Текст книги "Дорога для одного (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

По мере приближения призрака Торренс все сильнее вглядывался в него, пытаясь понять, что видит, а потом Изумруд, рыкнув, бросился вперед. Торренс не успел даже крикнуть, чтобы остановить боевого кота, как он напал на призрака. Тот тоненько взвизгнул, заваливаясь на бок; его голова, отделившись от тела, весело поскакала по улице. Изумруд тут же спокойно сел возле поверженного врага на мостовую, обернув хвост вокруг лап.

– Ты что?! Ты кто?! – возмущенно заверещал призрак, ворочаясь на земле. – Дурак, что ли? Зачем на меня кидался? Как я теперь голову приклеивать буду?

Он почти плакал, а вот Торренс расхохотался, не выдержав: призрак оказался фикцией. Умело изготовленную подделку тащил на себе мальчишка лет шести, на голове которого была привязана смешная конструкция со свечой. Она и придавала призраку странное мерцание.

Услышав смех, мальчишка вскочил на ноги и бросился бежать, но Изумруд настиг его и встал поперек дороги, заставляя остановиться.

– Не убегай, – Торренс подбежал к ребенку, все еще не в силах перестать смеяться. – Мы не причиним тебе зла. Просто расскажи, зачем ты это делал?

Мальчишка захлюпал носом, переводя взгляд с кота на Торренса, но вскоре испуг отступил, сменившись заблестевшим в глазах вызовом.

– А что? Тебе-то какое дело? Чего пристал?

– Да так, интересно просто, зачем вам десять тысяч золотых?

– Затем, что… – мальчишка вдруг осекся, а потом подозрительно взглянул на Торренса. – А откуда ты знаешь, что я не один?

– Потому что одному с таким делом не справиться. В дома вы как попадали? Через окна залезали?

– Ага, в форточку. Жрать-то что-то надо.

– И много вас?

– Порядочно.

– Ну, тогда пошли.

– Куда это? – вскинулся пацан.

– К вам. Буду разговаривать с вашим старшим.

– Ага, так Бурундук с тобой и заговорит. Немой он.

– Ничего, мы что-нибудь придумаем. Тебя как зовут?

– Бик.

***

Их оказалось шестеро: пять мальчишек в возрасте от шести до десяти лет и девчушка лет четырех, очень похожая на старшего паренька, того самого немого Бурундука. Все дети настороженно и угрюмо смотрели на взрослого, забравшегося в их почти развалившийся дом.

– Так зачем же вам десять тысяч?

Дети переглянулись, и старший кивнул Бику, явно давая разрешение говорить.

– Так это… мы в столицу перебраться хотели, там, говорят, жизнь хорошая – так один мужик рассказывал, что останавливался в «Жирном гусе». Он сказал, что за десять тыщ смог и домик на окраине купить, и дело свое начать, вот мы и решили, что тоже туда рванем.

– А о том, что это очень большие деньги и местным просто неоткуда их взять, подумали?

Ребята растерянно переглянулись, а девочка вдруг всхлипнула и заревела:

– Значит, у меня не будет куклы?

Малышка плакала, старший мальчик утешал ее, гладя по голове, остальные мальчишки смотрели на него глазами голодных и обиженных щенков, а Торренс вдруг почувствовал себя последней сволочью, хотя он-то перед этими детьми ни в чем виноват не был. А тут еще и Изумруд проявил жалость и принялся ластиться к малышке, заставляя ее отвлечься от слез.

– Вот что, расскажите-ка мне все, может, я что-нибудь и придумаю.

История детей оказалась банальна: они все были сиротами из четырех семей. Раньше в доме, где сейчас ютились ребята, жила добрая старушка, которая подбирала детей, чьи родители умерли. Но она и сама была уже не молода, и родных у нее никого не было, а потому, когда богини призвали ее на небеса, дети остались одни. Заработать на пропитание они еще не могли, а попрошайкам много не давали – людям свои семьи кормить надо было. И вот однажды, подрабатывая в «Жирном гусе», второй по старшинству мальчик, Кроль, услышал рассказы заезжего купца о столице. Дома он пересказал все услышанное другим ребятам, а потом родился план по запугиванию и вымогательству. Нет, дети таких слов не знали, просто они хотели убраться из города, в котором были никому не нужны, а без денег они нигде нужны не будут. В доме старушки было много всяких старых вещей, в том числе и звериные шкуры с головами. Вот ребята и развернули бурную деятельность: скелет сделали из бумаги и дерева, выкрасили его ворованной краской, чтобы блестел, скрутили каркас, который можно было таскать на плечах, и вышли пугать мирных горожан. Старика изображали двое: Бурундук сажал себе на плечи кого-нибудь из младших, бороду сделали из обсыпанной мукой пакли, заворачивались в лохмотья и бродили по улицам. А если видели открытое окно, то забирались в дом и там разыгрывали уже свое представление. Испуганный люд разбегался в разные стороны, даже из домов своих выскакивал с криками, и никто из гонимых страхом людей не спешил приглядываться к призраку, выясняя, настоящий он или нет.

– Неужели в вашем королевстве нет храмов, при которых создаются приюты? – Торренс был ошарашен историей ребят.

– Есть, наверное. Храмы-то точно есть, только это в городах. А у нас маленький дом для молебнов на площади – и все. Храма нет.

– Понятно, – Торренс тяжело вздохнул и обвел взглядом ребят, собравшихся вокруг него. – Я даю слово, что помогу вам, только больше не надо никого пугать, хорошо?

– Ладно, – все согласно закивали, а маг повернулся к Бурундуку. Свое прозвище мальчишка явно получил за два шрама, пересекающих лицо, словно полосы на шкурках этих зверьков. Шрамам явно было больше года. От желания удавить скотину, способную избить ребенка, у Торренса зачесались руки.

– Иди-ка сюда, – он поманил мальчишку пальцем. – Я не особо умею лечить, но могу поделиться силой, чтобы зажило быстрее. Давай попробуем.

Он положил ладони на лицо мальчику и сосредоточился, вливая сырую силу в ребенка. Лечить Торренс и правда не умел, эта наука была доступна разве что светлым эльфам, чей срок жизни перевалил за две сотни лет. Но, имея возможность сделать хоть что-то, он не мог оставить все как есть.

Вскоре под пальцами стало слегка покалывать, и маг убрал руки, вглядываясь в лицо ребенка: шрамы остались, но стали тонкими, едва заметными. А еще мальчишка вдруг прикоснулся ладонью к его лицу и тихо произнес:

– Спасибо, – голос его звучал хрипло, едва слышно, но все же это был голос.

– Ой, Бурундук заговорил, – подскочил Бик, радостно хлопая в ладоши, и дети бросились обнимать своего друга, буквально повалив его на пол.

– Можете мне сказать, кто это сделал? – наблюдая за их радостью, Торренс тоже улыбнулся.

– Богатый лорд, – тут же ответил Кроль, насупившись. – Мы к нему подошли, чтобы монетку попросить, у него вон сколько всего было, а он как стегнул плеткой. Бурундук меня собой закрыл – все ему и досталось. Он потом болел долго. Бабушка еще живая была, ухаживала. Бурундук тогда заикаться начал, а как бабушки не стало, и вовсе замолк. Вот.

– Понятно. А как выглядел лорд, можешь сказать?

– Богато, – парнишка пожал плечами, – одежки белые с камешками, а на пальцах много перстней; на груди цепь с вот такенной штукой круглой, – парнишка развел ладошки в стороны, показывая размеры штуки на шее. – А волос что солома летом.

– Ну, под такое описание два десятка человек можно подогнать, а то и больше. Ты вот что: закрой глаза и вспомни, как он выглядел, а я прочту твои мысли. Не боишься?

Кроль отрицательно покачал головой, а потом серьезно так посмотрел на Торренса и спросил:

– Ты его накажешь?

– Постараюсь.

– Тогда ладно. Смотри, – и он зажмурился, стискивая кулаки. Торренс легко коснулся его лба пальцами, сосредоточившись, и перед внутренним взором встало знакомое лицо.

– Лорд Эрдо, – зло зашипел маг, чувствуя, как в груди закипает злость. – Ну ничего, сочтемся. Хоть с того света, а найду на тебя управу, сволочь.

