Текст книги "Сонм (СИ)"
Автор книги: Болотный маг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
Пила топор рухнула на каменный пол, подняв громоподобное эхо.
– Охотник? – испуганно окликнул гостя Агата. Ответа не последовало, лишь тихий, мерный звук капающей крови нарушал звенящую тишину. Смотритель подбежал к лавке и потрепал охотника за плечо. – Охотник, с тобой все хорошо?
Но тот лишь тихо повалился на бок. Агата сглотнул болезненный ком. Пальцы проскользили по широкой груди несчастного, нащупав дыру в кожаном плаще, касаясь кусочков кости, все еще кровоточащих вен. Что-то пробило его насквозь, но тот все же нашел силы дойти до последнего пристанища. Пальцы коснулись лица – еще юноша, даже щетина толком не выросла. Глаза его были открыты, и смотритель провел окровавленной ладонью по его лицу, отправляя охотника на вечный сон, среди звёзд. Сердце сжалось смотритель судорожно вздохнул, чувствуя, как по щекам стекают слезы.
Тишину вновь нарушил отдаленный грохот. Вновь заговорили ружья, вновь рвала плоть сидеритовая смерть. Вновь выл зверь и хохотали охотники.
– О Оедон, – шептал он. – Смилуйся. Смилуйся над детьми твоими.
***
– Ну и мерзкий же этот Агата! – Перри раздраженно фыркнула, поправляя поясок. – Премерзкий тип.
– М? Не знаю, чего ты так на него взъелась. Агата отличный парень, не из тех священников, что ты ненавидишь.
– Он слепой, Джон. Глаза у него белые, а такое ощущение, что он меня видел, понимаешь? Вот прям на меня смотрел. Да и сам он какой-то худой, несуразный… уф, жути он на меня нагоняет.
– Расслабься. Это тебя недосып доконал. Агата слеп как крот.
– Уф.
Каждая ночь в Ярнаме – ночь охоты. Только охотники не всегда одни и те же. Человеческий организм не соткан из стали, и даже неумолимым охотникам на чудовищ нужен, пусть краткий и тревожный, но отдых. Потому, как только тьма стиснула Ярнам в холодных объятиях, а на извилистых улочках запылали масляные фонари, Вальтер, Саймон и Ямамура вышли на охоту.
– Как думаешь, мы на них наткнемся? – спросила Перри, ниже опуская волчью треуголку. Охотничий костюм приятно стискивал тело слоями усиленной кожи и грубого сукна. Чистая, накрахмаленная рубашка, мужской галстук и броне-жилетка, изысканно замаскированная под обычный коричневый жилет казались ей второй, куда более надежной кожей.
– Едва ли, – ответил Хеллвей. Серый плащ трепетал на ветру, что нес с собой запах нечистот, крови и страха. Рука в перчатке впилась в набалдашник трости, большой палец коснулся кнопки-переключателя. – Вальтер собирался прошерстить Старый Ярнам, Ямамура вроде, взял Соборный округ, а Саймон…
– Саймон как всегда в трущобах, – хмыкула Перри, крепче сжимая пилу-топор. – Думаешь, он действительно убил этих людей?
– Я не знаю.
Охотники миновали широкую арку и двинулись на запад, в сторону больших мануфактур. Иногда, опуская взгляд, пери замечала втоптанные в камень листовки «городского совета рабочих», требующих восьмичасового рабочего дня и, хотя бы одного выходного в неделю. Броские лозунги, выбитые на белесых листах красной краской, резали глаз, отзывались нездоровым ритмом под сердцем. Если бы не старания Церкви Исцеления, столкновение Ярнамских буржуа и угнетаемых ими рабочих залили бы квартал больших мануфактур кровью. Ее мать еще не была беременна и не овдовела в те дни, когда о благодетельной крови еще не было известно, а улицы города наводняла бушующая толпа с ружьями, мушкетами и бутылками с зажигательной смесью. Когда на мостовых вырастали баррикады, над коими трепетали алые флаги рабочего движения. Но пришел Бюргенверт, пришел Виллем и Лоуренс, и флаг цвета крови, погубила кровь. Какая ирония. Церковь погасила пламя, но этот торф до сих пор тлеет, ожидая своего часа. Оранжевый огонь фонарей боролся с тьмой неохотно, и там, куда не падали рукотворный лучи, сгущались живые тени. Стоило замедлить шаг и в бездонной черноте, появлялись глаза, руки, ножи и лица жителей ночи. Грязные рубахи, засаленные броды, дрожащие от недельного запоя руки и пустота в выцветших глазах. Кровь победила протест, но не победила нищету.
«Каждую неделю в Ярнаме умирает сто – сто пятьдесят человек, – говорил Вальтер, как всегда устало развалившись в кресле. – Убийства, грабеж, изнасилования, кражи, вымогательства. Люди принимают кровь, слушают песни церковников, а потом возвращаются в свои халупы, к детям, похожим на скелеты и женам, похожим на сморщенных старух в двадцать лет. Кровь – это хорошо, но на нее не купишь еды и не пошьешь сапог, Вайпер. От чего я уехал, к тому и вернулся. Зря ты пришла в Лигу, Перри. Уж лучше резать чудовищ чумы зверя, чем охотится на преступников. Уж поверь»
И она верила. С каждым раскрытым делом. С каждым повешенным убийцей, с каждыми высеченным вором, отправленным на каторгу. Верила и знала: каждый и шаг под колпаком у разбойников, но те слишком умны, чтобы грабить тех, кто движется по ночному городу в длинных серых плащах.
«Они боятся тебя, девочка. Для них ты такое же чудовище. По крайней мере для тех, кто видел вас в деле. Кто знает, что к чему»
Взгляд охотницы скользнул по рядам наскоро сбитых гробов, прислоненных к каменным стенам дома. Крышки одних раскрыты, иных – заколочены, а на досках красуется знак чаши Оедона. На миг охотница ощутила сосущее чувство дискомфорта при виде этой манифестации смерти.
– О чем задумалась?
Перри кивнула на гробы.
– А, ты о мертвяках. Не думай об этом, «Куница». Кровь исцеляет все болезни, кроме болезней души. Если бы кровослужения могли остановить нож грабителя или кулак пьяного мужа – жили бы в раю.
– К слову о грабителях. Они следят за нами.
– Я вижу. Вайтерн и его парни, – Хеллвей остановился и едва заметно кивнул во мрак переулка. Во тьме что-то зашевелилось, явно испуганное неожиданной демаскировкой. – А что, боишься, что они над тобой надругаются? Не бойся, Вайт еще не выжил из ума.
– Ему же лучше если так, а то… стоп, ты что это улыбаешься?
Хеллвей тихо захихикал и Перри с силой стукнула его в плечо. Тот театрально сморщился, претворяясь, что корчится от боли тела и души.
Путь до жилых кварталов Вест-ярнам всего двадцать-тридцать минут – не та протяженность, на которую стоит нанимать кэб. Перри слегка одернула плащ, ладонь опустилась на рукоять мушкета и скользнула по кобуре, проверяя крепления.
Вдруг ночную тишину разорвал выстрел. Грохот мушкета, казалось, раздался всего в паре домов от охотников. Пронзительно завизжала женщина, но крик ее мгновенно оборвался, явно неестественным способом.
– Бочонки? – спросила Перри.
– Они в Старом Ярнаме, – мрачно ответил Хеллвей.
Охотники переглянулись и бросились на шум. Рукояти пистолетов почти синхронно легли в ладони, и стук башмаков по каменной дороге скрыл щелчки предохранителей. Несколько извилистых переулков, несколько полуразрушенных стен и гробов, несколько покрытых паутиной фонарей, облепленных обезумевшими от света мотыльками, и охотники вбежали в небольшой жилой переулок. Пять частных домов, пять классически общин. Богатый домовладелец буржуа и пять семей, живущих у него за ренту. Жилье приличное, хоть и лишенное роскоши личного дома.
– Черт! – послышался хрипловатый мужской голос. – Заем ты ее убил, идиот?!
– Что значит «зачем»? Ты видел? Эта сука прыгнула на меня с ножом!
– Проклятье, она нам нужна была!
– Да ладно, тебе, Антал, возьмем ту, что по моложе. И… о черт.
Джон и Перри остановились в десяти метрах от необычной компании. Из всех, кого Хеллвей видел в своей жизни, эти меньше всего походили на обычных головорезов. Невысокий парень в охотничьем плаще с капюшоном медленно повернулся, сжимая в одной руке мушкет, в другой странную черную сферу на длинной рукояти. Сомнений не было, перед ним тот самый охотник-похититель из записной книжки Гаскойна. Джон злорадно улыбнулся. Им просто не могло так повезти!
Перри же энтузиазма товарища не оценила. Ее внимание привлек здоровенный богатырь в длинном черном балахоне, с пустым мешком, переброшенным через спину. Неестественно длинные пальцы и жесткие, заостренные ногти выдавали уродство, граничащее с чумой зверя. Ладонь крепче сжала рукоять пилы-топора.
– Джентльмены, леди, – обратился похититель, убирая мушкет. – Добрая ли сегодня охота?
– О, это как сказать, – ухмыльнулся Джон, глядя в черноту под капюшоном. – Я смотрю, у вас охота идет полным ходом мистер…?
– Антал. Знаете, это хорошо, что вы прибыли! У нас тут обращение в зверя, тяжелый случай. Не поможете?
– Да! – вышел из тени охотник в потертом черном плаще. Его капюшон был забрызган кровью, а вместо странной сферы в руках алел саиф охотника.
«Саиф. Это устаревшее оружие, – подметила охотница. – Он из ветеранов!»
– Вам нужна помощь? – ухмыльнулся Джон. – Какое совпадение. Нам тоже.
– Вот как? – изумился Антал. – Так мы с радостью вам подсобим, как избавимся от тела. А что вам нужно?
– Да ищем одного, – сказала Перри, как бы невзначай. – Высокий такой, длинные волосы. Охотник черной церкви. Потерялся где-то. Вы не видели?
– Увы, милая, не видели, – ответил второй капюшонник.
– Да? Это очень странно, потому что вас, ребятки, видели у его дома.
– Вы нас в чем-то подозреваете?
– Хватит валять дурака, – холодно ответила Перри. – Именем Королевы вы арестованы по подозрению в похищениях. Сложите оружие и…
Перри не успела договорить. Капюшонник номер два выхватил из-за пояса странное устройство, отдаленно напоминающее лейку и нажал на спусковой крючок. Улица мгновенно наполнилась белесым туманом.
Охотники отшатнулись, чувствуя дерущий огонь в легких и глазах.
– Убираемся отсюда! – заорал Антал и, давясь кашлем, бросился в соседний переулок. Капюшонник номер два и богатырь, так же сгибаясь пополам, рванулись в другую сторону.
– Перри, я беру двоих, ты за Анталом! – заорал Хеллвей, но девушка уже бросилась в погоню за парочкой охотников.
«Что на нее нашло?!»
– Дьявол! – крикнул Джон и что есть силы бросился в погоню.
Похититель рванулся через извилистые улочки, пытаясь воспользоваться разветвленной сетью темных лабиринтов дорожек, переулков и арок. Но Хеллвей не отставал ни на шаг, с каждым мгновением приближаясь к беглецу. Он знал эти дворы как свои пять пальцев. Знал, куда повернет похититель, но не решался рискнуть всем и броситься наперерез. Сердце бешено колотилось, так и подмывало выхватить мушкет и пальнуть в мелькающую спину Антала, но страх упустить врага или, что хуже, догнав остаться без заряженного мушкета оставлял оружие изнывать от ожидания в кобуре.
– Стоять! – крикнул Хеллвей.
– Пошел ты!
Антал резко рванулся влево, повалив гору ящиков из-под стеклотары. Хеллвей еле перепрыгнул, пролетев в миллиметре от грохочущих досок.
«Оедон, ну и быстрый же ублюдок! Это тебе не за детишками гнаться!»
Похититель проревел проклятие и взял резко влево, туда, где кварталы разделяла железная решетка ворот. Почти с наскока тот перескочил через ограду, но зацепился плащом за острые пики прутьев. Плащ разорвался, и тот с грохотом рухнул на каменную мостовую.
Сверкнул механизм мушкета и прогремел выстрел. Пуля просвистела рядом с Джоном и пробила дыру в гробу. Стиснув зубы от злобы и предвкушения расправы, Хеллвей бросился перелезать ограду. Пальцы вцепились в прутья и через мгновение похититель бросился. Но не прочь, а на него, сжимая сферу на рукояти. Черный шар затрещал, изрыгая голубоватые молнии и с тихим звоном стукнулся о решетку.
Джонатан закричал, от пронзившей тело боли. Пальцы задеревенели, он беспомощно застыл, вцепившись в железо.
– Нравится, ублюдок!? – торжествующе закричал похититель. – Получай!
Сфера погасла и Хеллвей с тихим стоном рухнул на землю, лицом в грязь. От серого плаща поднимались струи дыма. Охотник-похититель презрительно усмехнулся, глядя на дрожащего охотника. Сверкнул мушкет, пальцы в черных перчатках опустили в патронник серебристый патрон.
– Знаешь, ты был чертовски близок, – смакую каждое слово сказал похититель. – Наверное, Дамиан мне жалование поднимет, после тебя, а? Сукин сын.
И тут Хеллвей резко перевернулся на спину и, не целясь, нажал на курок. Выстрел охотничьего оружия хлестанул по ушам, изрыгая пламя и густой, едкий дым. Послышался тупой удар, сменившийся пронзительным вскриком. Джон, содрогаясь от боли в каждой мышце видел, как Антал согнулся пополам и рухнул на землю.
Затем, крича и ругаясь, тот поднялся, сжимая живот и быстро заковылял прочь.
– Как тебе такое… кх, – на языке появился резкий привкус крови. Хеллвей медленно поднялся и уперся лбом о холодный камень стены. Отовсюду послышались встревоженные крики разбуженных горожан, загремели ставни.
(Что там происходит! Кто-то стрелял?)
«О черт, – болезненно подумал охотник, опускаясь на землю. – Отбегался»
***
Перри сама не знала, почему побежала за ними. Возможно, когда она увидела в руках похитителя саиф, что-то в глубине души болезненно шевельнулось. Работая на Германа в его мастерской, она имела дело с тремя охотниками, вооруженными саифом. И все трое были хорошими мужчинами, надежными друзьями ей просто необходимо было узнать, кто из них скрывается за маской похитителя. Кто продал свои принципы.
Пробежав несколько кварталов, охотник-похититель вдруг резко развернулся. Щелкнул механизм саифа и тесак разложился в длинное, изогнутое лезвие. Оранжевый огонь фонаря сверкнул на холодном сидерите. Гигант пробежал еще десяток метров, пока не понял, что хозяин прекратил бег и не последовал его примеру.
– Кто ты?! – крикнула Перри, выхватывая мушкет. – Говори, или я снесу тебе череп!
– Ты не попадешь, милочка, – усмехнулся похититель и слегка вздрогнул, когда щелкнул механизм-воспламенитель.
– Ой ли?
Мгновение и охотник-похититель рванулся на нее, с чудовищной скоростью. Мушкет громыхнул, но пуля, прошла в дюйме от стальной решетки капюшона.
– Дьявол!
Саиф сверкнул синеватым пламенем, и серебристая полоса устремилась к охотнице. Рефлексы сработали безотказно, изматывающие тренировки в Мастерской не прошли даром, и девушка легко ушла от атаки традиционным охотничьим отскоком.
– Босс! – заорал здоровяк.
– Пошел прочь! – взревел похититель, уходя от удара пилы-топора. – Не мешайся!
Перри и похититель сходились и расходились, осыпая друг друга цепью рубящий и режущих ударов. Но оба не могли взять верх. Охотники, пусть и старые, не учатся сражаться друг с другом. Их оружие, их стиль и техника посвящены бою со зверем, и непригодны для элегантных дуэлей один на один, так любимых аристократами Кейнхерста. Перри вдруг стало смешно и горько от осознания своей ошибки. Хеллвей своей тростью-хлыстом разделал бы этого похитителя как мясник свинью, играючи и в танце, но она? Икры и бедра жгло от перенапряжения, пот стекал на глаза, сердце колотилось так, будто пытались пробить дыру в груди. От столкновения пилы и саифа высекались искры. Враг был быстр и силен, но сила – далеко не главное преимущество в бою. Саиф сверкнул в дюйме от лба и отсек часть челки.
– Двигаешься как корова беременная! – зло хохотнул похититель. – В чем дело, жопа перевешивает?
– Заткнись и сражайся, шутник.
«Шутник? Беременная корова? Что-то знакомое»
Вдруг, похититель чуть отпрянул и вновь бросился в атаку, мгновенно закрывая саиф, превращая в тесак. Перри едва успела увернутся от восьмерки оглушительно быстрых ударов, лезвие рассекло плащ, ужалило левое бедро и устремилось к горлу, но охотница не позволила оружию продолжить ход. Сделав ставку на гибкость тела, она отклонилась, позволяя саифу проскочить почти у самого горла и нажала на кнопку. Пила-топор мгновенно замкнулся, превратившись в грубое, кровавое оружие ближнего боя. Похититель на миг замер, осознавая в какой ситуации оказался. Его масса, грузное мужское тело, сместившийся для атаки центр тяжести не даст ему выгнуться назад, как сопернице. В скрытых капюшоном глаза мелькнула ярость, пополам с отчаяньем. Перри вскрикнула и позволила ярости охоты взять над собой верх. Теперь было плевать кто скрывается под капюшоном. Он пытался убить ее. Знал кто она и пытался убить. А значит он, кем бы ни оказался, больше не собрат-охотник. Сложенная пила со звериной яростью обрушилась на похитителя. Первые два удара пришлись по саифу и вышибли его из рук охотника, а затем, зазубренное лезвие впилось в плоть и с мерзким хлюпающим хрустом вырвало из тела веер крови. Похититель завизжал, когда пила вспорола живот, рассекла ребра и, описав дугу перегрызла глотку. Фонтан крови ударил Перри по глазам, промочил насквозь изрезанный плащ и защитную жилетку.
– Босс! – взвыл гигант, бросаясь на выручку обреченному похитителю. Тот грузно опустился на колени и, булькая, рухнул лицом в грязь. Гигант ревел, но Перри, распаленная яростью, немного пьяная от целебной крови, вырванной из вен жертвы, бросилась наперерез и, подпрыгнув обрушила удар колена прямо на скрытую тряпками морду уродца, повалив того на землю. Пила взмыла вверх, сверкая в свете фонарей кровавыми зубьями и, уже готовилась опуститься на шею обескураженного здоровяка, как вдруг тряпки слетели и Перри застыла. За темной, грязной тканью скрывались добрые, перепуганные глаза идиота. Сухое, вытянутое лицо, большие губы, слегка приплюснутый нос и жидкие волосы. Сердце пронзили сотни раскаленных игл, рождая воспоминания.
Мальчик свернулся клубком в луже у приюта.
– Урод! Сраный урод! Бей его! – кричат мальчишки. – На лицах детворы пьяная злоба, восторг от акта садизма. Мальчик рыдает, прикрывая голову от летящих в него камней.
– П-п-п-п-ааа-пажалуста н-н-ненада.
– Бей урода!
Вдруг, девочка в белом врывается в толпу мальчишек и закрывает собой несчастного. Свист камней сменяется жгучей болью во лбу и животе, но девочка не выказывает страданий. На чистом платье церкви выступают алые пятна.
– Прочь! – кричит она, сдерживая злость и слезы. – Оставьте его в покое!
– А то что, монашка?! – усмехается самый дерзкий из мальчишек.
– А то я тебя поколочу!
Хулиганы заливаются хохотом, глядя на ее нелепую стойку, на дрожащие ручки, на мокреющие глаза. Ладони старшего сжимаются в кулаки, и девочка будто деревенеет от ужаса, но все еще пытается сохранить самообладание.
– А ну пошли прочь, менрзавцы! – орет какой-то джентльмен в фартуке. Хулиганы испуганно пускаются наутек, но не старший. Он смотрит ей в глаза с холодной ненавистью во взгляде.
– Ты мне за это заплатишь.
А затем он уходит, оставляя ее, перепуганную, окровавленную, но довольную собой. Девочка оборачивается на дрожащего в луже мальчика. Его вытянутое личико залито слезами, но в глазах мелькает счастье и благодарность.
– С-с-с-паасиб-б-бо.
– Тебя не сильно ранили? – спрашивает она, стараясь не зарыдать от боли.
– Н-н-нет.
– Как тебя зовут?
– Б-б-б-боби.
– Перри.
Пила топор дрогнула. Перри пораженно раскрыла рот, глядя в знакомые глаза.
– Боби?
Вдруг добрый взгляд сменился звериной яростью. Громила извернулся и обрушил на нее удар когтистых пальцев. Перри отлетела, хватаясь за горло. Холодная боль пронзила тело, фонтан раскаленной крови хлестанул по ладоням, мгновенно смочив руки, бой сердца в глубину мозга сводили с ума.
«Оедон, нет!»
Охотница рухнула на землю, судорожно сжимая рану. Несколько невыносимо долгих мгновений, и кровь остановилась. Края раны медленно затянулись, но охотница не смогла даже пошевелиться. Краем глаза она уловила огромную лужу растекшейся под собой крови.
«Все это из меня? Оедон…»
В голове зазвенело, взгляд потух и последнее, что увидела Перри, были массивные ладони Бобби Добсона и серый, окровавленный мешок.
Комментарий к Схватка в ночи
Ух, глава далась с большим трудом. Но, раз читатели у работы появились – то имеет смысл и продолжать эту историю. Как я уже говорил: для себя я придумываю, а пишу я для читателя.
Маленькое пояснение: Агата еще не деградировал. Он вполне нормальный человек, пока что. Хоть и не без следов инвалидности.
========== Деревня Яаар’гул ==========
Охотница обнаружила себя в центре серебристого ничего. Она стояла, точно парализованная, не в силах оторвать взгляда от белесой полосы горизонта. Столь неуловимой, что, казалось, сливается с землей, перемешивая верх и низ.
«Где я?»
Перри с трудом опустила взгляд и недоуменно уставилась на рябь, бегущую по прозрачной поверхности. Кожаные сапоги, измазанные кровью, упирались в то, что вполне можно было принять за воду.
Воду. Где-то внизу промелькнул черный силуэт кита, взмахивая массивным, раздвоенным плавником. С образом пришли и остальные чувства. Легкая прохлада на коже, дискомфорт от засохшей на лице и шее крови, соленый морской запах. Она осмотрела себя: все тот же изрезанный саифом плащ, почти черная от крови жилетка, сапоги.
«Я мертва?»
Охотница чуть прикусила язык и поморщилась от боли. Легкий привкус крови отрезвил. Вдруг до нее дошло:
– Это сон! Это еще один сон! Но… почему я стою на воде?
«Это не просто вода. Это океан»
Пораженный взгляд Перри устремился в чернеющие недра океанских пучин. Казалось, иссини-черный мрак движется. Движется к ней. Сквозь черноту океанского дна проявились странные протуберанцы, объятые синеватым сиянием. Они разветвлялись, извивались, все сильнее и сильнее походя на щупальца исполинских размеров осьминога. Охотница стиснула челюсти, ощущая нарастающий в душе ужас. За складками охотничьего наряда, за надстройкой из морали, обучения, жизненного опыта, завизжала голая, пещерная женщина, забиваясь глубже в холодную, но такую безопасную пещеру. Первобытная женщина крепче прижала к груди младенца, по бледному лицу стекали слезы отчаяния и страха. И Перри не могла успокоить ее, ибо все естество сковал безотчетный, первобытный ужас, выкручивающий мускулы, лишающий разума.
«Оно опасно. Бежать. Бежать. Бежать»
Нечто под ней приближалось, заинтересованное неожиданной гостьей. И этот интерес не сулил ничего хорошего. Сердце заколотилось, измятый воротник начал душить, колени задрожали.
«Бежать! Но куда? – на грани истерики подумала Перри – Оно повсюду!»
Вода под ногами завибрировала и послышался отдаленный, утробный гул. Пронзительно вскрикнув от ужаса, охотница зажмурилась и закричала:
– Старый Ярнам! Старый Ярнам! Старый Ярнам, черт подери!
Где-то в отдалении заплакал младенец. Пронзительный визг вползал в голову, будто некий садист-врач с каждым мигом все сильнее проворачивая в ее черепе сверло.
– Стой, – зазвенел мистический женский голос, но сила уже несла Перри прочь от океанских глубин. Серебристое сияние сменилось тьмой, запах соли – зловонием старых складов.
Она открыла глаза и облегченно вздохнула, обнаружив себя на одной из множества улиц Старого Ярнама. Здесь не было ни статуй Великих, ни величественных готических шпилей. Старые, покосившиеся дома смотрели на нее разбитыми глазницами окон, а едва уловимый осенний ветерок приятно трепал волосы, успокаивая натянутые до предела нервы.
– Это уже знакомо, – хмыкнул Перри, отходя от все еще тревожащего душу кошмара.
– Наслаждаетесь снами, юная леди?
Охотница резко обернулась и удивленно уставилась на неожиданного гостя. Мужчина в студенческой черно-красной накидке поверх строго костюма смотрел на нее с нескрываемым любопытством. Длинные черные волосы поблескивали в свете фонаря. Глаза незнакомца казались пугающие бездонными. Он слегка улыбнулся.
– Ты – часть моего сна? – спросила Перри.
– Едва ли. Профессор Вуйцик. Но здесь, юная леди, вы можете звать меня просто Миколаш.
– Я помню вас. Вы читали лекцию для охотников Мастерской.
– «Влияние снов на реальность», да, – Миколаш расплылся в дружелюбной ухмылке. – И я вас тоже помню! Милая девушка в сиреневом платье. Пятый ряд – справа.
– Я…
– Вы спали.
– Да, – слегка виновато ответила охотница.
– Ну, – профессор весело потер ладони. – Почему бы нам не перекусить?
– Я…
Миг, и они уже сидели на роскошных кожаных стульях «Ренессанса» – самого дорого ресторана в Ярнаме. Перри слегка поморщилась от резко сменившего полумрак сияния множества ламп и торшеров. Стол был накрыт в лучших традициях ярнамской аристократии. Морепродукты, на золотых блюдах. Охотница удивленно подняла бровь, глядя на профессора. Тот бесцеремонно принялся уплетать вареные мидии.
– Не голодны? – вдруг спросил он.
– Это ведь сон, – хмыкнула Перри. – Все нереально.
– Не соглашусь, – хохотнул Миколаш, пригубив бокал дорого вина. – Попробуйте. Я настаиваю.
Перри нехотя взяла приборы, отделила кусочек лобстера и положила в рот. От неожиданности округлились глаза. Мясо имело консистенцию, температуру и казалось божественно вкусным. С нескрываемым удовольствием охотница пережевала и положила вилку на край золочённого блюда.
– Как? Это же сон!
– Сны – столь же реальны, сколь и мир за их пределом, – довольно ответил Миколаш. – Ибо все наше естество управляется не «телом», а мозгом. Когда вы едите, ваш мозг анализирует то, что вы положили себе в рот. Когда смотрите, мозг же анализирует полученную световую карту. Прикосновение и обоняние, тактильные ощущения и эмоциональный фон – все это рождено не кожей, не глазами и не носовыми пазухами. Но мозгом. Органы – лишь помощники. Если бы вы не спали на лекции, вы бы это запомнили.
– Профессор, если вы не часть моего сна – то как вы попали сюда?
– Вот это – верный вопрос. Понятия не имею. Я погрузился в гипнотический сон и оказался рядом с вами. Как и мой ученик, которого вы жестоко избили.
Перри округлила глаза.
– Тот сон… неужели…
– Ридли получил от меня нагоняй. Простите, что мой ученик повел себя в вашем сне недостойно. Впрочем, откуда ему было знать, что дама, то есть вы – реальный человек, а не воплощения его личных сексуальных фантазий. Тем не мене – сам факт слияния снов – просто восхитителен! – глаза профессора загорелись. – Как только проснетесь, прошу, найдите меня. У меня есть лаборатория по изучению снов при Бюргенверте. Целая группа студентов денно и нощно изучают все, что связанно со снами. Ваши удивительные способности – сокровище для нас!
– Обязательно, но… – Перри вдруг замерла, вспоминая последние мгновения бодрствования. – Боюсь, меня похитили.
– Похитили? – изумился Миколаш. – Кто?
– Группа охотников. Они похищают людей по всему городу.
– Ничего об этом не знаю.
Перри прищурилась. Миколаш солгал, в его глазах явно сверкал огонек понимания, а быть может и догадки. Он определенно что-то знал и это знание черной тенью легло на его лицо.
– Профессор?
– Эм, возможно, к этому имеет отношение Д…
***
– Ааа! Черт!
Дикий вопль вырвал охотницу из сна. Комфорт «Ренессанса» сменился тупой болью во всем теле и болезненным, вгрызающимся в левый бок холодом. Запах крови и мочи ударил по ноздрям.
– Успокойся, Антал! Сейчас Саманта приведет доктора, он тебя подлатает! Слышишь меня? Все будет хорошо!
– Доктора? Какого к черту доктора?! Вези меня к Йозефке, сукин сын! – мучительно простонал кто-то. – Я здесь сдохну, Дрейк!
Перри раскрыла глаза. Она лежала на полу, а перед ней разворачивалась престранная картина. Рослый рыжий мужчина в плаще охотника склонился над лежащим на столе Анталом. Кровь текла по ножкам стола, растекаясь лужицей по полу.
– Он подстрелил меня! Представляешь! Этот ублюдок убил меня, Дрейк, а! Кто бы, черт подери, мог подумать?!
– Все хорошо. Ты не умрешь! Сейчас придет доктор…
– А-а-рх, кому ты сказки… рассказываешь! Черт!
Рыжий тихо выругался и перевел взгляд на Перри. В его глазах сверкнула животная ненависть, от которой по спине охотницы пробежали мурашки. Она пыталась пошевелиться и поняла, что руки за спиной надежно связанны тугой бечевкой. Связанны так, что веревка почти рвет кожу.
– Может, выпустить ей кровь? – холодно спросил тот. – Поможет?
Анатл схватил рыжего за рукав. Окровавленные пальцы соскользнули, но он тут же перехватился. Его белое лицо исказилось в гримасе мучительной боли.
– Дрейк, мне чертовски страшно. Я никому ничего не скажу, если придет Лига – буду молчать, ты слышишь меня? Слышишь?! Я клянусь тебе!
Рыжий кивнул.
– У меня охранённая дыра в животе. Я подыхаю! – раненный застонал. – Отвези меня в клинику! Пожалуйста, Дрейк.
– Слушай, ты не умрешь. Рана серьезная, но от нее не умирают за пару часов. Сейчас приедет доктор с кровью и поставит тебя на ноги! – виновато ответил рыжий. – Дамиан…
– Нахер Дамиана! – заорал Антал. – Нахер это все! Я здесь сдохну… черт. Дрейк… Дрейк…
Антал обмяк и выпустил рукав.
– Ант?
Рыжий резко снял перчатку и коснулся пальцами шеи раненного. Слегка кивнув, он снова перевел взгляд на охотницу. Затем, без лишних слов подошёл к ней и с силой зарядил сапогом в живот. Перри охнула, сгибаясь пополам, отчаянно пытаясь сделать вдох.
– Ты за это ответишь, сука! – холодно и сквозь зубы процедил рыжий. – Будешь жалеть, что не сдохла, когда я…
Дверь раскрылась и в помещение вошла женщина. Перри замерла, пораженно разглядывая гостью. На фоне окровавленных охотников и обшарпанных стен, она казалась неуместным видением. Ее чистое, идеально выглаженное темно-красное платье, казалось, не знало носки. Тонкая, почти хрупкая фигурка выглядела невесомой, почти детской, что особенно контрастировало с ее лицом. Седеющие черные волосы, завязанные в пучок, резкие, будто стальные черты лица, тонкие, словно вечно поджатые губы, окруженные возрастными морщинами и безжизненные серые глаза – все это выдавало солидный возраст. Перри поняла: гостье явно за пятьдесят, при этом каждый шаг, каждый жест, осанка и поза выдавали в ней женщину холодную и властную. Рыжий слегка вздрогнул.
– Леди Саманта? У нас проблемы.
– Да, я вижу, – холодно ответила женщина, подойдя к столу.
– Гинс мертв, эта сука его зарубила! – рыжий с силой зарядил Перри по бедру. Ногу тут же свело так, будто чья-то рука завернула мышцы как портовые канаты. Охотница стиснула зубы и сжала кулаки, но не застонала. – А Антал…
– Добей его, раздень и выброси в коллектор, – без эмоционально приказала Саманта.
– Простите, что? – спросил похититель, глядя на пожилую женщину широко раскрытыми глазами.
– Я сказала: добей его, раздень и выброси в коллектор. Что тут непонятного?
– Да ты с ума сошла, женщина! Он еще жив! Он… – Дрейк побелел, заметив, как в руках старушки сверкнул непонятный серебристый предмет, отдаленно напоминающий клещи. От этой перемены у охотницы мурашки пробежали по спине.
«Он ее боится. Этот здоровяк боится старушки. Почему?»
– Ты видел его рану, – с легкой нотой раздражения спросила Саманта. – Ему выстрелили в живот ртутной пулей. Повреждения обширные, кровь не сворачивается, налицо каловый перитонит и разрыв печени. Он не доживет до утра, и ему не поможет медицинская помощь. Избавься от него.
– Но…
– Я сказала: избавься от него. И я больше не буду повторять.
– Дьявол! – злобно выругался рыжий и выхватил из-за пояса маленький нож. – Дьявол. Прости, дружище.
Саманта позволила рыжему подойти к столу, а сама медленно, почти беззвучно приблизилась к все еще морщащейся от боли в ноге Перри. В нос ударил резкий запах спирта и бабкиного сундука. Тени развеялись, обнажая покрытую глубокими морщинами кожу. Перри удивленно раскрыла рот. Саманта была не просто дамой в возрасте, но самой настоящей старухой. По крайней мере лицом. На правой груди сверкала серебристая брошь с надписью:
