сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)
— Знаешь, что самые талантливые музыканты, поэты и художники были глубоко несчастными людьми? Только истинные страдания обнажают эмоции. Лишь испытав несчастную любовь, боль, предательство и обман, мы можем творить по-настоящему! Каждый укол судьбы делает нас сильнее. Главное, не сломаться, ты же знаешь!
Хани кивнула и смущённо шмыгнула носом. Вытерла мокрые ладошки о ткань джинсов и вновь покосилась на разглядывающего её картины мужчину.
— А вы тоже рисуете?
— Давай ты ко мне тоже на «ты»? — улыбнулся он. — Рисую! Сейчас, правда, больше в бизнес ударился. Наверное, оттого, что моя несчастная любовь, наконец-то, расцепила зубы, оставив после себя лишь грубые шрамы. Ты ведь знаешь, в чём прелесть любви?
— В чём?
— В том, что она проходит, — рассмеялся Лухан. — Я оставлю тебе свою визитку и обязательно созвонимся на днях. Выставка состоится в конце месяца, я выделю под твои работы один из залов. Тогда же и покажу свои картины. Надеюсь, ты их оценишь!
— Вы… то есть, ты, действительно проникся моими работами? — изумилась Хани.
— Конечно! — голос блондина был полон искренности. — Сейчас все рисуют нечто абстрактное, символическое, понятное только сугубо креативным умам… А мне больше по душе такое — простое и обыденное. Многие считают увлечение искусством — уделом аристократов и эстетов. А вот такие работы, как у тебя, делают его доступным каждому, даже пожилой аджумме, всю жизнь проработавшей на рынке и не знающей, кто такой Сальвадор Дали или Леонардо Да Винчи!
После этого они ещё немного посидели на кухне, и за чашкой чая Лухан даже умудрился уговорить Хани лично посетить выставку. Настолько увлечённая беседой с незнакомым человеком, не обращающим внимания на её инвалидность и слабость, девушка даже расстроилась, когда в дом зашёл Исин. Отчего-то не смотревший на Хани, он позвал Лухана, напомнив тому про вечерние пробки, и сухо попрощался.
Девушка не вышла провожать мужчин на крыльцо — взволнованно выглядывала из-за занавески, толком не понимая, что произошло с Исином и чем она его так обидела.
***
Хани даже не поняла, что случилось — то ли гром, то ли землетрясение. Проснулась от ужасного грохота, электронные часы показывали начало третьего ночи, а шум лишь усиливался. Немного придя в себя, девушка поняла, что кто-то стучит в дверь, и тут же замерла от страха. Первая мысль — залезть под одеяло и притвориться, что никого нет, тут же оказалась отметена. Если это грабители или маньяки, то это их не остановит, а наоборот приободрит. Позвонить Сехуну? Тогда через пять минут здесь будет целая вооружённая армия.
Хани уже потянулась к мобильнику, как услышала хриплый голос Исина, звавший её по имени. Тут же покрывшись мурашками, она подкатила кресло к кровати и мешком перевалилась на жёсткое сиденье, даже не поправив толком ноги. Отчаянно перебирая колёсами, Хани выехала в коридор и торопливо щёлкнула замком, тут же отъезжая назад.
— Милая! — пьяно выдохнул Исин, рухнув на колени перед девушкой.
— Ты в порядке? — Хани поёжилась от холодных порывов ветра, залетевших в дом, и зябко обхватила себя руками.
— Я в доску пьян! — с пафосом заключил парень, поставив ладони на ручки коляски. — Как ты поживаешь, моя маленькая?
Зрачки Чжана были неправдоподобно расширены, будто кроме алкоголя он ещё накачался какой-то дурью.
— Боже, Исин, мы виделись с тобой несколько часов назад! Ты на пару с Луханом напился? — с укором произнесла Хани, косясь на скрипевшую под порывами ветра дверь.
— Нет, я отвёз его в город, а потом обратно к тебе, — махнув рукой перед носом девушки, поведал Чжан.
— Совсем с ума сошёл? Пьяным за руль садиться! Как ты додумался до этого? — девушка покачала головой и попыталась отодвинуться от источающего винные пары друга. — Иди спи на диване, только дверь закрой.
— Не уходи, — простонал парень, вцепившись в обнажённые острые коленки, выглядывающие из-под сорочки.
Хани только сейчас сообразила, что сидит перед ним в полупрозрачной рубашке, и смущённо прикрылась руками.
— Пусти, — потребовала она, совершенно не чувствуя горячих прикосновений.
Широкие ладони скользнули к щиколоткам и крепко их сжали, попытались развести в разные стороны, и вот тут Хани действительно стало страшно.
