Текст книги "То, что нас связывает (СИ)"

Автор книги: Blueshoe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Не такой уж я и мрачный, – фыркнул Май.

– Ну да, от твоего унылого вида все эмо школы плачут, – я поднял позабытую одноклассником варежку и бросил ему.

– Они не от этого плачут, придурок. Им положено...

– И все-таки, может хотя бы на новогодний вечер наденешь что-то повеселее? – поравнявшись с Маем поинтересовался я.

– Далась тебе моя толстовка. Без сопливых разберусь... Почему ты спросил про готовые работы?

– Есть идея, – я хитро улыбнулся и заговорщически подвигал бровями.

– Излагай, – сказал Май и отвел взгляд, а мне показалось, что у него порозовели щеки.

– Короче, лазил я по форумам и выяснил, что у многих теток, которые занимаются вязанием и шитьем на заказ, есть альбомы с фотографиями изделий. Тебе надо зарегистрироваться там. Выложить свои работы в темах, где хвастаются.

– Зачем?

– Потому что там ведь не только профи сидят, но и любители. То же сарафанное радио, только на весь мир. К тому же, там куча полезных кунштюков. Может чему-то научишься...

– У меня нет компа, а бегать к тебе все время я не могу. Мне и так уже перед твоей мамой стыдно.

– Глупостей не говори! Моя мама рада тебе, как моему давно потерянному брату близнецу, которого выкрал при рождении злобный раджа.

– Боже, в кого ты такой дурной, а? Родители же нормальные люди...

– Во-о-от, это ты правильно заметил. Поэтому они только рады, что ты к нам приходишь. Мама хотела платье у твоей бабушки заказать, но я нечаянно спалился, что это ты вяжешь. Так она теперь стесняется тебя попросить.

– Вот видишь. Это одна из причин... мы говорим всем, что вяжет бабушка, потому что многие мне не доверяют... ну, типа, как пятнадцатилетний пацан может в этом разбираться. Ты думаешь, кто-то на форуме поверит?

– Ну ты зануда! – присвистнул я, – с этим мы разберемся. Твоя задача собрать максимум изделий, которые есть. Может те, кому ты вязал согласятся одолжить или ты что-то свяжешь за каникулы.

– И дальше что?

– Дальше приду я, на коне и с фотоаппаратом и забацаем классное портфолио. Потом загрузим в интернет. А потом посмотрим, что еще можно сделать.

– Знаешь, у меня есть старый ноут. Он правда сломан, но я скоро смогу его отдать в ремонт и больше не буду тебя напрягать.

– А что с ним? Не включается или что?

– Включается, но не загружается, все синее.

– Ясно. Я бы зашел сегодня и глянул, но мы в гости к бабушке идем. Ты принеси завтра в школу, там разберемся. Если не получится, отдашь в ремонт. Окей?

– Окей, – Улыбнулся Май.

За разговорами мы дошли до дома и распрощались в подъезде, хотя мне не хотелось с ним расставаться. У меня было отличное настроение и ужин у бабушки прошел весело. А ночью мне снились светлые волосы, красные губы и облачка пара, вырывающиеся из них.

========== -3– ==========

        Конец года, предпраздничный день. Последний учебный, перед зимними каникулами. Да еще и дискотека вечером. Об учебе речь не шла. Школа стояла на ушах.

Май принес ноутбук. Действительно старый, но видно, что обращались с ним бережно.

Стоило только его включить, как у парты материализовался Мишка. Он в технике разбирался отлично и был помешан на железе.

– Что доламываете? – спросил он оживленно.

– Да вот, у Мая ноут не загружается. Наверное винда полетела... – задумчиво протянул я. Три. Два. Один.

– Давай я разберусь? – не обманул моих ожиданий Миха. У него, как у нарика, блестели глаза. Я только кивнуть успел, ноут и Миха исчезли.

– Ну вот, скоро будет лучше, чем новый, – усмехнулся я. Ей богу, иногда моя хитрожопость меня самого пугает. Май только закатил глаза и полез в сумку за очередной повязушкой.

Я меланхолично лазил в интернете через телефон, Мирошенко вязал, в классе стоял привычный гул. Внезапно рядом нарисовались Олька и Диана. Самойлова понаблюдала за Маем и спросила:

– Май, тебе волосы не мешают? Давай уберу?

Парень поднял на нее удивленный взгляд и растерянно моргнул. Оле этого хватило в качестве согласия и она принялась собирать светлые шелковые пряди тонкими пальцами. В это время Диана присела на нашу парту, в меру благоухая парфюмом и позволяя полюбоваться на высокую грудь, осиную талию, стройные ножки, а затем приказала:

– Вы сегодня идете на дискотеку.

– Ди...

– Май, ты тоже! Нарядные и радостные, – острый перламутровый ноготок хищно нацелился парню в нос. Тот скосил на него глаза и замер.

– Хорошо, мы придем... если ты нам согласишься помочь потом, – я откинулся на спинку стула, наблюдая как Оля скрутила волосы Мая в пучок и, не найдя ничего подходящего, закрепила их карандашом. Несколько прядок, слишком коротких, чтобы держаться в пучке, упали на лицо.

– Вау, тебе так идет, – оглядывая дело рук своих, восхитилась Самойлова, – Ди, смотри какие скулы.

– Да, и правда хорошо, – улыбнулась Диана, – о какой помощи речь?

– Надо сделать портфолио. Слышал ты хочешь быть моделью. Нам бы пригодилась модель, – на меня удивленно уставились все трое.

– Ты хочешь, чтобы я позировала? Устроить фото-сессию?

– Да. Все просто. Май свяжет, ты оденешь, я сфотографирую, – поочередно ткнул я пальцем в Мая, Диану и себя. Развел руками, – Вопросы, идеи, предложения?

– Ой, как здорово! – пискнула Олька, – я могу помочь с прической и макияжем.

– Но у меня же не так много готовых вещей... – тихо возмутился Май.

– Ну мы же не завтра будем снимать, – успокоил я, – так что?

– Ты серьезно думаешь, что я способна отказаться? – фыркнула Диана, – надеюсь фотографируешь ты лучше, чем шутишь?

– Ауч! Ди, зачем же так? – засмеялся я, посмотрел на озадаченного Мая и нарочито серьезно сказал, – Ты вяжи, вяжи, не отвлекайся.

На дискотеку пришлось идти. Май попытался было отмазаться, но бунт был подавлен в зародыше. И вязание с собой я ему взять не позволил.

– Ну а чем я там заниматься буду? – возмутился он.

– Воистину. Чем люди на дискотеках занимаются? Ума не приложу... вяжут все, наверное. Ты прав, мы выбьемся из рамок. Давай, Мирошенко, порвем все стереотипы и будем на дискаче танцевать и пить дешевое пиво!

– Юморист хренов, – буркнул Май, но послушался и оставил дома пакет с нитками.

– Ты еще не оделся? – разглядывая его унылую толстовку уточнил я.

– Вообще-то... – воинственно начал парень.

– Дианка тебе башку открутит, – улыбаясь широко, как Чеширский кот, пообещал я.

– ...не оделся, – сдулся Май.

– О, я телефон дома оставил. Давай, порази меня. Найди что-нибудь... как там она выразилась, нарядное. Я домой сбегаю и выходим, – решил я и помчался вверх по лестнице под недовольное бурчание и звук захлопывающейся двери.

Дома меня зацепила мама и надавала ЦУ: не пить, не курить, не материться, не заниматься сексом... без презерватива. На этом месте я запросил пощады, потому что инструкцию по использованию латексных изделий в мамином изложении я бы не пережил. Поэтому, когда я спустился красный, как рак, от смущения и запыхавшийся, как беглец из Шоушенка, Май, уже одетый в свой потертый пуховик и объемную вязаную шапку, ждал меня в подъезде.

– Что так долго? – спросил он, но без особого недовольства.

– Поверь мне, ты не хочешь знать. Идем. Ты точно снял это черное убожество?

– Снял, снял.

– И что одел? Такое же, но другого цвета?

– Ничего не одел. Голый иду, – буркнул Май и пошел вперед. А у меня перед мысленным взором замелькали интересные картинки. Мое воображение разбушевалось и попыталось изобразить Мая топлес. Молочно-белая кожа, выпирающие ребра и нежно-розовые кружки сосков. Трогательная ямка пупка, никаких волос... ТПРРРРРУ. Стоять! Что? Это? ЗА ХРЕНЬ?!

