Текст книги "Сонм (СИ)"
Автор книги: Болотный маг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Раздались тихие смешки.
– Ты на что это намекаешь, паскуденыш?! – беззлобно прошипела охотница.
– Не на что, – Джура развел руками, еле сдерживая улыбку. – Просто факты говорят…
– Я возьму лук, – мрачно заявил Сайман.
Повисла недоуменная тишина.
– Лук? – Джура поднял брови. – Какой еще к чертовой матери лук?!
– Саймон, никаких луков! – ответил Джон.
– Я не стреляю, – зло прорычал он.
– Что значит не стреляешь? Пороха боишься, что ли? – спросил Гилберт.
– Нет! Я не стреляю и точка!
– Сайман, – влез в разговор Хенрик. – Никто в Ярнаме не пользуется луком, кроме тебя. – Найдут поутру поутыканные стрелами трупы и вздернут тебя. Даже доказательств не нужно будет, черт возьми!
– Я не стреляю! Можете взять ваши пороховые палки и запихнуть себе в задницы – мне плевать.
– Тогда отдадим твои пистолеты Генриетте – а тебе дадим тесак, – предложил Хенрик. – Джон, у тебя есть тесак?
– Нет у меня тесака!
– Как все сложно, – раздраженно буркнул Гилберт. – Одна ножей боится, другой пистолетов! Понабрали охотников по объявлению!
– Значит возьмем у мясника. Как раз по пути.
– Добре, – кивнул Саймон.
Обсуждение операции закончилось с приходом всемогущей ночи. Охотники молча смотрели кто на опустевшие стаканы, кто на товарищей. Улицы за окном поглотила тьма, едва разгоняемая тусклым сиянием фонарей. Тишина казалась абсолютной, всепоглощающей, живой. Огонь масляной лампы горел слабо, отбрасывая на лица охотников танцующие тени. Генриетта выше подняла воротник, Хенрик провел большим пальцем по лезвию метательного ножа, не отводя взгляда от сверкающего сидерита. На столе, рядом с опустевшими бутылками отбрасывали крохотные тени шесть значков. «Лига», «Пороховые бочонки», «Мастерская», «Расхитители гробниц». Джон вспомнил слова Вальтера о братстве охотников и сердце сжалось от рожденной сожалениями боли. Дрейдены – обуза, тяжкое бремя, преследующее его. Всего – лишь слово, без смысла. В то время как семьей, настоящей семьей для него были эти мужчины и женщины. Убийца Саймон, Хмурая красавица Генриетта, франт Хенрик, старик Гилберт и даже Джура, хоть их знакомство едва ли можно было назвать близким. Все они связанны кровью и страшным ремеслом, а эти узы куда прочнее названной родни.
– Пора? – спросил вдруг Гилберт.
Джон на миг помедлил, опуская ладонь на изысканную рукоять чикаге. А затем в холодных глазах его вспыхнуло пламя.
– Пора!
***
Тьма опутала Ярнам черной сетью. Облака затянули небо, отсекая сонный и напуганный город от благословенного лунного света, оставив ему лишь лживые, причудливые огни фонарей. Мрачные тени плясали на влажном камне мостовых, бегали по стенам, пытались заползти в окна. Честный человек, умелый охотник найдет черную ночь врагом, проклятием, другом зверя, но Джон Хеллвей и его товарищи не были сейчас честными людьми. Они были бандой головорезов, ночными налетчиками. Ножи и пистолеты отражали свет фонарей. Тьма – друг преступника и этой ночью охотники собирались нарушить закон.
Отряд охотников остановился в темном переулке, в сотне метров от решетчатых ворот в Яаар’гул. А где-то на другой стороне улицы, Гилберт тихо проводил стрелков Кейнхерста ко второму входу. Почти беззвучно заряжались ружья, вставлялись фитили, звучали молитвы Оедону.
– Когда все кончится, – прошептал Джон. – Когда все кончится, валите вину на меня.
– Как скажешь, Джонни-бой, – нервно хмыкнула Генриетта, пряча под складками рабочей куртки четыре заряженных пистолета.
Хеллвей поправил воротник черно-алого рыцарского одеяния и золотые запонки сверкнули пламенем в полумраке. Охотник опустил взгляд на кобуру, отяжеленную мощным двуствольным пистолетом с причудливым колесным механизмом.
– Помните: ждете сигнала. Если я не вернусь через тридцать минут – начинаете штурм.
Охотники молча кивнули, и невольный аристократ Кейнхерста вошел в образ.
Хеллвей нахохлился как мог и широким, демонстративным шагом двинулся к воротам. Усталый мужик с тяжелым дробовиком у ног – явно часовой, встрепенулся и направил черное дуло орудия на Джона. Но замялся, заметив мундир рыцаря.
– Кто такой?!
– Альберт Аарон! – надменно ответил Джон, протягивая часовому бумагу с королевской печатью. Бедолага чуть не подавился, дрожащими руками взял конверт и туповато уставился на охотника. – Чего ждешь, тупица? Я дал тебе пропуск!
– Конечно, сэр, – часовой раскрыл бумагу и, поймав тусклый свет ближайшего фонаря прочел написанные Бенедиктом строки. Взгляд мелькнул по строчкам, и бедолага побледнел.
– Тогда открывай ворота, скотина тупоголовая! Именем королевы, у меня мало времени!
– Я должен доложить о вас леди Саманте, милорд.
– Я эмиссар Её Величества! – злобно крикнул Джон, еле сдерживая смех. – Немедленно открывай, иначе велю повесить тебя за измену, болван!
– Конечно, – дрожащим голосом пробубнил часовой и Хелвей, точно замаскировавшаяся курицей лиса, вошел в Яаар’гул.
***
Ведьма смотрела, как незнакомец широким шагом приближается к зданию института снов и вдыхала видимые ей одной пары крови. Он не был рыцарем Кейнхерста. Может, обычного мирянина и можно было перехитрить броскими одеждами, бумагами и надменным тоном, но Саманта видела гостя насквозь. Человек, вломившийся в Яаар’гул носил на себе печать крови, но крови иной, пугающей и сильной. Он был охотником, его аура не пропиталась багряно-золотым сиянием Кейнхерста, но вот кровь в его жилах звенела в унисон с кровью ярнамской знати.
– Кто он? – нервно спросил Дамиан, теребя лацкан пиджака.
– Я… не уверенна, – прошипела ведьма.
– Проклятье! Через пол часа здесь будет мистер Ленгли, а у нас какие-то скоты шляются!
– Я возьму его на себя, – прошептала ведьма, глядя на покачивающийся в такт шагам висящий на поясе клинок. – Занимайтесь своими делами.
– Уж постарайся! Ладно, я пошел. Если что не так прикончи его, только тихо. Нам сейчас не нужны проблемы с финансированием!
– Да, да, да.
Саманта глубоко вдохнула, поправляя седые пряди. Пальцы скользнули по льняному платью на пояс, где ждал своего часа ритуальный глазодер. Ведьма улыбнулась, чувствуя приятный холод металла, острые щипцевидные кончики, покрытую рунами рукоять.
«Давайте же узнаем кто вы, милый гость. И пополним мою коллекцию»
Комментарий к Братство охотников
Так! Следующая глава будет очень большой!
========== Война на улицах ==========
«Институт снов» удивил Джона. Почти все сотрудники спали, и лишь несколько тревожных часовых глядели на «аристократа» мрачно перешептываясь и поглаживая рукояти дробовиков. Холл главного здания мало чем отличался от простой гостиной и не имел даже стола регистрации. Пахло как в госпитале – пылью, хлоркой, гноем и спиртом. Но в интерьере невозможно было заметить характерного для больницы антуража. Но больше всего Джона поразил управляющий.
Вместо матерого бандита или коварного профессора в роговых очках перед охотником предстала приятного вида старая женщина в скромном платье. Хеллвей уловил легкую нотку страха во взгляде часового, когда тот передал старухе письмо.
«Ее боятся»
Управляющая внимательно прочла документ, а затем подняла на гостя удивленный, но довольный взгляд.
– Какая честь, мистер Аарон, – старушка чуть поклонилась, возвращая Хеллвею бумаги. – Добро пожаловать в Школу Менсиса. Чем обязаны в столь поздний час?
– Ее Величество хочет знать, чем занимается ваша организация. И не хочет привлекать лишнего внимания ни к себе, ни к вам. Полагаю, вы понимаете эту необходимость, – чванливо ответил Джон.
– О, конечно! На самом деле я ужасно рада такому такту со стороны Ее Величества. Лишнее внимание нам и впрямь ни к чему. Что ж, – управляющая мило улыбнулась и потерла ладони. – Мое имя Саманта Ригби. Мистер Аарон, позвольте все здесь показать.
– Показывайте.
Экскурсия началась. С каждым мигом Джон чувствовал нарастающее волнение. Ему не нравилась эта старуха. Было что-то неправильное в ее холодных глазах, в несколько рваных движениях, в прижатой к поясу руке. Хотелось развернуться и уйти, или подать сигнал прямо сейчас лишь бы не оставаться с ней наедине. Но Хеллвей хорошо играл роль.
Саманта вела его по коридорам, показывая различные комнаты.
– Удивительно, что королева заинтересовалась исследованиями Школы. Направленность у нас исключительно мирная, милорд.
– А для чего в таком случае такая секретность?
– Секретность? – старуха тепло засмеялась. – Меры предосторожности. Научные исследования нужно оберегать от грязных и грубых лап невежественной черни. Нет большего врага науке, чем грубая тупость, милорд.
– Это так, – ответил Джон, глядя на просторную аудиторию, явно давно заброшенную.
– Здесь не так давно работали студенты. Профессор Миколаш – наш куратор из Бюргенверта, отозвал учебную группу на новые проекты, но с марта мы откроем классы заново.
– Не пойму, так чем конкретно занимается ваша Школа?
– Глазами, милорд.
Джон удивленно поднял бровь.
– Влияние глаз и их особые свойства. Материал обширный, исследования в ближайшей перспективе раскроют тайны иного видения, позволят нам заглянуть за пределы материального. Не говоря уже о психокинетических технологиях, оккультных практиках и феномене осознанных сновидений. Ключ ко всему как считает мистер Дамиан, в глазах.
– Похоже на «Культ воспаленного глаза» из Хемвика, – хмыкнул Хеллвей. Саманта вздрогнула, но продолжила экскурсию.
– Похоже на него, да. Вы очень осведомлены.
Хеллвей уловил в ее тоне едва читаемую угрозу.
– Я образован, – надменно ответил охотник.
– О да. Что-ж, позвольте показать вам, что я имею в виду, – Саманта тепло улыбнулась, приглашая «представителя» Кейнхерста проследовать по винтовой лестнице вниз, на склад. С каждым шагом вонь нарастала. Хлорка щипала ноздри, заставляла глаза слезиться, оседала на языке, но даже такая концентрация не могла скрыть зловоние разложения. С каждой следующей ступенью сердце охотника билось сильнее, он нервно следил за рваными движениями Саманты, ожидая подвоха. Рука коснулась рукояти пистолета, и Джон подавил желание щелкнуть колесным механизмом.
Лестница закончилась, и управляющая Школой вывела охотника в просторное, слабо освещенное помещение. Джон замер, с удивлением и отвращением глядя на стеллажи и полки, заставленные колбами. Даже в полутьме несложно было разглядеть их содержимое.
«Оедон, мерзость»
– Здесь все наши запасы, – почти торжественно заявила Саманта. – Их хватит на неделю, может и меньше.
– Я могу осмотреть их? Из праздного любопытства?
– Конечно-конечно. Лампа на крючке, слева от вас, – участливо закивала старушка. – Конечно можете.
***
Как только самозванец отвернулся, рука ведьмы легла на рукоять глазодера. Аарон, если это и впрямь его имя, был хорош. Очень хорош, настоящий актер – он сумел бы обмануть Дамиана, но не ее. Если раньше она сомневалась, то теперь стало ясно, что этот гость – никакой не эмиссар.
Саманта бесшумно двинулась за ним, плавно снимая с пояса глазодер. Сердце забилось быстрее, гоняя по венам оскверненную кровь. Изо рта Саманты вырвалось облако пара, белки глаз покраснели, кожа на лице натянулась.
– Откуда эти глаза? – мрачно спросил самозванец.
– С трупов, лорд Аарон, – еле сдерживая кровавую ярость ответила ведьма.
Еще несколько шагов и Саманта получит свой рывок, схватит ублюдка и тогда он узнает, откуда эти глаза на самом деле. В животе что-то затвердело, по позвоночнику пробежал ледяной разряд, отдаваясь щемящей болью в фалангах пальцев. Ведьма Хемвика захотела рвануться, но сдержала порыв, плавно сокращая расстояние до цели. Она облизала пересохшие губы и воображение уже нарисовало бьющегося в конвульсиях лжеца и теплые, склизкие, могущественные глаза на ее ладони.
– С трупов, – хмыкнул охотник-самозванец, остановившись у одного стеллажа.
– С трупов, лорд Аарон.
«Сейчас!»
Ведьма оскалилась, глазодер сверкнул в сиянии фонаря. Будто древняя адская кошка, Саманта бесшумно рванулась на охотника, но вдруг тот без всяких предупреждений обернулся. Щелкнул затвор и глаза ведьмы округлились, уставившись в два черны дула. Время застыло, мир затих, и несколько бесконечно долгих мгновений ведьма осознавала увиденное, а затем прогремел выстрел.
***
Джура не обманул. Грохотнуло так, что зазвенело в ушах. От отдачи пульсировало запястье, облако дыма резало легкие, щипало глаза, но Джон не опускал пистолета, пока обезглавленное тело Саманты у его ног не прекратило биться в предсмертных конвульсиях. Голова ведьмы лопнула как перезрелый помидор, и кровь, вперемешку с кусочками черепа и мозгов, забрызгала колбы. Охотник стиснул зубы и опустил ненавидящий взгляд на залитый кровью глазодер.
– Будь ты проклята, – прошептал он и обернулся, глядя на одну из множества колб. Как и в остальных, в ней плавала пара карих глаз. Но на одном из них алел кровоподтек, очень похожий на клевер.
«Прости Перри»
Джон Хеллвей судорожно вздохнул, рукоять чикаге легла в ладонь и сверкающий сидерит вырвался из ножен, гудя от переполняющей его энергии крови. На сердце вдруг стало пусто и холодно. Охотник опустил взгляд на отражение, на черную узорчатую маску, на накидку с перьями ворона. Хеллвей обхватил рукоять двумя руками и по клинку побежали алые отблески.
– Я всех вас убью, – прошептал он, чувствуя боль и ярость. – Всех!
И через мгновение на Яаар’гул обрушился ад.
***
Тридцать минут назад.
Он оставил ее в канализации. Оставил чертовски злой, яростно протестующей, пытающейся пойти за ним, но не сумевшей догнать. Отец Абрахам Гаскойн проигнорировал протесты охотницы и вышел на охоту за агентом Хора. Без нее.
– Сукин сын! – прорычала Перри и, болезненно простонав, опустилась на землю. Эхо быстрых шагов Абрахама затихло и мир вновь захватила тишина, изредка нарушаемая тихими всплесками и писком крыс. От бессилия хотелось выть, рвать на себе слипшиеся от крови и грязи волосы. Резким движением Перри сорвала повязку и закричала от острой боли в ранах. Хотелось заплакать, но слез не было. Лишь разбивающая тело дрожь.
– Сукин сын, – сдавленно прошептала она.
«А зачем ты ему сдалась? Ты же слепая, дура! Только обуза»
Охотница сжала кулаки, пытаясь успокоить разрываемое болью сердце. Струйка крови стекла по щеке и капнула на осклизлый камень канализации. Судорожно вздохнув, Перри заставила себя подняться. Тьма вокруг будто бы зашевелилась, чувство окружености пропало, и охотница почувствовала, что находится в продолговатом тоннеле, резко сворачивающем вправо метров через десять. Охотница подняла руку, убежденная в том, что над ней старая железная решетка. Она не видела ничего, но была в этому уверенна, как если бы верный друг направлял ее, держа за руку.
Пальцы коснулись металла, густая ржавчина оставила на пальцах следы.
– Что за…
Перри двинулась вперед, туда, где «должен быть поворот направо». Ведомая одним лишь инстинктом, повинуясь противному сосущему чувству во лбу и позвоночнике она повернулась и, неожиданно, чутье не подвело.
«Оедон, что происходит?»
Трясясь от возбуждения, Перри сосредоточилась на чувстве. Справа от нее должна быть маленькая трещина в стене, полускрытая за мхом. Охотница протянула руку и пальцы забрались в склизкую бороду растения, нащупав каменные края пролома.
– Ничего не понимаю, – прошептала Перри. – Как… откуда я…
– Лхен’глк ваха’тку дра’хоан Кос, – прозвучал мелодичный, бесполый голос.
– Кто здесь?!
Чьи-то лапы зашмякали по дерьму. В дальнем конце коридора что-то большое и жуткое заинтересовалось охотницей. Перри почувствовала глазки бусинки, здоровенный горб, массивные зубы и огромный свиной пятак. Нечто захрюкало и рванулось на нее, скалясь и визжа.
«Оедон!»
Ужас пронзил тело охотницы раскаленными иглами. Она судорожно вздохнула, концентрируясь на противоречивых ощущениях. В кромешной тьме родилось чувство дистанции, понимание цели и окружения. Здоровенная, отожравшаяся плотью пленных ярнамитов свинья ринулась, было, на охотницу, клацая дробящими зубами, но Перри легко отскочила от укуса, а затем пушечный удар кулака обрушился на широкую морду чудовища. Охотница точно знала куда бить, хоть и не понимала откуда.
Свинья завизжала и бросилась наутек, спотыкаясь и валясь то на один бок, то на другой. Воздух вокруг дрожал, запах озона обжигал ноздри. Перри сосредоточилась на ощущениях и двинулась по коллектору, позволяя чутью вести ее. Все казалось немыслимым чудом, настоящей магией, внушающей страх и благоговение одновременно. Мир вокруг охотницы ощущался как часть воображения, но был реален. Чутье раскрывало такие детали, что даже самый острый глаз не мог бы раскрыть. Но к одному она была не готова.
Миновав несколько резких поворотов Перри добралась до люка, и вдруг остановилась, понимая, что лежит под ним. Останки, частично обглоданные крысами и свиньей невозможно было опознать, но охотница знала, кому они принадлежат. Сердце сжалось от боли и вины.
«Прости меня, Бобби. Нужно было тебя послушать, – подумала она, касаясь осклизлого черепа»
Перри тихо выругалась и, подпрыгнув, ухватилась за края люка. Резкий рывок и она вернулась туда, где ее настигла ведьма. Вонь гнили, сырости и хлорки казался духами после душного зловония канализации. Раны адски болели, кровь струйками стекала по щекам, но охотница превозмогала боль. Чутье подсказывало: Гаскойн уже рядом. Во дворе.
И он не один.
***
– Мистер Ленгли! – с напускной веселостью воскликнул Дамиан.
Бледный мужчина в серебристом одеянии Хора вышел из сумрака и чуть заметно поклонился. Вид этого пугающего гостя из тайного ордена Церкви заставил ученого почувствовать противный холодок на позвоночнике. Белое лицо, тонкие губы, а вместо глаз – серебряная маска без каких-либо следов прорезей.
– Дамиан, приветствую вас, – ответил Ленгли. – У нас с вами будет серьезный разговор.
– Да, конечно! С момента вашего посещения мы кое-чего добились и вскоре…
– Школа закрыта.
Дамиан застыл, недоуменно глядя на культиста Хора.
– Прошу прощения?
– Вы привлекли слишком много внимания, – без эмоционально ответил Ленгли.
– Но… Вы не можете! – вспылил ученый! – Уверяю вас, мы добились огромных успехов! Прошу вас, позвольте продемонстрировать боевой фонарь! Он поразит вас.
Ленгли еще сильнее поджал губы и воздел лицо к черному небу, будто ожидая разрешения. Воцарилось ночное безмолвие, изо рта Дамиана вырывались облачка пара. Культист Хора устало вздохнул и ответил:
– Фонарь я посмотрю, но это не отменяет решение кураторов. Ваши люди зашли слишком далеко.
– Нет! – взмолился Дамиан. В ночной тишине его крик казался раскатами грома. – Не поступайте так с нами! После всего, через что продиралась Школа Менсиса! После всех этих жертв! Это несправедливо! Уверяю вас, у нас все под контролем!
И тут что-то взорвалось. Дамиан и Ленгли вздрогнули, ученый медленно обернулся и побелел, обуреваемый страшными предчувствиями.
– Я ухожу! – рявкнул Ленгли.
– Черта с два! – взревел Гаскойн, выскакивая из-за укрытия.
Ученый закричал телохранителям, но вид здоровенного, грязного как дьявол великана обескуражил их. Абрахам мчался так, как мог мчаться лишь охотник, настигая свою цель. Ленгли не сумел бы уйти, даже если бы пытался. Но он стоял и ждал, как ни в чем ни бывало. И за миг до столкновения протянул к нападавшему руку и улыбнулся.
Резкая вспышка света хлестанула по глазам. Телохранители и ученый закричали от неожиданности и ужаса, когда кулак Ленгли стал сверкающей воронкой цвета индиго. Через миг из нее вырвался пучок жестких, извивающихся щупалец и обрушился на священника. Удар получился сокрушительным. Абрахам вскрикнул от неожиданности и, пролетев с десяток метров впечатался в стену.
– Хорошая попытка, – хмыкнул Ленгли.
– Пристрелите его! – закричал Дамиан и, к его ужасу, охранники восприняли команду неверно. Все они были людьми второго сорта и порядком подустали от творимых Дамианом и Самантой зверств. Охрана Яаар’гула была для них тяжелой работой, единственным путем из безвылазной нищеты. И что увидела эта пара обреченных, измученных жизнью жестоких мужчин? Работодателя и ублюдка из знати, лишившего из средств к существованию. Они слышали слова Дамиана про несправедливость и подлость, и поняли, что нет больше смысла подчиняться лишенному власти ученому. Затворы дробовиков щелкнули, и адский грохот пополам со свистом картечи превратили серое одеяния Ленгли в кровавый фарш.
– Нет! – заорал Дамиан, хватаясь за голову. Отброшенная картечью серебряная маска все еще катилась, звеня по каменной дорожной плитке. Ленгли побулькал что-то нечленораздельное и обмяк. Ладонь раскрылась, выпуская причудливую раковину, излучающую пугающее сияние. – Оедон, что вы наделали?!
– Ты же сказал «пристрелить».
– Дегенераты!!!
Перри налетела вихрем, воспользовавшись замешательством врагов. Ведомая сверхъестественным чутьем, она мгновенно сблизилась с первым телохранителем и резким ударом сломала ему кадык. Ловко уходя от дула дробовика, охотница пригнулась и пушечной силы апперкот пришелся по челюсти второго, вминая ее в череп. Зубы, точно семечки из цветка подсолнуха, вылетели изо рта и резец попал Перри в пустую глазницу.
– Оедон! – завизжал от ужаса Дамиан, глядя в лицо охотнице. В тот миг она выглядела как инфернальный демон. Грязный и зловонный плащ, слипшиеся волосы, кровящие пустые глазницы, оскалившееся в гримасе ярости лицо.
Перри завизжала от ярости и ненависти и бросилась на ученого, сбивая его с ног, подминая под себя.
– Ублюдок! Сраный ублюдок! – кулак опустился на лицо Дамиана, ломая нос, вышибая два передних зуба. – Перри замахнулась, метя в кадык визжащего от ужаса мерзавца.
– Нет! – болезненно воскликнул Гаскойн. – Живым… он нужен… живым.
– Из-за него я глаз лишилась!
– И он предстанет… архх, перед судом! Его повесят, Перри. Он… кх… приведет к сообщникам!
Охотница вдруг зло улыбнулась и зарядила лежащего в челюсть, отправляя его в сон, куда менее глубокий, чем тот заслуживал.
Охотница судорожно вздохнула и с трудом поднялась на ноги. Чутье исчезло, и она вновь стала беспомощной жертвой кромешной темноты. Она тихо выругалась и, выставив руки вперед, двинулась туда, где еще мгновение назад ей ощущался Гаскойн.
– Я здесь, – простонал он, поднимаясь на ноги.
– Да, я знаю.
– О Оедон, если выживем – придется пересмотреть правдивость пословицы «сила есть – ума не надо», – болезненно хохотнул Гаскойн.
– Это был твой хоровец?
– Да. Нужно уходить. Скоро они будут здесь.
– Хорошо. Куда идти?
– Понятия не имею. Эта… штука перемешала мне «видение». Я слеп.
– Я тоже, – хохотнула Перри.
– Знаешь, думаю, мы отличная команда, Перри Вайпер. Пара слепых охотников за мгновение до смерти, – страдальчески засмеялся отец Гаскойн, облокачиваясь на охотницу.
– Да, вот уж не думала, что умру в темноте и рядом со священником… перемазанная в крысином дерьме. Как думаешь, нас сразу расстреляют?
– Думаю да. Проклятье, я думал ты не слепа. Надо было убить этого мерзавца Дамиана!
– Ну, можем поискать его на ощупь. Вряд ли он уже очнулся.
– Вряд ли мы успеем.
– Но попытаться стоит?
– Хах… кх…кх, черт. Ребра сломаны. Все!
Вдали застучали сапоги. Кто-то испуганно закричал и послышался выстрел.
– Это… это ведь не по нам стреляют? – встрепенулась Перри.
Затем еще один выстрел. И еще. И еще, а затем ночную тишину наполнила целая канонада. Грохот выстрелов, громоподобные взрывы гранат, рев гомункулов и вопли перепуганных, умирающих охранников.
– Пощады никому! – заорал Джон Хеллвей, а затем завизжала какая-то адская пила.
Гаскойн удивленно хмыкнул.
Банда Хеллвея пошла в атаку, и Яаар’гул запылал.
***
Вальтер довольно улыбнулся, наслаждаясь глотком только что сваренного кофе. Напиток обжигал, пары дорогостоящих зерен ласкали носовые пазухи, обожжённые порохом. Кабинет освещал косой свет солнца, и пыль плясала в его лучах. Отложив чашку, глава Лиги вновь опустил взгляд на свежую газету «Ярнамских Известий». Заголовок на первой странице крупным шрифтом:
Война в черте города! Ворон мертв!
Вчера, примерно в полночь жестокую и безжалостную «банду Ворона», облюбовавшую заброшенные дома к западу от старых Мануфактур настигло жестокое и неумолимое правосудие! Силы доблестной городской жандармерии схлестнулись с безжалостными разбойниками в отчаянной перестрелке. В ходе штурма все члены банды оказывали ожесточенное сопротивление властям и были убиты на месте шквальным огнем! Глава городской жандармерии Вальтер Дюмхерн назвал проведенную операцию – успехом, сравнимым разве что с уничтожением «банды Ван Дер Беса» в 1674 году…
Дверь кабинета открылась, и Вальтер, все с такой же удовлетворенной улыбкой встретил гостя. Роскошный бело-золотой мундир сверкал на солнце, длинные черные волосы ниспадали на плечи.
– Вальтер, ты даже не представляешь, что ты натворил, – устало произнес Людвиг, опускаясь в кресло.
– Уничтожил банду? – невинно развел руками жандарм.
– Занятная статейка, – Людвиг угрюмо кивнул на газету.
– Отличная! Как и мой кофе, – Вальтер улыбнулся, сделал глоток и с наслаждением выдохнул.
– Это была бойня, Вальтер. Тридцать два человека погибло, целый квартал в труху. Пожары еле потушили и это я еще не говорю о гибели члена Хора, черт подери! О чем ты только думал?!
– Я?! – фальшиво удивился жандарм. – Это все Хеллвей учинил. Я бы наказал его за самоуправство, если бы не прошение оттуда, – Вальтер указал пальцем наверх, намекая на королеву. – Ох уж эти аристократы. Что с них возьмешь?
– Аристократы? – передразнил его Людвиг. – О, конечно. Особенно «аристократично» смотрелся Хенрик или тот странный мужик в незнакомой униформе с ведром на голове. Вроде, он появился из неоткуда и помог «жандармам» убить особо большого гомункула, – Людвиг зло оскалился. – И дрался он пилой-вертушкой, Вальтер. Кто бы это мог быть?
– Не имею понятия, – пожал плечами жандарм. – Не верь всему, что слышишь, дружище.
– А я не верю, – Людвиг откинулся в кресле. – Вот только не могу никак решить, что мне сказать Герману. Среди «бандитов Ворона» был один из его охотников.
– Герман не дурак. Он все прекрасно понимает, – отмахнулся Вальтер. – Намекни, этого будет более чем достаточно.
Людвиг тяжело вздохнул и провел ладонью по волосам.
– Хор в ярости. И жаждет крови.
– Ну ты ведь сможешь их умаслить, старый друг?
– А куда я денусь? – хмыкнул Людвиг. – Куда я денусь.
***
В больничной палате пахло спиртом и тыквенной кашей. Яркий свет пробивался из окна, делая кожу лежащей на кровати женщины почти белоснежной. Гилберт вошел, и расплылся в улыбке, глядя на потрепанную, но живую Перри Вайпер.
– Гил! Какими судьбами?
– Как ты догадалась? – спросил он, садясь на стул рядом с кроватью. Плотная повязка закрывала следы хирургической операции, но лицо охотницы все еще казалось ему очень красивым. Старик коснулся ее руки и Перри тепло улыбнулась.
– Что говорит Йозефка? – спросил Гилберт.
– Что глаза будут «прирастать» недели полторы – не меньше. Раствор, где они плавали был на основе целительной крови, и они не «испортились». Четырнадцать дней, старичок, и буду смотреть на восходы и закаты… и на твою морщинистую физиономию.
– Эй, бьёшь в самое сердце, «куница».
– Ага – ага. Только, Йози говорит, что зрение будет слабым. Придется носить очки, а белки глаз года полтора будут красные, как у опиумного наркомана. В общем, не без проблем, но охотиться смогу. Жаль, что глаза Гаскойна уже «переработали». Он хороший мужик. Хоть и священник.
– Да, жаль.
– А где Джон? Я все жду, когда он придет. Это ведь он все организовал. Ну… мое спасение?
– Хелл… Дрейден сейчас не вылезает из Кейнхерста. Пока шумиха не уляжется, он будет жить там, погружаться в дела семьи. Логариус, эта сушеная выдра, требует его повесить, на заседании Синода лица всем заплевал– так верещал.
– Оедон, и он ради меня это сделал, да? Он же ненавидел отца?
– Не думай об этом. Я вот, принес тебе кое-что, – улыбаясь, Гилберт достал их сумки несколько фарфоровых чашек с ароматным варевом. – Виола прям всучила мне это. Абрахам как ей рассказал ту историю, так она прям помешалась на идее тебе что-нибудь приготовить.
– А что это?
– Тушёное мясо, бобы, клубничный торт и, что-то непонятное, но пахнущее внушительно. Если не хочешь возьму себе!
– Эй! Руки прочь! – смеясь рявкнула Перри. –Йози меня тут как арестанта кормит. Хотя после крысиной печени мне и больничная каша – термису.
Повисло неловкое молчание.
– Гил, ребята не пострадали? – вдруг спросила Перри.
– Джура потерял глаз. Все было легко, пока не появились эти твари. Троих мы уложили из пистолетов, а потом появился четвертый. Дьявол, он был метра четыре ростом! Если бы не этот странный парень с ведром на голове – кто-то бы точно там и остался.
– Парень с ведром на голове?! Обалдеть!
– А представь как мы обалдели, милая, когда этот хмырь спрыгнул с крыши и начал надирать задницы. Ты бы видела, чем он дрался. Здоровенная пила размером с него! В жизни таких сильный маньяков не видел!
– Он из церковных?
– Пес знает кто он такой! Загадка, прям мститель в маске! Но он нас здорово выручил, скажу я тебе.
– А Саманта?
– Джон ее пристрелил. Собаке – собачья смерть, – сказал как плюнул Гилберт.
– Поделом.
Перри расплылась в улыбке и, откинувшись на подушке с наслаждением вздохнула. Тепло солнечного света приятно грело, запах вкусного варева распалял аппетит, а запах пороха и огнемётного топлива, исходивший от старика Гила заставлял сердце трепетать. Все было кончено. Похитители уничтожены и Ярнам, наконец, сможет вздохнуть хоть немного, но спокойнее.
– Эх, скорей бы состоялся суд! Хочу услышать как сломается шея ублюдка Дамиана, когда его повесят.
Улыбка Гилберта слетела с лица. Перри почувствовала неладное и, помрачнев, повернула лицо на старика.
– Гил, в чем дело?
– Перри, Дамиан мертв.
– Что?
– Его тело нашли в камере. Его не успели допросить.
– Но как?!
– Никаких следов насилия, – мрачно ответил Гилберт. – Доктор сказал: он умер… во сне.
Перри вздрогнула.
«Ничего не кончено»
«Это только начало»
========== Эпилог ==========
Поздний вечер. Крыша одного из множества храмов Великих. Двое охотников в причудливых одеждах смотрят на город, дожидаясь наступления тьмы. Их одежды украшены вороньими перьями, их оружие сверкает огнем. Женщина и мужчина, изогнутые парные мечи и чикаге, с алой тканью на ножнах. Его лицо – бледное, как у всех, кто часто принимает «особую» кровь Кейнхерста. Длинные волосы стянуты в хвост. Женщина кажется старше его, но ненамного. Всему виной кровь. Как и всегда в Ярнаме.
– Знаешь, я никогда раньше не любовался закатом, – мечтательно сказал Кровавый Ворон Кейнхерста, глядя на горизонт, окрашенный в багрянец. – Это как… черта, отделяющая жизнь от смерти, свет от тьмы. Безумие от ясной мысли. Есть в нем глубокий символизм, не находишь?
