Текст книги "Черный истребитель"

Автор книги: Blackfighter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

А когда их выпустили, наконец, из камеры и под конвоем повели на головомойку к Полковнику, Кэсс видела, что на Шеллара уже смотрят совсем другими глазами. И дружеские подначки тех, кто встречался по дороге – вполне стандартные, из серии «ты зачем пожег мой любимый столик?» – были для Шеллара бальзамом на раны…

«Что за ерунда?» – в сорок пятый раз спросила себя Кэсс. «Почему я предаюсь воспоминаниям, начисто забыв об управлении?»

– Отдыхать! Проверю! – скомандовала она уже на земле.

На этот раз никто не возражал. Но, когда она проводила своих и проследила, чтобы все зашли в здание медиков, Рон Анэро оглянулся на пороге и возложил ей на плечо весомую длань.

– Командир, а вы? – во взгляде его была какая-то несвойственная всегда очень спокойному и уравновешенному Рону тревога.

– У меня еще дела в штабе, – глядя на него снизу вверх, ответила она.

– Так не пойдет, – серьезно и строго сказал Рон.

– Ты еще не Полковник, Рон, расслабься, – попыталась улыбнуться Кэсс.

– Дело не в этом. А хотя бы в том, что если вы будете пренебрегать послеполетной обработкой, то завтра мне будет трудно загнать туда Эрти и Сэлэйн.

– Рон, это твои проблемы в качестве моего заместителя. Если ты с ними не справляешься – может, есть о чем подумать? – Кэсс прикусила себе язык, но было уже поздно. Все, что говорить было не нужно, было сказано.

Рон ничего не ответил, только с кривоватой улыбкой посмотрел ей в глаза, развернулся и ушел внутрь.

«Потрясающе!» – подумала Кэсс. «Два дня – и уже два незаслуженно оскорбленных человека. А дальше что будет?»

Очень хотелось что-то пнуть – так, чтобы оно покатилось и зазвенело. Но, как назло, поблизости ничего не валялось. Кэсс мрачно пнула пару раз угол здания, но легче не стало. Она пошла в диспетчерскую, надеясь, что застанет утреннюю смену.

В диспетчерской царила тишина и благостность. Две удивительно похожие девицы, должно быть, двойняшки, и парень с нашивками старшего в бригаде сидели, развалясь в креслах и краем глаза поглядывая на пульты. Одна девица курила, другая разглядывала холеные ногти. При виде Кэсс парень подскочил и отсалютовал, а девицы так и остались сидеть, даже не поприветствовав ее по уставу.

– Встать! Представиться! – гаркнула на них Кэсс.

– Сержант Лайя Шельх! Сержант Элин Шельх! – отрапортовали, подскакивая, девицы.

– Так уже лучше. Сестры?

– Так точно! – хором ответили девицы, показывая, что даже в самом эпическом раздолбае имперской армии кроется хорошо вымуштрованный офицер.

– Вольно, – скомандовала Кэсс. – А теперь скажите мне, братья и сестры, кто сегодня сорвал моей эскадрилье предполетную подготовку?

– То есть? – недоуменно спросил парень.

– Уточняю. Кто подал сигнал «час до вылета»? Кто забыл, что сигнал подается за три часа?

Парень скривился, вздернул голову.

– Мы передали сигнал, как только получили приказ из штаба. В ту же минуту. Мы и сами удивились, но мы же не можем подавать его заранее, даже не зная назначенного времени?

У Кэсс глаза полезли на лоб.

– А вы мне не лапшу на уши вешаете, братья и сестры?

На трех лицах отразилось совершенно одинаковое возмущение.

– Простите, капитан, но мы свои обязанности знаем. Вот, можете проверить по журналу.

– Обязанности вы свои знаете? – пакостно ухмыльнулась Кэсс. – А чей милый голосок мне час назад в ответ на вопрос «Кто?» ответил «Местные!», а?

Левая девица потупилась:

– Я, капитан.

– Это у нас такой новый термин появился? «Местные» и «неместные»? А еще появилось новое число – «две эскадрильи»! А еще появилось слово «а-эски», – издеваясь, Кэсс подчеркнула это жаргонное словечко, – вместо «истребитель-перехватчик класса А-С»?!

– Ну, «две эскадрильи» – это со спутника передали. Вот, дословно – «к квадрату ИК-118 идет две эскадрильи А-С», – вступился за подчиненную парень. – А остальное… Больше такого не повторится, капитан!

– Я надеюсь. Как тебя зовут?

– Младший лейтенант Арито Онна, капитан!

– Так вот, Арито, я тебя очень прошу – выходи на связь со мной сам. А то я за себя не ручаюсь.

– Слушаюсь! – вытянулся в струну младший лейтенант и даже бодро щелкнул каблуками.

– Это не приказ, – улыбнулась Кэсс, – это такая простая просьба. И побеседуйте с наблюдателями на спутнике. Две эскадрильи – это все-таки не число. У меня девять машин, а у Эрга – двенадцать. Так сколько получается в двух эскадрильях – восемнадцать, двадцать один или двадцать четыре? Или кто-нибудь возьмется, наконец, за ум и вспомнит, сколько на самом деле машин в стандартном крыле А-С?!

Парень кивнул.

Следующей точкой на ее маршруте был штаб. Впрочем, туда она прогулялась безрезультатно. Эскера не было, Полковник был занят. Посидев минут пятнадцать в приемной, Кэсс отправилась дальше. Путь ее лежал к техникам… и тут пришел сигнал «Час до вылета».

Кэсс вздрогнула, не поверив услышанному, и потребовала подтверждения. «Час до вылета» – равнодушно повторили ей. С момента приземления прошло не больше часа. На базе было четыре эскадрильи Корпуса и машины десантников, приданных на усиление, и ей прекрасно было видно летное поле, на котором дремали машины. В воздухе не было никого.

Кэсс вернулась к штабу, но к Полковнику ее опять не пустили. Задание ей выдал один из его заместителей, и он опять казалось бесхитростным – уничтожение населенного пункта, но в этой операции Кэсс уже не верила данным штабной разведки. Три часа назад им обещали «совершенно беззащитную» базу. Заедая алую гранулу стимулятора грубым словом, она пошла восвояси. Встретиться с Полковником не удалось. Но зато навстречу попался недавно поминавшийся Эрг. В некотором роде – ходячая легенда. Как и прочее старшее поколение. Эрг отличался уникальными для пилота размерами – примерно шкаф – и при этом мало свойственным столь крупным людям темпераментом. Любую драку на его горизонте он воспринимал как затеянную специально, чтобы он мог развлечься, любую шутку – как повод громогласно рассмеяться. С его мускулатурой и глоткой и то, и другое было равно опасно для окружающих.

– Эрг, привет. Слушай, у вас вылетов много было?

– Ни одного… – развел руками Эрг. – Я уже третий день только тем и занимаюсь, что ловлю своих оболтусов по базе. То они с радистками заигрывают, то этому… новому эсбэшнику пакости строят. Не повезло мужику – не успел появиться, а уже всех достал.

– Чем достал-то? – с деланным равнодушием поинтересовалась Кэсс.

– А он три раза собирал всех, кто не на вылете, на очередные беседы о благонадежности. И в баре завел манеру подсаживаться и вести задушевные беседы. Бар один, выпить хочется, а он то к одному столику подсядет, то к другому – и давай по мозгам ездить…

– Н-да, – пожала плечами Кэсс. – Судя по количеству наград – уже не мальчик. А манеры, как у салаги.

– Да нет, не так уж он прост, – покачал головой Эрг. – Если бы был дурак – ладно. А то он под дурака косит, причем так неумело, что сразу ясно – нарочно косит. И его устраивает, что все понимают, что он нарочно. Кстати, мы тут свели концы с концами – и поняли, что он под тебя копает. Причем так, чтобы это заметно было.

Посторонним Эрг мог показаться не особенно одаренным интеллектуально громилой. Впечатление это Эрг старательно поддерживал простоватой манерой речи и грубыми манерами, но те, кто знал его столько, сколько Кэсс уже давно не обманывались этим представлением «танк в посудной лавке». Наблюдательности и информированности Эрга всегда могло позавидовать все СБ вместе взятое.

– В смысле – под меня? – прищурилась Кэсс.

– Да интересуется больно – дружим ли мы с вами на отдыхе, что вы пьете, что поете…

– А вы?

– А мы – как всегда, – рассмеялся Эрг. – Морды ящиком, все идеально, вообще лучшая эскадрилья, и все такие идейные, что аж противно с ними пить.

– Спасибо, Эрг. Только ты подкинь ему ненароком идейку, что все-то – молодцы, а вот комэск подкачал. И говорит странное, и вообще… сбивает, короче, молодых с толку.

– Зачем? – удивился Эрг.

– Да так… хочу кое-что проверить. Ладно, Эрг, мне бежать надо, у меня опять вылет.

– Легкого неба! – Эрг выставил вперед ладонь.

– Легкого неба! – хлопнула по подставленной ладони Кэсс и бегом отправилась к своим.

По дороге ее озадачили еще больше – из диспетчерской пришел сигнал, что задание по уничтожению города в таком-то квадрате отменяется, и новое она получит через несколько минут. Кэсс устало чертыхнулась, вздохнула. Ей, наверное, было все равно, куда идти и что делать. Раздражали неразбериха, путаница и суета, следствием которых являлись такие вот приказы. Впрочем, могли бы развернуть их уже в воздухе – Кэсс помнила не одну сотню таких вылетов, и далеко не всегда смена задания была связана со стратегической необходимостью. Чаще это объяснялось «маленькой ошибкой» диспетчеров или штабных планировщиков.

Когда она вбежала в помещение, там еще никого не было. Она положила голову на стол, прижалась щекой к холодному металлу. Операция только начиналась, а она уже чувствовала себя усталой и раздавленной. Чувство стыда перед своими людьми, груз подозрений, недоумение – всего этого было слишком. Она чувствовала себя виноватой перед каждым – за то, что осмеливалась их подозревать. Но эти неумолимые данные. Как ни крути – а один из них, тех, кто сейчас вылезает из капсул и натягивает костюмы – предатель. И он заплатит – не столько ей, сколько остальным. За то, что предал их и заставил ее подозревать всех.

– Ну что за нафиг? – вернул ее в реальность обиженный голос Ристэ. – Ну почему опять мы?

Поднимая голову, Кэсс пожала плечами, но где-то внутри неприятно дернуло. В самом деле, почему – мы? Вот Эрг изнывает от скуки, завидует ей. А их уже четыре раза за два дня отправляют в воздух. И где, собственно говоря, полетное задание? Кэсс обменялась сигналами с диспетчерской, прикрыла веки, принимая информацию, и, осознав ее смысл, выругалась про себя. Разведывательный полет, так бы их и эдак! Вместе с тремя машинами десантников! Разведывательный! А спутники на что?!

– Сейчас я тебя еще больше огорчу, – с улыбочкой сказала Кэсс. – Идем в двенадцатый квадрат, с нами – три машины десантников, цель – разведка.

– Чего-о?! – взвыла Эрин.

– Того-о… – хором передразнили ее Эрмиан и Истэ Анки. – Не «чего», а «слушаюсь».

– Да слушаюсь я, слушаюсь. Вся сплошное послушание. Но ведь издеваются же надо мной, такой послушной! – шутливо и манерно ответствовала Эрин.

– Ай, бяки штабные, нехорошие, обижают малышку… – подхватила Ристэ.

– Хватит, распустились… – негромко, но с внятной угрозой сказала Кэсс. Воцарилось несколько удивленное молчание. Нечего, нечего языками молоть и чувствовать себя, как на учениях, подумала она. – Берем по машине десантуры на звено и равняемся по ним. Охранять их, как зеницу ока. Понятно?

– А смысл? – задал Эрмиан вопрос, этого самого смысла лишенный.

Кэсс почувствовала, что сейчас совершенно бессмысленно взвоет. Бессмысленно и неинформативно. Если уж Эрмиан, умница и тихоня Эрмиан, отрада ее души, задает подобные вопросы – значит, или дисциплина в эскадрилье куда-то далеко утопталась мелкими, неслышными шажками, или действительно что-то не так. Кэсс вновь прикрыла глаза.

И с диспетчерской что-то не так, и с ней самой что-то не так. Определенно что-то не так с Полковником. И со всей этой операцией. Или все так, а что-то «не так» с ней самой? Голова кружилась, желудок норовил вывернуться наизнанку, даром что пустой.

Взять вот сейчас самоотвод по самочувствию, перевесить вылет – заведомо бесполезный и безопасный – на Истэ, и ни одна зараза не предъявит претензии. Впрочем, все это мечты. Ну, скажите ему кто-нибудь что-нибудь вразумляющее, взмолилась она про себя. Сами, без меня.

– Приказ, Эрмиан. Вот и весь смысл, – тихо сказала Сэлэйн, и Кэсс сильно удивилась. Вот уж от кого она не ожидала услышать ни звука. Во всех подобных перепалках и дискуссиях Сэлэйн всегда молчала, будто ее и не было. Ее вообще очень часто «как бы не было» – и в баре, и в казарме, и везде, кроме воздуха. В свободное время девушка могла часами сидеть, просто прикрыв глаза, то ли думая о чем-то, то ли просто отдыхая. Ее невозможно было отправить на дискотеку, посещение которой молодежью психологи Корпуса считали обязательным – гипнотические ритмы, резкие движения считались полезными и подходящими для психологической релаксации. Сэлэйн считала иначе, и предпочитала расслабляться, слушая музыку в собственных наушниках и только отбивая пальцами ритм по груди.

– Хватит языками молоть, – поднимаясь, отрезала Кэсс. – По машинам.

Сама Кэсс уже подзабыла те юные годы, когда дискотека базы давала ей хотя бы иллюзию усталости и расслабления. Те импланты, которыми щедро изобиловало ее тело, давали ощущение избыточной, нервозной бодрости, и она могла бы не спать десяток суток, при этом исполняя тяжелую физическую работу, и не устать. Энергии в теле всегда было слишком много – чего нельзя было сказать о голове. В результате, складывалась странная картина: физически активный, всегда на взводе пилот на отдыхе, способный раскидать голыми руками пару патрульных не за счет умения, за счет отчасти измененных мышц и нервов, но при этом абсолютно равнодушный ко всему происходящему, глубоко погруженный в себя и редко откликающийся на что-то вовне. С годами пропасть между возможностями тела и желаниями психики только возрастала, а способность сбросить физическое напряжение сходила на нет. И тогда начинался период регулярного приема наркотиков, либо временно взбадривавших психику, либо приносивших ощущение расслабленности тела.

В рейдах было чем-то проще. Вместе с имплантами активировались и желания, появлялись хотя бы азарт, жажда боя, победы. В рейдах были вылеты – то, чем и для чего они вообще жили…

Уже в воздухе пришлось зависнуть и ждать, когда с соседнего летного поля поднимутся и присоединятся к ним десантники. Тяжелые пузатые машины были предназначены для выброски десанта, а не для разведывательного полета, пилоты, судя по репликам, тоже не горели желанием идти с экспериментальными истребителями на весьма далекое от их профиля задание. Реплики были в основном нецензурными, и Кэсс пришлось пару раз резко оборвать особо многоэтажные загибы, прежде чем в эфире установилась рабочая обстановка.

– У вас что, аппаратура на борту, что ли? – спросила она своего ведомого.

– Типа того, – ответили ей.

– Типа – это да или нет? – пока еще спокойно спросила Кэсс.

– Да не знаю я! – злобно отвечал молодой хриплый баритон. – Что-то нагрузили, велели машину не трясти по возможности.

– Содержательный инструктаж…

Пилот транспорта грубо выругался и начал изливать Кэсс душу:

– Да я вообще не понимаю, что тут делается! Мы сидим три дня, нам уже два раза намечали цели выброски, машины уже загружали, в последний момент все отменялось. Без объяснений! Вместо этого – две лекции про безопасность, туда-сюда.

– Штаб-капитан? – наугад спросила Кэсс.

– А кто же? – пилот вновь выругался. – Ну какого ж – в операции-то?

Идти приходилось так медленно, что не мешала даже зловредная плата. А транспортникам приходилось не так уж легко – слишком велика была разница между возможностями машин. Кэсс пару раз одергивала своих звеньевых, когда те слишком уж вырывались вперед, заставляя транспортников выжимать из машин последний резерв. С обоюдными страданиями дошли до назначенного квадрата.

– Ну, что делать будете? – спросила Кэсс, любуясь мирным пейзажем пустынного морского побережья внизу. – Прочесывать квадрат?

– Нет инструкций! Нет! – возопил хриплый баритон. – Сказали – пойти в квадрат!

– Это кто же у вас такой умник? – удивилась Кэсс.

– Диспетчерская, так ее и эдак…

– Сейчас разберемся. – Кэсс вызвала базу – прямиком давешнего младшего лейтенанта Арито Онну.

– База слушает Кэсс!

– Задание для десантных транспортов по прибытию в квадрат! – потребовала она.

Секундная пауза.

– Нет задания, – в голосе диспетчера легкой тенью промелькнуло удивление. Кэсс выругалась про себя, попыталась осознать, зачем их отправили на эту прогулку. Ничего складного не получалось.

– Ищите, запрашивайте.

Через несколько минут младший лейтенант прорезался в эфире.

– Задание: пройти весь квадрат на дистанции пятьсот метров. Истребителям – патрулирование. Капитан, мы не виноваты! Нам его не передали! – Онна еще не забыл недавно полученную головомойку и явно не хотел повторной.

– Вас поняла. Конец связи. – Кэсс не любила вступать в дискуссии в эфире. Она перекинула задание на транспортники, переспросила: – Все поняли? Выполняйте!

Истребители поднялись повыше, нарезая круги. Что за аппаратуру транспорты несли на борту, Кэсс волновало мало. Патрулировать – так патрулировать. Если кто-то решит сему процессу помешать – вот тогда и будем реагировать. Но небо было пустым, база и спутник молчали.

– Эрти, что ты делаешь над морем? – спросила Кэсс просто так, для порядка.

– Патрулирую.

– Подводные лодки?

– Ну, мало ли…

Кэсс злилась, чувствуя, что очень хочется сорваться на ком угодно и за что угодно. За нечеткий ответ, за бестолковое болтание над морем, без разницы. Удержать себя в руках стоило большого труда, и Кэсс призадумалась. В полете все они были полуавтоматами: пара-тройка «разрешенных» чувств – азарт, жажда победы, стремление к импровизации, да и все. Для того и создавалась сложная система, контролирующая мозг, чтобы лишние эмоции, размышления, сожаления и опасения не создавали задержек в принятии решения. И по всему получалось, что вот этого бессмысленного раздражения она чувствовать никак не должна была. Но вот – чувствовала же…

– Закончили? – спросила она транспортников.

– Да… Да… Готово… – пришли ответы.

– На базу, построение то же, – скомандовала она.

В том же темпе доползли до базы. Уже темнело. Кэсс вновь разозлилась. Второй день из семи, отпущенных ей на расследование. Ну и когда она будет заниматься всей этой ерундой? Сейчас упасть бы в капсулу, и пусть автомат приводит в норму все ее отрицательные эмоции и снимает постоянное ощущение напряжения. Но закончит он к утру, там, скорее всего – новый вылет. И где найти время для анализа и сопоставления?

Стискивая зубы, чтобы не сделать и не сказать что-нибудь лишнее, Кэсс прямо из кабины обменялась данными с диспетчерской. Нет, третьего вылета им не собирались давать. Послеполетная разгрузка и отдых.

– По капсулам, встречаемся в баре, – перевела это для своих Кэсс.

Сама она поразмыслила и пошла следом, тоже к медикам, но в капсулу не нырнула – выловила ближайшего медика и при виде его поняла, что с ней и впрямь что-то не в порядке. Привычная бледно-голубая накидка вдруг резанула по глазам, словно светилась в мягком дневном свете медкорпуса чем-то враждебным.

– Прогоните-ка мне основные тесты… – стараясь говорить вежливо, попросила Кэсс. Хотелось сдернуть с медика эту слепящую глаза накидку, она щурилась и пыталась перевести взгляд на что-нибудь еще, но все предметы приобрели омерзительные радужные ауры.

Медик облепил ее тело паутиной датчиков, детекторов и контактов, поднес к виску штекер медицинского тестера.

– Я сама… – вырвала она из рук штырь, вставила в висок, морщась от ощущения, что в голову плеснули голубоватого едкого ментола. Не любила она, когда это делает кто-то другой. Медику, впрочем, было все равно – у господ пилотов было множество мелких заскоков, и он уже давно к этому привык, не спорил, предпочитая игнорировать все то, что не мешает ему осуществлять свои обязанности.

Перед глазами прыгали то цветные геометрические фигуры, то какая-то полная невнятица, потом возникали пейзажи, натюрморты, абстрактные композиции, иногда по рукам или ногам пробегали смутные и непонятные ощущения. Все обследование шло полным и вполне привычным ходом. Потом перед глазами закрутилась спираль, гипнотизируя, заставляя заснуть, и Кэсс с удивлением куда-то провалилась, в черное и вертящееся.

– Это что-то новенькое, – сказала она, открывая глаза и чувствуя себя на удивление прилично.

Медик усмехнулся.

– Вы бы почаще к нам заглядывали. Этому новенькому пятьсот лет завтра в обед. Я снизил вам агрессию и провел базовый антистресс. Но результаты очень неутешительные. Нервное истощение, стресс и все прочее. Не рановато? – спросил медик укоризненно. – Плюс нарушения режима, как водится. Если бы вы не пришли сюда добровольно, я бы подал рапорт.

– И на том спасибо, – усмехнулась Кэсс. – Вы подайте, подайте, я не возражаю. Возьмите данные по тому, как гоняют вторую эскадрилью – и подайте. Мне интересно, что вам ответят.

Медик отошел куда-то в невидимую для лежащей Кэсс часть кабинета, пощелкал там клавишами, хмыкнул.

– И подам, – послышался его недовольный голос.

Кэсс усмехнулась – сколько же служб, и каждая считает себя главной. Техники, медики, эсбэшники, и все считают, что их рапорты, докладные записки и личные жалобы способны что-то изменить. Формально – к претензиям Медслужбы все обязаны прислушиваться со вниманием. Практически же – штаб может отправить все эти претензии в утилизатор. Одеваясь, она размышляла, какая судьба постигнет рапорт этого медика. Хотелось бы узнать. Надо бы не забыть заглянуть сюда через пару дней.

В баре было многолюдно – пилоты, техники, кто-то из медиков, незнакомые лица случайно заглянувших сюда десантников, сгрудившихся за отдельным столиком. Видимо, ошибившись заведением, они чувствовали себя не особенно уютно.

Своих Кэсс увидела сразу – восьмерка оккупировала столик возле самой импровизированной стойки бармена, и на столе уже громоздились бокалы, пустые, полупустые и пока еще полные. Кэсс подсела к ним, взяла ближайший стакан, уставилась в него, рассматривая серый металл стола через отливающую сиреневым и розовым опалесцирующую жидкость. Говорить не хотелось не только ей – почти все молчали, только Ристэ и Эрти по обыкновению перебрасывались шутками. Выпью пару-тройку коктейлей и завалюсь спать, подумала Кэсс. Розово-сиреневое содержимое бокала оказалось слишком слабым и слишком сладким, она выпила его залпом, слегка морщась от отвращения, взяла следующий, на этот раз с чем-то золотистым и пряным. Хотелось надраться и уснуть прямо под столом, но это было нереально. Антистресс, устроенный ей мрачным медиком, помог лишь отчасти – все равно оставалось ощущение, что она бродит по картонной театральной декорации, плоской и пыльной. Очень хотелось распинать эти декорации ногами, повалить и поджечь, чтобы пламя очистило их, выжгло пыль и плесень.

Напряженная тишина заставила ее поднять голову. У стола стоял Эскер с бокалом в руке.

– Вы позволите? – галантно кланяясь, спросил он лично Кэсс, словно бы игнорируя всех остальных.

Кэсс кивнула, хотя хотелось ей не позволять, а послать подальше.

– Чем обязаны, штаб-капитан? – утомленно и без вежливой радости в голосе спросила она.

– Давайте без чинов? – обаятельно улыбнулся он ей и всем остальным. – Просто Эскер.

Пилоты без восторга переглянулись между собой, но промолчали.

Кэсс еще раз кивнула, без чинов – так без чинов. Она подметила, что штаб-капитан предпочитает обращение по имени, а не по фамилии. Должно быть, неловко чувствует себя с фамилией Валль[4]4
  Валль – распространенная отчетливо «плебейская» фамилия. Эскер – тоже достаточно распространенное имя, так что в сумме получается что-то сродни ставшему нарицательным «Вася Пупкин»


[Закрыть] среди Лальяда – родственников Императора, Эррэсов, Алонна и прочих весьма звонко звучащих аристократических фамилий, злорадно подумала Кэсс. И никакой высший допуск, никакие светские манеры тут не помогут – не вышел родом, да и все тут. А вот не надо было идти служить в СБ! Глядишь, и пожаловали бы титулом за подвиги на поле боя. И гордились бы потомки пращуром, положившим основу новому славному роду военной аристократии.

– Что вы думаете, господа офицеры, об этой операции? – вальяжно, словно на каком-нибудь салонном приеме, спросил Эскер. Но на явную провокацию никто не повелся.

– Думать – дело штаба, – с зевком сказала Ристэ, поднимая голову. – Наше дело – исполнять.

– Не согласен, – широко улыбнулся Эскер. – Разве от понимания офицером приказа не зависит успех его выполнения?

– Кого – его успех? Офицера или приказа? – вяло поинтересовался Истэ, большой любитель грамотной речи.

– Приказа, разумеется. Успешность выполнения приказа. Влекущая за собой успешность офицера, – вновь улыбнулся Эскер, и Кэсс подумала, что если он не перестанет улыбаться, как в рекламе средства для полоскания зубов, то рано или поздно получит стаканом по этим самым зубам. От кого-нибудь.

– Извините, но какое отношение понимание конкретного приказа имеет к мыслям об операции в целом? – подала голос Сэлэйн. Браво, подумала Кэсс. Очень правильно заданный вопрос.

– Разве конкретный приказ не нужно воспринимать как элемент общей операции и оценивать его с этих позиций? – хохотнул Эскер.

– Оценивать приказ? – задумчиво произнес Истэ Анки. – Что-то интересное вы изволите излагать, Эскер…

– А что, собственно? – засмеялась в голос Ристэ. – Берешь приказ, и ставишь ему оценку. Отличный приказ, или там удовлетворительный. Или неудовлетворительный… И идет он, бедный, к маме, и жалуется, что синюю галочку за контрольную схлопотал.

Тут уже рассмеялись все, включая Кэсс. Впрочем, она была предупреждена, что эсбэшник любит косить под дурачка.

– Какие-то пресные коктейли… – пожаловался Эскер, допивая свой бокал и глядя внутрь, словно пытаясь найти там клад.

– Обычные коктейли для боевой операции, – пожала плечами Ристэ. – Разрешенные.

– Увы, увы. Эх, отдал бы сейчас все за стакан хорошего, выдержанного коньячку…

– Коньяк – стаканами? – изобразила на лице «придворный ужас» Эрин, как будто не она в некоторых случаях могла пить его и стаканами, и из горла, да хоть из форменного ботинка – лишь бы наливали.

– Устали? – сочувственно поинтересовался Кэни, очень искренне и мягко. – Тяжки государственные заботы. Знали бы, где можно взять стакан коньячку – помогли бы. Но вы сами понимаете, боевая операция…

Кэн Алонна всегда восхищал Кэсс манерой в неприятных для него говорить мягко, ласково и заботливо, но так, что объект заботы быстро начинал чувствовать себя идиотом с диагнозом. Кэни вообще никогда не повышал ни на кого голоса, почти не ругался грубо – ему это было не нужно. Все свое отношение к какой-то проблеме он мог высказать и без этого. Тихо, не теряя своего редкостного обаяния – и внятно.

Так, подумала Кэсс. Про приказы поговорили, про выпивку поговорили, теперь про что? Про сочувствие к местным? И – угадала.

– Вы уже, кажется, столкнулись с местным гарнизоном? – вопросил Эскер, кивая бармену и забирая со стойки очередной бокал. Руки у него были достаточно длинными, и подниматься со стула не пришлось.

– Да нет, так, на горизонте помаячили… – с искренним огорчением сказала Ристэ.

– А хотелось бы подраться?

– А то! – так же искренне вздохнула Ристэ.

– Но… там ведь могут быть ваши однокурсники по летному училищу, знакомые? – слегка приподнимая брови, поинтересовался Эскер.

– А вот и посмотрим, кто лучше учился! – с хищной улыбкой опрокинула стакан Ристэ. Кэсс улыбнулась, опустив лицо к бокалу. Да уж, для таких бесед Ристэ Энгра была незаменима. Смесь фанатизма с агрессивностью – то, что надо.

– А вы, Кэсс, что думаете? – переключился на нее эсбэшник.

– А я не думаю, – спокойно сказала она, намеренно возвращая разговор к его началу. – Я выполняю приказы.

– И что же, вас совершенно не волнует, кто там, напротив? – с намеком спросил Эскер.

– Нет. Не волнует, – отрезала она. – А почему меня это должно волновать?

В голосе было чуть больше раздражения, чем Кэсс хотелось бы показать. Но дурацкие детские вопросы ее утомляли.

– Но ведь противником может оказаться кто-то из ваших друзей?

– У меня нет друзей среди бунтовщиков и изменников, – рявкнула она, прищуриваясь и ища глаза Эскера, но тот, как назло, смотрел куда-то в сторону.

– А у вас? – мило улыбаясь, поинтересовалась Эрин.

– Что – у меня? – вздрогнул эсбэшник.

– У вас есть друзья среди бунтовщиков и изменников? – с улыбочкой уточнила Эрин очень светским тоном. Кэсс подумала, что в словесной дуэли Эскера и Эрин Эррэс, если таковая случится, штаб-капитану Валлю удастся выдержать пять, от силы семь минут, дальше он будет с позором низвержен со своих высот туда, где ему самое место. На дно… Вот и сейчас он больше обратил внимание на интонацию и позу, чем на смысл вопроса, и на миг утратил нить беседы. Штаб-капитан Валль мог допрашивать аристократов, мог предъявлять им обвинения, решать их судьбы, но никогда не мог бы почувствовать себя не то что выше – равным.

– Что за вопрос… – проиграл очко Эскер, ибо улыбка с его лица сползла.

– Ну, вы так печетесь об их судьбе… – состроила глазки Ристэ.

Эсбэшник уже вполне взял себя в руки и улыбнулся ей в ответ.

– Думаю, что нет.

– А вдруг? – продолжила Ристэ, мило кокетничая. – Представляете, а вдруг там, в этом гарнизоне, сейчас сидит ваш коллега, одногруппник, родственник?

– Я сирота… – парировал Эскер.

– И неуч? – ляпнул Кэни, и Кэсс немедленно пнула его под столом ботинком.

– Почему – неуч? – удивился штаб-капитан, кажется, не обидевшись.

– Ну, родственников-то нет, а однокашников? – пояснила Кэсс.

– Враг Империи мне не однокашник и не коллега! – торжественно заявил Эскер.

– Какое удивительное совпадение взглядов… – негромко сказала Сэлэйн, и восьмерка пилотов в голос рассмеялась. Кэсс спрятала улыбку, вновь опустив лицо к стакану. Эскер сделал удовлетворенное лицо.

– А так и должно быть, господа! Предлагаю тост: за единство взглядов наших подразделений! – и поднял бокал.

На секунду зависла тишина, взгляды устремились к Кэсс. Она не стала ломаться, подняла в воздух, не чокаясь, стакан и провозгласила:

– За единство!

Поднося стакан к губам, она едва заметно звякнула кромкой стакана о зубы. Маленький знак «пью за совершенно обратное», принятый среди аристократов, которым нередко приходилось пить за что-то, за что пить не хотелось вовсе, и нужно было и продемонстрировать противникам согласие, и союзникам – свое истинное мнение. Так же поступили и остальные. Эскер, кажется, то ли не заметил, то ли не понял жеста. Или не подал виду, подумала Кэсс минутой позже. Не стоило обманываться в нем. Впрочем – пусть попробует придраться. Рознь между СБ и летным составом – традиция, и все претензии по этому поводу будут высмеяны даже его коллегами.

– Благодарю вас за приятный вечер… – откланялся через несколько минут Эскер и направил свои стопы к другому столику. Теперь ребятам из эскадрильи Эрга предстояло отбиваться от глупых вопросов. Кэсс посочувствовала ему, обвела взглядом своих. На лицах было легкое недоумение.

– Зачем приходил, чего хотел… – тихо сказал Эрмиан. – Сам-то понял?

– Думаю, понял, – тоже негромко сказала Кэсс. – Ребята, будьте с ним поосторожнее. Хорошо? И вообще – спать. Завтра, наверное, нас опять поднимут.