***

Утром Торренс доложил старосте о том, что с призраком он разобрался и больше тот беспокоить горожан не будет. За это ему тут же было вручено двадцать золотых, как и договаривались, а также мешок снеди. И плату за постой с него брать отказались. Осталось закончить еще одно дело – и можно было уезжать.

– Вот что, уважаемый, а нет ли поблизости храма, который сирот принимает?

– Есть. Не сказал бы, что близко, сэй-йе, три дня верхового пути. Почитай под самой столицей стоит.

– В таком случае я хочу нанять возницу, который отвезет туда шестерых детей из вашего города. Это можно сделать?

Староста помрачнел.

– Это вы о сиротах старой Кирины говорите? Я уже не раз подумывал отвезти ребят туда, да все вот руки не доходили.

Торренс про себя подумал, что тут не в руках дело, а в совести, но… вслух ничего говорить не стал.

В общем, через три часа возница с детьми, рассевшимися в телеге, уже собирался выезжать из Верюги. Торренс стоял рядом, протягивая старшему мальчику четыре мешочка, в которых лежали разменянные на серебро и медь восемнадцать золотых, полученных от старосты. Еще две монеты маг заплатил вознице, чтобы тот довез ребят, останавливаясь с ними на ночлег в придорожных трактирах и покупая там ребятишкам еду. Бурундук поначалу отказывался от денег, принял только часть продуктов, что выделил ему Торренс из походного мешка, но наследник трех рас был не менее упертым существом, так что монеты все же вручил, сказав:

– Куклу сестренке купишь, да и одежку какую остальным. Бери, вам нужнее.

Когда повозка скрылась с глаз, Торренс вскочил верхом на Крепыша и взглянул на Изумруда.

– Осуждаешь? Думаешь, глупость сделал?

Кот помотал головой, словно отгоняя насекомых, и, вскочив, важно затрусил по улице. Им предстояло пересечь город и покинуть его с противоположной стороны, чтобы продолжить путь.

– Понимаешь, друг, нам с тобой продуктов хватит, к тому же ты у нас охотник знатный: кролика или куропатку добудешь, пока мы по лесу едем. Так что деньги нам не особо нужны, а им… нужнее.

Но Изумруд ничего не ответил, да и не мог. Он же не человек, а животные разговаривать не умеют.

========== Глава 6 ==========

Десять дней путешественники двигались вдоль горного хребта, ночуя по большей части на свежем воздухе, и только дважды, когда шел дождь, Торренс просился на постой в ближайшую деревню. Выбирая небогатую избу, он оплачивал ночевку своей магией, а то и просто мужской работой: то дрова наколоть вызывался, то с огородом помочь, выведя на грядку немного воды из земных недр, потому что одинокой престарелой вдове тяжело было таскать воду в ведрах.

Через десять дней, к вечеру, впереди показались стены Бришона, последнего города перед перевалом. Собственно, в сам город можно было и не заходить, но в горах, несмотря на лето, было довольно прохладно по ночам, а плащ Торренса остался где-то в замке лорда Эрдо, вместе с остальными вещами. Денег на покупку, естественно, не было, но Торренс надеялся найти какой-нибудь заработок в городе. До окончания срока у него оставалось почти сорок дней, так что в Бришоне было решено немного задержаться.

Стражник на воротах, услышав вопрос о работе для мага, скривился, оглядывая довольно потрепанные одежки Торренса, а потом посоветовал наведаться на рыночную площадь:

– Там многие лавочники держат всякие защитные амулеты, которые надо время от времени заряжать, может, кто пару монет и подкинет за работу. Только ты это… с коня слазь. У нас тут верхом только лорды и гонцы по городу ездят. Или вон на платную конюшню его определи. А если денег нет, так возле рыночной площади можешь привязать, там за ним за медную монетку присмотрят.

Поблагодарив стражника и узнав дорогу, Торренс двинулся к площади, ведя коня в поводу. Все дело в том, что у мага даже медной монеты не было, не говоря уже о серебре или золоте. Приближаясь к рынку, Торренс подумал, что один золотой можно было бы и себе оставить, но… не бежать же теперь назад за деньгами.

– Ничего, обойдемся как-нибудь. Руки есть, голова тоже, значит и работа найдется.

– Сэй, разрешите поухаживать за вашим конем, – детский писклявый голос отвлек Торренса от размышлений. Он огляделся, но поблизости ни рынка, ни коновязи еще не было, зато прямо перед ним стоял довольно чумазый мальчишка… нет, девчонка лет десяти.

– Эм, милая сэя, я бы рад поручить вам столь важное дело, – слегка поклонившись, проговорил Торренс, – но у меня даже медной монеты не завалялось в кошеле. Я маг и хочу поискать работу среди торговцев, может, подскажете, к кому обратиться?

– Подскажу, сэй-йе, а вы мне коня все же доверьте, потом заплатите, как возвращаться будете. А работу спросите у дядюшки Эри, он торгует оружием, третья лавка по синему ряду. А кот ваш не кусается?

– Нет, не кусается. Но он не всегда любит, когда его гладят.

– Жаль. Ну ладно, не буду гладить.

– Разумное решение. Лучше подскажи, далеко ли еще идти?

– Так рядом совсем. Я специально вперед забежала, а то там мальчишки меня отпихивают и забирают всю работу. А мне очень-очень денежка нужна.

– Позволь спросить зачем?

– Хочу маме подарок сделать. Сама. Я амулет сделала, как папа меня научил, – он мастер, с камнями работает, – теперь надо камни магией зарядить. Только наш маг пять серебрушек за такое берет, а я не хочу у папы просить.

– О, милая сэя, тогда я могу предложить вам несколько другой договор: расскажи мне, что нужно сделать, и я заряжу твой амулет, а ты за это позаботишься о моем коне. И, кстати, как мне тебя называть?

– Ох, – девчушка широко раскрыла глаза и с удивлением поглядела на Торренса, – но это же намного дороже стоит. А зовут меня Лея.

– Это ничего не стоит, сэя Лея, если я окажу тебе услугу, а взамен ты окажешь услугу мне – так мы будем квиты. Согласна?

– Конечно да, – девочка радостно захлопала в ладоши и полезла в маленький мешочек на поясе, достала нитку с кусочками неограненного янтаря. – Вот, я хочу, чтобы мама не мерзла, а то ей всегда холодно. И если в эти камешки поместить частичку огня, то они всегда будут греть ее. Я даже руны нужные вырезала по картинке. Сама.

Торренс осторожно взял бусы, оглядел неловкую детскую работу и улыбнулся: руны были корявыми, не всегда верно вырезанными. Но искренняя забота ребенка умиляла, и отказать или указать на явные ошибки он никак не мог.

– Давай отойдем немного в сторону, чтобы не мешать прохожим, и я все сделаю.

Присев возле стены ближайшего дома, Торренс собрал бусы в кулак и зажмурился, сосредотачиваясь. Ему предстояло не просто вложить частичку огненной магии в камни – ему нужно было сделать нечто большее, иначе подарок станет просто бесполезной вещью.

– Именем Фирены заклинаю, – прошептал он, вкладывая силу в свое желание.

Камни в руке нагрелись, Торренс буквально почувствовал ток магии, огненной волной пронесшейся по камням, исправляя и выжигая на них собственную руну, а потом жар схлынул, оставляя лишь легкое покалывание в пальцах, и маг разжал ладонь.

Лея ахнула, глядя, как изменился ее подарок: бусины потеряли шероховатую неровность, свойственную неограненному янтарю. Теперь это были овальные гладкие зернышки, и внутри каждого из них горела крохотная алая искорка – частичка первородного огня.

– Достаточно ли красиво?

– Да, очень, – девочка даже дыхание задержала, любуясь тем, что создал для нее молодой маг.

– Ну, вот и ладно. Теперь прячь свой подарок и покажи мне, где тут у вас рыночная площадь. И еще я рядом с конем своего кота оставлю, Изумруда, присмотришь за ним тоже? – оглянувшись, Торренс подмигнул коту, и тот, понятливо заурчав, подошел к девочке и позволил погладить себя между ушами. Восторгов по этому поводу было не меньше, чем от бус.

– А говорил, что он не любит, когда гладят, – смеялась малышка, теребя кошачьи уши.

– Я говорил «не всегда любит», но ты ему явно понравилась.

***

Площадь была уже наполовину пуста. Время приближалось к ночи, и почти все лавки были закрыты. Рядов на рынке было пять, и все они отличались цветом крыш, отсюда и названия. В зеленом ряду торговали овощами и фруктами, а также всевозможными травками; в красном – птицей и животными, как живыми, так и их тушками; в желтом – одеждой и обувью. В синем ряду можно было посмотреть на работы кузнецов и кожевенников, а в белом ряду трудились ювелиры и мастера по работе с камнем и деревом.

Лавка, на которую указала девочка, еще была открыта, но хозяин явно не обрадовался позднему гостю. Он с сомнением поглядел на Торренса и недовольно поджал губы.

– Вы, сэй, не воин. Что привело вас в мою лавку?

– Я маг, – Торренс быстро показал ему свой амулет и тут же вновь спрятал его под одежду. – Возможно, я могу для вас что-либо сделать за небольшую плату? Амулеты охранные зарядить или еще что?

– Хм, амулеты действительно почти пусты, но… я тебя не знаю. Почему ты ко мне обратился?

– Меня к вам послала девочка, которая сейчас присматривает за моим конем. Ее зовут Лея.

– А-а, – торговец сразу подобрел, – это племянница моя. Постреленок тот еще, и не скажешь, что девочка. Да ты заходи, нечего на пороге топтаться. Две серебрушки за работу тебя устроят? И могу еще пару лавок подсказать, где тебе не меньше заплатят.

– Спасибо, все устроит. А еще подскажите, пожалуйста, где я могу хороший плащ купить?

– Никак через перевал идти собрался, – понимающе кивнул мужчина. – Все расскажу. Проходи.

***

Когда совсем стемнело, Торренс вернулся к коновязи счастливым обладателем нужного ему плаща, тонкого одеяла и смены одежды. И еще в его кошельке остались четыре серебряные монеты, так что на ночевку в недорогой гостинице должно было хватить.

Гостиница нашлась тут же, называлась «Золотой баран». За постой с Торренса запросили одну серебрушку. В цену входили: ужин, завтрак и корм для коня, которого разместили в конюшне при гостинице. За мясо для Изумруда пришлось доплатить еще несколько медяков, но Торренс жадничать не стал, заплатил сколько было сказано.

Поначалу все было нормально, но в какой-то момент Изумруд заволновался. Он подходил к двери, настороженно прислушивался к тому, что происходит в коридоре, и принюхивался.

– Что такое? Почему ты волнуешься?

Естественно, Изумруд ответить не мог, но Торренс, обеспокоившись, приоткрыл дверь и выглянул в коридор: возле лестницы мелькнула какая-то тень, словно кто-то бегом спустился вниз, чтобы не быть обнаруженным. Такое поспешное бегство настораживало, поэтому Торренс осторожно двинулся следом за беглецом и остановился вверху лестницы, в тени, чтобы не быть замеченным. Он внимательно оглядывал зал, пытаясь понять, кто именно следил и за кем, но два десятка человек спокойно ужинали, никто из них на лестницу не смотрел.

Торренс уже хотел вернуться в свою комнату, так и не разобравшись в том, кто топтался под его дверью, но Изумруд, прокравшийся следом за хозяином, вдруг низко зарычал, не отрывая взгляд от гостя, разговаривающего с хозяином гостиницы. Этот мужчина, сидевший к Торренсу вполоборота, показался смутно знакомым, но маг, сколько бы ни вглядывался в его лицо, никак не мог вспомнить, где же они встречались.

Прищелкнув пальцами, Торренс отправил к ним заклинание тонкого слуха, сорвавшееся с пальцев серой искоркой. Миг – и он услышал:

– Десять золотых. Сделаешь все правильно, получишь еще столько же.

– Но как же, сэй, я же… не знаю. За ложное обвинение штраф большой, так что…

– Я дам денег на штраф и на все остальное. Не ной. Подсыплешь ему снотворное, и его зверюге тоже. А потом, когда он уснет, дочь свою подложишь в его кровать. Утром стражников вызовешь и заявишь об изнасиловании. Больше от тебя ничего не требуется. Его арестуют, и ты получишь свои деньги.

Дальше Торренс слушать не стал, он наконец узнал в мужчине брата лорда Эрдо, что сидел с ними в замке за одним столом. Деактивировав заклинание, маг вернулся в комнату.

– Изумруд, сейчас нам принесут ужин, веди себя тихо. Ляг в углу. Уйти сейчас мы не можем, иначе они еще что-нибудь придумают, чтобы задержать нас. Придется сделать вид, что снотворное на нас подействовало. Сбежим, когда они уйдут, уверенные, что мы попались.

Изумруд рыкнул, понимая, что дело нешуточное, и отошел в угол, где смирно улегся. Только настороженно прядущие уши да подрагивающий хвост говорили о том, что кот напряжен и готов действовать в любую минуту.

Молоденькая девушка принесла ужин. Судя по внешнему сходству с хозяином гостиницы, это и была его дочь. Она кокетливо улыбалась Торренсу, крутилась перед ним, всячески привлекая к себе внимание, но он сделал вид, что не понимает намеков, поблагодарил и выставил ее из комнаты. Простейшие заклинания помогли быстро определить, что снотворное находится в напитке и куске кролика, предназначенном для Изумруда, так что Торренс спокойно поел, разделив свой ужин пополам с котом, а еду они запивали простой водой. Потом удобно устроились: Торренс – на кровати, а Изумруд – рядом с ней – и притворились спящими.

Целых два часа ничего не происходило, Торренс даже начал по-настоящему дремать, а потом Изумруд тихо рыкнул, предупреждая хозяина об опасности. Дверь тихо скрипнула, на пороге замерли двое, прислушиваясь к мерному дыханию в комнате.

– Спят. Идем, – шепнул мужской голос, и две тени скользнули в комнату. Возле кровати они вновь замерли, боясь переступить через боевого оркского кота. Несколько минут длилось замешательство, пока мужчина не шепнул: – Ложись. Только осторожно. На хвост не наступи.

– У него есть хвост? – ахнула девица.

– Дура. Хвост у кота. Пузырек с куриной кровью взяла? Ложись как можно ближе к нему и выливай кровь себе на бедра так, чтобы на постель попало.

Девица молча выполнила требование, повозилась на кровати, устраиваясь поудобнее, и шепнула, что она готова.

– Ладно. Лежи. Утром я найду тебя, а до того времени не вздумай вставать, – с этими словами мужчина вышел, прикрыв за собой дверь.

Выждав примерно с полчаса, Торренс приподнялся, ловя на себе испуганный взгляд девицы, и прошептал, вкладывая в приказ силу:

– Спи.

Глаза девушки тут же сомкнулись, и она начала храпеть. Поморщившись, Торренс поднялся с кровати, быстро натянул на себя одежду, подхватил мешок с вещами, заранее собранный для побега, и кивнул Изумруду, чтобы шел следом.

Они вышли в коридор, пробрались в комнату напротив, чье окно выходило во внутренний двор. В помещении витал тяжелый дух плохого самогона, а на кроватях смачно храпели мужики, этим самым самогоном упившиеся до такого состояния, что никто из них не проснулся, когда Торренс отворил окно.

Спуститься со второго этажа было несложно, когда обладаешь магией воздуха, так что Торренс в очередной раз поблагодарил богинь, наделивших его всеми своими дарами. Изумруд выпрыгнул следом, мягко приземлившись рядом с хозяином, и они рванули к конюшне.

Тут им тоже повезло: конюх крепко спал, и от него разило так же, как и в той комнате, через которую они сбежали.

– Не иначе сами богини помогают своему непутевому избранному, – прошептал маг, седлая недовольно всхрапывающего Крепыша.

На воротах произошла небольшая заминка: зевающие стражники никак не хотели выпускать путника ночью, так что пришлось Торренсу расстаться с оставшимися серебряными монетами, чтобы покинуть город.

– Ничего, своя шкура дороже, – убеждал он сам себя, навешивая магический свет так, чтобы видеть, куда ехать: очень уж не хотелось остаться без коня из-за поломанных ног, ведь луны на небе не было, а от звезд света было слишком мало.

Изумруд бежал рядом, легко выдерживая неторопливый темп, но время от времени останавливался, оглядывался и прислушивался, видимо, выискивая признаки погони. Когда же первые лучи солнца позолотили небосвод на востоке, путники вступили на перевал. Погони так и не было, но Торренс решил особо не расслабляться, ведь если его ждали в Бришоне, то кто поручится, что засада не приготовлена в конце перевала? Там тоже располагался город с певучим названием Риэния, и он являлся последним поселением перед великой пустыней, которую Торренсу предстояло пересечь.

Путь через перевал занял пять дней, и то Торренс старался двигаться как можно быстрее, при этом постоянно выставлял магические щиты от всевозможных опасностей. И однажды именно это спасло путникам жизнь, когда оползень чуть не накрыл их вместе с тропой. Как бы то ни было, но ближе к полудню шестьдесят пятого дня от начала путешествия Торренс въехал в ворота Риэнии.

Город встретил его редкой пожухлой зеленью и ленивой духотой, от которой все местные попрятались по домам, пережидая полуденный жар. Вялый стражник только голову высунул, проводив взглядом путешественника в сопровождении огромного боевого кота орков, удивился тому, что сам путник явно к расе зеленокожих не принадлежал, и вновь вернулся в прохладное нутро караульного помещения.

Изумруду тоже было жарко, и он тяжело дышал, по-собачьи вывалив язык, да и Крепыш не выражал восторгов по поводу окружающей духоты. Торренс попытался призвать прохладный ветерок, чтобы хоть немного остудиться, но ветер нес только пустынный сухой жар, от которого легче не становилось.

– А ведь дальше будет только хуже, – пробормотал маг, спешиваясь и ведя коня в поводу. К счастью, впереди показалась вывеска гостиницы «Прохладный приют», и Торренс устремился туда, надеясь, что им без денег хотя бы холодной воды дадут и пустят пару часов посидеть под крышей.

На стук в дверь вышел немолодой худой мужчина с явной примесью крови темных эльфов, окинул взглядом уставших путешественников и кликнул слугу, чтобы увел коня.

– У меня нет денег на постой, – сразу же честно предупредил Торренс. – Возможно, я смогу где-нибудь их заработать, тогда и расплачусь. Я маг.

Хозяин понимающе кивнул и пригласил войти. Стоило Торренсу устроиться за указанным столиком, как мужчина принес ему запотевший кувшин с водой, стакан и миску для Изумруда. Как только гости напились, хозяин представился и сразу же заговорил о деле:

– Я не возьму с вас ни копейки, сэй-йе, но за это попрошу оказать помощь, за которую еще и заплачу. Колодец у меня пересох, а без него, сами понимаете, в наших краях туго приходится.

– Конечно, я помогу, – Торренс даже вздохнул от облегчения: не придется ему бегать по городу и искать себе заработок. – Где колодец?

– Потом, – взмахнул рукой хозяин, – когда жара спадет. Отдыхайте пока.

Колодцем Торренс занялся ближе к вечеру. Пришлось потрудиться, поднимая воду из нижних пластов, но зато новая вода оказалась вкуснее – так, по крайней мере, заявил хозяин гостиницы, полюбовавшись на результат. За это он, не слушая возражений, отсыпал Торренсу десяток золотых, накормил сытным ужином и проводил в комнату для ночлега. На всякий случай Торренс поставил защиту на дверь и окна, опасаясь каких-нибудь неприятностей, но ночь прошла спокойно, зато утром…

Хозяин лично принес дорогому гостю завтрак, а затем, плотно прикрыв дверь, присел рядом с ним на табурет. Торренс сразу почувствовал, что грядет очередная неприятность, да и Изумруд напрягся, внимательно следя за хозяином гостиницы, а тот вдруг заговорил, вспоминая свое детство:

– Когда я родился, мой прадед был еще жив. Он очень любил рассказывать разные истории и однажды поведал вот о чем: ему было совсем немного лет, когда на небе взошла красная луна. На следующий день жрецы в храме выбрали одного юношу, в котором смешалась кровь людей, светлых и темных эльфов. Этот юноша должен был пройти трудный путь к Звездному храму, чтобы встретиться там с богинями. Его провожали всем миром, а потом что-то случилось, и избранник пропал, так и не попав в храм. Меньше чем через год на той земле, где родился мой прадед, уже никто не жил: сначала были страшные пожары, затем ливни, а потом земля начала дрожать. Она вспучивалась горбами, исторгая жидкий огонь из недр, а когда и это закончилось, пришел мор. Люди умирали, никакая магия не могла их излечить, и тогда те, кто еще оставался в живых, покинули родные земли, уходя куда глаза глядят. Прадед говорил, что это было страшное время, но он выжил, хоть и остался без семьи. А потом он поселился здесь, в этом городе, и мой дед, и мой отец, и я сам родились здесь же.

– К чему ты мне это рассказываешь? – Торренс нервно крутил в руках чашу с терпким травяным напитком.

– К тому, что вчера вечером в городе появился человек, ищущий кое-кого, кто очень схож по описанию с тобой, говорит, что преступника преследует. Только не верится мне, что это правда. Какой из тебя преступник? Ты дитя трех рас, и это видно. На небе красная луна поднимается каждую ночь. К тому же, ты ведь движешься на юг, верно?

– Верно. И что?

– Умирая, мой прадед взял с нас, своих потомков, слово, что мы будем помогать как и чем сможем тому, кто идет в Звездный храм, чтобы такая же беда не приключилась с другими людьми. Вот я и хочу помочь. Скажи чем? Нужен проводник? Деньги? Что?

– Проводник не нужен, благодарю, – Торренс чуть склонил голову, выражая признательность, – нельзя мне пользоваться его услугами, так же как нельзя идти в храм командой. Зато не откажусь от совета, как быстрее добраться до Звездного храма.

Мужчина понимающе кивнул.

– Нужны бурдюки с водой, карта источников и верблюд. Твой конь, извини уж, в пустыне не помощник. Оставишь его у меня. Теперь слушай: завтра на рассвете в путь уходит караван. Торговцы иногда посещают кочевые племена, выменивая у них различные товары на оружие, масла и всякие прочие вещи, которые пустынники сами не изготовляют. Немного проедешь с караваном, я договорюсь. Тебе ведь с ними можно пройти часть пути, не сообщая о конечной цели путешествия, верно? Кота своего тоже оставь, я…

– Нет, – Торренс решительно мотнул головой, отказываясь, да и Изумруд издал угрожающее рычание, напружившись всем телом.

– Хм, с ним будет сложнее спрятаться от любопытных глаз. Тебе еще повезло, что в город ты въехал днем, когда все добропорядочные люди отдыхали, скрывшись в своих домах, так что тебя почти никто не видел.

– И все же я с ним не расстанусь.

– Ладно, – немного подумав, согласился хозяин, – сделаем так: я найду крытую кибитку, в каких кочевники чаще всего перевозят женщин и детей, и ты погрузишь туда своего кота. Одежду тебе подберу как у пустынника, а кожа у тебя и без того темная – легко сойдешь за местного. Обманем твоего преследователя.

***

Утром к каравану почтенного Бариана присоединился еще один путник. Облаченный в легкие светлые одежды кочевого народа, он правил хорошо обученным верблюдом, запряженным в легкую двухколесную крытую кибитку. Привел кочевника по имени Тор хозяин небольшой гостиницы, старый приятель Бариана, с которым они не раз вместе выпивали, вспоминая дни молодости. По той же причине денег с путника Бариан не взял, чтобы не обижать своего друга, и даже пообещал присмотреть за Тором и помочь в случае необходимости.

Когда караван выезжал из города, в воротах стоял и внимательно разглядывал путников неместный человек, что накануне весь день крутился по городу, разыскивая какого-то сбежавшего преступника, только Бариану до него не было никакого дела. Чужаки пусть сами между собой разбираются.