Текст книги "Статья 119 (СИ)"

Автор книги: Calime

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Готово! – отрапортовал он, застегнув молнию на сумке и взяв ее в руку.

Фазза хитро улыбнулся и кивнул. Омар смотрел на все происходящее с легким недоумением, но промолчал.

Только они закончили приготовления, как в гостиную вошли двое ожидавшихся гостей – первым на пороге золотистой гостиной появился один из сонма молодых принцев Абу-Даби, Рашид ибн Саед бин Заед аль-Нахайян, почти сразу же за ним в комнату вошел прибывший из Рияда дальний родственник короля Салмана ибн Абдул-Азиза, Халед ибн Сауд аль-Кабир.

В этот раз Халед появился без своего питомца – домашнего гепарда по кличке Саад, которого он везде таскал с собой на длинном кожаном поводке. Как видно, его заблаговременно уведомили о новом законе, запрещающем содержание в домашних условиях диких животных.

Приветствия были шумными. Традиционные поцелуи в щеки, объятия, расспросы о погоде, о дороге, о здоровье отцов всех присутствующих утомили Омара, но он знал – по-другому нельзя. Этот церемониал утверждался тысячелетиями и желание сына багдадского торговца, пусть и очень красивого, не могло укоротить его или сделать менее тягостным.

Наконец решили выезжать. Переговоры и подписание соглашения с делегацией российского министерства транспорта были назначены в бизнес-центре Джумейра. Это здание местные называли просто «Парус» благодаря напоминавшей парусную яхту форме этого небоскреба, одиноко возвышавшегося посреди рукотворного острова, отстоящего на несколько сотен метров от пляжа Джумейра и соединенного асфальтированным шоссе с материковой частью.

– Мы уже опоздали на час, – заметил Мухаммад, наклонившись к уху Фазза.

– Это уж слишком! – воскликнул тот и нахмурился.

Опаздывать на заранее оговоренную встречу также было давней арабской традицией, но у всякой, даже очень древней традиции, должны быть разумные пределы.

========== Скорость Фазза ==========

Было решено, что они все вместе поедут в просторном салоне выходного белого лимузина, который шейх Мухаммад аль-Мактум одалживал среднему сыну, когда поручал ему присутствовать на важных международных переговорах.

Гелендваген Омара следовал за ними, ведомый, как и их лимузин, одним из штатных водителей правителей Дубая. Омара это тревожило, и он сидел как иголках, думая о том, что кто-то чужой сейчас давит на педали уже успевшей полюбиться ему машины.

Мухаммад наблюдал за Халедом аль-Кабиром и юным принцем Рашидом. Первый то и дело бросал на задумчивого Омара выразительные долгие взгляды. Принц Рашид вертел в руках смартфон и поглядывал на малолюдные в этот час городские улицы. Один Хамдан сидел с ноутбуком на коленях, внимательно изучая данные отчета по проекту Aurus ожидавшего их на месте министра экономики аль-Мансури.

– Прекрасно! – подытожил он, подняв голову от экрана и взглянув на попутчиков. – Производство у нас этих машин принесет экономике немалую прибыль в виде налогов, а также создаст значительное количество рабочих мест. Проект долгосрочный. В Tawazun настояли на том, чтобы ввести в производство только люксовые модели линейки Aurus и мы ожидаем, что русские сделают нам щедрый подарок, – он улыбнулся и покачал головой.

В воображении Мухаммада тут же нарисовалась картина того, как Фазза с отцом выезжают из ворот холдинга за рулем блестящих окрашенных в белый Аурусов…

– И почему эти русские лезут сюда со своими лимузинами? – недоумевал Халед. – Разве у них нет места, чтобы производить их дома?

Фазза закатил глаза. Халед аль-Кабир формально прибыл на заключительный этап переговоров в качестве наблюдателя от Саудовской Аравии, тоже заинтересованной в налаживании более тесного сотрудничества с могущественной Россией, но его профессиональная подготовка и познания в тонкостях экономической политики региона оставляли желать лучшего.

– Даже ребенок знает, что Россия уже пятый год живет под жесточайшим давлением из вне, – просветил его Хамдан. – А у нас здесь привилегированная экономическая зона. Где еще, как ни здесь, им будет выгодно производить люксовую линейку авто, чья стоимость на международном рынке стартует от ста семидесяти тысяч долларов?

– Они несомненно очень хитроумны и изобретательны, – заметил, оторвавшись от своего телефона, Рашид.

– О да! – согласился с ним Фазза. – А для нас такое сотрудничество открывает помимо уже упомянутых мной дополнительных налоговых отчислений и рабочих мест, новые перспективы сотрудничества с русскими в качестве партнеров-производителей, выводя обе страны за рамки статуса стран с сырьевой экономикой.

Хамдан говорил с жаром, гордо вскинув покрытую белейшим платком-гутрой голову. Понятно было, что подобное сотрудничество он считал для Эмиратов честью. И хоть сами важные деловые партнеры еще не могли быть полностью уверены в положительном решении, присутствующие уже точно знали, что сегодня соглашение о начале производства русских лимузинов будет подписано.

– Сколько же ты заставил этих русских ждать встречи с тобой? – недобро ухмыльнувшись, спросил Халед.

Фазза прикусил нижнюю губу:

– Это же русские. Они – наши друзья. А потому я выдержал лишь минимальное в таких случаях количество времени в два месяца, сославшись на нашу июльско-августовскую жару.

– У тебя определенно слабость к русским, – засмеялся Халед. – Теперь они будут думать, что ты заинтересован в этом контракте больше них самих.

– У меня нет причин скрывать это от них, Ваше Превосходительство, – обиделся Хамдан. – А кроме того, всем известно, что у них всегда были прекрасные советники-специалисты по странам Залива. У Его Превосходительства Ивана Николаевича, главы их делегации, есть замечательный помощник, который прекрасно разбирается во всех тонкостях ведения дел. Он сумел подобрать нужные слова в своих письмах секретарю министра экономики, выполнял все наши условия и прислал нам с отцом великолепные подарки.

– Подумать только! – искренне удивился Рашид. – И ведь многие злые языки, да покарает их Аллах, говорят о русских, как о грубых, невоспитанных невежах!

– Мы с вами знаем, кому принадлежат эти языки, – ответил ему Фазза. – Американцы и их прихвостни из Европы боятся русских из-за их силы, а нас остерегаются из-за наших денег. Я хорошо это усвоил во время учебы в Сандхёрсте и Лондоне. И я намерен показать, что мы не чей-то задний двор или сырьевой придаток! Мы самостоятельны в наших решениях, нравится это кому-то или нет!

Закончив очередную речь, Хамдан обвел слушателей горящим взором.

– Кузен, ты сейчас так вдохновенно говорил! – восхитился Рашид. – Тебе перед народом выступать надо!

– Да уж, ты – прирожденный оратор, – снова ухмыльнулся Халед. – А вы что в рот воды набрали? – обратился он к Мухаммаду и Омару.

– Я согласен с Фазза, – спокойно отвечал первый.

– А ты, красавчик, чего такой смурной? – спросил Халед, вперив загоревшийся недобрым огнем взгляд в Омара.

– Его зовут Омар, – вмешался Мухаммад, глядя на Хамдана.

Понимавший начальника личной охраны с полувзгляда Фазза мгновенно переключил внимание саудита на себя.

– Знаешь, шейх Халед, я тут подумал, а не устроить ли нам праздник в честь подписания соглашения? Как тебе идея? Ведь тебе нравятся местные вечеринки? У вас в Рияде таких праздников не бывает, точно знаю!

И Хамдан взял в руки свой смартфон, показывая, что готов дать соответствующее распоряжение.

– Ты, как всегда, очень внимателен, Фазза, – криво улыбнувшись, ответил Халед. – А я, ты знаешь, всегда не прочь повеселиться…

И он снова метнул острый взгляд в сторону Омара. Взгляд этот не скрылся от Мухаммада. Он недолюбливал известного своими маниакальными, извращенными наклонностями Халеда, а сейчас и вовсе готов был броситься на него.

В этот момент лимузин неожиданно остановился – они подъехали к парадному входу в бизнес-центр.

***

Встреченные министром экономики, его свитой и представителями холдинга Tawazun, они шли по широким залитым солнцем внутренним коридорам. Впереди всех уверенно шагал Его Высочество принц Хамдан. Он держал в руках свои ноутбук и смартфон. Справа от него, почти касаясь плеча Фазза, шел Мухаммад со спортивной сумкой Fendi в руке. Слева от принца шагал его кузен Рашид аль-Нахайян, рядом с которым величаво выступал Халед аль-Кабир. Замыкал процессию Омар, старавшийся двигаться след в след за Мухаммадом.

За ними следовали министр аль-Мансури, его заместители и помощники, а также топ-менеджеры Tawazun c кейсами, ноутбуками и планшетами в руках. На их запястьях поблескивали швейцарские часы, рукава и воротнички их белоснежных кандур были украшены золотыми булавками и запонками, изящные оправы их очков серебрились на послеполуденном солнце.

В зале для переговоров с панорамным остеклением их ожидала делегация, во главе с первым заместителем министра экономики российского государства Иваном Пресненским, его помощниками и представителями концерна Aurus.

Омар прекрасно знал, что его пригласили сюда в качестве красивого дополнения к свите Фазза. Но это не обижало его, наоборот, – скорее льстило. С его помощью Дубай демонстрировал иностранным гостям и деловым партнерам, что его жители молоды и прекрасны.

Поначалу, как только Омар вырвался из-под ненавистного покровительства шейха Абдуллы аль-Тани и стал тенью казавшегося ему героем Мухаммада, особое внимание окружающих, отмечавших его неординарную красоту, раздражало. Но после произошедшего с ними в четырнадцатом году случая Омар стал относиться к своей внешности иначе.

Тогда случилось, что он упросил Мухаммада отправиться на машине в Эр-Рияд на проходивший там культурный фестиваль. Границы между Эмиратами и Саудовской Аравией весьма условны. Показав пограничникам паспорта на одном из пограничных постов, они благополучно добрались до столицы и присоединились к веселью. На фестивале можно было посмотреть новые фильмы, познакомиться с интересными личностями со всего Ближнего Востока, отведать необычной национальной пищи и протанцевать или проговорить обо всем на свете, сидя целую ночь на открытом воздухе и глядя на звезды.

Однако на следующий день оба были схвачены шариатской гвардией и допрошены одним из активистов Комитета Пропаганды Добродетели. В ходе допроса Мухаммаду удалось выяснить, что кто-то из бдительных граждан-саудитов вчера позвонил в КПД и сообщил о двух необычайно красивых гостях фестиваля, прибывших предположительно из Эмиратов. На том основании, что выдающаяся красота молодых людей могла спровоцировать желание прелюбодействовать у местных женщин, Комитетом было принято решение об их немедленной депортации в Эмираты.

Оказавшись дома, возмущенный до глубины души Омар настрочил в Фейсбуке длинный пост, полный негодования в адрес шариатской гвардии и КПД. Пост неожиданно стал популярен и распространился по сети как вирус. На Омара буквально посыпались: предложения о работе из модельных агентств, шквал запросов на дружбу, приватных сообщений от женщин со всей планеты и сострадательных комментариев, полных поддержки и солидарности.

Приобретя некоторую известность в Дубае и за его пределами, Омар смог окончить курс профессиональной фотографии, был познакомлен с Фазза и даже начал по его примеру сочинять любовные стихи. С модельными агентствами он тоже успел поработать. Снимался для западных глянцевых журналов бредущим, ведя под уздцы чистокровного арабского жеребца, посреди аравийской пустыни, в национальном бедуинском наряде и с подведенными сурьмой нижними веками. От многочисленных предложений сняться обнаженным или хотя бы с голым торсом Омар открещивался как чёрт от ладана, но они продолжали поступать с завидной частотой. Мухаммад с тех пор не упускал случая подшутить над его привлекательной внешностью, а в глазах остальных эта внешность приобрела дополнительную ценность и светский лоск.

Когда они всей толпой показались на пороге переговорной залы, русская делегация поднялась со своих мест. Фазза подал пример остальным и первым протянул руку, приветствуя на английском Его Превосходительство замминистра:

– Здравствуйте! Как поживаете? Прошу простить нас за то, что заставили вас так долго себя дожидаться, мне очень жаль…

Даже сквозь смуглую кожу Хамдана заметно просвечивал заливавший его щеки румянец.

– Ваше высочество, – заговорил с непривычным акцентом русский, крепко пожимая руку Фазза. – Рад знакомству с вами! Мы вовсе не почувствовали неудобств, ваши сотрудники успели принести нам вкуснейший обед, и мы прекрасно провели время! Позвольте представить вам моего помощника, Юрия Власневского и помощницу, Катерину Белецкую…

Русский говорил, Фазза улыбался и кивал, пожимая руки менеджеров, а Мухаммад внимательно наблюдал за происходящим. Спортивная кожаная сумка Fendi стояла на полированном мраморном полу под его креслом.

– Как вам наш климат? – начал традиционную часть Фазза. – Расскажите мне о московской погоде…

В начале любых переговоров, согласно арабскому обычаю, всегда следовала ничего не значащая беседа, посвященная общим фразам и вежливым формулам, никак не относящаяся к предмету встречи. И русская делегация отнюдь не казалась удивленной таким оборотом дел. Все чинно кивали в ответ на замечания принца Хамдана о невыносимой жаре в сентябре, приветливо улыбались, говоря о родной стране, и совсем не выглядели раздраженными неспешностью хода переговоров, словно бы знали, чего ожидать от принца и его людей.

Мухаммад изучал доброжелательные лица русских, когда услышал рядом шепот Рашида:

– Посмотри, какая бледная… Она не похожа на русскую…

Не сразу сообразив, о ком речь, Мухаммад нашел взглядом сидевшую справа от Пресненского помощницу. Имена у русских были такие, что никогда не выговорить и не запомнить. Вот и ее имя он не запомнил. Запомнить что-либо о ней было трудно. Блеклая внешность, бледная кожа, собранные в хвост на затылке пепельные волосы, невыразительные, ускользающие от взгляда и памяти черты лица. Одежда – самая классическая для помощницы топ-менеджера: наглухо застегнутая белая блуза с консервативным бантом у ворота и длинным свободным рукавом, черная юбка-карандаш ниже колена и подобие черных тапочек на ногах.

В ходе совместного просмотра и обсуждения приготовленной в Aurus презентации она несколько раз наклонялась к уху начальника и что-то очень тихо говорила ему. Пресненский кивал, а через некоторое время обращался к Фазза с очередным предложением или идеей.

– Тридцать шесть процентов – это одна треть, – улыбаясь говорил он. – Уверен, вы оцените щедрость нашего предложения. Кроме того, производственные мощности завода в Абу-Даби смогут обеспечить вашу семью и круг друзей эксклюзивными моделями лимузинов…

– Она даже на женщину не похожа… – с ухмылкой прошептал Халед. – Жалкое подобие…

Мухаммаду очень захотелось треснуть со всей силы по ехидной, самодовольной роже саудита, но он сидел неподвижно, молча сжав зубы, и слушал Фазза:

– Благодарю вас всех! Если на то будет воля Аллаха, наше с вами сотрудничество станет долгим и успешным!

И принц улыбнулся одной из своих самых обаятельных улыбок.

Далее последовало подписание бумаг, обмен копиями, рукопожатиями, благодарностями, похлопывание по плечам и, в качестве закрепителя достигнутого успеха, объявление о том, что в клубе Villa Beach сегодня вечером состоится вечеринка в честь заключения контракта между правительствами и госконцернами двух стран.

В этот момент в руках Фазза зазвонил телефон. Так Мухаммад давал ему предлог, чтобы быстро исчезнуть, не вызывая лишних вопросов.

– Прошу меня простить, господа, – Хамдан обвел взглядом русскую делегацию. – Это звонили по неотложному делу. Был рад познакомиться с вами! Надеюсь скоро иметь возможность увидеть вас вновь…

С этими словами он поднялся со своего кресла в центральной части длинного переговорного стола. Вслед за ним почти мгновенно на ноги поднялись и Рашид, Халед, Омар и Мухаммад.

Как только они оказались в лифте, Фазза, не выпускавший из рук смартфон и, видимо, всерьез ожидавший чьего-то звонка или сообщения, пригласил всех обедать:

– Есть хочется, умираю! Думаю, мы заслужили королевский обед!

Как всегда, смеясь, он хлопнул Мухаммада по плечу.

Обедать уселись прямо в ресторане расположенного в том же здании отеля Бурдж-аль-Араб. Фазза попросил закрыть вход в ресторан на пару часов, чтобы им никто не мешал спокойно принимать пищу. Из окон во всю стену открывался живописный вид на город. Порывы ветра колыхали не только флаги на главном входе, но и само здание. Волны были высокими. Море потемнело, сделавшись насыщенного синего цвета, необычного для времени суток и сезона.

– Ну, что, Омар, тебе понравилось присутствовать на переговорах? – спросил Фазза.

– Да, это было очень интересно, и я многое узнал о русских и нашей с ними работе… – отвечал Омар.

– Ты все еще пишешь стихи? Позволишь мне взглянуть? – продолжал беседу принц Хамдан.

Омар кивнул и принялся усиленно жевать, чтобы иметь возможность ответить.

– А ты сам, наш поэт-романтик, что пописываешь? – вступил в разговор Халед.

Фазза опустил взгляд на экран смартфона.

– Набираю тебе смс… – продекламировал притворно-нежным голосом Халед и громко расхохотался, глядя на пишущего что-то в смартфоне Фазза.

– Так хочу, чтобы ты засмущалась и, читая его, улыбалась в ожидании новых чудес… – продолжил искренне восхищенный стихотворным талантом кузена Рашид.

– Ну, рассказывай, как зовут «непорочного ангела» и «драгоценный изумруд твоего сердца»? Может, покажешь нам её фото, чтобы мы могли позавидовать тебе и повздыхать о нашей горькой доле?

Халед был единственным из их компании, кто успел жениться. Сейчас он ел и от души развлекался, стараясь поймать взгляд Омара. Видя, что Хамдан погрузился в переписку, Халед предпринял очередную попытку завести разговор о женщинах:

– Вы видели помощницу главного русского? Удручающее зрелище… Что может быть невзрачнее? Я был о русских лучшего мнения… То ли дело украинки или белорусски. Эти действительно похожи на женщин – яркие, раскованные, обаятельные, улыбчивые. Они умеют завлечь мужчину! А как уступчивы и покладисты бывают! Дают делать с ними, что хочешь! А нежностью в ласках не уступят и нашим женщинам!

Рашид жадно ловил каждое его слово, теребя в пальцах свой телефон.

– Ты что так смотришь? – удивился Халед. – У тебя что, никогда женщины не было?

В ответ Рашид сглотнул не лезший в горло кусок и опустил глаза в пол.

– Ребята! Посмотрите на него! – воскликнул Халед, чуть не подскочив в кресле. – У нашего Рашида никогда не было женщины!

В этот самый миг смартфон в руках Фазза отрывисто пискнул, а через мгновение пискнул еще раз. Он взглянул на экран и тут же погасил его, сжав гаджет в руке. Лицо Хамдана мгновенно побледнело. Он посмотрел встревоженно на Мухаммада и произнес:

– Момо, мне нужно сейчас поговорить с тобой наедине…

Тот молча кивнул и направился в сторону туалетных комнат. Фазза последовал за ним.

***

– Момо, она снова желает меня видеть! – закатывая глаза и прижимая к сердцу смартфон, восторженно произнес Фазза. – Я должен немедля лететь в Москву!

Он набрал полную грудь воздуха, блаженно прикрыл глаза, а затем с улыбкой выдохнул. Мухаммад глядел на него непонимающим взглядом, беспокоясь лишь об эмоциональной стабильности принца и друга.

– О, Аллах! О, Тания! Моя Тания… – в экстазе шептал Хамдан. – Момо, я прошу тебя, помоги мне! Ты ведь можешь дать мне твой джет?!

Он говорил о стареньком отцовском Bombardier Challenger 605 канадского производства, который Мухаммад и его отец использовали для полетов по странам Залива. Даже находясь в плену любовной лихорадки, принц Хамдан не терял голову настолько, чтобы отправляться в Москву на своем Boing, а предпочитал прилететь инкогнито на частном самолете.

– Пожалуйста, Момо! Не смотри на меня так! Я люблю ее!

– Но ведь ты знаешь, что никогда не сможешь быть с ней? – попытался увещевать его Мухаммад.

– Я хочу только увидеть ее еще раз! Побыть рядом с ней несколько часов, которые пролетят, как мгновения! Одному Аллаху известно, какие страдания причинила мне эта любовь! – восклицал Фазза, прикрывая глаза и вздыхая. – Не раз я проклинал ее и мои к ней чувства из-за своей гордости и ее строптивого нрава! Но бывали дни, когда я парил в небесах от блаженства, думая о ее прекрасных глазах и всех ее бесчисленных совершенствах! Моя Тания была создана Аллахом совершенным ангелом! Ты ведь знаешь, все мои стихи посвящены ей! Уже шесть лет я люблю эту женщину!

Состояние, в которое был повергнут единственным сообщением в мессенджер наследный принц Дубая, лишний раз подтверждало, насколько опасными могут быть женщины. Мухаммад подумал о том, что если сам Его Высочество принц Хамдан, бесстрашный, сильный и упрямый Фазза, чьему слову подвластны тысячи людей и чьи средства и возможности безграничны, готов валяться в ногах у какой-то русской, то что же может случиться с ним, встреть он такую опасную женщину?

– Но у тебя же есть невеста? Как же она? Не помню, как ее зовут… – покачал головой Мухаммад.

– Пусть ждет, – голос Хамдана сделался твердым, отчужденным.

Он отвернулся от Мухаммада и прижался лбом к стене.

– Если отчаяние завладеет мной окончательно, или же Тания нанесет мне очередную жестокую обиду, которую не сможет простить моя гордость, я, возможно, женюсь на той…

– Фазза, – Мухаммад вздохнул, тронув друга за плечо.

Видеть проявления экзальтированной натуры принца Хамдана ему приходилось не впервые.

– Ладно, можешь воспользоваться джетом. Только учти – он не приспособлен для прыжков из него с парашютом, поэтому будь добр, дождить приземления в аэропорту, прежде чем бежать к своей ненаглядной.

– Момо! – Фазза резко повернулся и вцепился в него, желая, казалось, задушить в объятиях.

Мухаммад тоже крепко его обнял.

– И второе условие – я полечу с тобой. Твой отец поручил мне за тобой присматривать…

– Нет, Момо, я справлюсь один. Возьму с собой Салмана из отцовской охраны. Ты мне нужен здесь, хорошо? Кто, кроме тебя, сможет присмотреть за Рашидом и Халедом?

– Возьми русскоговорящего, он полезнее. И вот еще что – не светись там особо, – наставлял Мухаммад.

– Я только туда и обратно! – заверил Фазза. – Завтра уже вернусь! Отцу не говори, если что. А про Москву не волнуйся, не в первый же раз туда лечу. Меня в европейской одежде там все за кавказца принимают, – и он расхохотался, хлопая Мухаммада по плечу.

Тот улыбнулся, но беспокойство за друга никуда не делось.

– Пусть Салман захватит тебе теплую куртку, конец сентября в Москве холоднее, чем у нас февраль.

– Хорошо! Я скажу ему! – сияя счастливой улыбкой, ответил Фазза и уже собрался набрать номер охраны.

– И вот что, – Мухаммад задержал его руку. – Поторопись, к вечеру может начаться шторм.

– Благодарю тебя! Да будет Аллах к тебе милостив! – сказал Хамдан, с чувством пожимая руку друга.

Видя, как проворно Фазза в одиночку летит к дверям выхода из туалета, попутно разговаривая с охраной резиденции по мобильному, Мухаммад задумался о том, какой же все-таки у принца противоречивый характер.

Хамдан мог быть безудержен в желании добиться совершенства в чем-либо, казавшемся ему важным. Он часами мог скакать на лошади, бесстрашно бросаться с парашютом за плечами из аварийного выхода своего Boing, безбоязненно играть со своими львами и гепардами, кормить их с рук, охотиться в пустыне с помощью ручных соколов, гонять на своем внедорожнике, развивая бешеную скорость, по пустынным автострадам. Он не жалел себя ни на земле, ни в воздухе, ни под водой. Энергия била из него мощным фонтаном. Казалось, он делает это, чтобы испытать себя, что-то себе доказать. А иногда Мухаммад думал, что Фазза рискует в шутку, от скуки, в то время как сам он рисковал всерьез.

В редкие минуты спокойствия Фазза казался умиротворенным и немного печальным. Если меланхолия заставала его в домашних стенах, он садился на кушетку у окна и долго смотрел на раскинувшийся за окнами вечнозеленый парк. Потом шел к столу или брал блокнот и записывал очередное набати – стихотворение на разговорном языке.

«Нелегко быть вторым сыном, Момо», – как-то сказал он ему после особенно тягостного разговора с отцом. Мухаммад в чем-то понимал его, но большая часть переживаний метущейся, необузданной натуры Фазза оставалась для него загадкой. Особенно в том, что касалось отношений с женщинами.

Не любивший тему баб, Мухаммад ловил себя на том, что с Омаром ему комфортнее, чем с кем-либо, именно потому, что он не говорит о них каждую минуту. Омар одинаково шарахался как от мужчин, так и от женщин. Вернувшись к их столу, Мухаммад обнаружил, что шейх Халед вознамерился исправить существующее положение дел:

– Мы решили, что сейчас же едем в бордель! – торжественно объявил Халед.

– Омар, что здесь происходит? – спросил, нахмурившись, Мухаммад.

– Момо, я не хочу никуда ехать! – запротестовал его приятель.

– Я хочу, чтобы у Рашида наконец появился хоть какой-то опыт! – заявил Халед. – Мы не можем допустить, чтобы в решающий час он сплоховал и опозорил род аль-Нахайян перед семьей своей невесты! Я знаю здесь недалеко одно прекрасное местечко, где полно свеженьких, чистеньких девочек-славянок и мы решили, что сейчас отправимся туда. Ты ведь хочешь женщину, Рашид?

– Ну я… – Рашид кусал губы. – Не знаю…

– Конечно, ты хочешь! – настаивал Халед. – Поедем и выберешь себе девочку на твой вкус! Я оплачу! Они там все как на подбор – красотки! Ты еще будешь благодарить меня!..

– Кто-нибудь видел мою сумку? – спросил Мухаммад, заметивший, что лежавшая рядом с его креслом спортивная сумка от Fendi испарилась.

– Должно быть, Фазза забрал её с собой, – предположил Омар. – Он пролетел здесь вихрем.

– Сбежал к своему ангелочку даже толком не попрощавшись, – констатировал Халед. – Ну ничего, мы сейчас тоже отправимся в местечко, населенное райскими птичками!

Он радостно хлопнул в ладоши.

Мухаммад в недоумении уставился в пустоту рядом с креслом, где еще десять минут назад лежала сумка с его профессиональным набором. Если Фазза за каким-то чертом захватил ее с собой, то сейчас «грачи» летели на родину вместе с любимой «гюрзой», пачкой кубинских сигарилл и подаренным ГРУшниками во время стажировки в их отряде спецназовским ножом.

– Саид Мухаммад, – принц Рашид легонько тронул его за рукав, – вы ведь будете сопровождать нас?

В его юношеском голосе слышалось волнение и Мухаммаду стало жаль этого парня, также, как и все прочие, стремившегося угодить в сети женских чар.

– Мы с Омаром вас проводим, Ваше Высочество, – кивнул он Рашиду, посмотрев на побледневшего друга.

– Отлично! – похвалил Халед. – Я звоню туда, чтобы предупредить о нашем скором визите!

С этими словами он схватил смартфон и подошел к панорамному окну.

– Момо, я туда не хочу! – протестовал Омар.

Он поднялся со своего кресла и подошел к другу.

– Мы просто сопроводим их туда. Фазза поручил мне заботиться о принце Рашиде, – отвечал Мухаммад, стараясь сохранить непроницаемое выражение лица.

Омар нахмурился и резко выдохнул, мотая головой. Недовольство и возмущение его были очевидны.

– Просто держись подальше от Халеда, – сквозь зубы процедил Мухаммад. – Он не посмеет приблизиться к тебе, пока ты на людях или рядом со мной.

Но уже через краткое время Халед оказался совсем близко от Омара, на переднем пассажирском сидении гелендвагена, указывая дорогу и отчаянно жестикулируя. Рашид и Мухаммад разместились на заднем сидении и оба нервничали, стараясь не показывать этого.

Как для принца Рашида, так и для Мухаммада, этот визит в дом терпимости был первым в жизни. Омар бывал в подобных заведениях, но в качестве наживки, а не клиента, и напряженно сжимал побелевшими пальцами руль, следуя указаниям Халеда. Что касалось последнего, то он был известен в кругах саудовской и эмиратской верхушек своей извращенной жестокостью в обращении с элитными проститутками и девочками из сферы эскорт-услуг.

Чего стоил один лишь наделавший шума на всю Аравию случай с гориллой! Мухаммад помнил, каким разъяренным и буквально кипевшим от негодования увидел шейха Мухаммада аль-Мактума на следующее утро после инцидента. Суть дела состояла в том, что желавший развлечься Халед на очередной вечеринке подсадил в клетку с самцом гориллы русскую представительницу эскорт-сервиса…

Операции по восстановлению лицевых тканей несчастной, а также уход за ней в госпитале Зулеха правитель Дубая решил оплатить лично. Однако перед этим вызвал Халеда к себе в рабочий кабинет для разговора.

Саудит не нашел ничего лучше, как оправдаться тем, что «играл в Кинг-Конга» и не мог знать, что девушка горилле не понравится. На что шейх Мухаммад предложил ему как можно скорее покинуть свой эмират. Халед стал возмущаться, утверждая, что не понимает, в чем провинился и почему его, родовитого представителя династии аль-Кабир, шейх Мухаммад ставит ниже какой-то русской шлюхи. Этим он окончательно вывел из терпения обычно спокойного шейха. Его Высочество перешел на повышенный тон, прокричав в лицо Халеда, что если русские будут думать, что Дубай – опасное место, это может повредить международной репутации страны и её экономическому процветанию, отправив псу под хвост работу, которую он, потомок древнего рода аль-Мактум, проводил десятилетиями.

Халед был депортирован в Эр-Рияд под конвоем вооруженных гвардейцев и несколько месяцев не давал о себе знать, но потом появился снова. Мухаммад удивлялся его способности выходить сухим из воды и отсутствию у него хоть малейшего намека на раскаяние за свое возмутительное поведение.

Тем временем они ехали на юго-запад, в направлении второй «Пальмы» и Аль-Гунора. Свернув на шоссе D53, гелендваген проехал еще около двух километров по пустынной территории, вписался в несколько ротонд, преодолел еще пару километров засаженных кустарниками и газоном для гольфа парков и оказался у высоких железных ворот. За воротами слышался плеск воды в фонтанах и шипение орошавших газон водораспылителей. Забор вокруг был около трех метров в высоту и окрашен в непроницаемый темно-коричневый цвет.

– Приехали! – весело возвестил Халед и выпрыгнул из машины.

Формально в Эмиратах, разумеется, не было никаких борделей. Но в реальности они были. Это знали все. Ночная жизнь в Дубае кипела вне зависимости от времени года. Именно по ночам можно было снимать проституток в определенных точках города, адреса которых были известны.

Для особ королевской крови, шейхов и прочих высокопоставленных эмиратцев и их важных гостей со всего света существовали особые закрытые бордели «для своих». Круг посещавших их лиц был узок. Такие дома терпимости располагались в фешенебельных пригородах и представляли собой скрытые от посторонних глаз, огороженные высокими заборами и тщательно охраняемые частные виллы с обширной парковой территорией.