Чур меня, чур!

Си-и-иськи. Большу-у-у-ущие буфера. Во-о-от такенные! Сиськи сиськи сиськи...

Фух, отпустило. Я решил поискать оправдания таким мыслям потом, попозже.

Нет, он, зараза, издевается что ли? Пришли мы, снимаем куртки в гардеробе. А этот засранец надел тонкий жемчужно-серый свитер. Он вот вроде и не прозрачный, и не в облипку, но, когда Май поднял руки, чтобы завязать волосы в небрежный хвост, яркие лампы гардероба высветили его силуэт сквозь трикотаж. И воображение, получив дополнительную информацию, понеслось во все тяжкие. Да еще и вырез этот широкий. Наружу ключицы и выступающие позвонки на шее. Я озадачился. Я начал осознавать. Я испугался.

Он мне, типа, нравится? Как... как нравятся девушки? Кстати, о девушках. Здесь их много, должен же мне кто-то приглянуться. Мы вошли в спортзал и нас развела толпа. Я не стал кидаться на его поиски, не убьют же его в конце концов. Тем более сейчас мне надо успокоиться и доказать себе, что меня привлекают девушки. Я принялся осматриваться. Вон та блондинка ничего, была бы постройнее. Или вот эта – тонкая и звонкая, но у нее волосы темные и на вид жестковаты. А вот чья-то хорошенькая голова торчит в толпе. Блондинка, а какая шея... а, не-е, это Май. БЛЯДЬ!

Приплыли, амиго! Задумался. Погрустил минут пять.

Ну, допустим, смириться с тем, что Май мне нравится, я могу. Он немного смахивает на девушку. Он красивый, да я это признал, орден мне. Он нуждается в помощи и пусть не признает этого, но и в защите. Он так смотрит, так улыбается, и у него такие волосы, светлая кожа... Остапа понесло.

Но если об этом кто-то узнает... мне не дадут спокойно жить и его заклюют. Совсем недавно перестали травить, а так опять начнется. Да и вряд ли он заинтересован жить счастливой гейской жизнью. Вон как мило с Самойловой общается. Так что мне ничего не светит. Может, если вылечить недотрах, эта блажь пройдет?

Я снова огляделся. Мдаааа, тяжело будет. Я еще, оказывается, и ревную. Ну куда ты, Самойлова, тянешь свои рученьки? Прижалась, как к родному. И так головку повернет, и сяк свое декольте выставит. И в глаза проникновенно посмотрит. Изыди! И убери свои лапы с его груди, в конце концов!

– Привет, Илюша. Скучаешь? – раздалось томным голоском в правом ухе. Это была Маринка Фирсова, заклятая Дианкина подружка. В начальных классах мы учились вместе, потом нас поделили. Марина и Диана всегда в чем-то соревновались, сколько их помню. Если у одной появлялась короткая юбка, у второй она была еще короче. Если одной покупали шубу, второй непременно тоже. Если одна участвовала в олимпиаде или конкурсе, то без второй он не обходился. Такая дружба, что врагов не надо. Диана еще старалась соблюдать приличия и не сплетничала о Фирсовой, а вот Марина себя таким благородством не утруждала. И я ей нравился. Давно, класса с шестого. Раньше я бы не стал связываться, но в нынешней ситуации...

– Когда рядом такая девушка, это невозможно! – улыбнулся я и мысленно поморщился. Чуть зубы не склеились. Но на вкус Фирсовой, все было чудно. Вечер обещал быть долгим и тоскливым. Надо выпить!

Пока я отвязался от Маринки, пока искал, где тут наливают, Май куда-то пропал. Несмотря на мое решение дать ему свободно поплавать, меня стала мучить непонятная тревога. Он мало с кем общается. Наверное не знает куда себя деть. Еще и я его бросил, умчался.

Я стал обходить школу тем же маршрутом, что и за десять минут до этого, но только в поисках исчезнувшего Мирошенко. Пропажа нашлась в коридоре, ведущем к туалетам. В компании Романа Матросова. Интересная, надо сказать, мне открылась картина. Товарищ Матросов прижимал Мая своей увесистой клешней за горло к стенке и что-то зло и тихо говорил ему на ухо, почти касаясь губами кожи. Май стоял не шевелясь, смотрел в пустоту и только сжатые кулаки говорили, что происходящее ему не нравится.

– Ясно тебе, педрила?! – громко рыкнул Матросов и слегка приложил Мая головой об стенку.

– А чёй-то вы тут делаете? – дурашливо поинтересовался я. Ромка вздрогнул и отпустил свою добычу. Может я и улыбался, но глаза мои смотрели с таким маньячным блеском, что Матросов практически ощущал, как я взглядом расчерчиваю его тело пунктирной линией, для последующего расчленения особо тупой пилой. Наживую.

– Тебе-то что, Мельник? – это должно было прозвучать воинственно, но получилось как-то так себе.

– Мммм... И то верно. Не царское это дело, пойду завуча позову, – размышлял я вслух, подходя неспешно.

– Ты чё, офигел? – возмутился было парень. Но под моим пристальным взглядом стушевался и, сплюнув прямо на пол, стремительно покинул коридор.

– Что он хотел? – поинтересовался я у Мая, подпирая стенку рядом с ним.

– Ничего, – отрезал Мирошенко, разжимая кулаки и опустив голову.

– Ну да, ну да. Я тоже всегда именно так беседую с людьми. За горло и к стенке, зато точно знаю, что меня слушают.

Май хмыкнул, устало сполз вниз и откинул голову назад, прикрыв глаза. Вид у него был потрепанный и при этом чертовски милый. Я на секунду ощутил вампирское желание впиться в эту беззащитно подставленную шею. Хорошего помаленьку. Я подобрал слюни, помотал башкой и, протянув руку Маю, предложил:

– Пошли домой, а?

Эти каникулы были лучшими и худшими в моей жизни одновременно. И, что характерно, причина была одна и та же – Май.

Мы с ним часто зависали у меня. Он мог вязать что-то, или прочесывал форумы – смотрел картинки и схемы с забугорных сайтов. Ладно в английском он сёк, но как он понимал итальянский, китайский и японский, оставалось для меня загадкой.

Я в это время насиловал графический редактор, стараясь сдержаться от другого изнасилования. Меня внезапно увлекла фотография. И пусть это были пока что в основном долбаные вязаные зайчики и иже с ними, все равно – мне нравилось. Выстроить композицию, настроить свет, сделать снимки, обработать. Я даже смастерил лайтбокс.

Мы с Маем могли подолгу молчать или, наоборот, трепаться ни о чем. Поговорить по душам, не чувствуя неловкости. Мне не было с ним скучно. Но с каждым днем становилось всё тяжелее. Это было уже не просто: «Ой, он мне нравится», это было: «Мать вашу, я, кажется, влюбился!». Я в девушек-то ни разу не влюблялся серьезно, а тут втюхался в парня. Было странно. Сердце подпрыгивало при его появлении, дыхание перехватывало от нечаянных прикосновений. Глаза искали его светлую макушку постоянно и что-то обрывалось внутри, когда он ловил мой взгляд. Я краснел, заикался, боялся выдать себя.

А этот товарищ тоже не особо помогал. Он признал во мне друга и перестал шарахаться. Мог сесть совсем рядом, или перегнуться через меня за чем-нибудь. Мог уснуть на диване во время просмотра очередного фильма, уложив голову мне на плечо и опутав нитками так, что хрен выберешься. Май часто вязал по ночам. Днём времени не хватало. Думаю, он хотел навязать вещей для фотосессии, о которой мы говорили. Я четко помню легкое позвякивание, с которым спицы мелькали в его тонких пальцах и запах его волос, крохотную родинку на шее под левым ухом и щекотное ощущение, когда пушистые белые ресницы касались шеи.

Мне хотелось так сидеть вечно, прислушиваясь к бабочкам в животе, вдыхая его теплый запах и млея от прикосновения мягких светлых прядей. И это была пытка. Я сходил с ума от его близости и от невозможности сделать хоть что-то. Я бредил им. Я был им болен и убеждался, что это неизлечимо.

Однажды он примчался ко мне радостный. Было довольно рано и я валялся в постели, досматривая обрывки снов. Мама впустила его без задней мысли и это чудо ворвалось в мою комнату, плюхнулось на меня и стало душить в объятиях.

– Я выиграл, представляешь?! – счастливо шептал он мне в ухо, обдавая шею горячим дыханием, посылая стайки мурашек по моей спине. Мурашки ползли вниз, в район паха, и это грозило компрометирующим состоянием.

– Что выиграл? – просипел я, ерзая на кровати.

– Конкурс. За меня столько народу проголосовало!

– И ты решил на радостях принести меня в жертву?

– Ой! Прости... – Май отпрянул от меня и жутко смутился. Я никогда не видел, чтобы человек так стремительно краснел. Но, может, стоило посмотреться в зеркало, потому что я чувствовал, что мои щеки тоже пылают.

– Что за конкурс? – спросил я, чтобы разрядить обстановку. Оказалось, он отправил на конкурс фото того свитера, что вязал для меня. Я давно сделал снимки, даже попозировал в нем. И вот результат.

– Но самое классное знаешь что? – Май подпрыгивал на стуле от возбуждения.

– Просвети, – улыбнулся я, натягивая одеяло повыше и обнимая колени. Для надежности.

– Этот конкурс проводил интернет-магазин товаров для рукоделия. Короче я выиграл пряжу и еще по мелочи.

– Это же здорово! И теперь можно смело хвастаться, что ты победитель конкурса! Ты молодец, – я искренне был за него рад.

– Спасибо... – сказал Май тихо. В его голосе было столько благодарности.

– Не за что. Ты заслужил эту победу. Кстати, у меня появилась еще идейка...

– Что?! Нет, мне с твоими идейками уже и вязать некогда, – возмутился Май, но вид у него был довольный и счастливый.

– А твое участие будет минимальным. Слушай, ты не мог бы сходить на кухню, попросить мою маму сделать нам бутеры. А я пока оденусь, умоюсь.

– Хорошо, но я не буду есть...

– Ага, это ты моей маме скажи, – ухмыльнулся я. Май открыл рот, чтобы возразить, но возразить было нечего, поэтому он закрыл рот, всплеснул руками с досадой и вышел из комнаты. Мама в вопросе еды была непреклонна. Она, как тот лепрекон, который  не может не пересчитать рассыпанную крупу, не могла отпустить Мая от нас, не запихнув в него что-нибудь съестное, и была в этом деле поразительно настойчива. А мы с папой молча её поддерживали, изображая сочувствие, когда Май на нас косился. В последнее время у него были тёмные круги под глазами, но на скелет он перестал быть похож. К тому же мама частенько наведывалась к Ларисе Иннокентьевне, «поговорить за жизнь», и ненавязчиво присматривала за пожилой женщиной, вовремя пополняя запасы лекарств. Так что придется Маю составить мне компанию за завтраком. И я успею остыть и одеть широкие штаны, чтобы скрыть очевидный факт своего к нему интереса.

После завтрака мы вернулись в комнату, и я стал излагать свое предложение. Было оно простое – Маю надо завести блог, чтобы размещать там фото своих работ и описания к процессу изготовления.

– Но я не умею... я ни черта в этом не понимаю, – поморщился парень, – ну его, этот блог. Ты мне лучше помоги сделать урок.

– Что? – я присел на стул напротив Мая.

– Ну меня на форуме попросили показать, как я делал расчет и... короче, объяснить кое-что. Но словами это трудно. Вот если бы ты сфотографировал процесс...

Я завис на несколько секунд.

– А часто тебя просят объяснить? – поинтересовался я невзначай.

– Довольно часто. А что?

– А то! И ты еще говоришь, что тебе блог не нужен?! Смотри. Мы делаем мастер класс, это именно так называется. Ты постишь его в блоге и на форумах даешь на него ссылку. А раз уж человек зашел к тебе в блог, там и галерея работ и описания всякие и можно сделать раздел, где будут продаваться вещи. То есть он пришел, увидел и стал твоим заказчиком. Уяснил теперь?

– Да. Хорошая мысль. Это как объявления, только бесплатно.

– Именно! Так что там тебе надо поснимать? Давай пока свет хороший.

Каникулы закончились и снова началась школа, а вместе с тем и мои муки ревности. Раньше с Маем общался в основном я. А теперь к нему то и дело подходили девчонки, причем не только из нашего класса. Кто-то по поводу заказа, кто-то спросить совета. Кто-то хвостом повертеть. Этих я больше всего не любил, но молчал и мучился.

Иногда было настолько сложно скрывать свои чувства, что я уходил из класса и просто шатался по коридорам школы.

Несколько раз наткнулся на Фирсову и не заметил, как стал её парнем. Впрочем сначала она не сильно напрягала. Помогала отвлечься. Но постепенно общаться с ней становилось все сложнее, а её внимание было все назойливее. Я уже едва мог урвать время для уроков и редких встреч с Маем. Марина, кстати, его люто невзлюбила. Видимо, женская интуиция и вправду существует.

В феврале порадовал папа. Он притащил однажды с работы какую-то длинную коробку. Попросил позвать Мая в гости.

Оказалось, коллега с папиной работы не знала куда деть старую вязальную машину. В советские времена многие покупали их. Надо было видеть глаза Мирошенко, когда он узрел эту рухлядь. Казалось, что для него все праздники разом наступили.

Он бурно благодарил и порывался как-то оплатить, но заткнулся, увидев укоризненный взгляд моего отца. Как довольный хомяк утащил приобретение домой. Потом правда всучил красивую шаль для папиной коллеги. К апрелю вязанных изделий было достаточно, чтобы устроить хорошую фото-сессию. Диана и Ольга от своих слов не отказались и были готовы помочь. Возникла пара проблем. Было негде и Марина, которая едва на дыбы не вставала и пеной не плевалась всякий раз, заслышав о Мае.

Тут помогла мама. Я сидел как-то вечером грустный на кухне.

– Чего грустим? – подошла родительница незаметно.

– Да вот, думаю, что делать. Не понимаю, чего Маринка так на Мая взъелась? Весь мозг мне выела уже...

– Илюш, она что, тебе действительно нравится? – немного удивлённо спросила мама.

– Ты знаешь, не особенно. Тем более, когда поливает грязью моего друга.

– Тогда почему ты все ещё с ней? Ты живешь один раз, зачем окружать себя людьми, которые тебе неприятны? – недоуменно пожала плечами эта великая женщина. А у меня будто щелкнуло что-то в голове. Действительно, сколько можно. Лучше дрочить втихушку, чем иметь такой шикарный ментальный трах. Пора ее послать.

– Ты права. Я с ней расстанусь, сил нет больше. Но это не единственная проблема, – мой тяжелый вздох было слышно как минимум в Никарагуа.

– В чем дело? – деловито поинтересовалась мама.

– Мы хотели устроить фото-сессию с Маем и девчонками, но негде...

– Что за фото-сессия?

– Работы Мая хотим поснимать. Чтобы по всем правилам. Дианка будет моделью, Олька поможет с прической, макияжем. У меня неплохо получается фотографировать... только негде, не в комнате же на фоне обоев.

– Пффффф, и это, по-твоему, проблема? У нас замечательная дача, сынок. Я даже разрешу вам поехать туда вчетвером, и даже сама дам вам лёгкого вина. Одну бутылку! И буду звонить!

– Боже, спасибо, что ты подарил мне в матери именно эту женщину, она лучшая! – искренне возблагодарил я небеса. Мама засмеялась и растрепав мои давно не стриженные кудри пошла договариваться с папой, чтобы он нас отвез.

С Мариной расстаться тихо не получилось. Вышел полноценный скандал со слезами, истериками и всей школой в свидетелях. Я был помят этой бурей основательно и щека горела от пощечины, зато мне давно так свободно не дышалось. И улыбался я, наконец, как никогда искренне.

Ко мне тихонько подошли Май и Ди, видимо считая, что я нуждаюсь в утешении. Я обнял их обоих, скалясь как конченный имбецил и спросил:

– Ну что, готовы к поездке на дачу?

– У тебя отвратительный вкус на девушек, ты в курсе? – закатила глаза Диана.

– Да. И поэтому с девушками я пока приторможу. Надо ведь дать зажить моему разбитому сердцу и потрепанным нервам.

– Страдалец, – фыркнула Диана, – во сколько вы нас с Ольгой завтра заберете?

– Часов в девять, успеете?

– Да. Пока, махинаторы.

– А я-то здесь при чем? – улыбаясь возмутился Май. Как-то ненатурально у него вышло. Мы переглянулись и рассмеялись. Я чувствовал потрясающую легкость и какую-то эйфорию. Во мне кипела энергия и хотелось срочно что-то делать. Я схватил Мая за рукав и потащил домой.

– Идем, нам ещё нужно собраться и ничего не забыть.

========== -4– ==========

        Дача встретила нас заснеженными соснами и стылым домом. Папа помог занести сумки и, проведя краткий инструктаж, уехал. Я помогал ему раньше и поэтому знал, как растопить камин и где что лежит. Пока девчонки кутались в пледы и, ёжась от холода, накрывали на стол поздний завтрак, я отправился за дровами и разжёг огонь. Дров было не густо, поэтому, оставив гостей греться, я пошёл колоть чурки, а то придётся это делать в темноте. Я так увлёкся, что даже вспотел и снял куртку. Тот факт, что за мной наблюдают три пары глаз, я осознал не сразу.

– Какой ты, Мельников, сейчас сексуальный, – томно пропела Диана.

– Вы что, уже выпили? – подозрительно поинтересовался я.

– Илья, а ты можешь попозировать вот так? – попросил Май, явно смущаясь.

– А у тебя есть в чём? – удивился я.

– Да, я там... сейчас, подожди, – Мирошенко умчался.

– А я фотоаппарат принесу, он где? – оживилась Диана.

– В рюкзаке, – махнул я рукой на дом и продолжил прерванное занятие.

Май вернулся минут через пять. В руках у него было нечто изумрудное, крупной вязки с каким-то мудрёным узором. Я скинул толстовку и натянул свитер. Он сел на меня, как влитой. Рядом нарисовалась Оля. Восторженно пыхтя, она поправила мои волосы, присобрала рукава к локтю, открывая запястья, а затем подхватила мою толстовку и вернулась на крыльцо, где уже стояла Диана с камерой.

– Ну что ж, детка, покажи мне, как ты любишь этот топор и ненавидишь дровишки, – усмехнулась она.

Если не вдаваться в детали, то фотографии получились неплохие. Весь такой красивый, разрумянившийся я, в обалденно-зелёном свитере, подчёркивающем мои глаза. На фоне заснеженного леса, будто в Альпах. Может у меня получилось бы снять лучше, но и так было неплохо. К тому же своих шедевров я тоже наснимал.

Диана была прирожденной моделью и знала, что делать. Не стояла на месте, как манекен, ради красы, а старалась показать прелесть своего наряда. Работать с ней было одно удовольствие. Мы прерывались ненадолго, перекусить. Снимали на улице, пока не начало темнеть, потом перебрались в гостиную. Дизайн её как нельзя лучше подходил для фото-сессии такого рода: камин, диван, мохнатая шкура на полу, свечи, плед. Короче говоря, всё было очень круто, и я был доволен, как удав. Но любимыми стали не эти кадры.

Оля рылась в сумке с вещами для съемки и выудила оттуда нечто белое и пушистое.

– Ой, какая прелесть! – воскликнула она, – это обязательно надо включить в съёмку.

– Я – недвижимость, – простонала Диана, – Май, давай ты попозируешь?

– Что? Это женский пуловер, – опешил Мирошенко.

– Ты красивый, у тебя андрогинная внешность. Он тебе очень пойдет. Давай наряжайся, а я отдохну, – велела девушка. Самойлова, улыбаясь, протянула Маю пуловер.

– Может завтра продолжим? – робко предложил парень.

– Нет, давай, переодевайся, – поддержал я девчонок. Май вздохнул, но спорить не стал, быстро переоделся и подошёл ко мне. Выглядел он потрясающе в тонком пушистом, удлинённом пуловере. Казалось, он пришёл из сказки или из кино. Его светлые волосы и кожа приобрели тёплый оттенок из-за бликов огня в камине:

– Что мне делать?

Я подумал, что так, как Диана, он не сможет, поэтому схитрил.

– Слушай, ты можешь пока вино открыть? У меня батарейка села – надо поменять, а девчонкам скучно, – попросил я.

– Ладно, – пожал плечами Май и пошёл открывать вино. Я подмигнул улыбающейся Диане, которая просекла, что к чему, и сделала музыку погромче, чтобы Мирошенко не слышал щелчков затвора.

Пока Май разглядывал бутылку, пока открывал её, пока разливал рубиновое вино по бокалам, я успел сделать целую серию снимков. А потом он меня удивил. В какой-то момент посмотрел на меня, будто давно понял, что его снимают. Он взял бокал, отсалютовал мне и хитро улыбнулся. Палец сам нажимал на кнопку, а я просто любовался им сквозь видоискатель. Не так ты прост, да, Маюша?

Вот это фото, где он хитро лыбится, и еще одно, где задумчиво смотрит куда-то в окно, сжимая в тонких, теряющихся в длинном пушистом рукаве, пальцах бокал вина – мои любимые. До сих пор. В уютно пляшущем свете камина мы торжественно распили бутылку вина. Немного поболтали и решили идти спать. Оказывается, быть что фотографом, что моделью довольно утомительно.

Девчонки заняли одну спальню, мы с Маем – вторую. Несмотря на пылающий весь день огонь в камине, в доме всё равно было прохладно. Так что улеглись мы в постель, не раздеваясь, и это меня хоть немного успокаивало. Иначе было бы очень неловко. Май уснул очень быстро, впрочем, я не сильно от него отстал.

Разбудила меня какая-то возня и звуки. Маю снился кошмар, судя по тому, как он метался по кровати. Я попробовал его разбудить и чуть не схлопотал кулаком в глаз. Пришлось принимать радикальные меры. Я навалился на него сверху и прижал к постели брыкающуюся тушку.

– Май, слышишь меня, это сон! – спокойно и уверенно сказал я. Парень пару раз рыпнулся и затих, только головой мотал и... всхлипывал.

Я провел рукой по его щеке и почувствовал, что она мокрая. Что может сниться человеку, что он так отчаянно плачет во сне?

– Май, Май, не плачь, слышишь, – попросил я ласково. Он больше не отбивался, и я рискнул отпустить его. Руки сами потянулись вытереть слезы, а потом меня перемкнуло и я поцеловал его сначала в лоб, потом в глаза, а потом в губы. Меня отрезвил тихий стон Мая.

Я отпрянул от него, как ошпаренный. Вот этого я и боялся, боялся не сдержаться. Всем богам я взмолился лишь об одном, чтобы Май всё ещё спал. Похоже, они меня услышали, и это было облегчением и болью одновременно. Какая-то часть меня хотела, чтобы Май узнал. Я хотел увидеть его реакцию, но в то же время слишком её боялся. Вдруг после этого он не захочет со мной общаться. Я не могу так рисковать! Я пролежал, уставившись в темноту, какое-то время, но скоро сон стал подбираться ко мне. Последнее, что я помню той ночью, как Май подкатился ко мне и прижался, доверчиво сопя в шею.

Весна вступала в свои права, заполняя улицы слякотью, а после – яркими шапочками одуванчиков в редкой пока поросли зеленой травы.

Фото-сессия имела восторженные отклики, причем как на вязальных, так и на фото-форумах. Я стал интересоваться фотографией всерьёз. Начал изучать информацию в Интернете. Мои снимки хвалили. Диана ходила довольная, меняя фотографии в профиле в соцсетях с угрожающей частотой. Маю стали приходить заказы с блога. В основном мелочь, типа шапок или игрушек. Иногда детские вещи заказывали. Теперь каждое изделие мы фотографировали. Марина все еще бесилась и давала понять, что это не скоро закончится.

Чего я не ожидал, так это проблем со стороны Романа Матросова. Я так и не вытянул из Мая, чего ему надо было тогда на дискотеке. Но периодически замечал, что этот упырь что-то говорит Мирошенко или достает подколами. Ситуация накалялась. В воздухе висело напряжение. Гормоны бушевали. Всё это не могло хорошо закончиться.

Мы собрались толпой, не только наш класс, но и часть параллельных – отмечали прошедшие дни рождения одноклассников. Хотелось веселья и повод был не особенно важен. Но за здоровье Матросова, Очкасовой и Разумовского мы по-честному выпили. Потом нам стало скучно и мы решили поиграть. Сначала были фанты, потом бутылочка, а потом кто-то предложил «Правду или выкуп». Я был уже изрядно навеселе, да и остальные тоже. Май порывался уйти, но я его усадил в круг. Рванул бы оттуда первый, если бы знал, чем всё закончится.

Сначала было просто весело и вопросы были скорее тупые, чем провокационные. Но скоро градус повысился. Когда пришла очередь Марины задавать вопрос она повернулась в нашу сторону: