Текст книги "Второй Шанс (СИ)"

Автор книги: bezymnyjhomyak1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Annotation

Посвящение: Моей любимой, которой не нравится Евангелион, но нравится то, что я пишу! А еще всем тем, кто поспособствовал прошлому удалению моей работы и, возможно, поспособствует своими жалобами еще и будущему: благодаря вашим идиотским действиям работа стала только лучше, так что спасибо за вашу ненависть, которая подстегивает к переменам!

Описание: Все привыкли к попаданцам, которые гнут всех одной левой.Обычно, если ГГ – попаданец и при этом он обладает магической силой, то обязательно был кем-то уровня Бога, или даже покруче. Если попаданец военный, то круче него только яйца, и не дай то Боже он окажется обычным русским парнем: его врагам остается только совершить самоубийство, иначе когда он к ним доберется, то самой мучительной смерти им просто не избежать. Так вот, всего этого в моем фике не будет, а что будет – читайте сами :)

Глава 1.Новая жизнь.

Глава 2. Незнакомый потолок

Глава 3. Бессонница.

Глава 4. Эффект бабочки.

Глава 5. Затишье перед бурей.

Глава 6.Мертвые не плачут.

Глава 7. Взаперти.

Глава 8. Sic semper tyrannis.

Глава 9. Долгожданный покой.

Глава 10. Город в огне.

Глава 11. О важности воспитания.

Глава 12. Неожиданный союзник.

Глава 13. Марионеточник.

Примечание к части

Глава 1.Новая жизнь.

Первое, что я ощутил придя в сознание, была дикая головная боль: мозг, расплавленным свинцом бился в черепной коробке, пульсируя в такт ударам сердца. К онемевшему телу постепенно возвращалась чувствительность, а в темноте закрытых век метались смутные образы чужих мне людей, незнакомых мест и странных событий. Усилием воли выдернул из хоровода образов лицо мужчины лет сорока, с презрением смотрящее на меня. Оно было невыносимо знакомым, но откуда я его помню, не скажу и под пытками. Решив не наблюдать эту мерзость, я открыл глаза: за стеклом пролетали пасторали рисовых полей, огородов и маленьких домиков. Я сидел в почти пустом вагоне в какой-то электричке, которая неслась в неизвестность. Откинувшись на мягкий подголовник, постарался расслабится и понять, что вокруг происходит и почему я тут. Для начала нужно узнать, а кто такой "Я": последним моим воспоминанием была боль от пробившего сердце ножа и падение в омут зрачка огромного красного глаза, расширенного в экстазе боли или оргазма.

Но раз я жив и осознаю себя, значит у меня получилось. Однако попытавшись отмотать память назад наткнулся на то, чего в моей голове быть точно не должно: захлебывающийся слезами мальчик лет четырех, кричит: "Отец, останься!", но мужчина лишь бросает через плечо презрительный взгляд и уходит, не оборачиваясь. И этот мужчина – Икари Гендо, отец моего тела. Память незадачливого хозяина и вселенской тряпки всплывала кусочками, потихоньку восстанавливаясь. Я скосил глаза на стекло вагона – из отражения на меня смотрел темноволосый четырнадцатилетний подросток. Интересно одно: как и в чем я допустил ошибку, если не переродился в новом теле, сохраняя свою память и личность, а оказался в выдуманном мире в теле выдуманного героя? И ладно бы еще в ком-нибудь из Вархаммера, которым увлекался до войны, так нет, в анимешке, которую и помню то смутно... Но мои чувства подтверждали что все вокруг реальность, а потому жаловаться на жизнь – последнее дело. Усилием воли поднимаю плеер лежащий на коленях, и с радостью понимаю, что мои способности при мне. Голова и сердце привычно отдают легкой болью: при таких нагрузках на организм это норма. Размеренные размышления прервал рывок тормозящей электрички, меня кинуло лицом в спинку сидения напротив и взволнованный женский голос объявил: "В районе нахождения состава объявлено чрезвычайное положение, соблюдайте спокойствие и после высадки немедленно продвигайтесь в ближайшее убежище." Поезд остановился на какой-то заштатной станции и пассажиры организованной толпой двинули из вагона. Я взял рюкзак и вышел на перрон.

Он был на удивление пустынен: все люди уже успели куда-то попрятаться, электричка с воем электромоторов на пределе мощности умчалась дальше, а я же остался один посреди незнакомого города, даже не зная куда мне идти. В нагрудном кармане рубашки нашлась фотокарточка красивой девушки с фиолетовыми волосами, огромной грудью и подписью: "Жди меня на вокзале, я встречу тебя!". На обратной стороне было несколько оттисков губной помады, сделанных сочными губами. Кажется, ее звали Мисато? Телефон ожидаемо не работал. По пустой улице ветер гнал мусор и пыль, а на проводах оживленно чирикали птицы. Краем глаза я увидел движение, рука рефлекторно потянулась к отсутствующей рукояти ножа. В судорожных попытках нащупать оружие, которого у этого тела никогда то и не было, я столкнулся взглядом с двумя глазами цвета свежей крови. Красноглазая девочка, казалось, висела над асфальтом, и пристально смотрела на меня, будто пытаясь проникнуть внутрь моей сущности.

Я моргнул и видение исчезло, земля толкнула в пятки, и гул взрыва накрыл меня, оставив пульсирующий визг в многострадальной голове. Откатившись за бетонную клумбу с бонсаем, стоящую на перекрестке возле вокзала, постарался успокоится и хоть как-то защитить свою тушку. Сформировать щит удалось далеко не сразу, но легкое марево в воздухе указало на то, что все получилось: от близкого взрыва или крупных осколков не спасет, но лучше чем ничего. Над головой пронеслись, лавируя между небоскребами, два томагавка и взорвались где-то недалеко, найдя свою цель. В виски давило ощущение чужой, подавляющей мощи и жажды разрушения: хотелось просто спрятаться, исчезнуть, и не отсвечивать. Интересно, это Ангел так давит на мозги? Разрывы становились все ближе, земля дрожала под поступью монстра. Пара мелких осколков уже завязла в щите, и сильный толчок земли совпал с падением ударного конвертоплана в метрах пятнадцати передо мной. Еще живой пилот корчился в горящей кабине, безуспешно пытаясь открыть перекошенный фонарь остекления. В огне топлива начал рваться боезапас, и аппарат превратился в шар огня. Голова и сердце взорвались болью, когда осколки наткнулись на щит. Взрывы не утихали, повсюду визжали осколки, периодически влетая в щит. В груди пульсировала боль, через круги перед глазами я видел огромную человекоподобную фигуру, аура которой была настолько плотной, что останавливала снаряды, оранжевым куполом обволакивая гротескную фигуру. Перед темнеющим взглядом пронеслось что-то синее, и приятный женский голос закричал:"Синдзи! Я прибыла, бегом в машину!" Истощенное тело больше не могло поддерживать защиту, я на остатках сознания нырнул в темный проем двери, и все затопила тьма.

***

Сознание постепенно возвращалось, мою многострадальную тушку мотало в ремнях безопасности, шины с противным визгом периодически теряли сцепление с асфальтом, а раздраженный женский голос матерился с искусством старого моряка, поминая клинических идиотов в штабе и криворуких наводчиков. Машина вильнула особенно резво, и я со стоном влетел головой в одну из стоек. Зрение постепенно прояснялось: за рулем, закусив нижнюю губу, сидела молодая женщина лет двадцати пяти. Правильные черты лица, красивую фигуру подчеркивает обтягивающий, красный, кожаный жакет, ее легкий терпкий запах пробивался через вонь сгоревшей взрывчатки и гарь. На фотографии она смотрелась хуже. Омерзительно жизнерадостный голос моей спасительницы произнес:

– Ура, Синдзи, ты очнулся! А я уж думала тебя откачивать. Я капитан Мисато Кацураги, для друзей просто Мисато. – и резко заложила руль вправо, снова бросая меня в стойку.

– Кажется очнулся, но лучше бы мне этого не делать, – со стоном ответил я.

– Синдзи, ну ты и бука. Хотя, это семейное... Слушай, а тебе что, правда совсем не интересно, что тут происходит? – заговорщицким тоном спросила женщина.

– А что может быть интересного в военных действиях? – спросил я в ответ.

– Странный ты парень. Знаешь, кажется нам следует познакомится поближе. – Капитанша серьезно, даже немного зло посмотрела на меня, и с демонстративно жизнерадостной улыбкой продолжила вести машину. Эта девушка мне положительно не нравилась: в ней был какой-то надлом, пустота, которую она скрывала за маской милой, шебутной девочки. Таких друзей мне точно не нужно, если я не хочу в один момент словить мозгами пулю.

Кацураги остановила машину, достала из бардачка армейский бинокль и внимательно всматривалась в то, как Ангел крушит город. Вдруг все конвертопланы, что висели вокруг монстра, резко рванули прочь, и белый, едва различимый след потянулся из облаков к гротескной фигуре существа, окутанной оранжевым сиянием. Капитан крикнула:"Эти идиоты хотят взорвать N2, держись!". Я уперся ногами в торпеду, а девушка изо всех сил прижавшись ко мне почти беззвучно считала: "Десять... девять... восемь..." На "четыре" мертвенный, слепящий свет залил все вокруг, землю тряхнуло, потом тряска переросла в гул и я еле успел прикрыть нас защитой, а после пришла ударная волна...

Машину переворачивало по дороге метров 40, пока не выкинуло на недостроенную автостоянку. Песок скрипел на зубах, дыхание сперло, уши болели, но я был жив. Крепенький автомобиль попался капитанше. Со стоном вывернулся из ремней и полез через выбитое боковое окно. Выбравшись из машины, помог вылезти капитану Кацураги и задумчиво уставился на стоящую на боку машину, ободранную и побитую. Зеркала заднего вида просто исчезли, бамперы еле держались, на одной стороне все стекла выбиты, лобовое стекло в трещинах. С помощью домкрата, нашедшегося в салоне под сиденьем, и моего труда, замотивированого словами: "Я слабая хрупкая девушка в трауре, а ты мужчина, тебе и качать домкрат". Постановка авто на четыре колеса была закончена, хотя, к чести Кацураги, она сама лазила под машину и устанавливала домкрат. Сие чудо автопрома таки завелось и даже смогло тронуться с места. Забравшись в разгромленный салон, я пристегнулся опять. Когда авто выехало на трассу, неугомонные причитания моей попутчицы иссякли, и мне не пришлось в сотый раз выслушивать о том как она жалеет о потере собственного автомобиля, какие интенданты жадины и какой я унылый скучный молчуха. Слова эти стоили бы чего-то, если бы были правдой, но под изменчивой маской лица был абсолютно спокойный разум.

Оставив меня в покое, капитан по рации связалась с НЕРВом, и запросила для нас приемную платформу. Положив трубку, женщина обратилась ко мне:

– Синдзи, ты помнишь где пропуск, твой отец отправил его вместе с моей фотографией. Она ведь понравилась тебе?

– Фотография хорошая, – сказал я доставая магнитную карту пропуска и скомканную бумажку допуска из заднего кармана брюк.

– Фотография ему понравилась, а я тогда что, не понравилась? – пошутила она, забирая пропуск. Интересно, зачем ей влюблять меня в себя? Ей что, приказ такой дали?

– Я не видел достаточно женщин, чтобы сравнивать. – ответил я, стараясь свернуть разговор. Мне катастрофически нужно во всем разобраться. Если моя память меня не подводит, в мультике все закончилось так наркомански, что я ничего не понял, но хорошей эту концовку точно нельзя назвать. Значит нужно получить максимум информации обо всем происходящем:

– Капитан Кацураги, вы не знаете, зачем я понадобился своему отцу? Просто он бросил меня еще в детстве, а тут вдруг вызывает...

– Нет, не знаю...Хотя, погоди, есть у меня одна идейка. Ладно, приедешь на базу, сам все узнаешь. – Она врет мне, и ей известно гораздо больше. Кажется, я вляпался в большую интригу... Я их безумно ненавижу: все всем врут, улыбаются в лицо, а когда ты исчерпываешь свою полезность, просто приставят пистолет к затылку.

– Я слышала что у тебя проблемы с отцом... Я со своим тоже не ладила. Но ты только на один денек приедешь, узнаешь, что отец хотел от тебя и уедешь жить своей жизнью.

– Мне сказали – приехать, и я приехал, так нужно. Будто бы у меня есть выбор? – чем меньше знают про меня настоящего, тем мне будет лучше.

– Ты не похож на обычного парня.

– Не знаю. Я это я. – Лучше свернуть разговор в другую сторону, пока не посыпались вопросы, на которые мне будет крайне неудобно отвечать. Пусть я прослыву фриком, чем умру на допросе.

– Ты такой-же молчаливый как Рей. Я думаю вы с ней подружитесь.

– Как я могу дружить с нулем? – капитан засмеялась, откидываясь на кожаную спинку водительского кресла. Тонкая обтягивающая форма подчеркнула каждый изгиб тела, которое было в отличной форме.

– Нет, Аянами Рей, Первое Дитя.

– Я же был первенец у моего отца. – Ответил я, радуясь внутри, что девушка расслабилась, думая что я просто депрессивный мальчишка.

– Ой, нет, ты действительно первенец и единственный ребенок у своего отца. Спроси у Рицко, с умными вопросами к ней, она в институте на одни пятерки училась. – Отличная попытка съехать с темы. События аниме и происходящие вокруг события потихоньку состыковались, и пришло понимание того, что следует делать. Авто остановилось возле ворот в скале. На огромном стальном массиве в центре красной краской была нарисована половинка кленового листа и надпись:"God in his heaven – all right in the world." Эту странную композицию посередине расколола щель открывающихся ворот.

Полумрак тоннеля освещали редкие лампы дневного света, закрытые оранжевым стеклом. В этом неверном свете девушка уверенно припарковала разбитую машину на фиксаторе платформы. как только авто было зафиксировано, платформа тронулась. Расслабленно откинувшись на спинку водительского сидения, она достала из сумочки зеркало, косметичку и маленькую книжечку с эмблемой НЕРВа на обложке. Забрав у меня бумажку с допуском, капитанша выдала мне эту брошюрку и с величественным видом села поправлять макияж, будто ничего не случилось. Долгий спуск по тоннелю закончился в огромной пещере, залитой золотистым светом. Геофронт впечатлил, но особо в памяти не отложился: слишком много переживаний и потрясений, мозг устал, перегруженный огромным количеством событий. Забег по извилистым тоннелям штаб-квартиры тоже выпал из памяти: разбираться в этой мешанине путей и коридоров я буду потом, в свободное время. Главной проблемой была предстоящая встреча с Гендо и бой. Акаги Рицко вышла из лифта прямо перед нами, когда Мисато в очередной раз крутила план в руках и материлась на немецком: к тому моменту нецензурные идиомы японского уже иссякли. К ее чести она делала это тихо, но если немножко постараться, то я мог расслышать ее бормотание. Блондинка взяла меня за руку и повела в лифт, крикнув капитанше: "Кацураги, ты вечно опаздываешь". Пристально посмотрев на меня с видом первооткрывателя, открывшего новый вид вшей, ученая сказала: "Так вот ты какой, Третье Дитя? И правда похож...". После чего некоторое время молча смотрела в стену лифта. Кацураги краснела, изображая смущение, а я молчал: мне предстоял разговор с человеком, которого я, тот кто был Сергеем Гурьевым, и тот, кто стал Синдзи Икари, ненавидел. Тогда я еще не догадывался, насколько ненависть эта станет всеобъемлющей и сколько глупых вещей сделаю, руководствуясь этой глупой эмоцией.

Рицко шла быстро, уверенно выбирая дорогу, было видно, что коридоры этой части были ей знакомы. Короткая поездка на зодиаке, надрывно визжащем мотором в розовой жиже, и мы вышли из лодки на причал возле дверей в огромной стене. Доктор Акаги провела картой, висевшей у нее на груди, по считывателю и ввела код на замке, после чего двери открылись. Мы зашли внутрь, в давящую темноту. Помещение было огромным, а в центре ощущалась спящая мощь, настолько всеобъемлющая, что у меня задрожали колени. Свет резко зажегся, являя мне огромную голову Евы-01, погруженную по плечи в ту розовую жижу, по которой мы сюда доплыли. Под самым потолком ангара зажегся свет, очертив за бронестеклом фигуру Главнокомандующего Специального Института НЕРВ Икари Гендо.

***

Командующий стоял, защищенный толстым бронестеклом, и с вызовом смотрел на меня через стекла своих очков. Глянув куда-то в сторону и чему-то удовлетворенно кивнув он заговорил. Его голос лился из динамиков, окружая со всех сторон и подавляя волю:

– Давно не виделись, сын.

– Лучше бы и не виделись, – сказал я настолько тихо, насколько это было вообще возможно.

– Будь уверен, я тоже не в восторге от нашей встречи, но ты нужен мне. – То что он ответил означает, что даже малейшее мое движение контролируется, записывается и обрабатывается МАГИ. Это вполне ожидаемо.

– Зачем ты вызвал меня, после того, как бросил после смерти матери? – в словесной дуэли выигрывает тот, кто первый выедет оппонента из равновесия.

– Так было бы лучше для тебя. – чувство вины, он так универсально...

– Тогда зачем я тебе понадобился тут? – пусть он уже скажет, что ему от меня нужно.

– Ты должен пилотировать его, – говорит Гендо и указывает рукой на Еву, – это Евангелион-01, последняя надежда человечества. Ты единственный пилот, и если ты не справишься, все погибнут. – Ого, тяжелая артиллерия.

– Но он ведь только ребенок! – Мисато, неужели ей действительно меня жаль?

– Это его долг перед человечеством. – Интересно, что пойдет в ход дальше? Кажется, капитану Кацураги этой фразы вполне достаточно для оправдания всего, что будет происходить дальше.

– Я не сяду в монстра, для того чтобы сражаться с монстром. Люди не сделали для меня ничего хорошего. Нет, я не смогу: меня этому не обучали. – интересно, какие аргументы еще есть у этого игрока, и что он предложит.

– Сын, тебе нужно просто сидеть внутри. Остальное сделают за тебя. – Ну да, конечно, я тебе верю.

– Все твои слова раньше были ложью, зачем мне верить тебе сейчас? – Ва-банк.

– Потому что хороший сын должен подчинятся отцу. Но если ты трус – уходи, ты мне не нужен: мне есть, кем тебя заменить. – хорошо, что я не нуждаюсь в его любви.

– Я тебя ненавижу, Гендо, – вполне искренне крикнул я, – я нужен тебе как орудие, а не как сын! – его это не тронет, но ведь не только на нем держится НЕРВ.

– Ты бесполезен – делай что хочешь. Фуюцки, приведите Рей в порядок. – В ход пошла тяжелая артиллерия. Интересно, ее и правда накачают наркотой и переломанную оправят на смерть?

– Перенастроить ядро Евы-01 на Первое Дитя – Акаги уже включилась в работу, отдавая приказы с мостика. Дверь ангара открылась, и два мордоворота вкатили каталку с капельницей.

– Рей, замена оказалась бесполезна: тебе придется выйти в бой. Постарайся побыстрее, у тебя только десять минут. – Жесть, надеюсь что я сплю. Это что, действительно реальность.

– Да, Командующий. – Голос полный боли, дрожащий и слабый. Торжествующее лицо Гендо, с вызовом смотрящее на меня и маленькая дрожащая рука, дрожащая от напряжения и боли, сцепленные в гримасе боли губы. Перед глазами сама собой всплыла картина изломанной Вики на больничной койке, бессильной даже пошевелится. Больше выносить это адское предсталение я просто не смог.

Бросив сумку, я рванул к каталке в порыве помочь, но в лоб уперся ствол USP капитана Кацураги: "Куда попер, ссыкливый ублюдок, лезь в робота! Мы здесь все сдохнем если ты не сядешь в эту хрень! Лезь туда, или бошку разнесу нахер! Я не шучу!". Палец девушки почти выжал спусковой крючок: легкое движение и мои мозги разлетятся по стенам этого ангара, украсив их причудливой кровавой росписью. И она выстрелит: Мисато военный офицер, для нее свобода воли существует только в рамках приказа, и то что в свои 27 она капитан, говорит что она хороший офицер. Синдзи наверняка с ума сошел бы от такого давления, а Сергей просто выполнил приказ, но слияние личностей породило что-то новое. Закрываю глаза, максимально ускоряя восприятие, подстегиваю тело энергией, давая силу и скорость. По мозгам бьет адреналин и огненной волной рвется по венам. Черт, как же я люблю это!!! Сотканный из воли призрачный клинок отсекает руку с пистолетом, вторая бьет раскрытой ладонью в рану и оружие с кистью руки улетает в угол ангара, а Мисато, скрючившись, в шоке пытается зажать кровоточащую культю. Мордовороты начинают неестественно медленно тянуться руками к пистолетам в кобурах, и мне ничего не остается, как прибегнуть к крайним мерам: ловлю взгляд одного из охранников, того чьи рук движутся быстрее. Его разум напряжен, что мне и на руку: усилием воли вызываю мощную волну возбуждения в его мозгу, которая сжигает его личность, вызывает дикие пароксизмы, ломающие кости и разрывающие мышцы. Пистолет, сделав выстрел в потолок, намертво зажат в руке у изломанного трупа. Второй охранник уже достал оружие, но направляет его не на меня, а на Рей: логично, что у него приказ не допустить захвата столь ценного объекта. Второй удар, и еще одно тело, выгнутое как в столбняке, корчится на полу. Но он успевает выстрелить: пуля пробивает хрупкое тело, Рей вскрикивает и падает с каталки. А тем временем Ангел наносит свой удар: пол дрожит, и с потолка падают плафоны вместе с кусками бетона и балки, к которой они крепились. Падая на колени, успеваю подхватить девочку до контакта с полом и стараюсь создать максимально прочную защиту, на какую способен, понимая, что она не спасет меня от такого воздействия, но обломки разбиваются о выставленную руку Евы. Быстро осматриваю девушку на предмет ран, требующих немедленной помощи: пуля, к счастью, лишь скользнула по грудной клетке, сломав несколько ребер и вырвав кусок мышц. Сплавив открытые сосуды, я гладил ее по голове, пытаясь успокоить ошалевшую от боли и препаратов Аянами. Вцепившись здоровой рукой в меня, бедняга тихонько скулила от боли, порываясь встать, как сломанный автомат. Разум полный боли, одиночества и ненависти к себе. Постепенно я смог успокоить ее, и погрузить в сон: дернувшись пару раз, Рей уснула. Аккуратно положил ее на каталку, я повернулся к Гендо, и сказал: "Я буду пилотировать, но ты заплатишь за все. " Командующий торжествующе усмехнулся, поправил очки и демонстративно ушел. Мисато в ангаре отсутствовала, след из капелек крови да исчезнувшая рука с пистолетом указывали на то, что она скорее всего сейчас в операционной и ей пришивают руку. Двое других мордоворотов укатили каталку со спящей Рей, а третий повел меня к стыковочному мостику. А я открыл свой счет в новом мире, хоть и не хотел этого: два изломанных тела остались лежать на голом металле.

***

Я сидел в капсуле и пытался понять что делать дальше. LCL медленно заполняла капсулу обволакивая тело, а нейроконтакты давили на голову, царапая кожу мелкими выступами на внутренней стороне обруча. Кровь Лилит дошла до подбородка, и я нагнулся, выдыхая воздух. Жидкость жгучим потоком рванула в легкие, грудную клетку скрутил спазм, и все резко кончилось. Дышать было непривычно тяжело: вдохи были медленными, а во рту стоял привкус крови. По стенам капсулы побежали узоры, знаменующие начало синхронизации, давление на мозг усилилось: животная ярость, ненависть и желание защитить пилота – адова смесь. Сравнить эти ощущения отдаленно можно разве что только с физической близостью. Но лишь отдаленно: это не похоже ни на что. Давление чуждого разума обволакивало, растворяясь во мне, превращаясь во второе тело. Мощное, податливое, послушное – Евангелион пытался понять, кто я такой и подстроиться под меня, слиться со мной. Воспоминания Синдзи лились перед глазами, затопляя сознание. Далекий голос шептал: "Синдзи, Синдзи, ответь...". Вдруг шепот перерос в крик Акаги: "Синдзи, ответь, ты слышишь меня?". Фоном шли растерянные доклады мостика, анализирующего новые данные. Термины на английском, японском и латыни смешались в такую тарабарщину, что ее почти невозможно было понять. Я сморщился от голоса в своей голове:

– Не кричите, доктор Акаги. Со мной все в порядке: Ева приняла меня. Похоже я подхожу к ее критериям отбора.

– Хорошо, Ангел уже совсем рядом, в отсутствие капитана Кацураги Командующий назначил ее заместителем Макото Хьюга. Он ответственный за проведение операции и он же проведет предбоевой инструктаж. Ты готов?

– Настолько, насколько вообще могу быть готов. – Тело Евангелиона поражало: огромная физическая и духовная мощь, оно будто было создано для убийства. Сила, что плескалась внутри, едва поддавалась контролю. Мужской подрагивающий голос сказал: "Третья катапульта готова к приему. Провести финальный тест систем, открыть замки, убрать фиксаторы с первого по пятнадцатый". По телу Евы будто прошел разряд тока, после чего ощущение скованности пропало, оставшись только на щиколотках и в плечах. Женский голос доложил: "Финальный тест систем успешен, функциональность 98 процентов, уровень синхронизации 52.7 процентов. Есть открыть замки, фиксаторы с первого по пятнадцатый убраны. Транспортер закреплен на третьей катапульте. Выбран маршрут доставки к девятнадцатому шлюзу." Первый голос устало и даже немного обреченно скомандовал: "Запуск! И пусть боги будут к нам благосклонны!".

Перегрузка вдавила мое тело в ложемент, в глазах слега потемнело, только успел привыкнуть, как обратная перегрузка чуть не размазала меня по капсуле. Створки шлюза разошлись, являя Ангела на другом конце проспекта. Из командного центра что-то кричат по связи, но это мешает. Закрываю свой разум от этих бесполезных советов и пытаюсь идти. Мне непривычно, центр тяжести и параметры суставов очень отличаются от человеческих. Несколько раз чуть не падаю, и понимаю что в рукопашном бою я Ангелу не соперник. Враг неторопливо движется в мою сторону, так что около минуты у меня есть. Концентрация, желание, усилие и щит повисает на кончиках пальцев левой руки: все получилось намного легче, чем я думал. Делаю шаг вперед, второй. Щит держится уверенно, концентрация особо не требуется, будто Ева создана для манипулирования энергией. Эх, если бы я так в своем обычном теле мог. Правая рука ладонью вверх напротив сердца, и послушный моей воле, Евангелион начинает медленно формировать над ладонью стальную метель: вихрь из полупрозрачных лезвий, медленно обретающих реальность по мере продвижения от локтя к кисти. В своем теле таким я могу разве что одежду превратить в лохмотья да кожу порезать человеку на расстоянии метров в пять, здесь же я в энергии не ограничен. Ангел решает атаковать первый: луч энергии из маски врезается в защиту, растекаясь по ней морем жидкого огня. Здания плавятся как свечки, от жара асфальт превратился в жидкость и начал налипать на подошвы, покрытые толстым слоем бронезащиты. Секунда, две, три, на четвертой луч выдохся, видимо у врага батарейки не бесконечные, или оружие нужно охлаждать. Удерживать лезвия от распада становится все сложнее, а потому я ускоряю восприятие до предела и толкаю вихрь клинков в сторону врага. Отстреливаю кабель, разбегаюсь и прыгаю вслед лезвиям, метель крошит в щебень здания, превращая и так потрепанный город в руины. Некогда величественные небоскребы становятся раскаленным месивом из стекла, стали и бетона. Создаю между двумя самыми прочными на вид зданиями щит, прыгаю на него сверху и взмываю еще выше. Лезвия добрались до Ангела, и крошат его защиту и скрещенные перед грудью руки. Торс существа покрыт длинными глубокими порезами, верхние конечности, превращенные в фарш, валяются у него под ногами. Падаю сверху, и закованные в броню ноги сносят безрукую кровоточащую тушу вниз по проспекту. Сформированные на кончиках пальцев когти вскрывают вертящегося ужом монстра от паха до ядра. Еще один рывок, и ярко алая сфера в руках Евангелиона. Зверь внутри ликует, рвется на свободу. Срывая челюстные фиксаторы, реву в ночное небо, поливающее побоище двух гигантов дождем. Тот кто говорит, что цивилизация задушила в человеке хищника: лжец и лицемер. Ядро горит в ладони словно уголек. Впиваюсь в него зубами. С хрустом его часть тает во рту, словно карамель. Невероятный вкус – кровь, мята и корица. Глоток падает огненной волной во внутренности. Еще укус, и мир меркнет для меня.

***

На верхнем ярусе Командного Центра два человека наблюдали за боем, словно вельможи из прошедших эпох за боями гладиаторов. Убеленный сединой, но все еще подтянутый и бодрый, Козо Фуюцки отвернулся от экрана и сказал:

– Все психологические портреты оказались ошибочны, Икари. Твоего сына будто заменили. А то, что он провернул в ангаре? Ведь даже Аянами в тестах на выживание не могла сотворить ничего подобного. Он ведь точно не Ангел?

– Нет, для Табриса еще слишком рано, да и генетический анализ, проведенный МАГИ при синхронизации, показывает стопроцентное сходство с пробами ДНК взятыми 10 лет назад: он точно Икари Синдзи.

– Как ты тогда можешь объяснить его фокусы?

– Скорее всего взаимодействие с Евой-01. Она ведь закрыла его от кусков бетона даже когда он не был в капсуле, а вообще за объяснениями к Рицко. У меня нет времени на глупые теории. Как состояние капитана Кацураги?

– Кисть пришили, разрез был на удивление ровным и чистым. Медики порекомендовали отправить ее на реабилитацию в одну из германских клиник. Заодно и от Третьего Дитя подальше.

– Тогда пока ты будешь заменять ее у оперативников, до тех пор пока она не пройдет реабилитацию.

– Хорошо, Командующий. Что будем делать с твоим сыном? Мы хотели привязать его к Мисато, но все пошло прахом.

– Я заметил его заинтересованность в Рей. Любовь это лучшая клетка, а Аянами меня никогда не предаст. Я ей этого просто не позволю.

– Ты играешь с огнем, Икари. Если он тебе так нужен, то я бы лучше или договорился бы с ним, или запер его в карцер, накачав наркотиками. Он слишком опасен своей непредсказуемостью. А за ошибки старики из СЕЛЛЕ нас с землей смешают.

– Не смешают, до самого последнего момента. Технологией выращивания Евангелионов владею только я. И поэтому я им нужен.

– Как знаешь, но помни мои слова...

Глава 2. Незнакомый потолок

Когда я проснулся было уже светло. За окном стрекотали цикады,а неверный розовый свет лился через полупрозрачную шторку, вызывая резь под сомкнутыми веками. Самочувствие было отвратительным: внутренности болели, как после хорошего удара битой в живот, в горле пересохло, а кожу стянуло. Руки-ноги вроде на месте и я их вполне нормально чувствую, однако нужно все-таки открыть глаза, чтобы в этом убедиться. Лучше бы я этого не делал: даже рассеянный свет Геофронта резанул по глазам кислотой, вынуждая зажмуриться. Через пару минут моргания и нецензурных выражений зрение восстановилось, шум в голове пропал, а потому жалеть себя бессмысленным лежанием на кровати я посчитал ненужным. Решительно скинув с себя одеяло, я встал и повнимательнее осмотрелся: палата была пуста, лишь темная полусфера камеры, прикроватный столик и кровать, на которой я лежал. Легкий ветерок из системы вентиляции холодил мое голое тело, все покрытое розоватыми разводами LCL. На столике возле кровати лежала моя одежда, чистая, высушенная и запаянная в пластиковый пакет. Под кроватью нашлись новые туфли, полная копия моих, а дверь в маленькой пристройке в углу наверняка вела в санузел. Прохладный, пахнущий хвоей воздух Геофронта смешивался с запахом больницы, порождая дурманящий голову аромат слегка щекочущий горло. Заглянув во вторую дверь в палате, нашел маленький стоячий душ и туалет. Раз уж я голый и грязный, то неплохо бы и вымыться после всех моих приключений.