Текст книги "Ученик мракоборца (СИ)"

Лаборатория мистера Снейпа находилась в подвале, который в свою очередь вовсе и не был подвалом в известном смысле. Скорее это была просторная холодная комната под домом с каменными стенами, заполненная самым разнообразным скарбом, который только мог когда-либо понадобиться испытателю. Длинные столы были загромождены магической утварью и приспособлениями, на полках грудились артефакты, банки с заспиртованными существами и бесчисленное количество научных трудов, многие из которых были написаны самим мистером Снейпом; под потолком висели связки трав, у стены кипели котлы со стандартными и экспериментальными зельями. В этот храм науки и хаоса мракоборец привел Гарри на третий день его пребывания в Стэмпхолле. Новоявленному ассистенту выделили небольшое пространство на конце одного из столов и поручили монотонную работу по заготовке ингредиентов для зелий – ту самую, которую Гарри ненавидел еще со времен Хогвартса. Старательно потроша лягушек и промывая их тушки в тазу с водой, он мрачно размышлял, туда ли направил его Дамблдор учиться на мракоборца. В тот день пообедать Гарри не удалось: мистер Снейп привык работать помногу часов без перерыва и не считал нужным отвлекаться на такую чепуху, как обед. А демонстрировать слабость, прося у хозяина перерыв на еду, Гарри не решился.

После возни со своими изобретениями мистер Снейп долго читал полученные письма: какие-то сразу швырял в огонь, на какие-то – писал ответ. Находясь в лаборатории, он за все время ни разу не обратил внимания на находившегося в том же помещении Гарри. Когда у юноши нестерпимо заломило руки от холодной воды и раздавленной желчи, мистер Снейп объявил, что на сегодня работа окончена, и потушил свечи.

Точно так же, как и днем ранее он позвал Гарри на поляну перед поместьем, но теперь вместо того, чтобы начать дуэль, он принялся объяснять тактику, которую сам использовал накануне. У Снейпа была авторская техника ведения дуэли: внезапное агрессивное нападение и длительная жесткая атака, рассчитанная на то, что противник быстро устанет и допустит ошибку. В теории все выглядело просто: надавить, создать помехи, утомить и взять уже тепленьким. Гарри радостно кивнул, приготовившись повторить прием точь-в-точь, но стоило им начать сражаться, не прошло и двух минут, как он рухнул на траву, сраженный ударившим в него Ступефаем.

– Ваша главная ошибка, Поттер – медлительность. Смысл моей техники заключается в том, что вы опережаете противника, давите его и не даете на себя напасть. Поняли? Попробуем еще раз.

На этот раз занимались они долго. В тот день после ужина Гарри приполз в свою комнату и, едва успев раздеться и залезть под одеяло, вырубился от усталости.

На следующее утро в шесть его разбудил Оскар.

Так началась новая жизнь Гарри в Стэмпхолле.

День за днем новый ученик мистера Снейпа вникал в тонкости аврорского дела. В первые дни Гарри работал, как простой подмастерье – разбирал, подготавливал и наблюдал за процессом работы. Затем мистер Снейп познакомил его со своей корреспонденций. Как-то раз выбрав конверт наугад, он вскрыл его при Гарри и зачитал вслух обращение какой-то женщины, которая жаловалась на крик и вопли в подвале ее дома.

– Видите? – Снейп помахал письмом перед лицом Гарри. – У вас есть проблема, которую нужно решить. Для того, чтобы это сделать, в первую очередь нужно понять, с чем вы имеете дело. Это расследование, и оно начинается в тот момент, когда вы в первый раз читаете письмо. Необходимо сразу сделать ряд предположений. Думаю, в данном случае это банши.

Опыт Снейпа позволял ему разгадывать тайны того или иного явления еще во время чтения писем – Гарри от такого мастерства был пока что далек. Работа мистера Снейпа походила на труд доктора: чтобы поставить правильный диагноз, надо было знать сотню частных случаев. Именно с этого юный ассистент и начал свое обучение.

Мистер Снейп грохнул перед Гарри увесистую стопку старинных фолиантов – и все по черной, строго запрещенной магии.

– Врага надо знать в лицо, – объяснил мракоборец. – Темные обряды, ритуалы, зелья, сущности. Знать все от корки до корки! Каждый вечер буду проверять, насколько хорошо вы усваиваете материал.

