Текст книги "Ленинградец 2.0 (СИ)"

Автор книги: Bobruin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Ты смотри! – опешил повидавший всякое мастер. – Действительно сам сделал?

– Точно сам, ну, друзей привлёк помочь кое в чём, кого хотите расспросите, я ж в шестьдесят седьмой школе учусь, на Петроградке.

– Ну-ну, – усмехнулся в усы мастер. – Ну что ж, ладно, допустим, что убедил ты меня, Чернов, что умеешь. Вот, держи, ключ от ящика с редкими компонентами. Будешь уходить – сдашь мне. Но не сможешь осилить, не взыщи – лавочку закрою, и до десятого класса не подходи.

– Какие же они редкие, я всё то, чем свой мотор усовершенствовал, на радиорынке купил.

– Откуда тогда схему взял? Разве она была в печати?

– В «Юном технике» взял, где ж ещё, номер за декабрь прошлого года. Или, может, знаете, в «Моделисте-Конструкторе» в паре номеров за прошлый и этот год уже обсуждали. И сами все эти элементы разбирали, и аналоги их, которые подходят в случае чего…

– Ну да, ну да, припоминаю, было такое… Ты смотри, в самом деле знаешь. Ладно, вижу я, что ты в курсе всего того, чем мы тут живём. Действуй, твори, если получится что, на выставку заявим.

Вот Гриша и принялся творить, и заодно привлёк к творческому процессу пару своих закадычных друзей, ещё дворовых, в ком обыденная жизнь не смогла убить желание к творчеству. Кое-какие идеи в самом же журнале прямо-таки просились к воплощению. Вот, например, идея «тихого перфоратора», не дававшего ни шума, ни вибрации, висела в воздухе уже давно. Жители многоквартирных домов, как новых, так и старых, спасибо бы сказали. А ведь не то чтобы слишком сложно…

Великобритания, Лондон, 17 ноября 1994 года

– И снова красные! Ничто их не берёт! – выругался Фадж, отложивший газету. Очередной номер «Ежедневного Пророка» был посвящён разрыву ирландцами соглашения с Великобританией об обучении магически одарённых детей в Хогвартсе, и отзыве всех учеников ирландского и североирландского происхождения обратно на Зелёный остров.

– Но господин Министр, почему Вы такого мнения? – удивились присутствовавшие при сём Бартемиус Крауч и Руфус Скримджер.

– Потому что ирландцы, я имею в виду Дублин, а не Белфаст, с самого объявления своей независимости ориентировались на континент. И во время нашей войны с Гриндевальдом объявляли о своём нейтралитете, хотя этот нейтралитет и был выгоден скорее Берлину, чем нам.

– Но разве не имеют ирландцы права отзывать своих граждан обратно домой?

– Своих, может быть, и да, – согласился Фадж. – Но они распространяют свои претензии даже на Ольстер! А северяне, скорее всего, согласятся.

– Вы правы, господин Министр, – хмуро подтвердил Скримджер. – Отделение Аврората в Белфасте уже давно отмечает многочисленные случаи гражданского неповиновения. Представьте себе, в пивных вдруг перестали понимать английский язык! Теперь моим людям там, чтобы отдохнуть после работы, нужно напрягать мозги и вспоминать древний гаэлик [31], чтобы элементарно поговорить с барменом!

– Господин Министр, если ирландцы стремятся больше смотреть на Берлин, чем на нас… – вставил слово Крауч. – То они могут заразить идеей сепаратизма и Шотландию, а это значит…

– О Мерлин Пресветлейший! Только не это! – Фадж понял всё. – Если шотландцы вслед за Ольстером тоже подхватят этот вирус сепаратизма, наше единственное учебное заведение, школа «Хогвартс», окажется на угрожаемой территории!

– Господин Министр, я со своей стороны окажу всю необходимую поддержку… – обратился Скримджер.

– Хорошо хоть иногда Вы помните о служебном долге, Скримджер, – слегка успокоился Фадж. – Потому что иначе парировать угрозу мы не сможем. Увы, но мы открыты для восстаний у себя, и не можем действовать на континенте.

– Но… разве нет тех людей и магов, что могут разжечь что-нибудь на континенте? – спросил Крауч.

– Разве нам кто-нибудь поверит после Пражского Позора? Крауч, о национальном сопротивлении на континенте забудьте навсегда, там не осталось никого, кто мог бы организовать восстание даже на наши деньги, которых у нас, кстати, мало. А если и найдутся такие отчаянные выскочки, то их переловит Штази или КГБ, что означает одно и то же в плане их последующей участи. При этом они, что характерно, будут в своём праве, ибо все малые народы, на которые мы могли бы рассчитывать, за эти пятьдесят лет совершенно ассимилировались среди стран, их поглотивших. И мы опять добьёмся лишь того, что над нами будет смеяться весь мир, как это было уже неоднократно. А я не хочу, чтобы Британию снова полоскали в газетах как нацию пиратов-неудачников, ни на что серьёзное не способных. Мне хватило и провалов последних лет. Так что идите, господа, и я жду от Вас конкретных предложений по вопросу парирования угрозы прогерманского восстания в Эдинбурге и Белфасте. Но помните – конкретных, а не домыслов с неизвестными условиями и заведомо провальным осуществлением.

Крауч и Скримджер вышли из министерского кабинета. А вот секретарь Фаджа, Эдвард Бэнкс, ставший невольным слушателем беседы сквозь неплотно закрытые двери, очень заинтересовался вопросом – а что, собственно, произошло в Праге? Ну да, есть такой город, в Германии, кажется, но чем он так успел прославиться?

Любознательность привела мистера Бэнкса в книжный магазин «Флориш и Блоттс», где, среди всевозможных древних фолиантов, повседневных руководств, бульварной беллетристики и учебных пособий он обнаружил невесть как попавшую туда книгу по истории немагического мира. По прочтении сего пособия мистеру Бэнксу всё стало понятно.

Оказывается, после Первой Великой войны была такая страна Чехословакия, и Прага в те времена считалась её столицей. Но просуществовала эта страна всего двадцать лет, и в 1939 году немцы вернулись снова, объявив о присоединении этих земель как исконно немецких. Чехи встретили это известие дружным сопротивлением, и сопротивлялись они ударным трудом на заводах без единого за всю войну случая саботажа и вполне себе мирной и цивилизованной передачей в пользу Германии всего очень даже немалого имущества чешской армии. Что-то изобразить из себя пыталось только правительство бывшей республики, бежавшее во Францию, а потом в Британию, и до сих пор вершившее государственные дела, не вылезая с туманного Альбиона.

Так вот, это самое эмигрантское правительство в начале 1943 года подбило-таки британские спецслужбы на необходимость организации на территории германских провинций Богемия и Моравия некоего чехословацкого сопротивления, должного сопротивляться немцам как-то иначе, нежели ударным трудом на благо Рейха или бесперебойной работой железных дорог опять-таки для него же. Ну что ж, найти среди эмигрантов подходящих персонажей особого труда не составило, и в назначенную дату ячейка Сопротивления в Праге таки была организована. Получив оружие и инструкции, они засели в подвал и стали ждать даты, указанной в привезённых из Лондона прокламациях как «День начала общечешского восстания». И они восстали в указанный день, и вышли на площади с требованием ухода немцев из Чехии вообще и Праги в частности. Советские танкисты, к этому дню вот уже сутки как преспокойно пившие пиво на улицах города, были весьма удивлены, глядя на начинающийся беспредел, и ответствовали повстанцам: «Чего-о? Какие ещё, в женский половой орган, немцы? Нету немцев, кончились, узбеки надо?»

