Текст книги "То, что нас связывает (СИ)"

Автор книги: Blueshoe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Май, правда или выкуп?

Парень вздрогнул от неожиданности, но ответил спокойно:

– Правда.

– Здесь сейчас есть человек который тебе очень нравится?

– Да, – немного помедлив, ответил он. Марина дёрнула бровями, но больше ничего не сказала. Пока очередь снова не дошла до неё.

– Май, правда или выкуп? – прищурилась девушка и у меня от ее взгляда что-то екнуло.

– Правда, – снова ответил Май.

– Этот человек, который тебе нравится, парень? – достаточно громко и чётко спросила Фирсова. Май выдохнул, будто ожидал чего-то подобного и, подняв на Марину взгляд, твёрдо ответил:

– Да.

Народ зашептался, кто-то залихватски присвистнул, кто-то захихикал. А я выпал в осадок. Ему нравятся парни. Нравится кто-то из присутствующих. Может я? Это было бы слишком хорошо, но так хотелось в это верить.

– Давай уйдем? – предложил я. Но Фирсова услышала и спросила:

– А что, есть что скрывать?

– Марина, угомонись, а? – попросил я, но Май покачал головой и остался сидеть.

Я уже знал, что случится, когда очередь снова дошла до Фирсовой.

– Правда или выкуп, Май?

– Чего ты пристала к нему, не объяснишь? – разозлился я.

– А ты что, его персональный телохранитель? – немного пьяным голосом спросила девушка, нагло улыбаясь.

– Выкуп, – прервал наш спор Мирошенко. Фирсова подленько захихикала.

– Ну раз тебе нравятся парни, значит ты гей. Значит мечтаешь ты о члене. Тогда твой выкуп – это сделать минет кому-нибудь из присутствующих парней...

– Ты рехнулась? – возмутилась Диана. Часть народа её поддержала. Остальные были слишком пьяны и просто тупили.

– Ну что, желающие есть? – не унималась Фирсова.

– Знаешь, тебе, пожалуй, хватит, ты уже берегов не видишь, – зло процедил я.

– А что вы на неё взъелись? – влез такой же нетрезвый, как Фирсова, Матрос, – она правду сказала. Педрилы только и думают, кто бы им присунул. А Мирошенко у нас пидорас. Так что ему стоит отсосать? Ну, кто хочет? Можно закрыть глаза и представить, что это девчонка. Даже патлы длинные, дёргай не хочу.

– Все, хватит! Задолбали! – Я резко встал и, схватив Мая за руку потащил прочь от этой пьяной толпы. Этот тоже, расселся, посмотрите на него. Давно бы уже ушли, если бы не его долбанная гордость.

– Не хочешь делиться, Мельников? – зло крикнул Ромка, – Только тебе можно ему присовывать, да?

– Ты совсем охерел придурок? Я и Май – это смешно! Мы друзья. А у тебя какие проблемы? Я смотрю, самый настоящий пидорас у нас тут ты, – едва сдерживаясь, чтобы не всечь этой скотине, бросил я и пошёл к выходу, таща за собой на буксире Мая.

– А ты ему отстегиваешь бабло, или он тебе за бесплатно дает? Он же у нас нищеброд. На все ради денег, наверное, согласен, – не унимался Матросов. Ну всё, кончилось мое терпение. Я развернулся так стремительно, что от меня народ шарахнулся. Мой удар впечатал Рому в стену, по которой он тихо сполз на пол, вращая глазами.

– Заебал ты, мудила! – прорычал я, пнул с дороги пустую банку из под пива и удалился.

История эта не закончилась так просто, к сожалению. Правда, узнал я обо всём слишком поздно.

Тогда в мае, я не придал особого значения тому, что Май был все время занят. Бабушка его заболела и он почти не приходил в гости. В школе его постоянно где-то носило. А когда мы виделись, выглядел он плохо. Я списывал всё на волнение за бабушку и на увеличившееся количество работы. Мне и в голову не приходило, что с ним что-то может быть не так. На это «не так» я наткнулся случайно.

Пошёл в раздевалку во время урока физкультуры и услышал, как кто-то шумно дышит и что-то бормочет в душевой, хотя не было слышно, чтобы вода лилась. Я заглянул и остолбенел. Это был Матросов, а на полу перед ним на коленях стоял Май и... делал минет этому ублюдку. Рома, не стесняясь, трахал Мирошенко в рот, дергал за волосы, явно доставляя этим парню не самые приятные ощущения.

