Текст книги "Сонм (СИ)"
Автор книги: Болотный маг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
«Что ценнее человеческой жизни?»
– Две человеческие жизни, – ответил себе Вальтер, морщась от боли в сердце.
«Значит, Перри останется в плену?»
– Значит так.
«Трусливый ублюдок»
Вальтер болезненно ухмыльнулся. Он точно не был трусом. Он любил Ярнам, любил его готические шпили, его широкие мостовые и таинственные лабиринты переулков. Любил колокольный звон и тихий, резонирующих гул отдаленных органов. Любил ярнамитов, тревожных и буйных. Любил, потому не мог ослушаться Лоуренса.
«Прости Перри»
***
Хеллвей шел по каменной мостовой широким шагом, стискивая зубы от боли. Кровь действовала из рук вон плохо, электротравмы заживали медленно, и даже перевод злосчастной записи Гаскойна не успокаивал. Кэрил – этот уставший старый ученый, конечно, помог с переводом, но легче от этого не становилось. Вместо ответов помощь ученого принесла лишь новые вопросы. Кругом сновали толпы суетного народа, звонко смеялись дети, хохотали женщины и бранились мужчины, громыхали колеса кэбов и карет. Бойкий парнишка на другой стороне улочки с энтузиазмом начищал видавшие виды туфли местного торговца специями. Тот – пухлощекий, широкоплечий дядька с массивными усами, нехотя вытаскивал из кошелька монеты, сверкающие серебряным ликом Короля Лемана V – отца Аннализы, правившего почти три десятилетия. Джон остановился и, прислонившись к столбу, вытащил из кармана листок бумаги. Взгляд скользнул по беглому переводу:
Похитители работают по всему городу. Жалобы идут отовсюду. Старый Ярнам, Вест и Ист-Оедон, Даже Соборный округ! Но вот в районе старых мануфактур люди на исчезновения не жаловались. Там, где цеха снесли под черт знает какие нужды. Тот квартал, что был с полгода перекрыт. Стоит пойти туда и все проверить. Не могу доверять свои страхи Церкви. Что-то очень неправильное творится с этими похищениями. Вчера поругался с архидьяконом крови. Требовал у него людей прочесать северо-восточный и юго-западные кварталы, а этот обмудок на меня наорал. Он был напуган – я заметил. Ляпнул что-то вроде: «не суйся в Яаар’гул».
«Яаар’гул»? Что, черт подери, означает это слово?
Хеллвей тихо выругался и убрал листок в карман. Он планировал собрать парней из Лиги и перевернуть закрытый квартал вверх-дном, а если подозрения Гаскойна были беспочвенны – пройтись рейдом и по другим районам. Но судьба распорядилась иначе и сейчас все, что оставалось Джону – беспомощно наблюдать, как единственные возможности отыскать Перри Вайпер переходят в руки архиепископа Логариуса – лицо явно ангажированное и не заслуживающее доверия. И нет ни одного способа как-то выйти из сложившейся ситуации.
«Ой ли? А как же дядя? – Хеллвей сморщился от этой мысли, будто проглотил кусок лайма. От одной мысли о том, чтобы прийти к дяде и попросить помощи позвоночник скручивался в спираль, а в горле появлялся гадкий ком. – Но сейчас, похоже, иных вариантов действительно нет. Сучий потрох будет вне себя от радости»
Охотник судорожно вздохнул и поднял взгляд на ряд небольших статуй Рода, украшавших пролеты моста. Сверкнувший профиль покойного короля стоял перед глазами, напоминая, куда надлежит держать путь.
– Кейнхерст. Черт, не хотел я туда ехать! Должен быть еще какой-нибудь вариант, Джонни. Думай…
– Чего здание подпираешь? Не упадет.
Хеллвей медленно повернулся, заметив стоящего в паре метров от себя Гилберта. Широкоплечий старик скрывал черно-серебряные волосы под любимой кепкой-бандиткой. Всем видом он походил на простого и сурового мужика из рабочих кварталов. Типичная потертая жилетка, видавшие виды брюки на подтяжках и самокрутка в зубах. Джон всегда удивлялся тому, как этот старик сохраняет молодецкий вид в свои восемьдесят шесть. Он знал, что тот без благодетельной крови лазал по лабиринтам Птумеру, выискивая древние артефакты – что уже подвиг по общечеловеческим меркам.
– Здорово, Джон, – мрачно хмыкнул Гилберт и стиснул руку Хеллвея в крепком рукополжатии. – Дерьмово выглядишь, парень.