— Чжан Исин, оставь меня в покое! — отчётливо повторила она, отталкивая парня.
— Ни за что! Я столько лет ждал этого момента! — мстительно пробормотал парень, скользнув руками под лёгкую ткань.
Хани взвизгнула и попыталась вытащить из-под подола лапающие её ладони, но Исин уже подцепил ткань трусиков и напряг пальцы, чтобы их разорвать.
— Придурок! Прекрати! — девушка била его по лицу и плечам, отчаянно царапалась и с удовольствием отвесила бы хорошего пинка, вот только ноги уже давно её не слушались.
— Сопротивляйся, так даже интереснее, — шипел Чжан, разорвав наконец тонкую ткань. — Я тебя сделаю своей!
— Ты напился и не соображаешь, что делаешь! Ты будешь об этом жалеть! Я тебя никогда не прощу! Так и знай! — кричала Хани, не оставляя попыток отбиться.
Тогда Исин грубо сгрёб её за волосы и притянул к себе, впившись в покрасневшие губы собственническим поцелуем. Девушка простонала в поцелуй и вцепилась зубами в нижнюю губу, прокусив её насквозь.
— Сука! — взвыл парень, резко вскочив и отвесив Хани звонкую пощёчину.
Боль не отрезвила его, а наоборот окончательно столкнула в бездну безумия и отчаяния. Схватив Хани за шею, он толкнул её на пол и тут же навалился сверху, потираясь своим возбуждением о её живот. Пыхтел в лицо перегаром, лапал дрожащее тельце, будто не замечая горьких слёз и жалких всхлипываний. Последняя надежда Хани — руки, были надёжно припечатаны к полу, а голос неожиданно пропал, как в кошмарном сне, когда открываешь рот и ни слова сказать не можешь.
— Я тебя любил с того самого момента, как увидел впервые! Старался быть нежным и понимающим, всегда поддерживал и заботился! Постоянно был рядом, помогал во всём, не сводил с тебя глаз, — зло шептал Исин, не прекращая унизительных фрикций. — Я дышал тобой, Хани, а ты всегда смотрела только на Бэкхёна! Он издевался над тобой, мучил, унижал, а тебе всё было нипочём! Сколько раз ты его прощала, скажи мне?! Почему? Почему ты даже сейчас продолжаешь его рисовать, после всего случившегося?!
— Исин, ещё не поздно остановиться, умоляю, — рыдала Хани, едва шевеля губами.
— После каждого раза, когда он тебя отталкивал, я думал, что теперь-то у меня точно будет шанс, но нет! Ты его всегда прощала. Это ты виновата в том, что я подпилил верёвку! Думаешь, я не знал, как вы ночью уходили и смотрели на звёзды? Трахались, да?! Я ненавижу вас обоих! Я мечтал, что Бэкхён разобьётся и ты наконец-то станешь моей! Но нет… всё перевернулось с ног на голову. Ты не должна была спускаться в паре с ним, хотя тогда я решил, что это к лучшему. Думал, что спасу, стану героем в твоих глазах! Я же не знал, что эта скотина тебя отпустит! Да я чуть не умер, пока ты была в больнице! Корил себя, ненавидел, проклинал! И мне плевать, что ты инвалид! Я готов принять тебя и такой, но даже после того, как Бэк тебя отпустил, ты продолжаешь его любить!!! — Исин схватил за голову шокированную Хани и со всех сил ударил затылком об пол.
Девушка даже не дёрнулась — продолжала молча следить за ним взглядом, отказываясь верить только что услышанному. Исин, бесясь от того, что возбуждение никуда не уходит, схватил Хани за ноги и потащил в гостиную, не обращая внимания на тонкую кровавую полосу, тянущуюся за ней следом. Бросив её на ковре, схватил недописанную картину и издевательски рассмотрел. Затем поставил обратно на мольберт, спустил штаны и принялся дрочить, продолжая что-то говорить и смеяться.
Хани часто задышала, будто задыхаясь, и с трудом перевернулась на живот. Напрягая последние силы, поползла к Исину, но когда до парня оставалось чуть больше метра, он бурно кончил, заляпав спермой карандашного Бэкхёна и часть недорисованного пляжа. Удовлетворённо осмотрев плоды своих трудов, подмигнул окаменевшей Хани и, застегнув ширинку, покинул её дом, громко шваркнув дверью напоследок.
========== Глава 12 ==========
Когда Хани открыла глаза, на улице уже рассвело и нежные лучи летнего солнца робко проникали в комнату. Озябшее за ночь тело с трудом шевелилось и девушке понадобилось несколько минут, чтобы приподняться на локтях и осмотреться. Взгляд тут же выхватил изуродованный набросок и воспоминания нахлынули тяжёлой волной.
— Не плачь, Хани! Будь сильной! — приказала себе девушка и поползла в коридор, к брошенной там коляске.
С трудом на неё забравшись, первым делом закрыла на замок дверь, а затем стала наводить порядок. Тщательно отмыв пол от грязных следов и крови, Хани заперлась в ванной и приступила к самой ненавистной процедуре.
От горячей воды, попавшей на рану, затылок стало щипать, но девушка упорно держала голову под упругими струями, будто с помощью боли физической могла убить душевную.
Уже затем, гораздо позже, с сухими волосами, в безразмерном свитере и мешковатых штанах, Хани выкатывалась на крыльцо, таща за собой мешок, когда наткнулась на нерешительно застывших у калитки Чжанов. Успешно сохранив прежнее отстранённое выражение лица, девушка съехала на землю и покатилась к углу дома.
— Хани! — крикнули родители Исина ей в след. — Как ты себя чувствуешь?
О застыла на месте, не повернув головы, и задумчиво нахмурила брови.
— Мы волновались! — взволнованно продолжила тётушка Вэй. — Возможно, тебе что-то нужно…
— Вы всё знали с самого начала? — резко обернувшись, выдохнула Хани.
— Что? — одновременно воскликнули Чжаны и неуверенно переглянулись.
Девушка вцепилась в ручки кресла, не заметив, как предательски побелели костяшки пальцев, и терпеливо ждала ответа, хотя и без труда догадалась, каким он будет.
— Исин никогда не держал от нас секретов. Он не хотел этого делать, Хани! Мой мальчик искренне раскаивается! — с жаром выпалила тётушка, желая добавить что-то ещё в защиту сына, как О резко её прервала.
— Уходите! Я больше не нуждаюсь в вашей помощи!
Девушка уехала на задний двор, так и не обернувшись. Лишь оказавшись в тени вишнёвых кустов, прислушалась к затихающим шагам. Её начинало мелко потряхивать от злости и волнения, но мобильный в кармане всё же приободрял — если хоть кто-то посмеет причинить боль, Хани тут же позвонит Сехуну и он её спасёт.
Взяв из поленницы немного дров, девушка сложила их в отгороженном камушками месте, где раньше они всей семьёй разжигали мангал, и чиркнула спичкой, ловко поджигая предусмотрительно захваченную пожелтевшую газету.
Вскоре весёлые огоньки пламени охватили дрова и воздух наполнился горьковатым запахом дыма. Если закрыть глаза, то можно было представить, что дядя Менсон на пару с Сехуном маринуют мясо, а тётя Со Чжон готовит овощной салат и напевает под нос песню своей молодости. А Хани крутится то там, то здесь, мешается под ногами, задорно хохочет, дёргает брата и в итоге, крепко держа за ладонь, тащит к морю. Они с разбегу врываются в солёную воду, поднимая тысячи брызг, распугивают чаек своими воплями, потому что им чертовски холодно и весело. Улыбаются друг другу, восхищённо смотрят в бескрайнее небо и искренне думают, что так будет всегда.
Хани медленно распахнула ресницы и равнодушно раскрыла мешок. Вытащив заляпанный эскиз, швырнула в огонь и, сквозь слёзы в глазах, наблюдала за тем, как пламя пожирает размытый образ любимого человека.
Когда первая картина достаточно истлела, девушка потянулась за второй, но пальцы нащупали лишь пустоту. Вздрогнув, она медленно обернулась и изумлённо распахнула глаза — позади неё, на скамейке сидел Лухан и бережно прижимал картины к груди. Несколько секунд они не сводили друг с друга настороженных взглядов, а затем блондин похлопал себя по карманам брюк и выудил из одного из них пачку сигарет.
— Это что за акт самосожжения? — наконец, затянувшись, спросил он.
— Давно здесь сидишь?
— Не особо.
— Отдай мешок.
— Ни за что.
— Отдай! — сорвавшись, крикнула Хани.
— Возьми, — усмехнулся Лухан.
Психанув, девушка покатила коляску к лавке, но стоило ей приблизиться, как мужчина, вместе с картинами, перемахнул в другой конец сада.
— Поиграем? — задорно рассмеялся он.
— Ты издеваешься надо мной?! — задохнулась от слёз Хани.
— Я не дам тебе их сжечь, — неожиданно серьёзно заявил блондин.
Девушка хотела возразить, но вместо этого лишь схватила ртом воздух и обесиленно опустила голову на грудь.
