Текст книги "Черный истребитель"

Автор книги: Blackfighter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

На оформление ушло удивительно мало времени. По крайней мере, меньше, чем на предыдущий торг. Она попросила бланки и самостоятельно вписала туда свои и Сашины паспортные данные, не давая им паспорта в руки. Продавцов это почему-то устроило, и Танька уверилась в том, что деньги за машину хозяин магазина увидит далеко не в полном объеме, а машину регистрировать там, где надо, никто не будет. Ей было мало понятно, на пользу это или на вред, а инструкции на эту тему она спросить забыла. Потом бумаги куда-то унесли и принесли уже упакованными в папку-файл.

– Тут все в порядке? – спросила подозрительная Танька. – А то я вернусь. Как Терминатор. Да еще и с кузнецом.

Образ Терминатора в компании кузнеца так развеселил парочку, что они, давясь от смеха, не сразу смогли поведать ей, что все в полнейшем порядке. Просто зашибись, в каком порядке. И что она немедленно может забирать свое роскошное транспортное средство. И ехать на нем, ежеминутно наслаждаясь и без всякой опаски. Вдобавок ей зачем-то подарили елочку-ароматизатор, отвратно вонявшую ванилью, и брелок со значком «Мерседеса».

Танька вышла к своему транспортному средству, вертя на пальце ключи и думая, получится ли у нее выехать за ворота. Маршал пару раз давал ей посидеть за рулем своей тачки, но дальше кругов по полупустой ночной улице она не продвинулась. Плюс в той машине была автоматическая коробка передач. Но Саша, увидев ее заминку, подошел к ней, взял ключи, распахнул дверь и пригласил ее на место рядом с водителем. Завелось приобретение не с первого раза. Мотор жалобно застонал.

– Это я такое говно купила? – огорчилась Танька.

– Нет, нормальная машина. Просто подмерзла. А мы ее еще подремонтируем.

Саша уверенно стартовал, выезжая через узкие ворота. Машина еще некоторое время постонала и начала звучать более мелодично. Танька исправность машины определяла на слух, очень слабо представляя себе их устройство. Но несколько раз она удивляла отца и знакомых, говоря им, что с машиной что-то не так, и пытаясь на пальцах описать, где именно не так. Оказывалось, что она права. Эта машина звучала достаточно гармонично.

– А зачем нам вообще машина? Если в метро надежнее? – вдруг озадачилась она.

– Метро не ходит туда, куда нам надо, – пояснил Саша.

– А куда нам надо?

– Далеко. Километров за двести.

– А что там? – любопытствовала Танька.

– Там? Дом, тишина, отдых. Крошечный поселок на отшибе. Чужих сразу видно. И еще кое-что. Про это дом никто из моих знакомых знать не может. Так что если и туда к нам придут – будем знать, что это привет от Скиннера.

Саша осторожно, но уверенно вел машину по переулкам. Таньке понравилось, как он водит – мягко, спокойно, умело. И, главное, не комментируя других водителей и не вспоминая весь мелкий и крупный рогатый скот. Танька сказала об этом, и Саша рассмеялся. И это в нем ей тоже нравилось – он так легко улыбался и смеялся, оставаясь при этом достаточно серьезным. Ну, если не считать истерики в песочнице. Но там они оба были хороши. Что неудивительно.

– Машину меня учил водить очень хороший человек. Каскадер. И выучил, наверное. По крайней мере, потом приглашал к себе в группу. Так что – перенял стиль. И вообще – крепкие нервы в мужчине главное.

– А я-то думала, что в мужчине главное – крепкие…

– Это главное в самце! – улыбнулся Саша. – Знаешь, чем самец отличатся от мужчины?

– Чем? – подыграла ему Танька, представляя себе ответ.

– Оба думают частью тела, разделенной на две симметричные половины. Но у мужчины она на плечах и у нее есть обзор. А у самца она скрыта штанами, поэтому ничего путного подсказать не может.

Таньку сложило в истерику от смеха. Такого она все-таки не ожидала.

– Саш, а какое у тебя образование?

– Никакое, – пожал тот плечами. – Приборостроительный техникум, армия – дальше уже как-то не захотелось. А что?

– У тебя речь очень грамотная. У нас в институте половина разговаривает вполовину проще и корявее.

– У меня дома все читали запоем. И я – не исключение. Так что набрался.

По дороге Саша остановил машину у какого-то супермаркета, взял у Таньки деньги. Танька протянула стодолларовую купюру, но Саша ехидно потребовал больше.

– Не зажимай. Нам рубли понадобятся все-таки.

– С тебя же паспорт потребуют…

– С меня? – наивно похлопал глазами Саша. – Не доверяешь, подруга!

Танька осталась сидеть в машине, созерцая автостоянку. В голове после всех приключений последних суток было пусто и звонко. Жизнь окончательно превратилась не то в сюрреалистический сон, не то в дешевый боевик. Дешевый и странный – казалось, что все должно быть просто. Найти «специалиста» – и он мигом разрешит твои проблемы. Куча трупов, лужа крови, две горсти стреляных гильз – и торжествующие герои уезжают вдаль на белом «мерине», знаменуя собой торжество справедливости. Пока что все получалось совсем не так – нудные мотания туда-сюда, долгое ожидание, полная непонятность ситуации. Какая-то лаборатория еще до полной кучи. Саша – то ли хороший и действительно опытный парень, то ли просто тормоз – и понять, с кем же она связалась, Танька была не в состоянии. Нужен был какой-то совершенно иной опыт, которого у нее не было.

Вот, скажем, зачем он, выжидая, стоял за стенкой, пока в одном помещении с ней находился посланный неизвестно кем убийца? Потому что не знал, что делать? В то время как в Таньку могли сто раз выстрелить? Или в тот момент, когда тип с пистолетом повернулся бы к ней – у него появилась бы возможность выстрелить? И зачем тащиться в какую-то деревню, тянуть время? Да как тут разобраться, черт побери!..

Вот почему бы им просто не узнать, где нынче квартирует Маршал, не поехать туда, выследить и застрелить его? Или найти в Москве человека сложно? Вот сама Танька не знала бы, где того искать, если он уехал куда-то. Но Саша же профессионал, он должен знать, как делаются такие вещи? Или – не должен? И вообще он какой-то слишком общительный и ни капли не загадочный. Конечно, а она – наивная дура, не имеющая понятия о том, должен ли специалист быть скрытным и овеянным мрачными тайнами. А этот Скиннер? Что за глупости – разговоры разговаривать? Mayday – тоже мне! Детский сад, шпионские игры. Если они ему нужны – почему было не взять их там же, во дворе? И вообще – малонаучная фантастика получается: кому-то и зачем-то нужны имперцы. Экстрасенсорные способности у них, видите ли?! И такой рай в этой секретной лаборатории! Язык они восстановили! Убиться веником!!!

Глупости глупостями – а проклятый «нюхач» забил-таки последний гвоздь в крышку ее гроба. Можно было создать теорию общего безумия в рамках узкой компании, выдумок сумасшедших с большой харизмой, которые перечитали в подростковом возрасте фантастики и заражают других… Но заподозрить в том же самом достаточно серьезного и немолодого уже офицера спецслужб было затруднительно. Оставалось только перестать врать себе, выдумывая «рациональные и логичные» объяснения, и уже окончательно сказать – «Это было, и я была», вот только страшно становилось. Потому что секретная лаборатория обретала весомость и право на существование в реальности.

«Ничего я не понимаю ни в телохранителях, ни в секретных лабораториях, да вообще ни в чем!» – мрачно заключила Танька, запуская пальцы в непривычно короткие волосы. И впала в мрачное уныние. Уныние разбавлялось только одной мыслью – что рядом с ней приятный, интересный и вообще свой человек. Хотя тоже, если разобраться – какой он свой? Вражина недобитая, если подумать. Пилот Альянса. Может, именно она, Танька, его когда-то сделала? Это чтоб совсем уж было весело от идиотских совпадений. Но все равно, «недобитая вражина» из Саши никак не получался. Вот Маршал – да, идеальный кандидат на эту должность. Тут все ясно. Вот еще понять бы, почему его имя оттуда засело у нее гвоздем в виске – и будет совсем хорошо.

На этой расплывчатой мысли появился Саша с четырьмя громадными пакетами, быстро закинул их на заднее сиденье и прыгнул за руль. Был он какой-то свежий, словно успел проветриться за время короткой прогулки в магазин, и бодрый. Танька удивилась.

– Ты чего весь сияешь?

– Мысль меня посетила. Свежая мысль. Чистая и свежая, как морозное утро с порошком «Тайд».

– Поделись? – заинтересовалась Танька.

– Потом. Когда окончательно обдумаю. – Саша повел машину куда-то к центру.

– Это куда же мы едем?

– Так. Посмотреть.

– На что посмотреть-то? – повысила голос Танька, озверевая от Сашиной загадочности.

– На несколько моих квартир. Где именно кто-то успел побывать. Если успел.

– Может, ты меня-то таскать по ним не будешь? – скривила Танька губы. – Мало ли кто там сидит?

– Тебя не буду. Что ты дергаешься? – недоуменно покосился на нее Саша, на краткую секунду отводя глаза от дороги.

Танька пожала плечами.

– Не знаю. Какой-то мы ерундой занимаемся. Вместо того чтобы шлепнуть Маршала и смыться, колесим, где ни попадя.

Она мрачно смотрела на приборную панель, следя глазами за колебаниями стрелки на спидометре. Саша нахмурился, это Танька видела боковым зрением. Но ей уже было почти все равно. Или пусть объясняет свои загадочные планы, или пусть делает то, что кажется ей более разумным.

– Бунт на корабле? – уголками губ улыбнулся Саша, но глаза его остались внимательными и холодными.

– Типа того, – вздохнула Танька.

– Мы, по-твоему, должны вломиться в гости к Маршалу, как Нео и Тринити к агентам Смитам, круто расстрелять двадцать, а лучше – сорок человек охраны, угнать вертолет и улететь на нем в Африку?

Танька слегка смутилась.

– Да не то чтобы так. Но мы же вообще ничего не делаем! Только светимся, где ни попадя!

Саша свернул в какой-то переулок, остановил перед подъездом старого дома.

– Так, Татьяна. Если тобой овладела жажда бурной деятельности, то я даю тебе ствол. Бесплатно – он все равно паленый. Мы прощаемся. Ты находишь Маршала, разбираешься с ним и сдаешься Скиннеру. Для такой продвинутой девушки это вовсе не сложно, судя по всему. И все будет так, как тебе хочется. Годится?

Танька отрицательно покачала головой. Она слишком хорошо понимала, что даже задача «найти Маршала» вовсе не так проста, как ей казалось сначала.

– Нет. Не годится. Но я хочу представлять себе, что и зачем мы делаем. Понимаешь? – она протянула руку и положила ладонь поверх сжатого на руле кулака Саши. – Не сердись, но не надо из меня делать полную дуру. Ты сам сказал – «мы». А это получается вовсе не «мы». А «ты и я в качестве довеска».

Саша разжал кулак и, вытащив руку из-под Танькиной ладони, положил ее поверх.

– Понимаю. Ты тоже пойми. Я еще никогда так не работал.

– А как ты работал?

– Я прятал клиента в дальний угол, улаживал кое-какие проблемы и мирно вывозил его подальше. Или отпускал восвояси, если больше ему ничего не грозило. А с тобой все сразу пошло наперекосяк. Это моя главная ошибка.

– Ошибка? – потянула к себе руку Танька. – Ну и черт с тобой.

– Не торопись. – Саша удержал ее пальцы. – Не торопись, не суетись, не придумывай себе правильных решений. Если что-то тебе кажется идеальным планом – это, скорее всего, полная ерунда.

– Это еще почему? – ледяным тоном вопросила Танька, окончательно оскорбляясь.

– Потому что ты ни черта ни умеешь. Потому что тобой движет навязчивая идея. Потому что ты не хочешь думать, – отчеканил Саша. – Достаточно?

Танька сначала дернулась, и тут же остановила себя. Во всем, что сказал ей Саша, была правда, только правда и ничего, кроме правды. А если слушать ее было обидно – то все же это было по-настоящему. По-честному. Так мог бы сказать Герцог.

– Извини, – уныло сказала Танька. – Ты прав.

– Выкатывайся из машины, – резко сказал Саша.

– Что?! – услышала, но не поверила своим ушам Танька.

– Выкатывайся. Иди на все четыре стороны. Тебя за шкирку выкинуть? – Саша развернулся к ней и смотрел на нее очень зло. Таньке показалось, что сейчас он ее ударит.

– В чем дело? – ошеломленно сказала она.

– Я не хочу с тобой больше работать.

– Почему?!

– Потому что ты дура, – ухмыльнулся Саша. – Просто идиотка. Размазня.

И тут Таньку переклинило. Она резко ударила Сашу в грудь, откуда-то зная, что в момент соприкосновения кулака и тела нужно слегка развернуть кулак, другой рукой снизу ударила его в подбородок так, что его голова дернулась вверх и еще раз ударила – выпрямленной ладонью в кадык. Этот удар, в отличие от двух прочих, не прошел – Саша легко поймал ее запястья. Он улыбался, и по этой улыбке Танька поняла, что он нарочно пропустил удары.

– Полегчало? – спросил он. И до Таньки дошло, что все предыдущее было сказано нарочно, чтобы ее взбесить.

– Ну, ты и сволочь! – засмеялась она. Ей и вправду полегчало. Все мрачные мысли куда-то испарились. – Я ж тебе поверила…

– Никогда не позволяй себе такого говорить. И тем более – никогда не позволяй себе с таким соглашаться.

– Почему? – удивилась Танька. – Это же правда?

– Потому что если ты согласишься с тем, что не можешь принять верного решения и ничего не понимаешь – пойди и повесься. Поверив в такое, ты уже действительно ничего сделать не сможешь. Ясно?

Танька задумалась.

– Это вроде сказки про двух лягушек?

– Примерно. Недооценивать или переоценивать себя – неизвестно, что хуже. Правда в том, что ты не во всем разбираешься и не все умеешь. Правда в том, что я умею больше тебя, и в том, что мне проще думать, потому что я менее пристрастен. Поняла разницу?

– Да.

– Вот поэтому – я старший. Ведущий. Ты – ведомый. Если я что-то делаю – то только тогда, когда уверен в том, что это необходимо. Если я не уверен – я советуюсь с тобой. Понятно?

– Угу. Я тебя не сильно ударила?

– Сильно. И грамотно, – улыбнулся Саша. – Завтра у меня будет синий подбородок. Молодец!

– И все-таки ты мазохист… – задумчиво изрекла Танька.

Они еще минут десять петляли по улицам в самом центре. Наконец Саша остановил машину в каком-то дворике.

– Сиди тут.

Танька осталась сидеть. Саша вернулся быстро.

– Номер один, – сказал он.

– Что?

– Первая спаленная хата.

– Как ты определил?

– А там такая характерная личность тусуется у подъезда. Мальчик Маршала.

– А может, с ним побеседовать? – предложила Танька.

– Успеем еще.

Еще две квартиры – в Люблино и в Сокольниках – тоже оказались засвеченными. Сашу это не удивило и не огорчило. Судя по всему, именно этого он и ожидал. Танька устала от бесконечных кругов по Москве, заснула и реагировала только на голос Саши.

– Это те хаты, о которых знал Николаич. Все логично, – суммировал Саша. – Теперь проверим последнюю, о которой он не знал.

– Да сколько у тебя вообще этих квартир? – вытаращила глаза Танька.

– Сосчитай сама.

– И зачем столько?

– За надобностью, – подмигнул ей Саша.

По дороге он остановил машину, достал из-за пояса пистолет и, очень тщательно обтерев его носовым платком, выбросил в урну.

– Найдут же… – удивилась Танька.

– Вот и славно, что найдут. Если сразу в ментовку не отнесут – пусть доказывают, что не они из него стреляли.

– И не жалко?

– Жалко, но он у меня не единственный. – Саша показал на спортивную сумку, которую таскал с собой все время.

Четвертая квартира находилась вообще за городом. Через некоторое время Танька узнала пейзажи, проносившиеся за окном машины. Люберцы, потом поворот направо с шоссе, потом – лесопарк.

– В Лыткарино, что ли, едем?

– Как догадалась?

– А я здесь была. Маршалов пакет отвозила, – сказала Танька. – И даже побила кое-кого.

– Кого? – слегка удивленно покосился на нее Саша.

Танька вкратце пересказала летнюю историю. Саша посмеялся, потом посерьезнел.

– Заедем-ка мы в эти гаражи. Потом.

Машина остановилась возле башен из палевого кирпича. У подъезда никого не было. Саша посмотрел по сторонам, потом вышел и, в очередной раз велев Таньке ждать ее в машине, удалился в подъезд. Но не того дома, у которого остановился, а соседнего. Вернулся он очень быстро.

– А тут все чисто. Значит, Скиннер нас Маршалу не сдавал.

– Почему? – не поняла Танька.

– Потому что это единственная квартира, купленная, а не снятая. Причем купленная на меня, на настоящий паспорт. Хотел бы сдать – сдал бы и ее.

– Так ты на самом деле не Саша?

– Саша. Вот только с другими фамилией и отчеством. У меня, между прочим, есть мать, отец и две сестры. И работать под своим именем мне нет резона, как ты понимаешь.

– А жены и трех детей у тебя, случайно, нет? – развеселилась Танька.

– Если только случайно. И то вряд ли, – усмехнулся Саша, разводя руками.

– Что же так?

– Тебе серьезно или отшутиться? – испытующе посмотрел на нее Саша.

– Серьезно.

– Потому что я выбрал тот образ жизни, при котором не заводят жен и детей.

– А почему? В смысле, почему такой выбрал?

– Потому что мне хочется жить ярко. Реализовывать себя на полную катушку. Мирная жизнь обывателя гораздо сложнее и интереснее, если подумать. И серьезнее. Только я так жить не могу. Мне нужно каждую минуту чувствовать опасность. Уходить от нее. Побеждать. Такое вот затянувшееся детство, – очень неожиданно подытожил свое признание Саша.

– Это не детство. Это ты просто не в свое время родился. Тебе бы в Европу пятнадцатого века. Был бы конквистадором или кондотьером. И было бы тебе счастье.

– Мне и здесь его хватает. Вполне. Разница-то? – задумчиво покачал головой Саша. – Всегда будут те, кому не сидится за конторкой или в офисе. А если это когда-то выходит из моды – так мода дело переменчивое. И, кстати, на гребне такой моды услуги тех, кто неизлечимо старомоден, оплачиваются куда дороже. Конкуренции мало.

Танька засмеялась.

– Какой ты, оказывается, меркантильный…

– Разумеется. Всех пиратов, крестоносцев и вольных стрелков всегда на самом деле вела жажда наживы. Кто же будет геройствовать себе в убыток?

– А теперь мы, наконец, поедем в твой тихий дом за городом? А то йогурт прокиснет, – посмотрела Танька на заднее сиденье, где содержимое пакетов отчасти рассыпалось.

Саша кивнул. Танька устала следить за дорогой и в очередной раз задремала. Проснулась она, только когда машина запрыгала на проселочной дороге. Вокруг простирались бескрайние пожухлые поля, уже отчасти присыпанные снегом. Сначала они ехали по дороге, потом – по колее трактора, потом вообще по полю через снег. Нетронутая дорога внушала оптимизм. Заехали они в какой-то натуральный медвежий угол – на краю мрачного ельника прилепился крохотный поселок, огороженный перекошенным забором из разносортных материалов: досок, рабицы, колючей проволоки, каких-то фанерных щитов. Висящие на двух бетонных столбах огромные железные ворота, закрытые на засов, перекрывали проход. Поселок состоял из десятка домов, еще более разносортных. Две полуразвалившеся хибары, один приличный кирпичный домик, огромная изба совершенно доисторического вида, еще пара домов явно дачных. Дым шел только из двух труб, еще в одном доме тускло светилось окно. Саша остановил машину у противоположного от ворот конца единственной местной улицы. Обойдя машину, он открыл перед Танькой дверь.

– Прошу.

Танька вылезла, едва не свалившись на землю – руки и ноги за несколько часов затекли и плохо слушались. Дом выглядел достаточно хорошо, а за ним простирался большой, огороженный аккуратным дощатым забором участок, на котором стояло еще три строения, тоже выглядевших весьма ухоженно. Саша залез в почтовый ящик у калитки, достал оттуда связку ключей, открыл замок – по легкости, с которой у него это получилось, Танька поняла, что замок предусмотрительно смазан.

– Не боишься так ключи оставлять? – спросила она.

– Не боюсь, – пожал плечами Саша. – Это дом с сюрпризами. Очень неуютный для незваного гостя.

– В смысле?

– Ну вот, смотри. – Саша открыл дверь, но остановился на пороге. – Вот видишь этот крючок?

Самого заурядного вида алюминиевый крючок был вбит прямо в косяк, но почему-то кверху ногами.

– Если не сделать вот так… – Саша перевернул крючок так, что тот принял нормальное положение, – то на голову тебе упадет кое-что оч-чень тяжелое.

Танька посмотрела вверх, в темноту, но ничего не увидела.

– Там груз, – пояснил Саша. – Потом покажу. И таких приятных сюрпризов здесь еще достаточно.

– Лихо! – восхитилась Танька. – Сам придумал?

– Кое-что сам. Кое-что в журналах по теме нашел. Проходи. Я спущусь в подвал, включу движок.

У Таньки брови полезли на лоб.

– Тут еще и движок?

– Не ждать же милостей от здешней электросети? – усмехнулся Саша и ушел, оставив Таньку в темном и загадочном доме. Ей не особо хотелось идти дальше прихожей – мало ли, какие еще сюрпризы приготовлены для посторонних? Саша вернулся через пять минут, вытирая руки ветошью, провел ее в комнату, включил свет. Танька поняла, чем удивил ее дом – в нем вовсе не было запаха сырости и пыли. Как будто тут совсем недавно жили. Дом был маленький – в три небольшие комнаты, но очень ухоженный. Обстановка в нем была самая обычная, деревенская – старая мебель, потертые ковры на полу. Но обои были свежими, дорогими, в окнах Танька, присмотревшись, опознала весьма недешевые стеклопакеты – не пластик, а дерево. Только особенным образом обработанное. И везде царил идеальный порядок. Танька задумалась. Ее квартира очень хорошо отражала глубокий Танькин пофигизм. Уборка после развода проводилась раз в месяц, но зато штурмовым методом. Все остальное время в квартире был бардак. Здесь же чувствовалась рука хозяина. Аккуратного, любящего комфорт и порядок. Поняв еще что-то о Саше, Танька в очередной раз осознала, что он ей нравится.

– Так, холод мы сейчас разгоним.

Саша воткнул в розетки несколько шнуров от забавных цветных пластин обогревателей, висевших на стенах, запихнул продукты в стоявший в прихожей огромный пузатый холодильник, включил электрический чайник. На столе в одной из комнат быстро соорудил гору бутербродов, заварил чай, сыпля заварку прямо в кружки. Кружки Таньку заинтересовали – сделанные из матового серебристого металла, они были очень легкими, несмотря на довольно толстые стенки. Саша пояснил, что они полые внутри – чтобы налитая жидкость дольше остывала или нагревалась.

Танька удивилась, когда поняла, что в нее влезло две полные кружки чая и добрый десяток бутербродов. Такой аппетит был ей обычно не свойственен, а уж в последние полгода – тем более. Пока они ели, в доме ощутимо потеплело, и Танька даже вспотела. Забавные цветастые обогреватели работали на совесть.

– Сейчас спим, а вечером – баня, – заявил Саша, вытирая со стола крошки.

– Тут еще и баня есть?

– А как же! А ты любительница, что ли?

– Да нет. Я в ней и была-то раза полтора, и то – в общей. С компанией.

– Дикие люди… – развел руками Саша.

Таньке досталась комната с серебристо-серыми обоями и парой японских акварелей на стенах. Спальным местом служила совершенно музейного вида железная кровать с никелированными шишечками. Впрочем, матрас на ней был вовсе не музейный. Танька разделась до трусов и футболки, укрылась пушистым мягким пледом. Через полчаса она поняла, что заснуть ей не удастся. Набитый желудок тянул в сон, но до головы этот сон добираться не хотел категорически. Перед закрытыми глазами все время мелькали обрывки вчерашних картинок – бесконечные виды из окна, крадущиеся типы с пистолетами, постоянно меняющееся лицо Скиннера. Крутилась Танька с боку на бок долго, потом встала, взяв из сумки книгу, попробовала читать. Читать не получалось – буквы расплывались перед глазами, а смысл ускользал. Промаявшись так какое-то время, Танька встала и на цыпочках отправилась в соседнюю комнату.

Саша мирно дрых на достаточно широкой тахте. Танька с завистью посмотрела на него, стоя на пороге, потом вернулась в свою комнату за пледом и, накрывшись им, устроилась между спиной Саши и стенкой. Саша не проснулся, но во сне перевернулся на другой бок и притянул ее к себе за плечи. Лежать было неудобно, поэтому Танька повернулась лицом к стенке, но руку с себя не стряхнула. Так было куда уютнее. Она даже задремала, чувствуя себя уютно и правильно, как когда-то в раннем детстве, когда она утром воскресенья залезала в родительскую постель.

Впрочем, ни заснуть, ни тем более выспаться ей не удалось. В какой-то момент расслабленная ладонь на ее плече оказалась крепкими тисками, а над ухом прозвучала сбивчивая фраза вовсе не на русском языке. Танька вообще сомневалась, что это какой-то из земных языков. Она не разобрала конкретных слов, но общий смысл ей был ясен – приказ кому-то куда-то уходить. Ее пробрало ледяным холодом – язык был вовсе даже не земным, более того, Танька когда-то его хорошо знала. Не этот, но достаточно похожий на него. На этом языке она разговаривала во сне, а потом, просыпаясь, мучительно давилась невозможностью выговорить что-то по-русски. Сказав еще что-то, Саша вдруг резко сел на кровати, протирая глаза. Присутствие Таньки рядом его нисколько не удивило.

– Да что за свинство?! – жалобно возопил он. – Мне что теперь, вообще поспать не удастся?

Выражение его лица было трудно описать. Что-то такое – между глубоким шоком и искренним удивлением.

– Что снилось-то? Опять собственная смерть? – осторожно гладя его по спине, спросила Танька.

Саша молча кивнул.

– Это, наверное, сначала всегда так. У меня тоже так было. И у Герцога… – предположила Танька, и, вспомнив Герцога, вдруг раскисла. Она закрыла лицо руками, желая спрятать предательски дрожащие губы от взгляда Саши. Впрочем, маскировка не удалась. Саша приобнял ее за плечи, погладил по голове.

– Он для тебя много значил? – мягким шепотом спросил он ее, почти касаясь губами уха.

Танька кивнула, не отнимая рук от лица.

– Опять со мной повторяется то же самое… – через какое-то время сказала она сквозь ладони. – Уже так было. Я любила человека, который был старше, лучше, сильнее меня. Все было очень недолго, а потом он погиб. Его убили. Свои же. И я всю оставшуюся жизнь только и делала, что вспоминала его.

– Может, это неправильно? – осторожно сказал Саша. – Может быть, нужно научиться идти дальше?

– Конечно! Так все говорили! – зло выкрикнула Танька, с силой опуская кулаки на колени. – Только как научиться – никто не мог объяснить! Вот ты – знаешь? – она повернулась лицом к лицу с Сашей и стряхивая с себя его руку.

Тот только покачал головой.

– Вот тогда и не говори. Или научи, или не советуй.

– Нельзя никого научить. Можно только показать, как умеешь сам, – сказал Саша, возвращая руку на ее плечи.

– А ты умеешь? – спросила Танька.

Саша кивнул.

– У меня была девушка. Еще до армии. Первая любовь и все такое. А пока я служил, она села на иглу и умерла. Я вернулся – а ее уже полгода, как похоронили.

– И ты после этого влюблялся?

Саша задумался, потом еще раз кивнул.

– Да.

– Так же сильно, как в первый раз?

– Еще сильнее… – улыбнулся он.

– И как это у тебя получилось? – недоверчиво прищурилась Танька.

– Очень просто, – сказал Саша. – Встретил девушку. И влюбился.

– А какая она была? – неожиданно для себя ревнуя, спросила Танька.

– Почему же была? – хмыкнул Саша. – Она есть. Хорошая, интересная, очень необычная. Красивая. Сложная.

– Ну и почему ты сидишь здесь со мной, а не с ней? – окончательно приревновала и разозлилась Танька. Саша в ответ только загадочно улыбнулся.

– А как ее зовут? – продолжала сыпать себе соль на раны Танька.

– Так же, как и тебя.

– Ну и пожалуйста! – заявила Танька, ложась и отворачиваясь лицом к стене. Саша только усмехнулся и лег рядом. Танька лежала, обиженно пыхтела и сама себе удивлялась. Что самое смешное, ей вовсе не хотелось быть на месте такой всей из себя замечательной Сашиной девушки. Он вполне ее устраивал в качестве друга. Или брата. Но все равно было обидно. Через пару минут размышлений она поняла, что и ревнует его, как любимого брата к какой-то девице, вдруг занявшей серьезное место в его жизни. Это было странно и непривычно. Но весьма забавно.

Заснуть уже не удалось, и они просто лежали рядом, отдыхая. Танька ощущала себя сытым удавом – сонным и ленивым. Сытная еда в конце концов подействовала, как транквилизатор. Войди сейчас в комнату Маршал с автоматом в руках, все, что сделала бы Танька – неспешно подняла голову и спросила: «Ну и дальше что?» Потом Саша полез за книгой на полку, потом отправился к холодильнику, заодно притащив и Танькину книжку. В общем, сна не получилось. За окном уже темнело – ранние сумерки ноября. Лампочка под потолком была не особенно мощной, ватт на пятьдесят, и в ее тусклом свете казалось, что предметы обретают радужные ауры и какую-то особенную выпуклость. Сумерки Танька любила, когда солнечный свет тускнел и приглушался, ей казалось, что она просыпается и оживает. В детстве ей нравилось представлять себя каким-нибудь ночным животным – дикой кошкой, волчицей, летучей мышью. Потом на смену этим фантазиям пришла игра в вампира или оборотня. Лето ее семья проводила на даче, и Танька любила поздно ночью вылезти в окно и улизнуть на пруд или в ближайший лес. Когда полная луна отражалась в водной глади, ей всегда хотелось поднять голову к небу и завыть.

Поздно вечером Саша затопил баню. Таньке было лениво подниматься с постели, и вообще она предпочитала мыться в ванной, но Саше удалось растолкать ее и заставить дотащиться до сруба на краю участка, еще и с горой полотенец в руках. Саша же нес только фонарь, возглавляя шествие. Баня была маленькой, в предбаннике они еле поместились вдвоем. Танька плюхнула свою ношу на скамью, которая занимала добрую треть помещения, и собралась выползать, но Саша недоуменно посмотрел на нее.

– Ты куда это?

– Как куда? Сначала ты, потом я, – удивилась Танька.

– Ну, вот еще. Во-первых, запас дров ограничен. Во-вторых, ты сама не разберешься.

Танька, склонив голову к плечу, ошарашенно смотрела на Сашу, не находя подходящих слов.

– Ты раздевайся, раздевайся… – Саша потянул с себя свитер, аккуратно сложил его на лавку и принялся за майку.

Танька все еще стояла в позе глубокой задумчивости. С ее точки зрения совместное мытье в бане проходило по разряду эротических приключений. К которым она сейчас как-то не была расположена. Потом она вспомнила летнее купание в озере Неро в Ростове. Как-то там ее мало волновали подобные вопросы. Танька озадачилась еще больше, недоумевая, откуда набралась вдруг таких глупостей. И на этом окончательно зависла, как ХР при открытии Corel Draw 10. «Это она не виснет… Это она так работает!» – вспомнилось ей неожиданно собственное заявление в процессе установки на компьютер знакомой этого самого Дроу. Саша между тем окончательно освободился от одежды, задумчиво оглядел Таньку и принялся бесцеремонно вытряхивать ее из шмоток. Танька невнятно пищала, но не особо сопротивлялась.

– Это не девушки пошли… это какие-то выпускницы Смольного. На дворе двадцать первый век, а некоторых приходится насильно раздевать – и где? В бане! – ворчал Саша, ловко управляясь с пуговицами, шнурками и молниями. Потом он открыл дверь и точным ударом между лопаток втолкнул Таньку в собственно банное помещение. В лицо ударил раскаленный влажный пар, голова закружилась, и Танька шлепнулась на что-то тощим задом. По счастью, предмет оказался не печкой, а деревянной лавкой.