Текст книги "Безграничное доверие (СИ)"

Автор книги: chandei

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Яснее некуда… сэр, – сквозь зубы процедил Гарри.

– Замечательно. Я не намерен делать поблажек, и все же я дам вам шанс сократить число ударов на пять штук, если вы честно расскажете мне, что на самом деле произошло вчера у меня в кабинете.

Гарри Поттер поднял голову и в упор посмотрел в холодные блестящие глаза своего будущего мучителя и равнодушно произнес:

– Мне нечего сказать вам. Сэр.

Он не даст Снейпу насладиться видом его боли и страха, сколько бы не пытался торговаться слизеринский змей.

– Вы не сумели удивить меня, Поттер. Твердолобость и упрямство вы получили по наследству. В таком случае начнем.

На глазах у Гарри он плавно поднял розгу над вытянутыми руками, а затем, рассекая воздух, резко хлестнул по коже. Боль обожгла ладони, отчего мальчик на мгновение сжал пальцы, но сразу выпрямил их. На месте удара кожа сначала побелела, а затем покраснела, словно ее окатили струей кипятка.

– Один, – спокойно произнес Снейп, замахиваясь для следующего удара.

Гарри прекрасно помнил, что он гриффиндорец, и ему не пристало демонстрировать слабость и взывать к жалости карателя. Он намеревался выдержать все двадцать пять ударов без единого вздоха, без единой гримасы, которые могли бы выдать его боль. Но уже на пятом ударе его плечи предательски вздрогнули, и он рефлекторным движением притянул руки к себе.

– Как чувствуете себя? – заботливо спросил профессор, опуская розгу. – У вас по-прежнему не появилось желания сделаться несколько откровеннее?

Гарри молчал. Теперь он не чувствовал сил и смелости огрызнуться, но он по-прежнему был слишком далек от того, чтобы выдать истинную причину избиения шестикурсника.

– Намереваетесь играть в молчанку? – насмешливо выгнул одну из бровей Снейп. – Зря стараетесь. Я все равно узнаю правду, хотите вы этого или нет.

Профессор подошел к столу и взял палочку.

– Жаль тратить бесценный Веритасерум на такое убожество, как вы, Поттер. Благословение Мерлину, что есть и другой способ добраться до истины.

С этими словами он взял Гарри за подбородок двумя пальцами и обратил его лицо к себе, ища взглядом зеленые глаза. Едва мальчик со злостью и вызовом ответил на этот взгляд, Снейп нацелил палочку ему в лоб и выкрикнул:

– Леггилименс!

В ту же секунду кабинет со Снейпом исчез в глазах Гарри, но вдруг опять сразу же возник как из тумана, и мальчик с удивлением увидел себя, стоящим посреди него и наблюдающим за наглым слизеринцем, который без всякого стеснения рылся в профессорских вещах прямо как вчера вечером.

“Положи на место!” – закричал призрачный Гарри, и, вырвав чужую палочку, ударил вора кулаком. Как только на ковре перед столом началась яростная возня, кабинет и разыгравшаяся в нем сцена начали удаляться куда-то вниз, а тот самый настоящий Гарри ощутил, будто всплывает со дна Черного озера на поверхность с большой скоростью.

Он охнул, дрожа всем телом, когда вновь очнулся на коленях перед Снейпом. Если бы Гарри имел представлении об изнасиловании, и о том, какими ощущениями оно сопровождается, он мог бы поклясться, что с ним только что произошло оно самое в ментальной форме.

Снейп стоял рядом с ним, задумчиво крутя в руках орудие порки, и почему-то не спешил возобновлять наказание.

– Я вероятно должен быть польщен, что вы так ревностно оберегаете мое скромное имущество, – произнес он спустя некоторое время с издевкой и отошел в сторону на несколько шагов.

Продолжая стоять на коленях посреди комнаты, Гарри резко вспомнил весь вчерашний вечер: как прямо здесь на том же самом месте Снейп орал на него, обвиняя во лжи и называя вором, как увидев дерущихся Поттера и Коули, оттащил за волосы именно Поттера и залепил пощечину только ему, а потом накляузничал на него директору, и вот теперь порет его за то, что жалкий слизеринский говнюк получил по заслугам – и то, не получил, а так, просто, оказался слегка помятым за свою наглость. И это Поттера Снейп называет наглецом и подозревает его в каких-то низостях, которыми вероятно сам по горло грешен! Он с первого курса ненавидел Гарри, относился к нему как к куску дерьма, никогда не ища правды, а тут вдруг передумал продолжать наказание, чтобы насмехаться над поступком Гарри, выставляя его идиотом, типичным гриффиндорцем, которому всегда больше всех надо! От ярости, захлестнувшей Гарри, закипела голова и затряслись руки. Он почувствовал, что он готов сказать Снейпу что-то настолько ужасное, что в конечном итоге может привести сегодня к повторению вчерашней драки, только уже с участием самого профессора. Вместо ответа на издевательскую усмешку, он снова вытянул руки перед собой и мрачно произнес:

– Продолжайте!

Снейп обернулся, не скрывая удивления.

– Прошу прощения?

– Я сказал “Продолжайте!” – злобно повторил Гарри.

– Снова разыгрываете из себя героя, Поттер? – презрительно осведомился Снейп.

– Никак нет, сэр, – резко ответил подросток, больше не в силах сопротивляться потребности как следует нахамить. – Если вам и впрямь надоела эта игра, можете меня отпустить, но впредь, прежде, чем вызывать меня к себе, ищите пропавшее добро среди своих студентов!

От сказанного лицо Снейпа пошло разноцветными пятнами. Он как ужаленный подлетел к стоящему на коленях Гарри и, схватив его за шиворот, рванул на себя.

– Ты что, недоносок, впрямь думаешь, – прошипел он подростку в лицо, отчего мальчик ощутил на себе теплоту дыхания, – что я здесь с тобой от безделья прохлаждаюсь? А не выполняю грязную работу ради того, чтобы ты со своей манией величия окончательно с катушек не слетел?! Директор предпочитает не марать руки, когда есть тот, кому можно перепоручить неприятную работу по вправлению мозгов Гарри Поттеру, чтобы не дай Мерлин, не запятнать имидж в глазах любимца!

– И поэтому вы испросили у директора разрешения на эту работу аж в письменном виде? – отпарировал Гарри. Он твердо знал, что теперь после сказанного Снейп ни за что не даст ему уйти, не отомстив сполна. Гарри хорошо знал своего профессора и понимал, что в бешенстве тот мог размазать его по стенке, но сейчас подросток уже не мог остановиться и намеревался разъярить мастера зелий до сердечного приступа.

– Вы вынудили меня, Поттер! Вы словно животное! Вас невозможно воспитать чисткой котлов и снятием баллов, видимо, для вас не существует иного метода убеждения, кроме физической силы! А данное разрешение дает мне право применять методы, которые в конечном итоге смогут принести результат!

– Не смогут! – выпалил Гарри, вовсе не потому что так думал, а лишь назло профессору, раззадоривая его.

– А вот это мы и проверим! – мстительно оскалился Снейп, быстро пропуская розгу между большим и указательным пальцами. – На каком по счету ударе мы остановились, Поттер?

– На пятом, – с отвращением бросил Гарри.

– Замечательно. Вытянуть руки! – скомандовал Снейп. – Ах, да. Плюс пять ударов за неуважение и хамство.

На этот раз удар пришелся поперек пальцев с такой силой, что кости завибрировали. Гарри испугался, что после нескольких таких ударов, его руки могут потерять жизненно необходимые функции. Он уже устал от длительного нахождения в такой позе, колени ныли, его корпус покачивался.

– Посмотрим, как вы заговорите спустя десять ударов! – Снейп замахнулся и ударил по запястьям, заставляя Гарри вздрогнуть всем телом. – Что бы ни натворил мой студент, только я имею право призывать его к ответу, это я обладаю здесь полномочием наказывать, а не вы!

– Каков декан, таковы и студенты! – против воли огрызнулся Гарри. Ответом ему был сильный хлесткий удар по обнаженным предплечьям. Судорожный вздох вырвался у него, заставляя устыдиться собственной слабости. Лучше было бы закрыть рот и, сжав зубы, вытерпеть остаток наказания с достоинством. Но Гарри понесло.

– Плевать я хотел на ваши цацки! – почти закричал он.

Удар. Вздох.

– Мне просто было отвратительно, что ваши студенты смеют воровать у меня на глазах!

Свист розги. Удар. Гарри подавил вскрик.

– Ненавижу ваших слизеринцев!

В ответ – новый удар. Боль стала почти невыносимой. Она начала ломать Гарри изнутри, действовать как сильный раздражающий фактор, который невозможно терпеть.

– Ненавижу вашего Коули! – выкрикнул Гарри от боли, бессилия и злости.

– Шестнадцать, Поттер, – спокойно ответил Снейп, словно поддерживая беседу.

Вновь последовала череда ударов. Желание закричать стало сродни потребности в кислороде.

– Ненавижу слизеринцев! Ненавижу вашего Малфоя!

Снейп порол в полную силу. Гарри затрясся всем телом. В носу начало страшно щипать, пелена слез затуманила все вокруг.

– Двадцать три, – равнодушно сообщил Снейп и вновь замахнулся.

– Ненавижу вас, – со всхлипом искренне признался Гарри.

Экзекуция продолжилась. Снейп больше не останавливался на подсчет ударов. Он пытался напоследок причинить максимальную боль, и ему это удалось.

Слезы брызнули из глаз против воли.

– Ненавижу вас! НЕНАВИЖУ ВАС! – мальчик сорвался на крик.

Гарри слетел с предохранителей и начал плакать навзрыд, забыв про свое достоинство и самоуважение, про то, что он гриффиндорец; что увидь кто сейчас эту сцену со стороны, он не смог бы смотреть этому человеку в глаза до конца жизни. Он мечтал, чтобы Сириус никогда не узнал об этом.

Он невольно склонился перед Снейпом, не переставая рыдать, когда тот остановился, восстанавливая дыхание после активной работы одной из рук.

– Тронут вашей откровенностью, Поттер. Жаль, вы опять ничем не смогли меня удивить.

Гарри не мог успокоиться где-то с минуту, затем рыдания затихли и превратились во всхлипы. Пораненные избитые руки так и лежали ладонями вверх у него на бедрах. Снейп внимательно рассматривал их, любуясь результатом своих трудов.

– Мы еще не закончили, – проникновенно произнес экзекутор, – вы обязаны поблагодарить меня за наказание. За то, что я нашел на вас свободное время. За то, что я один из немногих пытаюсь направить вас на путь истинный.

Гарри больше не испытывал злости. Осталась только боль душевная и физическая. И чувство легкой обиды. Он понимал, что завтра он возненавидит профессора с новой силой за то, что тот видел его слезы, но сейчас ему было все равно.

– Посмотри на меня! – мягко потребовал Снейп.

Но Гарри так и сидел на коленях перед Снейпом с опущенной головой, не решаясь ее поднять.

– Посмотри на меня! – теперь требование прозвучало более убедительно.

Мальчик медленно поднял заплаканное лицо, по-прежнему не решаясь встретиться взглядом со своим мучителем.

Снейп поднес худую руку с розгой к лицу Гарри.

– Необходимо поблагодарить за порку, – почти ласково сказал он.

Он не объяснил, что нужно сделать, но Гарри и сам все понял, и от этого нового неизбежного унижения из глаз начали бежать слезы.

– Ну, же, – терпеливо приказал профессор.

Внутри Гарри повернулось что-то, отдаленно похожее на чувство собственного достоинства, сигнализирующее о том, что воля Гарри сломлена не до конца. Он отрицательно махнул головой из стороны в сторону.

Снейп на мгновение убрал руку, а затем с размаху ударил по лицу свободной ладонью. Раздался громкий шлепок, Гарри едва удержал равновесие, чтобы не упасть профессору под ноги.

– Так лучше? – заботливо поинтересовался Снейп, вновь протягивая руку с орудием наказания для благодарности. – Давайте повторим.