— Зачем ты здесь? — глухо поинтересовалась она.
— Я вчера забыл у тебя записную книжку, а в ней слишком много контактов, — развёл руками Лухан. — Ты её, случаем, не находила?
— Поищи сам и уезжай.
Блондин кивнул и ушёл в дом. Спустя пару минут вышел наружу и, запихивая блокнот в кожаную сумку, подошёл к Хани.
— Может прогуляемся?
— Не стоит меня утешать.
— Хани, почему ты считаешь, что дело именно в утешении? Здесь потрясающе красивые места! А ты тут провела всё детство. Неужели настолько сложно показать город?! — искренне возмутился Лухан.
— Тебя подослал Исин?
Лицо мужчины удивлённо вытянулось, и он ограничился отрицательным кивком головы. Ещё немного посомневавшись, Хани согласилась на прогулку, позволив Лухану взяться за ручки кресла и покинуть пределы двора.
Пока они ехали по пустынной улице, девушка постоянно оборачивалась и взволнованно облизывала губы. Она была почти уверена, что блондин заодно с Исином. Хани ожидала, что вот сейчас из-за угла выскочит Чжан и продолжит вчерашний ужас, но Лухан продолжал нести какой-то бред и весело смеяться, а Исин так и не объявился.
— Видишь ту скалу? — немного расслабившись, указала в нужном направлении Хани.
— Вижу, — кивнул обрадованный блондин.
— Мы в детстве прыгали с неё в море. Точнее, прыгали парни, а я только смотрела. Правда, когда один из мальчишек неудачно приземлился и разбился о камни, родители запретили нам туда ходить. А мой брат ещё долго пугал меня страшилками, что дух того парня блуждает по скале и ночью его можно увидеть на самой вершине, свесившим ноги над пропастью.
— Ты его видела?
— Кого? — опешила девушка
— Духа!
— Нет, это же простая страшилка, — фыркнула она.
— Ну, гулять бы тут ночью я не решился, — передёрнул острыми плечами Лухан.
Следующим пунктом их прогулки стала широкая, заросшая цветами поляна, на которой стояла покосившаяся избушка, смотревшая на мир одиноким заколоченным окном.
— Это домик ведьмы? — не решаясь подойти ближе, предположил мужчина.
— Йа! Не нужно быть таким трусом! — широко улыбнулась Хани. — Но вообще, ты прав — Сехуну ещё бабушка рассказывала, что раньше здесь был построен огромный особняк с раскидистым садом и прудом! Но однажды хозяин дома решил расширить владения и снести избушку, где жила одинокая старушка. Когда та отказалась покинуть свой дом, он выселил её силком. Выкинул на улицу, но снести домик не успел. Следующей же ночью особняк сгорел дотла, а вместе с ним и все его жители. Старушку ту больше никто не видел, а её избушка продолжает стоять на прежнем месте.
— Да у вас не город, а Сайлент Хилл какой-то! — нервно хохотнул Лухан, продолжая разглядывать поляну.
Хани оставила его замечание без комментариев и доверчиво позволила везти коляску в лесную чащу. Лишь оказавшись на неширокой тропинке, вьющейся лентой между деревьями, она попросила остановиться и дальше продолжила двигаться сама. Отъехав от Лухана метров на десять, Хани встала как вкопанная и глубоко вдохнула свежий хвойный воздух.
— Я любила здесь гулять в одиночестве! — не оборачиваясь, призналась она. — Брала наушники, блокнот и карандаши и гуляла до наступления темноты. Вон под тем деревом я чаще всего отдыхала. Среди корней такое удобное углубление, что сидишь, как в кресле. И очень много мха, так что становится мягко и уютно.
— Хочешь туда? — поравнявшись с девушкой, спросил блондин.
— Нет! — торопливо обернувшись, ответила она.
Когда они вернулись к морю, солнце уже катилось к горизонту, окрашивая волны в малиновый цвет. Не говоря ни слова, Лухан направил коляску ближе к воде, но колёса намертво застряли в гальке, отказываясь ехать вперёд. Тогда парень невозмутимо взял вздрогнувшую Хани на руки и уверенно зашагал к воде.
— Тебе не будет холодно на камнях? — заботливо поинтересовался он, прежде чем опустить девушку.
— Они ещё тёплые, — грустно улыбнулась Хани.
Осторожно усадив её на гальку, Лухан сел рядом и глубоко вздохнул, прикрывая длинные ресницы. Девушка же смотрела на свои безжизненные ноги, безвольно вытянутые вперёд, и думала над тем, что этот день оказался не так уж и плох, как мог быть в самом начале.
