Текст книги "Ленинградец 2.0 (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Уважаемый мистер Парасьюк, – выговаривал потом генерал командиру украинского батальона. – Обращаю Ваше внимание, что случаи насилия над мирными жителями продолжают повторяться. Лично я считаю это неприемлемым. Нам не нужна выжженная земля без единого оставшегося жителя. Вы же добьётесь лишь того, что окончательно настроите население Шотландии против нас!

– А мы що, мы нищо… – был единственный ответ сотника, постоянно, судя по всему, пребывающего где-то между состояниями «пьяный» и «очень пьяный».

– Боже, в какое же дерьмо нас угораздило вляпаться! – простонал генерал, схватившись за голову, едва пьяный сотник, колотя палкой по стенам, вывалился из комендантского кабинета. – Наше правительство, стремясь собрать на борьбу со взбунтовавшимися шотландцами все доступные силы, подложило свинью само себе! Большую, жирную и бессовестную свинью, дьявол бы побрал их всех! Теперь шотландцы будут драться, не щадя собственных жизней, и никогда не пойдут на мир!

Шотландия, Монтроз, 22 ноября 1996 года

– Большие корабли на востоке! – разнеслось по окопам ополченцев. Ох, долго было их долбить в каменистой почве Высоких Земель!

Пока шотландские повстанцы разобрались, что надо было сначала взорвать железные дороги, что вели с английской стороны, было уже поздно – проклятые Джоны Були уже захватили и Глазго, и Эдинбург, и, по словам тех, кто смог оттуда вырваться, непокорных горцев там теперь сжигают живьём на кострах из покрышек, словно принося в жертву какому-то ч ё р н о м у божеству.

Данди и Перт пали следом за Эдинбургом. Теперь английское наступление подошло уже и к Монтрозу, предпоследнему оставшемуся крупному порту Шотландии. Если и этот город падёт, останутся только Абердин, где сейчас сидит правительство, и Инвернесс, и то если его ещё не захватили. А потом останутся только сёла в горах, и опять придётся начинать всё сначала – тем, кто сможет выжить в разворачивающемся аду.

Увы, но сведения о том, что творят в Глазго и Эдинбурге какие-то безмозглые гориллы, напросившиеся помогать англичанам, уже разлетелись по Шотландии весьма и весьма широко. Становиться жертвами «галицьких лицарiв» не хотел никто.

Германия и Россия заявили протест по поводу очередного пиратства англичан, и вроде бы английские базы уже даже кто-то бомбил. Где-то севернее Перта уже бьётся русский десант, сброшенный с воздуха. В Абердин, по слухам, перелетели самолёты с континента, но здесь их ещё не видели.

Но вот какие-то большие корабли. Чьи они? Из Скапа-Флоу, базы проклятых англичан? Или откуда-то с юга?

Чёрный корабль, шедший головным и густо дымивший, вдруг развернулся всем бортом, и его палубу окрасили яркие вспышки. А спустя время с моря донёсся и глухой рокот выстрелов. Один… Два… Три… Четыре… Выпущенные снаряды с оглушительным свистом пронеслись над позициями ополченцев, после чего разорвались там, где сидели англичане. Вверх взметнулись комья земли, осколки камней и обломки того, что было раньше британскими танками…

– Это линкор! Это немецкий линкор! – разнеслось по траншеям. – Джерри пришли нам помочь!

За первым линейным кораблём отстрелялся второй, третий… Голова колонны уже втягивалась в порт, и немногие свободные докеры с восхищением читали названия кораблей – «BADEN», «RHEINLAND», «PREUSSEN», «HANNOVER», «MECKLENBURG»…

Войсковые транспорта, на которых развевались советские, немецкие, шведские, финские, норвежские, датские и голландские флаги, один за другим вставали под разгрузку. Десантные корабли советского и немецкого флотов просто подходили к берегу, уже подчищенному полуторатонными снарядами главного калибра Флота Открытого Моря, и выпускали на позиции танки и бронетранспортёры экспедиционного корпуса стран-членов Организации Венского Договора…

Великобритания, Лондон, 23 декабря 1996 года

– А знаете ли Вы, мистер Дамблдор, какого джинна мы по Вашему совету выпустили из бутылки? – спрашивал Фадж у директора Хогвартса.

