Текст книги "Унесенные землянкой (СИ)"

Автор книги: Бебель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 44 страниц)

Офицера Хувс всегда уважали, ценили и, что самое главное – боялись. Она была одним из самых сильных бойцов и не раз побеждала на чемпионате “Стальное копыто”, проводившемся среди стражников.

Но сегодня ночью...

Ей показалось, что тот удар железякой в грудь её убьет, но она вскочила и бросилась на пришельца, несмотря на боль. Сивира никогда не сдавалась. Даже на тренировочных спаррингах она всегда билась до победы или до потери сознания.

– Поэтому со мной никто не хотел быть в паре – грустно хмыкнула темная поняша. Из-за её нрава у неё никогда не было не то что друзей, даже приятелей.

Своим характером она была вся в отца, но она никогда этого не признавала. Отец в глазах кобылки выглядел полным ничтожеством. Она ненавидела его, за то что он, отправив кобылку в училище, бросил её сразу после того, как умерла мать Сивиры. Она была сильно обижена на него за то, что он никогда её не любил. По её мнению, во всяком случае.

Но теперь эта ненависть, всю жизнь сжигавшая её изнутри, уступила место новой – ненависти к лейтенанту Лукину.

Вчера она впервые в жизни испытала настоящий страх. Ей казалось, что она ничего не боится, в том числе и смерти. Но ей показали, насколько сильно она заблуждалась. В момент, когда чужак направил на неё свой “Макаров” – так он назвал черную штуку, показывая её ночью принцессе – Сивира увидела в глазах Лукина свою смерть. Она была полностью уверена, что сейчас она умрет. Осознание этого факта полностью сломало её. “Я прошла через все возможные лишения не для того, что бы сдохнуть на пыльной дороге от лап какого-то уродца” – думала она в то мгновение, обиженная на весь мир.

– Н-ненавижу... – проскрипела зубами Сивира. Она ненавидела пришельца за то, что он показал ей, что кобылка вовсе не такая бесстрашная, как ей самой казалось.

Она ненавидела его за то, что повадками он напоминал её отца.

Сплюнув от злости, она заметила полупустую бутыль, лежавшую у её ног.

– Хм... А, ну вас всех к сену! – буркнула офицер, и подхватила пузырек со спиртом.

– Ох, етить!!! – вскрикнул я, глядя на своё отражение в зеркале. Теперь ясно, почему на меня так смотрели пробегающие мимо стражники! Весь китель был вымазан в грязи, а лицо, покрытое синяками и кровоподтеками, стало серым от пыли. Повздыхав для приличия, я достал из вещмешка одежную щетку и принялся отряхиваться. Ё-мое, ну и видок!

Привокзальные девки по сравнению со мной – эталон чистоты и незапятнаности.

Отряхнув одежду, я сунул щетку обратно в вещмешок и пошел на кухню. Вчера ночью я видел там ведро с водой, в него еще рогатая кобылка головой ныряла.

Умываться водой, в которой побывала лошадиная голова – это, конечно, противно, но я не брезгливый.

Зайдя на кухню, я замер.

На стуле сидела Сивира. На столе перед ней стояла пустая бутыль. Заметив движение в проёме, она посмотрела на меня пьяными глазами и заорала:

– Пшол вон, ур-род!

В меня полетела пустая бутылка. Пролетев мимо, пузырь разбился о стену за мной.

Это я-то урод? И кто мне это говорит!? Пьяная, блин, лошадь!? Она точно ненормальная!

Двенадцатая глава.

– Тебе мало моего уни... Как его!? Позора в общем!? – закричала крылатая кобылка – Ты захотел еще и поиздеваться!?.

Мало того, что сумасшедшая, так еще и все мозги пропила!

Я хмыкнул и, не обращая внимания на “ненормальную”, пошел в сторону ведра.

Пока я мыл свою морду, она не затыкалась.

– Ты наверное думаешь, что крутой, да!? Дума.. Ик! ...ешь, что, если ты победил меня, то тебе всё можно!? – продолжала Сивира. – А ну повернись, когда я к тебе обращаюсь!!! – вдруг перешла на визг “пьяница”.

Как же меня это бесит! Ненавижу крикливых баб, а уж тем более лошадей!

Я развернулся и злобно рыкнул:

– Младлей, мать твою, ты офицер или кто!? Может хватит тут уже сопли распускать, да в бутылку лезть!? По моему сейчас самое время взять себя... Что у тебя там? Копыта?

Мне показалось, что она переживает то же, что когда-то и довелось мне. Разочарование в службе и всякая такая байда, короче.

– Да что ты мелешь!? Тебе – то откуда знать, что я должна делать!? – гневно сказала “пьяница”, и замолчала. Должно быть, она заметила выражение моего лица.

На меня нахлынули воспоминания.

На выпуске из Воронежского училища я был полон мечтаний о великих подвигах и героизме. О мудрых отцах-командирах и сознательных солдатах. О чести и достоинстве, как бы глупо это не звучало. Но прошло совсем немного времени, и я столкнулся с суровой армейской реальностью.

Я познакомился с тупыми и самодовольными генералами. Столкнулся с полным отсутствием мозга у простых солдат. Посмотрел на своих сослуживцев – жадных и мелочных офицеров. Научился правильно воровать, чтобы не заметили. Поставил командный голос и командные пиздюли. И освоил правильное поведение перед генералами, чтобы они не “завалили” меня на проверке.

Заматерел, огрубел, научился дерзить и смотреть на тех, кто слабее, как на мусор.

Но, несмотря на это, я продолжал мечтать о подвигах и отцах-командирах... Армия пока еще не сломала меня до конца, а только надломила. Я еще верил, что всё может стать таким, как в моих мечтах. Чтобы и честь мундира, и долг Родине, и даже “слово” офицера перестали быть всего лишь словами.

Должно быть, поэтому я уже пятый год в лейтенантах сижу.

Хотя, скорее, потому, что я напился и блеванул на свадьбе у “насоса” . (НаСос – начальник службы, жарг.)

Вот блин, теперь и я загрустил!

– Сейчас я тебе расскажу одну историю, но сперва... У тебя спирт еще остался!? – бросил я удивленной кобыле, садясь за стол.

– Ох Селестия, что же со мной такое – бормотал дракончик, пошатываясь и бредя по лестнице. Выпитое вчера давало о себе знать. Спайк плохо помнил прошедший вечер – но ему казалось, что было весело! Еще бы, он наконец-то поделился с кем-то своими переживаниями насчет Рэрити. Да, давненько дракончик так не веселился. Вместе с чужаком они играли салатницей в городки, кидая её в люстру, рисовали на стенах и даже написали письмо Селестии!

Правда, теперь ему было совсем не весело. Жутко болела голова, да и в животе будто суп варили.

– Интересно, что же он написал в письме? – протянул дракончик, зайдя в туалет. Твайлайт просила его известить принцессу об их “госте”, но чужак, несмотря на протесты дракончика, не дал ему этого сделать.

Спайк чувствовал себя отвратительно. Умывшись и немного придя в себя, он вышел из уборной и заметил последствия вчерашнего веселья.

Вздохнув, он принялся наводить порядок.

Отыскав несколько пузырей спирта, чужак вновь уселся напротив Сивиры, протянул ей бутылёк и произнес:

– Ну, так с чего всё это?

– С какого сена ты....– тирада прервалась, не начавшись.

– А с такого, блять! Я тут старший по званию, так что заткни пасть и пей! – он чуть ли не швырнул ей в лицо пузырь. Сивира хотела продолжить свою речь, но всё же решила приложиться к пузырьку.

“Да что он о себе думает!?” – внутренне возмущалась крылатая кобылка. Она была готова кинутся на его, но что-то остужало её пыл.

Она хорошо рассмотрела выражение его морды, прежде чем он уселся за стол.

“Этот же взгляд.” – вспомнила кобылка в тот момент. Такой же взгляд был у её отца, когда они виделись в последний раз. Ей казалось, что за это она должна еще больше возненавидеть пришельца. Но вместо ненависти она почувствовала лишь старательно забытую грусть и обиду. Ей совершенно не хотелось кричать, она вообще больше ничего не хотела.

– Давным-давно, в далекой-далекой галактике... – начал было Лукин. Но кобыла, не выдержав его серьезной физиономии, рассмеялась и зашипела сквозь смех:

– Что за ересь ты мне тут рассказываешь!?

Чужак, немного смутившись, отхлебнул спирт и продолжил:

... жил-был один майор...

Почему сразу ересь? Нормальное такое начало!

Я начал рассказывать ей историю. “Повесть о настоящем офицере”. Единственном настоящем офицере, которого я знал и которого терпеть не мог.

– Он был настоящим служакой, в меру ретивым и готовым выполнить любой приказ – я взглянул на младлея. Кажется, она слушала с некоторым интересом. Достав сигареты, я продолжил.

– Всю свою жизнь он старался устроить по уставу, даже семья – и та для галочки. –

я прервался, чтобы закурить. Немного повозившись со спичками, я отметил, что Сивира уже не скрывала своей заинтересованности.

– Он двадцать пять лет был бесконечно предан своей стране. За этот срок он успел побывать в разных уголках мира. Сомали, Афганистан, Йемен и еще куча труднопроизносимых слов...

Он никогда ни в чем не сомневался. Он всегда поступал без оглядки на последствия. Верил в правильность своих действий. Готовый в любую минуту сорваться и полететь, хоть на Луну, лишь прозвучит приказ.– мой голос заметно задрожал. Приложившись к бутылке и отпив немного, я затянулся несколько раз, чуть успокоился и продолжил:

– Его всегда ставили в пример другим офицерам. Родина не забывала подвигов и щедро награждала его премиями, путёвками, медалями и орденами. Все восхищались им. У него было всё – четырехкомнатная квартира, машина с личным шофером, красавица жена и маленький сын, точь-в-точь похожий на него. Одна беда – у него не было друзей. Нет, конечно, были приятели – сослуживцы, с которыми он то и дело гонял то на рыбалку, то в баню, то еще куда. Но настоящих друзей не было. Никто не хотел быть близким человеку, который без колебаний убьет или кинет их, едва прозвучит такой приказ. Но его устраивал такой расклад, до поры.

Затушив окурок, я засунул его в пустую бутылочку.

– Страна, которой он прослужил почти всю свою жизнь, распалась. Настали тяжелые времена. Бывало, что жалование не выплачивали полгода. Его сослуживцы начали приспосабливаться к новым условиям. Кто-то ушел со службы, кто-то подрабатывал на стороне, а кто-то воровал золото с ракет. Но майор уперся и продолжал, как и прежде, тянуть лямку – настоящий офицер! Он, как мог, пытался пресекать раздолбайство и воровство среди своих подчиненных. Но кому-то это не понравилось, и его списали на пенсию. Это и подкосило майора. Он осознал, что с развалом страны стал никому не нужным, израненным и контуженным стариком.

Он запил, да причем так, что мог месяц, не просыхая, валятся на диване, уткнувшись в телевизор. Красавица жена, не выдержав, ушла к другому и подала на развод.

Приятели не хотели иметь ничего общего с каким-то забулдыгой. Все отвернулись от него. Через месяц после развода ему пришлось отдать сына в училище, у майора не было денег на его содержание. После развода он запил еще сильнее. Впрочем, скоро всё закончилось.

Выдохнув, я вновь приложился к пузырьку.

– Его двухнедельный труп нашли соседи, почуявшие запах гнили из его квартиры. Он умер в обоссаных штанах, захлебнувшись в собственной блевотине. Никто даже не пришел на похороны. – закончил я свой рассказ на столь “приятной” ноте.

Я посмотрел на младлея, та сидела открыв рот.

Допив свой спирт, я засобирался уже пойти прогуляться, но меня остановила Сивира.

– И это всё!? В смысле, он что, умер просто вот так? И никто не пришел на его похороны!? – пробормотала пораженным тоном кобыла.

Я кивнул.

– Это... Ох, Селестия... – вздыхала кобыла. Впрочем, все эти вздохи меня уже не заботили. Я поднялся из-за стола и направился к выходу.

– Как... Ты хотя бы знаешь как его звали? – кобылка явно была взволнована рассказом.

Я вздохнул. Уж очень мне не хотелось отвечать. Вот ведь как получилось: я, значит, ору на нее, мол нефиг сопли разводить, а сам-то!

– Майор Алексей Васильевич... Лукин. – буркнул я.

– А мораль басни – Иногда надо уметь прогибаться, иначе поломаешься нахрен, как-то вот так.

– Погоди, но у тебя же... – быстро заговорила кобыла. Но я не стал слушать, вышел с кухни и направился к выходу, не обращая внимания на Спайка.

– Ох и любишь же ты драму разводить, лейтенант хренов – хмыкнул я.

Тринадцатая глава.

Сивира провожала взглядом чужака. Пораженная рассказом, она отказывалась в него верить: “Такой офицер просто не мог умереть вот так, забытый и всеми брошенный!” Но в глубине души она понимала – рассказ не выдумка. Слишком эмоционально Лукин всё это рассказывал.

“А ведь я иду по той же дорожке” – горько усмехнулась кобылка.

Этот рассказ задел её за живое, разбудил в ней чувство страха. Она боялась, что закончит так же, как и отец Лукина.

Она почти видела эту картину – как она одна, старая и никому не нужная, будет сидеть в своём доме и пить. Пить до самого конца – и никто её не остановит.

У Сивиры потекли слёзы. Она не знала, от чего именно. Может от той картинки в голове, а может от спирта.

– Н-никогда! – зло вскрикнула кобылка. Резко встав из за стола, она пошла к выходу.

Выйдя на улицу и не обращая внимания на Лукина, она посмотрела на своих подчиненных.

Пробежав пятьдесят кругов, они лежали прямо на земле, тяжело дыша.

– Эй, отребье! Долго вы тут еще валятся будете!? Становись!!! – Сивире хотелось немного побаловать своих бойцов.

“Дам им увольнительную до вечера, за уродцем я и сама могу присмотреть” решила кобылка. “Прогибаться... Тоже мне, философ.”

Твайлайт проснулась только после полудня. Спустившись вниз, она встретила Спайка. Тот оттирал стены от надписей. Единорожка помогла поставить книжные шкафы на место и, оставив дракончика расставлять книги, пошла разыскивать Лукина. Селестия вчера попросила Твайли помочь чужаку немного адаптироваться. Ну и проследить, чтобы он больше не повторял своих выходок. К тому же Твайлайт нужно было связаться с местным почтальоном Дерпи. Единорожка хотела заказать в Кантерлоте новый барабан для Пинки.

Выйдя на улицу, кобылка осмотрелась. Пришелец стоял возле дороги и втягивал дым через “сигарету”. А на лужайке Сивира что-то объясняла своим подчиненным.

– М-м-м Привет, Лукин! Как, м-м-м, спалось? – неуверенно протянула кобылка, подойдя поближе к чужаку. Она не знала с чего начать разговор. Раньше все её попытки наладить контакт оставались в лучшем случае проигнорированы.

– Здорово... – как-то с налетом печали произнес Лукин.

Грустно то как!

У меня кончались сигареты. И я что-то сомневаюсь, что у этих лошадей водится нечто навроде табака. Черт, без курева будет туго.

– Ты помнишь наш вчерашний уговор? – спросила фиолетовая кобыла.

Интересно, о чем она? Я посмотрел на нее, всем своим видом показывая: “первый раз слышу!”

– Дверь! Ты обещал Рэрити, что починишь её дверь! – с напором произнесла рогатая.

Тьфу, ты! А, я-то уже и забыл. Хм, ну ладно – поставлю я ей дверь. Заодно и кепку заберу, без неё как-то непривычно.

– Ладно, хрен с тобой, показывай дорогу – буркнул я, бросая окурок на дорогу.

– Э-м, а ты что, её не запомнил? – удивленно спросила кобыла.

Нет, я помню конечно, но мне совсем не хотелось идти к белоснежной кобыле одному. Она же на меня накинется! Я же её ковром обмотал, да хату обчистил.

– Слушай, рогатая, я пьяный был в драбадан! Какое там запомнить, я же вообще ничего не соображал! – соврал я.

– Хм, ладно пошли... И кстати, я никакая не рогатая, меня... – начала было фиолетовая возмущаться. Но я прервал её.

– Что значит не рогатая!? А это что!? – я ткнул пальцем в рог. – Половой орган что ли!? – удивленно выпалил я. Фиолетовая, чуть помявшись, скосила глаза на свой рог. Ё-мое, да она покраснела!

– Ничего и не половой... – промямлила она и помотала головой. Чуть помедлив, она заговорила:

– Я единорожка! И зовут меня Твайлайт Спаркл! Запомни, пожалуйста. – обиженно закончила кобыла.

Твайлайт Спаркл!? Что за имя такое дурацкое!? Ох, блин, у меня от них уже голова болит. Или от яблочного спирта...

Молча кивнув, я пошел за ней, по дороге раздумывая о своем положении.

Интересно, капитан меня в дезертиры записал? Или он решил, что меня медведь где то в лесу задрал? А, черт бы с ним! Пусть хоть считает, что я в Китай к проституткам убежал. Мне-то какая разница?

Мы уже подходили к дому, как на пороге появилась какая-то мелкая лошадка. Ну в смысле, совсем мелкая! Наверное, тоже детеныш, типа того, чью игрушку я вчера починил. Хм, похоже это девочка. Ха, походу я уже наловчился их различать!

– Ой... – только и сказала детеныш, прежде чем забежать обратно в дом.

– Эй, Свити Белль, подожди! – воскликнула единорожка и побежала за ней.

Что за фигня? Я же умылся и привел себя в порядок какого черта они от меня шарахаются?

– Рэрити! Рэрити, там чудище пришло! Ты про него вчера рассказывала! – вопила мелкая в доме.

– Это я-то чудище!? Тьфу, мутанты чертовы! – проворчал я. Немного помедлив, я всё же протиснулся в дом.

Не успел я войти, на меня тут же накинулась эта самая Рэрити.

– Ты!!! Что!? Снова собрался тут всё поломать!? Не позволю!!! – визжала белая пони. Твайлайт аж уши прижала от её крика. Похоже я не один, кто не выносит бабского... То есть лошадиного визга.

– Рэрити, успокойся! Он пришел починить дверь, а вовсе не для того, чтобы снова тебя ограбить! – фиолетовая пыталась успокоить свою истеричную подругу.

– Что!? Это, вот... Кхм... Прошу прощения, моя дорогуша, но о чем ты думала, когда вела его сюда!? – всё никак не унималась крикливая кобыла.

Задолбала! Я ей тут дверь ставить пришел, а она визг поднимает! Подумаешь, я её вчера в ковер замотал. Я же не со зла, а по пьяни – со всеми бывает!

Твайлайт всё пыталась успокоить свою подругу, но меня это уже не заботило. Мне хотелось как можно быстрее сделать эту проклятую дверь и свалить отсюда.

А то мало ли, может она захочет мне отомстить, а у меня и так нос сломан. Не обращая внимания на орущую пони, я осмотрелся. Дверь была прислонена к стене возле проёма. Быстро взглянув на косяк, я сообразил, что я вовсе ничего не сломал.

– Дверь просто с петель слетела, тут всего-то и надо, пару раз молотком долбануть, да повесить её обратно... – вслух заключил я.

Но эти чертовы лошади не обращали на меня внимания. Они все втроем о чем-то переговаривались в уголке. Ладно черт с ними, сам всё сделаю!

Сняв с плеча автомат, я долбанул пару раз прикладом по петлям, вбивая их обратно в дерево.

Вновь взглянув на кобыл, я офигел. Моя долбежка их совсем не беспокоила, они всё так же самозабвенно о чем то спорили в углу. Плюнув, я начал вешать дверь. Провозился с минуту и осмотрел свою работу. Не ахти, конечно, малость кривовато, ну да пофигу. Висит и черт бы с ним! Обернувшись, я убедился, что пони всё так же не замечали меня. Я уже собирался уходить, но, повернувшись, кое что заметил. На тумбочке возле двери я увидел то, за чем, собственно, и пришел – свою кепку. Но не это привлекло моё внимание.

– Опаньки... – рядом с кепкой лежала стопка золотых монеток. Зыркнув в сторону переговаривающихся подруг, я тихонечко подошел к столу. Быстро схватив монеты и напялив кепку, я всё так же тихо вышел из дома. Нет, вы не подумайте, я вовсе не вор! Но ведь я должен получить хоть что то за свою работу!? Тем более та кобыла на меня еще и наорала!

– Компенсация за моральный ущерб – весело проговорил я, бредя по дороге.

– Какая еще, к сену, компенсация!? А ну показывай, чего опять спёр! – раздалось позади меня.

Вот черт, ну почему из меня такой хреновый вор выходит!? Что ни сопру, так обязательно заметит кто-нибудь. Лошадки глазастые, мать их.

Обернувшись, я обнаружил перед собой Сивиру. Она стояла задрав голову и пристально смотрела мне в глаза. Черт! Похоже, что отбрехаться не выйдет. Хотя...

– Эй, командир, может это... Уладим без протокола? – сказал я тихим голосом.

Младлей изумленно отрыла рот.

– Чего-о-о... – тихо протянула она.

Хм, она что, про взятки никогда не слышала?

Четырнадцатая глава.

– Ты... да, ты... – шипела Сивира.

По ходу дела – я попал. Судя по её удивленной морде, взяток она не берет.Что же делать!?

– Да ты совсем ненормальный! – с трудом заключила она.

– Это я-то ненормальный!? И кто это мне говорит? Говорящая, блин, лошадь!? – громко произнес я. Надо как то отвлечь её от моих монеток.

– Что!? А ты-то кто!? Здоровенная двуногая.. Дискорд тебя раздери, да ты настолько уродлив, что я и выразить-то не могу!!! – закричала темная кобыла.

Уродлив!? Это я-то!? Нет, ну я, конечно, не красавец, но урод!? Это уже оскорбление!

– Да пошла ты! Сама страшная, как собака, еще и мне что-то говоришь! – и, сделав обиженный вид, пошел дальше. Черт, а я молодец! Провел таки...

– А ну стой на месте!!! – крикнула Сивира и начала догонять меня. Блять, видимо я рано порадовался.

– Сама стой, а у меня дела! – произнес я, когда она со мной поравнялась.

Так, тише, лейтенант. Спокойней. Главное – её не спровоцировать.

– Да какие у тебя, придурка, могут быть дела!? Ты ведь даже не пони! Ты никто! Кто с тобой захочет иметь дело!? – продолжала шипеть младлей.

Так ну это уже перебор! Что значит никто!? Да я... Стоп! А ведь если подумать, то получается, я и вправду никто. То есть, для этих разноцветных лошадей я всего лишь какой-то мутант. Впрочем, я о них также думаю.

– Важные у меня дела! Отвали! – буркнул я и свернул с дороги в сторону какой-то полянки. Надо было как-то от неё отвязаться, только как?

Сивира и не собиралась “отваливать”. Она всё так же шла рядом со мной и буровила меня взглядом.

– А-а-а... Я поняла. – тихо сказала она. – Ты просто заговариваешь мне зубы, чтобы я отвязалась от тебя! – злобно зашипела Сивира. Обогнав меня, она встала у меня на пути.

– А ну выворачивай карманы!!! – заорала она на всю поляну. Черт, что же мне делать? Драться мне с ней, ну никак нельзя. Принцесса мне второй раз этого с рук не спустит. Да и к тому же, в прошлый, раз она мне нос поломала! Выход только один...

– Помогите!!! Грабют! Насилую-ют!!! – по-бабски завыл я во весь голос. Да так, что с деревьев на конце полянки птицы разлетелись. Реакция младлея была довольно забавной. От удивления она плюхнулась прямо на задницу. Сивира вытаращилась на меня так, словно я ей только что в любви объяснился.

Сейчас!

Воспользовавшись её замешательством, я со всех ног побежал в сторону леса, даже не оглядываясь назад.

Сейчас главное – оторваться от неё. Спрячу золото, а потом вернусь в библиотеку, хрен она чего докажет!

Миновав первые деревья, я остановился, чтобы отдышаться. Немного погодя я осмотрелся по сторонам. Младлея нигде не было, даже ветки нигде не хрустели.

Что же это? Она настолько офигела, что даже забыла зачем ко мне привязалась? Или же она...

Мои мысли прервало темное облако, резко приземлившееся передо мной.

Блять, я же забыл что она летает! И в испуге попятился назад.

– Попался! Что!? Думал, самый хитрый, да!? – прорычала Сивира с самодовольной ухмылкой.

“А вот хрен тебе, всё равно убегу!” – подумал я, и, резко повернувшись, побежал в сторону. Впрочем, бегать мне пришлось недолго. Я запнулся о какую-то корягу и на лету ударившись коленом о камень, растянулся на земле.

– Твою мать! Больно то как... – зашипел я. Ну почему всякий раз когда я бегаю, я обязательно обо что нибудь споткнусь?

– Ха! Да ты не только тупой, но и неуклюжий как мешок с овсом! – расхохоталась темная кобыла.

Мда уж, попал. Теперь уже убежать не выйдет, да еще и нога болит, зараза!

– Ебанный камень! – проворчал я и пнул засыпанный листвой камень. Камень со звоном отлетел. Стоп, камни ведь не звенят!

Я удивленно посмотрел на “камень”.

– Какого...– прошептал я.

Вместо камня на земле лежала армейская каска. Причем не в лучшем состоянии. Вся смятая и с зарубками на металле.

Покрутив головой по сторонам, я обнаружил странного вида бугорок.

– Ох ёптыть... – выдохнул я и подполз к “бугорку”. Сивира, глядя на мои действия, хихикнула.

Прямо на земле лежало изодранное тело. Всё в крови, со вскрытыми потрохами. Рук дальше локтей вообще нихера не было, вместо них – окровавленные лохмотья ткани вперемешку с кожей. Воняло болотной тиной, вперемешку с кислятиной так, что у меня аж дыхание перехватило.

Я почувствовал, как мне стало не по себе, но заставил себя взглянуть на лицо.

В одно мгновение весь мир словно потерял краски. В груди что-то сжалось, да с такой силой, что я застонал. Я отшатнулся и, сев задницей на землю, начал судорожно доставать сигареты.

– Замуруев, как же так, ёпт твою мать-то...– простонал я, тщетно чиркая спичкой.

Сивира смотрела на Лукина с презрением. “И этот придурок хотел убежать от меня?” – хихикнула она, глядя, как чужак пытается отползти от нее.

“Какой же он жалкий!” подумала кобылка, с улыбкой глядя на его действия.

Лукин остановился, рассматривая что-то на земле, и через несколько секунд резко отстранился, плюхнувшись на круп.

Сивира напряглась, когда чужак полез куда-то в карман. “Уж не оружие ли он достает?” – подумала темная пони, приготовившись к драке. Когда чужак достал “сигарету”, младлей успокоилась.

Ей уже надоел этот “спектакль”.

“Если он пытается снова провести меня, то у него ничего не выйдет!” – твердо решила Сивира и начала приближаться к чужаку.

Лукин как-то странно застонал и принялся с яростью чиркать щепкой о какую-то пластинку. Подойдя поближе и заглянув в его лицо, темная пони опешила.

“Ох, Селестия, да что с ним!?” – с испугом подумала кобылка. Она всегда считала, что такое выражение может быть только на лице у покойника.

Проследив направление взгляда чужака, кобылка заметила какой-то мешок, лежавший в траве. Подойдя поближе и присмотревшись, Сивира не выдержала.

Она метнулась в ближайший куст и опорожнила желудок.

“Ёбанная жизнь, как же такое могло произойти!? Что же я скажу его мамке!?” – Судорожно соображал я, жадно затягиваясь сигаретой.

Что же выходит!? Выходит, я не один попал сюда? А весь взвод? Или только мы с ним?

Да кто-же его так разорвал? Эти вонючие мутанты!?

Я с трудом посмотрел на Сивиру. Отвернувшись в кусты, та самозабвенно плевалась, вытирая рот копытом.

А может и не они. У них и когтей-то нет, а зубы годятся только для того, чтобы яблоки разгрызать. Хм, а может зверье какое дикое? Или еще какая нибудь неизвестная мне хрень? Да, блин, я же вообще ничего не знаю об этом мире! Черт возьми...

Немного успокоившись, я принялся пристально разглядывать каждый камень, каждую веточку вокруг.

Ага! Вон и автомат лежит, весь покореженный, будто кто-то пожевал. А вот и вещмешок валяется. А вот и нога...

Не выдержав зрелища оторванной конечности, я отвернулся.

– Это... Он твой друг? – тихонько спросила Сивира. Оторвав взгляд от земли, я увидел что она стоит передо мной с печальной мордой.

Я с трудом кивнул. Говорить не хотелось. Хотя какой он мне, нахрен, друг. Просто еще один сержант из бесконечного потока моих подчиненных. Хотя легче от этого не становилось.

Немного помявшись, она присела рядом со мной.

– Мне очень... Жаль. – похоже искренне посочувствовала она.

Да уж. Ей жаль. Да она хоть представляет себе...

Мои мысли оборвал хруст веток. Где-то в двадцати метрах от нас кто-то быстро передвигался.

Яростно зарычав, этот кто-то, явно почуяв наше присутствие, пошел в нашу, с Сивирой, сторону. Хруст веток усиливался.

Ничего не говоря, я вскочил на ноги, сорвал с плеча автомат, зарядил его и направил ствол в сторону шума.

Уверен, кто бы там ни был, именно он виновен в смерти моего бойца.

– Иди сюда, ебало ты утиное!!! – заорал я, готовясь к бою.

Пятнадцатая глава.

Из кустов навстречу мне выпрыгнуло что-то большое и ни разу не понятное.

– Ну нихуя себе! – воскликнул я.

Передо мной стояла длинная несколько-метровая махина, отдаленно напоминающая сороконожку. У нее совсем не было башки, да и глаз, по-моему – тоже. Огромная пасть помещалась в верхней части длинного туловища, утыканного хреновой тучей мелких лапок. Толстое, как бревно, и длинное, как железнодорожный вагон, чудище предстало передо мной во всем своём угрожающем великолепии. Чуть постояв, выбирая на кого из нас напасть, оно кинулось на меня с яростным шипением.

Я надавил спусковой крючок. Автомат, закашлявшись, выплюнул пять пуль. Впрочем, “утиное рыло” совсем не смутилось, пули со свистом отскочили от его тела. Только одна смогла пробить толстую кожу “сороконожки”.

Бронированная что-ли!?

– Блять! – только и успел выдохнуть я, прежде чем на меня навалилась огромная туша этой твари.

Сивира в страхе поджала уши. Такой твари ей еще не доводилось видеть. Да что там видеть, она даже не разу не слышала о чем-то подобном.

Немного подождав, чудище кинулось на Лукина. Железяка чужака громко прогрохотала, от монстра что-то отскочило, высекая искры.

Чудище навалилось на чужака. Тот вскрикнув, завалился на спину и, упершись спиной в землю, изо всех сил пытался отпихнуть тварь копытами.

Сивира сидела на земле и не знала, что ей делать. Она, конечно, сильно недолюбливала Лукина, но убежать и позволить этой твари сожрать пришельца она не могла. Она всё так же сидела, поджав уши и в ужасе глядела, как чужак тщетно пытается спихнуть с себя чудище.

– Отсоси, блядина страшная!!! – проревел чужак и направил свою железяку в сторону монстра. Раздалась еще одна серия хлопков, и чудище, мгновенно отпрянув, завизжало от боли. Из его тела струей хлестала вонючая бурая жидкость. Лукин с трудом встал на ноги и вновь направил железку на чудище.

Хлопки разделялись небольшой паузой, от твари отрывались куски плоти, но она отказывалась подыхать, а только истошно визжала, извиваясь, будто стараясь смахнуть с себя боль.

Сивиру что-то обожгло. Вскочив она заметила, что в неё попало. В младлея летели непонятные горячие штуки, которые вылетали из ребра железяки в момент, когда она стреляла.

Внезапно хлопки прекратились и чужак, ругаясь, стал судорожно выдергивать какую-то продолговатую штуку из своего оружия.

Чудище, перестав извиваться, плюнуло в сторону Лукина длинной струей какой-то бесцветной жидкости. Чужак, выронив железку, заорал, когда струя попала ему на руку.

Заорав от боли, я выронил автомат и попытался сбросить с себя китель. Эта херня в меня кислотой плюнула, что-ли!? Или ядом каким? Да какая нахер разница! Жжет-то как. Эх,будь на мне старый “флоровский” бушлат – все было бы не так страшно. Он же может от семи до десяти секунд выдерживать горящий напалм! Что ему какая-то кислота? Так, комарик укусил. Но это всё мечты, ёб их мать.

Не успел я, срывая пуговицы, скинуть китель, как тварь снова кинулась на меня. Черт, а автомат-то я выронил! Дотянуться бы до...

Мои размышления прервала Сивира. Она с лету врезалась всем своим весом в “сороконожку”. Та, еле-еле покачнувшись, резко развернулась в сторону упавшей кобылы и угрожающе зашипела. Выхватив пистолет, я направил его сторону твари и помедлил. Блин, если её и автомат не берет, то от ПМ’а ей станет не сильно хуже!

Нужно стрелять в уязвимые места... Да только где они!? Этой “пизде” даже глаз, походу, не завезли!

“Ох ёлки, что же я творю-то?” – мрачно подумал я, подскакивая к твари.

Та, заметив меня, с ужасающей скоростью развернулась обратно в мою сторону.