Текст книги "Статья 119 (СИ)"

Автор книги: Calime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Мухаммад прикрыл глаза и потер переносицу, стараясь лучше вникнуть в смысл этих слов.

– Вы меня слышите, Саид Мухаммад?!

– Вы отдаете себе отчет?!.. – начал Мухаммад. – Такое решение неизбежно повлечет последствия…

– Я все знаю! Не беспокойтесь! Я хотел поговорить с Фазза, но его номер недоступен! Мы скоро увидимся, если на то будет воля Аллаха! До встречи!

Мухаммад молча нажал на экране смартфона красную кнопку, выдохнул и сел на диван рядом с начинавшим дремать Омаром. Голова у него шла кругом. Думать о сумасбродствах Рашида он был не в состоянии. Главным было то, что принц находился в безопасности. По сути это было единственное обстоятельство, касающееся Рашида, которое должно было его интересовать.

– Как ты? – Мухаммад посмотрел на Омара.

– Момо, это шейх Абдулла… Он меня нашел… – проговорил изменившимся голосом Омар и закусил нижнюю губу. – Это шейх Халед навел его на меня. Они упоминали также тебя и русских… А потом…

Рассказать о том, как Абдулла расправился с Халедом, Омар был не в состоянии. Воспоминание об этом вызывало дрожь.

– Хорошо, Омар. Позже мы поговорим об этом. Скоро приедут гвардейцы, тебя отвезут в дом Фазза, там ты будешь в безопасности, – увещевал Мухаммад.

– Взрыв устроили не люди шейха Абдуллы, – меланхоличным тоном заметила Сафия, подойдя к дивану.

В этот момент в домофон позвонили – прибыл патруль гвардейцев из дворца, принадлежавшего династии аль-Мактум.

Апартаменты Омара почтил визитом сам Али Махмуд аль-Хасан – генерал-майор эмиратской королевской гвардии и начальник охраны резиденции правителей Дубая. Он поднялся в апартаменты в сопровождении двоих своих подчиненных-гвардейцев и нимало удивился, увидев на пороге Мухаммада, покрытого свежими царапинами от стекол и одетого в футболку, спортивные штаны и белые кроссовки, принадлежавшие Омару.

Сам Омар, тем временем, с помощью Сафии надел найденный ею в его шкафу мягкий спортивный костюм, после чего его правое плечо было зафиксировано самодельной повязкой.

– Салам, аль-Халаби, – приветствовал Мухаммада генерал, – мы готовы его забрать. Вы нам тоже будете нужны в качестве свидетеля. Туда уже выехали спецподразделения, городская полиция и пожарные. Как только в городе возобновится нормальная подача электроэнергии, мы оповестим о произошедшем мировое сообщество.

Генерал осмотрелся и заметил Сафию.

– Я – помощница замминистра Пресненского, – представилась она. – Мы находились там вместе в момент взрыва, и Саид Мухаммад помог мне выбраться. Мой отец и Его Превосходительство погибли.

Она сжала губы в струну, закончив свой отчет. Генерал аль-Хасан смерил Сафию недоверчивым взглядом.

– Вы – гражданка России? – спросил он.

Сафия кивнула.

– Нам будут необходимы и ваши показания в расследовании этого… – он покачал головой. – Этого преступления. Будьте готовы прибыть на допрос в ближайшее время.

В дверях гостиной показался Омар.

– Омар Боркан аль-Гала? – уточнил генерал. – Вы едете с нами в резиденцию, где будете находится под наблюдением гвардейцев до окончания расследования.

– Он готов! – отозвалась за Омара Сафия. – Вот его вещи.

В её руках появилась спортивная кожаная сумка, которую она протянула Омару.

– Вы сообщили Его Высочеству о случившемся? – спросил Мухаммада генерал.

– Ещё нет. Но будьте уверены, я сообщу ему в ближайшее время. – откликнулся тот. – Гражданка из России также останется в Дубае под мою ответственность.

Генерал аль-Хасан строго посмотрел на него, придвинулся ближе и прошептал на ухо:

– Осторожнее! Вам ведь не нужны проблемы с полицией нравов…

Не ожидавший услышать это Мухаммад безмолвно кивнул в ответ.

– Момо, что со мной будет? – спросил Омар, когда его уводили в сторону лифта.

– Все будет в порядке, Омар, – заверил Мухаммад. – Завтра возвратится Фазза. Я тоже приеду. Спи и ешь. Никто не тронет тебя во дворце.

Когда за гвардейцами и генералом закрылась дверь, Мухаммад попытался набрать номер Хамдана – тщетно. «Абонент недоступен» – сообщал приятный женский голос в динамике смартфона.

Сафия собрала в пакет бывшие на нем в момент взрыва вещи и аккуратно положила рядом с диваном. Сама она после душа вновь надела свою черную вышитую золотом кандуру, подпоясав её тонким кожаным ремнем, а широкий ярко-алый атласный пояс приспособила в качестве платка.

– Это твое…

Она протянула Мухаммаду дареный русскими спецназовцами боевой нож в кожаном чехле и подмокшую сплющенную пачку кубинских сигарилл.

– Как ты украла сумку? – спросил он, забирая обратно нож и сигариллы.

– Один из наших людей проследил за вами после того, как вы покинули зал переговоров, и, улучив момент, забрал её. Мы тоже заботимся о нашей безопасности.

– Воры…

– Не больше, чем вы – обманщики…

– Кто устроил взрыв в клубе?

– Наемники, переброшенные сюда по дипломатическим каналам.

– Кто их нанял? – Мухаммад придвинулся к ней вплотную, теряя терпение от её манеры держать себя с ним.

– Мы точно не знаем. Но им нужен твой друг. Он – живой компромат на этих людей. Если он заговорит, их военные и политические карьеры будут уничтожены. Они также ставят целью подорвать репутацию Эмиратов как безопасной страны и помешать сотрудничеству между Дубаем и Россией.

– А ты? Что ты делаешь?

Глядя на неё сверху-вниз, Мухаммад наблюдал за её реакцией на свои вопросы.

– Я работаю, – отрезала Сафия и отстранилась.

Внезапно у входной двери послышался шорох. Сафия обернулась, схватила свою поясную сумку, в которой было оружие, и метнулась в спальню. Мухаммад бросился за ней, слыша, как за его спиной искореженная взрывом железная дверь влетает внутрь квартиры.

Рванув балконную дверь, Сафия, не размышляя ни секунды, подпрыгнула и ступила на тонкий карниз, опоясывавший тридцать третий этаж башни. Заперев дверь спальни, Мухаммад секунду колебался. В гостиной отчетливо раздавался топот армейских ботинок и клацание автоматных магазинов.

В дверь спальни выстрелили, проделав в ней сразу несколько отверстий. На пол попадали склянки с парфюмом и настольные лампы. Мухаммад выскочил наружу, выдохнул, решился и, следуя за Сафией, ступил на тонкие перила. Главное – не смотреть вниз. До соседнего балкона около четырех метров скользкого металлического карниза.

Справа, куда направилась Сафия, у здания был выступ. Его необходимо было преодолеть, чтобы добраться до балкона соседних апартаментов. Дождь еще шел, но уже не такой обильный. Воздух был прохладным. На высоте дул довольно ощутимый ветер. Из спальни Омара доносились возмущенные возгласы и проклятья – его искали.

Замерев на месте, Мухаммад пережидал очередной порыв холодного ветра, но вдруг различил сквозь шум дождя слабый крик, послышавшийся откуда-то из темноты впереди него. Подстегиваемый этим криком и нервным напряжением, он шагнул широко, стараясь дотянуться носком ступни до противоположного края злополучного выступа и шаря ладонями по неровному бетону стены.

Отчаянное «Я здесь!» раздалось из темноты под ним.

– Держись! – крикнул ей Мухаммад и сделал еще шаг по направлению к балкону.

Едва он достиг его, пришлось опуститься на корточки, затем на колени. Свет смартфона на мгновение вырвал из темноты часть карниза, на котором, цепляясь буквально кончиками пальцев, висела Сафия.

– Руку! – скрипнул зубами Мухаммад, схватившись за опору балконных перил, наклоняясь к ней как мог и протягивая открытую ладонь. – Дай руку!

– Не хочу! – прорычала Сафия, прикрывая глаза.

Было очевидно, что она держится из самых последних сверхчеловеческих сил.

– Дура! – закричал на нее Мухаммад. – Давай руку! Сейчас же!

– Я упаду!

– Нет!

Мухаммад стиснул зубы и потянулся к Сафие, решив, что скорее разорвет все связки в плечевом суставе, чем даст ей упасть вниз.

Руки у обоих были скользкими от дождя. От случайного взгляда вниз голова не шла кругом только потому, что окутавшая город темнота не позволяла в полной мере осознать высоту, на которой они находились.

Дотянувшись до её запястья, Мухаммад крепко схватил его и потянул на себя. Вскоре Сафия смогла оттолкнуться коленом и схватиться свободной рукой за его плечо. Яркая вспышка молнии озарила небо, когда она выпрямилась и тесно прижалась к нему. Мухаммад облегченно вздохнул и привлек дрожащую Сафию к себе.

– Спасибо, – прошептала она.

– Пожалуйста, Ка-тир-на…

Он осёкся, поймав себя на том, что ему трудно выговорить её имя.

– Ладно уж, зови «Сафия». Так всем проще… – предложила она.

Скользнув через перила на балкон, Сафия тут же выверенным движением в дребезги расколотила запертую стеклянную дверь рукояткой «грача». Внутри было темно. Хозяева по счастью отсутствовали. Оказавшись в гостиной, Сафия с помощью фонаря на смартфоне осмотрелась вокруг и сказала:

– Будем спускаться по пожарной лестнице. Лифт наверняка контролируется.

– Ок, – кивнул Мухаммад, вытащив из-за пояса оружие и щелкая предохранителем.

Магазин был почти полон. Он расстрелял всего один патрон. У Сафии дела обстояли иначе. Из восемнадцати патронов «гюрзы» было использовано четыре, из «грача» она стреляла также четырежды. Кто бы мог подумать сегодня утром, когда он по привычке брал с собой на переговоры профессиональный набор, что «грачи» и «гюрза» окажутся так полезны?

Пока они осторожно, но торопливо спускались, Мухаммад мысленно решал вопрос о том, куда им идти. Став, как и Омар, свидетелями в этом деле, он и Сафия рисковали жизнями. Как он понял, ворвавшиеся в апартаменты наемники не были осведомлены об их существовании. Это обстоятельство дало Мухаммаду повод надеяться, что в его квартире они оба будут в безопасности.

– Куда едем? – спросила Сафия, когда они со многими предосторожностями выбрались из здания и сели в машину.

– Ко мне, – коротко ответил Мухаммад, сглотнув образовавшийся в горле ком и заведя мотор.

Он никогда не приводил к себе женщин и рассчитывал, что так будет и впредь.

Проехали по Аль-Сайорах. Свернули на проспект шейха Заеда. Сафия несколько раз оглянулась и поежилась, дернув плечами. Мухаммад контролировал обзор с помощью зеркал заднего вида. Погони не было. Дождь шел по-прежнему сильный. Ветер утих. Молнии сверкали изредка, а громовые раскаты слышались уже как отдаленное эхо. Ураган смещался в сторону моря. На часах было почти два ночи, а город все ещё оставался погруженным во тьму.

– Как доедем, свяжемся с твоим посольством в Абу-Даби, – сказал Мухаммад в попытке успокоить её.

– Посольство мне не поможет, – откликнулась она. – Я здесь на задании, а оно провалилось. Меня, должно быть, уже ищут свои…

Мухаммад хотел спросить, в чем состояло это задание, но итак было ясно, что взрыв в Villa Beach, а также смерть Пресненского и Джамала не входили в планы тех, кто направил её сюда.

Квартира располагалась в Джумейра 1, в одном из небольших жилищных кооперативов с частной территорией. Однако, когда они подъехали к воротам, охраны на посту не оказалось. Логично было предположить, что охранники-индусы испугались грозы и спрятались внутри здания.

Мерседес остановился на закрепленном за ним месте подтопленной подземной парковки. Вода здесь разлилась по всему бетонному полу и продолжала подниматься.

– Приехали, – зачем-то сказал Мухаммад, медля на сидении.

– О чем задумался? – спросила Сафия, ища его взгляда.

– Вспомнил, как ты танцевала в клубе перед взрывом…

Её губы тронула слабая улыбка. Глаза мгновенно осветились. Сафия придвинулась ближе.

– Я танцевала для тебя, – сказала она твердо, но еле слышно.

Нельзя было упускать эту возможность, а потому Мухаммад потянулся к ней, огладил правую щеку, словно ребенку, а затем наклонился совсем близко к её лицу, касаясь носом и кончиком верхней губы гладкой светло-оливковой кожи. В момент, когда их губы соприкоснулись, а узкая ладонь Сафии легла на плечо Мухаммада, телефон в его кармане принялся вибрировать.

Пристыжено отведя взгляд, Мухаммад отстранился и посмотрел на экран смартфона, где вместо цифр высвечивалась надпись: «Неизвестный абонент».

========== Последствия урагана ==========

Как «Неизвестный абонент», благодаря закодированному спецслужбистами номеру телефона, на экранах всех девайсов высвечивался телефонный номер Фазза. Это было сделано в качестве не лишней в случае с наследным принцем предосторожности. Даже те, у кого он был записан в телефонных контактах, не могли понять, кто звонит, поскольку телефон не распознавал его номер.

Мухаммад вышел из машины и нажал кнопку принятия вызова, почувствовав, как в белые кроссовки Омара, которые на нем были, проникает дождевая вода.

– Алло, Фазза! Как дела? Не мог дозвониться до тебя…

– Все в порядке! Как у тебя? Я только что говорил с Рашидом! – кричал в трубку Хамдан. – Он сообщил тебе новость?!

– Да, он мне звонил, – с досадой проговорил Мухаммад. – Нес что-то насчет женитьбы…

– Он мне все рассказал! Сказал, что у вас там ураган, от которого повыбивало электричество, и что Халед затащил вас в бордель! Но главное, Момо, он сказал, что женится!

– Да, он и мне говорил, что собирается связать себя с девушкой из борделя. Тебе удалось образумить его?

– Его Алейна не такая, как ты думаешь! Я знаю Рашида! Он молод, но не идиот и все прекрасно понимает!..

Фазза сделал паузу. Мухаммад не нарушал её, вслушиваясь в тишину телефона.

– Момо, я поддерживаю его решение…

– Что?! Что ты говоришь?! – закричал на него Мухаммад.

– То и говорю! Рашид – настоящий мужчина! Пример того, как должен поступать влюбленный! Ему повезло, что он не первый в очереди на престол Абу-Даби… – выдыхая в трубку, добавил Хамдан. – Он может позволить себе быть счастливым…

Сейчас он намекал на свое положение. Принц Хамдан ибн Мухаммад был вторым сыном своего отца. Но после убийства в Йемене в сентябре пятнадцатого года его старшего брата, Рашида ибн Мухаммада, он сделался самым старшим из отпрысков эмира Дубая, вице-президента Арабских Эмиратов и одного из влиятельнейших людей Ближнего Востока. Такое положение автоматически накладывало на него немалую ответственность, которую Фазза принял с достоинством и честью, но к которой оказался морально не готов. Невозможность распоряжаться собственной личной жизнью особенно тяжело переживалась впечатлительным молодым человеком.

Как и у Рашида аль-Нахайяна, у Фазза с детства была невеста, выбранная для него отцом представительница древнего бедуинского рода Джума-аль-Мактум. Ему стоило только назвать день женитьбы, и родители обоих были бы счастливы устроить грандиозный праздник, созвав на торжество половину Дубая.

В то же время, связать себя с неподходящей, а тем более «недостойной» в глазах высшего ближневосточного общества женщиной, означало опалу. Старшие родственники лишали опального финансовой поддержки, отказывали в личных контактах, вычеркивали его имя из родовой книги и навсегда отторгали от семьи, имя которой он носил.

В случае принца Хамдана такое решение означало бы лишить горячо любимого отца, тяжело пережившего вероломное убийство Рашида, и второго сына. Мухаммад видел, что Фазза непрестанно разрывается между семейным и сыновним долгом, предполагавшим ответственность перед народом, и своими страстями.

– Фазза, ему нет и двадцати! Хочешь сказать, что не отговаривал его от самоубийства?! – возмущенно спросил Мухаммад, отдаляясь от машины и поднимая вокруг себя кучу брызг.

– Я буду помогать ему, чем смогу! – с вызовом отвечал Фазза. – Клянусь, я бы поступил как он, если бы не отец!

– Слушай, заканчивай с этой драмой! – в конец разозлился на него Мухаммад. – У нас тут проблемы! На вечеринке в Вилла Бич был взрыв и стрельба, погибли замминистра Пресненский и многие из наших! Мы с Омаром чудом выбрались. Халед сдал Омара тому безумному шайтану из Катара, о котором я тебе рассказывал. В результате он скормил его своим собакам, а Омара чуть не прикончил! Я отправил его к тебе домой в сопровождении генерала аль-Хасана… За ним охотятся наёмники, устроившие кровавую бойню в клубе!

– Аллах всемогущий!!! – оглушительно раздалось из трубки. – Момо, шайтан тебя задери! Что же ты молчал?!

– Поговоришь тут, когда вы только и знаете, что мечтать о ваших юбках! – вспылил Мухаммад.

– Я сейчас же возвращаюсь!

Из трубки послышался скрип матраса и окликнувший Хамдана по-английски женский голос. Только в тот момент Мухаммад догадался, что Фазза в этот поздний час находился в постели.

– Подожди до утра! Аэропорт наверняка закрыт из-за шторма!

– Аллах, Аллах! – восклицал Фазза. – Я не вытерплю до утра! Еду в аэропорт сейчас же! Позвоню сразу, как прилечу!

И он второпях сбросил вызов.

Раздосадованный Мухаммад обернулся: Сафия успела покинуть салон кабриолета и стояла теперь в нескольких шагах от него.

– Пошли, – бросил он ей через плечо, избегая встречаться взглядом.

Пока поднимались по лестнице на третий этаж лишенного подачи электричества дома, Мухаммад почувствовал несвойственную ему душащую и раздражающую внутреннюю дрожь. Это странное волнение было связано с Сафией, тихо шедшей следом. Что-то внутри него было неспокойно, что-то тревожило его, когда он думал о ней и о том, что она здесь, совсем рядом. Стоило протянуть руку, и он мог дотронуться до нее, до её руки, до плеч, до стянутой кожаным ремнем тонкой талии… Это желание прикасаться к ней пробудилось в нем так некстати. Если подобное вообще может быть кстати между двумя чужими друг другу мужчиной и женщиной.

Воспоминание о прерванном поцелуе в машине вызывало раздражение. Они оба вели себя неправильно – она показала в клубе свой интерес, а он пошел на поводу, позволив ей привлечь себя. И вместо того, чтобы думать об ответственности и работе, он, подобно беспечным Фазза и Рашиду, занимает себя мыслями о женщине, которую к тому же привел к себе домой…

Лестничная площадка, на которой находились двери еще двух квартир, без освещения выглядела ожидаемо темной и мрачной. У своей двери Мухаммад остановился и посветил фонарем на смартфоне в лицо Сафии.

– Как зайдем, ты свяжешься с посольством, – приказным тоном обратился он к ней. – Я хочу, чтобы они как можно скорее забрали тебя и вывезли в Россию.

– У меня были свои планы, – неопределенно ответила она.

– Здесь я распоряжаюсь, женщина, – отрезал Мухаммад, сверкнув на нее глазами.

– У меня нет указаний следовать твоим приказам, – спокойно, но твердо парировала Сафия.

– Ты будешь им следовать, если не хочешь отправиться под арест! Я взял тебя под мою ответственность.

– Я здесь на основании распоряжений моего руководства, и ни ты, ни кто-либо другой, кроме него, не может мне приказывать.

– Тогда я переодеваюсь и немедленно везу тебя в военную полицию! – закричал на нее разозленный Мухаммад. – Там тобой займутся власти Эмиратов!

Не желая больше тратить время на препирательства с женщиной, он приложил смартфон к замку. На удивление даже в отсутствие электричества система – детище строительных инженеров, сработала. Замок клацнул внутри железной двери, и Мухаммад потянул за дверную ручку.

Едва он сделал пару шагов вглубь неосвещенной прихожей, как услышал позади себя глухой звук. Мгновенно за которым последовала тупая боль в затылке. Вскрик Сафии за своей спиной Мухаммад услышал уже угасающим слухом, словно через толстую подушку. Затем все стихло и исчезло, как если бы он внезапно провалился в глубокий сон.

***

Омар сидел на заднем сиденье военного внедорожника, принадлежавшего элитному подразделению гвардии, отвечавшей за охрану резиденции правителя Дубая. По бокам от него расположились гвардейцы. Генерал аль-Хасан сидел впереди рядом с водителем. Темнота за окнами и непрекращающийся ливень тревожили его и без того воспаленное сознание, вызывая ассоциации с мрачными фильмами про Бэтмена, сражавшегося с безумными злодеями на темных улицах вечно заливаемого дождем Готэма.

Когда они проезжали по параллельной набережной Джумейра улице, в отдалении можно было расслышать тревожный вой сирен машин городской полиции. Навстречу им проехала, свернув в ведущий к набережной переулок, сияющая красными и белыми мигающими огнями пожарная машина. Улицы вокруг них были темны и пустынны, что совсем не характерно для Дубая, но лишь дополнительно усиливало иллюзию вымышленного Готэма.

Правое плечо ныло. Омар не раз мысленно поблагодарил Сафию за повязку и за все, что она сделала для него. Ужасные события в Villa Beach развивались так стремительно, что не успел он ощутить себя снова в ловушке, как появились она и Мухаммад, чтобы спасти его. Сердце подпрыгивало в груди от мысли о том, что он сегодня пережил.

Казалось, ощущение реальности покидает его. Омар чувствовал мелкую дрожь во всем теле – это давала о себе знать реакция организма на тот шок, который он испытал всего несколькими часами ранее. Ведь он давно отвык от звуков бомбежек, взрывов и стрельбы, которые сопровождали его все детство. А сегодня будто снова окунулся с головой во все это безумие и грязь. Да, в грязь тоже. Ведь она была его каждодневной спутницей с двенадцати лет, пока пожалевший его Мухаммад не захотел вытащить его из её цепких лап.

Сейчас ему двадцать семь. И что он видел в жизни? К чему пришел? К чему стремился? Прав шейх Мансур, это стыдно, что у него в таком возрасте никогда не было женщины. Даже подруги не было. Он всегда инстинктивно избегал девушек, словно не был создан для них. Таких женщин, как его мать, считал Омар, больше на земле нет, а другие способны вызывать у мужчин лишь страдания, сумбур в голове, разлад в мыслях и бесконечные хлопоты. Женщины ненадежны. Мухаммад тоже считает их опасными.

Но может быть, есть исключения? Сафия совсем не казалась похожей на тех лукавых и хитроумных женщин, жен и сестер друзей его отца, которых он видел в Багдаде. Не была она похожа и на безмозглых капризных кукол, окружавших приближенных шейха Абдуллы в Дохе. Не было в ней и порочности тех опустившихся существ, с которыми он сталкивался, разъезжая по ночным клубам и подпольным борделям, когда Тарик по распоряжению Абдуллы перевез его в Дубай.

И теперь, переосмысливая и вспоминая ушедшее, Омар думал, что, возможно, ему все-таки нужна женщина. Может быть, жена? Ведь отец давно нашел для него хорошую девушку из местной достойной семьи. Так чего же он ждал все это время, живя одинокой и пустой жизнью? Почему до сих пор не назначил день свадьбы? Ответить на этот вопрос было не так-то легко.

«Аллах, помоги мне найти мой путь!» – прошептал Омар в темноту.

Внедорожник как раз остановился рядом с одним из боковых входов в центральный корпус резиденции правителя Дубая. Сквозь полупрозрачную кисею занавесок на двери был виден ярко освещенный бело-золотистый холл, сверкавший мрамором и позолотой.

***

Основным ощущением, которое Мухаммад, придя в себя, сразу же почувствовал достаточно отчетливо, была дурнота. Вскоре выяснилась её причина – он понял, что полулежит на боку, на дне багажного отделения какого-то фургона или грузовика, ехавшего по неровной поверхности, непрестанно раскачивавшегося вверх-вниз и вилявшего по бездорожью. В грузовике было очень душно, пахло бензином и паленой резиной.

Мухаммад понятия не имел, сколько времени пробыл без сознания, и как попал внутрь этой непрестанно трясущейся машины. Голова болела и казалась словно из железа. Когда он попытался открыть глаза, то понял, что все равно ничего не видит – на лице ощущалась какая-то плотная темная ткань. Должно быть, на голову его был надет мешок. Но самым неприятным из череды открытий было то, что руки оказались скованы наручниками у него за спиной. Мухаммад попробовал пошевелить кистью – догадка о наручниках, врезавшихся в запястья, немедленно подтвердилась. Он замер на какое-то время, собираясь с силами и обдумывая положение, а заодно стараясь дышать носом, после чего сделал усилие и выпрямился, чтобы усесться удобнее, насколько это было возможно в его положении.

– Как самочувствие? – раздалось из противоположного угла грузового отсека. – Слышу – зашевелился, значит в сознании…ха-ха…

Смешок у Сафии вышел хриплым и голос слышался каким-то надломленным.

– Живой… – также хрипло ответил ей Мухаммад, мотая отяжелевшей головой, чтобы сбросить надетый на неё мешок.

– Подожди. Наклони голову.

Ориентируясь на слух, Мухаммад сместился вперед и склонил голову. Темная ткань не закрепленного на его шее мешка начала смещаться вверх. Сафия, должно быть, тянула её зубами. На очередной кочке грузовик тряхнуло, и они довольно ощутимо стукнулись лбами, однако она не отступилась от своего дела и вскоре стянула с его головы запыленный грязный мешок.

Это было уже что-то. Теперь Мухаммад мог осмотреться в полутемном багажном отсеке. Разница между тем, что он видел перед собой с мешком на голове, и той картиной, что предстала ему после его снятия, была невелика. И все же теперь он мог видеть силуэт Сафии, очерченный перед ним проникавшими сквозь щели в корпусе предрассветными сумерками.

Дождя не было слышно. Ветер привычно поднимал вокруг автомобиля облака песка и пыли. Сафия сидела напротив него. Руки также скручены за спиной. Платка на голове как небывало. Пепельно-русые волосы растрепаны и длинными прядями падают на плечи. Лица в полутьме не разглядеть, но кажется, что она бледна, а в уголке рта запеклась кровь от удара. Судя по всему, надевать на нее мешок не сочли нужным.

– Как сама? – спросил Мухаммад, пытаясь нащупать затвор своих наручников.

– В порядке, – буднично и спокойно ответила она, словно их не везли сейчас закованными в наручники в грузовом отсеке похожего на военный грузовика. – Как твоя голова? Тебя так приложили, я думала загнешься.

– Я живучий, – попытался улыбнуться Мухаммад.

На затылке коркой запеклась кровь, он это чувствовал. Однако череп, разумеется, был цел, иначе он не сидел бы сейчас напротив этой женщины, ведя непринужденную беседу. Болел не только затылок, но и все тело. Казалось, что каждая мышца получила свою долю ударов. Плечи затекли. Но ещё больше затекли руки. Все это было мучительно, но о боли заставляла забыть неизвестность.

– По-русски понимаешь? – неожиданно спросила Сафия.

Мухаммад кивнул, хоть и не чувствовал себя в состоянии напрягать память, вспоминая тот скромный запас русских слов, который выучил еще в двенадцатом году во время стажировки в группе спецназа ГРУ, дислоцированного на территории Сирии.

– Нас везут в пустыню, – продолжала по-русски Сафия. – И наверно убьют там.

– Кто они?

– Наемники, пришедшие по наводке шейха Абдуллы. Они знали твой адрес и ждали тебя. Я думаю, если не убьют нас здесь, то перевезут через границу с Саудовской Аравией, а оттуда вывезут в Катар. Там нас передадут американским военным или сразу бросят в подпольную тюрьму в окрестностях Дохи.

Понимать её речь было трудно. От усилий голова начинала болеть еще больше, хотя казалось, что сильнее ей болеть уже некуда. И все же Мухаммад уловил главное – они в смертельной опасности. Он чувствовал также, что силы покинули его. Телефон из кармана спортивных штанов тоже испарился. Они, должно быть, успели отъехать на приличное расстояние от города, передвигаясь не по шоссе, а по мокрому от дождя песку.

Сафия придвинулась ближе и, повозившись, уселась с ним рядом, касаясь бедром его бедра. Вскоре голова её склонилась на его плечо, и Мухаммад, не обращая внимания на боль, повернулся так, чтобы ей было удобнее.

– Теперь все… – произнесла Сафия серьезным приглушенным голосом, обращая свою речь куда-то в пространство, и прикусила губу.

– На все воля Аллаха, – отвечал Мухаммад.

– Я в твоего Аллаха не верю, – сказала она, глотая текшие по щекам слезы. – Сама не справилась. Вовремя не подумала, что они у тебя. А когда они тебя схватили, не среагировала, не выстрелила…

И она приглушенно всхлипнула. Мухаммад молчал, прислушиваясь к её плачу. Осознание, что это конец и что они оба переживают последние минуты жизни, приходило с трудом. Не верилось, что она должна вот так закончиться.

– Успокойся. Твоей вины нет, – наконец произнес он. – Это я – идиот, должен был догадаться, что они ко мне явятся.

– Ты хотел, как лучше, защищал меня.

Грузовик тряхнуло на особенно высоком бархане и обоих слегка подбросило. Оказавшись снова в относительном покое, Сафия прижалась к Мухаммаду, спрятав лицо у него на груди. Она казалась хрупкой и беззащитной. Всего лишь женщина, а не солдат, как он вначале думал. А раз женщина, значит, правильно, что ищет его защиты. С этой мыслью Мухаммад приник подбородком к её макушке.

– Почему ты пошла в спецназ? – через некоторое время тихо спросил он.

– Пригласили, – неопределенно ответила Сафия. – Я неплохой снайпер. Опять же стабильность, какие-никакие гарантии…

– А арабский почему выучила?

Сафия шевельнулась и удобнее устроилась у него на груди.

– Из-за песни из «Аладдина»…

– Из-за песни?

– Да. Ты же смотрел тот диснеевский мульт? Помнишь, там была песня про целый новый мир? Всегда хотелось туда попасть…

И она стала напевать: «Волшебный мир, я верю – сбудутся мечты. Дивный прекрасный край, он словно рай. Слепит глаза от этой красоты…»

Мухаммад не помнил ни мультфильма, ни песни, но тихо певший голос Сафии показался ему очень приятным. Песня, что она пела, напоминала детскую колыбельную. А потому он просто закрыл глаза.

Они ехали так еще какое-то время. Должно быть, недолго. И все же Мухаммаду удалось задремать, несмотря на неудобства, причиняемые наручниками. Давала о себе знать крайняя усталость. Близость Сафии отчасти смогла снять напряжение, но сон его был тревожным и чутким.

Внезапно грузовик остановился. Мотор заглушили. Мухаммад с трудом разлепил веки. Сафия подняла голову, выпрямилась и прислушалась – хлопнула дверца, стали слышны голоса находившихся в кабине, затем звук шагов по песку армейских ботинок. В следующий миг двери грузового отсека распахнулись и в открывшемся проеме появились силуэты двух вооруженных автоматами мужчин в военной камуфляжной форме. Их лица скрывали трикотажные маски. Они проворно запрыгнули в отсек. Третий ожидал снаружи.

Сначала они схватили Сафию и грубо, одним рывком, поставили на ноги. Один из них легко, словно невесомого котенка, подхватил её, перебросив через плечо, и выпрыгнул из машины. Второй потянул за ворот футболки Мухаммада, пнув его в бедро носком ботинка.

– Встать, сирийское отродье! – рявкнул он над самым ухом.

Мухаммад среагировал не сразу, но понимая, что преимущество на стороне врага, решил не сопротивляться и попытался сделать то, что приказывали. Попытка подняться на ноги самостоятельно не увенчалась успехом, а потому вскоре Мухаммад ощутил дикую боль – его схватили за росшие на макушке, ближе к затылку, волосы, как раз там, где до этого нанесли ставший роковым удар прикладом. Он зашипел и скорчился, пытаясь встать и жмурясь от боли.