– И чувствую себя так же, – горько усмехнулся охотник. – Как дерьмо. Я смотрю твои раны затянулись? Снова в деле?
– Не надолго. Лоуренс тащит расхитителей в лабиринт. Не наш – новый, к западу от Вейренка открыли.
– Привези сувениров.
– Ладно, давай к делу, – резко спросил Гилберт. – Я тебя по городу не для дружеских бесед искал, парень. Как будешь ее вытаскивать?
– Прежде чем думать «как», хорошо бы узнать «от куда», – горько ответил Джон, сплевывая в лужу. – Все, что у меня есть – чертово название. Яаар’гул.
– Яаар’гул? – Гилберт поднял бровь. – Сновидцы?
Джон резко встрепенулся.
– Ты знаешь, что это значит?
– Конечно знаю. Яаар’гул – это с птумерианского «врата в сон». Профессор Миколаш, когда нанимало нас для похода на «второй ярус» что-то говорил о переводе двух кварталов в Яаар’гул.
– А каких кварталов, помнишь?
– Ясное дело, – Гилберт резко помрачнел. – Она там, да? Значит надо навестить «институт снов». Сейчас же!
– Не выйдет. Вальтер запретил…
– Мне похер что кому запретил Вальтер! – рявкнул старик.
– Мне тоже, но без людей мы в пасть к чудовищу не сунемся. Нам нужны стрелки и… черт.
Гилберт напрягся, раздраженно глядя на осунувшегося Джона.
– Договаривай.
– А что-тут договаривать. Поехали в Кейнхерст.
Комментарий к Дело закрыто, Хеллвей!
Глава очень маленькая, но писалась с диким скрипом! Дальше будет пободрее.
========== Кровь Кейнхерста ==========
Темный сон без снов, пробуждение в кромешной тьме от пульсирующей боли в глубине черепа. Пробуждение в холодной сырости, вдыхая убийственное, выворачивающее наизнанку зловонье канализации. Перри не сразу поняла, что проснулась, и лишь боль, пополам с онемением и зловоньем принесли это проклятое знание. А вместе с тем и ужас. Охотница побелела, пальцы медленно скользнули вверх и в кромешном мраке коснулись шершавой ткани. Чуть надавила, и кончики пальцев промяли бинт. Там, где еще вчера были глаза – остались лишь пустые, окровавленные глазницы, стянутые грязной повязкой.
Отчаянье стиснуло сердце, хотелось выть в бессильной злобе, биться головой о холодный камень стены, проклиная Менсис. Пальцы случайно дернулись выше, и охотница застонала от адской боли в порванных мышцах.
– Мои глаза, – простонала она, желая заплакать, но слез не лились. – Оедон…
– Не трогай! – шикнул кто-то и настойчиво опустил ее руки. – Раны только перестали кровить.
– Кто здесь?!
– Тише, милая. Наши враги близко. Не повышай голос.
– Оедон, – простонала Перри. – Эта сука… вырвала мне глаза! Оедон…
– Я так и подумал, – грустно хмыкнул незнакомец. – Сильная старушка, да?
– Кто вы? – спросила охотница, пытаясь сесть поудобнее, прислоняясь спиной к камню. Это давало хоть какую-то иллюзию защищенности. Уверенность, что из-за спины не выскочит ничего… в этот раз.
– Абрахам Гаскойн. Отец Абрахам Гаскойн.
– Священник? Мы тебя искали и… архх. Вайпер… Перри.
– Я так и подумал. Вы из Мастерской?
– Из Лиги.
– Из Лиги. Хм, ясно, – Гаскойн разочарованно хмыкнул и сел напротив охотницы.
– Где мы? – спросила Перри, по привычке оглядываясь по сторонам.
– Это старый коллектор. О нем мало кто знает. Не волнуйтесь, эти тоннели – лабиринт, полный отожравшихся крыс и прочих… тварей. Нас здесь не найдут, пока мы сами этого не позволим. Да, леди Вайпер, мы фактически в дерьме. Но живы – это главное.
Охотница судорожно вдохнула зловонный запах секретной канализации и сморщилась от очередного приступа боли, но уже в левой ступне. Она вспомнила, как чьи-то грубые, широкие челюсти сомкнулись на ней сразу после падения.
– Как вы здесь оказались? – спросила охотница, все еще пытаясь прийти в себя. Непроглядная чернота нагоняла ужас, заставляя дрожать как лист на ветру.
– Да так же, как и вы, леди Вайпер. Я вычислил, что следы похитителей ведут в Яаар’гул, пришел сюда и собирался допросить местного руководителя исследований, а встретился с милой старушкой. Божий одуванчик…
– Саманта, – с тихой яростью прошипела Перри.
– Она самая. Я ее недооценил и… вот я здесь. Дьяволы, я здоровый мужик, могу подкову разогнуть, и не смог ее с себя сбросить. Будто она сделана из стали.
– Значит ты… ты тоже слепой?
Священник чуть замялся.
– Нет.
– Но…
– Не думайте об этом, – отмахнулся священник. – Сейчас это не имеет значения.
– Не имеет значения? – простонала охотница, вновь касаясь бинтов. Чьи-то острые коготки защекотали в дали, нечто тяжёлое шлёпнулось в воду, эхо пронесло этот звук по тоннелям. Гаскойн молчал, но Перри слышала его тяжелое дыхание.
– Что мне теперь делать? – судорожно спросила Перри. – Что? Я ничего не вижу! Я беспомощна!
– Успокойтесь, леди Вайпер. Как только выберемся отсюда – вас научат… обходиться без зрения, – как можно любезнее сказал Абрахам. – Есть определенные техники, созданные специально для церковных охотников. Но вы обязаны будете принести клятвы Церкви Исцеления. Полагаю, леди Вайпер, вам не впервой… я сказал что-то обидное? Простите, не хотел вас обидеть.
– Пошел ты к дьяволам, – судорожно всхлипнула охотница, закрывая пустые глазницы ладонями. – Ты и твоя долбаная церковь. Если бы не ты я бы вообще здесь не оказалась. Охотилась бы на чудовищ с Джоном, и не о чем не думала. А теперь я Оедоном проклятая калека! Вы мне детство изуродовали, а теперь… теперь… Ненавижу вас всех! Я лучше пойду в бордель, чем в ваши поганые кельи. Буду брать по шесть ярмов за час – на жизнь хватит.
– Вы явно продешевили, леди Вайпер. Был бы я неженат – заплатил бы много больше.
– Очень смешно, – болезненно и беззлобно прошептала охотница. – Даже боюсь спрашивать «сколько».
– Весь мир и немного больше, – хмыкнул тот. – Не считайте меня сволочью. Я бы с радостью научил вас смотреть иначе прямо сейчас, но я не знаю методик. Нужны годы тренировки и особая кровь.
– Катись Оедону в задницу, – болезненно рявкнула Перри.
– Как скажете, леди Вайпер. Но позже. А вам нужно немного отдохнуть. И поесть.
Во тьме не ощущается время. Но Перри могла поклясться, что ближайшие несколько часов прошли в попытках взять себя в руки, под шуршание сапог, крысиный писк и шуршание пропитанного насквозь грязью и нечистотами церковного плаща. Безучастно лежать в зловонной тьме казалось выше ее сил, но охотница ничем не могла помочь священнику. Она даже не знала, как выглядит место, где она находится. В животе отчаянно урчало, язык прилипал к гортани тем сильнее, чем дальше отступала боль и брал власть разум.
«Где Джон? Неужели он тоже попал в ловушку? Что если он мертв? Тогда я стану всего лишь еще одной пропавшей в миллионном городе. Вальтер отправит парочку охотников на мои поиски, Герман выразит сочувствие, Гилберт будет рыскать по городу как неутомимый пес-ищейка, а толку-то? Мы нашли этот проклятый район чудом! Нам просто повезло! И никто тебя не вспомнит, Перри. Только раз в год, на пьянке, Саймон поднимет тост за павших, где будет и мое имя. Мое… имя»
От жалости к себе хотелось взвыть, но стук сапогов прервал ее раздумья. Абрахам остановился в нескольких шагах от нее и на склизкий камень упало что-то тяжелое и мягкое.
– Леди Вайпер, не буду тешить вас иллюзиями, – вдруг обратился к ней Гаскойн. – Еды здесь нет, только крысы. Сырые крысы. Вы можете есть их. Я выпотрошил парочку и…
– Я не буду это жрать, – рявкнула Перри, представляя ошметки уродливых, гниющий ярнамских крыс.
– Как хотите. Но, если не думать и не жевать – стоит проглотить пару кусочков. – Эти твари кормятся… в общем в них так же есть немного целительной крови. Не церковные переливания, но этого хватит, чтобы уберечь раны от нагноения, – болезненно хохотнул Абрахам. – Я бы предложил вам свою кровь, но у меня нет ни ножа ни иъектора.
Перри стиснула зубы и протянула дрожащую руку.
– Давай сюда.
– Другое дело. Главное, ни о чем не думать и особо не катать по языку, – сочувственно хмыкнул Гаскойн, и что-то теплое и склизкое опустилось на ладонь.
Вдруг, по позвоночнику будто пробежал холодок. Перри почувствовала, не видя, что что сидит в небольшом тоннеле с ржавыми решетками на трубах. Непонятно откуда пришла уверенность, что Гаскойн одет в длинный церковный плащ, перепачканный грязью, длинные светлые, почти белые волосы ниспадали на плечи, на лице его плотная повязка, но без крови. Капли пускали круги по сточным водам, в дюжине метров от нее цокотал испуганный крысеныш, чья черная шерстка поблескивала в тусклом свете. Чернота стала осмысленной, охотница прекрасно осознавала где находится. Наваждение исчезло так же внезапно, как и появилось.
– В чем дело? – удивленно спросил Абрахам.
– Я… я не знаю, – недоуменно прошептала Перри и сфокусировалась на теплеющем на ладони куске крысиной печени. – Ты… ты дал мне кусок печени, да?
– Да, – медленно спросил священник. – Откуда вы…
«Откуда я знаю, что это печень?!»
– Без понятия. Я… чувствую, что это печень. Оедон, ну и воняет!
Ярнамские крысы. Крысы мегаполиса. Жирные паразиты, кровожадное зверье, разносчики заразы. Охотница слышала истории о страшных эпидемиях, выкашивающих население целых городов, когда популяция этих пушистых тварей превышала все пределы. Для обычного человека трапеза сырым куском подземных дьяволов закончилось бы в могиле, после долгой или не очень лихорадки. Усиленный кровью организм охотника – куда более крепкий, нежели даже организм ярнамита, выдерживал удар болезней, а вот разум? Перри глубоко и судорожно вздохнула, поморщилась от тупой боли в глазницах и резко забросила сырой кусок в рот. К счастью, тот не пошел назад, хоть охотницу и согнуло пополам от инстинктивного отвращения.
– Неприятно, да? – грустно хмыкнул Абрахам. – Я бы прикончил свинью, но едва ли она будет вкуснее. И это привлечет слишком много внимания. Еще?
– Оедон, мерзость! Фу!
– Да, успокойте желудок. Вам придётся это съесть, если хотите выжить.
– Почему вы не ушли? Неужели отсюда нет никакого выхода?
– Выход есть, – серьезно ответил Абрахам. – Но мы им не воспользуемся.
Перри замерла.
– Почему?
– Потому что я все еще хочу изловить того, кто стоит за Яаар’гулом, – мрачно ответил Гаскойн. – Менсис Дамиан – всего лишь мелкая сошка. Но и профессор Миколаш здесь не главный. Я убежден: за всем стоит Хор. Я брожу по Яаар’гулу уже не первую ночь и внимательно слушаю, о чем говорят эти выродки. Иногда агент Хора – их куратор, приезжает инспектировать район. Но пока мне не удалось подобраться к нему достаточно близко. Если мы уйдем, если я отведу вас в госпиталь – преступник заляжет на дно. Я не могу этого допустить.
– Я… я понимаю, – кивнула охотница, не соглашаясь, а лишь из личных соображений. Ужас слепоты лишал мужества, стискивал сердце тисками отчаяния. Но больше всего она боялась Церкви. Гаскойн мог помочь ей, а значит она никуда не пойдет. А значит она будет жрать этих крыс и пить их кровь, если придется.
Абрахам кивнул и с усталым вздохом опустился на землю, упираясь массивным плечом в плечико Перри и сказал неожиданно холодным, почти стальным тоном:
– Агент Хора будет в Яаар’гуле этой ночью. Я схвачу ублюдка, притащу сюда, а затем мы уйдем отсюда вместе.
– А потом?
– А потом Людвиг «Священный клинок» сожжет этот проклятый гадюшник дотла.
Но Перри уловила сомнение в его голосе.
***
Кейнхерст гудел как пчелиный улей, задетый зазевавшимся лесником. Под каменными сводами, готическими шпилями, в окружении десятков изысканных скульптур жили и работали сотни человек, каждый обремененный дюжинами неотложных дел. Аристократы, предпочитающие жить в просторных хоромах королевского дворца орали на слуг, слуги орали на слуг пониже рангом, и на лице каждого читалось возбуждение. До дня рождения королевы оставалась неделя, и торжество обещало потрясти размахом не только видавших виды местных эстетов, но и гостей из-за границы.
Лорд Бенедикт Дрейден укрылся от хаоса в дальней комнате западного крыла и теперь с наслаждением слушал тишину, глубоко вдыхая пыль внушительной библиотеки. Запах книг, раскупоренной бутылки дорогого бренди и женских духов успокаивал натянутые как канаты нервы.
Глубокий вдох до боли в легких, и медленный выдох, несущий привкус меди на языке, и он оборачивается, бросая надменный, но не оскорбительный взгляд на женщину в старом одеянии Ярнамского доктора. Украшавшие докторский черный костюм перья ворона слегка колыхались в такт ее дыханию. Лицо женщины несло отпечаток прожитых лет, хоть и не казалось ни обвисшим, ни старушечьим. На вид ей было не больше сорока, но истинный возраст чужачки знал только Лоуренс.
– Я жду вашего ответа, лорд Дрейден, – теряя терпение сказала Эйлин «Ворона».
– Ответа? Хм, вы и так знаете, каков будет мой ответ, – мрачно хмыкнул лорд и бросил взгляд сквозь широкое окно в готической раме. – В Кейнхерсте нет охотников.
– Джон Хеллвей, Мария Ленге – охотники с кровью Кейнхерста.
– Мария – племянница королевы, а Джон… – Бенедикт запнулся и стиснул зубы до побеления в жвалах. – Он не даст вам своего согласия. И он нужен семье Дрейден.
– Одно другому не мешает.
– К чему все это, Эйлин? – устало спросил он. – Вы знаете, что ни Мария, ни Хеллвей не станут с вами работать. Но вы продолжаете мне докучать.
– Я обязана…
– Передайте Лоуренсу: пусть ищет охотников на охотников за пределами Яр…
В дверь неожиданно постучали.
– Милорд! – донесся взволнованный крик пажа.
Дрейден тяжело вздохнул и иронично покосился на «ворону».
– Ни минуты покоя. В чем дело, Паци?!
– Здесь Джон Хеллвей и мистер Гилберт Блек!
– Пусть заходят, – рявкнул лорд, скрывая недоумение.
Эйлин удобнее села в кресле, сложила пальцы домиком и закинула ногу на ногу, краем глаза взглянув на свое отражение в начищенном до блеска сапоге. Темные с отчетливой сединой волосы, неглубокие морщины у глаз и губ, сверкающие карие глаза. Взгляд «убийцы безумцев» поднялся на дверь, и через миг та распахнулась, впустив двух мужчин. Один – старый, но крепкий мужик в дорогом пальто темно-коричневого цвета с оливковой жилеткой и брюками в полоску Он явно нервничал. Напряженный и немного благоговейный взгляд метался от интерьера библиотеки на лорда и обратно. Он него пахло сыростью, кровью и ужасом. Он не был безумен ни на йоту, но вихри сумасшествия вились вокруг него точно торнадо из тысяч оттенков синего.
«Из низов. Рабочий или крестьянин, – заключила Эйлин, храня молчание, а затем добавила: – Расхититель гробниц».
А вот второго она сразу узнала. Низкорослый по меркам ярнамита мужчина лет тридцати – не больше, нехотя пожал протянутую Бенедиктом руку и одарил лорда холодным взглядом. Эйлин узнала серый охотничий наряд Мастерской, темные глаза, зачесанные назад волосы, тонкие, будто всегда сжатые губы.
«Хеллвей. «Ублюдок Кейнхерста»
– Джон?! – удивленно и приветливо воскликнул Бенедикт. – Какая радостная встреча! Мальчик мой, ты возмужал! Уж не думал…
– У меня к тебе дело, Бенедикт, – еле выдавил из себя Хеллвей.
– Конечно, кто бы сомневался, – в голосе лорда звучала издевка. – А этот почтенный джентльмен?
– Гилберт Блек, милорд, – с почтением ответил охотник.
– Наслышан. Для меня честь принимать лучшего полевого археолога в этих стенах, тем более с моим дорогим племянником.
«Полевой археолог, – Эйлин улыбнулась»
– Хватит этих любезностей, – еле сдерживая злобу ответил Джон. – Мне нужны люди. Шесть стрелков. Ружья и мушкеты. И гранаты, если есть.
– Ого! Неужели, мой мальчик, ты решил захватить для нашей королевы какое-нибудь государство? – хохотнул лорд.
– Хватит называть меня «мой мальчик», – прорычал Хеллвей. – Если бы дело касалось меня – я бы здесь не появился.
– Но ты здесь – больше ничего не важно, -умиротворяюще ответил лорд. – Я слышал, ты стал умелым охотником. Достойный сын рода Дрейден. Твой отец бы…
– Он не мой отец! – закричал, багровея, Джон. – Этот сукин сын трахнул мою мать, вышвырнул ее из замка в трущобы и забыл про мое существование, пока не остался без наследников. Мне было шесть, когда мать умерла от сифилиса, а знаешь почему она им заболела, «лорд Дрейден»?
– Джон…
– Знаешь, почему?
– Хотите анекдот, молодой человек? – вдруг вмешалась Эйлин. Хеллвей подавился яростью и недоуменно уставился на «убийцу безумцев». Бенедикта и Гилберта ее вмешательство потрясло не меньше. Повисла напряженная тишина.
– Один аристократ Кейнхерста говорит другому: «мы с сестрой очень хотим братика. А братик говорит, что мы с сестрой извращенцы»
Повисла неловкая пауза. Эйлин мрачно ухмыльнулась и продолжила:
– Можно обсуждать насущные дела. Можно кричать и обвинять друг друга в смертных грехах. И никогда – и то и другое вместе. Мистер Хеллвей, зачем вам солдаты?
– Кто вы? – спросил Джон, переводя взгляд с женщины на клювастую маску, сверкающую белым фарфором на столике рядом с хозяйкой.
– Эйлин Бланко, но вы можете называть меня доктор Эйлин, мистер Хеллвей.
– Вы из Церкви?
– Я не из Церкви.
– Вопрос резонный, – ухмыльнулся Дрейден.
– Нам нужно обыскать северо-восточные районы, – нехотя ответил Джон, все еще поглядывая на странную женщину. От нее исходила аура властности, спокойствия и неотвратимой смерти.
«Она не доктор»
– Милорд, – влез в разговор Гилберт. – Нам больше не к кому обратиться за помощью. По Ярнаму орудуют похитители и…
– Я знаю… – остановил его лор, подняв успокаивающе ладонь. – Все.
– Тогда дай мне людей и прекрати ломать комедию, – раздраженно ответил Хеллвей. – У нас мало времени.
– Давайте как кое-что проясним, – улыбаясь сказал Бенедикт, опускаясь в роскошное алое кресло. – Джон, так уж вышло, что у твоего отца больше не осталось потомков.
– Я…
– Тихо! – рявкнул Дрейден и продолжил: – Потому скажу прямо: я вижу перед собой, не считая мистера Гилберта, двоих. Оборванца-охотника Джона Хеллвея и, увы, единственного сына лорда Адриана Дрейдена – Джонатана Дрейдена. Джонатан Дрейден – имеет полное право распоряжаться людьми его отца и дяди, – лорд театрально указал на себя. – Он получит людей и, перебив похитителей Яаар’гула, будет спасен от петли особым прошением королевы. Но оборванец-охотник Хеллвей не имеет прав, а потому вылетит из замка Кейнхерст. Ну? Кто же ты?
Джонатан еле сдерживал ярость. Хотелось сорваться с места, схватить этого надменного ублюдка за глотку и бить, бить, бить, пока паскудная улыбка хозяина положения с кровью и мясом не сойдет с лица. Охотник дрожал, сжимая кулаки до побеления в костяшках. Но Дрейдена это, видимо, не беспокоило. Тот молча ждал. Потому что знал, каким будет ответ.
– Хорошо, – с титаническим усилием прошипел Джон. – Я согласен «быть Дрейденом».
– Добро пожаловать в семью! – воскликнул Бенедикт и удивительно быстро подошел к шкафу. Дубовые створки раскрылись и, через мгновение перед Джонатаном сверкнуло вдетое в ножны оружие. Дрейден держал клинок так, будто тот был раритетом, музейным экспонатом, потрепанным временем, но впечатление было обманчиво.
– Это клинок рода Дрейденов. Все аристократы Кейнхерста носят такое оружие. Он не парадный – можешь с ним охотиться… племянник.
Изысканно украшенная рукоять чикаге* будто сама легла в ладонь. Охотник на пару сантиметров высвободил лезвие и зачарованно уставился на яркий блеск сидерита высшей пробы. Одно движение – и лезвие полностью выскочило из ножен, сверкнув в свете умирающего солнца. По серебристому эфесу будто бы блуждали кровавые тени. Даже Эйлин уставилась на оружие с благоговением.
На миг Джон взглянул на свое отражение на эфесе и увидел, всего лишь мельком, черный воротник, вороньи перья и странную узорчатую маску, густо покрытую кровью. Наваждение исчезло, оставив едкий привкус крови на языке.
– Отличный меч, – сказал он наконец. – Но я не умею драться чикаге.
– Научишься – дело небольшое, племянник, – хохотнул Дрейден, явно обрадованный реакцией охотника. – Едва ли это сложнее, чем орудовать тростью-хлыстом.
– Мне нужно шесть бойцов. Мушкеты, ружья, гранаты. Никакой униформы – только гражданская одежда. И они нужны мне этой ночью.
– Они будут ждать тебя в «Созвездиях».
Хеллвей вложил клинок в ножны и двинулся к выходу.
– Одну минуту, мистер Джон Дрейден! – крикнула Эйлин. – Прежде чем вы уйдете, я хочу обсудить с вами кое-что. Наедине.
Комментарий к Кровь Кейнхерста
чикаге* – меч похожий на катану. Вот картинка:
Кровавый Ворон Кейнхерста, вооруженный чикаге: http://img1.reactor.cc/pics/post/BloodBorne-Dark-Souls-%D1%84%D1%8D%D0%BD%D0%B4%D0%BE%D0%BC%D1%8B-bloody-crow-of-cainhurst-3944117.jpeg
Нашел охренительную картинку охотницы, да еще и похожую на Перри. Кому интересно, примерно так я ее себе представляю: http://img0.reactor.cc/pics/post/BloodBorne-Dark-Souls-%D1%84%D1%8D%D0%BD%D0%B4%D0%BE%D0%BC%D1%8B-game-art-4871074.png
Мы стремительно приближаемся к финалу!
========== Братство охотников ==========
Солнце почти скрылось за горизонтом, оставляя за собой алую полосу заката. Улицы наполнились толпами возбужденных горожан, возвращающихся домой после тяжелого рабочего дня, чтобы закрыть двери на засов и стараться не обращать внимания на рев и грохот мушкетов в ночи.
Кэб продвигался медленно, но Джон Хеллвей казался на удивление спокойным и задумчивым. Гилберт спрашивал, но тот отмахнулся от вопроса, но теперь, когда несколько карет замедлили ход их кэба почти у самого дома, задал вопрос снова:
– Что этот баба от тебя хотела, парень?
Хеллвей будто очнулся от сна с открытыми глазами и поднял на расхитителя гробниц мрачный, холодный взгляд.
– Я не вполне уверен, что сам понимаю, – мрачно ответил он и, выглянув в окно, заметил знакомые дома и переулки, чернеющие на фоне заката. Какая-то миловидная девушка звонко захохотала, краснея отводя взгляд от щеголеватого парня в кожанке, маленький мальчик проскакал по камням тротуара, стараясь не наступать на линии. Такой привычный шум города бил по ушам, а зловонье, запах пота и духов душил.
«Я и забыл, как тут воняет, – подумал Хеллвей, морщась. Свежий воздух Кейнхерста, запах духов и засохшей крови оторвал его обоняние от запахов простого народа. А ведь он пробыл в замке всего несколько часов. Но скоро он останется там навсегда»
– Ладно, дальше пешком, – сказал Джон, глядя на матерящихся кучеров. – Чертовы заторы.
Джон и Гилберт вошли в дом Хеллвея и охотник устало рухнул в кресло и грустно осмотрел жилище. Широкий шкаф для охотничьего снаряжения, маленький столик с бутылкой рома и грязным стаканом, расправленная смятая постель, плесень на стене и даже след от пули у окна – все навивало тоску и сожаления. Это был его дом, его территория, а теперь придется избавиться от него, уходя в Кейнхерст. Вместе с старым домом умирала часть Джона Хеллвея и миг грусти был панихидой о прошлой жизни. Джон опустил взгляд рукоять чикаге, украшенную причудливыми резными фигурами, ликами Великих и Рода. В комнате все еще пахло ромом и женскими духами, а на незастелянной кровати поблескивали золотистые волоски. Гилберт подошел к столу, налил себе рома и залпом осушил стакан.
– Мало нас, Джон, – сказал Гилебрт.
– Мы охотники и на нашей стороне внезапность. Будем действовать быстро – справимся.
Хеллвей вновь с тихим звоном чуть вытащил клинок из ножен, глядя на отражение в сверкающем сидерите.
– Это будет бойня, – мрачно хохотнул старик. – Я возьму огнемет.
Вдруг в дверь постучали. Хеллвей встрепенулся, клинок с громким звоном вернулся в ножны. Медленно и осторожно Джон вытащил из-за пояса мушкет и подошел к двери.
– Кто там? – крикнул он.
– Открывай, мудила! Гости пришли! – раздался насмешливый, знакомый голос.
– Саймон? – удивленно спросил Джон, открывая дверь.
В сумерках бледное, ехидно ухмыляющееся лицо Саймона казалось источало издёвку. Позади него сверкали серебристые бляшки, чернели колпаки и цилиндры, дымила зажатая между пальцами самокрутка. Хеллвей пораженно раскрыл рот.
– Чего вылупился, Джони-бой? – хохотнула Генриетта, поправляя черный цилиндр. – Не рад?
Даже Гилберт не смог сдержать удивление при виде гостей. Один за другим, четверо охотников вошли в дом.
– Здорово, Джон, и тебе не хворать старик, – весело поприветствовал их Джура – седеющий стрелок «Пороховых бочонков». Вместо плаща тот носил укороченное светло-серое пальто. Значок «бочонков» позвякивал о крепления скрытого за тканью нагрудника.
– Ну и срачь тут у тебя, Хеллвей, – хмыкнула Генриетта. – Как в свинарнике живешь!
– Хеллвей, – мрачно кивнул «франт» Хенрик, и крепко пожал охотнику руку. Красивый оранжевый плащ почти сверкал, скрывая за складками дюжины метательных ножей.
Сайман вошел последним, захлопнув за собой дверь.
– Рад вас видеть, парни, – Джон неловко покосился на Генриетту и добавил: – И девчонки. Но чем обязан?
– Нам – ничем, – ухмыльнулся Хенрик. – Мы слышали ты собираешься вытащить Вайпер. И перебить похитителей.
– Саймон позвал всех наших, – добавила Генриетта. – Тех, кто в стороне стоять не будет. И кто умеет держать язык за зубами.
– Ты то умеешь, Белоснежка, – ехидно хихикнул Саймон, поймав испепеляющий взгляд Генриетты.
– Но Вальтер…
– Вальтер – такой же охотник, как и мы, – хмыкнул Хенрик. – Он должен понимать, что охотники своих не бросают.
– Сказал, как Идон, – весело хохотнул Джура, поймав недовольный взгляд Хенрика. «Франт» очень не любил, когда коверкают имя главного божества Ярнама. – Мы хотели Позвать Ямамуру и Грацию, но передумали.
– Правильно сделали, – кивнул Гилберт. – Кто-то должен охотиться этой ночью.
– Да и… Ух ты! – глаза Генриетты засверкали. – У тебя новое оружие?
– Долгая история, – отмахнулся Джон. – Пить будете?
Не прошло и получаса, как охотники наполнили стаканы и расселись кто-куда, внимательно слушая Хеллвея. Весть о подкреплении многих обрадовала, но вот предложенные Хеллвеем детали плана – тревожили.
– Действуем так, – начал Джон, с тихим звоном опустив стакан. – Подходим к району и прячемся. Я беру документы и иду внутрь. Кто бы ни жил там – меня они обязаны пропустить. Я осмотрю что там как, и, если подозрения подтвердятся, подам сигнал.
– Какой? – спросил Хенрик.
– Выстрел. Джура, есть у ваших пистолеты пошумнее?
– Двуствольный, – кивнул «бочонок». – Громыхнет – в аду услышат.
– Отлично, – продолжил Хеллвей. – Как только услышите сигнал – нападайте. Убивайте всех, кто держит оружие или хотя бы похож на противника. Среди похитителей есть охотники и чудовища – их высматривайте в первую очередь. Ртутные пули не берем, потому целимся в голову. И еще: никакого охотничьего оружия и снаряжения. Гражданская одежда, простые мушкеты, ножи. Всем ясно?
Охотники закивали.
– Я хочу взять секиру, – нехотя заявила Генриетта.
– Я же сказал – никаких…
– Я знаю! – рявкнула она. – Я не умею драться на ножах! Я ножи терпеть не могу!
– Что значит не умеешь? – фальшиво изумился Джура. – Все женщины мастерски владеют ножами. Не выдумывайте, барышня! Представь, что чистишь картошку на кухне.
