Текст книги "Альбинос. Финал (СИ)"

Автор книги: black_in_you

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Часть 1. ==========

Ему уже осточертело мотаться из города в город. Как только в голову приходила мысль, что привык, сразу же возникало внутреннее отторжение, организм отказывался признавать, что два часа заунывной трассы могут стать привычкой. И ни один комфорт не смог бы заменить в дороге человеческое общение. А что самое страшное, каждый раз возвращаясь в свой родной город, он окунался в проблемы, которые там оставил. Пытался даже не представлять, что произойдет, но мысли, они такие, они навязчивые.

А ещё и эта удушающая своей хворью поздняя осень. Когда белоснежные пушинки превращаются в грязь и лужи. Всё тускло, всё уныло. Трасса с опустевшими деревьями, серой дорогой, черными от грязи отбойниками и слякотью выглядела как дорога в ад.

В городе, который яркими огоньками мелькал в зеркале заднего вида, он оставил все важные дела своему помощнику. А кроме работы и важных дел оставил там свое «сердце». Так он думал. Ему казалось, что он ещё не вышел из игры, и решение есть, его не может не быть. Всё лежит на поверхности, и ему нужно только чуть больше времени, чтобы выловить нужные козыри. А пока… а пока он ехал к себе домой. И слово «дом» за последние два года превратилось в отвратительную ассоциацию.

Обида. Обида и злость. Чувство вины. Страх. Разочарование. Вот верные спутники, которые ехали в машине вместе с ним. Может быть, он боялся не людей, может он боялся самого себя? Внутреннего диалога, который бьет по самым больным точкам? И поэтому дальняя дорога превращалась в пытку?

Перед своей квартирой, элитной квартирой в центре города, он стоял минуты две-три. Чесал шею, руки, подбородок. Мало кто знал, но когда его брала нервная лихорадка, то он становился чесоточником. По телу будто гуляли сотни мурашек, которые нужно прогнать. В одной руке держал свой портфель с документами и ноутбуком. В другой сумку с вещами. Наверное, стоило оставить её в машине. Неизвестно, сможет ли он остаться дома. Но он надеялся. В последний раз потер лицо и поправил пластырь на носу. От вопросов невозможно будет отвертеться. Точно.

Дверь открылась, и из кухни он слышал голос старшей дочки.

– Мама, я не хочу уже… Не хочу-у-у-у….

– Я сказала рот открывай! Завтра как в садик пойдёшь? – рявкала мать. – Открывай!

– Не хочу-у-у-у…. – и ребенок заплакал.

Он тихо опустил сумку на пол, разделся. Прошел по коридору направо, туда, где была детская комната. На мягком ковре играла маленькая девочка, с яркими пластиковыми игрушками. Совсем малютка, одну игрушку она рассматривала в ручонке, а другую пробовала на вкус.

– Сонечка, привет! – сказал он, и в душе немного кольнуло.

Девочка, конечно, сразу повернулась к нему, поползла в его сторону, отбросив игрушки. Как же она выросла! Он поднял её на руки и поцеловал в щёку.

– Папа пришел, да? Папа? – спрашивал он ребенка, хотя тот всего лишь лихорадочно молотил ручонками в разные стороны. Девочка радовалась тому, что была на руках, и поэтому весело улыбалась мужчине, который её держал.

– Пришел. – констатировала женщина, которая секунду назад вошла в комнату.

– Папа! – закричала девочка постарше и бросилась к нему, обнимая за ноги.

– Привет, Свет, здравствуй, Лерочка, привет, родная моя. – одной рукой он обнимал девчушку за плечико, а на другой руке у него сидела малютка.

– Нагулялся? – так же грубо спросила женщина.

– Я работал. – оправдался он.

Эта женщина была его женой. Матерью детей. Любимицей его родной матери. Головной болью. Язвой. И ошибкой.

Она подошла и резко выхватила ребенка из его рук.

– Иди зубы чистить. – женщина грубо рявкнула приказ девочке постарше.

– Мама! Папа приехал! – не обращая внимания, отвечала ей девочка.

– Я сказала зубы чистить и спать! – прикрикнула та.

Он постарался ничего не говорить. Если сейчас сказать что-то, она будет орать ещё сильнее.

– Бегом! – снова крикнула та.

– Света, давай поговорим.

– С тобой? О чём нам с тобой разговаривать?! – едко ответила та.

– Успокойся, пожалуйста. Ты что, не можешь просто поговорить?

– Что? Получил по морде наконец-то? Хоть кому-то удалось тебе пиздюлей отвешать! Скотина! – взъелась она, при этом лихорадочно качала ребенка на своей руке.

– Света, не будь дурой, положи ребенка.

– Ты ещё мне указывать будешь?! Тварь! – она что есть силы дернула в него рукой. Хотела попасть по лицу, но он успел отклониться.

– Ты больная?! У тебя ребенок на руках!

– Это ты больной! Ты больной ублюдок! Который месяцами гуляет непонятно где! Спит со шлюхами и развлекается как может! Тебе на детей насрать!

– Ты ребенка пугаешь, идиотка! – маленькая девочка более не веселилась, она внимательно смотрела на мать, которая кричала уже во весь голос.

– Зачем ты пришел? Показать, что ты типа такой отец хороший?! Да?! Да, ты – скотина, вообще не отец! Когда ты последний раз с детьми был рядом? Сука! Тварь! Ненавижу тебя! – она кинулась на него с кулаками, при том, что маленькая девочка всё ещё была у неё на руках.

– Ебанутая! Ты что делаешь?! – начал кричать он в ответ, попутно сдерживая её руку.

В дверях, с ужасом в глазах, со слезами, застыла старшая девочка – Лерочка. Которая не смогла почистить зубы. Паста кончилась. Она стояла там и смотрела, как родителей освещает тусклая лампа, как они кричат, как плачет на руках у мамы её сестренка. Как кричит отец.

– Хоть бы ты сдох! Тварь! Хоть бы ты сдох! Зачем ты опять приехал?! – не унималась Света и кидалась оскорблениями и проклятиями в него, в отца.

Плакала Лерочка – девочка пяти лет, плакала Сонечка – девочка десяти месяцев от роду, плакала Света. А вот он не плакал, он злился, ненавидел себя, винил во всём, но и не мог иначе. Её он не любил уже давно.

Чтобы не доводить всё до ещё большего скандала, он уехал. Уехал под плач и под крики. Дом его матери находился буквально в трех шагах. Так было задумано изначально. Со Светой они специально выбирали квартиру по соседству, чтобы будущей бабушке было удобно приходить к ним в гости и нянчить детей. И бабушке было удобно. Она часто бывала у Светы, выслушивала о том, какой плохой у неё сын. Как он спит со шлюхами, как проматывает их деньги. Хотя работал в семье только он, и деньги были не «их», а его. И его родная мать потихоньку, не сразу, а потихоньку встала на сторону жены. Часто она звонила и укоряла его в том, что он не приезжает домой, что не видится с ней, с матерью, что не видит жену и детей. Иногда она даже говорила, что дети растут будто сироты. И без матери, и без отца. Хоть Света и была мамой, но была совсем не той мамой, которую дети будут вспоминать с любовью.

Когда его мать открыла дверь, то не упустила возможности сказать ему о том, что он ещё больше поправился. Да, он потолстел. Это всё стресс. Эти уебки и стресс.

– Света звонила… Сказала, ты опять довел её до истерики.

– Мама, не начинай или я уеду в отель.

– Миша, так нельзя! Нельзя так! Ты посмотри, что ты творишь!

– Как вы меня достали, стервы! – зашипел он.

Она даже пяти минут не могла подождать, уже с порога начала выливать на него свой эмоциональный фон.

– Твой отец никогда таким не был! Пока жил – тебе помогал! Во всём! Во всём, Миша! У тебя две дочки, две лапочки дочки, два солнышка. Неужели может быть что-то дороже этого, дороже семьи?!

– Нет у нас с ней семьи! Она мне даже нормально сегодня с детьми повидаться не дала. Истеричка тупая! Сама там, поди, трахается со всеми подряд….

– Так это ты её довел! Ты! И посмотри на себя, как ты можешь такое говорить?! Не стыдно?!

– Хватит, я устал. Поеду в отель. Что ты, что Света – обе с ума посходили! – когда его в чем-то обвиняли, он обвинял в ответ.

Дослушивать нотации от матери он не захотел. Уехал. Нужно было подготовиться к завтрашней встрече. Хотя бы поспать. И как назло поспать не удавалось. Пол-ночи ему мерещились его образы. Секс. Губы. Руки. То, как он с ним обошелся и как потом обошлись с ним. Но ничего… ничего… Он так сильно хотел отомстить, добить всё, разрушить, что скрипел зубами, вспоминая последнюю встречу. Бил подушку от злобы и радостно смеялся, понимая, что ещё может помериться с ними силами. Когда он злился и ненавидел, тогда чувство вины отходило на второй план. И в этом он всегда находил спасение.

Встреча должна была проходить в каком-то модном баре-ресторане «Культура». Днем. Когда все культурные люди ехали в «Культуру» на культурный бизнес-ланч. Миша ждал. Он ждать умел. Приехал пораньше, сытно поел. И даже переел. «Это всё чертов стресс.» – сказал он себе и ложкой подцепил тирамиссу. Человек, которого он ждал, был далеко не представитель чести и добродетели. Миша давно уже был знаком с его делом, со всей этой историей и подноготной. И примерно представлял, кто будет сидеть за столом, напротив.

Спустя десять минут ему пришло смс:

«Какой стол?»

Он кратко описал стол, за которым сидел. «Третий, слева от входа, у окна.» Через минуту в ресторан зашел парень и уверенно зашагал к нему. Совершенно не похожий на бизнесмена. Короткие волосы, круглая голова, мелкие глаза, сломанный нос и совсем небольшой рост. Какая-то шпана. Черная куртка, джинсы, кроссовки. Это точно он? Миша задавал себе вопросы один за другим.

– Михаил? – небрежно спросил он.

– Да, здравствуйте, Артём Дмитриевич.

– Можно просто Артём. – мужчина сел напротив.

– Хорошо. – Миша ещё не понимал, как нужно к нему обращаться, так как Артем выглядел совершенно не так, как он его себе представил. И пока он думал, Артем внимательно разглядывал уже его.

– Короче, у меня времени нет, сидеть и мусолить что-то. Побыстрее к делу, и я поехал. – нервно сказал парень. – Жду.

Это «жду» Михаилу не понравилось. Оно сразу разворачивало ход беседы со спокойной на дерганную и нервную.

– Ты же знаешь, кто я?

– Естественно. – ответил тот.

Подошел официант, принял заказ, и Миша успел заметить, что часы у Артема были золотые, а на столе рядом с ним ключи от инфинити. Богатенький. Ещё бы.

– Я хочу, чтобы ты правильно меня понял. – начал Миша, – Так получилось, что я вынужден вести это дело. Против моей воли.

Артем рассмеялся.

– Против воли, блять?! Серьезно?

– Так получилось, Артем, так получилось. Важно то, что я хочу помочь тебе и твоим адвокатам.

– Серьезно? Типо мы для этого встретились здесь? Я на лоха похож?! – он скрестил руки на груди и откровенно насмехался.

– У меня есть свои причины и свои мотивы. Я просто предлагаю тебе безвозмездную помощь.

– Бляя… Хуясе вы придумали! Нормально! – смеялся тот.

– Артем. – начал он. – Если вы сейчас ничего не предпримите, то боюсь, судья будет не на нашей стороне.

– Ты, блять, что имеешь ввиду? – Артем наклонился, чтобы слова звучали тише, но четче.

– Я как раз хочу помочь тебе, я же вижу, ты нервничаешь, осознаешь, что в заднице.

Тот рассмеялся и отвел взгляд в окно, качая головой.

– Ни одна ваша крыса не знает, что Слава на самом деле из себя представляет. Ни одна! – всё ещё смеялся он. – Думаете, что сможете его отмазать? Этого не будет.

– Вот и отлично! – обрадовался Миша, – У меня руки завязаны! За спиной ещё три адвоката стоят, каждый мой шаг проверяют, чтобы я, не дай бог, что-то не то сделал. Но я хочу помочь тебе.

– Чем ты мне поможешь? – проговорил он неохотно. Как человек, который уже принял отрицательное решение.

– Раскрою карты. Возможно, за ним ещё какие-то делишки имеются, помогу их раскрутить, если нужно. По делу, которое сейчас идет, получите все материалы. Укажу на ваши слабые стороны. Подскажу, куда копать, на что давить. Ты бы не пошел на встречу, если бы не знал, кто я, правильно? Я в таких делах давно, в этой всей сфере давно. И даже знаю лично твоего адвоката. И потом – вы сами думайте, что с этим делать, верить мне или нет. Но лучше бы вам поверить.

– Типо ты мне просто так решил помочь? Еблана нашел? Кто в такую хуету-то поверит?!

– Какого еблана? – Миша сам уже терял терпение.

– Короче так. Можешь встретиться с моим адвокатом, расскажешь ему всю эту херню. Но предупреждаю сразу, если я узнаю, что ты замутил какую-то схему, пизды ты получишь по полной!

========== Часть 2. ==========

Я был в замешательстве. В некоем «Ээээ…». Так получилось, что страшнее всего было проснуться утром в одной постели с ним, и совершенно не понимать, что делать дальше. Были ли у меня раньше серьезные отношения? Да, длились только всегда не больше полугода. И встречи проходили редко. Но никаких «Люблю». Это всё осталось далеко-далеко в юношеском времени. А вчерашнее «люблю» прозвучало как гонг. Большой «тада-а-ам». После которого наступает тишина и опустошение. Радовался? Да, радовался. На эмоциях, чуть не заревел, но сдержался. А ведь Слава сказал это не во время секса. После него. Не в пиковые моменты, когда сдержаться не можешь, когда сгораешь, а тогда, когда сошел весь пыл. И вот тогда прозвучало его «люблю». Как шутка, как ирония, как сарказм.

За всю свою почти тридцатилетнюю жизнь я говорил «люблю» кому-то всего несколько раз. И это было в порыве страсти, не задумываясь. А так, чтобы осознанно, полностью отдавая себе в этом отчёт – нет. Ни разу. Даже отцу такого не говорил. Для меня «люблю» слово непостижимо важное, ценное, что-то на грани понимания. Никогда в жизни не мог себе представить, что услышу его в свой адрес от мужчины. От Славы даже «нравишься» не ждал. А тут «люблю». Что он, вообще, хотел сказать этим? Было ли в его словах столько смысла, сколько я вкладываю в это слово? Может быть, он просто хотел меня поддержать. Любил по-братски? Я лежал, думал над этим и рассматривал его спину, глазам же нужно на что-то смотреть?

Большая спина, на которой россыпью раскинулись маленькие отметины. То ли родинки, то ли веснушки, а может и родимые пятнышки. Странные. Хотелось прикоснуться, но не стал. Просто лежал и смотрел ему в спину. Разглядывал. Что о человеке может сказать спина? Ничего. Но было любопытно наблюдать, как она немного шевелится, как он дышит, как спит. И неизвестно, сколько времени он проспал бы, если бы не стук в дверь. Я замер.

– Кто там? – сонно захрипел Слава, переворачиваясь на спину. – Саш, глянь кто там.

Пришлось быстро надеть брюки и рубашку. Может это горничная? Но тогда она не стала бы приходить рано утром в субботу, зная, что гость вчера праздновал свой день рождения.

В дверях стояли четверо человек. Толстый мужчина, явно восточной внешности, два каких-то парня и ещё кто-то. Говорить начал мужчина средних лет.

– Здравствуйте. – он протянул раскрытые «корочки», – Колесников Андрей Владимирович, а это старший следователь Сурков Константин Витальевич. Областной следственный комитет. Мы хотели бы увидеть Янковского Вячеслава Ивановича. Можете ознакомиться с определением суда об обследовании жилого помещения районного судьи Ворошилова. Представьтесь пожалуйста.

– А это кто? – я указал на парней, стоящих рядом и с интересом наблюдающих наш диалог.

– Это понятые. Их данные прописаны здесь.

– Ясно. – я поспешил представиться и одновременно лихорадочно соображал, что за херня происходит.

Слава вышел из номера вовремя, так как старший следователь уже терял терпение.

– Вячеслав Иванович? – спросил толстый мужчина.

– Да. – мы стояли в тесном коридоре отеля, и происходящее всё больше меня нервировало. Какого хрена?! Ни о каком обыске помещения и тем более визите не было речи до этого момента!

Старший следователь Сурков подробно объяснил нам, что происходит, и для чего они здесь. Слава на удивление спокойно реагировал на всё “это”, в то время как меня проняла дрожь. Через две минуты разъяснений мы зашли внутрь.

Номер больше напоминал чью-то квартиру. Везде вещи, книги, какие-то предметы быта, журналы. Обычно номера берут на день-два, а тут было понятно, что человек живет долго. Но больше всего впечатление производил утренний бардак, недвусмысленно намекавший на бурную ночь. Одна большая смятая кровать, раскиданные вещи. Бутылка вина, обветренные закуски, полотенца, салфетки.

– У этого номера есть дополнительные помещения? – задал вопрос Сурков, осматривая следы вчерашнего кутежа.

– Да, есть. – коротко ответил Слава.

Я стоял в углу комнаты рядышком с понятыми и думал стоит ли мне сейчас позвонить кому-то. И если стоит, то кому? Отцу? Мише? Адвокату?

– Руки убрал! – окликнул одного из следователей Слава, когда тот потянулся к тумбочке, открывая дверцу.

– Вячеслав Иванович, мы же показывали вам определение судьи об обследовании помещения?

– Да, показывали. Но за долбоеба меня держать не надо, это – не обыск. Глазками смотрим – ручками не трогаем.

– Андрей, начни протокол составлять, заполнять, – обратился старший следователь к своему коллеге.

– Могу я позвонить? – спросил я.

– Звоните-звоните. – небрежно бросил он, заходя в ванную. А там творилось черти что… Разбросанные полотенца, мои вещи и куча мужской косметики.

– Александр Андреевич, вы Вячеславу Ивановичу кем приходитесь? – спросил Сурков.

– Мы работаем вместе.

– Ты не обязан говорить. – вмешался Слава.

– Вячеслав Иванович, я Вас попрошу успокоиться и сохранять самообладание. Что кому можно и нельзя говорить, я и сам могу пояснить.

Он взглядом вернулся ко мне, помечая что-то в бумагах.

– То есть я правильно понимаю, что вы работаете вместе, но сегодня ночевали в одном номере? – ехидство следователь скрывал, но глаза выдавали в нём ядовитую усмешку.

Я растерялся, а Слава услышал от следователя явный подкол и поспешил отреагировать. Он резко развернулся, как будто хотел ему по лицу заехать, но в последний момент сдержался. Меньше всего сейчас нужна была драка, и я поблагодарил бога за то, что Слава умеет иногда держать себя в руках. Хотелось как-то вмешаться, поэтому я поднял руку и поспешил вставить свои «три копейки».

– Вы же следователь, Константин… – я забыл отчество. – Вы должны знать дату рождения человека, к которому приходите. Вчера мы по-дружески отмечали его юбилей, тридцать лет.

Мой ответ немного разрядил обстановку, но тем не менее, атмосфера была накалена до предела. Спокойный до этого момента Слава невозможно покраснел. Видимо, еле сдерживался, чтобы не сорваться.

Когда я позвонил адвокату, тот даже переспросил меня несколько раз, точно ли к нам пришли следователи, и точно ли с обследованием помещения. Дал краткие указания, как нужно себя вести и что делать. По его заверениям – ничего страшного в этом не было. Они, действительно, не имели права проводить обыск, только лишь произвести осмотр, составить протокол в присутствии понятых. И имели возможность увезти Славу на допрос.

Спустя час расспросов на самые разные темы и рассматривания всего, что происходило вокруг, каждому из нас предложили подписать протокол. Мы тактично отказались. Слава, как и предполагал адвокат, уехал на допрос. А я остался в номере, в непонятках и сомнениях. Что делать? Куда бежать? Кому звонить?

– Привет, пап. – он ответил мне спустя долгие десять гудков, наверное, спал.

– Утро. Что там у тебя?

– Славу увезли на допрос, после того как приехали из отдела. Провели прямо в номере какое-то обследование. Адвокату позвонил, тот тоже ничего не понял. Пришли буквально полтора часа назад. – выпалил я.

– Слава тебе позвонил, что ли, рассказал?

– Нет, у него вчера день рождения был, вместе отмечали, я и остался у него.

– Понятно… – мне это «понятно» было как плевок в лицо. – Имена-то хоть запомнил, что там за черти были?

– Конечно! Подписывать ничего не стали. Слава обещал сразу, как освободится, позвонить. Может Сергею набрать, спросить?

– Да… Я сейчас сам позвоню. Поезжай домой, приведи себя в порядок.

– Я и так в порядке. – возмутился я.

– Да, знаю я, в каком ты порядке. Едь домой, жди меня. Сейчас сам всех обзвоню, переговорим.

– Хорошо. А Славу кто заберет?

– Успокойся ты уже! – он стал беситься. – Разберётся! Что он, мальчик маленький?

– Хорошо.

Начали вылезать странные обстоятельства. После встречи с отцом мы связались с Мишей и просили его прокомментировать ситуацию. Он уверил в том, что ничего «страшного» в произошедшем нет. И это случилось бы, хотим мы того или нет, так сказать, «вынужденная мера», «бюрократия», просто для «порядка». Но что-то мне подсказывало, что такие неожиданные гости утром субботы должны как минимум насторожить. Но я совершенно не разбирался во всех этих следственных мероприятиях, поэтому опирался на заверения Миши и своего адвоката, который должен был контролировать процесс. А все они в голос твердили, что всё хорошо, волноваться не стоит. Отец не упустил возможность отвесить несколько колких шуток в мой адрес по поводу того, что я слишком опекаю Славу. А у меня, на самом-то деле, работала какая-то другая интуиция. Дело даже было не в Славе, хотя, конечно, в нём тоже, дело было в том, что я чувствовал что-то неладное.

До этого дня любой шаг мы могли предвидеть и подготовиться, а теперь это становилось невозможным. И более того, предварительное слушанье, на которое мы так надеялись, ставилось под сомнение. А это уже точно не хорошо. Когда встреча с отцом закончилась, я выдохнул. Просто ждал, что будет дальше, и когда Слава, наконец-то, даст о себе знать. Хоть звонком, хоть «смской». Но была тишина.

У меня даже промелькнула мысль поехать в отдел, где проходил допрос, чтобы дождаться его. И когда эта мысль снова прокатывалась мне по мозгам, я старался себя переубедить. Главным аргументом было то, что он не поймет меня. Что я буду выглядеть как полный идиот. И всё же. Я ждал и думал о нём всё время, прокручивая прошлую ночь и утро по тысяче раз.

Уже ночью пришла смс. «Абонент доступен для звонка 00:16». Мне не нужно было повторять дважды, я уже звонил.

– Привет. – сразу куча вопросов возникла в голове, но я не решался их задавать нахрапом.

– Да, привет. – ответил Слава. Голос обычный.

Молчание.

– Как всё прошло? – решился я.

– Нормально.

Молчание.

– Ты уже у себя?

– Нет.

Как же было тяжело с ним. Как же тяжело.

– А где?

– Саш, ты решил позвонить и доебаться?

– Нет, просто я переживаю…

– Не надо за меня переживать, всё нормально.

– Хорошо. Ладно.

Снова тишина.

– Это всё? – раздраженно спросил он.

– Да.

Гудки.

Вот и поговорили. Вот и обсудили. Весь вечер ждал как на иголках, переживал, а толку – ноль. Хотя и так понятно, что от переживаний толку ноль. Но, блин, обидно! И вот теперь вопрос. Кто был тот Слава вчера, и кто тот Слава, что был сегодня? Это как будто два разных человека. Два противоположных полюса. И один меня отталкивал, а другой притягивал.

Хотелось выпить. Неистово. Сдержался. Ещё с час ходил и думал думы, а потом просто лег и уснул. И ещё раз убедился в том, что ни одна классная ночь не перетекает в классное утро. Всегда что-то идёт наперекосяк.

========== Часть 3. ==========

POV Слава.

У меня было стойкое ощущение, что меня наябывают. Кто-то очень жестко меня обводит вокруг пальца. Вот прям, блять, совершенно точно! Но я настолько туп, что никак не могу понять, кто. Кто же та сволочная тварь, которая заварила всю эту кашу? На допросе мне задавали очень «интересные» вопросы. Такие, к которым меня не готовили, на которые ответ давать опасно при любом раскладе. Приходилось активно пользоваться пятьдесят первой статьей Конституции РФ. Мудака, который меня допрашивал, этот факт не радовал. Но закон есть закон.

Меня отпустили уже через час. Но телефон я так и не включил. Мне не хотелось становиться диспетчером, который бы проинформировал всех и вся о том, что произошло. Хотелось, чтобы адвокатики и Сашин папаша тоже покрутились. Эгоистично? Да. Но в этом есть свои плюсы. Я спокойно и трезво взглянул на эту ситуацию. И чем больше я глядел, тем острее становились мои сомнения.

Почему Саша стал тем человеком, который на протяжении всего этого периода следовал за мной чуть ли не по пятам? Квартира его «бабушки», которая неизвестно куда делась. Его усиленное внимание. На работе у него я оказался тоже не случайно. И в итоге мы приплыли к Потапову. И все мои попытки просто «жить» и начать сначала улетели в ебаную трубу. И ощущение того, что меня наябывает близкий мне человек, усиливалось с каждым воспоминанием, которое я доставал из памяти. Слишком много совпадений. Слишком. А если учесть, что у меня в руках был Сашин телефон с его симкой, ездил я с его водителем и жил в отеле, который они мне оплачивали, то становилось даже как-то стыдно. Стыдно, что я не увидел в этом какую-то подоплеку ещё раньше. Был только один момент. Чувства.

Были чувства. Хотел я того или нет. Ну, невозможно искренне «отыграть» огонь в глазах. Никогда не поверю, что он притворялся всё это время. Может быть и так, что в процессе достижения какой-то цели он просчитался и влюбился. Возможно. Но это меня сдерживало. Не давало возможности всё кинуть. Хотя было сложно подавить эти порывы. Для себя я решил, что должен хотя бы убедиться. Понять, то, что я чувствую.

Весь день я просидел в каком-то ресторане. Уехал в час, как раз под закрытие. Поехал не в отель, а к себе домой и прикупил по дороге пельмени. Есть что-то в пельменях родное и домашнее. В квартире всё было так же, как и в тот день, когда я уходил. Вещи, которые не стал собирать, так и лежали разбросанными повсюду. А на кухне подпортились грязные тарелки. Нехуево подпортились и подпортили воздух вокруг. Где-то часа два я наводил порядок и проклинал себя за оставленный бардак. Если бы нормально собрался, такого бы срача не было. Когда в квартире наконец-то воцарился порядок, я завалился спать.

Весь следующий день пролежал перед телевизором. Было даже жаль, что столько времени убил зря, даже книгу не открывал. Всё равно не смог бы сконцентрироваться. Одни и те же вопросы ходили по кругу, бесконечному пути, замирая на «остановках». И на таких остановках приходилось подолгу зависать. Весь день я боролся с желанием позвонить своему другу, с которым не общался год, который был у меня ещё в «той» жизни. Другом он был, конечно, с натяжкой. Так, собутыльник. Интересно, что он подумал, когда я внезапно свалил? Но в итоге позвонил совсем не ему.

– Привет. – голос как обычно тихий и пришибленный.

– Как дела?

– …

– Что молчишь?

– Я просто не знаю, что сказать, вот и всё. Вчера ты не хотел разговаривать и уехал из отеля, не оставив сообщения, а сегодня звонишь узнать – как дела.

– Что ты опять как сучка обиженная?

– При чём тут сучка? Мы так-то переживали! А если бы тебя пристрелили где-нибудь в подворотне?!

– Ладно, если хочешь, приезжай ко мне. Я дома.

– Сейчас?

– Почему нет?

– Полдвенадцатого. – констатировал он. – И мне завтра на работу.

– Эх, ну ладно. Тогда в другой раз.

Скупо распрощались, не пожелав друг другу «сладких снов». Нахуй? Во мне зажили два Славы. Один из них всё ещё ненавидит всё «голубое» и понимает патовость ситуации, а другой на полную катушку вовлечен в процесс. Интересно же, что будет дальше. С девочками ведь всё понятно. Живешь, развлекаешься, даже не задумываешься о том, что будет в будущем, это и так очевидно. Свадьба, дети, внуки. А может быть, свадьба, развод, дети и уже потом внуки. А что с мужиком? Какие варианты? Какие перспективы? Постоянная гонка, кто кого «перегонит»? Какие отношения вообще у таких пар? Даже мысли о том, что мы с ним пара, вызывали отторжение, но с другой стороны, возбуждали интерес. А если учесть неразбериху со всеми «случайностями» и его «искренностью», то всё ещё больше запутывалось.

И пока я боролся со своими неопределенными желаниями и структурировал события в голове, в дверь постучали. А стучал в мою дверь только один человек.

– Привет. – Саша стоял в дверях и усиленно изображал невозмутимость.

– Приехал?!

– Приехал.

– Ну, заходи. – я подумал, как же здорово, что я прибрался.

Он неуверенно зашел в коридор. Готов поспорить на что угодно – вспоминал все те разы, когда он был здесь: как я его избил, наш секс, наши пьянки.

– Почему решил домой приехать? – я заметил, что когда я за ним наблюдаю, ему становится не по себе, и он решается сказать что-то, чтобы украсить неловкую паузу и отвлечь меня.

– Устал от номера. Как будто полгода в больнице лежал, только лечили хуй пойми от чего.

Вместе мы прошли на кухню. Он сел на свое привычное место за столом, с краю у прохода. Осматривался. Я тоже невольно начал вспоминать наши встречи на этой кухне.

– Чай?

– Да, спасибо. Ничего необычного не было? Я имею ввиду звонки, может, следователь приходил?

– Нет, всё нормально. Давай сегодня вообще про это не будем говорить, ок? Иначе у меня скоро геморрой вылезет от всего этого дерьма.

– Как скажешь. А у меня сегодня на работе был полный треш. Авария случилась в цеху – два человека в больнице. – Саша облокотился о стенку и запрокинул голову.

– Папаша твой тебя прямо там вздернул? – усмехнулся я, заваривая чай со сливой. Чай со сливой – это вкусно.

– Почти, орал весь вечер.

– На, выпей чаю, он классный, даже не выветрился, хотя сколько уже стоит тут.

С грустными и усталыми глазами он выпил немного чаю и легко кивнул, одобряя выбор и подтверждая тем самым, что чай вкусный. Всё так же сидел и оглядывался по сторонам.

– А покушать что-нибудь есть? – спросил он.

– Пельмени.

Мы засмеялись. Раньше, когда он приезжал вот так под вечер, я варил ему пельмени. Быстро, просто, сытно, вкусно, если не переварить их. Он смеялся и тряс головой, и пытался удержать кружку с чаем в руке. Невероятно, я только сейчас об этом подумал, но большинство моих ассоциаций, связанных с ним, были веселые или забавные. И как я не старался вспомнить что-то плохое – вот не получалось. Не тот Саша человек, на которого можно злиться. Выбесить может, а вот разозлить – нет. А ещё мне хотелось сегодня кое-что ему показать. Это желание было почти альтруистическим. Не о своем хуе я заботился, и это даже пугало.

Закипела вода, и туда полетели пельмешки из свинины. Только одна порция.

– Саш, расскажи про своего батю. – он удивился, но ничего против не сказал.

– Вы с ним похожи. Особенно своим отношением ко мне.

– Ха, и какое же у меня отношение? – я мешал пельмени в бурлящей воде. Интересно, что он там выдумал себе.

– Пренебрежительное, спонтанное, непонятное, неоднозначное, в какой-то степени жестокое. Но с другой стороны, я чувствую, что вы оба можете меня защитить, при чем не спрашивая, хочу я этого или нет.

– А в детстве?

– В детстве он меня совсем не баловал. Никаких поцелуев, обнимашек, добрых слов и наставлений. Я уже в детстве был его «заместителем». Подчиненным, который просто не дорос до своей должности. Конечно, он меня всегда защищал, если было нужно, старался, насколько мог, уделять время и не обделял финансово. Но никакой души в этом не было, понимаешь?

– Понимаю. Ты его любишь? – я поставил перед ним тарелку и сел напротив.

– Да, конечно!

– Мне кажется, у тебя комплекс отца.