Текст книги "Другие (СИ)"

Автор книги: Casperdog

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 12

Вот и наступил не только долгожданный, но и самый тревожный день.

Почти не спав ночью, Виктория с тревогой и даже ужасом ожидала назначенного часа, когда встретится с этим таинственным человеком, что заберёт её дочь. Она своим материнским сердцем надеялась на чудо, что её кровинушка будет здорова, но всё равно было очень страшно. Страшно от того, что ей и Кате придётся расстаться, а они ведь до этого всегда были вместе. Постоянно.

С утра и папа ее, и Дима были молчаливы, и лишний раз старались не дёргать Вику. Видели её состояние и пытались хоть немножко её поддержать. При этом сами были подавлены, но не показывали этого.

Проводив своих на работу, Виктория заглянула к дочери в комнату. Та спала.

Вика подошла к кроватке, постояла рядом и тихо ушла, что бы случайно не разбудить ребёнка.

Вернулась на кухню. Попыталась помыть посуду, оставшуюся после завтрака, но увидела, что её руки трясутся.

– Лучше потом помою, иначе сейчас всё перебью, да и Катю разбужу.

Виктория вытерла мокрые руки и пошла к себе. Дойдя до дивана, легла, уткнувшись в подушку, и тихо заплакала от горя и бессилия. Она понимала, что сама она ничего больше сделать не может. И то, что должно случиться, неизбежно. Было два исхода. Или Катя скоро уйдёт, или случится чудо и её роднуля поправится…

Она тихо заплакала, а потом, даже не заметив, как и уснула…

* * *

В 9.45 у Виктории зазвонил телефон.

– Здравствуйте, Виктория Сергеевна. Белый. Через 15 минут я к Вам подъеду. К сожалению, моя машина неожиданно сломалась, поэтому я попросил своего хорошего товарища выручить меня. Он меня подождёт внизу, а к Вам поднимусь. Катя готова?

– Да. Может приготовить что-нибудь дополнительно с собой? Тёплые вещи, еду?

– Спасибо, но ничего не надо. У меня всё необходимое есть. До встречи.

– До свидания.

– -

Через 15 минут раздался звонок от консьержа.

– Виктория Сергеевна. К Вам посетитель, мужчина. Пропустить?

– Он один?

– Да. Но на улице перед самой парадной поставили большую машину. Ваш гость вышел именно из неё. Судя по тому, что машина осталась с включёнными фарами и работает, там ещё есть, как минимум, один человек.

– Я в курсе. Спасибо.

– Виктория Сергеевна. У меня вопрос. Он ок вам надолго? Извините, но машина Вашего гостя загораживает проход и проезд.

– Не беспокойтесь. Он приехал буквально на несколько минут. Он – врач. Сейчас заберёт дочь на обследование и уедет.

– Вы поедете с ним?

– Нет. Я подьеду в больницу позже.

– Спасибо. Я понял. Вашего гостя пропустил.

– -

Спустя несколько секунд раздался звонок в дверь.

Подойдя, Вика, как и было оговорено заранее, спросила.

– Кто там?

С другой стороны весёлый мужской голос ответил.

– Я к Солнушку. Оно меня ждёт.

Оговорённые слова были произнесены и Вика, выдохнув от облегчения, даже не посмотрев в глазок, открыла дверь.

На пороге стоял мужчина лет сорока пяти, с лёгкой сединой на висках и внимательными глазами. Высокий, подтянутый, в дорогой полуспортивной одежде. Но, что сразило Викторию, с мягкой и доброй улыбкой на лице.

– Разрешите войти, Виктория Сергеевна?

– Простите, конечно, заходите.

– Мам! Кто там? – раздался из комнаты голос дочери. – Это дядя Белый?

– Да, родная. Это к тебе.

– Ура!!!

И из комнаты, почти бегом, выскочила Катя. Увидев гостя, она сначала замерла, а потом протянула к нему ручки и совершенно здоровым голосом закричала.

– Ура-а-а-а!!!

Белый, сделав шаг навстречу, подхватил малышку на руки, поднял её лицо вровень к своим глазам и довольным голосов произнёс.

– А ты, оказывается, ещё более красивая, чем я представлял.

– И ты тоже, – и Катя погладила двумя руками по щекам Белого так, как своего родного человека. Как маму или папу.

Посмотрела ему в глаза, неотрываясь и, обхватив того руками за шею, доверчиво прижалась к Белому.

– Ты меня сейчас заберёшь? Или мама тебя сначала чаем напоит?

Виктория засуетилась.

– Да. В самом деле. Простите. Проходите на кухню или в комнату. Давайте, я чай или кофе Вам сделаю. Бутерброды хотите или чего-нибудь сладкого?

– Спасибо, Виктория. Можно я буду Вас так называть?

– Конечно можно.

– Спасибо за предложенное угощение и гостеприимство, но у нас не так много времени. Но, если можно… У вас есть растворимый кофе?

– Да, конечно. Сейчас воду согрею.

– Нет, спасибо, не надо греть. Мне, пожалуйста, 2–3 ложки с горкой кофе, если не жалко, конечно, – он улыбнулся. – Одну ложку сахара и просто налейте туда холодной воды. Если можно, конечно, не из-под крана.

– У нас дома бутилированная вода. Но холодный кофе – он же невкусный. Как Вы можете такое пить?

– Помните поговорку «На вкус и цвет…» Это именно про меня. Я люблю холодный кофе. Не остывший, а именно на холодной воде. Тогда вода вкус кофе не меняет. Знаете, когда Вы кофе заваривате или заливаете кипятком, – самое ценное в этом напитке пропадает. И аромат и вкус. Представьте, что вы полили цветок кипятком. Что с ним будет? Он умрёт. Очень быстро. А растворимый кофе всё же остаётся живым, хоть над ним и издевались. Как и чай и молотый кофе нельзя кипятить. Ой, простите. Сам не туда «уехал» со своей болтовнёй. Этот разговор может быть слишком долгим. Давайте так. Я не буду проходить, здесь постою. А пока вы одевате Катю, я и выпью кофе. Хорошо?

– Конечно. Как скажете. – Виктория, быстро сотворив на кухне заказанную «бурду», иначе она никак не могла назвать сделанный кофе (тихонько сделав маленький глоток, чтобы попробовать получившееся), отнесла в прихожую гостю и взяла на руки Катю, которая совсем не хотела слезать с рук Белого.

– Вика. И как Вам кофе? Вы ведь попробовали, да??

Виктория смутилась и, кажется, даже покраснела от стыда. Она даже попыталась вытереть незаметно рукой губы.

– Не стесняйтесь. Всё нормально. И губы у Вас чистые. – Белый улыбнулся настолько по-доброму, что Вика и сама в ответ не удержалась от улыбки.

– Не вкусно. Горький получился, хоть я и пыталась тщательно размешать сахар в кружке.

– Да. Вы правы. Вот не знаю почему, но сахар всегда остаётся на дне. Как долго не мешай, – и Белый задумчиво посмотрел в глубину чашки. – И сегодня на дне останется. Но ведь это не причина, что бы расстраиваться. Правда?

– Да, конечно, – опять смутилась Вика. Она вдруг почувствовала совершенно немыслимое для себя желание – подойти ближе, обнять и прижаться к этому, почти незнакомому для неё, мужчине. Он был какой-то удивительно теплый и домашний.

– Вика. Не смущайтесь. Я ведь всё чувствую, – и улыбнулся. – Но лучше, если мы не будем всё же терять время и Вы оденете Катю. Нам, если честно, пора. И ехать… долго, да и потом… опять ехать.

– Далеко?

– Нет, не очень. Всего пару часов… и еще… немножко.

– Далеко…

– Вика. Не надо волноваться за Катю. Хотя… Я Вас более чем понимаю – отдать своего маленького ребёнка в чужие руки на долгое время. Но вы сами согласились на такой шаг. Я прав?

– Да. Это решали мы сами. Мы понимаем, если…

– Вика. Остановитесь. Не надо говорить лишнего, да и Катя здесь. Давайте, одевайте её и мы поедем. Вам помочь?

– Спасибо, я сама. Может, всё же пройдёте на кухню?

– Нет. Благодарю. Я, с Вашего разрешения, подожду здесь.

– -

Буквально через пару минут одетая Катя опять была на руках Белого.

– Ну что, Солнышко, поехали путешествовать?

– Поехали! Мам, мы поехали путешествовать!!! Ура!!!

Белый наклонился к уху Кати и что-то тихо спросил.

Та, опять прижав к щекам Белого свои ладошки, отодвинулась и, внимательно посмотрев мужчине в глаза, медленно кивнула.

Белый с нежностью и осторожно потянулся… и чмокнул Катю в нос.

Катерина же, в свою очередь, схватив Белого за уши, притянув его голову ближе, и тоже лизнула в нос Белого.

Виктория, прижав руки к груди, с изумлением смотрела на этих двоих. Она совсем неожидала такой нежности от Кати. Как будто это не чужой человек, а… отец. Хотела было открыть рот и сделать замечание дочери, но… промолчала.

А Катя, ощутив недовольный взгляд мамы, повернула голову к ней и показала язык.

– Солнышко, не дразнись, – с укоризной в голосе тихо сказал Белый. – Это не красиво. Не надо так делать.

Он смущённо посмотрел на Викторию.

– Мы пойдём?

Уже сделав шаг к двери, остановился и вновь повернулся к Виктории.

– Вика. Вы сами – необыкновенная девушка. Вам говорили об этом?

– Дядя Белый. Папа ей постоянно об этом говорит. Носит её на руках, как ты меня сейчас, и говорит, что мама – сама необыкновенная кошка на всём белом свете.

– Кошка? А, ну да. Зелёные глаза…

– Катя. У тебя язык… – возмущенно сказала Виктория. – Да и Вы и сами сейчас облизали друг друга как… Катя…

– Нам можно, – улыбнулась девочка и повернула лицо к державшему её на руках мужчине. – Правда, можно?

– Нам можно, – и Белый вновь смущенно улыбнулся. Повернул голову к Виктории.

– Вика, не надо ругать Катю. Она всё делает и говорит только от сердца. И судит сердцем, – он немного помолчал. – Вам нужно будет несколько иначе относиться к ней. Больше уделять внимания её развитию. Попробуйте как-нибудь поспрашивать её на темы, которые она пока совсем не понимает. И попросите ответить на вопрос односложко, сказать – да или нет. Поверьте – сами будет поражены тем, что она Вам ответит.

Он помолчал и, каким-то совсем другим голосом, вроде как извиниясь, спросил.

– Вика, простите за такой вопрос. Вы знаете, от чего умерла Ваша мама?

– Рак. «Сгорела» за пару месяцев. Ей было немного за тридцать.

– Простите. Не хотел Вас расстраивать.

– Ничего. Я давно свыклась, что её со мной нет. Но помню её. Помню лицо. Помню её нежные руки и звонкий голос… У меня, Вы не поверите, иногда бывает такое чувство, что мама рядом. Чувствую любовь её…

Виктория стояла, опустив голову. Замолчала. В её глазах появились слёзы.

Белый тоже опустил глаза вниз и понял, что Виктория очень любила свою маму и тяжело приняла её уход.

– Верю Вам. Наши родные всегда с нами. И покуда мы их не зыбываем, они в нашем сердце. Простите ещё раз, что заставил Вас расстроиться, ну а нам и в самом деле уже пора.

Он сделал шаг за порог.

– Да, последнее. Виктория. Что б Вы не волновались – я сделаю исключение из своих правил. Мы с Катей каждый вечер будем звонить Вам. Именно Вам, а не кому либо из Вашей семьи. Просто, что б сообщить, как у нас идут дела, и что бы Вы могли услышать голос дочери. Устраивает?

– Конечно устраивает. Вы так добры. – Вика, уже не сдерживаясь, заплакала.

– Виктория Сергеевна. Простите, но Вы своим состоянием меня задерживаете. Такое складывается впечатление, что я у Вас силой забираю дочь навсегда. Поверьте. Через 7 дней я её Вам верну. Верите?

– Я верю Вам, Белый. Если не верить Вам, то кому ещё можно???

– Спасибо, Виктория. До встречи. И берегите своего мальчика, – и Белый, коленом помогая закрыть женщине дверь, кивнул на живот Виктории.

– -

Дверь закрылась и Вика, закрыв замок, совсем без сил, опустилась на пол у входной двери и зарыдала.

Она сердцем понимала, что сделанный шаг – это шаг в то будущее, где дочь не будет мучиться и плакать по ночам от боли. Где её семья будет улыбаться друг другу, собираясь за традиционным ужином. Где смеха будет больше, чем слёз.

Вика плакала не от страха за ребёнка, а от надежды, что случится то маленькое чудо, на которое она уже и не надеялась… Да разве оно маленькое, это чудо? Ведь выздоровление её дочери – это ЧУДО. Именнно так. Большими буквами.

А Катя? Даже не поцеловала маму на прощание и не помахала ей ручкой. Как же обидно… В душЕ возникла… ревность. То чувство, которое она почти никогда до этого не испытывала.

И, вдруг, её слёзы прекратили катиться по щекам, и Виктория уставилась невидящими глазами в дверь комнаты Кати.

– Как он сказал? «Берегите своего мальчика?» Мальчика? У меня будет сын? И как он узнал? Ведь я сама даже не уверена на сто процентов в том, что беременна. Так… У меня теперь появилось время и завтра, просто с самого утра, надо срочно сходить к врачу. Пусть посмотрят. Неужели Белый прав?

– -

Виктория, очумевшая от свалившейся на неё новости, поднялась, схватила чашку из прихожей, в которой было более половины кофе и, думая о своём, пока брела на кухню, выпила всё до последней капли. Дошла до раковины и тут её «стукнуло»…

– Господи. Я ведь допила за Белым кофе. Неудобно-то как… Хотя… Он не видит и не узнает… Глупости какие-то в голове. Хм… А сахар на дне и в самом деле до конца не растворился. Осталось немного. Да и кофе, на вкус, не такая уж гадость, как показалось вначале. Но всё равно. Какой непривычный, особенный аромат и вкус.

И вновь Виктория вспомнила Белого.

Его глаза и улыбка. А его мягкие и нежные руки, когда они случайно коснулсь друг друга при передачи Катюни с рук в руки?

Вика села на кухне и вновь расплакалась. Теперь ей было почему-то жалко уже себя. Сердцем она понимала, что это не внезапно вспыхнувшая любовь к мужчине. Нет. То было бы по-другому. А сейчас… Сейчас было то чувство, что она прикоснулась к кому-то родному. И на неё смотрели мудрые глаза, в которых была только забота и… печаль. Безграничная печаль…

А ещё она своим женским сердцем ощутила к себе любовь. Такую, как от папы и… мамочки, но намного сильнее. Намного. А с уходом Белого она как будто потеряла часть себя.

* * *

Тем временем тот, о котором сейчас думала оставшаяся дома красивая женщина, спустившись по лестнице, кивнул на прощание консьержу и, выйдя на улицу, подошёл к машине.

С водительского места выскочил мужчина и, обогнув машину, открыл заднюю правую дверцу.

– Здравствуйте, моя Волшебница, – мужчина улыбнулся и сделал шутливый поклон девочке. – Меня зовут Виктор, для Вас – дядя Витя.

– Здравствуйте, – ответила девочка и ещё сильнее вцепилась руками в шею Белого. Вас зовут как мою маму?

– …???

– Ну как Вы не понимаете? Мою маму зовут Виктория. А Вас Виктор. Так?

– Да, моя Волшебница. Зовут так же. Вы абсолютны правы. – И он снова сделал поклон.

– Вить. Хватит дурачиться, – Белый повернул лицо к девочке.

– Кать. Ты меня сейчас задушишь, – с улыбкой проговорил он. – Давай, отцепляйся и садись в это маленькое кресло. Сейчас мы тебя привяжем, что б ты от нас не улетела по своим волшебным делам и… поедем путешествовать. А дядю Витю не бойся. Он хороший. Я это знаю.

Виктор сел за руль, заблокирова все двери и посмотрел через панорамное зеркало на девочку.

– Катя. ВЫ готовы?

– Да, дядь Витя.

– Тогда вперёд? В путешествие?

– ВПЕРЁД. УРА!!!

И дочка крикнула столь громко, что двое взрослых непроизвольно закрыли уши и улыбнулись.

– ВАШЕ желание для меня закон, моя Волшебница, – БЕЗ улыбки проговорил Виктор и мягко тронул машину с места.

* * *

За те почти два часа, что они добирались до другого города, Катя впервые в жизни увидела столько много нового, что её эмоции просто зашкаливали. Дядя Белый сидел рядом, держа руку Кати в своей, показывая и рассказывая обо всём, что проносилось за окнами машины.

Вьехав в город, Виктор обратился к Белому.

– Сейчас на лодочную или…

– Давай сначала к егерю.

– Сделаем…

Ещё через десяток минут, проехав по маленькой улочке, машина уткнулась в ворота небольшого дома.

– Вить. Просигналь.

Водитель нажал на клаксон и из-под машины раздалось то ли громкое мяуканье, то ли рычание. Катя даже вздрогнула от неожиданности.

– Дядь Белый. А что это было? – тихо спросила она.

Двое мужчин засмеялись.

Белый посмотрел на Катю.

– Испугалась?

– Нет. Ну… немножко.

– А представь, Катя, как чувствуют другие дяди-водители, которые неправильно ездят по дорогам и хулиганят, когда рядом с ними раздаётся такой звук. Дяд Витя сейчас – то ещё очень тихо бибикнул. А обычно он, – и Белый с ухмылкой посмотрел на водителя. – Включает раз в десять громче.

– Пугаются?

– Не то слово, Катя, – ответил мужчина. – Настолько пугаются, что и писаются со страха.

– Писаются? Взрослые дяди?

– Ага. А не фиг правила нарушать, – вступил в разговор Виктор и оба мужчины засмеялись.

– Дядя Витя у нас смотрит за прядком на улицах. Что б все водители ездили по правилам и никто друг другу не мешал.

– Ну, тогда правильно бибикаете, дядя Витя. Тех, кто плохо себя ведёт – надо наказывать и в угол ставить. Так мама говорит, – с умным видом проговорила Катя и оба мужчины засмеялись ещё громче.

– В угол? Надо подумать. Хорошо б это выглядело, – с вздрагивающими плечами и, уткнувшись в руль, сквозь смех еле выговорил Виктор. – Представь, Белый. Останавливаю я на Невском или Литейном машину. Выгоняю из-за руля водителя и ставлю его в угол. Настолько по времени, насколько он нарушил. Не показал поворот – на полчаса. Развернулся не в положенном месте – пару часов стой в углу. А если на красный………

Оба не просто захохотали. У них катились слёзы из глаз. А Катя, не понимая причин такого смеха, сначала переводила непонимающий взгляд с одного на другого, а потом и сама громко и заливисто присоединилась к общему смех.

* * *

– Радует, когда приезжают ко мне с хорошим настроением, – после стука в окно машины, услышали те, кто там находился.

Белый вышел и обнялся с подошедшим пожилым мужчиной.

– Ты, Белый, отдохнуь, покататься, или…?

– Или, Дмитрий Михайлович, или…

Старик построжел лицом.

– Её? – и он кивком головы показал на девочку в машине.

– Да.

– Хворая очень. Потянешь?

– Потяну. Мне ничего не остаётся. Я её родителям обещал и… только не дёргайся. Верояиный СУДЬЯ это.

– КТО???

– Ты не ослышался. Посмотри сам, если не веришь.

Мужчина открыл дверь и посмотрел на девочку.

– Здравствуй, милая барышня.

– Здравствуйте, дедушка.

– Хорошо доехала?

– Спасибо. Здесь очень красиво. И доехали быстро. Я даже не уснула.

– Умница.

Дед повернулся к Белому.

– … Так они ж не болеют таким…

– Дмитрий Михайлович. Ты посмотри ИНАЧЕ.

Тот отвернул голову и глянул на девочку, чуть скосив глаза.

– А… Она кандидат? Белый. Что от меня требуется? Я всё сделаю. Не думал, что мне приведётся на своём веку увидать СУДЬЮ.

– Михалыч. Она пока – только Катя, маленькая девочка.

– КТО? ЕКАТЕРИНА? Да что б тебя… Да я тебя… Ты, засранец, что, не мог позвонить заранее? Я б подготовился…

– Так сложилось. Да. Ещё… Я предположил, а Катина мама подтвердила – у них в семье болезнь передаётся по наследству. Как я понял – через поколение. По женской линии. У меня другого выхода нет. Ты сам понимаешь, что мне одному, без помощи РОДОВ, не справиться. Надо убирать причину. А ты сейчас не суетись. Лучше вот что скажи – мою стоянку не разворошили? НЕ потягали чего?

– Нет. Не волнуйся. Я рядом племяшку подселил. Он присматривает за твоим.

– Михалыч. Ты же знаешь…

– Не волнуйся. Я сейчас его и сниму. Да, Белый. А почему к Панкрату не поехали?

– Тот сам не предложил сам, а я не просил. Панкрат сказал, что сейчас занят очень.

– Очень занят? Ну-ну. Странно. Но что сделано, то сделано.

– У меня к тебе просьба, дед. Не откажи, прошу. Ты смог бы нас на своём катере отвезти? А мою на буксире. Я к себе покидаю пожитки и продукты. Да и сам знаешь, по правилам я не могу девочку один туда везти.

– Без разговора. Давай так. Ты сейчас на станцию, а я через полчасика к тебе подойду. Лады?

– Спасибо. Буду обязан.

– Да иди ты к лешему. Ой. Не. Дурные слова сорвались. Прости. Тьфу-тьфу-тьфу. Всё. Езжайте. Я скоро буду.

И старик, бормоча себе под нос «Это ж надо, судью увидел… это ж надо…», открыв калитку, пошел к своему дому.

* * *

Виктор, задумчиво смотря вслед ушедшему деду, покачал головой.

– Да, Белый. Умеешь ты удивлять. Сколько лет тебя знаю, а как был ты засранцем, таким и остался. Вон, деда напугал. И мне не сказал заранее о Кате.

– Вить. А что б изменилось? Не повёз бы ты нас? Ты ж знаешь, что я и так стараюсь всё делать сам и никого не просить. Просто так случилось, что моя машина сломалась и…

– СЛОМАЛАСЬ? Очень удачное слово нашёл, не находишь. Улыбнуло, честно. Завтра своим расскажу, что у Белого машина «сломалась». Ржать будут все. Уверен.

– Не надо ничего никому рассказывать. Прошу.

– Дурак ты, Белый. Просить… Если я бы знал заранее, хотя бы за пару дней, кого повезу, так и служебную взял. И быстрее доехали бы и вообще. А я концы свёл в голове только вчера вечером.

– Это ты дурак, Витя. Тебе дай возможность, так ты от самого дома врубил бы крякалку, «люстру» на крыше и так, мигая и завывая, ехали бы? Тебе самому не надоело так кататься?

– А что? Все пропускают. Уважают.

– Не уважают, а боятся. Это несколько иное, не находишь?

– А разве плохо?

– Неисправим. Ты, Витя, как был пацаном, так, спустя многие годы, и остался таким.

– Олег. А я вчера вечером с её дедом встречался.

– В смысле? – Белый удивлённо посмотрел на своего друга.

– Тот попросил встретиться, узнав, что мы с тобой знакомы много лет. Пытался вытянуть из меня информацию о том кто такой Белый и с чем его едят.

– Виктор. А серьёзно?

– Да получилось случайно. По работе тот вышел на меня из-за твоей аварии. Я вначале и не понял, почему ФСБ заинтересовалась господином Белым. А потом, краем уха, услышал, что вроде как твоё ДТП не случайно.

– То есть? Я просто гнал и колесо проколол. А дальше закрутило…

– Не колесо ты проколол, Олежка, а стреляли по тебе.

– Это точно?

– Ну, если бы точно, то мы с тобой сейчас не разговаривали бы.

– Виктор Константинович. Ты может не хохмить, а говорить нормально? Хоть немного?

– Олег. Что знал, то и сказал. Там что-то «мутное». Думаю, с забугорными деятелями связано. Поэтому СЛУЖБА и взяла в свои руки дела.

Белый замолчал. Задумался. А потом опять посмотрел на друга.

– А что ТЕМ надо было от меня? Я же ни с кем из них не работал? Странно… А полковник что хотел у тебя узнать?

– Не поверишь, Олег. ВСЁ хотел. Вцепился как клещ и начал потихоньку кровь сосать. Интересовался кто ты таков, чем занимаешься, крУгом твоих знакомств.

– И что ты ему рассказал?

– Да почти всё тоже, что ты мне рассказывал вначале. И много и ничего. Я в детали не вдавался. Провёл, так сказать, вступительную лекцию, как и ты мне много лет назад.

– И поверил рассказаному?

– Знаешь, Олег… Думаю, не поверил, но искру сомнения заложил. Увидел в его глазах под конец. Оставил в раздумьях.

– Ты сказал ему, что везёшь меня и его внучку?

– Нет. Я не говорил. Промолчал.

– Ладно. Спасибо за информацию, а сейчас поехали на станцию. Время идёт.

– -

А ещё через десяток минут мужчины перетащили пару тяжёлых рюкзаков и столько же сумок в надувную лодку Белого.

Катя сидела на причале на складном стульчике и с удивлёнными, широко раскрыми глазами, смотрела на пяток уток, которые плавали, бултыхались буквально в метре от неё.

– Ну что, будем прощаться, Виктор? А то, видишь, дед плывёт.

– По воде идут, а не плывут. Плавает, если не слышал, г…

– Вот и иди, Витя. Не по воде, а по земле, к машине. Всё. Спасибо тебе огромное. И удачно добраться. Своим привет и самое-самое…

– Спасибо, Олег, передам. Мои чуть ли не каждый день спрашивают, когда Белый заедет. А жену, так и, если честно, ревновать уже стал. Столь часто тебя вспоминает. Не знал бы – задушил. Обоих. Ладно, шучу я. Но ты и вправду заедь, а?

Немного потоптавшись рядом, спросил.

– Может мне с Вами? Помочь, если надо. Ты только скажи, – и поднял буквально щенячий взгляд на друга.

– Вить. Опять двадцать пять. Ну сколько раз тебе говорил – я ОДИН. Да и… может Руся поможет.

– Ты меня пугаешь. Ты что, ей больше доверяешь, чем мне?

– Вить. Не утомляй. Ты – это ты, мой близкий товарищ, на которого я всегда могу опереться как на скалу, а Руся… это Руся.

– Ну, если помощь не нужна, я поехал.

Он, сделав пару шагов, остановился и опять вернулся.

– Вас как, забирать?

– Я позвоню, Вить. Спасибо тебе. Поезжай.

– Олег… Какое-то предчувствие у меня нехорошее. Не хочется Вас оставлять одних.

– Я очень надеюсь, что всё будет хорошо. Но, в крайнем случае, если приболею, ты же знаешь адрес Кати? Сдай её на руки маме. Именно так. Из рук в руки. Очень прошу.

– Олег. Не пугай меня, прошу.

– А ты сам не нагнетай. Всё с нами будет прекрасно. Ты лучше сам сейчас не гони в город. Не забывай – ты же не на служебке.

Виктор ухмыльнулся.

– Белый, я ведь уж два месяца назад как поствил стробоскопы под решётку. И крякалка стоит. И мигалку могу в любой момент выставить. Всё оффициально – мне по должности можно. Да и номера на машине, если заметил, непростые. Так что сейчас прокачусь…

– Мальчишка ты мальчика, – сказал Белый и обнял друга. – Давай, поезжай.

* * *

Прицепив трос от своей лодки к подошедшему катеру деда, Белый, взяв на руки Катю, переступил борт.

– Так. Сейчас мы с тобой, Кать, наденем спасательные жилеты и поплывём к нашему домику на острове.

– Как ты обещал тогда?

– Именно. Данные обещания я всегда выполняю.

Катя поёрзала в спасжилете, почти утонув в нём.

– А эти жилеты обязательны? А то мне в нём неудобно очень. Не повернуться.

Дмитрий Михайлович смотрел на девочку, которая то «выныривала» из спасательного жилета, то опять «тонула».

– Белый, подожди застёгивать на девочке этот страх. Пусть наденет лучше «автомат». Он легче и не будет мешать.

– Дед. Я смотрю, ты прибарахлился. Откуда такое богатство?

Дед смутился и буркнул.

– Подарок.

– Это не от тех ли рыбаков, которых ты по осени в Ладоге вытаскивал? Притом чуть сам не утоп?

– Это кто ж растрепался? – Дед вскинулся. – Не город, а деревня в два дома.

– Да какой город, дед? Это ж большая деревня. Все идут и здороваются друг с другом. Чуть ли не по имени называют.

– Дурак ты, Белый. Лучше промолчал бы перед внучкой. Здороваться у нас – это уважение проявить. А не то, что ты подумал. Да и город у нас старинный. Сам знаешь. Так что не обижай. А то накажу.

– Всё, Дмитрий Михайлович, мир, дружба, жвачка.

– Ну и трепло ты, Белый, – и дед обратился к ребёнку.

– Катенька, тебе в этом жилете удобнее? Лучше чем в том?

– Да, дедушка. Намного удобнее. Он лёгкий и похож на воротник. А он спасёт, если я в воду упаду?

– Да, милая. Там такое приспособление, что когда оно почувствует воду рядом, то жилет надуется воздухом. И ты не утонешь.

Девочка внимательно посмотрела на себя, оценивая своё тело и ту узкую полоску ткани, что была у неё на груди.

Раздался щелчок и Катя увидела, что Белый снимает её на фотоаппарат.

– Дядь. А зачем ты меня снимаешь?

– Мы, когда вернёмся, маме все снимки покажем. Похвастаемся. Ты мне разрешишь иногда тебя фотографировать?

– Если для мамы, тогда да.

Девочка промолчала. На её лице улыбку сменила какя-то обречённость. Она даже стала выглядеть намного старше. Посмотрев на Белого, попросила его нагнуться и тихо спросила.

– Дядя. А ты меня и вправду вылечишь? Я останусь живой? Ведь если нет – мама будет очень плакать. Да и папа с дедушкой.

– Катенька, Солнышко. Помнишь, что я тебе совсем недавно говорил? Обещания нужно выполнять. Было такое?

– Было. Я тебе верю, дядя, но я боюсь. Очень-очень боюсь, что у тебя ничего не получится.

– Всё получится, милая. Дядя Белый всегда выполняет свои обещания. – Дмитрий Михайлович смотрел на девочку, а в газах у него блестели слёзы. – Ты только верь сама. Ведь без твоей веры в лучшее дяде Белому будет очень тяжело. Он сам тогда сможет заболеть. Ты ведь не хочешь, что бы дядя Белый заболел?

– Нет, не хочу, – и Катя вцепилась обеими ручками в руку Белого.

– Вот поэтому и слушайся дядю, помогай ему. И всё у Вас получится. Да?

– Да. Я буду делать всё, как скажет дядя. Я обещаю. Честно-честно.

Белый посадил девочку себе на колени и крепко прижал к груди.

Сейчас нас дедушка повезёт на катере, а ты смотри по сторонам. Я же тебе расскажу о том, как здесь жыли люди. Давным-давно…