Текст книги "Сонм (СИ)"
Автор книги: Болотный маг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
«Хемвик»
Старуха схватила Перри за подбородок и отодвинула назад обрубленную челку.
– Пуфти фтарая ф… – охотница не могла освободиться от холодных, необычайно сильных пальцев. Старуха провела большими пальцами под ее глазами и холодно улыбнулась.
– Есть дефект на правом глазу. Но не смертельный, к счастью. Дрейк?
Молчание.
– Дрейк? – чуть громче спросила Саманта.
– Что?! – болезненно вскрикнул охотник. Окровавленный нож с тихим звоном рухнул на грязный каменный пол.
– Отнеси ее в операционную. И побыстрее. У нас горят сроки, ты знаешь.
– С удовольствием, – злорадно усмехнулся рыжий. – Но, разреши-ка мне с ней сперва поразвлечься? Вдруг она не переживет операцию?
Внутри у Перри похолодело. Страх сжал сердце в ледяные тиски, пуская по спине легион ледяных муравьев.
– Нет, – холодно ответила старуха. – Сперва операция – потом все остальное.
– Но Саманта! После того, что она сделала с Гинсом… она должна заплатить!
– Если ты против, я прооперирую и тебя. Мне надоели твои мальчишечьи истерики, Дрейк. Дело, Дрейк. Дело, – ведьма обернулась и многозначительно посмотрела на охотника. – Неси ее в операционную, Дрейк.
– А что с ним? – похититель кивнул на тело. – Ты же велела…
– Громилы все сделают. И еще: завяжи ей рот. У меня и так голова болит – не хочу слушать ее визги.
– Давай. Сопротивляйся и тебе пятки отрежу, сука, – прошептал на ухо рыжий. И охотница поняла по тону голоса, что это явно непустая угроза. Вонючая, пропитанная кровью Антала тряпка влезла в рот. Перри попыталась выплюнуть, сбросить проклятую ткань с лица, но рыжий не без наслаждения затянул узел на затылке. От вкуса крови свело желудок, язык заскользил по влажной холодной ткани, зубы впились в повязку, выжимая охладевшую кровь. Перри нехотя и с отвращением сглотнула.
Отбиваться было бесполезно. Рыжий поставил охотницу на ноги, схватил за волосы, повел вслед за ведьмой.
Место, через которое похитители ее вели, больше напоминало хорошо обстроенную тюрьму. Дрейк вел ее мимо рядов массивных решеток, за коими можно было разглядеть бледных, перепуганных пленников. Грязные, окровавленные, они с ужасом глядели на похитителей и Перри, не решаясь издать и звука. Те, что были полуобнажены, несли на телах отпечатки прикосновения хлыста и раскаленных углей. Несколько раз Перри казалось, что она видит в темноте обнаженных, избитых девушек, смотревших на Дрейка с неподдельным ужасом. Но были ли они на самом деле, или это воображение вырисовывало из теней тревожащие образы? Ответов не было. Только боль в ноге, вонь пота и гнили и эхо чеканных шагов Саманты.
Похититель буквально втащил охотницу в небольшую, чистую комнатку, пропахшую спиртом и потом. Запах «мужика» буквально бил в голову, частично перебивая спирт и химикаты. Через миг Перри заметила источник зловония. В углу комнаты грозно возвышался Бобби, не сводя с нее глуповатых, растерянных глаз. Взгляд охотницы скользнул по двум столам, закрытым марлей и остановился на стоящем в центре стуле с пугающими кожаными креплениями.
Перри попыталась сопротивляться и тут же нарвалась на сильнейший удар под дых от похитителя, буквально швырнувшего ее в кресло. Пара мгновений – и ремни сомкнулись на запястьях, надежно фиксируя ее. Саманта вошла в комнату и, устало вздохнув, скинула марли со столов, обнажив набор самых разных инструментов, от мысли о назначении которых кровь стыла в жилах.
– Дрейк, иди погуляй, – буднично сказала Саманта.
– Как скажешь, – похититель злорадно ухмыльнулся и медленно вышел из комнаты. Перри подняла взгляд на старуху, напряженно следя за каждым ее движением.
– Знаете, юная леди, – вдруг обратилась ведьма. – Дамиан требует от меня анастезии. Требует, чтобы я обкалывала доноров морфием перед операцией. Нелепые идеи гуманизма – они попирают священные традиции Хемвика.
– М-ф-ф!
– Что? Юная леди, я вас не понимаю совсем, – Саманта добродушно улыбнулась. Контраст милой улыбки бабушки и окружающего ее кошмара неслабо бил по восприятию, создавая иллюзию нереальности происходящего. Ведьма подошла к охотнице и развязала ей рот. Перри с отвращением сплюнула на пол. – Фу, как некультурно. Впрочем, я прощу вам это наращение этикета.
– Кто вы такая?!
– Саманта Ригби, но вам это имя ни о чем не говорит, – безразлично ответила ведьма. – Знаете, юная леди, в какой-то степени – это хорошо, что морфий закончился. Традиции Хемвика не приемлют анестезии. Энуклеация имеет глубокое ритуальное значение, между прочим. Я говорила Дамиану, но он и слушать не хочет. «Профессор бы это не одобрил» и прочие глупости.
– Немедленно выпустите меня! Я – охотница Лиги! Вы…
– Ну и что тут такого? – хохотнула ведьма, и положив ладонь на лоб Перри вдавила ее голову в спинку стула. Кожаные ремешки моментально стянулись, подкрученные барашками. Охотница задергалась, пытаясь освободиться, но не сумела даже легонько пошевелить головой. – Не вы первая, не вы последняя.
Саманта взяла со стола длинный серый балахон с капюшоном и накинула на себя, буквально закрывая глаза. Перри нервно сглотнула, заметив на нем странные руны и, будто бы маленькие крючки и крепления, сверкающие холодным металлом. Ведьма улыбнулась и, взяв небольшую баночку с бесцветной жидкостью и кусок ваты приблизилась к охотнице.
– Что бы вы не задумали вам не сойдет это с рук! Вальтер знает, где я! Вас всех повесят!
– Да-да-да, милая моя. Да, маленькая. Ну конечно нас повесят, – нежно, с явной издевкой прощебетала ведьма. – А теперь, прошу закрыть глаза и не открывать, пока не скажу. Если будешь дергаться, спирт попадет в глаза и будет больно щипать.
Саманта смочила ватку и, не обращая внимания на нелепые попытки охотницы к сопротивлению принялась обтирать ей веки. Нежно, но меж тем резко и решительно, вата со спиртом стерла с лица кровь и грязь, холодные пальцы стиснули подбородок.
– У тебя очень красивое лицо, милочка. Не бойся, я его не попорчу. С хорошими протезами – никто и не заметит последствий операции. С твоими данными ты найдешь себе мужа – не сомневайся, – ведьма подошла к столу и, поставив банку, подняла необычный предмет из темного металла, пугающе похожий на щипцы. – Конечно, будь ты нашей ученицей, я бы научила тебя обходится без глаз, но такие тайны не раскрывают непосвященным. Так что с ведением хозяйства могут быть проблемы.
Перри побелела. Вдруг до нее дошел весь чудовищный ужас ситуации. В лицо ударил жар, во рту пересохло. Казалось, каждый волосок на теле встает дыбом от осознания задуманного ведьмой. Сердце бешено заколотилось, мускулы натянулись, точно стальные канаты, ремни впились в кожу.
– Нет! Вы не посмеете! – на грани истерики крикнула Перри. Взгляд коснулся Угрюмого Бобби. – Бобби! Ты ведь меня помнишь! Мы ведь знакомы! Прошу, помоги мне! Бобби!
– А ну молчать, несносная девка! – крикнула ведьма. – Я развязала тебе рот, а ты истеришь? Еще одно слово, и я отрежу тебе язык, милочка.
Саманта с довольным видом осмотрела инструмент и подошла к Перри. Охотница сумела во всех деталях рассмотреть пугающее устройство и ужас сковал по рукам и ногам. То, что держала в руках ведьма Хемвика, могло служить только одной цели. Паника нарастала, охотница сильнее забилась в кресле, тщетно пытаясь разорвать ремни. Но те даже не растягивались.
– Нет, пожалуйста! – истерично простонала Перри.
– Ну что ты, милая. Бояться не нужно, – нежно прошептала ведьма. – Да, это больно. Но это хорошая боль.
– Нет! Нет! Убери от меня это, сумасшедшая старая сука!
– Знаешь, милая, с такими манерами тебе будет нелегко найти супруга, – хмыкнула Саманта, поднося глазовыдиратель к правой щеке Перри. Пугающие изогнутые клещи отбрасывали болезненные блики. Холодный металл обжег щеку.
– Нет! – взмолилась охотница, когда инструмент коснулся глаза. Охотница стиснула зубы до онемения в челюсти.
«Не кричать. Не кричать, Перри. Не показывать слабость!»
– Сейчас будет немножко больно, – старуха чуть надавила на глазовыдиратель, погружая щипцевидные кончики в плоть по обе стороны глазного яблока. – Так стоп, – вдруг ведьма остановилась и убрала инструмент.
– А где колба?
Перри задыхалась от ужаса. Глаз пульсировал и ныл, но все еще оставался там, где ему положено быть. Ведьма раздраженно оглядела столы и тихо, грязно выругалась.
– О Великие! Что со мной сегодня? – вскрикнула ведьма. – Забыла колбу с раствором, милочка, представляешь? Куда бы я глаза положила-то? Совсем, дура старая, забегалась. Ты пока посиди, а я схожу за колбой. И не вздумай хулиганить.
Ведьма спешно покинула комнату громко захлопнув дверь. Понемногу паника сменилась нервным перевозбуждением. Охотница стиснула зубы, сжала кулаки изо всех сил, напрягла каждый мускул, заставляя организм успокоиться. Затем, судорожно вздохнув, она покосилась на здоровяка в балахоне, что так же глуповато смотрел на нее.
– Бобби! Ты меня слышишь?
Здоровяк удивленно округлил взгляд.
– Т-т-ы… т-т-ы мне знакома, – промычал он.
– Это я! Перри Вайпер! Из Церкви Исцеления! Помнишь, я навещала тебя в приюте? Я приносила тебе игрушки и шоколад, а Джидвер их воровал. Помнишь, мы гуляли по кварталу больших мануфактур и меня чуть не зашибло рухнувшей балкой? Ты пронес меня через пол города в больницу, Бобби!
Великан пораженно раскрыл рот.
– П-п-перри? Э-э-это ты?
– Да! Да, Бобби, это я! Пожалуйста, освободи меня!
– П-перри, м-м-мне очень больно, – по щекам здоровяка покатились слезы. – Они украли меня из цеха… запихали в м-м-меня красного жука и я стал большим и уродливым.
– Кто сделал это с тобой?
– О-о-они, – простонал Бобби. – Плохие люди в с-серых одеждах и страшных масках.
– Хор?!
– Я н-н-не зна-аю.
– Бобби, мы накажем плохих людей. Освободи меня, и мы приведем сюда солдат. Мы всех их накажем!
– Правда? – в мутных глазах несчастного мелькнула искра надежды.
– Даю слово!
***
Перри остановилась у ворот, отделяющих Яаар’гул от остального Ярнама. Ее трясло, чувство всепоглощающей ненависти и ярости, пополам с бьющим под самое горло адреналином заставляли руки дрожать. Впереди – долгожданная свобода, но охотница не могла заставить себя выйти за ворота.
– Скорее н-н-нужно ух-ходить, – промычал Бобби. С его длинных, когтистых рук все еще капала кровь похитителей. Налипшие на балахон кусочки костей и мозга сползали в такт каждому движению, с тихими шлепками падая на черный камень. Перри подняла на него взгляд и в памяти тут же возникли картины побега.
***
Охотница аккуратно крадется по темным коридорам тюрьмы. Повсюду слышны стоны, крики отчаяния и сдавленный плачь. Едва различимые проклятия сливаются с пронзительными визгами и мольбами о помощи. Мольбами, единственные слушатели коих такие же обреченные, похитители и пропитанные кровью стены.
От вони испражнений, свернувшейся крови и едких химикатов свербит в носу, сводит желудок. Она движется тихо, то и дело поднимая взгляд на величественного и пугающего союзника. Массивные ладони Бобби Добса сжаты в кулаки, глуповатый взгляд обращен во тьму коридоров, будто высматривает обитающих там чудовищ.
Кругом мрак, вонь, стоны и камеры. Бесконечные ряды решеток, а за ними умирающие в кандалах. Перри закусила губу, обдумывая открывающиеся перед ней страшные картины.
«Сколько человек прошло через Яаар’гул? Сколько мужчин, женщин и детей исчезли в его стенах? Каждую ночь, пока охотники падают от изнеможения, очищая улицы от чудовищ, рискуют жизнями, умирают и становятся калеками, пока городская жандармерия воюет с бандами, целые конвои похищенных уходят в Яаар’гул, чтобы исчезнуть навсегда. И ни тел, ни следов и ни воспоминаний. Просто еще один человек исчез из своей кровати. И Церковь не знает об этом? Не знает о том, что прямо под носом творится настоящий ад? И я должна поверить в то, что Лоуренс позволил этим садистам превращать людей в двухметровых гомункулов, вырезать глаза? Что он не знал об этом? Да черта с два!»
Перри сжала кулаки, борясь с накатывающей яростью. Гнев мог затуманить рассудок – это непростительно для охотника.
– Т-туут выход, – промычал Бобби. – Н-налево.
Вдруг в одной из клеток, что Перри казалась пустой кто-то протяжно застонал.
«Не смотри, – подумала охотница. – Не смотри»
Но она посмотрела. Бросила всего один взгляд в полутьму и остановилась. Бобби опустил на нее удивленный и немного испуганный взгляд. Плечи охотницы дрожали, костяшки пальцев побелели, а в глазах засверкал неподдельный ужас. То, что она увидела, определенно когда-то было человеком. Но ни пол, ни возраст определить было невозможно, настолько сильно раздулось тело. Достаточно было одного взгляда, скользнувшего по вздувшемуся, но все еще живому пленнику, чтобы потерять самообладание.
– Оедон, – прошептала Перри, содрогаясь всем телом. – О Оедон… теперь ясно, откуда зловоние.
– Т-таких много, – буркнул Бобби. – Злая бабушка заставляет м-меня уносить в яму, если они сгниют полностью.
– Почему? Почему бы их просто не убить?
– Так надо. Это красный жук, Перри. Он м-меняется.
– Ты… ты был таким? Они это и с тобой сделали? – Перри болезненно покосилась на серую, испещрённую вздувшимися венами кожу Бобби.
– Д-да.
– Больные ублюдки, – содрогнулась охотница, борясь с подступающей рвотой.
Чьи-то шаги вывели охотницу из порождённого ужасом транса. Стук крепкой охотничьей обуви по каменному полу эхом отражался от стен. Из-за угла праздной походной вышли двое. Обычные черные комбинезоны, пистолеты и дубинки на поясах, угрюмые посеревшие лица.
«Охрана, – подумала Перри, закипая от ярости. – Не охотники»
– Эй! Ну наконец то! – крикнул широкоплечий бородач в кепке-бандитке. В пожелтевших зубах дымила самокрутка, отсвечивая в темноте алым огоньком. – Боб, нужны твои ручищи. Там еще одну партию при… везли.
Охранники застыли, недоуменно глядя на Перри. Охотница смотрела на них с испепеляющей ненавистью в глазах. Бандитские морды, несли на себе печать запойного алкоголизма, насилия и распутства. Пустые глаза, точно принадлежавшие мертвецам, бурили ее насквозь, сверкая насмешливым, похотливым огнем.
– Эй, Рич! Ты посмотри кого Боб привел к нам!
– Ты кто такая, милочка? – хохотнул лысый, касаясь рукояти дубинки. – Заблудилась?
Внешность обманчива. Эти двое, похоже, никогда не сталкивались с женщинами-охотницами и даже не догадывались об их существовании. Потому, видя сравнительно невысокую, в какой-то степени миловидную девушку в изрезанном, окровавленном плаще они не поступили правильно. Не бросились бежать за подмогой, а пошли к ней, злорадно улыбаясь.
– Не бойся, куколка. Мы тебя не обидим, – сально засмеялся здоровяк, выплевывая самокрутку.
Перри мгновенно сблизилась с ними охотничьим рывком. Здоровяк не успел даже вскрикнуть, принимая горлом пушечный удар. Перри не без наслаждения зарядила кулаком в кадык охранника. Послышался противный хруст, и тот рухнул, задыхаясь и хрипя.
– Ах ты сука! – заорал лысый и выхватил мушкет. Но выстрела не последовало. Бобби вытянул руку и мир наполнил резкий запах озона. Охотница вскрикнула от резкой боли во лбу, будто кто-то вогнал в череп раскаленную спицу и едва не рухнула на пол. Лишь через миг замешательства стало ясно, что произошло. Похожий на пчелиные соты туман вырвался из когтистой ладони Бобби, и некая сила рванула охранника в лапы своего убийцы. Рука сомкнулась на лице визжащего от боли и ужаса человека.
Перри пораженно смотрела, как Бобби поднимает охранника в воздух, испепеляя трепыхающегося взглядом, полным звериной ненависти и, через мгновение, голова охранника лопнула как перезрелая тыква. Кровь вперемешку с мозгами окатила Бобби, но тот даже не обратил на это внимания, с силой швыряя труп в сторону, точно ребенок разорванную куклу.
– Ничего себе, – прошептала Перри. – Бобби… как ты это сделал? Что ты сделал? Это…
– У-у-ходить! – взревел Боб, клацая зубами. – Сейчас же!
– Согласна, сматываемся.
***
И вот теперь, стоя у выхода, она не могла заставить себя уйти. Она знала, что похитители скоро поднимут тревогу, если уже не подняли, как знала и то, что главы этой проклятой тюрьмы уже готовят пути к бегству.
– Чего ты ж-ждешь?
– Я должна вернуться, Бобби, – холодно ответила Перри.
– Почему?!
– Я должна арестовать Саманту. Или Дамиана. Если я просто уйду сейчас, эти ублюдки залягут на дно. Церковь их прикроет, преступления останутся без наказания.
– Нет! – на глазах великана навернулись слезы. – Нет! Т-ты не сможешь. Уходи! П-прошу у-уходи!
– Нет, Бобби, – решительно ответила Перри. – Сейчас у меня есть преимущество. Если буду действовать быстро – все у меня получится.
– Нет! Она сильная, она страшная! Она сильнее тебя! – взмолился, рыдая, великан. – П-прошу уходи!
– Я приняла решение, Бобби. Оставайся здесь и охраняй ворота. Я быстро.
Великан судорожно вздохнул и опустил руки.
– Иди, П-перри, – чуть не плача сказал тот. – Я буду на у-улице и не д-дам им перекрыть в-выход. П-прошу, п-поторопись.
***
Дамиан устало навис над столом. От усталости слипались глаза, сливались начертанные на листах символы и руны. И даже самая чистая кровь не помогала взбодриться. Он судорожно вздохнул, приглаживая слегка немеющей рукой длинные черные волосы. Взгляд покрасневших от долгих бессонных ночей глаз скользнул по кабинету. По разбросанным в беспорядке бумагам, пыльным шкафам, ящикам с образцами. Взгляд задержался на двух колбах, где в мутноватом растворе плавали покрасневшие, воспаленные глаза, извлеченные Гилбертом из птумериан-вырожденцев. Особый заказ, сделанный два года назад и послужил началом исследованиям Дамиана. И он смотрел на него будто издеваясь.
– Мы не продвинулись ни на шаг, – болезненно пробубнил руководитель исследований. – А теперь еще и двое охотников погибли, чертова Лига. Амигдалла, ты надомной издеваешься, да?
Дамиан судорожно вздохнул. Возраст брал свое, не смотря на чудодейственные свойства целебной крови, морщины на лице с каждым годом становились все глубже, а разум все сильнее и сильнее тускнел. Сердце йокнуло от мысли, что, возможно, все старания «института глаз» пойдут прахом. И это после стольких жертв! Он, выдающийся оккультист, ученый, мистик, вынужден был пресмыкаться перед профессором Миколашем, врать, что все глаза добываются из трупов, заигрывать с Хором, нанимать за баснословные деньги хемвикскую ведьму, только ради того, чтобы получить в итоге сомнительной пользы «чудеса». А эта Саманта? Ему казалось ведьма над ним насмехается и, вместо помощи в исследованиях только и делает, что рвет глаза.
Если не будет результатов, Церковь и Хор, до недавнего времени закрывавшие глаза на похищения могут их открыть и тогда виселицы не избежать. Всех их ждет петля, а Миколаш, этот хитрый ублюдок, будет округлять глаза и невинным видом щенка твердить, что ничего не знал. Что, в общем то правда, если бы ни одна деталь: он не просто «не знал». Он не хотел знать.
– Возможно, стоит открыть профессору правду? – буркнул, пресыпая Дамиан. – Переложить немного ответственности на мерзавца? Или запросить финансирование у Аннализы?
– У меня идея получше.
Дамиан побелел, услышав трясущийся от злобы женский голос. Медленно обернувшись, руководитель исследований уткнулся в черное дуло мушкета.
***
Перри с трудом сдерживала порыв нажать на курок. Глядя на побелевшую морду главного садиста, охотница ощущала почти физическую боль в запястье и костяшках пальцев. Дамиан с секунду пораженно переводил взгляд с охотницы на мушкет, а затем коварно ухмыльнулся.
– Опусти оружие, охотница.
– Ты арестован именем королевы! – сквозь зубы прошипела Перри. – Вставай!
– А если я откажусь? Можно подумать, ты будешь стрелять в высокопоставленного…
Охотница не дала ему договорить. Рукоять мушкета обрушилась на Дамиана с тихим хрустом ломая тому нос. Садист вскрикнул и отшатнулся, хватаясь за лицо.
– Ты совсем спятила сука?!
– Встал! Встал и пошел, иначе еще что-нибудь сломаю!
Дамиан послушно поднялся, глядя на охотницу холодным, ненавидящим взглядом. Кровь стекала по губам на белоснежную рубашку и пиджак Бюргенверта.
– Ты отсюда не выйдешь, – прогундосил Дамиан и тут же согнулся пополам, получив пушечный удар в живот.
– Тебе же лучше, если уйду, – холодно прошептала охотница, хватая ученого за волосы. Дуло мушкета остановилось на уровне паха, заставив Дамиана нервно сглотнуть кровавую слюну. – Потому как если нет – избавляю тебя от ненужных частей тела, ублюдок. Пошел!
Перри старалась идти быстро, но пленник то и дело оступался, медлил, демонстративно охал и явно тянул время, игнорируя побои и угрозы. Охотница знала: этот мерзавец прекрасно понимает, что она не приведет угрозы в исполнение, ведь отстрели она ему что-то – вообще не дотащит. Но страх все равно звенел в натянутых нервах учёного, и охотница чувствовала его в едва уловимом, частом биении его сердца.
Перри благодарила Оедон за то, что встреченные на дороге настенные часы показали четыре часа утра. То время, когда даже самые стойкие теряют бдительность и пресыпают, а то и вовсе во всю храпят на постах. Минуя большой зал со статуей странного четырех-рукого Великого с миндалевидной головой и густыми отростками-щупальцами, охотница и пленник двинулись к чернеющему проходу в тюремные коридоры, за которыми – путь к свободе.
Вдруг в темноте что-то мелькнуло. Перри резко вскинула мушкет, целясь в черноту, но ничего не увидела. Дамиан болезненно усмехнулся.
– Ты отсюда не уйдешь, охотница. Лучше бы тебе… ах!
– Захлопни пасть и пошевеливайся!
Сдерживая нарастающую тревогу, Перри потащила Дамиана в проход. Запах испражнений, крови и гнили вновь ударил в голову, на миг дезориентируя. Ученый скривился и презрительно сплюнул на пол.
– Пошел! По… – что-то снова мелькнуло в тенях. Странная согбенная фигура в черном балахоне.
– Хэго ох’нгун хтан’гнух рохэ’тара, – прокряхтел кто-то. – Хе-хе-хе.
В гробовой тишине, нарушаемой лишь тяжелым дыханием Дамиана, щелкнул механизм мушкета. Прицельная мушка устремилась во мрак. Охотница судорожно сглотнула, понимая, что все фонари, что вели ее и Боба вдоль рядов клеток – погасли.
Тени зашевелились, палец тяжело вжался в спусковой крючок, но охотница сдержала порыв выстрелить. Адреналин бил в виски, но урок «не стрелять в то, чего не видишь» она хорошо усвоила.
– Глаза, – вдруг сказал Дамиан. – Иногда они играют с нами шутки.
– А ну захлопни па…
Что-то схватило охотницу за волосы и с чудовищной силой дернуло назад. Перри вскрикнула от боли и неожиданности, машинально нажав на спусковой крючок. Громыхнул выстрел, гниль и кровь смешалась с вонью жженого пороха, тьма с дымом. Пуля пробила потолок и кусочки плитки посыпались на пол.
Перри выронила оружие и резко развернулась, пытаясь освободить волосы от хватки. Казалось, еще мгновение и скальп просто выдерут, настолько сильно ее держали. Охотница саданула кулаком наотмашь и ударила во что-то живое, но меж тем невероятно жесткое и жилистое. Нечто рвануло ее на себя, и Перри оказалась лицом к лицу с ведьмой Хемвика. Глаза Саманты горели безумным мертвым огнем, желтые зубы скалились в маниакальной улыбке. В лицо ударило зловонье гниющих зубов и запах дешевого парфюма.
– Пусти меня, сука! – закричала охотница, обрушивая на ведьму удар за ударом, пытаясь сбить вцепившиеся в волосы пальцы. Но Саманта на удары даже не реагировала. Перри била ее, как маленькие ребенок бьет схватившего за шкирку здорового мужика, вот только вместо розг в левой руке сверкал глазодер.
– Кажется я не разрешала тебя уходить, грязная девка! – взвыла ведьма.
– Пусти! Пусти!
– Хэго ох’нгун хтан’гнух рохэ’тара Кос, – шептала ведьма и шепот ее слился с визгом Перри. Глазодер сверкнул в тусклом сиянии оставшихся фонарей. Охотница завопила, яростно затрясла головой, пытаясь уклониться от металлического блеска. Но тщетно. Перри судорожно впилась ладонями в руку ведьмы, но не могла ее даже замедлить. Адская, всепоглощающая боль ударила в голову, глаз будто пронзили раскаленным прутом и, через миг ведьма дернула, вырвав глаз из глазницы.
Охотница пронзительно завизжала от боли и ужаса, заметив, что дьявольские щипцы пошли на второй заход. Перри попыталась закрыть лицо руками. Хоть как-то защититься, но Саманта легко пресекла попытки.
– Нет! Пожалуйста, нет! Только не это! Пожалуйста! – завизжала в панике охотница, но ведьма лишь улыбнулась. Глазодер с мерзким хрустом впился в правый глаз, и мир Перри погрузился во мрак. Пальцы ведьмы разомкнулись, охотница рухнула на пол, вопя в агонии.
– Оедон, – прошептал Дамиан, глядя на извивающуюся на полу охотницу. Сквозь закрывшие лицо ладони сочилась густая кровь, запекаясь в волосах, оставляя на полу черные разводы. Ведьма хохотнула, с видом неподдельной радости запихивая глаза в небольшую колбу, пристегнутую к поясу.
Перри вскочила, попыталась побежать, но с силой врезалась в стену.
– Убей ее, – сказал бледный Дамиан. – Перережь горло и дело с концом.
– О нет, – хихикнула ведьма. – О нет.
Перри отчаянно забилась, когда жилистые пальцы ведьмы схватили ее за окровавленные волосы и потащили куда-то по коридору.
– Не стоило тебе убегать, дура.
Несколько мучительных мгновений и жилистая нога пнула охотницу в бок, отправляя в полет. Падение в кромешной тьме, казалось, заняло целую вечность. С оглушительным ударом и звоном в ушах Перри рухнула в лужу чего-то зловонного и склизкого. Боль сводила с ума, ужас и паника полностью завладели рассудком охотницы заставляя ее кричать и метаться. Вдруг, что-то захрюкало, массивные зубы вцепились в лодыжку и Перри завизжала от боли в трещащих костях. Нечто огромное, массивное, потащило ее по склизкому полу в неизвестность.
– Приятного аппетита, свинка! – крикнула ведьма, хохоча во все горло.
– Пусти! – визжала охотница, со всей силы пиная свободной ногой в массивный пятак чудовища, но лишь распаляя его аппетит. – Пусти!
Вдруг свинья пронзительно взвизгнула и, выпустив ногу девушки бросилась наутек, напоследок наступив копытом на живот. Не успела Перри выдохнуть, как чьи-то сильные руки схватили ее и, стиснув рот, затащили куда-то.
– Мффф! Мффф!!!
– Тихо! – рявкнул кто-то. – Тихо, я тебе не враг. Все хорошо. Успокойся! Все хорошо.
– Мффф!
– Ты в безопасности, но они должны думать, что ты умерла, – прошептал ней на ухо незнакомец. – Успокойся, иначе мы оба погибнем.
– Мф?
– Все хорошо. Все хорошо, – большая ладонь нежно погладила по волосам. – Все хорошо. Ты в безопасности, дочь моя.
– Мф… – Перри простонала и, обмякнув, лишилась чувств в объятиях незнакомца.
Комментарий к Деревня Яаар’гул
Фух, глава далась очень тяжело. Писал очень долго и со скрипом. Обещаю: далее таких монструозных глав уже не будет.
Спасибо всем кто читает.
Хотите поддержать и простимулировать? Кликайте на “Жду продолжения”. Мне это очень помогает. Меня это дополнительно мотивирует.
========== Дело закрыто, Хеллвей! ==========
Новый день принес чудовищные вести. Буквально. Вальтер «Пожиратель чудовищ» склонился над кипой бумаг, но взгляд его будто пробивал их насквозь, устремляясь в никуда. Он до побеления в костяшках сжимал и разжимал кулаки, пытаясь унять бурлящий в душе гнев. Ночью пропала Перри Вайпер, а ее напарник Джон Хеллвей получил тяжелую электро-травму. Еще два охотника выведены из строя, а чудовища и не планируют уменьшать свое число. Хуже того, Джонатан не видел лиц похитителей, а значит и искать некого. А теперь еще и это письмо.
Взгляд главы Лиги устремился на белую бумагу с золотистой печатью Церкви Исцеления.
«Прекратить расследование. Исчезновения берутся на особый контроль церковных охотников. С этого момента все дела о похищениях ярнамитов переданы в под контроль архиепископа Логариуса.
Понтифик Лоуренс Оулэр»
– Я не могу поверить, что ты даже обдумываешь это дерьмо, – злобно прорычал Хеллвей.
– А что ты предлагаешь? – сдерживая ярость спросил Вальтер, поднимая взгляд на охотника. Джон выглядел паршиво. Правую руку все еще сковывала повязка, бледное лицо выражало страдание, давая понять, что охотник все еще чувствует боль в поврежденных тканях, не смотря на активное лечение первоклассной кровью.
– Искать! Перевернуть все чертовы кварталы! – Хеллвей распалялся. Боль делала голос громче и яростнее и Вальтеру показалось, в глазах его горит красноватое сияние. – Собрать всех и прочесать весь город! От Старых кварталов до Церковного… арх… дьявол!
– Сядь на стул, Джон.
– Нахер стулья! Они схватили Перри, понимаешь?
– Я понимаю! – в первый раз за два года крикнул Вальтер. – Но я обязан выполнять приказы Понтифика. Я не могу просто взять и бросить охотников Лиги на улицы и нарушить закон!
– К черту…
– Я глава жандармерии, Джон! Я, черт подери ты знаешь, как никто хочу найти «куницу»! Она – мой человек, но я не имею права нарушать законы, что сам подписался отстаивать! Если Лоуренс требует отдать дело Логариусу – то так мы и поступим!
– Ты спятил, если думаешь, что я буду сидеть сложа руки!
Вальтер с силой ударил ладонью по столу. Дерево затрещало, две ножки сломались и стол потеряв баланс, сбросил с себя чернильницу, тубус и стакан с водой. Глава лиги на миг замер, глядя на вмятину на полированной поверхности. Он почти забыл, какую чудовищную силу дала кровь.
– Мы должны найти ее, Вальтер, – холодно сказал Джон. – Без вариантов.
– Я не отдам такого приказа.
– Черт подери, Вальтер! – Джон вскочил, сжимая кулак здоровой руки. Боль пронзила раскаленными иглами, он покачнулся, но удержал равновесие.
– Я сказал: я не отдам такого приказа, – еле удерживая гнев повторил глава Лиги. – Расследование окончено.
– Да пошел ты Оедону в сраку, дерьма кусок! Как ты можешь бросить ее…
– А ну захлопни пасть «ублюдок Кейнхерста», – рявкнул Вальтер и тут же пожалел об этом. Лучше бы он назвал Джона куском дерьма, лучше бы съездил по роже, чем называть его старым прозвищем.
Хеллвей побелел, смерил его уничтожающим взглядом и молча вышел из кабинета.
– Джон! – крикнул в след Вальтер. – Стой!
Но тот не ответил.
– Черт, – горько выругался «Пожиратель чудовищ», и рухнул в кресло.
Бессилие – ужаснейшее из чувств, накрыло с головой. Ярнам переживает страшные времена, ночные улицы полны чудовищ и охотников, а днем, сквозь звон тысяч колоколов слышно биение нарастающей паники. Сейчас, меньше всего ему нужен был скандал с Церковью и гражданское недовольство. Что он мог сделать? Устроить масштабные облавы и обыски? Так это не гарантирует результат, а вот гражданское возмущение вызовет вне сомнений. Протест и ярость пролетариев, погашенный Церковью Исцеления, мог вспыхнуть синим пламенем от любой искры. Рабочие и их семьи примирились с угнетением ярнамскими буржуа, но беспредел жандармерии разожжёт народную ярость с новой силой. Вальтер не мог этого допустить, но совесть – безжалостный палач. В этот момент хотелось все бросить. Скинуть мундир ярнамской жандармерии, достать поржавевшую пилу-вертушку и броситься в бой, крошить, рвать и пилить, забывая обо всем. Джон был прав.