Одной пощечины оказалось достаточно, чтобы внушить Гарри безусловное уважение к своему преподавателю. Он превозмог себя, приближая собственное лицо к руке профессора. Когда расстояние сократилось до пары сантиметров, вновь заплакав, Гарри прижался лбом к ладони преподавателя.

Снейп расценил это прикосновение как благодарность и спустя несколько мгновений опустил руку, откладывая розгу на стол.

– Очень хорошо, мистер Поттер. Надеюсь, вы запомните этот урок. Теперь будьте добры закатать штаны до колен и отправляйтесь в тот угол. Гречневая крупа уже ждет вас.

Гарри беспрекословно подчинился. Он даже не вздохнул, когда острые крупинки впились в его голени и щиколотки под тяжестью его веса. Он воспринял это не как какую-то очередную несправедливость, а как что-то неизбежное.

– У вас есть полчаса, чтобы привести себя в порядок и подумать о своих поступках. Затем можете возвращаться к друзьям, которые сочтут за счастье подтереть своему герою слезы.

С этими словами Северус Снейп сел за свой стол и больше не обращал внимания на своего студента.

Гарри стоял в углу, переживая ноющую боль в каждом сантиметре кожи голеней. Казалось, крупинки впиваются в колени до костей. Он пытался зацепиться пальцами за стену перед собой, чтобы уменьшить нагрузку. Попытки были тщетными.

Гарри прислонился лицом к стене и начал бессмысленно смотреть в спину профессору, который в этот момент вдумчиво проверял эссе, словно забыв обо всем на свете.

В данную минуту он не испытывал к нему ни отвращения, ни неприязни, словно, мужчина только что выбил их из него со всеми остальными чувствами.

Полчаса в конце концов прошли.

– Идите, – бросил Снейп, не отрываясь от своих пергаментов.

Гарри встал, отряхнул ноги от прилипшей крупы и раскатал штаны обратно, пряча пестрый рисунок на коже.

– Вот возьмите, – не глядя на своего ученика, профессор поставил на край стола темную склянку.

“Заживляющее”, – понял Гарри и, неловко взяв зелье пострадавшей рукой, молча ушел.

========== Глава 3 ==========

Час был довольно поздний, но Гарри не торопился в гостинную Гриффиндора. Руки кровоточили в нескольких местах. Ладони выглядели так, словно по ним проехался Хогвартс-экспресс, поэтому Гарри открутил пробку флакона Заживляющего и полил на них немного зелья. Кожу ожидаемо защипало, и мальчик быстро потер ладони друг о друга, чтобы зелье как можно скорее впиталось.

Он категорически не хотел, что Рон с Гермионой узнали, каким именно способом его наказывал профессор. Почему – он сам до конца не мог объяснить сам себе. Отчего-то было стыдно и волнительно. Гарри спрятал руки в карманы толстовки и направился в башню факультета, чтобы до отбоя быть уже там.

Как он и предполагал, Рон с Гермионой сидели в общей комнате у камина, как группа поддержки на квиддичном поле, и впервые Гарри не обрадовался такому положению вещей.

– Ну, что на этот раз придумал патлатый ублюдок? – начал с оскорбления Рон, очевидно думая, что несправедливо наказанный друг захочет обругать профессора на чем свет стоит.

По выражению обоих лиц Гарри понял, что им было любопытно узнать, что делает Снейп с провинившимися исключительным образом. Мальчик принял равнодушный усталый вид.

– Да ничего особенного, – пожал он плечами, держа избитые руки и Заживляющее в карманах.

– Ты что, просто котлы чистил как обычно? – недоуменно подняла брови Гермиона.

– Сортировал личинок интерокса. Без перчаток, разумеется, – соврал для убедительности Гарри и пошел спать.

***

На утро после наказания Гарри обнаружил, что руки основательно зажили за ночь и выглядели вполне прилично, не считая голубоватых отметин в некоторых местах.

– Что за синяки у тебя на ладонях? – шепотом спросила Гермиона в тот же день на травологии, передавая ему рассаду лучистого нивяника.

– Снейп уронил мне вчера на руки лоток с мочевым камнем, – последовал заранее заготовленный ответ.

– Да ты что! Вот урод! – горячо возмутился Рон, просыпая целую горсть удобрений мимо кадки.

– Ага, еще какой, – поддержал Гарри.

Профессор теперь представал для него в новом, еще более зловещем свете, нежели чем обычно. Гарри со страхом ждал ближайшего урока зельеварения, гадая, как теперь поведет себя Снейп.

Тремя днями позднее гриффиндорцы толпились в подземелье перед дверью класса, готовясь к коллективно нелюбимому ими занятию. Вся надежда оставалась на то, что преподаватель окажется сегодня не в самом отвратительном настроении, и за два с половиной часа факультет не лишится полсотни баллов.

Снейп появился за две минуты до начала и стремительным движением распахнул класс, жестом приглашая четвертый курс Слизерина и Гриффиндора внутрь.

Раскладывая оборудование и ингредиенты на столе, Гарри из-под отросшей челки бросал короткие взгляды на профессора, который осторожным движением поправлял рукава мантии, очевидно ожидая, когда класс приготовится к занятию и затихнет.

– Итак, начнем, – вместо приветствия произнес Снейп, когда решил, что дал студентам достаточно времени, чтобы сосредоточиться, – сегодня вы варите мазь от гирсутизма. Алгоритм приготовления следующий, – и он обернулся к доске, чтобы написать рецепт.

Гарри внимательно следил, как профессор взял мел кончиками длинных красивых пальцев и быстро начал записывать.

“Эти руки я ему почти что целовал! – с омерзением подумал парень. – Интересно, что он чувствовал, когда заставлял меня это делать? Хотя и Мерлину известно, что Снейп пойдет на что угодно, лишь бы унизить меня посильней.”

– Приступайте! – скомандовал преподаватель, бросая мел на стол, – Тот, кто осмелится сегодня нарушить дисциплину или проявит чудеса невиданной тупости, испытает эффект мази на себе. Длительное стойкое облысение я могу гарантировать.

Как ни странно, на протяжении урока Снейп ни разу не обратил внимания на Гарри и Гриффиндор не лишился ни одного балла из-за мистера Поттера, хотя профессорского гнева в тот день отхватили Симус, Рон, и, разумеется, бедняга Невилл, чей результат не избежал целого ряда язвительных замечаний.

Лишь однажды склонившийся над своим котлом Гарри ощутил на себе внимательный задумчивый взгляд, адресованный ему с противоположного конца класса. Он ненароком поднял глаза, ожидая в очередной раз столкнуться с проявлением неприязни. Но взгляд тут же исчез, Гарри уловил его лишь на мгновение. И почему-то запомнил.

***

Шли дни, складываясь в недели, а недели в месяцы.

Гарри напрочь перестал думать про Снейпа и связанное с ним воспоминание, потому что приближалось третье задание Турнира, не оставляя возможности отвлечься на что-то иное.

Гарри начали мучить тяжелые сны, теперь редко связанные с Темным Лордом; в них он видел себя погибающим и искалеченным в ходе последнего этапа, или что за проигрыш и последнее место, которое Гарри занимает в Турнире Трех Волшебников, его исключают из школы, обрекая навсегда прозябать в комнате с решеткой на Тисовой улице.

Драко Малфой со своей компанией в последнее время стал просто невыносим: куда бы ни пошел младший чемпион Хогвартса, где бы не оказался и чем ни был занят, он был застигнут слизеринской кампанией по деморализации и сопровожден унизительными напутствиями персонально от Малфоя, который все никак не мог уняться после двух предыдущих этапов.

Так было и в этот день.

Гарри с друзьями вышел в холл из Большого зала, где его поджидал отряд хэйтеров во главе с высоким блондином.

– Эй, Поттер! – весело крикнул Малфой, заранее радуясь придуманной на этот раз гадости, – Ты уже отсосал по очереди организаторам Турнира, чтобы тебе как самому убогому достались наиболее простые испытания?

– Мда, – презрительно сощурилась Гермиона с притворным сочувствием, – бедный Малфой, творческий кризис налицо. Пошли, Гарри, дадим ему шанс придумать до следующего раза что-нибудь поинтереснее.

Гриффиндорцы развернулись прочь, намереваясь покинуть холл, но ненавистная компашка преследовала их.

– Поттер! – не унимался Малфой. – Я слыхал, твоему большому туповатому другу поручили наводнить лабиринт кровожадными зверюшками. Разве он не передушит половину из них по старой дружбе?..

Гарри, стремительно свернул в коридор, пытаясь не обращать внимания на издевательства. Какой день подряд нервы были на пределе.

– … или цена за подобную услугу Гарри Поттеру не по зубам – шутка ли, заглотить член великана даже на половину?

Слизеринцы оглушительно заржали.

Гарри резко остановился, и, повернувшись к обидчикам лицом, схватил Малфоя за грудки. Смех прекратился, группа поддержки Драко как по команде выхватили палочки.

– Гарри, не надо, черт с ним! – в отчаянии воскликнула Гермиона, понимая всю бесполезность своего предупреждения.

Гарри продолжал держать брезгливо кривящегося парня, сдерживая себя самого из последних сил.

– А кому сосешь ты, Малфой, – процедил он, – за право вести себя, как последнее дерьмо и не получать за это никакого взыскания? Расскажи нам, чьей подстилкой надо стать, чтобы заручиться таким сильным покровительством?!

С этими словами Гарри тряхнул блондина так, что блестящие зачесанные волосы пеленой упали тому на лицо.

– Так-так, – раздался сзади ледяной голос, – прошлый раз видимо ничему не научил вас?

Про этот голос Гарри мог бы с уверенностью сказать “узнаю из тысячи”. Кто бы мог подумать, что этот тембр, невероятной глубины и силы, принадлежит тощему высокому существу неопределенного пола с желтым лицом и длинными черными, почти что женскими волосами?

Северус Снейп стоял на другом конце коридора, остановив своим появлением разыгравшееся действие.

– Рецидив, Поттер, – констатировал он, наблюдая, как медленно Гарри выпускает из захвата потрепанного Малфоя, – минус двадцать баллов Гриффиндору. Полагаю, вам необходима срочная реабилитация. Сегодня в семь, – отрезал Снейп и прошел мимо, как будто не замечая откровенные радостные ухмылки на лицах слизеринцев.

– Кажется, я понял, кому именно Малфой охотно поставляет то рот, то задницу.., – злорадно проговорил Рон, когда убедился, что ни профессор, ни слизеринцы не могут его слышать.

– Фу, Рон! – возмутилась Гермиона. – Он же его крестный!

– Не я, Гермиона, заронил этот плевел в душу, не я…

***

Вечером ровно в семь, постучав в знакомую мрачную дверь, Гарри испытал чувство дежавю.

– Добрый вечер, сэр, – зайдя в кабинет, обратился он преподавателю, который стоял спиной к двери и задумчиво ласкал ладонью толстый длинный прут.

От этой картины Гарри неожиданно задохнулся. Во всей этой ситуации, где Снейп должен был его пороть, а Гарри был вынужден подчиниться и принять это, было что-то ритуальное, что-то до дрожи интимное, о чем было неловко рассказывать кому-либо.

– Ваша тяжелая наследственная склонность к насилию поражает, – профессор повернул голову в профиль, оставаясь стоять к Гарри спиной, – видели бы вы лицо директора, когда я намедни был вынужден сообщить ему прискорбную новость, что Золотой мальчик вновь распускает руки. Хотя чему здесь удивляться, – на этот раз Снейп соизволил обернуться и посмотрел Гарри в лицо, – все то же самое я наблюдал двадцать с лишним лет назад и могу сказать, что немногое с этих пор изменилось…

“Воистину, ритуал, – подумал мальчик, – сначала говно про меня, потом про отца, потом про мою избранность, потом поиздевается, а затем отомстит за хамство по классике. Ни слова сегодня ему не скажу, пусть потравится ядом от разочарования.”

– …Но я все же не теряю надежду исправить дурную наследственность, поэтому вы здесь.

Снейп взмахнул розгой на манер волшебной палочки.

– Проделанную мной в прошлый раз работу придется повторить, но на этот раз с некоторыми нюансами. Подойдите ко мне, Поттер.

Гарри подчинился и начал закатывать рукава, не дожидаясь специального приглашения. Но Снейп увидев это, как-то странно сверкнул глазами.

– В настоящий момент, – начал он проникновенно, – руки мистера Поттера для нас бесценны, так как в них находится предстоящая победа Хогвартса в Турнире. Я не рискну чинить хотя бы отдаленные препятствия чемпиону, за которые меня в последствие можно было бы упрекнуть в случае проигрыша. Поэтому сегодня – спина. Полагаю, она не участвует в вашем владении палочкой, Поттер.

Едва до Гарри стал доходить смысл сказанных слов, как Снейп приказал:

– Раздевайтесь до пояса!

Парень обомлел. На мгновение он замешкался, а затем медленно начал выполнять приказ, расстегивая манжеты рубашки.

– Живее, Поттер, стриптиз будете исполнять в другом месте.

Расстегивая трясущимися пальцами верхнюю пуговицу, мальчик размышлял, нарушается ли в данном случае его право на неприкосновенность и есть ли у него шанс отказаться. Стягивая с себя рубашку и майку под ней, он пришел к выводу, что даже если право нарушается, отказ от повиновения может привести к непредсказуемым последствиям.

– Итак, сегодня вам предстоит получить двадцать ударов по спине и полчаса на гречке. – Объявил Снейп, когда Гарри предстал перед ним по пояс голый с напряженными от холода сосками, нервничая больше от осознания своей наготы, а не от предстоящего наказания.

– Обопритесь руками о стол.

Гарри подчинился, краем глаза замечая, что профессор как будто старался не смотреть на полураздетого студента, что вовсе не огорчало. Парень слегка комплексовал из-за худого тела, но представив какую “красоту” скрывает мантия тощего как фестрал профессора, он ухмыльнулся про себя с мстительным удовольствием.

“Тьфу, – сразу же одернул себя Гарри, – какого черта я представляю, что там у Снейпа под мантией! Пусть у него хоть Волдеморт вместо жопы – ни за что не захочу проверять это!”

– Приготовьтесь! – предупредил Снейп и резким движением нанес обжигающий удар по лопаткам.

– Один!

Гарри впился руками в стол, шумно втягивая воздух носом.

Второй удар пришелся уже по середине спины.

“Только б не расплакаться, как тогда!” – в ужасе подумал мальчик. Теперь он ни на каплю не сомневался в мерзкой сущности преподавателя, потому что тот был в курсе, что гриффиндорец и пальцем не тронул Малфоя.

Но на этот раз Снейп действовал странно: он с силой бил по тонкой коже и считал удары, но время от времени делал остановки и в перерывах клал розгу Гарри на спину и нежно водил по только что оставленным отметинам, словно пытаясь сгладить их.

Юный Поттер не знал, что хуже: быстро отмучиться и получить наказание в полном объеме боли за короткий срок или трястись под розгой длительное время с перерывами на отдых в виде поглаживаний между ударами.

В подземелье было холодно, особенно в это время года. У Снейпа в кабинете оказался не разожжен камин, но несмотря на это парень с ног до головы покрылся липким потом, прилагая все усилия, чтобы вынести эту пытку.

После одного из ударов Гарри громко охнул и затрясся всем телом. От обиды и боли нестерпимо захотелось плакать. Розга тут же легла на спину с выступающими позвонками.

– Какой вы нежный, Поттер. Боюсь представить, что с вами будет, стоит по-настоящему причинить вам боль.

Проникновенный тихий голос и легкое прикосновесновение заставили Гарри по непонятной причине слегка прогнуться в пояснице. Он начал заметно дышать животом, ожидая очередного удара и пытаясь угадать, в каком месте он его настигнет. Он прикинул, можно ли увернуться от розги как от бладжера, и пока думал, пропустил новый удар, ложащийся поперек поясницы. Оказавшись к нему неготовым, Гарри сдавленно завопил от боли сквозь сжатые зубы и резко выпрямился, обхватив себя руками.

– Лежать! – рявкнул на него Снейп и вдруг добавил успокаивающе, – нам осталось меньше половины. Нужно потерпеть.

“Нужно потерпеть” прозвучало так, словно не Снейп назначал наказание и словно не он, а кто-то другой в данный момент бил Гарри изо всех сил. Но каким-то магическим образом мальчик воспринял это увещевание и, поверив в него, облокотился предплечьями о стол, кладя на него мокрые трясущиеся ладони.

– Хорошо, – проговорил профессор, – мы скоро закончим.

Гарри кивнул быстрее, чем осознал, что он сделал.

Снейп поднял над ним розгу, взмахнул и снова обжег ею исполосованную многострадальную спину. Удар оказался лимитирующим. Плотину эмоций прорвало, и Гарри заплакал как ребенок. Он больше не видел смысла в этом жестоком испытании на прочность, потому что ему было больно и стыдно. Снейп, словно понимая, что чувствует мальчик, снова погладил его спине с какой-то изуверской нежностью, пытаясь таким образом уменьшить отголосок боли от последнего удара.

Гарри заставил себя заткнуться, но из-за заложенного носа ему приходилось громко и часто дышать ртом. Он представил, как выглядела эта сцена со стороны.

Спокойный суровый профессор взмахивает розгой, словно изящно демонстрирует какое-то заклинание, над извивающимся под ней юношей с иссеченной бледной кожей, стонущим и зависимым в это мгновение полностью от своего мучителя…

Мысль о том, что Гарри по обнаженному телу порол взрослый жестокий мужчина, а затем ласкал и становился свидетелем его слез, показалась настолько стыдной и странной, что Гарри замер от какого-то неясного чувства, и спустя мгновение понял, что у него по какой-то причине случилась эрекция.

Это открытие показалось настолько диким и неестественным, что единственным желанием для мальчика оказалось сокрытие этого факта от Снейпа, иначе, подумал Гарри, он больше не сможет смотреть профессору в глаза.

Он плакал, не сдерживая криков и уткнувшись лицом в поверхность стола, когда Снейп напоследок драл его как сидорову козу. Гарри казалось, что таким образом он мог отвлечь профессора от своей физиологической проблемы, от собственной непристойной реакции, которая повергла мальчика в шок.

Наконец экзекуция прекратилась.

– Двадцать! – выплюнул Снейп. – Мы закончили, мистер Поттер.

Гарри с трудом отлепился от стола, вытирая слезы пальцами под очками и на щеках. Он сразу же наклонился, делая вид, что закатывает штанину, хотя на самом деле старательно закрывал оттопыренный пах.

– Еще успеете, – недовольно сказал Снейп, – я жду, пока вы поблагодарите меня за порку. На колени! – коротко приказал он.

Гарри не осталось ничего, как исполнить требование. В этот раз он внимательно рассмотрел руку, которую ему для благодарности протянул Снейп.

“Надо же, – подумал Гарри, – какие изящные однако у него кисти. Куда изящнее, чем у многих девушек.”

Он с волнением дотронулся до руки носом и лбом, крепко зажмурившись. Теплая рука пахла каким-то котелочным сплавом и горькими травами. Прежде, чем почувствовать что-то еще, Гарри отвернулся и выпрямился.

– Очень хорошо, – сказал Снейп. – Можете продолжать закатывать свои штаны.

Он не заметил или сделал вид, что не заметил, оттопыренную ширинку под ремнем свободных брюк. Окинув Гарри оценивающим взглядом, Снейп отпустил его в угол отбывать наказание стоя на крупе.

За время, проведённое в углу, предательская реакция организма прекратилась, и Гарри вновь начал думать про треклятый турнир, периодически почесывая голень, когда давление впившихся крупинок становилось едва выносимым.

Мальчик не заметил, как за его спиной оказался Снейп.

– Поднимайтесь, время вышло.

Гарри неуклюже встал.

– Стойте смирно.

Только что наказанный студент нервно обернулся за спину, чтобы посмотреть, что собрался делать профессор. Краем глаза он увидел, как Снейп щедро плеснул зелье из темной склянки на ткань, сложенную в несколько раз, а затем шлепком приложил пропитанную салфетку к спине Поттера и начал протирать кожу в поврежденным местах. Раны сильно защипало, и Гарри дернулся, шипя сквозь зубы.