– В чём дело, Корнелиус? Мне нужно было обеспечить безопасность Хогвартса.

– В чём-то я с Вами согласен, но не такой ценой! Стоило нам отправить войска для подавления бунтовщиков, как у красных лопнуло терпение, и Флот Открытого Моря вышел из баз и пришёл в Шотландию! Наша страна теперь разрезана пополам, остатки северного флота в Скапа-Флоу и остатки южного флота в Портсмуте! Но даже там нет ничего сильнее крейсера, а все старые линкоры, которые маггловское правительство ещё с той войны оставило для прикрытия баз, больше не могут выйти в море. Противопоставить флоту континентальных держав, в котором одних только линкоров насчитывается двадцать вымпелов, нам просто нечего!

– Но ведь у нас есть какие-то резервы…

– Ну да, только если Вы под свою собственную ответственность разрешите использовать против бунтовщиков и тех, кто их прикрывает, магию высоких уровней, которые мы сейчас применять не можем, будучи связаны Статутом Секретности.

– Нет, сейчас пока ещё рано. Пусть в эту битву ввяжется побольше магглов с обеих сторон, пусть континент увязнет в войне обеими ногами, а вот потом… – зловеще потёр руки Дамблдор. – А вот потом они узнают, что с нами лучше не связываться…

– Знаете, мистер Дамблдор, если бы я знал Вас несколько меньшее время, я бы подумал, что кто-то из нас сошёл с ума, – ответил Фадж. – Потому что лично я уже давно совершенно ничего не понимаю.

Италия, недалеко от Милана, 26 декабря 1996 года

– Всё-таки я была права? Из твоей идеи выдать Дафну за крестника Сириуса ничего не вышло! – торжествовала Джулия, когда семейство Гринграсс прочло письмо, пришедшее из Ленинграда.

– Ну да. Бродяга пишет, что Гарри, или как он там себя сейчас называет, Григорий, встречается с девицей из Швеции, и у них там всё серьёзно.

– Вот-вот, если там действительно так и есть, как они пишут, то ни Дафне, ни Астории ничего не светит. А Вики и Вера ещё малы.

– Дафна и сама не захочет, Джул, – отмахнулся Альфред. – Ей за это лето совсем вскружил голову этот, как его… Милош Ка-ра-джич, – не сразу вспомнил он сербское имя. – Всего-то два лета знакомы, а она уже без ума от этого серба.

– Ты ещё скажи спасибо, что это не венгр, – усмехнулась Джулия. – А то тамошние имена ещё более труднопроизносимы.

– Ну да. Этот ещё хотя бы честен с нею, вспомни соседского Марио для сравнения. Встречались, встречались, а потом оказалось, что вместо него иногда его братец-близнец Луиджи приходил. Так Дафна теперь с ними обоими больше года не разговаривает.

– А я тебе о чём. Этим двоим мелким мошенникам надо бы в цирке выступать. Как там на русской афише было написано… «Братцы-акробатцы» или как-то так.

– С них и так вся округа хохочет, хоть они и всего-то водопроводчики. Кто синьоре Доминике так поставил унитаз, что он вместо смыва внутрь начал выбрасывать фонтан наружу? А кто так сделал синьору Пьетро полив в саду, что он включается сам по себе, и любой прохожий имеет немалые шансы быть облитым с ног до головы? Сколько им уже выговаривали, а им всё как с гуся вода.

– В этом вся итальянская натура. Сегодня бранятся, завтра уже простили и забыли. Тем более что эти двое шутят действительно смешно.

– Но надо бы предостеречь Асторию, чтобы они и ей голову не задурили.

– Ей наверняка уже Дафна рассказала. Ну, если что, то мы всегда успеем напомнить.

– Хорошо бы успели… – вздохнул Альфред, погружаясь в чтение газеты. Новости из-за рубежа не радовали, и никто из семьи Гринграсс не жалел, что в далёком уже восемьдесят восьмом они решили уехать из Британии…

СССР, Ленинград, 31 декабря 1996 года

Новый 1997 год Гриша Чернов встречал с большими надеждами.

Во-первых, наконец-то заканчивалось школьное обучение, которым Гриша, откровенно говоря, уже вполне себе тяготился – зачем, в самом деле, просиживать время на уроках, если за день ещё надо так много сделать? Но, тем не менее, шёл он хорошо, по математике и физике ниже «пятёрки» не выходило.

Впереди было поступление в институт. По профилю опытной и изобретательской деятельности больше всего подошёл Ленинградский институт точной механики и оптики, ЛИТМО, как раз на родимой Петроградской стороне, далеко ездить не придётся. Мастер радиокружка в Центре Технического творчества ему такую подсказку дал, впечатлённый достижениями Гриши за последние годы. Собственно говоря, десятиклассник Чернов сам уже малышей уму-разуму в кружке учил, помогая пожилому мастеру, но изобретательства не бросил, и всё так же продолжал экспериментировать.

Во-вторых, после каникул Гриша собирался продолжать работу над портативным силовым резаком. Стационарная установка, склёпанная за осень и начало зимы, уже проходила испытания на Путиловском заводе, где применялась для разрезания толстого железа. В случае же с переносным вариантом то, что получилось сделать, напоминало по силе действия ацетиленовую горелку, но, увы, слишком быстро выдыхалось. Добиться луча, непрерывно действующего в течение хотя бы получаса, пока упорно не выходило. Даже с перфоратором было легче, там-то луч пару секунд только горел. Но идея казалась интересной, даже сам товарищ Тимофеев, изобретатель гравицаппы, в ноябре из Москвы приезжал, пообещал подумать.

Ну и, в-третьих, и в главных, уже совсем скоро, всего-то полгода спустя, они с Бригиттой наконец-то будут вместе насовсем. Вот и сейчас, на зимние каникулы, она к нему приехала, и встречать Новый год они вдвоём выбрались на старую дедушкину дачу в Комарово. Сам же дедушка поехал на Новый год в город, к родителям Гриши, оставив дачу в распоряжении внука и его невесты, в каковом статусе Бригитты Моисей Израилевич уже давно не сомневался.

О том, что в жизни Гриши Чернова появилась любимая девушка, друзья-приятели узнали ещё летом. Узнали явочным порядком, и было сие для старинных дворовых приятелей подобно шоку – как же, вдруг ни с того ни с сего Гриша Чернов, которого все знают, заявился под ручку с такой ослепительной красоткой, что вся Петроградская сторона рты разинула да языки свесила. Но даже самые заядлые любители потравить анекдоты и байки воздерживались в присутствии Гриши от шуток о блондинках и якобы присущих им особенностях мышления – в конце концов, это могло сойти и за прямое оскорбление, чего Гриша спускать с рук не собирался никому. Так что записным острословам и зубоскалам Петроградской стороны приходилось оценивать красоту и выдающиеся достоинства фигуры Бригитты в привычном для них ключе исключительно с очень большого расстояния.

…Тогда, в конце августа, они прощались на Финляндском вокзале с огромной неохотой. Она пообещала ему вернуться, уже насовсем, а он в ответ заверил её, что будет ждать и хранить верность.

В знак серьёзности своих намерений в тот последний вечер лета, который они провели вместе, Гриша подарил Бригитте самолично сделанную им из посеребрённой проволоки плетёную цепочку с медальоном, на котором он же сам вырезал тонким лазерным резаком буквы «B+G». Жаркий поцелуй был ему ответом, и слова любимой «Ты самый лучший!» прозвучали лучшей музыкой на свете…

А вот сейчас, зимой, удалось встретиться и поговорить и с отцом Бригитты, судовым механиком на сухогрузе «Селена» торгового флота Швеции. Собственно, именно так они с Бригиттой в этот раз и встретились – её отец на своём корабле привёз, из грузового порта Гриша любимую забирал. Бородатый морской волк Эрик Расмуссен с ходу одобрил выбор дочери после первой же обстоятельной беседы с её избранником, изобиловавшей разнообразными техническими терминами. По всему выходило, что кое-какие изобретения, к которым приложил руку и Гриша, уже вполне себе известны и в Швеции, и в Германии, и во многих других соцстранах. Так что херре Расмуссен только сильно хлопнул Гришу по плечу и посоветовал не затягивать со свадьбой.

Зима выдалась снежной. В Комарово всюду намело большие сугробы, Финский залив снова замёрз, так что каждое утро влюблённых радовал пейзаж из освещённых ярким зимним солнцем заснеженных сосен да ровной белой глади. Кто-то сказал бы, что видеть каждый раз одно и то же надоедает – ни Гриша, ни Бригитта с этим бы не согласились, в конце концов, они выросли с детства именно в таких вот краях, и специально уехали из города на природу.

И вот он, канун Нового года, который Гриша в первый раз встречал не дома, но с любимой. С той самой, с которой он теперь уже точно был намерен дожить до преклонных лет и воспитывать детей и внуков. А она и не возражала.

Среди дня, пока Гриша и Бригитта накрывали на стол, смотрели подборку новостей, где главной темой вот уже которую неделю подряд было шотландское восстание. Помощь, пришедшая шотландцам со стороны стран СЭВ, оказалась достаточно действенной, чтобы остановить наступление англичан, но ещё недостаточной, чтобы заставить их отступать. Фронт стабилизировался по линии Монтроз – Далуинни – Форт Уильям, на чём, судя по всему, зимняя кампания и заканчивалась. В самой Англии – невероятный всплеск патриотизма, записываться в добровольческие формирования спешат даже иммигранты-мусульмане. Однако Флот Открытого Моря установил плотный контроль над Северным морем, а недавно немецкие линкоры при поддержке советских авианосцев «Водопьянов», «Каманин», «Чкалов» и «Байдуков» обстреляли Скапа-Флоу и принудили базу к капитуляции. Это сражение немецкая пресса уже успела окрестить «Новогодним боем», и теперь только ленивый не злорадствовал по поводу очередного позора бывшей «Владычицы Морей»….

Когда же над дачным посёлком Комарово, окружающим его сосновым лесом и Финским заливом сгустилась ночная темнота, у двоих влюблённых всё уже было готово. Оставшиеся до полуночи часы и минуты пробежали быстро. Отзвучала первая часть праздничного концерта. Выступил товарищ Жириновский, поздравивший весь советский народ с Новым годом. И вот на экране бьют кремлёвские куранты…

– Бри… – Гриша встал со своего места. – С Новым годом тебя...

– И тебя с Новым годом… – ответила девушка.

– Пусть Новый год принесёт нам счастье. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе, на всю жизнь.

– На всю жизнь… – повторила она. – Да, любимый…

– Будь моей женой, Бри, – с этими словами Гриша достал из кармана коробочку с кольцом, которое он сам сделал из драгоценных отходов производства в радиокружке. – Выходи за меня замуж.

– Да, да, я согласна! Я согласна, любимый! – подскочила Бригитта, сияя от счастья.

…Часы на Петропавловском соборе пробили полночь, и над праздничным Ленинградом расцвели огненные цветы. Ликующие горожане смеялись и веселились, радуясь наступлению Нового года. Главные гуляния развернулись на Дворцовой площади, и там почти до самого утра продолжался концерт, где выступали как артисты самодеятельности, так и старые маститые рокеры…

…На самой окраине города, в занесённом снегом дачном посёлке, двое влюблённых наконец-то стали единым целым. Все слова были сказаны, и осталась только любовь – вечно юная, вечно цветущая и вечно волшебная. Эта ночь, новогодняя ночь 1997 года навсегда осталась в памяти как Гриши, так и Бригитты, как лучшая ночь со времени их знакомства. Но о подробностях ни он, ни она никогда не рассказывали…

Свежая пресса

Газета «Ленинградский рабочий», 10 октября 1996 года. Раздел «Подготовка к юбилею»

«НЕВСКИЙ ПРОСПЕКТ ЗАКРЫВАЕТСЯ НА РЕКОНСТРУКЦИЮ

В целях необходимости подготовки города Ленинграда к праздничным мероприятиям в честь 300-летней годовщины со дня основания города, с 7 ноября текущего года закрывается движение всего транспорта, кроме трамваев, по Невскому проспекту на всём протяжении от Дворцовой площади до площади Александра Невского. По плану реконструкции центральной части города к 300-летнему юбилею города Ленинграда предусматривается превращение Невского проспекта и ряда прилегающих улиц в трамвайно-пешеходную зону с озеленённым бульваром, местом для прогулок и летними кафе. По окончанию реконструкции проезд по Невскому проспекту сохранится только для трамваев. Движение автомобилей в центре города планируется сохранить по Вознесенскому, Загородному, Измайловскому, Литейному, Лиговскому, Московскому, Суворовскому проспектам, улицам Гороховой, Новгородской, Садовой и Тульской. Въезд на остальные улицы будет или запрещён вовсе, или оставлен исключительно для автотранспорта жителей прилегающих домов. В ближайшее время аналогичная реконструкция ожидает также Петроградский и Василеостровский районы».

Газета «Известия», 8 ноября 1996 года. Первая полоса

«ШОТЛАНДСКИЙ НАРОД ЗАСЛУЖИЛ ПРАВО НА СВОБОДУ

Правительство Шотландской Республики, будучи не в силах самостоятельно сдержать натиск наступающих английских войск и добровольческих формирований, обратилось к ведущим государствам блока СЭВ с просьбой оказать помощь в борьбе. Председатель Президиума Верховного Совета СССР В.В.Жириновский и Министр-президент Народного правительства ГДР Г.Шрёдер, находящийся в эти дни в Москве, сделали совместное заявление о признании независимости Шотландского государства и намерении оказать помощь в восстании и борьбе против английских оккупантов».

Газета «Фёлькишер Беобахтер» (ГДР), 28 декабря 1996 года. Раздел «Воинская доблесть»

«НОВОГОДНИЙ БОЙ – ЕЩЁ ОДИН ГВОЗДЬ В КРЫШКУ ГРОБА ВЛАДЫЧИЦЫ МОРЕЙ

Наши доблестные моряки в канун приближающегося Нового года снова показали пример воинской доблести и отваги. Ударная эскадра Флота Открытого Моря, в составе германских линейных кораблей «Байерн», «Вюртемберг», «Ганновер», «Гельголанд», «Заксен», «Мекленбург», «Остфрисланд», «Позен», «Пройссен», «Саар», «Шлезвиг-Гольштейн» и «Эльзас», в сопровождении советских авианосцев «Байдуков», «Водопьянов», «Каманин» и «Чкалов» атаковали базу британского флота в Скапа-Флоу, находящуюся на оккупированных английскими пиратами островах севернее Шотландии, и принудили её к капитуляции. Находившиеся на территории базы корабли, в том числе авианосцы флота США «Америка» и «Саратога», а также двенадцать крейсеров американского и британского флотов, потоплены или захвачены в плен. Подоспевший на помощь англичанам отряд кораблей с баз в Ирландском море, в составе четырёх крейсеров и двадцати эсминцев, рассеян и уничтожен. В процессе обстрела базы линейные корабли «Ганновер», «Заксен», «Саар» и «Эльзас» получили повреждения, потребовавшие их ремонта в условиях завода.

Комментируя итоги этого сражения, командующий Кригсмарине гросс-адмирал Штайнмауэр отметил, что в наши дни стало совершенно ясно, кто выходит победителем из многолетнего соревнования флотов островной и континентальных держав. «Объединившие усилия державы континента», отметил гросс-адмирал Штайнмауэр, «Смогли выставить на игровое поле такую силу, которая оказалась не по зубам бывшей Владычице морей с её вековым бахвальством и зубовным оскалом. Отныне и навеки англичан будут знать лишь как пиратов, которые нападают только на слабых, но неспособны сражаться даже один на один, не говоря уже о противостоянии сильнейшему».

Газета «Советский спорт» (СССР), 15 января 1997 года. Раздел «Олимпийское движение»

«ОЛИМПИЙСКИЙ ПУТЬ ПРОДОЛЖИТСЯ И В НОВОМ ВЕКЕ

На очередном заседании Международного Олимпийского комитета в Лозанне (Швейцария) состоялось обсуждение кандидатур городов, предлагаемых для принятия Олимпийских игр 2002, 2004, 2006 и 2008 годов. Так, в качестве кандидатуры для XIX зимней Олимпиады, которая пройдёт в 2002 году, предложены города Хельсинки (Финляндия) и Цюрих (Швейцария). Кандидатами на проведение XX зимней Олимпиады 2006 года названы города Турин (Италия) и Владикавказ (СССР). Летнюю XXVIII Олимпиаду 2004 года предлагается провести в Риме (Италия) или в Будапеште (Венгрия), а на проведение XXIX Олимпиады 2008 года претендуют города Сеул (КНДР) и Белград (Сербия). Официальное утверждение городов, которым предстоит стать столицами очередных Игр, пройдёт на очередной сессии МОК в мае наступившего года».

Комментарий к Глава двенадцатая. Горячая осень Ещё одна глава, двенадцатая по счёту. Гриша Чернов таки делает любимой предложение, но тем временем события в мире начинают нестись вскачь...

====== Глава тринадцатая. Древнее бешенство ======

Этот город разбился,

Но не стал крестом,

Падший город напился

В жизни перед постом,

Здесь контужены звёзды

Новый жгут Вифлеем,

На пелёнки берёзы,

Руки-ноги не всем,

С Рождеством по железу

Повязка венцом,

Медсестра Мать Тереза

С симпатичным лицом,

Прошлой ночью, как шорох,

Вспоминались дни,

Как мы задёрнули шторы,

Как мы были одни…

ДДТ «Мёртвый город. Рождество»

Великобритания, Хогвартс, 4 февраля 1997 года

– Альбус! То, что совершил Ваш протеже, это… это неслыханно! – заявили директору одновременно Минерва МакГонагалл и Филиус Флитвик, заявившись в его кабинет сразу после завтрака.

– В чём дело, Минерва, Филиус? – удивился Дамблдор. – Почему Вы так взволнованы? И при чём тут Невилл?

– При том, Альбус, что Ваш протеже Лонгботтом, взятый на шестой курс только с испытательным сроком и исключительно по Вашему прошению, – Флитвик не мог не подпустить шпильку. – Ваш протеже Невилл Лонгботтом вчера ночью попытался изнасиловать мою студентку Лизу Тёрпин. Когда же у него ничего не получилось, всё же его запредельный вес этому помешал, он причинил ей тяжёлую травму по женской части, и нам пришлось той же ночью переправить её в больницу Святого Мунго!

– Безусловно, вы преувеличиваете, – ответил Дамблдор.

– Если бы мы не видели своими глазами мисс Тёрпин с окровавленным пахом и мистера Лонгботтома, у которого и руки, и причинное место тоже были в крови, мы бы не заявляли об этом столь убедительно. Тревогу поднял мистер Филч, услышавший среди ночи дикие крики на четвёртом этаже, он нас и вызвал.

– Хорошо, я его расспрошу, но для чего Вы об этом мне заявили?

– Для того, Альбус, что содеянное Лонгботтомом пахнет даже не исключением, а сроком в Азкабане! За много лет, что я здесь преподаю, это первый случай столь тяжкого изнасилования!

– Увы, я не собираюсь исключать Невилла, – отрезал Дамблдор. – Он мне нужен для великой цели.

– Какой цели, нам хотелось бы знать? – удивились МакГонагалл и Флитвик.

– Он должен помочь нам спасти Британское Магическое сообщество от натиска с континента.

– Как он это сделает? – ехидно спросил Флитвик. – Вашими стараниями он разъелся, словно хряк на убой, и я удивляюсь, как он смог догадаться о назначении того места, каким он попытался нанести урон девичьей чести мисс Тёрпин. Как ученик он ни на что не способен, за шесть лет я не отметил ни капли прогресса в освоении учебных дисциплин. Единственное, что ему доступно, это разве что давить наступающие войска континентальной коалиции своим собственным весом. Но пока он до них доберётся, его успеют пристрелить как минимум трижды. Если Вы до сих пор ещё не знаете, Альбус, пуля из маггловского оружия летает куда быстрее «Авады».

– Уверяю Вас, у него есть внутренние резервы.

– Да? – МакГонагалл была преисполнена скепсиса по этому поводу. – Что-то даже я, как его декан, не смогла этих резервов обнаружить. Вы что, Альбус, научились превращать магию в жир? Потому что это единственный вид волшебства, который Лонгботтому удалось освоить. Он сметает со стола всё, до чего дотягивается руками, совершенно в стиле своего покойного приятеля Рональда Уизли, и я удивляюсь, как он ещё не утратил способности передвигаться.

– Не говорите мне о том, чего не знаете сами, Минерва, – Дамблдор упрямо отказывался идти навстречу. – Очень скоро Невилл сыграет великую роль в спасении нашей Британии.

– Знаете, Альбус, нам как-то не хочется, ожидая, пока Лонгботтом сыграет эту Вашу роль, нарваться как минимум на пулю с той стороны.

– Что ж… Вы можете быть свободными, Минерва, Филиус. Но знайте, вы очень меня разочаровали. А я очень не люблю быть… разочарованным…

Ни МакГонагалл, ни Флитвик не были готовы к тому, что последует за этими словами. Потому что поднявшийся следом вихрь магии, которую они не могли даже определить, обратил обоих скептиков в пыль. А спустя несколько минут ничто уже не напоминало о том, что в Хогвартсе когда-то работали преподаватели с такими фамилиями.

– Ну что ж… Видимо, пора готовить Невилла к тому, чтобы он исполнил своё предназначение… – сказал сам себе директор. – Увы, но меня очень не устраивает, когда мои планы постоянно терпят неудачу. Коммунистов нужно остановить любым способом…

Шотландия, Монтроз, 22 февраля 1997 года

Беллатрикс Шепке упорно не хотелось сидеть дома и вести жизнь добропорядочной немецкой фрау. Непоседливости этой не убавило даже её замужество за офицером-пограничником, тем самым, который три года тому назад выловил Беллатрикс из воды вблизи германского берега. Впрочем, законный муж частенько пропадал в море, в патруле, позволяя жене делать то, что ей будет угодно (и попробовал бы он этого не позволить, как сразу же заявила Белла!) Поэтому она продолжала работать инструктором в учебном центре Штази возле Ганновера, снискав славу весьма лютой и беспощадной преподавательницы.

Когда очередная партия выпускников получила разнарядку на отбытие в Шотландию, Беллатрикс тоже изъявила весьма горячее желание поучаствовать, и дошла в проявлении этого желания до начальника учебного центра, который имел весьма чёткое представление, как выглядит недовольная Беллатрикс и насколько она страшна в гневе, а потому подписал прошение без вопросов. Так что двадцать второго февраля фрау Шепке ступила на покинутый некогда шотландский берег. Вот только одета она была в этот раз в германский зимний камуфляж со знаками различия капитана, а в руках вместо палочки держала снайперскую винтовку калибра 9 миллиметров.

– Давненько я тут не была, многое успело поменяться, даже удивительно, – произнесла она, глядя на дыры в стенах зданий, над которыми висели местами подкопченные синие с белым крестом шотландские флаги.

– Это вы ещё вовремя подоспели, мэм, тут могло быть ещё хуже, – ответил ей один из шотландских ополченцев. – А разве Вы уже успели здесь побывать?

– Вообще-то я отсюда родом, но мне три года назад пришлось бежать. Раньше меня знали как Беллатрикс Блэк.

– Ого! Вы та самая мисс Блэк, которая так здорово макнула лондонских сэров в их же собственное дерьмо? Мы здесь в Шотландии очень Вас после этого зауважали.

– Мне не за что было уважать аристократов, как и Вам, впрочем. И я нашла новый дом в Германии, теперь я фрау Шепке.

– Мы рады приветствовать Вас на шотландской земле!

– Только не надо оваций. Чем позже в Лондоне узнают о моём возвращении, тем большую добычу я смогу собрать, – оскалилась Беллатрикс. Шотландец понимающе кивнул.

– А, понимаю, тут в последнее время свинок развелось много, и всё двуногих. Тех самых, может, Вы слышали, которые прикрываются цветами давно несуществующих государств.

– За этим мы сюда и приехали, сэр. Это будет славная охота.

– Что ж, тогда доброй охоты, мэм! Будете рядом с нами – заходите в гости!

…Той же ночью она сделала на прикладе своей винтовки первые две зарубки. Английский лейтенант и польский хорунжий не очень удачно решили покурить на видном издалека месте. Но это была так, мелочь для разминки. Большая Охота начиналась.