В результате восстание закончилось, едва начавшись, и товарищ Сталин, на стол которому обстоятельный доклад о произошедшем, присланный из штаба 1-го Юго-Западного фронта за личной подписью командующего, маршала Кутепова, лёг в тот же день, изволил весьма долго смеяться по поводу незадачливости и тугодумия чешских сопротивленцев. И, как выяснилось впоследствии, сия эскапада, встреченная гробовым молчанием остального населения Праги, только убедила правителя Советского государства в том, что национальное развитие идёт всевозможным малым народам только во вред. Поэтому осенью того же 1943 года, когда Германия приняла советские условия мира, в качестве немецкой территории сохранили всё то, что немцы успели присоединить к 1 января 1941 года. Таким образом, Прага и земли вокруг неё оказались в составе вновь образованной Германской Демократической Республики, всякое национальное развитие на этих землях прекратилось само собой и, предоставленные сами себе, чехи очень быстро ассимилировались обратно в немцев.

Вот как раз эта история о неудавшемся восстании и вошла потом в анналы под названием «Пражский Позор», а над британской разведкой очень долго смеялись в Москве и Берлине. В учебнике также упоминалось, что как раз после этого случая всякое упоминание о каком-либо национальном развитии и каких-то особых правах нацменьшинств на континенте прекратилось раз и навсегда, а государства в красном блоке остались только те, кто смог доказать непрерывность своего существования и готовность это самое своё существование хоть как-то подтвердить делом. Лимитрофы же, малые народности и прочие «униженные и оскорблённые» совершенно исчезли с карт и бесследно растворились среди государств, их поглотивших.

Эдвард Бэнкс закрыл книгу, имея на душе весьма противоречивые чувства. Вот, значит, о чём упоминал господин Министр, и какой эпизод послужил началом той самой серии феерических провалов и сокрушительных неудач, что вот уже полвека покрывают несмываемым позором прежде гордое имя Британской империи. И весь мир теперь дружно смеётся над теми, перед кем ещё чуть более полувека назад преклонялись. Вот уже воистину, от великого до смешного – один шаг…

Свежая пресса

Газета «Правда» (СССР), 24 июня 1994 года. Раздел «Достижения пятилетки»

НА ГОРОДСКОМ ТРАНСПОРТЕ – БЕСПЛАТНО

Верховный Совет СССР принял сегодня решение о полной и безусловной отмене с 1 июля 1994 года платы за проезд граждан в городском и пригородном пассажирском транспорте независимо от продолжительности поездки. Обусловлено это очередным этапом курса на повсеместное сокращение в нашей стране денежного обращения.

Пока сохраняется оплата за проезд на такси, маршрутных такси, а также междугороднем транспорте, однако тарифы на пользование этими видами транспорта будут значительно снижены».

Газета «Крылья Родины» (СССР), 5 августа 1994 года. Раздел «Авиапром – Родине»

«КОГДА ПРОГРЕСС В ПОМОЩЬ

Трудящиеся авиационного завода в Комсомольске-на-Амуре представили комиссии Главного командования Военно-воздушных сил новую опытную модель тяжёлого истребителя. Сделанный на базе серийного Су-30, новый самолёт, тем не менее, является серьёзным шагом вперёд за счёт установки на нём новых движителей типа «гравицаппа», уже успевших зарекомендовать себя в гражданском авиастроении. В ходе заводских лётных испытаний установлено, что оснащённый гравицаппами самолёт может теперь взлетать с места и садиться на него же, не пользуясь взлётно-посадочными полосами. Дальность и радиус действия при этом остаются при этом как минимум неизменными.

Ожидается, что новый истребитель поступит на приёмочные испытания Военно-воздушных сил в самое ближайшее время…»

Журнал «Юный техник» (СССР), февраль 1995 года. Раздел «Творчество нашей молодёжи»

«СВЕРЛИТЬ – БЕСШУМНО

Подведены итоги всесоюзного соревнования среди Домов и Центров технического творчества за 1994 год. По результатам конкурса первое место присуждено Ленинградскому городскому Центру технического творчества, представившему на испытания новый образец ручного строительного инструмента под названием «силовой перфоратор», созданный группой ленинградских школьников-новаторов под руководством восьмиклассника Г.С.Чернова.

Новое устройство отличается кардинально новым принципом работы, заключающемся в воздействии на объект направленным энергетическим лучом, пропущенным через искусственно выращенный кристалл красного цвета. Оператору нового инструмента необходимо выставить три параметра действия: ширину проделываемого отверстия, мощность луча и заглубление действия, после чего аппарат проделает отверстие требуемых размеров без привычных при использовании обыкновенных перфораторов шума и вибрации.

Новое изделие пока проходит испытания на разных материалах от картона до цементных стен, но уже достигнутые результаты привели комиссию в восторг. Представители строительно-монтажных управлений, присутствовавшие на подведении итогов соревнования, теперь с нетерпением ждут начала промышленного производства нового устройства и его повсеместного внедрения».

Газета «Берлинер Тагеблатт» (ГДР), 22 февраля 1995 года. Раздел «Экономика Союза»

«НОВОЕ ПОПОЛНЕНИЕ НАШИХ РЯДОВ

В столице Италии г. Риме состоялось очередное заседание Совета Экономической взаимопомощи, на котором председательствовал итальянский лидер Сильвио Берлускони. В ходе этого заседания был положительно решён вопрос о приёме Республики Каталония в действительные члены СЭВ, наравне с ней аналогичный статус получил Кувейт. Кандидатский статус предоставлен Бахрейну, Катару, Неджду и Конфедерации Оман. Государство Белуджистан подало заявку на предоставление статуса наблюдателя. Также, вне очереди, что вызвано чрезвычайными обстоятельствами, кандидатский статус предоставлен Конфедеративным Штатам Америки, с условием выполнения всех необходимых реформ после окончания Войны за Независимость».

[31] Г а э л и к, он же гэльский язык (англ. Gaelic) – язык коренных племён и народностей Шотландии и Ирландии, распространённый до оккупации этих земель англичанами. В настоящее время почти забыт, хотя и возрождается силами ирландского правительства.

Комментарий к Глава девятая. Молоко вдвойне вкусней, если это ...пиво! Вот и следующая глава готова. Гриша Чернов продолжает изобретать, а в Британии тем временем продолжают строить зловещие планы, не видя того, что за ними уже собираются п р и й т и...

По итогам голосования наибольшее количество голосов набирают “Дафна Гринграсс” и “Новый персонаж”. Куда в получившуюся сюжетную линию впихнуть сестёр Патил, я упорно не представляю. Сёстры Делакур тоже выпали из общей картины по причине непроведения Турнира. Таким образом, из множества приведённых вариантов осталось два, и с обеими девушками Гриша уже знаком. Романтическая линия начнётся с 10-й или с 11-й главы, примерно по достижению Григорием Черновым возраста 15-16 лет.

====== Глава десятая. Какие ваши доказательства? ======

Гремит под ногами дырявая крыша,

Ныряю в чердачный удушливый мрак.

Пока всё нормально – голуби, тише!

Гадьте спокойно, я вам не враг!

Вот он, тайник, из него дуло чёрное

Вытащил, вытер, проверил затвор,

Ткнул пулемётом в стекло закопчённое,

В морды кварталов, грызущих простор,

Гул голосов снизу нервною лапою

Взял суету в роковые тиски,

Скучно вам, серые? Щас я накапаю

Правду на смирные ваши мозги!

ДДТ «Террорист»

СССР, Кубинка, 1 мая 1995 года

К традиционному первомайскому параду на подмосковном аэродроме готовились долго. Репетировали, слаживались, чтобы завершавший каждое подобное мероприятие пролёт над Москвой в который раз подряд прошёл без сучка и задоринки.

Основной состав участников парада был известен ещё по прошлому разу. Всё те же вертолёты Ми-24, Ми-26 и Ка-52. Штурмовики Су-25 и фронтовые бомбардировщики Су-24. Палубные самолёты «Мессершмитт-530» и «Юнкерс-388». Лёгкие истребители МиГ-29 и «Мессершмитт-562». Тяжёлые Су-30. Высотные перехватчики МиГ-31 и самолёты дальнего рубежа «Хейнкель-419» с радарами повышенной мощности, чья задача заключалась в перехвате и уничтожении самолётов далеко над морем. Морские ракетоносцы и разведчики Ту-22М. Тяжёлые стратегические ракетоносцы Ту-95, М-55 и Ту-160.

Сотрудничество с германскими и итальянскими заводами приносило свои плоды (всё же современный самолёт – штука слишком сложная, чтобы его мог производить только один завод), поэтому каждая из представленных машин была плодом усилий больших групп конструкторов и инженеров из СССР, Германии и Италии. Штурмовик Сухого, уже давно известный под прозвищем «Грач», летал на немецких двигателях, дававших дополнительную тонну полезной нагрузки.

Палубная авиация даже на советских авианосцах была представлена в основном немецкими машинами. Как-то у наших конструкторов не заладилась работа с самолётами вертикального или укороченного взлёта, разве что только транспорт Ан-72 получился. Правда, появление новых движков, гравицапп по-народному, открывало новые перспективы.

Нёс немецкие моторы и ракетоносец мясищевской разработки М-55, первый сверхзвуковой «стратег», полетевший за десять лет до Ту-160. Правда, туполевская машина оказалась более технологичной и могла выпускаться в больших количествах.

Однако в этот раз обещали что-то новое. Такое, чего никто в Москве, за исключением крайне небольшого количества посвящённых, ещё не видел. И вот сейчас продукт новейшего полёта русской и немецкой инженерно-технической мысли обещали показать городу и миру.

Над аэродромом раздался сигнал, разрешающий взлёт. В небо начали подниматься первые звенья истребителей и штурмовиков, которые затем, разогнавшись и набрав высоту, уходили в сторону Москвы.

Вслед за истребителями натужно оторвались от полосы и бомбардировщики, каждый из которых сопровождала четвёрка «МиГов». А тем временем аэродромный тягач вытащил из ангара тот самый секретный аппарат, о котором мало кто до сих пор знал…

Когда сбросили чехол, авиатехники только что аплодисментами не разразились. Тот самолёт, что предстал их глазам, поражал взгляд и приводил в восхищение. Восхищение, как же гений мысли, соединённый с ударным трудом, может родить что-то, настолько близкое к совершенству.

Новый ракетоносец – а ничем иным, кроме новейшего «стратега», эта машина таких размеров быть просто не могла – медленно и величаво поднялся в воздух, шипя прогреваемыми двигателями. Стало быть, эти новые движки, гравицаппы, что могут удержать в воздухе транспорт Ил-76, а чему-то более мелкому вроде «Москвичей», или даже «Мерседесов», и вовсе заменяют прежний двигатель, уже прижились и здесь. Впрочем, о новом истребителе уже писали в газетах и журналах, транспорт тоже уже люди видели, почему бы не появиться и бомбардировщику?

Клиновидный силуэт с оттянутыми назад крыльями становился всё меньше. Основные двигатели вошли в рабочий режим – и самолёт, провожаемый восторженными аплодисментами авиатехников, выбежавших на полосу, исчез в весеннем небе, оставляя за собой густой белый след. А на сопровождение ему точно так же поднялись с «трёх точек» четыре истребителя, бывших снаружи почти обычными Су-30, но внутри, судя по всему, тоже улучшенными.

Большой самолёт в сопровождении четырёх меньших прошёл в небе над пригородами Москвы, приближаясь к цели парада – Красной Площади…

СССР, Москва, 1 мая 1995 года

Первое мая выдалось в столице Союза Советских Социалистических Республик жарким и солнечным днём. И, как происходило каждый год с тех пор, как молодое Советское государство достаточно окрепло, по Красной площади в этот день проходил торжественный парад.

Уже прошли с развёрнутыми знамёнами колонны солдат, матросов и офицеров. Проехала техника, от боевых машин пехоты до тяжёлых танков и от реактивных систем залпового огня до могучих тягачей с баллистическими ракетами.

Оставалась только «воздушная» часть парада, и начало её выдалось вполне обыденным, в конце концов, москвичи наблюдали одни и те же Ми-24 или Ту-95 из года в год. Но вот финальный аккорд выдался весьма феерическим.

К площади неторопливо подходил самолёт необычных очертаний. Ни на какой из пролетевших ранее машин, даже на Ту-160, он полностью похож не был. Скорее новый бомбардировщик напоминал распластавшуюся в небе большую камбалу с длинным заострённым носом и практически неразличимым хвостом.

– Над Красной площадью проходит новейший экспериментальный стратегический ракетоносец «М-90» в сопровождении экспериментальных истребителей Су-37, – пояснял диктор гостям парада.

Упомянутый «М-90» тем временем раскрыл люки и выпустил из таившихся в глубине фюзеляжа револьверных установок несколько десятков фейерверков, огненными цветами распустившихся над ошарашенной площадью. Затем он прибавил ход и пропал из виду.

В новостях только о том и говорили, что о новом самолёте. Говорили много, не сказав ничего, ибо о характеристиках нового ракетоносца не было пока известно. Только и видели, что выпуск фейерверков над площадью.

И никто, никто не заметил усмешки стоявшего на трибуне товарища Суворина. Лишь те, кто волей случая оказались совсем рядом, услышали, как самый таинственный деятель из всего руководства Советского Союза зловещим шёпотом произнёс что-то о длинноухих уродцах и пушном полярном звере, собирающемся к ним в гости. Понять его мог только бывший там же товарищ Бессмертный, но он по своей привычке никому ничего не сказал, лишь многозначительно хмыкнув.

Великобритания, Хогвартс, 26 июня 1995 года

Учебный год подошёл к концу, студенты и выпускники грузились в «Хогвартс-Экспресс». Дамблдор, глядя на станцию из окна своего кабинета, не мог сдержать своей ярости.

«Золотое Трио», как именовали подхалимы директорских протеже – Невилла Лонгботтома, Рона Уизли и Гермиону Грейнджер – понесло первые потери. Увы, но крайне неуживчивая натура Рона Уизли, патологически ненавидевшего всё, что ему было не под силу понять, и всех, кто был умнее или способнее его, в конечном итоге стоила ему жизни.

Произошло это в мае, в коридорах школы, после очередного совместного урока Гриффиндора со Слизерином. Что именно послужило причиной очередной драки между представителями двух вечно противоборствующих факультетов, теперь уже выяснить не представлялось возможным, ибо ни один из её инициаторов и участников на этот раз не остался в живых.

По показаниям очевидцев, Рональд Уизли весьма экспрессивно сказал что-то своему главному конкуренту, Драко Малфою. Тот ответил что-то, оставшееся, видимо, не понятым, после чего гриффиндорец ощутимо приложил кулак к лицу слизеринца. Хорошо так приложил, с размаху. Малфой не остался в долгу, схватившись за палочку, на помощь Уизли прибежали Дин Томас и пятикурсник Кормак МакЛагген, Малфою же помогали его охранники Крэбб и Гойл. Что именно эти шестеро студентов выпалили друг в друга и в каких количествах – сие осталось неизвестным, ибо, видя, к чему идёт дело, все остальные поспешили прикинуться мышами и скрылись в соседних коридорах.

Подоспевшему на дикие вопли мистеру Филчу осталось только с горечью констатировать скоропостижную кончину троих студентов с Гриффиндора и троих со Слизерина. А ему, директору, Альбусу Дамблдору, вот как же он привык к этому имени за последние сто пятьдесят лет, теперь придётся писать письма родителям упокоившихся студентов о кончине их детей. Написать – а потом выслушивать все те потоки гнева, которые, несомненно, обрушатся на его голову, и более всех усердствовать будет никто иной, как Люциус Малфой, весьма уважаемый и достопочтенный член магического сообщества. А такого обычной магией не проймёшь, тот и сам ею владеет не хуже, как бы д р е в н ю ю применять не пришлось.

А тут ещё Красный Мордор продолжает не давать покоя. Всё чаще в видимости из школы небо перечерчивают белые следы от летящих на огромной высоте самолётов. От хаффлпаффца Джастина Финч-Флетчли, чей отец служил в большом мире лётчиком Королевских Военно-Воздушных сил, директор знал, что это летают русские тяжёлые бомбардировщики типа «Медведь» [32], либо разведчики на их базе. Но что они смогут увидеть? Хогвартс закрыт от внешнего мира куполом д р е в н и х чар, сквозь которые не смогли проломиться ни немецкие радары, ни британские. Только тот, кто имеет магический дар, сколь бы ни был он развит, сможет увидеть то, что сокрыто от большого мира. Но уж и вовсе единицам откроется то, чем замок служит с забытых ныне времён по замыслу Древних…

СССР, Ленинград, 19 августа 1995 года

Лето девяносто пятого Гриша Чернов запомнил надолго. Предпоследняя смена в «Артеке» принесла ему первый несмелый поцелуй от Бригитты, которую вся смена уже давно считала его, Гришиной, подругой. А прощаясь в Симферополе, девушка из Швеции пообещала однажды приехать в гости. Уж очень ей хотелось в Питере побывать, как она толсто намекнула. Ну что ж, папины уроки даром не прошли, намёк был понят…

По возвращению из пионерлагеря его нашла и другая, не менее приятная новость – как оказалось, созданный руками Гриши и его друзей набор строительного инструмента привлёк интерес госкомиссии и сейчас проходит испытания, итогом которых должно стать решение о серийном производстве. Центр технического творчества же стал необычайно популярен – ещё бы, сделали перфоратор, который НЕ ШУМИТ! Во всяком случае, Ленметрострой уже пообещал, что закажет новинку, как только появится такая возможность. Сведения точные – у одного из друзей Гриши дядя там прорабом трудился, станцию «Старая Деревня» строил. А мастер радиокружка с большим нетерпением ждал теперь ставшего уже девятиклассником Григория Чернова, чтобы продолжать работы над совершенствованием ранее созданных и изобретением новых изделий.

На его день рождения всей семьёй слетали в Италию, где опять гостили у Гринграссов в их доме недалеко от Милана, и здесь Гришу ожидала новая порция девичьего интереса, на этот раз от старшей дочери папиного приятеля, Дафны, уже даже кое-как понимающей по-русски.

А тут ещё одна новость – Дора замуж собралась, чтобы с женихом не разлучаться, не ехать по распределению отдельно от него в какой-нибудь «Учкудук – три колодца», а быть рядом с мужем. Избранник её, лётчик-истребитель по имени Паша сам только-только лётное училище окончил да распределение в полк получил, вот и появился однажды на пороге дома дяди Феди и тёти Ани с огромным букетом цветов и чётким намерением составить счастье их дочери.

Ну что ж, офицеры в стране были в чести, лётчики пользовались заслуженным уважением, потому кандидатура лейтенанта Павла Селиванова была одобрена сразу же. Приехавший с дачи по такому поводу дедушка Мойше, от внимания которого сие событие укрыться не могло никак, тоже руку жениху пожал. Как же – племянница зятя не такой уж и дальний по советским меркам родственник, чтобы оставаться безучастным к её судьбе.

Советские загсы обычно с такими вопросами долго не тянули, и вот, вчера Дора Тонева стала Дорой Селивановой. Вот и гулял теперь Гриша Чернов на свадьбе двоюродной сестры, и, как и все, пожелал им с Пашей счастья в жизни. Новобрачный поинтересовался, не желает ли Гриша сам лётчиком стать, и пообещал помочь в случае положительного ответа. Дора же картинно шлёпнула мужа по руке и сообщила, что её двоюродный брат и сам уже изобретателем заделался.

Свадьба прошла достаточно тихо, во всяком случае, никто никому морды не бил, только разве что надели тамаде на голову пластмассовое ведро с цветами, так неужели это серьёзно?

Вместо свадебного путешествия у молодых получилась только поездка в гарнизон, где лейтенанту теперь предстояло служить и летать на Су-30. Хорошо хоть не Дальневосточный округ получился, как вполне могло быть, а Северо-Кавказский. Так что дорога у Доры и Паши вышла до аэропорта «Пулково» на рейс до Ростова-на-Дону.

А для самого Гриши близились школьные будни, ибо уже первого сентября предстояло отправляться в девятый класс. Как-то там учёба пойдёт?

Великобритания, Лондон, 31 августа 1995 года

Гражданин, сошедший в аэропорту «Хитроу» с рейса, прибывшего из Мадрида, особых подозрений у службы безопасности аэропорта не вызвал. Так что таможня без особых проблем отметила въезд, и направился испанский подданный Хуан Пабло Мендоса по делам служебным на британскую территорию, и вскоре потерялся в толпе лондонских жителей и гостей города.

В глухом тупике, не просматривавшемся ни с соседних домов, ни с улицы, он переоделся и сменил внешность, превратившись из испанского подданного в британского, и звали его теперь Эрни Миллер. Но смены одежды оказалось мало, человек надел на руку часы, скрывшие его истинный облик, теперь он выглядел как мальчик-подросток одиннадцати, максимум двенадцати лет. По факту же было ему без малого тридцать, звали его Иван Матвеевич Кононов, воинское звание имел «старший лейтенант государственной безопасности». В Британию под видом испанско-подданного он поехал по заданию от родимой Конторы, выяснить и локализовать источник ч у ж о й магической силы с целью его последующего уничтожения.

Готовили его тщательно. Ставшая инструктором Штази Беллатрикс Шепке (в девичестве Блэк, в первом браке Лестрейндж) много чем поделилась с московскими курсантами и их начальством насчёт того, как и что нужно делать, чтобы добраться до школы «Хогвартс». Семейство Миллеров, недавно перебравшееся на постоянное место жительства в ГДР, оказалось очень кстати, и рассталось с билетом и предписанием на поездку в Хогвартс без особого сожаления.

Наскоро раздобыв все книги и учебные принадлежности, «Миллер» решил снять комнату в баре «Дырявый Котёл».

Номер попался несколько не первой свежести, судя по тому, что на кровати был обнаружен зачитанный только что не до дыр журнал под названием «PlayWizard». «Эрни Миллер» не смог пройти мимо, и печатное издание, предназначавшееся для волшебников старше семнадцати лет, прочитал. Содержимое было вполне предсказуемым. А поэтому старший лейтенант госбезопасности смог произнести только одно слово, буквально здесь напрашивавшееся:

– Капитализм.

Великобритания, где-то по пути в Хогвартс, 1 сентября 1995 года

– Эй, ты, первогодок, как там тебя… А ну выметайся из купе! – трое молодчиков в дурацких балахонах с жёлто-чёрными гербами вломились без приглашения.

– А в чём дело? – переспросил «Эрни Миллер», изобразивший непонимание. – Что Вы хотите?

– Это наше купе! Мы всегда здесь ездим! Уже шестой год!

– Здесь полно других купе, почему бы вам не выбрать другие?

– Вот сам туда и иди! И ещё за проезд на чужих местах ты нам должен пятьдесят галлеонов! – заявил главарь прибывших под самодовольное ржание двоих молодчиков.

Три могучих удара вырубили троих отморозков в мгновение ока. «Миллер» выбросил их всех в коридор, закрыл дверь, перевёл дух и сказал сам себе:

– Хулиганы!

Но дверь снова открылась, и на сей раз появилась девушка с взъерошенной гривой каштановых волос, которую сопровождал явно переедающий молодой человек, на лице которого только свиного пятачка не хватало.

– Извините, уважаемый, но что делают в коридоре возле Вашего купе три бессознательных тела? – спросила девушка.

– Они всегда здесь ездят, – ответил ей «Миллер».

– Вы потрудились бы убрать их хотя бы в соседнее купе, потому что иногда здесь ходят преподаватели.

– Пусть убирают себя сами. Я один, их трое.

– Что это за порядки? С Вами невозможно иметь дело! – покраснела девушка, закрывшая дверь. Дальше до самого Хогвартса «Эрни Миллера» больше никто не побеспокоил.