– Давай, сучка, соси. Лучше соси, не халтурь, – приговаривал Матрос, – бля, щас кончу...

Май закашлялся и попытался вывернуться, но Рома не позволил, пока сполна не насладился моментом. Только потом отпустил. Май вскочил и бросился к раковине полоскать рот. Я стоял поражённый и не мог двинуться, пока Мирошенко не поднял взгляд и не увидел в зеркале моё отражение.

Меня сдуло оттуда мгновенно. Я и не знал, что умею так быстро бегать. Очухался я возле двери нашей квартиры. Слава богу, ключи оказались в кармане. У меня не сразу получилось открыть замок. Руки дрожали, как у алкоголика со стажем. Да не только руки, меня всего трясло. От обиды, злости, разочарования, ревности... А я мучился, боялся Маюшку обидеть. А Маюшка не обидчивый. Он сосёт и даже глотает.

БЛЯДЬ!

Я сполз по двери на пол, обхватил голову руками и понял, что плачу, когда что-то капнуло на пол. Докатился...

Вечером Май пришел ко мне. Сказал, что хочет поговорить. Я не пустил его домой. Вместо этого мы пошли на улицу, в сквер недалеко от нашего дома. Нашли пустую лавочку подальше от чужих взглядов и ушей.

– Илья, я хотел объяснить... – начал было Май, но растерялся и замолчал.

– Ну вперёд, объясни, – зло бросил я, – Объясни, если получится, зачем тебе это? Из любви к искусству?

– У меня не было выбора, – тихо сказал парень.

– Что-то я не заметил, чтобы он держал пистолет у твоей головы. Ты делал это с ним не потому, что любишь его. Тогда почему? Неужели он тебе платит за это? Договорились все таки? – завёлся я.

– Нет, – Май вскочил с лавочки, – у меня не было выбора. Это не ради денег...

– А ради чего? Ради чего, Мирошенко?

– Ради тебя...

– Что, прости?! – офигел я, а потом взбесился окончательно.

– Знаешь что, ты вобще уже охерел. Мало того, что ты педик и членосос, так ты еще и меня в качестве мотивации приплел? Что за тараканы в твоей башке? Вы с Матросом идеальная пара, совет да любовь!

Я спрыгнул с лавки, развернулся пошел прочь.

– Илья! Что за фигню ты несешь? – попытался остановить меня Май, схватив за рукав. Я развернулся и оттолкнул его с такой силой, что он упал на спину.

– Не трогай меня... не прикасайся ко мне. Не подходи и не разговаривай. Я не хочу тебя больше видеть. Усёк?

Май поднял на меня полные слёз глаза, а я развернулся и ушёл. Господи, как я винил себя потом за каждое слово. За то, что не удосужился выслушать его, разобраться.

На следующий день Май в школу не пришёл. И через день тоже. Он вообще больше не пришёл в школу. Хотя мне казалось, что я видел его светлую макушку в толпе, но это мог быть просто кто-то похожий. Дня через три меня, мрачного и раздраженного выцепила Диана и спросила:

– Ты знаешь, что Фирсова сняла на телефон, как ты ударил Матроса? А что он угрожал написать на тебя заяву в полицию?

– Что?! Нет, не знаю. А почему не написал?

– Не знаю почему. А почему Май в школу не ходит?

В моей голове что-то щёлкнуло – ради меня! Матрос не пошёл угрожать мне, знал, что я его пошлю. А вот Май повёлся. Тем более, что я защищал его в тот раз. Значит Рома у нас шантажист? Интересное кино... а еще самостоятельный до фига Май с психологической травмой теперь на всю жизнь. Надо его найти. Немедленно. Мало ли что он мог натворить. Я ему такого наплёл... А с Матросом я потом разберусь.

Я примчался домой и столкнулся с мамой. Она сидела на кухне, в черном платье и задумчиво теребила ажурный шарфик, подарок Мая на восьмое марта.

– Мам, ты чего? Что-то случилось?

– Илюш, ты разве не помнишь, я говорила. У Мая бабушка умерла, сегодня похоронили.

– Что? – севшим голосом спросил я. Действительно не помнил ничего, всю информацию о Мае я старательно игнорировал, – а Май... он где? Как он?!

– Не знаю. Он после кладбища испарился куда-то. Дома его нет, я заходила.

Нет! Нет, он же не может просто исчезнуть. Я кинулся в подъезд к знакомой обшарпанной двери и принялся долбить в неё кулаками, ногами и звать Мая.

– Илья! Ты что устроил, чего барабанишь? – закричала на меня соседка Ларисы Иннокентьевны, баба Нюра.

– Я Мая ищу. Вы его не видели?

– Видела. Ушёл не так давно, с сумками. Уехал поди к кому-то из родни.

– У него нет родни, – потеряно прошептал я и поплелся домой.

Мы с мамой и папой пытались узнать о судьбе Мая, найти его. Я отслеживал его блог и написал ему несколько сообщений, но ни ответа, ни обновлений не было. Я вспоминал его периодически и ждал, ждал еще год, но он так и не вернулся. И всё, что мне оставалось – это верить, что с ним ничего не случилось. Ненавидеть себя, проклинать свой злой язык. И надеяться, что мы встретимся когда-нибудь, и я смогу извиниться.

========== -5– ==========

        – Илья, тут Максим Львович спрашивает, чем ты занимаешься, – сообщил мой ассистент Костя.

– Скажи, свадьбу снимаю. А что он хотел? – меняя камеру, поинтересовался я.

– Говорит, есть клиент очень хороший, хочет фотосессию...

– Ну, если клиент согласен подождать пару часов, можно назначить встречу, – мурлыкнул я и улыбнулся девушке в свадебном платье.

– Я передам, – радостно возвестил Константин и умёлся куда-то.

Съёмку я закончил по графику, что безмерно радовало. Теперь можно и с Львовичем разобраться. Этот старый еврей Шикерман, конечно, своего не упустит, но зато у него всегда самые интересные заказы. Я созвонился с ним, сообщил, что подъезжаю. Ещё на подходе к кабинету Львовича я услышал следующее:

– Послушайте, нам нужен русский фотограф. Мы иностранцу задолбаемся объяснять про березки, оренбургские платки и прочие особенности менталитета. Но вы уверены, что человек, который снимает свадьбы, это то, что нужно?

– Дорогой мой человек, вы не сомневайтесь в том, что говорит дядя Миша. Талантливый мальчик, отличные работы! – разливался Львович соловьём. Он еще и дядей Мишей себя назвал, значит, клиент реально стоящий.

– Мальчик? Сколько лет ему? – уточнил приятным голосом кто-то третий, до этого в беседе не участвовавший.

– Вы для меня все мальчики, молодые люди, – хохотнул Львович, – все, кто младше сорока.

Я улыбнулся, представив, как старый пройдоха изображает доброго дядюшку, желающего неразумной молодежи только добра. В такие моменты ему было трудно отказать.

– И всё же...

Я под дверью стоять не собирался, поэтому сразу вошел, слегка постучав. Пусть свои вопросы клиенты задают мне.

– Добрый день, господа, – кивнул я сначала Львовичу, а потом и двоим другим.

– Здравствуй, Илюша, – радостно оскалился Шикерман, – вот познакомься, уважаемые люди приехали по твою душу, правда, есть сомнения небольшие у них.

Я повернулся к посетителям. Навстречу мне из кресла встал молодой мужчина, в костюме, при галстуке, но какой-то слишком дерганный. Будто в этой одежде ему не комфортно. Или хочет в туалет, но стесняется отпроситься.

– Джон, – представился он и протянул руку. Приветствие в его исполнении было такое же, как и он сам – дёрганное. Мне он не очень понравился. Я повернулся к панорамному окну в дальней части кабинета, рядом с которым, спиной к нам, стоял еще один мужчина. Что-то знакомое было в нем. В этом повороте головы, в этой позе. Блондин. На секунду у меня мелькнула надежда, но я заглушил ее на корню. Столько лет прошло, а я все еще мечтаю, что встречу его. Это, ей Богу, глупо.

– Май, может ты подойдешь? – немного недовольно предложил Джон.

– С радостью, я просто не мешал тебе рисоваться, Ванюш, – насмешливо ответил блондин, оборачиваясь и делая в мою сторону несколько шагов.

НЕ. МОЖЕТ. ТАКОГО. БЫТЬ!

О том, что он меня узнал, можно было догадаться лишь по легкой заминке, с которой он спрятал руки за спину и кивнул мне. Никаких рукопожатий? А что, нормально поздороваться слабо?