СССР, Ленинград, 10 апреля 1997 года

Для Гриши Чернова весна принесла новые задачи. Собственно, ещё восьмого февраля, среди зимы, в радиокружок Центра Технического Творчества внезапно приехал товарищ в штатском на чёрной «Волге» с номерами одного очень серьёзного ведомства с Литейного проспекта. Означенный товарищ проявил живой интерес к новым перспективным разработкам и передал просьбу от ещё более серьёзных товарищей ускорить работу по ручному резаку. Просьбу – читай «приказ». Мол, тем, кто сейчас воюет в Шотландии, такой инструмент очень бы пригодился. А заодно, если получится, сделать более дальнобойную, хотя бы на километр, версию того самого перфоратора, с которого началась изобретательская слава Григория Чернова. Даже освобождение от уроков написали и выдали на руки на бумаге с печатью. Ну что ж, задание правительства надо было выполнить в срок, так что работа закипела.

А вот двенадцатого марта вернувшемуся домой Грише внезапно показали телеграмму от Бригитты, писавшей, что срочно выезжает в Ленинград и просит встретить. Подробности потом. Времени оставалось в обрез, и Гриша стремглав кинулся на Финляндский вокзал. Он успел в последний момент, электровоз, тащивший международный поезд, уже подползал к перрону.

– Бри! Ты всё-таки приехала… – прошептал невесте Гриша, обнимая её.

– Я сбежала из дома, милый… – ответила она. – Моя мать за последнее время настолько помешалась на религии, что и сама собралась уйти в монастырь, и захотела утащить с собой и меня. Именно поэтому я здесь.

– Солнышко моё, рядом со мной тебе ничего не грозит, – свои слова Гриша закрепил поцелуем. – Я с тобой. Пусть только попробует сюда сунуться.

– Потому я сюда и приехала, любимый мой, – улыбнулась Бригитта сквозь слёзы. – Больше мне некуда идти.

– Всё хорошо, всё хорошо, счастье моё… – Гриша прижал к себе вздрагивающую Бригитту. – Ты дома. Ты со мной. Ты в безопасности…

Дома он долго отпаивал её горячим чаем, пока все родные и близкие слушали её историю.

– Как же теперь твоя учёба? – спросила Лили.

– Сдам экстерном. Всё равно буду здесь поступать.

– Бри, пойдём завтра к нам в школу, я поговорю с директором, чтобы он разрешил тебе сдавать с нами, – предложил Гриша.

– Думаешь, он разрешит?

– Конечно, разрешит! Пал Палыч человек грамотный.

Понемногу Бригитту всё же удалось успокоить, и Гриша увёл её к себе. А на следующий день после уроков Гриша привёл невесту к себе в школу, и они сразу направились в кабинет директора. Выслушав историю, пожилой физик размышлял очень долго.

– Ну что ж, молодые люди, вам удалось меня удивить. За всё то время, что я работаю в нашей школе, это первый такой случай. И впервые на моей памяти школьница бежит через две страны к своему жениху из-за коренного несогласия с мнением своих родителей. Ну да ладно. Ты у меня, Чернов, никогда ничего не просил, хотя и круглый отличник по моему предмету, и даже на городской олимпиаде имеешь второе место, а теперь и по оборонному заказу работаешь. Так что я вам помогу, и попрошу в гороно разрешение на сдачу экзаменов экстерном. Как Ваше имя ещё раз? – спросил он девушку.

– Бригитта Виктория Эриксдоттер Расмуссен, – ответила Бригитта. – Скоро буду Чернова.

– Очень хорошо, – директор записал фамилию девушки в свой блокнот. – Ладно, идите, молодые люди, не смею задерживать. Решение передам через Вашего молодого человека.

– Спасибо, Пал Палыч! – синхронно сказали и Гриша, и Бригитта. Директор только усмехнулся.

– Ладно, гуляйте, молодёжь!

Так и зажили. Правда, Грише с Бригиттой вскоре пришлось окончательно перебираться жить на дачу, поскольку в квартире становилось тесновато. Впрочем, для влюблённых это было только большим плюсом – там, среди леса и на берегу моря, им никто не мешал наслаждаться своим счастьем…