сон любовника.

Долго умывался ледяной водой, пытаясь унять жар, затем прихватил из настенного шкафчика баночку со снотворным и, погремев таблетками над ухом, ушёл на кухню. Зажёг свет, чуть поморщился и опустился на табуретку, глядя в незашторенное окно, за которым мягкой чернотой разлилась ночь.

Хорошо, что под рукой оказались пачка сигарет и зажигалка. Отодвинув в сторону пилюли, Бэкхён закурил, замерев в ожидании долгожданного облегчения, но оно не наступало. Напротив, глаза стало щипать ещё сильнее, а в груди будто кто-то провернул раскалённый добела нож, поджаривающий внутренности и безошибочно вскрывающий на сердце старые рубцы.

Тао. Тао. Тао… Бэк крепко зажмурился, растирая ладонями глаза, в отчаянии кусая губы. Ну почему он опять вернулся в его мысли? Именно тогда, когда всё стало налаживаться? Зачем он сегодня вспомнил своего мучителя и, закрывая глаза, представлял его вместо Чанёля. Ведь специально кричал в экстазе имя Пака, чтобы доказать себе обратное, но легче не становилось.

Стыдно. Больно. Убийственно противно. И сигарета закончилась слишком быстро, тут же заменённая другой.

Если бы Бэкхёна спросили, что хорошего в Тао, он не задумываясь бы назвал его единственное достоинство – сила. И дело даже не в отличной физической подготовке и совершенном смуглом теле, покрытом шрамами. Цзытао отличался внутренней силой, несгибаемым стержнем и непрошибаемой уверенностью в себе и каждом своём слове.

Бён ощутил его силу уже тогда, когда увидел в том дворе, в отдалении от массы боевиков, издевающихся над солдатом. Спокойный, невозмутимый и несокрушимый, он был не похож ни на одного из тех людей, что Бэк встречал до этого. И эта несгибаемость пугала до чёртиков, потому что предполагала только два выхода – либо прогнуться под неё, либо умереть.

И когда пришло время выбирать, Бён предпочёл первое. Жалел ли он об этом? Несомненно. Но изменить всё равно ничего не мог – Тао въелся в его душу намертво, пропитал ненавистью и болезненной зависимостью.

У Бэкхёна почти не было никакого сексуального опыта, робкий секс с Ифанем не в счёт. Тао же открыл для него новый мир – мир чувственного наслаждения. Да, он был груб и беспощаден, обожал причинять боль и заставлять рыдать и молить о спасении, но Бэк, похоже, был грёбаным мазохистом, потому что желал этих унижений в глубине души, хотя никогда и никому в этом не признавался.

Днём, сидя в вонючем сарае и глядя в одну точку, он ненавидел Тао. Тосковал по дому и прошлой жизни. Лелеял мысли, как однажды убьёт этого изверга, выпотрошит его внутренности и вонзит острое лезвие в ещё подрагивающее тёплое сердце.

Но стоило хлипкой дверце распахнуться, как он обо всём забывал, чувствуя предательски нарастающее возбуждение. И Бэк позволял Тао тащить себя в дом, укладывать, где угодно. Покорно раздвигал ноги, хотя знал, что Хуана раздражает покорность. Кусал губы, чтобы не стонать, но через пару минут всё равно кричал как дешёвая портовая шлюха, насаживаясь и на член, и на пульт, и на огурец, если того хотел Тао.

Бэкхён искренне считал себя извращенцем и конченым моральным уродом. Он ненавидел себя за эту привязанность к Тао, и самого Тао он тоже ненавидел. Но почему-то тянулся к нему, вопреки всему, в минуты оргазма желая, чтобы его не находили никогда. Мечтал сдохнуть под его горячим телом, пока из развороченной задницы вытекала сперма, а прокусанные в несдержанном поцелуе губы кровили. Хотел исчезнуть с лица земли, потому что для таких уродов, как Бэкхён, там нет места.

Но стоило почувствовать под саднящей спиной холодную землю, как сознание прочищалось. Возвращались и ненависть, и желание спастись. В первую очередь, от самого себя.

Бэк был уверен – если бы их тогда не обнаружили американские военные, он бы наложил на себя руки. Это хождение по кругу наслаждения и самобичевания, высасывало из него последние силы, превращая в безропотную куклу. Он настолько привык ненавидеть себя за эти долгие месяцы, что считал смерть избавлением.

И Бэкхён был искренне благодарен Тао, когда тот причинял ему боль. Ставил на колени и хлестал плёткой по спине, пока бледная кожа не лопалась, выпуская наружу горячие струйки крови. Он едва сдерживал крики радости, когда Хуан полосовал его ножом, выводя одному ему понятные символы и знаки. Бэк был готов целовать его ноги и подставлять последние, не обожжённые болью участки кожи. Всё из-за того, что физические страдания на несколько минут вытесняли душевные, и было легче.

– Раны заживут, рубцы останутся, – любил повторять Тао, гладя кончиками пальцев свежие шрамы. – Ты ведь моя сучка, да, Бэкки?

А тот лежал, совершенно голый, окровавленный, со следами засохшей спермы на коже, свернувшись клубочком у его ног, и выл от безысходности и тоски.

После того, как их спасли, Бэкхён предпочёл забыть об этом помешательстве и никому не говорил о произошедшем. Ифань тоже лишнего не болтал, ибо чувствовал за собой вину, хотя и слов извинений выдавить так и не смог.

Первое время всё было замечательно – Бэкхён оказался дома, в относительной безопасности, окружённый знакомыми и близкими людьми. Он постарался вычеркнуть прошлое, забыть его навсегда. Отказался от помощи психолога, ибо не хотелось вновь бередить старые раны. И месяцы шли, дни сменяли друг друга. Бэк начал жить, заново учился улыбаться, пока однажды всё не сломалось.

Он увидел Тао во сне. Они трахались, как животные – грязно, пошло, до крови раздирая кожу по-звериному острыми когтями. И когда Бэкхён проснулся в ледяном поту, то понял, что возбуждён. Остаток ночи его рвало над унитазом, а на следующий день всё повторилось. Стоило заснуть, как он видел Тао. Стоило проснуться, и Бэк не мог отделаться от навязчивого желания вновь оказаться под своим мучителем.

Тогда он решил обратиться за помощью к Интернету. Вначале поставил себе диагноз «стокгольмский синдром», потом понял, что это немного не то. После прочтения сотен статей и мнений, осознал, что у него ярко выраженная склонность к мазохизму.