Текст книги "Ученик мракоборца (СИ)"
Автор книги: chandei
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– Неправда! Я покажу тебе его! Мы подойдем к пруду, и ты сам его увидишь!
– Только после того, как ты выздоровеешь, – успокоил его Гарри, забирая пустую миску и подавая чашку с чаем. Все-таки Оскар был неизлечимый фантазер. Наверное, для его возраста это было нормально.
Этот день Оскару предстояло провести в постели. Гарри волновался за него уже не так сильно, как накануне, но все равно оставался рядом с ним.
За окном снова с самого утра лил дождь. Снейп не явился ни к обеду, ни в последующие часы после него.
Злость Гарри перерастала в мучительное беспокойство. Какие причины могли быть у Снейпа для задержки? Конечно, он мог просто завязнуть в этом деле, и на протяжении нескольких дней по полям и лесам ловить взбесившихся тварей. Но тогда почему не сообщил об этом? Не думал, что Гарри будет волноваться? А что, если он не мог сообщить? Что, если со Снейпом… что-то случилось?
Гарри старательно гнал от себя эту мысль, но она все равно незаметно струилась из глубины сознания, как ядовитый газ. Это маловероятно, говорил себе Гарри, Снейп – сильнейший волшебник и мракоборец, искусный маг…
“Но все же не бессмертный”, – издевательски добавлял незнакомый внутренний голос, от которого становилось тяжело и муторно.
Гарри промаялся до вечера. Ему казалось, что время остановилось, и Снейп не приходит только потому, что сломались огромные вселенские часы. Стоит кому-то повернуть нужную шестеренку и перетянуть гири, как время возобновит свой бег, и вот тогда-то Снейп вернется.
Иллюзия казалась умиротворяющей, но когда Гарри смотрел на часы, он с ужасом осознавал истинное положение вещей. Стрелки неумолимо отсчитывали час за часом, минуту за минутой, но Снейп не приходил. Гарри был один в старом доме в дальнем заброшенном уголке Англии вместе с маленьким мальчиком и старым эльфом. Его положение и дальнейшая судьба были неясны.
В эту ночь Гарри оставил Оскара спать рядом с собой. Так одиночество и страшная тревога ощущались не столь остро. Маленький хозяин Стэмпхолла спал у него под боком на месте отца.
Пуховая подушка, лежащая на второй половине кровати, пахла Снейпом. Гарри уткнулся в нее носом, ощущая привычный, почти родной запах, и закрыл глаза. Он представил, что муж вернулся домой и спит рядом. Почувствовав, как лицо щекочут знакомые длинные пряди, Гарри распахнул глаза.
Оскар заворочался во сне, разметав по подушке свои темные мягкие локоны.
Мираж рассеялся. Гарри захотелось пронзительно завыть посреди ночи, словно, собаке, оставшейся без хозяина. Чудовищная тоска наполняла его вены разрушающей горечью и отравляла кровь. Гарри с ужасом признался себе, что отдал бы половину жизни за то, чтобы прижаться сейчас к Снейпу и заснуть в его неудобных костлявых объятьях.
Наверное, Гарри и вправду никогда никого не любил. Просто не успел еще, не познал, что это такое. Зато любили его – пускай неуклюже и топорно, но все-таки любили, даря ощущение собственной ценности и нужности. Пусть это было не то, о чем он мечтал, но в его беспросветной жизни без будущего и перспектив он был рад и суррогату счастья. Со Снейпом было плохо, но безопасно. А теперь Гарри опять словно подвесили над пропастью, оставив только чувство страха и растерянности.
Утром следующего дня в зеркале Гарри увидел отражение своего серого, постаревшего лица с запавшими глазами. Предположение, что со Снейпом случилась беда, превратилась в уверенность.
Гарри ломало от неизвестности и еще больше – от беспомощности что-то сделать. У него не было никакой связи со Снейпом, у него не было даже палочки, чтобы аппарировать в упомянутое графство и отправиться на поиски. Преданный Ход, обладающий магией, был бесполезен, потому что не отслеживал перемещения хозяина и не мог знать, где тот находился. Чтобы Ход нашел мракоборца, тот должен был его позвать, но в последние несколько дней никто не звал Хода.
Как наяву Гарри видел Снейпа, лежащего на подстилке из лесного мха с разорванным горлом. Его блестящие глаза помутнели, контур черной радужки размылся, а над застывшим белым лицом кружили мухи. Никто даже не найдет и не похоронит его тело. Дикие звери обглодают его кости, а сам он сначала потемнеет, ослизнеет и вздуется, а затем начнет распадаться, проседать, и через год сравняется с землей, превратившись в прах.
Гарри ровно сел и впервые всерьез задумался о том, что с ним будет, если Снейп все-таки погиб. Прежде ему казалось, что, становясь вдовцом, он получает свободу. Теперь же Гарри искренне не понимал, в чем эта свобода заключалась. В случае смерти Снейпа на него ложилась ответственность за Стэмпхолл и будущее Оскара – он был обязан растить его в одиночку и зарабатывать на хлеб для их семьи. Он никому не сумел бы объяснить, на каком основании он несет это бремя, и почему мракоборец оставил свое наследство именно ему. Пошли бы слухи. Гарри провел бы остаток жизни в изоляции, совершенно один, коротая длинные зимние вечера у камина со старым эльфом – через несколько лет Оскар должен был уехать в Хогвартс. Гарри подумал, что такая свобода была хуже всякого рабства.
Он начал всерьез размышлять, не уехать ли им с Оскаром в Годрикову впадину. Там по крайней мере, их еще никто не знал, и он мог выдавать мальчика за своего родного сына.
Без Снейпа дом, лаборатория и все принадлежащие ему вещи казались осиротевшими. Словно, Стэмпхолл был живым существом, у которого вынули сердце.
– Где папа? – спросил Оскар, заметив, что отец долго не возвращается, и вопросительно уставился на Гарри.
– Я не знаю. Он мне ничего не писал.
Наверное, это была ложь. Гарри знал, где был его отец. Но ему не хватало сил сказать Оскару правду.
“Северус, как твои дела? Все ли у тебя хорошо? Мы с нетерпением ждем твоего возвращения. Г.”
Гарри скрутил записку и проглотил в горле ком. В состоянии, в котором он находился, вопрос “Как твои дела?” звучал нелепо и даже отдаленно не передавал его истинные чувства. Сердце болезненно и глухо билось о ребра. Гарри потянулся к совиной лапке, но вновь остановился. Представив, что сова улетит на несколько дней, а затем вернется с нераспечатанным письмом, Гарри похолодел. Он понял, что не готов увидеть столь очевидное доказательство смерти Снейпа. Он малодушно бросил записку в огонь. Если Снейп и вправду мертв, подумал Гарри, у него на теле в течение двух недель не появится ни одного болезненного волдыря. Это будет означать, что муж забрал лежащее на них проклятие в мир иной.
На негнущихся ногах Гарри спустился в лабораторию. Его пошатывало от слабости, потому что в последние два дня он ничего не ел из-за переживаний. Он сел за стол Снейпа и отодвинул ящик, в котором нашел уже знакомую ему шкатулку. Под крышкой были спрятаны аккуратно сложенные бумаги. В плотном конверте находились документы на Стэмпхолл. Под ними лежали два завещания – одно принадлежало Регулусу Блэку, другое – Северусу Снейпу. Гарри прочитал последнее. Убедившись, что Снейп в самом деле поделил наследство между ним и Оскаром, он почему-то испытал вину и стыд. Он поспешил убрать бумаги обратно и как можно скорее покинуть лабораторию.
Вдруг из стопки документов выпал сложенный вдвое листок, который Гарри до этого не заметил. Он развернул его. Это было письмо. И в этом письме Снейп обращался к нему.
“Дорогой Гарри!
Если ты читаешь это письмо, то меня скорее всего уже нет на свете. Надеюсь, ты уже прочитал завещание и теперь знаешь, что отныне Стэмпхолл принадлежит тебе и Оскару. Но я хотел написать не об этом.
Сейчас когда я пишу эти строки, я не знаю, каким будет тот день, когда мы навсегда расстанемся с тобой, и ты наконец-то избавишься от уз. С момента нашей встречи наши отношения были весьма непростыми. Так во многом сложилось по моей вине. Я знаю, что тебе со мной было нелегко. Наш брак казался тебе неизлечимой болезнью. Поэтому я хочу попросить прощения за все резкие слова, которые когда-либо сказал тебе, и за всю причиненную боль и неудобства. Я с самого начала знал, что из нашей связи не может вырасти ничего настоящего, вечного, потому что я был не тем, кто тебе нужен. И все-таки, прежде чем ты оставишь наши отношения в прошлом и направишь стопы в новую жизнь, я хотел бы сказать тебе напоследок кое-что важное.
Пускай я покажусь неоригинальным, но жизнь, Гарри – сложная, непредсказуемая штука. Мы никогда не знаем, куда она нас забросит. Дожив до своих лет, я точно могу сказать, что счастье – совсем не то, чем оно порой нам кажется.
Долгие годы я служил познанию, пытаясь разгадать законы бытия. Но моим самым большим и неочевидным открытием стало понимание, что любви тоже нужно учиться. Я прожил с Регулусом одиннадцать счастливых лет, но поверь, они далеко не всегда были простыми. Были обиды, охлаждение, разочарование. Но любовь на то и любовь, чтобы наполнять нашу жизнь смыслом и придавать силы в те минуты, когда не хочется идти дальше. Большое чувство начинается с понимания и готовности кому-то его подарить.
Кого бы ты ни выбрал для будущей жизни, помни: истинная любовь есть то, что ты сеешь и ежедневно взращиваешь в своей душе. Красота в глазах смотрящего. Так и любовь есть отражение нас самих друг в друге.
Пусть я не стал для тебя тем, кто заслужил твою привязанность, но я все равно был счастлив повстречать тебя и провести остаток жизни с тобой. Надеюсь, что однажды ты обретешь все, о чем мечтал.
Прощай,
Навеки любящий тебя, твой муж С.С.”
========== Глава 9 ==========
Письмо легло на потертую столешницу, как опавший кленовый лист. Оно было написано на дешевой серой бумаге и практически ничего не весило. Гарри же оно казалось тяжелой надгробной плитой. Встав из-за стола, он оставил лежать все, как есть, и вышел, погасив свет.
Во рту было горько и сухо. Гарри не придумал ничего лучше, чем смочить его глотком бренди. Горячее тепло смешалось с кровью и потекло по венам, в голове немного затуманилось. Не находя себе места, он бродил по дому, словно во сне, изредка прислушиваясь к кашлю Оскара, доносившемуся из комнаты. Все замерло, будто мир вдруг разом стал волшебной картиной, на которой художник навеки запечатлел сумрак просто обставленных комнат и пасмурное небо за окном. Гарри подумал, что нужно чем-то себя отвлечь, но сил ни на что не было. Он просто вернулся в свою комнату и лег на застеленную постель.
Покрывало было холодным и каким-то чужим. Гарри повернулся на бок и поджал под себя ноги. С тех пор, как он лишился родителей, он впервые почувствовал себя брошенным и беззащитным. Монотонная тупая боль в груди ломала изнутри, но Гарри не мог плакать, чтобы облегчить ее. В голове не укладывалось: Снейп еще несколько дней назад спал на этой кровати, а теперь его не было. Пальцы машинально погладили перину на другой стороне.
– Гарри, – Оскар вошел незаметно, – ты спишь?
– Нет.
Ребенок присел на край постели и положил руку Гарри на бедро. Тот даже не обернулся.
– Давай сходим к пруду?
Оскар совсем недавно оправился от болезни. Гарри подумал, что ему пока не стоит выходить из дома. Он собирался вяло возразить, но вдруг ему самому остро захотелось оказаться на воздухе. Оставленный хозяином Стэмпхолл все больше и больше напоминал склеп.
– Давай. Только оденься теплее.
Гарри с Оскаром брели по молодой влажной траве, вдыхая свежий сырой воздух рощи. Ветер раскачивал верхушки деревьев. Серые облака тяжело и медленно проплывали над ними.
– Мы ненадолго, – предупредил Гарри. – Нам надо успеть вернуться до дождя.
Оскар рассеянно кивнул. Деревья над головами становились все выше и старше. От их раскидистых крон здесь царил легкий полумрак. Под ногами стелился мох, который захватывал все поверхности и смягчал шаги.
Впереди показалось просветление, ветвистые стволы расступились вокруг большого пруда. Оскар нетерпеливо подбежал к нему и, подняв с земли камень, запустил его в воду. По глади начали расходиться круги. Они добегали до берега все слабее и реже, пока полностью не исчезли, и поверхность вновь стала невозмутимой.
Гарри подошел ближе. Как он и предполагал, это был самый обычный лесной пруд. Он видел в нем лишь отражение стального неба – разглядеть что-либо в толще черных торфяных вод было невозможно.
– Ну, и где же твой спрут?
Оскар напряженно вглядывался в центр пруда, надеясь, заметить какое-то волнение. Но все было тихо.
– Он там – в глубине! – уверенно заявил он, но между тем на его лице отразилось разочарование.
Гарри вздохнул.
– Это обычный пруд, Оскар. В нем живут только лягушки и мелкая рыба.
– Но в Черном озере живет же гигантский кальмар!
Ах, вот оно что было. Оскар впечатлился рассказами Гарри о Хогвартсе и решил, что в этом пруду обязательно должно жить чудовище. Или ему хотелось, чтобы оно жило там. Гарри слабо улыбнулся.
– Черное озеро большое и глубокое, у него почти не видно берегов. В нем столетиями живет волшебный народ и магические твари. Для водного чудовища этот пруд слишком мелкий и тесный. В прошлый раз тебе просто показалось.
На этот раз Оскар не стал спорить, но было видно, что ему обидно. Гарри было не до того, чтобы утешать его. Он молча отошел к стволу огромного поваленного дерева и сел на землю, облокотившись на него спиной. Он планировал подождать, пока Оскар наиграется, и они отправятся домой.
Домой… Гарри не помнил, в какой момент он начал называть Стэмпхолл домом. Он всегда возвращался туда без особой радости. Да и какая могла быть там радость – каждый раз дома его ждали только мрачный Снейп, скудные ужины, молчаливые посиделки у камина и потные обжиманья перед сном. Скучная рутина, отсутствие приятных волнений и романтических чувств.
А теперь никто его не ждал. Почему от этой мысли было так горько и муторно? “Снейп, Снейп, – тоскливо повторял про себя Гарри, плотно закутавшись в свою мантию и откинув голову на шершавый ствол, – что за черти тебя взяли, как ты мог бросить меня здесь одного, как ты мог!..”
Из воды у берега торчали голые черные деревья. Их корни гнили и медленно превращались в торф, а разросшиеся ветви соседних живых кленов нависали прямо над прудом и касались воды листвой. Гарри отрешенно наблюдал, как Оскар залез на одну из таких ветвей и начал баламутить палкой илистую взвесь со дна.
– Оскар! – строго окрикнул его Гарри. – Немедленно слезь оттуда! А то чего доброго еще свалишься и опять промочишь ноги.
Мальчик нехотя послушался и снова начал играть у кромки воды. С чувством выполненного долга Гарри снова закинул голову назад и закрыл глаза.
Его весенняя мантия была добротной и теплой. Тихий шум листвы умиротворял и отвлекал от печали. “Так бы и сидел здесь, – подумал Гарри, вдыхая запах мха и леса, – слушал листву и следил за рябью на водной глади. Если после смерти меня ждет именно такая вечность, то я избрал бы ее”. Он представил, что его голова лежит не на замшелой коре, а на твердом плече, а ему самому тепло, потому что его обнимают знакомые твердые руки. Зачем было куда-то возвращаться, если и здесь было так уютно, спокойно…
Напряжение последних дней спало, и усталое тело начало тяжелеть. Ветер убаюкивал и нежно перебирал волосы, а Гарри не сопротивлялся, позволяя сну себя сморить. Вот сейчас он вздремнет ненадолго, а затем встанет и почувствует, что тревога уменьшилась. Тогда он подумает, что делать дальше. Тогда, но не сейчас. Он слишком измотан переживаниями – почти что болен. Ему нужен отдых…
Мир спутался и поплыл перед глазами. Во сне ему казалось, что он сидит на том же самом месте и продолжает следить за Оскаром, который играет на берегу. “Оскар, – хотел сказать ему Гарри строго, – не лезь в воду – простудишься”. Но не смог. Почему-то губы не размыкались, язык не слушался, и вместо слов получалось лишь сдавленное мычание. Да и ладно, подумал Гарри, пускай себе играет. Скоро пойдем домой – Северус, наверное, нас заждался.
Картинка сменилась. Гарри обнаружил, что он снова дома. Северус сидел на привычном месте за столом и охотно ел. Его ложка с громким стуком ударялась о дно тарелки, и этот звук казался Гарри музыкой. Он подошел к мужу и, наклонившись, поцеловал его в высокий лоб.
– Я так соскучился, – вдруг признался он, поражаясь тому, как легко ему говорить это.
Северус улыбнулся. Гарри подумал о том, какая хорошая у него улыбка – такая ласковая, успокаивающая. Как жаль, что он видел ее так редко.
– Почему ты не приходил? – спросил Гарри, заглядывая мужу в глаза.
“Какая разница, – тут же ответил он сам себе, – главное, что Северус вернулся”.
Но тот, кажется, считал нужным объясниться. Не переставая держать Гарри в объятьях, он открыл рот, чтобы что-то сказать. Но между губ вдруг вырвался чудовищный пронзительный визг, от которого у Гарри встали дыбом волосы. Пространство вместе с лицом Северуса начало корежиться и распадаться на части…
Гарри резко проснулся и вскочил на ноги. Казалось, что с того момента, как он закрыл глаза прошло не больше минуты, но даже спросонья Гарри понял, что что-то не так. Ветер все также шумел в кронах, а облака задевали их верхушки своим свинцовым брюхом. Оскара на берегу не было.
– Оскар! – хрипло закричал Гарри, оглядываясь по сторонам.
На его призыв никто не отозвался. Ребенка нигде не было. Гарри подбежал к пруду и посмотрел на воду. Внутри клубком змей заворочался липкий страх. На поверхности у берега расходились круги, а высокая ветка, которая росла прямо над водой, раскачивалась, будто ее дернула невидимая сильная рука.
“Он все-таки упал!” – пронеслось в голове у Гарри. Ничего не соображая от паники, он машинально схватил себя за рукав, собираясь вытащить палочку, но палочки не было. Гарри застонал сквозь зубы. На поверхности всплыл и лопнул пузырь воздуха. Счет шел на секунды. Гарри сбросил мантию и прямо в одежде забежал в воду. “Тут должно быть неглубоко”, – подумал он, ныряя в самый центр зарождения волн.
Глубина водоема неприятно поразила его. Дно резко обрывалось и уходило вниз, теряясь в зарослях длинных водорослей. Гарри открыл глаза под водой, но, разумеется, ничего не увидел: бурые торфяные воды практически не пропускали свет. Чувствуя, как его парализует от страха, Гарри принялся махать руками вокруг себя, пытаясь отыскать ребенка наощупь. Холодные потоки обвивали конечности, но Оскара нигде не было. “Неужели пошел ко дну?” – ужаснулся Гарри, метаясь, как рыба попавшая в сети. Вдруг около щиколотки он ощутил какое-то барахтанье. Он потянулся рукой, но не смог ничего нащупать. Просто не дотянулся. Кислород в легких закончился. Гарри поспешно выплыл на поверхность. Он пару раз судорожно глотнул воздуха и, сделав глубокий вдох, снова нырнул. Он целенаправленно поплыл вниз – туда, где минутой ранее ощутил движение. Теперь он обнаружил, что оказался в лесу, но не простом – подводном. Жесткая длинная трава обвивалась вокруг рук и ног и мешала плыть.
“Наверное, Оскар запутался в водорослях”.
Осторожно, стараясь не делать лишних движений, Гарри прочесывал пальцами заросли живых пут. Вдруг под ладонью он ощутил что-то очень мягкое и шелковистое, совершенно не похожее на колючие водяные стебли. Волосы Оскара. Не придумав ничего лучше, Гарри потянул за них. Маленькие холодные руки отчаянно вцепились в него с недетской силой. Гарри перехватил тонущего Оскара под мышки и потянул наверх. Он со всей силой перебирал ногами, приводя толщу воды вокруг себя в движение, но ничего не выходило: Оскара неумолимо тянуло на дно. “Вонючие, мать вашу, чертовы водоросли!” – мысленно выругался Гарри, чувствуя, как зловещие стебли рассерженно раскачиваются и хлещут его по лицу. Подводный лес не хотел отпускать своих пленников. Чувствуя, что воздух в легких вот-вот закончится, разъяренный Гарри резко дернул Оскара вверх.
Судя по всему, обидчивой водной флоре это не понравилось, и она отпустила мальчика из своих коварных объятий. Обезумевший от страха Оскар схватил своего спасителя за шею и начал его душить. Гарри понял, что, если не поторопиться, тот потопит их обоих, и начал перебирать ногами быстрее, таща свою ношу к источнику слабого коричневого света. От недостатка кислорода его движения стали резкими, судорожными. Между тем свет становился все ярче. Секунда – и Гарри выплыл на поверхность, громко вдыхая и отплевываясь. Собрав все силы, на которые был способен, он отодрал от себя Оскара и, приподняв его над собой, отшвырнул как можно ближе к берегу. Мальчишка шлепнулся в воду, как мешок с тряпьем. Он забарахтался на мелководье и, нащупав дно, стал грести к берегу.
– Быстро… вылезай! – задыхаясь, крикнул Гарри и поплыл вслед за ним.
Оскар выкарабкался на берег и обернулся. Его красные глаза с мокрыми ресницами были круглыми, как блюдца.
– Гарри! – завопил он как резаный, указывая куда-то Гарри за голову. – Берегись! Он прямо под тобой!
Гарри обернулся посмотреть, куда показывает Оскар, но не увидел ничего подозрительного. Он продолжил грести к берегу.
Вдруг что-то схватило его за ногу и потянуло вниз. Сердце ухнуло в живот и забилось от страха пойманной птицей. Гарри начал вырываться и барахтаться, но подводная тварь не отпускала, медленно, но верно утягивая его в глубину. “Змея!” – пронеслась в голове отвратительная догадка. Началась ожесточенная борьба. Гарри отбивался и молотил ногами и руками, изо всех сил пытаясь оставаться на поверхности, но что-то болезненно ударило его в пах, и он на мгновение скрючился от боли. А затем провалился в холодную черную бездну. Воды сомкнулись у него над головой, и даже через них он услышал истошный крик Оскара. Тот вопил без перерыва, взывая то к Гарри, то на помощь. Разумеется, это было бесполезно: они были одни посреди безлюдного леса.
Гарри бился и метался, тратя последние силы в схватке. Он подтянул ногу к себе, пытаясь отодрать змею руками. Но когда коснулся до схватившей его твари, вдруг понял: никакая это была не змея. Щиколотку сжимало огромное мускулистое щупальце с бугристой жесткой кожей. И лишь тогда Гарри поверил.
Ему показалось, что из черноты на него зло и алчно смотрят горящие красные глаза. Второе щупальце сомкнулось на запястье, и еще одно – выше колена. Гарри задергался, как насекомое в паутине, но сопротивляться больше не было сил.
Легкие горели от недостатка кислорода. Глаза лезли из орбит. Голова была готова лопнуть от боли. Тварь почувствовала, что добыча слабеет, и удовлетворенно потащила ее на дно прочь от света. Гарри распахнул рот в беззвучном крике. Вода хлынула в легкие. Гарри захрипел, но изо рта вырвались лишь пенистые пузыри. Мозг внутри черепа как будто сдавили гидравлическим прессом. Сознание стало пропадать. Верх и низ поменялись местами. Гарри стало казаться, что он летит ввысь через водоросли – через тернии прямо к звездам. Чувствуя, как наполняется водой грудь, он улыбнулся. Умирая, он ни на миг не сомневался, что там, в загробном мире его ждал Северус.
*
Но почему-то в загробном мире Гарри встретили не радушно, а совсем даже наоборот.
– Гарри, дьявол тебя дери! – рокотал в ушах чей-то злой голос. – Дыши, ну же! Давай, дыши!