И проверял. А еще тренировал Гарри на поляне, раз за разом вырывая у него палочку, и сопровождал все его действия едкими насмешливыми замечаниями.

Наверное, Гарри стоило радоваться. Его обучал знаменитый охотник за нечистью, делился своими секретами и приемами, подспудно вкладывая ему в голову знания из множества других смежных областей, которые как оказалось были необходимы мракоборцу. Даже зельеварение, к которому с первого курса Гарри привык относиться чересчур легкомысленно, было нужно в четырех из пяти случаев, и теперь он не мог позволить себе зевать, слушая объяснения наставника.

Но все было не так прекрасно, как могло показаться. С первого дня касательно личности Снейпа у Гарри сложилось очень противоречивое впечатление. В моменты работы он мог боготворить наставника – настолько умело и талантливо мистер Снейп находил решение для самых сложных задач. Интеллект и гибкость ума этого человека поражали – его возможности иногда и впрямь вызывали священный ужас. Но у медали существовала и обратная сторона.

Очень быстро Гарри понял, почему никто в округе не водил дружбы со Снейпом – к нему обращались только в случае острой нужды, и то неохотно. Невыносимый характер хозяина Стэмпхолла был притчей во языцех. Живущие в деревне маглы наверняка ежедневно благодарили своего бога за то, что Северус Снейп был безбожником и не ходил вместе с ними в одну и ту же церковь. Ни одно живое существо не стремилось находиться рядом с ним без особой на то причины. Неудивительно, что мракоборцу за гадкий нрав иногда приписывали совершенно невероятные грехи и пороки, которые здравомыслящим людям в принципе были не свойственны.

Гарри целыми днями находился в обществе мистера Снейпа и уже на пятые сутки почувствовал, что при виде него в душе поднимается какая-то первобытная животная ненависть. Желание научиться у этого человека чему-либо быстро сменилось желанием забиться от него в какую-нибудь щель, затаиться, спрятаться от его холодного презрительного взгляда. У Снейпа был ядовитый язык и мерзкая привычка высмеивать слабости собеседника. С первых дней он сразу нащупал слабое место Гарри – гордость, и принялся подначивать его по поводу и без.

– Поттер, надеюсь, разделка флоббер-червей не оскорбит ваше аристократическое происхождение, будьте добры подготовить три фунта!

– Поттер, вы задержались с уборкой лаборатории, и мы не оставили вам ужина. Но если вы очень голодны и расстроены, можете сходить со скорбной миной на кухню и попросить старого Хода сжалиться над вами. Возможно, для вас найдется завалявшийся кусок хлеба.

– Берете книги на незнакомом для вас языке, чтобы казаться умнее в моих глазах? Не старайтесь, мой друг – долго обманывать меня, как профессора Дамблдора, вам не удастся.

Особым пунктом снейповских издевательств было оскорбление покойного отца Гарри.

– Поттер, иногда мне кажется, что вы – такой же безмозглый, как и ваш отец!

– Отец-то мой при чем? – в такие моменты огрызнуться было для Гарри долгом чести – он знал, что нельзя молчать, когда поносят память покойного родителя.

– А при том, – невозмутимо сообщал Снейп, – что он учился в Хогвартсе в то же время, что и я. Редкостный тупица и бездарь. На вашем месте я был бы счастлив узнать, что мать родила меня от бродячего музыканта, а не от идиота, чью фамилию вы носите.

В Стэмпхолле Гарри был в изоляции. Его единственным собеседником был мистер Снейп, который с каждым днем становился все невыносимее, изводя Гарри своими издевками все более изощренно. За малейшую провинность, даже случайную, наставник сразу же назначал наказания и нагружал Гарри тяжелой бессмысленной работой. Меньше прав, чем у ассистента, в этом доме было только у старого домашнего эльфа – и то, за довольно короткое время Гарри начал в этом сомневаться: ту работу, которую он выполнял, поручить эльфу никому не пришло бы в голову.

Когда испытательный срок подошел к концу, мистер Снейп не отреагировал на это ни единым словом. Ассистент продолжил работать, как и прежде. Полетели недели. В конце июля Гарри исполнилось восемнадцать, и тогда-то он впервые осознал, что с этого момента ему придется провести в добровольном заточении неопределенное количество месяцев или даже лет.

Единственным гостем, которого Гарри за время своего пребывания в Стэмпхолле видел всего два раза, был долговязый рыжий парень из соседней деревушки в десяти милях отсюда. Его отец, крестьянин Уизли, имел со Снейпом какие-то дела и время от времени передавал изобретателю какие-то штуки через сына. Видимо, поставляемые вещицы были очень ценными, а оттого секретными – Снейп принимал визитера только в своей комнате и подолгу о чем-то с ним разговаривал. Если Снейп, которого Гарри вскоре перестал уважительно называть в мыслях “мистером”, и получал от Уизли что-то запрещенное, то ассистента это совершенно не касалось. Конопатого парня звали Роном. За недели, проведенные в этом доме, Гарри так изголодался по простому человеческому общению, что ему страстно захотелось с ним подружиться. Но то ли Снейп запрещал Уизли разговаривать со своим учеником, то ли приятель в лице Гарри был Рону не интересен – дружбы не получилось. Деревенский парень продолжил появляться в Стэмпхолле исключительно по делу.

Иногда Снейп отлучался из дома по делам на пару-тройку дней. Обычно это происходило после письма, в котором сообщалось о каком-то редком проклятии, требующем непосредственного внимания специалиста по темной магии. Гарри проводил двое суток подряд в относительном спокойствии. Но даже в эти дни он маялся и мечтал о дне, когда навсегда уедет из этой глуши. Он писал пару раз Дамблдору о том, что выдержал испытательный срок, и мистер Снейп взял его своим ассистентом. Старик искренне радовался за него и писал, что надеется дожить до того дня, когда его мальчик станет великим волшебником. О том, как нелегко живется со Снейпом, рассказывать старому учителю Гарри не стал – боялся показаться неблагодарным.

Тоска и отчужденность этого места изводила Гарри настолько, что даже дружба с маленьким мальчиком казалась ему заманчивой. Гарри сочувствовал Оскару в том, что ему достался столь холодный жестокий отец, а сам он с ранних лет оказался лишен материнской любви.

Однажды, оставшись с Оскаром наедине, Гарри ни с того ни с сего завел разговор о его семье. Мальчишка был неразговорчив сам по себе от природы, но за месяц пребывания Гарри в Стэмпхолле он привык к новому жильцу и перестал его бояться.

– А твоя мама была сильной волшебницей? – спросил Гарри, полагая, что Оскару, возможно, захочется поговорить о женщине, которая когда-то была с ним ласкова и любила его больше всех на свете.

– Н-нет, – неуверенно ответил тот, – это мой папа – волшебник. А она вообще не умела колдовать.

Гарри удивился. Он бы никогда не подумал, что Снейп мог полюбить и жениться на девушке из семьи маглов, да к тому же – неволшебнице.

– А как ее звали? Твою маму.

– Миссис Снейп, – ответил Оскар, пожав плечами. По всей видимости он не понял вопроса.

– Миссис Снейп – это ее фамилия. А как ее звали? Какое у нее было имя?

Мальчик задумался. Он молчал очень долго – пока Гарри не стало понятно, что он не помнит. Не помнит, как звали его мать.

– А как папу-то зовут ты знаешь? – на всякий случай спросил он, отгоняя нехорошее подозрение.

– Конечно, – надулся Оскар, – Северус.

– Ну, хорошо, – Гарри успокоился.

И все же он не удержался и через пару дней спросил Снейпа:

– Неужели Оскар совсем не скучает по матери?

Тот посмотрел на юношу в некотором недоумении.

– С чего бы ему скучать по ней, если он ее едва помнит?

– О, значит миссис Снейп умерла, когда ваш сын был совсем маленьким…

– Что за чушь, – нахмурил брови Снейп, – кто вам сказал, что она умерла? Мать Оскара покинула Стэмпхолл, когда ему не было и трех. Она жива и здорова, и, полагаю, весьма счастлива от того, что больше не является моей женой. Впрочем, не ваше дело, Поттер.

Гарри опешил. Он знал, что без серьезной на то причины браки не расторгались ни магическим, ни магловским судом. Чтобы развестись с женой, надо было публично объявить о ее измене и заставить прелюбодеев сознаться в своем преступлении в суде! Какой позор! Не каждому было дано пережить такой скандал. Зная характер мракоборца, Гарри не сомневался в том, что неверность супруги уязвила гордость Снейпа самым болезненным образом. Ему стало ясно, почему никто в этом доме не рассказывал Оскару о матери, и тот даже не знал ее имени – отец намеренно не упоминал о ней.

– Простите, сэр, я не знал. Сочувствую…

– Не стоит, – оборвал его Снейп, – и, если вы удовлетворили свое любопытство, возвращайтесь к работе.

Поначалу Гарри ошибочно полагал, что Снейп относился одинаково сурово ко всем, включая сына. Но это было не так.

В отличие от Гарри Снейп считал мальчика равным себе и был с ним своеобразно приветлив. В Стэмпхолле Оскару было раздолье – целый день он бегал по полям и рощам, и никто не знал, где он. Каждый вечер после ужина мистер Снейп занимался с ним наверху или в гостиной и в подобные моменты не любил, чтобы Гарри находился рядом с ними – юноша всегда чувствовал, когда ему стоило уйти.

Снейп всячески подчеркивал, что живущие в одном поместье Гарри и Оскар – неравны. У шестилетнего мальчика, как у будущего хозяина Стэмпхолла, было намного больше прав, чем у молодого, но взрослого ассистента. Снейп спокойно давал Оскару, как своему полноправному заместителю, поручения насчет Гарри, но при этом никогда не давал Гарри распоряжений насчет Оскара. Он вообще не поощрял поползновения юноши наладить с его сыном общий язык. Если о мальчике нужно было позаботиться, роль няньки выполнял старый Ход, который обращался к маленькому хозяину не иначе, как “мастер Оскар”. Хоть Снейп и не растил мальчика напыщенным лордом, ему по всей видимости претила одна только мысль, что какой-то нищий Гарри будет понукать его сыном.

Наблюдая за обоими Снейпами, Гарри не был уверен, что отношение отца к Оскару можно назвать любовью. Но один раз ему пришлось наблюдать сцену, из-за которой у Гарри сложилось впечатление, что Снейп был болезненно привязан к мальчику.

Как-то раз Оскар бегал по роще и, налетев на обломок сухой ветки, поранился. Гарри не видел ни того, как это случилось, ни того, как мальчик вернулся домой. Из своей комнаты он услышал взволнованный голос мистера Снейпа и вышел в гостиную, чтобы узнать, в чем дело.

Бледный Оскар сидел в кресле, а отец стоял перед ним на коленях и крепко зажимал рану у него на плече. Рукав светлой сорочки был липким от крови.

– Ход! – закричал Снейп с перекошенным лицом. Эльф с хлопком возник у камина.

– Быстрее! Бадьян и кроветворное!

Эльф тут же исчез. Гарри неуверенно приблизился к креслу.

Снейп, по-прежнему пытаясь остановить кровь, дотронулся до лица вялого серого Оскара и заглянул ему в глаза.

– Мой мальчик, мой мальчик, – в ужасе забормотал он, отчего Гарри даже стало его жаль.

– Сэр, да не волнуйтесь вы так, – попытался успокоить он Снейпа, – он совсем несильно поранился – с кем не бывает? Все дети проходят через это.

– Да что вы знаете, Поттер! – прошипел тот. – У Оскара гемофилия – его о… его мать болела ею и передала ему! Не получив срочной помощи, он может умереть!

В это мгновение в гостиную вернулся Ход. Снейп резким движением разорвал рукав на плече у сына и трясущимися руками начал поливать рваную рану бадьяном. Крови и в самом деле было много. Как только края раны начали затягиваться, он взял бинт и крепко замотал пострадавшую руку. Затем откупорив флакон с кроветворным, поднес его к белым губам Оскара.

– На. Выпей, – почти что попросил он.

Мальчик сделал несколько глотков и медленно моргнул. Снейп очистил его от крови заклинанием.

– Иди, – сказал он, – полежи. Я принесу твою любимую книжку о драконах.

Ход бережно взял мальчика за здоровую руку и аппарировал его в спальню. Снейп стал закупоривать флаконы с зельями.

– Ну, и что вы вылупились, Поттер? – зло прошипел он, заметив стоящего рядом Гарри. – Вас никто не звал на помощь – идите, занимайтесь своими делами.

Он бросил бинт в кресло и стремительно поднялся по лестнице наверх.

*