Текст книги "Вампир из Трансильвании (СИ)"
Автор книги: bark
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Мы остались вдвоём. Влад уставился на меня, и я была готова поклясться, что внутренне он подобрался, ожидая вопроса. Он ждал, когда я спрошу его, кого во мне узнала Лала. И он не хотел этого. Я видела, что не хотел.
– Я ещё выпью, – хмуро произнесла я, усаживаясь на стул рядом.
Я хотела спросить. Это было важно, но... Но мне вдруг показалось, что спросив об этом, я залезу грязным сапогом в чью-то душу. Туда, куда меня не приглашали. Причиню боль... Этого я не хотела. Я не хотела, чтобы Владу было больно.
Новая порция «Смерти» обожгла горло. И забвение вновь показалось не такой ужасной перспективой.
Я снова танцевала. Танцевала и танцевала. Снова пила. А потом всё вдруг закончилось. И вот я уже приятно утыкаюсь в чьё-то плечо, вдыхаю лучший в мире запах, и чьи-то руки осторожно поддерживают меня под спину – мы куда-то идём.
Затем я неожиданно села. Вокруг стало светло.
– Площадь Революции, отель «Атеней», – произнёс Влад, и я попыталась сосредоточить взгляд, чтобы понять, что происходит вокруг.
Мы, кажется, находились в такси. Влад сидел рядом. Он больше не обнимал меня. К счастью, я была достаточно пьяна и потому попросту потянулась к нему, собираясь обхватить его руку, но что-то не рассчитала и стала заваливаться вперёд и... Да, я буквально упала на него.
– Можно, я так полежу, – едва ворочая языком, спросила я.
– Если я отвечу нет, у тебя найдутся силы сесть ровно?
– У-у, – отрицательно промычала я.
Влад ничего не ответил, но и не оттолкнул. Я заерзала, пытаясь прижаться плотнее к его плечу, и довольно положила сверху голову. Меня раскачивало из стороны в сторону, но каждый раз, когда я уже собиралась упасть, чужая рука удерживала на месте.
– Я люблю тебя, дурацкий ты румын, – удовлетворенно произнесла я, почти убаюканная неспешным ходом такси. То есть не произнесла, конечно, как я могла сказать такое вслух. Я просто подумала об этом, подумала...
Когда меня снова потревожили, растолкали и поволокли куда-то, я расстроилась. Повсюду были голоса и люди, затем стало жутко светло. Так ярко вокруг, что меня затошнило.
Все говорили на румынском. Я силилась понять, но ничего не выходило.
– Я спать хочу, – почти провыла я, готовая топать ногами от недовольства.
– Потерпи немного, – голос звучал приятно и очень убедительно.
Я сразу ему поверила, и стала думать, что же будет, когда закончится это самое немного. Ведь немного – это не очень много, правда?
Меня снова волокли куда-то. Голова кружилась всё сильнее. Двигаться не хотелось.
Но вот, кажется, всё закончилось. Вокруг снова стало темно и тихо.
– Вас разбудить завтра, сэр? – ура, хоть кто-то говорит по-русски.
– Не нужно, благодарю, – и всё снова стихло.
А затем я почувствовало, как меня отрывает от привычного тепла. Попыталась возмутиться, но голова легла на что-то мягкое и удобное – Влад уложил меня на кровать и уже хотел выпрямиться, как я вдруг ухватила его за пальто.
– Я хочу помнить, – неожиданно для себя самой, я произнесла это довольно чётко. – Хотя бы завтра. Пожалуйста.
Тишина обволакивала всё вокруг. Может, это уже началось? Может, уже слишком поздно и мои воспоминания начинают ускользать?
– Хорошо, – услышала в ответ, когда мои силы и приступ просветления резко закончились.
Я уснула.
Глава двадцать пятая. ДИЛЕММА
На следующее утро я чувствовала себя просто отвратительно. Очнулась в незнакомом месте, в очень странном платье и с жуткой головной болью!
Оглядевшись вокруг в поисках воды, я отыскала полный графин и таблетки. Сгребла блистер, попыталась прочесть что-то на обратной стороне. Безуспешно. Но головная боль была адской, и я выдавила на ладонь пару жёлтых подушечек. Запила, и откинулась обратно на кровать, проклиная идиотскую затею, которая вчера казалась единственным спасением.
В голове будто разорвалась бомба. Я даже глазами вокруг водила с большим трудом. Хотелось их попросту прикрыть и застонать, но у меня никак не получалось вспомнить где я, и это меня немного беспокоило, заставляя глазеть по сторонам.
Белый с лепниной потолок, репродукции картин в резных рамах на стене напротив, изящная мебель светлого дерева, безупречно дополняющая интерьер, составленный с большим вкусом.
Место выглядело роскошно, но это не слишком успокаивало, потому что я всё равно не понимала, как здесь очутилась. Последнее, что крутилось в голове, это долгая дорога с мелькающими повсюду автомобилями, затем огромное здание – да, точно, здание Парламента! – потом, кажется, мы гуляли с Владом по улицам и очутились в клубе. Нет, не так. Я была жутко огорчена, когда на глаза мне попался клуб и у меня появилась просто великолепная идея – напиться.
Видимо, таблетки, как я и надеялась, оказались от похмелья. Боль потихоньку утихала и всё больше деталей дополнили картину вчерашних событий.
Я вспомнила, как провела с Владом утро в Снагове. Вспомнила, что у него, оказывается, была жена, и именно это подтолкнуло меня к неразумному решению. Коктейль был зелёным, а знакомая Влада, которую мы встретили так некстати, выглядела невероятной красавицей. Она сказала, что я похожа на кого-то – это я запомнила. Потом Влад спровадил её, а я продолжила пить. Дальше, когда меня перестали держать ноги, мы ушли. Влад взял такси...
Чёрт! – я даже подскочила на кровати. Мне приснилось или я действительно сказала то, что сказала?
Паника заставила искать того, кто мог дать ответ на этот вопрос. Влада в комнате не оказалось, зато на столе, рядом с таблетками я отыскала записку, где ровным красивым почерком было написано о назначении таблеток и том, что Влад вернётся после полудня.
На часах была половина одиннадцатого. Выяснить, что я учудила раньше, чем придёт Влад я не могла, но привести себя в порядок определённо стоило.
Вещей с собой у меня было немного – я точно не собиралась ночевать в отеле. В рюкзаке был только паспорт, деньги, записная книжка и ещё несколько мелочей. На мне идиотское платье, в котором я, похоже, сюда и явилась.
Мне вдруг стало за себя стыдно. Вместо того, чтобы попытаться во всём разобраться, я, похоже, психанула и не придумала ничего лучше, чем утопить печали в вине.
– Дура ты, Сашка, дура, – корила я себя за слабость, пока в глаза не бросились собственные вещи, которые я забыла в клубе. Они лежали на стуле, аккуратно сложенные – Влад обо всём позаботился.
А ты?
Решив, что погоревать успею и под душем, я отправилась на поиски ванной комнаты. И холодная вода привела меня в чувство гораздо быстрее таблеток. И не просто привела, а заставила соображать быстро и трезво, позволив собрать топорный и, скорее всего, бесполезный план.
Он был до боли прост и вряд ли из этой затеи вообще что-нибудь могло выйти, но, несмотря на оговорки, лучших идей у меня всё равно не было, и я во что бы то ни стало решила его осуществить.
Прежде всего, ещё под душем я призналась себе вслух в том, что осознала только пару дней назад: я влюблена. По-настоящему. В вампира. И у меня остаётся неполных четыре дня, чтобы придумать, как не забыть об этом, потому что несмотря на все причины, по которым мне бы следовало поскорее избавиться от воспоминаний о Владе, я ни за что не собиралась этого делать.
Вчера я только и думала о том, чтобы найти повод уговорить Влада оставить мне память. Время шло, а в голову не приходило ничего толкового, заставляя меня погружаться в безнадёгу. Думаю, это случилось потому, что на самом деле я чувствовала, что все мои идеи изменить его решение заранее обречены на провал – за такой короткий срок я не успею отыскать то, что действительно могло повлиять на Влада. То, что стало очевидным сегодня с утра, вчера даже не приходило на ум.
В тот миг, когда я наконец осознала масштабы глухой стены, выросшей передо мной в лице непоколебимого вампира, я просто посмотрела по сторонам, желая проверить, смогу ли я обойти препятствие.
Ведь однажды у меня получилось. Получилось вспомнить забытое...
С душем было покончено. Я оделась на автомате, чувствуя, как глупые, в общем-то, идеи выстраиваются в стройную цепочку, которая могла бы оправдать ожидания при некоторой доле везения. Ладно, при невероятного размера удаче.
Взглянув на часы, я поняла, что до возвращения Влада у меня в запасе ещё немного времени. Не теряя ни секунды, я вывалила содержимое из рюкзака прямо на кровать. Мне нужен был клей...
– Привет, – поздоровался Влад, когда вошёл в комнату часом позже.
– Привет, – я взглянула на него только мельком и поспешила опустить взгляд.
– Как себя чувствуешь?
– Сносно. Спасибо за таблетки.
Влад ничего не ответил, застыв там, где остановился, когда вошёл – в нескольких шагах от меня. Я давно сделала то, что хотела: застелила кровать, аккуратно сложила костюм, словно это могло облегчить степень моей вины за отвратительное поведение накануне, и начала приводить свою нехитрую задумку в действие.
– Прости, если вчера я перегнула палку, – взглянула я на него украдкой. Щёки стали теплеть, и я опустила глаза, придирчиво разглядывая собственные колени.
– Всё в порядке, – откликнулся мужчина как ни в чём не бывало.
– Я просто плохо помню, что случилось. Надеюсь, обошлось без происшествий? – Голос предательски дрогнул, и я подумала: как же хорошо всё-таки что вампиры умеют читать мысли только в глупых книжках.
– Тебе не о чем волноваться, – отделался он общей фразой, за которой, зная Влада, могло скрываться, что угодно.
– Что будем делать? – спросила я, будто пытаясь заполнить паузу в разговоре – а заодно раздобыла отличный способ посмотреть в его лицо более открыто, а не как преступница, желающая ускользнуть от наказания с помощью банальной уловки под названием «неожиданный приступ амнезии».
– Можем провести день в Бухаресте, если хочешь, или вернёмся назад.
Влад прошёл к окну, опустился в одно из кресел. Дневной свет облизал тёмный затылок и лицо мужчины погрузилось в тень – мне стало ещё сложнее следить за настроением румына, теперь, когда он сидел спиной к окну.
Давай, Сашка, делай что собиралась.
– Я бы хотела отправиться в Брашов. Этьен всё ещё может объявиться.
– В этом больше нет необходимости.
– Да, я помню, что ты сказал в Снагове, но поверь, обо мне не нужно беспокоиться, – чёртова тень мешала разглядеть хоть что-то. – Тогда, на мосту, я просто не справилась с эмоциями, но уже пришла в себя и хотела бы закончить начатое. Пока я здесь, в Румынии, я хочу тебе хоть чем-то помочь.
– Не стоит беспокоиться. Я сам найду Этьена.
Вот же!
– Я знаю, – твёрдо ответила я. – Но то, что случилось на пороге твоего дома – моя вина, уже не говоря о том, что и мне самой и тётиной семье это грозит неприятностями. Серьёзными неприятностями, – сделала я ударение. – Я бы чувствовала себя в десятки раз лучше, если бы приложила все усилия, чтобы помочь тебе поймать Этьена.
В комнате повисла пауза. Влад не торопился отвечать, должно быть, что-то обдумывая.
Ну давай же, – всё внутри напряглось в ожидании.
– Мне кажется, тебе стоит вернуться к семье и потратить оставшееся время на путешествие.
Он уже обдумал то, что собирался сделать, – поняла я, холодея. Вчера я попросила оставить мне память и, должно быть, только поэтому разговаривала с ним сейчас. Он предложил провести день здесь или у него дома. Держу пари, что уже завтра я бы проснулась в собственной постели.
Мне стало страшно, словно потеря крошечного кусочка памяти могла принести мне непоправимый вред.
– Влад, – в горле слегка пересохло. – Пожалуйста, позволь мне помочь. Я и так чувствую себя бестолковой и бесполезной. Пусть я всё забуду уже очень скоро, – я сглотнула, – но я хочу довести начатое до конца. Для меня это важно. Ты помог мне, и не раз. Позволь и мне сделать хоть что-нибудь полезное для тебя.
На глаза выступили слёзы. Мой форменный обман заключался в словах, в то время как в груди что-то выло от страха, от ужаса, что сейчас, в этот самый миг всё закончится. Влад откажет и я его забуду. Забуду уже завтра. В своих страхах я была честна до самого конца.
Он молчал целую вечность.
Слёзы скатились по моим щекам.
– Хорошо, если взамен ты мне кое-что пообещаешь.
Я тут же закивала, и вдруг поняла, что он может попросить не искать его после. Забыть и не пытаться вспомнить.
Как я смогу это сделать? Мне и так были до боли неприятны собственные старания обвести его вокруг пальца.
– Ты не станешь задавать неудобных вопросов, – озвучил он наконец собственное условие, заставив меня сдержанно выдохнуть:
– Да, – мы поняли друг друга. Он не поверил, что я всё забыла или не был до конца уверен и хотел оградить себя от моего навязчивого интереса выяснить, на кого же именно я так походила, по мнению Лалы.
Я вытерла слёзы, слегка отвернувшись, и тихо спросила:
– Тогда едем в Брашов?
– Не сегодня. Если ты не хочешь посмотреть Бухарест, то лучше отправиться обратно.
– Я бы хотела, честно говоря. А вечером можно было бы вернуться.
Сегодня мне нечего было делать в Брашове – я предложила это только чтобы не вызвать лишних подозрений. Было бы странно если бы мои такие твёрдые намерения противоречили действиям. Когда же выбор встал между домом на холме и Бухарестом, я выбрала последнее.
В собственном доме Влад ничего не позволял мне делать, кроме готовки, и то, должно быть, только потому, что это было единственным, с чем он неважно справлялся. Ходить за ним хвостом он бы не позволил. Да и остатки моей гордости, наверное, тоже были бы против.
Всё, что мне оставалось это стоять у окна в надежде, что он будет занят во дворе и я смогу тайком понаблюдать за ним немного. Но этого было мало. Особенно теперь, когда Рубикон был пройден и я призналась себе, что вступила в ряды несчастных дурочек. Вот только мой план имел ещё множество подпунктов, автоматически снижающих мои шансы на успех до ноля. Огромного жирного круглого ноля.
Пусть будет Бухарест.
Сегодня я не переходила границ: не старалась взять Влада за руку, не делала неудобных намёков, не спрашивала ни о чём, что могло бы его расстроить – я просто получала удовольствие, что он, словно огромное солнце, позволяет вращаться мне рядом. И пусть наши пути параллельны друг другу, это не мешало мне греться в его тепле. Впрочем, наверное, сравнивать его с солнцем было неудачной мыслью – он скорее походил на Луну. Такой же притягательный, загадочный, завораживающий.
Когда мы сначала обедали, а затем ужинали перед тем, как отправиться в обратную дорогу, я, к собственному удивлению, стала замечать, как женщины в зале обращают на нас внимание.
Некоторые пялились не таясь, другие поглядывали воровато, были даже те, кто без стеснения старались привлечь к себе внимание, слишком громко смеясь и разговаривая. Мне же доставались оценивающие и презрительные взгляды. Даже одна кривая усмешка от женщины за соседним столом, когда Влад отодвинул для меня стул после ужина.
Я совсем этого не требовала и даже растерялась, когда, собираясь подняться, была остановлена коротким «не торопись», и он поухаживал за мной.
А я ему «мяу» на кухне. Не знаю, почему вдруг вспомнилось, но мне снова стало так стыдно за собственную глупость. Я даже пошутила про себя, что легче будет отыскать его снова, не помня ничего, чем заставить обратить на меня внимание в том смысле, в котором бы я хотела.
Хорошие манеры я замечала у Влада и раньше, но он всегда так просто и естественно обращался со столовыми приборами на кухне, что мне никогда не было стыдно за себя в его присутствии. Он ни разу не посмотрел на меня косо или с презрением. Только когда я пила растворимый кофе, но здесь я могла его понять.
Затем мы гуляли по зимнему парку.
– Осторожно, – он подхватил меня под локоть и я устояла на ногах.
– Спасибо, – обидно быть неуклюжей, тем более если раньше такого не наблюдалось. Должно быть, когда ты плохо справляешься с чувствами, то превращаешься в слона в посудной лавке.
Раньше, слушая разговоры подруг о парнях, мне было сложно поверить, что можно испытывать такое. Все их восторги казались красочным преувеличением в честь нового парня, особенно если тот действительно оказывался симпатичным. Кто же знал, что можно опьянеть просто от чьего-то присутствия.
Оказалось, это было гораздо проще, чем можно было представить.
– Я удивлён, – заговорил Влад, меняя орбиту моих мыслей. – Ты действительно можешь держать себя в руках, если захочешь.
Я так растерялась, хотя в словах Влада не было ничего сверхъестественного. Но в голове была пустота, и я промолчала.
Влад посмотрел на меня и, помедлив, добавил:
– Может, на сегодня поменяемся ролями?
– Ты о чём?
– Я поведу допрос.
– Я тебя не допрашивала, – ведь не допрашивала же. – Но спрашивай, если хочешь, – как можно безразличнее добавила я.
Мне было жутко любопытно, о чём он меня хотел спросить. Единственный раз, когда он задавал мне личные вопросы был тем утром, когда я умудрилась уснуть в разгар спасения умирающего.
– Почему ты так помешена на вампирах?
О-о... какой кошмар... я была готова застонать, но приходилось спокойно шагать дальше, судорожно придумывая приличный ответ. Влад не торопил меня, за что я была жутко благодарна, но даже несмотря на это, я не могла придумать ничего дельного.
Саша, давай, ты же можешь. У тебя же варят мозги. Ну скажи что-нибудь умное, или загадочное, или глубокое. От паники, с которой до этих пор я справлялась весьма успешно, мысли разлетались в стороны.
– Из-за «Сумерек»? – произнёс Влад, устав, наверное, ждать ответа.
– Я выгляжу очень жалкой?
– Нет, ты выглядишь как обычная девушка своего возраста.
Но я не хотела выглядеть обычной. Не хотела быть обычной! Какой угодно, только не обычной! Но я пожала плечами и немного помолчала, ответила:
– Между прочим, я оказалась права и вампиры существуют. То есть вы существуете. Так что зря ты надо мной тогда смеялся. Тем более зная, что я абсолютно права.
Я посмотрела на Влада – он улыбался. Едва заметно, но улыбался.
– Наверное, – согласился он. – Просто всё выглядело комично, не находишь? Искательница вампиров нашла вампира.
– Наверное это судьба, – задумчиво произнесла я, не особо задумываясь над смыслом, потому что лицо Влада мешало чётко соображать.
Но кажется, я всё-таки умудрилась сказать что-то не то.
Влад перевёл на меня взгляд – в нём не осталось ни тени веселья.
– Судьба, говоришь, – он перегородил мне путь, нависая сверху. И посмотрел так пристально, что ноги стали ватными. – В твоём языке судьбу зовут злодейкой. Почему, как ты думаешь?
Я не могла пошевелиться, когда Влад был так близко.
– Не знаю. Наверное потому, что от неё нет спасенья. Случится то, что должно.
Уголок рта Влада изогнулся в печальной улыбке.
– Боюсь, что ты права. – Он поймал выбившуюся прядь моих волос и осторожно, едва касаясь, убрал её за ухо. – Это пугает, не так ли?
Я отчего-то отрицательно покачала головой, сделав это просто потому, что нужно было реагировать, а не действительно осмысливая происходящее.
Вся причина была в том, что Влад находился слишком близко. Невыносимо близко. Но мужчина воспринял мою реакцию по-своему.
– Снова не боишься?
Кажется, мой ответ был не так уж плох, и я снова покачала головой, словно в тумане.
– И примешь всё, что тебе суждено?
Я сглотнула, чувствуя, как от крошечного расстояния между нами начинает пылать кожа.
– Я не верю в судьбу, – Влад шагнул назад, разбивая мгновение на миллиарды осколков. – Сегодня каждый из нас мог заниматься своими делами, – буднично произнёс он, словно мгновенье назад не было этой близости. Близости, которая вдруг заставила меня верить, что и он...возможно... – вместо этого мы гуляем по парку, а завтра отправимся искать Этьена. Это наш выбор, Александра, – закончил он ледяным тоном. – Выбираем мы сами.
Он развернулся и пошёл вперёд.
«Выбираем мы сами», – его слова продолжала звучать в моих ушах. Что ж, он, наверное, прав. Я пока не могла разобраться, что управляет жизнью человека: судьба или же мы сами куём своё счастья.
Если поверить в судьбу, то на душе сразу становилось легче, ведь можно было не брать на себя ответственность за происходящее – во всём виновата судьба. Но если решить, что всё в наших руках, то пенять становится не на кого и только нам решать, что будет завтра.
Я решила. Я решила не забывать, что произошло, несмотря на наш с Владом уговор.
То, что при этом мне придётся обмануть его, заставляло стыдиться и чувствовать себя скверно. Но по-другому я поступить не могла. Вдруг, поговорив с ним честно, я бы только заставила его быть настороже, и тогда бы мой план точно провалился. Он и так не выдерживал никакой критики и зависел от множества обстоятельств.
Но разве обстоятельства не были частью судьбы? И несмотря на то, что каждый раз именно я принимала решения – помочь путнику на дороге, пойти в Чёрную Церковь в Рождество, – я, сама того не ведая, находила именно то, что искала...
Судьба?
Вот в чём заключалась сложность между судьбой и свободой выбора. Возможно, когда-нибудь я сумею разрешить эту дилемму, а сейчас – сейчас я делаю именно то, что говорит Влад: выбираю сама.
Глава двадцать шестая. КАФЕ
В дом на холме мы вернулись за полночь. Я не торопилась покинуть Бухарест, стараясь продлить день настолько, насколько это было возможным.
Слова Влада, что мы могли бы быть где угодно и делать что угодно, но вместо этого гуляли вдвоём по парку, никак не шли из головы. То, где я была и почему, не вызывало никаких вопросов, но вот что имел в виду Влад? Говорил ли он о том, что сделает что угодно, чтобы поймать Этьена, или просто дал мне возможность оплатить долг, о котором я твердила в то утро в гостинице. Или была другая причина?
Всю дорогу, полночи после и снова в машине на пути к Брашову следующим утром я только и думала об этом, пытаясь посмотреть на все поступки Влада с другой стороны. Так, как если бы я ему немного нравилась. Как девушка.
Всё сводилось к тому, что он всегда держал себя обходительно, за тем исключением, когда не подшучивал надо мной, и в то же время он был строг. Он сам никогда не забывал кто он есть и не позволял забыть мне.
До встречи с Лалой я думала, что Влад был добр ко мне и не бросил в Церкви потому, что тогда, на дороге я не проехала мимо. Но его внимание могло иметь совершенно другое происхождение: виной тому могло быть моё сходство с кем-то важным для него.
Мне вспомнились его слова о том, что доктор из меня получился неважный. Зная в нашу первую встречу то, что я знаю сейчас, я бы не испугалась так сильно, когда Влад упал в снег. Он, конечно, был ранен и потерял много крови, но вряд ли это убило бы его или причинило серьёзный вред, учитывая, что две пули в сердце оказались не страшнее чем две занозы на кончике мизинца.
Когда я затормозила тогда на дороге и предложила подвезти, Влад не сразу принял решение сесть в машину. Сначала он очень долго смотрел на меня. Я вспомнила об этом только сейчас, идя привычным маршрутом по улочкам Брашова. Вспомнила и остановилась в раздумье, понимая, чему именно была обязана знакомством с Владом.
Значит, тогда, в Рождество я спаслась от вампиров либо потому что подвезла Влада и зашила рану, либо – что было более вероятным, потому что напоминала ему кого-то.
Обе причины не могли служить утешением. Ни одна из причин не говорила в пользу его особого – в том единственно верном смысле – отношения ко мне.
В остальное время Влад держался просто и по-деловому. Когда ему было что-то нужно, он прямо говорил о своих намерениях. Если я была нужна ему в качестве наживки, он не видел причин юлить и изощряться, чтобы не напугать или пощадить чьи-то чувства, он прямо сказал всё как есть и предоставил мне выбор. Делясь крупицами тайн о вампирах, он нашёл способ сказать о том, что я непременно лишусь памяти и доза будет гораздо больше, чтобы на этот раз мне точно не удалось ничего вспомнить.
Даже вчера в ресторане, когда он прилюдно ухаживал за мной на глазах у всех, это были только манеры, нужные условности, по умолчанию закреплённые за приличным местом.
Оставалось сделать малоутешительные выводы: Влад возился со мной, потому что так было удобно ему самому или же из-за загадочного сходства с кем-то мне неизвестным, но важным для него. Самая щедрая возможность говорила о простой благодарности, но на этом всё. Какой вариант мне нравился больше?
Ни-ка-кой.
Приближалось время обеда и я старательно обдумывала всё до мельчайших деталей, понимая, что должна решить, что именно следует оставить в этой истории. Что из этого я захочу помнить?
В кафе было тепло и почти пусто. Женщина с ребёнком заняла столик неподалёку от прилавка. Пара подружек-школьниц старательно фотографировали свои пирожные и молочные коктейли.
Вместо своего обычного столика, из-за которого открывалась отличная панорама на старую улочку, я забилась в самый угол, откуда меня почти не было видно. Достала ноут – вчера по дороге из Бухареста мы снова заехали в супермаркет, чтобы пополнить запасы, и заодно я купила специальный переходник, чтобы подключить гаджет к генератору Влада, от которого он питался всю прошедшую ночь.
Времени было немного и я надеялась, что не потрачу его впустую. Впрочем, в запасе у меня оставался как минимум один день, завтра, до моего неминуемого возвращения к тёте.
Официантка приняла заказ и я сосредоточенно уставилась в комп, забывая о происходящем вокруг. В себя меня привёл треск бьющегося стакана – мальчик, на вид которому было лет девять, уронил сок. Его мать подскочила и запричитала, на помощь к ним поспешила официантка, собираясь поскорее убрать осколки, чтобы никто не поранился.
Бросив взгляд на часы, я поняла, что пора закругляться. Лучше было бы что-нибудь съесть, не хотелось выдать себя урчанием голодного весь день желудка.
Я остановилась, потянулась и решила забежать в туалет. Обычно я делала это сразу перед едой, но поскольку обед был отложен, я пошла мыть руки только сейчас, размышляя, сколько времени уйдёт на всё и успею ли я...
Погружённая в собственные мысли, я толкнула дверь, за которой располагалось небольшое, крытое розовым кафелем помещение с двумя раковинами и парой кабинок. Быстро открыла кран, выдавила из диспенсера мыло и стала сосредоточенно тереть руки друг о друга.
Позади скрипнула дверь одной из кабинок. Мне не было до этого никакого дела...только я вдруг поняла, что остальные посетители кафе находятся в зале, а больше, кроме меня и официантки, должно быть, продолжавшей собирать стёкла, в этот самый момент никого в кафе не было.
– Бонжур, мон шери. Я уже стал переживать, что мы так и не встретимся, – прямо позади на расстоянии меньше шага, стоял Этьен, приветливо улыбаясь.
Я почувствовала, как всё внутри холодеет.
Он выглядел так, словно не было тех выстрелов и он не обещал расправиться со мной, показывая свои белоснежно белые, острые, как у пса, клыки. Он смотрел на меня с мягким порицанием, будто мы двое друзей, у которых никак не получалось встретиться по вине одного из них. Начни я оправдываться сейчас, и это показалось бы уместным.
– Влад рядом, – дрожащим голосом произнесла я единственное, что, казалось, может защитить меня в эту секунду. Само имя Влада придавало уверенности, позволяя сдерживать нахлынувший страх.
– Я знаю. Он всегда неподалёку. Но... – Этьен вдруг припомнил, – он никогда не обедает с тобой. Так что не думаю, что нам кто-то помешает, – переходя на шепот, закончил он, улыбаясь мне в отражении зеркала.
Его слова могли означать только одно – он следил за мной – за нами – всё это время. Откуда ещё он мог знать, что я буду здесь. И знать к тому же, что Влад действительно никогда не показывался рядом на случай, если Этьен наблюдал. Но если снаружи я была как на ладони, здесь Влад не мог меня видеть. Не мог мне помочь.
– Вижу, мон шери, что ты уже сообразила, что к чему.
Мой взгляд испуганной птицей метнулся к двери.
– О нет, Алекс, давай оставим драму, – с лёгкостью разгадал мои намерения Этьен. – Мне кажется, ты понимаешь, что я сильнее не только потому, что я мужчина, но и по другой хорошо известной тебе причине. Настолько я быстр, ты тоже могла убедиться в тот день.
В памяти закрутился ураган теней и вихрей. В ушах раздался треск мебели. В стороны полетели щепки.
– Ты ведь понимаешь, что не успеешь сделать ни шага, а я совсем не хочу тебе вредить. Не вынуждай меня, пожалуйста, – почти с болью в голосе попросил он.
– Что тебе надо?
– От тебя ничего, мон шери. Правда. Тогда, на кухне я был слишком, – Этьен придал лицу скорбный вид, – поспешен в решениях. Однако я поразмышлял и пришёл к выводу, что мне совсем не стоит прибегать к крайностям. Мы ведь сможем сделать всё по-другому, – он улыбнулся, так неискренне и приторно, что у меня скрутило живот. – Слушай меня внимательно, – его голос изменился в мгновенье ока, лицо стало холодным и хищным. – Ты сделаешь всё как я прикажу, поняла?
Я не сразу осознала, что происходит. Мне потребовалось время, чтобы сообразить, что Этьен пытается давить волей. Пойми я это быстрее, может быть, мне бы удалось придумать, как выкрутиться, сделав вид, что он подавил моё сознание, но момент был упущен – Этьен понял, что со мной этот странный гипноз не работает.
– Даже так, мон шери! – воскликнул он, кажется, искренне удивлённый. – Значит, тогда ты смогла подняться на холм сама! Я впечатлён. Как тебе удалось?
Я молчала, пока этот ненормальный играл в свой идиотский театр одного актёра.
– Не хочешь говорить? Что ж, в женщине должна быть загадка. Так и быть, не стану допытываться, – он положил подбородок мне на плечо, продолжая смотреть через зеркало.
Уверена, что он бы не стал брезговать и пытками, но, должно быть, сейчас на уме у него было нечто другое.
– Раз уж мне не удастся воспользоваться некоторым преимуществом, боюсь, Алекс, тебе придётся помочь мне по доброй воле. Не волнуйся, мон шери, тебе не придётся делать ничего сложного. Просто приведёшь Владислава куда я скажу.
– Забудь об этом. Я сглупила, отвезя тебя в его дом. Больше можешь не рассчитывать на мою глупость, – собрав всю храбрость в кулак, я повернулась к нему лицом. От страха я часто и мелко дышала, но чувствовать его у себя за спиной было ещё невыносимей.
– Алекс, – возмутился Этьен, заставив меня дёрнуться от неожиданно высокой интонации, – зачем заниматься самоуничижением. Я нисколько не считаю тебя дурочкой, – снисходительная улыбка коснулась губ вампира. – Просто когда я узнал, что мы разделяем с тобой схожие чувства по отношению к Владиславу, то не нашёл ничего предосудительного в том, чтобы объединить усилия.
– Ты заставил отвезти себя хитростью. Если бы я знала, что ты задумал, никогда бы не стала тебе помогать. Не стану и сейчас, -
Мой голос, как и я сама, был полон решимости. Этьен не мог знать, что я тысячу раз пожалела о том, что случилось тогда на пороге дома Влада, как и о том, что плохо отзывалась о Владе, совсем не разобравшись, кто мне друг.