И прежде, чем Гарри успел поразиться такой неучтивости, его пребольно огрели между лопаток. Гарри хотел вскрикнуть, но у него не получилось: из горла полились вода и пена.
Второй, не менее болезненный удар заставил Гарри слабо захрипеть и всхлипнуть. Постепенно возвращалось сознание. Не открывая глаз, он почувствовал, что лежит грудью на чем-то твердом, а его голова безвольно свисает вниз. Казалось, что ее заполнили тяжелым речным песком, который сдавливал изнутри мозг и глаза. Горло драло так, словно, его обварили кипятком. Легкие разрывало на части. Гарри начал кашлять. Изо рта и из носа непрерывно текла вода вместе со слизью. Он все кашлял и кашлял, чувствуя, что его вот-вот вырвет, но не мог остановиться. Через какое-то время время ему удалось сделать мучительный судорожный вдох. Затем еще один. Гарри начал дышать.
Его аккуратно перевернули на спину. Голову бережно уложили на что-то мягкое. Почему-то болезненно ломило ребра и грудину, будто Гарри били ногами. Он машинально схватился за грудь. Рубашка была расстегнута, а в тех местах, где он прикасался к груди, кости мучительно ныли. Гарри открыл глаза.
Лицо Снейпа, склоненное над ним и искаженное тревогой и нежностью, казалось самым близким и родным на свете. Почему-то Гарри не удивился. Возможно сознание вернулось к нему еще не полностью. А возможно, он привык, что Снейп всегда оказывался рядом, когда его жизни угрожала опасность. Гарри глупо улыбнулся, собираясь пошутить, что Снейпу опять пришлось вытаскивать его из дерьма, но шутка не удалась: Гарри хохотнул, но в ту же секунду скривился от боли. По ребрам словно нанесли удар невидимой дубиной. Он вопросительно посмотрел на Снейпа.
– Прости, – тот понял его и без слов, легко проведя по обнаженной груди, – это я тебя покалечил. Все пытался заставить твое сердце биться снова.
В эту секунду все происходящее вдруг стало для Гарри неважным. От какого-то теплого щемящего чувства на глаза навернулись слезы. Грудь стало распирать, но на этот раз, понял Гарри, дело было ни в каких костях и ни в легких. Снейп держал его на руках и вглядывался ему в лицо. Гарри все ждал и ждал, что тот его поцелует. Или погладит по щеке. Или хотя бы скажет что-нибудь ласковое. Гарри смотрел на него во все глаза, пытаясь вложить в этот взгляд все свои переживания и чувства, которые испытывал в последние дни. Он ждал свершения чего-то важного, значительного для них обоих. Чего-то, что навсегда избавило бы их от неопределенности и непонимания.
Но ничего не происходило. Снейп продолжал прижимать Гарри к себе, но делал это как-то отстраненно и вежливо. Будто Гарри был не любовником и мужем, а всего лишь напарником. Учеником.
Что-то было не так. В носу защипало от обиды, а глаза повлажнели. Все эти дни, пока Снейпа не было, Гарри хотел сказать ему так много. Но теперь вместо нужных правильных слов лишь выдавил:
– Тебя не было слишком долго.
Он словно со стороны услышал, как неодобрительно и горько прозвучала эта фраза. В бледном, пожелтевшем от переживаний лице Снейпа Гарри увидел отражение своего упрека. В изломе черных бровей на мгновение как будто мелькнуло выражение разочарования и боли. А в следующую секунду им на смену пришла решимость.
Неожиданно из-за облаков пробился слабый солнечный луч. Он упал Снейпу на лицо и проник в радужку глаз. Гарри впервые с удивлением увидел, что те на самом деле не черные, а темно-карие – как бурый хлебный эль. Гарри невольно залюбовался: такими глубокими и спокойными они были. И почему-то немного печальными.
Снейп разомкнул губы, планируя что-то ответить, но в эту минуту подбежал заплаканный Оскар и повис у него на шее.
Реальность обрушилась на Гарри, как ледяная вода из бочки. Он распахнул глаза и впервые за все это время огляделся.
Снейп стоял на коленях посреди рощи, прижимая к себе промокших до нитки сына и любовника. Все также шумели деревья. По небу плыли облака. Зеркальная поверхность пруда подергивалась легкой рябью от дуновения ветра. У кромки воды лежало что-то большое и странное, отдаленно напоминающее длинные запутанные корни сгнившего дерева. Непонятный предмет привлек внимание Гарри. С трудом поднявшись с земли, он побрел в его сторону на полусогнутых ногах и в по-прежнему расстегнутой сорочке.
Он понял, что вновь ошибся – уже второй раз за день. То, что он принял за корни, оказалось черными щупальцами. Теми самыми, которые крепко держали его под водой и утаскивали на дно в объятья смерти. Красные глаза чудовища были мертвыми и погасшими. На голове в окружении конечностей с присосками Гарри разглядел отвратительную пасть, из которой циркулярным рядом торчали длинные острые зубы.
– Полипозный хонхилиорум, – произнес за его спиной Снейп вполголоса. – Пресноводный хищный моллюск. Чудовище омутов. Что ж, теперь понятно, какая судьба постигла крестьян, не вернувшихся из леса.
“Я идиот”, – пронеслось в голове у Гарри.
– Я вернулся и не застал вас дома, – продолжал Снейп. – Я хотел как обычно дожидаться вас там, пока вы не вернетесь. Но в лаборатории я наткнулся на открытую шкатулку – ту самую, с документами на Стэмпхолл… Почему-то я решил, что должен обязательно вас найти. Я долго бродил по роще и хотел уже было вернуться… Но услышал крик Оскара. Я пришел как раз вовремя.
– Спасибо, – еле слышно произнес Гарри. – Я думал, что это конец.
– Быть может, в чем-то ты не ошибся, – согласился с ним Снейп, загадочно и невесело улыбнувшись.
И прежде чем Гарри успел спросить, о чем речь, он поспешно добавил:
– Хватить торчать у этого проклятого пруда. Пора возвращаться!
*
Аппарация прошла безболезненно и плавно. Снейп бережно перенес их к Стэмпхоллу – идти обратно на своих двоих у Гарри не было сил. Когда они вошли в дом, Ход при их появлении ожидаемо не высказал никаких эмоций. После рождения ребенка мужчиной, невольно подумал Гарри, его, наверное, уже ничего не могло удивить.
Пока они со Снейпом переодевались в спальне, Гарри в очередной раз почувствовал непреодолимый порыв. Он сделал пару шагов в сторону мужа, желая его обнять. Но наткнувшись на странный незнакомый взгляд, остановился, передумав. Отчего-то он почувствовал себя неловко.
Ужинали тоже молча. Гарри полагал, что если Снейп вернется живым и здоровым (или пусть даже не совсем здоровым, но просто живым), они устроят маленький праздничный ужин в кругу семьи, когда все наладится. Но теперь Гарри сидел напротив Снейпа и не чувствовал облегчения. Восхитительное чувство, что они живы и снова вместе, рассеялось и ушло. В воздухе стояло отчетливо ощущение, что что-то навсегда изменилось.
Гарри ждал, что за ужином Снейп расскажет, что произошло, и почему он задержался. Но тот ел молча и, казалось, не обращал на вопросительные взгляды никакого внимания. Спросить об этом сам Гарри почему-то не решался.
После ужина Снейп без слов подошел к сыну и увел его за руку наверх. Гарри остался сидеть в одиночестве. Он вдруг почувствовал себя глубоко несчастным. Внутри заворочалась глухая обида на Снейпа. Несмотря на то, что тот спас ему жизнь, Гарри решительно не понимал, почему Снейп ведет с ним, как с чужим. Это было неправильно, несправедливо и… больно. Пускай тот не был воплощением мечты и никогда ему не нравился, но Гарри привык к внимательному ласковому отношению. Решив положить конец ненужным домыслам, он встал и направился наверх в комнату Оскара.
Он уже подошел к двери, когда та беззвучно приоткрылась, и Снейп сам выскользнул наружу.
– Я уложил Оскара спать, – сказал он, тихо прикрывая за собой дверь.
Он тяжело и устало посмотрел на Гарри.
– Нужно поговорить.
Внутренне сжавшись от этих слов, Гарри все же кивнул в ответ: поговорить и вправду было нужно.
