Текст книги "Abstrudere (ЛП)"

Автор книги: celluloid

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Да, – тихо отзывается Питер, прекращая попытки держать лицо, и садится на пол, касаясь затылком стенки шкафчика.

Бэк садится рядом. Он молчит, просто наблюдает за Питером в ожидании, пока тот не начнёт говорить.

Тишина не напрягает Питера. Нет желания заполнить её словами просто ради того, чтобы нарушить молчание. Он переводит взгляд на Бэка и вполголоса спрашивает:

– Но ведь ты будешь рядом, правда? Чтобы я знал, что это не сон?

– Конечно, – отвечает Бэк, и Питер ему верит.

– Прозвучит глупо, но, – начинает Питер, – ваш телефон… безопасно использовать?

Роуди сидит напротив него за столом.

– Это не глупо, – отвечает он, – но я не совсем понимаю, о чём ты.

Питер опускает взгляд в тарелку. Чили его собственного приготовления. Он скребёт ложкой по дну миски.

– У меня… не знаю. Небольшая паранойя. Мы с Сэмом говорили об этом сегодня. Что если я воспользуюсь каким-нибудь устройством вроде телефона, они могут прослушивать.

– Что за “они”?

Питер давит из себя кислую улыбку, прикрывая глаза.

– Без понятия. Я попытался объяснить Сэму, но не смог. Он сказал, что это признак того, что я сам их выдумал, но я просто… Хотел убедиться, понимаете? Вы ведь высокопоставленный человек и всё такое… ваши телефоны… защищены?

– А, – отвечает Роуди. Питер слегка приоткрывает глаза, ему неловко от вида понимания на лице Роуди. – Да. Да, здесь нет прослушки. Тони иногда проверял это. У него иногда бывали подобные мысли. Он не обязан был, но, – Роуди пожимает плечами, – порой он тоже загонялся по этому поводу. Не совсем как ты, но я понимаю. А что?

Питер снова опускает взгляд на еду.

– Не хочу использовать свой телефон, – отвечает он.

– Разумно, – кивает Роуди.

Питер вдруг осознаёт: он скрывается, и как минимум двое Мстителей знают, где он. Насколько они рискуют, просто чтобы обеспечить его безопасность… Питер отбрасывает мысль в сторону, как только Роуди снова начинает говорить. Помни, есть люди, которые о тебе беспокоятся. Поэтому он здесь, и ему не нужно испытывать вину за это.

– Можешь воспользоваться моим. Помнишь, я уже звонил тебе однажды? Так что всё в порядке.

– Я забыл об этом, – он копается в памяти и находит несколько моментов – Роуди говорит, что будет поздно; Роуди говорит, что Сэм готов с ним встретиться – но Роуди сказал, что звонил единожды. Что-то из этого скорее всего было плодом его больного сознания. Но он просто не может вспомнить, что именно.

Сейчас он не видит рядом Бэка, не чувствует его присутствия и не может понять, какое из воспоминаний настоящее. Лишь что он никогда не говорил с тётей Мэй, хотя ему так казалось. Это точно не реальность. Фокусы его разума. Ладно.

– Тогда многое произошло, – спокойно произносит Роуди и даже не упоминает ты попытался прострелить мне голову. Питер прикусывает губу. – Зачем тебе телефон?

Питер поднимает на него взгляд, собираясь с мыслями. Он делает глубокий вдох.

– Я хочу поговорить с моей тётей, – говорит он. – Мне казалось, что я уже это делал, но, думаю, это было… до Сэма. – До Сэма – это достаточно короткая кодовая фраза, чтобы объяснить его психическое состояние пару дней назад. По крайней мере, так он чувствует себя не настолько ужасно. – Но думаю, что последний раз я с ней говорил в тот день, когда вы привезли меня сюда, а остальное я… – он снова прикусывает губу.

– Ты по ней скучаешь, – говорит Роуди. Питер кивает, не отрывая взгляда от поверхности стола. – Боже, мне стоило понять это раньше, – продолжает он, и Питер поднимает голову. – Тебе шестнадцать, вы живёте вместе, и ты её любишь. Конечно ты скучаешь. Ты и вправду не говорил с ней всё это время? Мне так жаль.

Питер широко распахивает глаза и начинает трясти головой.

– Нет, не извиняйтесь! – настаивает он. – Вы так много для меня делаете, вы практически спасли мою жизнь, я… Я не… Я не знаю, это не ваша вина, я просто идиот, и у меня стресс, и это всецело моя вина, я…

– Эй, – прерывает его Роуди, и Питер затихает. Он понимает, что его мозг опять замкнуло, и он начал бессвязно бормотать. Кажется, Роуди и Сэм оба могут заметить это тоже. – Ты не идиот, и это не твоя вина. Я не знаю никого, кто прошёл бы через то, что сейчас переживаешь ты. А ты ещё ребёнок, который никогда не просил об этом. Не изводи себя так. – И после паузы добавляет: – Позвони тёте.

Питер лихорадочно кивает и сползает со стула.

– Спасибо, – говорит он тихо, всеми силами удерживая дрожь в руках. Он подходит к телефону, снимает трубку с базы и идёт в свою комнату, осторожно прикрывая за собой дверь.

Даже не отдавая себе отчёта, Питер съезжает спиной вниз вдоль двери, пытаясь успокоить дыхание. Он чувствует, как трепещет его сердце. Телефон выскальзывает из его хватки, но его рука уже лежит на полу, так что он никуда не падает. Лишь мягко беззвучно приземляется на ковёр. Питер смотрит прямо перед собой, словно бы сейчас на его глазах мир начнёт разваливаться, и он вновь останется один в пустоте, где любой неверный шаг заставит его вечность стремительно лететь в никуда.

Он закрывает глаза.

– Что если теперь она меня ненавидит, – выдыхает он.

– За что ей тебя ненавидеть? – спрашивает Бэк с другого конца комнаты.

Питер поворачивает голову в сторону, противоположную от руки с телефоном, но всё ещё держит глаза закрытыми.

– Мы с ней не разговаривали почти две недели. Какой за племянник так поступает? Я даже не могу вспомнить, о чём мы говорили в последний раз. Ей должно быть нелегко, а я просто взял и бросил её…

Он чувствует заполняющую комнату тишину, и единственным нарушающим её звуком становится собственное ровное дыхание. Он откидывается головой о дверь. Он так устал. Хочется просто вернуться домой и проснуться от этого кошмара – вот только он уже проснулся от него, и теперь это его реальность.

Питер чувствует колебания воздуха. Он снова поворачивает голову прямо, глядя Бэку в глаза, как тот явно того хочет. Теперь Бэк тоже сидит на полу, напротив Питера, и упирается спиной в спинку кровати, вытянув одну ногу вперёд и согнув другую в колене, положив на него руку. Бэк смотрит на него с самым серьёзным взглядом, который Питер у него видел.

– Она не ненавидит тебя, – говорит он. Питер слушает. – Она знает, через что ты проходишь. Знает, что как бы ей ни было тяжело, тебе приходится хуже. Она твой опекун, заботится о тебе в первую очередь, и простое знание, что ты в безопасности и у тебя всё хорошо, будет много для неё значить. Остальное вы двое сможете обсудить по ходу разговора, но для этого тебе надо сделать первый шаг, и я гарантирую, что она хочет услышать тебя так же сильно, как ты хочешь с ней поговорить. Так поговори.

Питер колеблется. В этот момент он видит, что должно было быть: наставник-герой, которого он потерял. Не тот, который объявил его лучшим, но тот, кто видел в нём напарника, работал с ним как с равным, несмотря на различие в опыте, и готовый передать этот опыт ему. Тот, с которым он мог бы поддерживать контакт, работать, взрослеть, проводить время вместе.

Тот, который был бы ещё жив.

Питер чувствует что-то иное в этот момент. Он не может определить, что именно, но это длится всего мгновение. Однако он может кивнуть, поднять с пола телефон, набрать номер и ждать. У Питера перехватывает дыхание, когда он слышит первые гудки в трубке, и Квентин тянется к нему и берёт его за руку, не переставая смотреть ему в глаза. Питер доверительно сжимает его ладонь в ответ и затем отпускает, когда слышит, как на другом конце поднимают трубку.

– Алло?

Питер делает резкий короткий вдох – его не слышно сквозь динамик – и затем тихо спрашивает:

– Тётя Мэй?

Какое-то мгновение на другом конце провода стоит тишина, и на секунду все страхи Питера сбываются. Но затем из динамика доносится тихий звук – это мог бы быть почти смешок, слабый, с нотками облегчения – и слышит голос, более громкий, чем его собственный:

– Питер?

Питер чувствует выступившие в уголках глаз слёзы и улыбку на своих губах.

– Да, это я.

– Питер, – повторяет тётя уже громче, увереннее, живее, – как у тебя дела?

– Мне так тебя не хватает, – говорит Питер вместо ответа. В принципе, это само по себе может считаться таковым. – Я бы хотел быть дома, чтобы этих двух недель никогда не было. Тётя Мэй, как мне всё исправить? Что мне делать?

И вдруг телефона становится абсолютно недостаточно, и Питеру на мгновение кажется что звонок сам по себе был плохой идеей, и ему не стоило даже испытывать это чувство, когда ты вроде и вместе с дорогими тебе людьми, но не совсем. В голове проносится короткое я единственный, кто будет рядом, но не может вспомнить, где и от кого это слышал. Бессмыслица какая-то.

Но он возвращается в настоящее, как только снова слышит голос Мэй, и хватается за него как за спасательный круг.

– Я не знаю, – говорит она, и он слышит это в её голосе: она должна знать, и ей больно от того, что это не так, им обоим больно. – Но мне тоже тебя не хватает. И мне тоже хотелось бы, чтобы ты был рядом. Я люблю тебя, что бы ни говорил остальной мир, я знаю тебя и знаю, что ты справишься. Просто я пока не знаю как. Но мы всё сможем.

Он цепляется за слова. Это воспоминание он будет хранить так долго, сколько потребуется, скорее всего, до конца своей жизни. Он знает, что это реальность, потому что Бэк всё ещё рядом с ним, сидит напротив, наблюдает и слушает. Питер знает, что он может слышать Мэй, даже если не прижимается ухом к трубке.

– Я тоже тебя люблю, – говорит Питер, замечая, что до сих пор не сказал этого сам. – Ты… Что ты знаешь о том, где я?

Всего на секунду на другом конце устанавливается молчание.

– Я знаю, что ты у друга мистера Старка. Хэппи сказал, что это ему он звонил. Звучало безопасно. Ты в безопасности, Питер?

Питер оглядывается по сторонам: его комната, его кровать, одолженные вещи, костюм Человека-Паука, сделанный и спроектированный им самим, и его выключенный телефон. Он защищён от плохой погоды: надёжные стены, крыша над головой, климат-контроль и всё такое…

– Я учусь готовить, – неожиданно для себя и для Мэй выпаливает он.

– Что? – спрашивает она, но в её голосе звучит удивлённый смех, и искренняя радость затмевает ситуацию, в которой они оказались.

– Ага, – говорит Питер со смешком. Его улыбка становится шире. Как бы он хотел, чтобы она её видела, видела его лицо, чтобы он сам был рядом с ней. – Я настолько в безопасности, и у меня столько свободного времени, что мне больше нечего делать, кроме как учиться готовить.

– Ну, – тянет тётя Мэй, и ему бы хотелось видеть её лицо с наверняка такой же улыбкой лишь с небольшой долей сомнения, потому что они всё-таки не вместе. – Не могу дождаться оценить. Обязательно продемонстрируй мне как-нибудь.

– Было бы здорово, – улыбается Питер. – Может, к тому времени у меня даже будет хорошо получаться.

– Будем надеяться, – смеётся тётя Мэй. – У тебя уже есть любимое блюдо?

Питер неловко чешет шею свободной рукой.

– Я готовил пока раза два, так что ещё нет.., – он затихает, чувствуя слабую дрожь в собственном голосе.

Какое-то время тётя Мэй молчит, после чего продолжает:

– Прошло почти две недели, – говорит она, и её голос полон беспокойства, заставляющего его почувствовать новый прилив вины, – ты нормально питаешься? Ты уверен, что ты в безопасности?

– О! Да, да, – тут же принимается успокаивать Питер. – Друг мистера Старка просто замечательный, тётя Мэй, и он мне очень помогает. Просто, первая неделя далась мне нелегко, я не знал, что делать, и…

В этот момент Питер поднимает взгляд на Бэка в поиске нужных слов. И ничего не находит, лишь упирается в напрягающее его нечитаемое выражение лица. Питер мечется в поиске подходящих фраз.

– …И я не хочу об этом говорить, – тихо заканчивает он.

И сразу чувствует себя отвратительно. Это его тётя, она приютила его, буквально делала для него всё до этого момента. Но это правда: он не хочет говорить о первой неделе. С Сэмом он тоже насчёт этого отмалчивался. От одних только воспоминаний начинает раскалываться голова. И он не хочет возвращаться туда даже мысленно.

Питер закрывает глаза в ожидании упрёка, но он так и не приходит.

– Тебе не нужно, – произносит тётя Мэй, и Питер чувствует облегчение. – Но ты в порядке, верно?

В порядке отличается от в безопасности. Оно весомее. Оно значит куда больше.

Он открывает рот для ответа, когда распахивает глаза и видит Бэка прямо перед собой. Он раздумывает над следующими словами всего секунду, но затем произносит:

– Да. – Чувствуя себя последним лжецом, он быстро добавляет: – и ты тоже, правда?

Он слышит, как колеблется Мэй на другом конце. Или же он просто удивил её своим вопросом. Не то чтобы он мог видеть её выражение лица или язык тела или ещё что; они всё ещё находятся далеко друг от друга, и ему, кажется, до сих пор трудно смириться с этим фактом. Наконец, она отвечает:

– Тебе не нужно беспокоиться об этом.

– Прости, – выдыхает Питер. – Но я просто… Ты сама в безопасности, ведь так?

– Да, конечно, – говорит тётя Мэй. – Питер, я не хочу, чтобы ты волновался из-за меня – пожалуйста, позаботься лучше о тебе. Если у тебя всё хорошо, у меня тоже будет. Обещаю.

– Ничего не могу с собой поделать, – Питер опускает глаза и печально улыбается самому себе. – Я хочу, чтобы у всех всё было в порядке. Именно поэтому я… я полетел в космос, и затем мы были в Лондоне, и я просто… я хочу, чтобы все были в порядке.

– Я в порядке, – говорит тётя Мэй, и ему кажется, что он слышит улыбку в её голосе под стать его собственной. – И я ценю твою заботу. Я знаю, что отчасти именно поэтому ты такой замечательный человек.

– Мне так жаль, что из-за меня ты проходишь через всё это, – внезапно говорит Питер. Теперь у него не выходит даже печальной улыбки.

– Это не так, – тут же говорит Мэй. – В произошедшем нет твоей вины. Тебе не за что извиняться.

– Просто, – начинает Питер, и прежде, чем успевает осознать свои слова, произносит: – после дяди Бэна…

И затем его голос обрывается, как и её. Мгновение он перестаёт дышать. Может, она тоже. Словно бы он не должен был упоминать это. Словно бы люди, которые ему дороги, не должны умирать по его вине.

Будь ты настоящим героем отдаётся у него в голове, и его сердце сжимается в груди.

– Всё нормально, – произносит тётя Мэй, её голос звучит тише, но его силы достаточно, чтобы пробиться сквозь, казалось, что угодно.

Питер качает головой, словно бы она не права. Он всё ещё чувствует взгляд Бэка на себе, но не хочет поднимать голову и встречаться с этим взглядом в страхе того, что может в нём увидеть.

На этот раз всё реально и я облажался, думает Питер. Он не хочет подтверждения.

– Единственное, что меня беспокоит, это твоя безопасность и возвращение домой, как только появится возможность. Вот и всё. С остальным мы справимся, как только достигнем этого. Хочешь поговорить о чём-то? Мы поговорим. Сколько бы времени ни потребовалось. Но сейчас я хочу, чтобы ты побыл эгоистом – и я знаю, что это трудно для тебя, так что представь, что ты выполняешь мою просьбу. Будь эгоистичным и позаботься о себе. Я буду ждать столько, сколько потребуется.

Питер не мог не любить свою тётю, просто до этого он также ни разу не рассматривал её место в своей жизни, всё время занятый собственными делами – даже до всей этой ситуации. И, чувствуя твёрдость её голоса, он думает, мне нужно этому соответствовать.

– Я общаюсь с психологом сейчас, – выдаёт он, как бы между прочим. Будто бы это самая обычная вещь. И в то же время – нет.

Тихий вздох по ту сторону трубки заставляет его сердце содрогнуться, прежде, чем он понимает, что он вызван радостью.

– Ох, слава богу, – произносит тётя Мэй, оставляя Питер а смятении.

Он чувствует разочарование: может, ему стоило так поступить гораздо раньше?

Он чувствует облегчение: раз он сделал что-то, что обрадовало его тётю, значит, это был правильный поступок.

– Тётя Мэй? – зовёт Питер, пытаясь определиться, какое чувство принять.

– Хэй, – отзывается она. – Это замечательно, Питер. Это… Я правда рада за тебя. И я правда рада, что ты со мной решил поделиться этим.

Питер переводит взгляд на свои колени.

– Это временно, – признаётся он, – но так нужно, после… всего. Он сказал, что мне стоит найти кого-то потом. Когда всё наладится. Кого-то более подходящего для работы со… мной. Я думаю, я думаю, он прав. Когда всё кончится…

Дядя Бэн и Эдриан Тумс и обрушившееся на него здание и мистер Старк и спасение отца Лиз и скрытность и полёт в космос и безнадёжные попытки снять перчатку и смерть и ощущение как жизнь покидает его отчаянно пытающееся не рассыпаться в пыль тело и смерть мистера Старка у него на глазах и попытки быть нормальным подростком и разочарование мистера Бэка и работа с мистером Бэком и склад и подъёмный кран и выстрелы и поезд и дуло пистолета у его головы и Бэк напротив него рядом с ним нельзя спать нельзя не спать нельзя говорить об этом нельзя убежать и спастись

Он встречается взглядом с Бэком. Бэк пожимает плечами.

– …Я хочу продолжить посещать психолога. Думаю, мне это нужно.

– Мы всё организуем. Я буду рядом с тобой, что бы ни случилось. Я тобой так горжусь, – говорит тётя Мэй. – Могу я спросить, кто помогает тебе сейчас?

Квентин Бэк, едва не вырывается у него. Глаза распахиваются шире от этой мысли. Тень улыбки пересекает лицо Бэка.

– Капитан Америка, – произносит Питер, наконец найдя в себе силы говорить.

Тётя Мэй удивлённо выдыхает на другом конце.

– Ого, – говорит она. – А он… у него есть диплом? Он профессионал?

– Да, но он сказал, что не беседует один на один, поэтому мои сеансы с ним – временная мера. Но я думаю… Он мне помогает. Я чувствую себя гораздо лучше, чем раньше.

– Тогда передавай ему мои благодарности, – говорит Мэй.

Питер замечает, что снова улыбается. Его голова должна идти кругом от всех тех эмоций, что он испытал за время разговора с тётей. Но это не так. Он просто чувствует, что наконец поступил правильно.

– Передам, – говорит он. Затем добавляет: – Люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – говорит тётя Мэй. – Будь умницей. Всё будет хорошо, верно?

– Обязательно, – отвечает Питер.

– Думаешь? – спрашивает Бэк, как только он кладёт трубку.

========== Узы. Часть 2 ==========

Сейчас не настолько поздно. Да, уже стемнело, но ещё не поздно.

Питер чувствует облегчение, когда, выйдя из комнаты, видит, что Роуди ещё не спит – хотя судя по виду как раз собирается.

Питер знает, что его режим сна до сих пор далёк от идеала. Конечно, он прилагал немало усилий, чтобы его исправить. Он работает над этим. Он стремится к этому. Но он всё ещё засиживается допоздна, это просто его естественная особенность, и…

– Хэй, – зовёт Питер. Роуди поднимает взгляд на Питера, держащего в руках телефон. – Эм, у вас есть зарядка?

Роуди вопросительно смотрит на него.

– Я думал, ты стараешься не пользоваться своим телефоном?

Питер резко втягивает воздух.

– Это так, – говорит он. – Но я не знаю номера моего друга…

Питер чувствует смущение, когда Роуди смеряет его взглядом, говорящим ты серьёзно. Говорящим вот в моё время мы знали номера друг друга наизусть.

– Я поговорил с тётей, – выпаливает он под этим давлением. – Я знал, как ей звонить. Всегда знал. Но с Недом, типа, зачем мне его номер, он сохранён у меня в контактах… Но я не могу посмотреть их… Потому что телефон разряжен…

Он чувствует тяжесть своего юного возраста также, как, в его понимании, Роуди чувствует свой. Роуди выглядит возмущённым, как иногда выглядел мистер Старк при общении с ним. Они были лучшими друзьями, напоминает себе Питер.

– Да, погоди, – наконец произносит Роуди, поднимаясь и уходя в свою комнату. Питер остаётся ждать в коридоре, неловко сжимая свой телефон в руке. Он переворачивает его, снова пробует включить. Ничего. Потому что прошло почти две недели, а он ни разу не ставил его на зарядку. К тому же у него с собой не было зарядного устройства. Да и зачем? Он лишь собирался полетать над городом с ЭмДжей, не более.

Он расслабляется, когда Роуди возвращается со шнуром и блоком питания в руке. Питер видит, что это нужный ему разъём. Он выдыхает.

– Спасибо.

Роуди не сразу ему его отдаёт.

– Ты точно уверен, что будешь в порядке?

Питер качает головой.

– Я просто хочу выписать номера оттуда, – говорит он. – Я не хочу использовать его… У меня стоит VPN, но я не хочу рисковать. Я всё ещё буду пользоваться вашим телефоном, если вы не против. Вот.

Роуди передаёт ему зарядное устройство.

– Хорошо, – отвечает он, подавляя зевок. – Ты будешь звонить сейчас?

Питер бросает взгляд на часы.

– Ещё только одиннадцать, – говорит он.

– Да, это поздно.

– Нед не спит в такое время. Я тоже не лягу ещё час. Я не устал. – Это так. Теперь он спит положенные восемь-девять часов сна, но он всё ещё чувствует себя бодрым, как из-за нервов, так и из-за естественной химии организма. – Нам шестнадцать, и сейчас лето, – поясняет он, чувствуя необходимость подкрепить свои доводы.

В качестве ответа Роуди пожимает плечами. Питер отвлечённо думает, а чем он занимался в свои шестнадцать лет. Особенно если он уже тогда общался с мистером Старком.

– Ладно, звучит логично, – говорит Роуди. Плечи Питера расслабляются в ответ. Он задумывается о том, будет ли он вести себя так, когда станет старше, будет ли сам подвергать сомнению молодёжь и вспоминать, как было в его время. Но это слишком далёкое будущее. – Не засиживайся допоздна.

Питер энергично качает головой.

– Не буду, – говорит он. В этот момент его незрелость покидает его, на смену приходит серьёзность, в которую, он знает, Роуди тоже верит: они оба помнят, что случилось в прошлый раз, когда Питер не спал.

Питер думает о том, что, может, это тоже заставило его преждевременно повзрослеть. Он возвращается в комнату, вставляет телефон в розетку и стучит найденной в одном из ящиков стола ручкой по листку бумаги оттуда же.

– Нашёл нового кандидата себе в отцы? – спрашивает его Бэк.

Питер качает головой, глядя на заряжающийся телефон в руках, но не может найти в себе силы снова его включить.

– Это никогда не срабатывает. Я завязал.

– Жаль, – вздыхает Бэк позади него, присаживаясь на кровать. Питер его игнорирует.

Экран телефона загорается, и свет отбрасывает жуткие тени на его лицо. На секунду мир замедляет свой ход: экран мерцает, его глаза фокусируются на нём и…

И горло Питера сжимается, когда паника накрывает его, а экран заполоняют уведомления всех прошедших дней. Ему надо действовать быстро, он знает, что ему надо действовать быстро, но перед глазами стоит список из сотен непрочитанных сообщений, – что если одно из них будет важным, что если десяток, что если сотня, – пропущенных звонков и, хоть он отключил уведомления с новостных ресурсов, наверняка кучи новых статей…

Бэк отбирает телефон, оставляет его включённым в розетку, но поднимает так, что он оказывается вне видимости широко распахнутых глаз Питера.

– Из тебя плохой параноик, – говорит он, внимательно глядя в экран, и что-то там набирая. – Сейчас я буду зачитывать номера. Готов?

Питер кивает, хоть он и не целиком уверен, что кивает именно он. Он берёт ручку, касается кончиком стержня бумаги и готовится записать цифры, чтобы он (или Бэк) мог выключить телефон как можно скорее.

У Бэка нет проблем с тем, чтобы не обращать внимания на уведомления, он открывает контакты с абсолютным безразличием. “Лидс” идёт до “ЭмДжей”, так что первым он переносит на бумагу номер Неда, затем ЭмДжей, после чего экран гаснет быстрее, чем он успевает заметить, и они с Бэком остаются в относительной темноте.

Бэк всё ещё держит его телефон.

– Хочешь оставить его на зарядке?

– Он выключен? – отвечает Питер вопросом на вопрос, и его голос звучит отрешённо.

– Да, – говорит Бэк. – Я не пытаюсь тут тебя подловить. Мне это ни к чему. Оставить его включённым в розетку, чтобы он хотя бы был полностью заряжен потом?

Питер не может придумать, зачем ещё ему может понадобиться телефон. Его нельзя использовать, не в его ситуации. Он сглатывает слюну но, несмотря ни на что, кивает – вдруг что всплывёт. Он не знает.

Кстати о незнании.

– Как я узнал номера, если тебя не существует? – спрашивает Питер.

– Это был ты сам. Скорее всего, просто раздельное мышление. Рад помочь, – говорит Бэк, и в его голосе звучит нечто среднее между искренностью и сухостью. Он кладёт телефон обратно, шнур всё ещё торчит из розетки. – У тебя сейчас два процента батареи, кстати.

Питер опускает взгляд на номера на бумажке и качает головой.

– И как я узнаю, что это их настоящие номера, а не какой-то случайный набор цифр?

Бэк пожимает плечами.

– Хочешь включить телефон и проверить сам?

Питер бледнеет от одной только мысли, паранойя и возможность увидеть все те уведомления и оставленные без ответа попытки связаться с ним заставляют его замереть.

Бэк слабо утешительно улыбается ему.

– Верно, не лучшая идея.

Питер снова качает головой, зарывается пальцами в волосы.

– Но как я узнаю…

– Позвонишь им, – отвечает Бэк. – Или ты мне не доверяешь?

– Доверяю, – говорит Питер, ответ вырывается у него сам, он даже не успевает переварить мысль. Он отрывает глаза от номеров, мельком задевает взглядом чёрный экран телефона, чтобы посмотреть на стоящего над ним Бэка. Собственные слова стали для него неожиданностью.

Бэк улыбается ему, кладёт ладонь на плечо. Пятнадцать минут назад Питер бы её сбросил. Сейчас же он с секунду смотрит на чужую руку, затем поднимает взгляд на открытое, искреннее, честное лицо Бэка. Он не улыбается в ответ, просто смотрит вверх, слегка приоткрыв рот, словно бы удивлённая рыба.

– Тогда у тебя есть номера друзей, и ты можешь им позвонить, – говорит Бэк, убирая руку с плеча Питера и возвращаясь к кровати. Он падает на неё и больше не произносит ни слова, продолжая лежать, положив руки под голову и глядя в потолок.

Питер ещё какое-то мгновение смотрит на Бэка, пытаясь понять, откуда появились эти мысли. Ничего не выходит, так что он снова переводит внимание на листок бумаги, берёт телефон Роуди и набирает первый записанный номер.

В трубке начинают звучать гудки. И продолжаются. Их больно слышать. Собственное сердце бьётся слишком громко, ему кажется, что он сделал что-то не так, или что Нед не поднимет трубку, или…

– Эм, – звучит голос из динамика, – привет?

– Нед! – Питер почти выкрикивает его имя, вскакивая со стула. Взгляд цепляется за улыбающегося Бэка на кровати. Он поворачивается к нему спиной, предпочитая игнорировать, фокусируясь вместо этого на озадаченном голосе Неда. – Это Питер! Привет!

– Питер! – отвечает Нед, его голос соответствует счастливому тону Питера. – Хэй!

Радость Питера выходит наружу неловким смешком.

– Ох, чувак, – говорит он, начиная наматывать круги по комнате, – я думал, ты не поднимешь трубку.

– Я сперва и не думал, – признаётся Нед. Его голос звучит бодро; звонок явно стал для него неожиданность, но Питер готов поспорить, что Нед поставил на паузу видеоигру, чтобы поднять трубку. Он искренне надеется, что это был не мультиплеер. Скорее всего нет. – В смысле, кто вообще звонит? Ещё и с неизвестного номера? Да ладно.

– Знаю, знаю, – отвечает Питер, и когда Нед вот так об этом говорит, он тоже может разглядеть ироничность всей ситуации: если бы они поменялись местами, он бы тупо смотрел на звонящий посреди ночи телефон с незнакомым номером, и не раз бы ругнулся. Но вот ответить? Навряд ли. – Обстоятельства. Почему ты ответил? В плане, я рад, что ты это сделал, но почему?

– Я не собирался, – повторяет Нед. – Но затем я подумал, зачем кому-то звонить мне? Серьёзно, зачём? Это либо спам, либо… я нужен Человеку-Пауку.

– И ты не ошибся, – с энтузиазмом кивает Питер.

Он отстранённо замечает, как беспокойство, минуту назад владевшее всем его существом, растворилось; он снова общается с Недом, как раньше, словно бы ничего ужасного не произошло, словно бы он не покинул его без какого-либо ответа кроме бесполезного Я не знаю, когда тот спросил, в порядке ли он.

Возможно, из него плохой друг.

– Итак, – произносит Нед, возвращая Питера в реальность, – тебе что-то было нужно?

Питер смеётся, откидываясь на стуле и немного прокручиваясь.

– Друг? – отвечает он, слабым, но полным надежды голосом.

– О, – говорит Нед. – Да, с этим я справлюсь.

– Я так по тебе скучал, чувак.

– Я тоже. Лето теперь полный отстой. Вот совсем. Кстати, а с чьего номера ты звонишь? Где ты?

Питер останавливает вращение и поднимает взгляд вверх на потолок. Комната, в которой он находится, относительно пуста: кровать, стол, стул, раскиданные в беспорядке вещи, некоторые его, некоторые одолженные. Совсем не та комната, в которой он должен находиться, которая была бы заполнена его собственными вещами и постоянным мерцанием последнего созданного для него мистером Старком подарка, который сейчас скорее нужно чтить, а не носить. Место, где он сейчас, ему не принадлежит.

– Я с другом Железного Человека, – говорит Питер. – Не знаю, сколько мне ещё тут оставаться, и, наверное, мне не стоит об этом слишком много распространяться, но я был с ним всё это время.

– Чувак, – говорит Нед, – это так круто. В смысле, это не круто, что ты прячешься, или в бегах, или ещё что, но это круто, верно? Что тебе хотят помогать такие люди? В смысле, чёрт, чувак, ты знал Железного Человека… – его голос обрывается, словно бы он коснулся темы, которой не должен был.

Питер помнит задание на уроке рисования, помнит все работы; он не знал, что делать. Он говорил с Недом после этого. Это был не лучший разговор для них обоих, и Питер предпочёл неудовлетворительную оценку, ведь он буквально помнил, как свет покидал его глаза.

– Ты знаешь, о чём я, – снова пробует Нед в ответ на молчание Питера.

Питер моргает и возвращается в реальность.

– Да, – говорит он. – Нет, всё в порядке. Ты прав. Это и правда круто.

Это так: буквально ни у кого не было такой возможности. Все остальные супергерои гораздо старше. И лучше думать о том, что это круто, а не одиноко, иметь друзей, которые смотрят на него с восхищением, пока он стоит на одной ступени с Мстителями, и которым не нужно видеть его лежащим в темноте, прижимающим к груди колени и ставящим под сомнение всё своё существование.

– Насколько ты следил за событиями? – спрашивает Нед.

– О, – говорит Питер. – Я, эм, не следил. Вообще. Я вроде как ушёл в подполье. Никакого телефона или чего-то в таком духе.

Пауза на другом конце провода затягивается, пока Нед наконец не подаёт голос:

– …Как?

Питер смеётся.

Сходя с ума, думает он.

– Без понятия, – отвечает он. – Просто это казалось хорошей идеей.

– А, – отзывается Нед. – Ну, хочешь, чтобы я тебя просветил? Хотя бы насчёт хорошего?

Питер задумывается. Скорее всего хорошего не так много, потому что иначе Роуди бы сказал, что уже можно идти домой, верно? Но это не значит, что всё обязано быть плохо… так что…