Я жадно рассматривал его, выискивая все изменения, пытаясь прочитать историю его жизни за те... я мысленно прикинул. Девять лет. Он изменился, но был легко узнаваем. Когда-то едва распускающаяся красота, сейчас достигла расцвета. Все те же светлые брови и ресницы, серые глаза, острые скулы, пухлые губы и шелковистые волосы, длинней, чем я помню, но взгляд теперь твёрдый, уверенный, даже слегка насмешливый. И фигура осталась изящной, хотя он вытянулся и немного раздался в плечах. Май больше не напоминал анатомическое пособие, скорее молодого снежного барса, особенно кошачьей плавностью движений. И чёрная толстовка, теперь вряд ли была в его гардеробе. Прикид был дорогой: отличные кожаные ботинки с высокой голяшкой, дизайнерские джинсы, обтянувшие длинные ноги, тонкая футболка неброского цвета мокрого асфальта и замысловатый удлиненный вязаный кардиган, возможно, собственного изготовления, хотя от этого не менее классный.

Я смотрел и не мог поверить и... насмотреться. Мне казалось, что всё давно прошло и забылось, боль утихла и превратилась в светлую грусть, с оттенком стыда. И после того первого чувства были другие. Но вот он, Май, стоит передо мной, и моё глупое сердце пропустило удар, а затем пустилось вскачь. Я так и не переболел им.

– При всём уважении, – начал Ванюша-Джон, – думаю, вы слишком молоды, чтобы быть достаточно опытным для такого рода работы.

– Ну, было бы неплохо узнать, в чём заключается задача фотографа, а потом уже делать выводы, – не отрывая взгляда от серых глаз напротив, ответил я.

– Необходима концептуальная фотосессия коллекции вязаной одежды. Русские мотивы в высокой моде, – напыщенно сообщил мистер костюмчик.

– Всё ещё вяжешь на заказ? – усмехнулся я. Май склонил голову к плечу и, вздернув светлые брови, не остался в долгу:

– Снимаешь свадьбы, серьёзно?

Я засмеялся. О, как мне хотелось послать всех, схватить Мая, утащить его куда-нибудь и расспросить обо всём. Но это было бы невежливо. Сначала решим рабочие вопросы, а потом непременно воплощу свой великолепный план, тот что с утаскиванием.

– Да. Для артбука «Русской недели моды в Париже», – сознался я шёпотом, по секрету. На лице Джона прибавилось уважения.

– И мы для него же, – пожал плечами Май.

– Участвуешь в показе? – я был приятно удивлён.

– Не самостоятельно, от одного модного дома. Ну всё, выяснили, что у обоих достаточно длинные. Может, заключим контракт и обговорим уже кое-какие детали? – ехидно улыбнулся Май, усаживаясь в мягкое кресло возле небольшого журнального столика.

– Сдается мне, господа, вы уже знакомы, – хмыкнул Львович и радостно потёр руки.

Подписание контракта не затянулось надолго. А вот вопросы по предстоящей съемке решить мы не успели.

– Я, к сожалению, не могу сейчас ничего обсуждать. У меня встреча, – с досадой сообщил Май, – но вечер сегодня у меня свободен. Если у тебя нет планов, могли бы сесть и всё обговорить.

– Хорошо. Вот визитка. Как освободишься, позвони. Планы можно передвинуть, – этот радостный дебил, что, правда я?

Мы распрощались, и весь день я был просто глупо улыбающейся бестолочью. Всё валилось из рук, ничто не интересовало. Я каждые десять минут смотрел, нет ли пропущенных вызовов. Мысленно строил в голове наш с Маем диалог. На работу пришлось забить, толку от меня не было, один вред. День подходил к концу, сначала рабочий, потом световой. Тишина. Я уже отчаялся дождаться, и тогда Май  позвонил.

– Привет, надеюсь не слишком поздно? – его голос в трубке звучал мягко и немного устало.

– Нет, нормально.

– Если хочешь, мы можем перенести встречу на завтра...

– Ты устал?

– Нет, я думал ты не захочешь уже никуда ехать. Тогда, может, поговорим у меня? Я с утра ничего не ел. И в душ хочу.

– Не вопрос, какой адрес? – спокойно согласился я, а мысленно отплясывал самбу.

– О, чудно! К твоему приезду как раз ужин доставят, – выдохнул Май с облегчением, – Я скину адрес в сообщении.

Я опущу описание моих сборов, скажу только, что это было эпично. Во мне бурлила такая смесь чувств, что казалось грудь разорвёт. Там была и надежда, и страх, и нетерпение, и любопытство, и смущение, и радость. Очень много радости. Я не мог остановиться ни на секунду, тело рвалось куда-то, каждая мышца зудела от желания начать двигаться, что-то делать, а мозг периодически подвисал. В такси пришлось применить тибетскую дыхательную гимнастику, иначе дело бы кончилось гипервентиляцией легких.

И вот стою я перед дорогой металлической дверью и дрожащей рукой пытаюсь попасть в звонок. Что-то никто не открывает и тишина. Звоню еще дважды, прежде чем наконец слышу щелчок замка. На пороге Май и его в таком виде должны официально запретить. Во всяком случае, в больших дозах. Это чревато кровоизлиянием или в мозг или... в другое место. На нем были светлые драные джинсы, как те, в которых он впервые пришел ко мне однажды. Они сидели очень низко и обтягивали так плотно, и не были застегнуты до конца... Выше была майка. Простая белая борцовка. Тонкая ткань не скрывала напряженные соски, нижний край задрался, когда Май поднял руки и открыл взору полоску молочно-белой кожи на животе. Оголенная длинная шея, ключицы и часть груди... А эта зараза как ни в чём ни бывало развернулся и пошлёпал босыми ногами в коридор, вытирая мокрые волосы и демонстрируя плотно обтянутый денимом зад.

– Прости, я не сразу услышал. Был в душе. Проходи, – пригласил Май и исчез в глубине своего жилища.

Квартира его размещалась в одной из новостроек, причем не какой-нибудь там, а элитной. Занимала она, похоже, чуть ли не пол-этажа и начиналась с большого холла. Я разулся и последовал за хозяином. Но возникла проблема – коридор разделялся.

– Иди направо, – крикнул Май, – сначала поужинаем, ты же не против?

– Я не против, но ты мог бы побыть моим провожатым. Мне кажется, я вижу вон в том углу чей-то скелет, – крикнул я в ответ.

– Это не скелет, это Пушок, – оповестил меня хозяин квартиры, появляясь в поле моего зрения.

– Май, ты в курсе, что он лысый? – осторожно поинтересовался я.

– Я в курсе, но это не мой кот и кличку ему не я давал, – фыркнул Мирошенко и, кивком указав направление, двинулся дальше по коридору. У меня легкий ступор перешёл на качественно новый уровень. Я хотел было уточнить по поводу кота, который, кстати, с противным рёвом бежал впереди нас, видимо, ожидая, что его покормят, но меня интересовала не эта лысая животина.

– Присаживайся, я сейчас, – предложил Май и стал хозяйничать. Я боялся, что он может заказать что-нибудь экзотическое, а я не любитель всяких там суши и острой тайской пищи, но ужин был из итальянского ресторана, простой и вкусный.

Май быстро сервировал стол и, порывшись в специальном шкафу, достал бутылку вина. Я хотел задать тысячу и один вопрос, но он был и впрямь голоден, поэтому поужинали мы практически молча. К тому же из под стола плотоядно рычал лысый зверь, и мне не хотелось привлекать к себе его внимание. И, только когда перебрались в гостиную с остатками вина, разговор оживился.

– Я сегодня очень удивился, когда тебя увидел... и очень обрадовался, – признание далось легко, видимо, вино было ну очень хорошее.

– Да? Это приятно. Я тоже рад встрече. Сколько прошло, лет десять? – кивнул Май, улыбнувшись, но в его голосе чувствовалось напряжение.

– Ты исчез тогда так быстро. Мы с родителями искали тебя, я писал сообщения тебе в блог...

– Да? Я не заходил туда больше.

– Как ты жил все это время? – спросил я. Мне хотелось услышать, что он скучал.

– Сначала тяжело, потом постепенно всё наладилось. Сейчас всё прекрасно, как видишь, – Май отставил бокал и взял со столика папку, – Здесь кое-какая информация по моделям, по концепции съемки. Она может тебе пригодиться.

– Май, я ждал, что ты вернёшься. Целый год надеялся.

– Правда? Что ж, это, наверное, приятно...

– Я ждал, чтобы извиниться. В тот вечер...

– Илья, всё давно в прошлом, я бы не хотел поднимать эту тему. Я всё давно забыл.

– Да что ты? Еще скажи, что у тебя привычка не подавать людям руки. И это не потому, что я орал тогда, чтобы ты ко мне не прикасался...

Май резко втянул воздух и опустил взгляд. Черт, да я прав! Ничего он не забыл и это до сих пор причиняет ему боль.

– Май, прости меня. Я был несправедлив и наговорил гадостей. Я виноват в том, что не разобрался ни в чем и просто отмахнулся от тебя. Как и ты виноват в том, что полез решать мои проблемы, не посоветовавшись со мной.

– Давай прекратим...

– Нет, давай об этом поговорим. Я не хочу чтобы ты думал, что я ненавижу или презираю тебя. Я скорее... зол.

– Я не подал тебе руки, потому что подумал, что тебе может быть противно. Ты из-за этого злишься? – Май встал с дивана и подошёл к огромному окну, из которого открывался великолепный вид на пульсирующие огнями транспортные артерии города, на здания, светящиеся окнами и рекламами. Блики и тени устроили на его лице причудливую пляску, и было сложно понять, какое у него выражение лица. Я встал тоже.

– Я злился и злюсь, потому что ты сбежал, не поговорив. Я не знал где ты, не мог попросить прощения и все объяснить, волновался за тебя. А вовсе не потому, что ты не подал мне руки.

Я встал позади него так близко, что чувствовал аромат шампуня от его волос и тепло тела.

– Разве похоже, Май, что мне противно? – тихо сказал я ему на ухо, почти касаясь губами волос. Ответом мне было лишь участившееся дыхание и напрягшиеся плечи. Он собрался уже что-то ответить, но тут хлопнула дверь и раздался весёлый женский голос:

– Мааай, ты давно вернулся? Пушка покормил?

В коридоре послышались шаги и шорох пакета, и в гостиную вошла очень красивая молодая женщина. Потрясающе красивая и потрясающе... беременная! Май бросился к ней и отобрал пакеты с продуктами, ворча:

– Сдурела?! Позвонить не могла? Иди присядь...

– Ты такой заботливый, звезда моя. О, у тебя гости? Извини, я не знала... Здравствуйте. Вита, приятно познакомиться! Вы коллега Мая? – мило улыбнулась девушка, осторожно опускаясь на диван.

– Можно и так сказать. Илья. Я фотограф, – я выдавил ответную улыбку. Это произошло автоматически, профессиональная привычка быть вежливым и приятным в общении даже когда внутри всё сковывает льдом... Я так обрадовался, что думал только о себе и своих желаниях. В самом деле, с чего я взял, что Май любит парней? Потому только, что когда-то ему нравился кто-то из одноклассников. И почему я решил, что сейчас он один? Мне даже в голову не пришло, что он может быть женат. Да он почти папа уже! Чёрт возьми! Никогда бы не подумал, что мне от этого будет так больно...

– Уже очень поздно, я, пожалуй, пойду, – подхватив со стола папку, я направился в коридор.

– Илья? Ты уходишь? – выглянул из кухни Май, где он разгружал принесённые Витой продукты.

– Я изучу информацию и мы созвонимся... завтра. Мне нужно время... в смысле, вдруг возникнут вопросы. До свидания, Вита, рад был познакомиться, – я махнул зажатой в руке папкой и, быстро обувшись, выскочил в подъезд, не дожидаясь ответа.

Я только что совершил натуральный побег. Потому что встретил беременную женщину парня, который мне не безразличен с самой школы. Сюжет для сентиментального кино, не меньше. И смешно и грустно. А чего я, собственно, ждал, летя сегодня сюда? Что мы объяснимся, посмеемся и уйдем в закат, держась за руки? Прошло много времени и даже то, что Май помнит мои злые слова, не значит, что он хотел бы вернуть нашу дружбу. И более того, я даже не уверен, что именно я нравился ему.

Что тут скажешь, Мельников, ты – конченый дебил и так тебе и надо. На этой оптимистичной ноте заканчиваем копаться в прошлом и в себе. Теперь нас связывает только работа. Нужно просто хорошо её выполнить и вернуться к привычному течению дел, как было до появления Мая. Нужно хотя бы попытаться.

========== -6– ==========

        На следующий день я позвонил Маю, и мы обсудили кое-какие вопросы касательно моделей и графика съемок. И мой голос звучал спокойно и доброжелательно. Мне нужно было закончить пару неотложных дел, а потом выдвигаться на место съёмок. Под это дело Джон снял небольшую базу отдыха с деревянными домиками и берёзовой рощей. Фото окрестностей на сайте базы обещали богатый выбор задних планов. Я постарался сосредоточиться на том, что хочу увидеть на выходе. Что хочу сказать своими снимками. Это получалось с переменным успехом. Одна надежда оставалась на то, что объект моего внимания будет в это время далеко, и я отвлекусь на работу.

Потратив на самоубеждение часть вечера и почти всю ночь, я, полусонный, притащился ранним утром к месту сбора. Трястись в автобусе не очень хотелось, но сесть за руль в таком состоянии было равнозначно самоубийству. Просить кого-то из друзей порулить было уже поздно.

Цензурными словами сложно передать мои чувства, когда первым, кого я увидел, был Май.

– Ты что здесь делаешь? – удивился я, стараясь определить действительно ли передо мной Мирошенко, или это мне снится, настолько он был хорош.

– Собираюсь побатониться на бережку озера, пока ты будешь пахать, а что? – усмехнулся Май, облокотившись на капот глянцевой Мазды и подставив лицо солнцу.

– А как же Вита? – опешил я.

– А что с ней? – удивился этот пофигист.

– Неважно. Ладно, увидимся...

– Ты поедешь на автобусе? – поинтересовался Мирошенко и даже посмотрел на меня поверх солнцезащитных очков.

– Я не в состоянии вести машину.

– Бурная ночь?

– Просто плохо спал...

– Ну, так поехали со мной. – Кивнул Май на машину и, видя мои сомнения, добавил вкрадчиво: – С кондиционером, приятной музыкой и всего одним попутчиком.

– Я не хочу тебе мешать...

– Да ладно тебе, Илья, не заставляй себя уговаривать, – Май подхватил мою сумку и уложил ее на заднее сидение. Мне не оставалось ничего другого, кроме как сесть вперёд.

Мы какое-то время ехали молча и я даже начал подрёмывать. Но тут у Мая зазвонил телефон:

– Да? Привет, Витусь. Как долетела? Да что ты! И сильно ругался? И поделом тебе, я бы тоже на его месте ругался... нет. Нет я с Ильей. Едем на фото-сессию. Засунь свои советы знаешь куда? И его советы ему туда же засунь! Всё, я за рулем. Давай, плодитесь и размножайтесь, дети мои. Хорошо, позвоню, пока.

Делать вид, что я всё ещё сплю было глупо. Поэтому я потянулся, зевнул и поёрзал в кресле.

– Извини, я тебя разбудил, – повинился Май, но раскаяния в нём не наблюдалось ни капли.

– Ничего. Это была Вита?

– Да. Я вчера посадил ее на самолет до Нью-Йорка. Говорил, что опасно летать на таком большом сроке, но ей пофигу. Упёртая. Привет тебе передавала, – улыбнулся Май, глянув на меня.

– А вы давно... вместе? – как будто невзначай поинтересовался я.

– М-м, мне кажется, мы знакомы целую вечность. Погоди, лет семь, наверное. Я её встретил на каком-то затрапезном показе. Потом мы в одном агентстве оказались.

– В смысле?

– Ну, пришлось в свое время поработать моделью, – поморщился Май, – были проблемы с деньгами. Вот тогда мы и стали не разлей вода. Квартиру вместе снимали.

– Ты работал моделью? Серьёзно? – усмехнулся я с сомнением.

– О да, позор мне. Хотя я был довольно востребован, но в основном для модных съемок и показов. Каталоги и реклама обходили меня стороной. Слишком специфическая внешность...

– Я хочу это видеть. У тебя осталось портфолио? – я как охотничий пес сделал стойку. В моей голове не совмещались прежний Май, нынешний и модельная деятельность. Мне надо было увидеть... какой он был, пока мы не виделись.

– Ни за что! Я все сжёг, съел, уничтожил, – засмеялся Май. Он, кажется, смутился от моего интереса.

– Да брось! Мирошенко, ну не будь жадобой! Не охота гуглить, лучше сам покажи, – шантаж наше всё, фигли.

– Думаю, ты вряд ли что-то найдёшь в Интернете. Я не был настолько популярен. Очень узкий сектор и в основном за рубежом.

– О, спасибо, что там у нас за показы были буржуйские? Лет семь назад говоришь? Смотри-ка и сеть отлично ловит... сейчас найду отчеты и видео с показов, – я залез в телефон по уши и даже почти набрал запрос, но гаджет выхватили самым наглым и подлым образом.

– Илья!

– Ты же понимаешь, что это меня не остановит? Ну отобрал ты телефон, но ты же не сможешь всё время меня караулить, – фыркнул я насмешливо.

– Хорошо, я покажу. На флешку скину и ты посмотришь, когда меня не будет рядом, а сейчас угомонись, Бога ради! – рыкнул Май сердито.

Ва-ау, раньше он так не умел. Аж дрожь пробрала... приятная такая. Я изобразил, что сдаюсь, и получил обратно свой мобильник. В голове метались мысли, одна другой страньше, как говаривала незабвенная Алиса. Я подумал, что вместо того, чтобы постараться выкинуть Мая из головы, зачем-то поехал с ним и сейчас могу его видеть совсем близко, чувствовать едва уловимый запах его туалетной воды, слышать его дыхание. Это не особенно способствует забвению. Скорее наоборот.

Меня гипнотизирует вон та прядка, выбившаяся из хвоста и упавшая на изящную скулу, и перед глазами мельтешит картинка, как эти тонкие ловкие пальцы, обхватывают не руль автомобиля, а что-нибудь другое. Он весь, тонкий и в то же время жёсткий, гладкий и острый, как опасная бритва. Непостижимый и притягательный. Он для меня как пирожное для диабетика: погибель, но такая искушающая и такая желанная.

– О чём задумался? – немного обеспокоенно спросил Май, глянув на меня своими ртутными глазами. Видимо, моё пристальное внимание не осталось незамеченным.

– Думаю, как тебя соблазнить... – начал я и понял, что мои желания влезают в мою речь, и сублимация не просто слово, а Фрейд не дурак.

Май посмотрел на меня изумлённо, но помимо этого, что-то ещё было в его взгляде... Я не дал себе даже мгновения подумать об этом и закончил предложение: -... на фото-сессию в качестве модели. У меня есть проект. Личный. Творческий поиск, все дела.

– Хм-м, мы можем это обсудить. Но имей в виду, я стою очень дорого, сможешь ли ты себе это позволить? – хитро улыбнулся Май. Ей богу звучало так, будто говорил он совсем не о деньгах. Или это я уже везде ищу намеки?

Доехали мы быстро. Слишком быстро. Я бы ехал и ехал... вечность, лишь бы рядом с ним. Но наше увлекательное путешествие закончилось возле симпатичного деревянного домика, что здесь служил за ресепшн. Это были происки судьбы, не иначе. Нас с Маем поселили в одном доме. Но всё было не так печально, потому что в доме было два номера люкс. Так что нас разделяла прочная бревенчатая стена... хотя, если подумать, окна здесь расположены довольно низко и решёток на них нет, залезть можно в два счета... ну вот неистребима ты, дурь мельниковская!

Я оставил вещи в номере, прихватил только простую камеру, одну из своих первых, и отправился на экскурсию по окрестностям. Побродил по базе, поснимал домики с подходящим задним планом. Что-то перекусил в местном аналоге ресторана. Прошвырнулся вдоль рощи с непременными берёзками и их поснимал. Ничего так, в духе русского импрессионизма, прям-таки есенинское. Потом увидел край озера за небольшим леском и потопал туда. Ноги приятно гудели, ибо прошёл я сегодня немало и было уже далеко за полдень.

Озеро оказалось красивое и богатое на виды. Моё внимание сосредоточилось на кривоватом, но добротно сколоченном деревянном пирсе. Идеальное место для идеального фото. Сюда бы ещё подходящую модель. Да ладно!!! Ну не может вселенная так шутить. На пирс вышел Май, неторопливо, лёгким шагом. Издали он был похож на лесного эльфа, каких показывают в кино. Он постоял на краю , задумчиво глядя вдаль и вертя в руках какой-то прутик. Потом, словно придя в себя, мотнул головой. Скинул сандалии, футболку, бриджи и красиво нырнул в воду, войдя без брызг, с едва слышным всплеском.