Текст книги "Первый урок (СИ)"

Автор книги: Барк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Барк
Первый урок

Глава 1 Император

Земля... не вечный и единственный приют человечества, а всего лишь его колыбель, отправная точка бесконечного приключения.

Айзек Азимов

Яркие точки звезд сияли тысячелетней красой сквозь широкий, во всю стену, иллюминатор каюты. Черное полотно вселенной завораживало своей призрачной безжизненностью. Холодные чернила утопили бесконечный мир вокруг. Ничего не тревожило величественную сосредоточенность, с которой Император заботился о своем любимом растении.

Оно было похоже на небольшое деревце, едва доставая до пояса. Сначала Император оборвал сухие, не осыпавшиеся листья и те, которые имели лишь слабые признаки порчи. После, взяв небольшие острые ножницы, быстрыми уверенными движениями Император обрезал лишние ветки мешавшие деревцу тянуться вверх. Размешав удобрения в стакане воды, тщательно полил землю, питавшую растение. Закончив работу, Император включил небольшую люминесцентную лампу, стоявшую рядом, так необходимую зеленому питомцу для жизни.

Император сделал шаг назад и осмотрел проделанную работу. Слегка улыбнувшись, Он неспешно подошел к креслу и величественно опустился в глубокое сидение. Его морщинистые руки тяжело легли на подлокотники.

– Адерон, зайдите ко мне, – мысленно произнес Он. Минуту спустя в дверь каюты вошел высокий человек с железной осанкой. Вся его внешность выражала почтение и готовность выполнить любое приказание повелителя.

– Адерон, последние 42 года ты исполнял все, что было велено, и я ценю тебя за это. Поддержание мира довольно тяжкое бремя, и нести его надо без тени сомнения... В этом нелегком деле ты ни разу не подвел меня, – спокойно подытожил правитель.

– Служу Императору – служу во имя мира! – откликнулся советник, слегка вздернув подбородок.

– Знаю, знаю, Адерон, – с теплом произнес Император. – Мне предстоит одно очень важное дело, в котором я рассчитываю на твою помощь.

– Любое ваше распоряжение будет выполнено, – отчеканил главный советник.

В каюте повисла тишина. Взгляд Императора где-то блуждал, вырываясь за пределы материального пространства металлических перегородок. Адерон покорно ждал, зная, что когда Император принимает решения, спешка лишена всякого смысла...

– Ровно через неделю я повелеваю явиться всем правителям подданных Империи государств.

– Времени мало. Но все будет исполнено, – отрапортовав, советник спокойно ожидал приказ покинуть каюту. Однако Император медлил.

– Каждый правитель должен прибыть со своим семейством.

Приказание повелителя показалось Адерону немного необычным, но он давно научился верить человеку, в чьих руках находился мир родной ему Галактики уже почти тысячу лет.

– Через неделю в большом зале состоится прием, на котором я намерен обратиться к подданным.

– Как пожелаете, повелитель.

– Что ж, если мы обо всем договорились, ты можешь идти Адерон.

Император обернулся к иллюминатору; его глаза мало чем отличались от пейзажа по ту сторону пластика – темные и глубокие, как бездна, поглощавшая миры.

– Служу Императору – служу во имя мира, – с этими словами главный советник резко развернулся на каблуках и покинул каюту, чтобы с точностью часового механизма выполнить распоряжение владыки.

Тяжело вздохнув, Император, взглянул на деревце, сиявшее зеленью, словно благодаря своего хозяина за постоянную заботу и любовь. Ах, если бы и с людьми все было так просто.

Глава 2 Альфа

По кухне густо расплывались соблазнительные ароматы блюд, выбранных для сегодняшнего торжества. Они пропитали все пространство и могли свести неподготовленный нос с ума от голода.

Многочисленный персонал кухни то и дело носился от одной кастрюльки к другой, поминутно выставляя, наполняя и украшая подносы, которые уже через секунду уносились по направлению к банкетному залу. Замысловатый порядок носил все признаки бессмыслицы и хаоса, что, казалось, совсем никого не волновало. Главное – все должно быть сделано в срок!

Глаза Кира, обычно отливавшие иссиня-холодной сталью, как и у всех фризийцев, сейчас были темно-серыми от поглощавшего его желания стянуть кусочек праздничного торта со стола главного имперского кондитера. За это он рисковал хорошенько получить по ушам, и это только в самом лучшем случае.

На кухне суетились сотни людей: небывалое количество гостей взбудоражило всю прислугу корабля. Особенно несладко пришлось поварам, которым предстояло не только удивить и накормить гостей во время приема, но и не ударить в грязь лицом после него, так как гости должны были провести на Альфе еще неделю.

Но все эти подробности мало волновали преступника. Медленно проползая под разделочным столом мясника, словно ведомый древним инстинктом хищник, Кир двигался к цели. Оставалась всего каких-то пара шагов.

– Кир, я тебя везде обыскалась!

Перед тринадцатилетним мальчуганом выросла фигура матери.

– Тебе не следует мешаться под ногами. Идем, поможешь мне убрать каюты гостей.

Неудавшийся воришка понуро поплелся за матерью из кухни. Мысли о чудесном торте развеялись в прах.

Мать Кира работала горничной на Альфе, не самая завидная работа для фризийки.

Они проходили по длинным коридорам корабля, навстречу часто попадались дети и подростки. Кир был рад этому, на Альфе найдется немного живых существ одного с ним возраста. После торжества можно будет позадирать сопливых принцев.

Обрадовавшись внезапной мысли, Кир не заметил, как мать резко свернула влево. Подняв растерянный взгляд, первое, что увидел Кир, это несущийся на него, вероятно, будущий объект насмешек. 'Знакомство' было неизбежным.

Столкнувшись, Кир упал навзничь и больно ударился затылком о пол; незнакомец кубарем покатился через фризийца и отлетел к стене, издав скомканный вскрик.

Первым пришел в себя незнакомец. Медленно подползая к Киру, он тихонько спросил:

– Ты жив?

– Не уверен, – все было как в тумане, мысли путались.

– Извини, я убегал от няни и не заметил тебя.

Сознание возвращалось с трудом. Перед Киром нависло лицо с широко распахнутыми голубыми глазами. Незнакомец поморщившись, потирал лоб.

– Блин, теперь шишка будет. Меня зовут Санар, я с Мириона. А ты?

– Я Кир, с Фризии.

– С Фризии?! – восторженно воскликнул новоявленный друг, перестав тереть лоб и разинув рот. – А правда, что вы можете часами находиться на морозе голыми и есть сырое мясо кворфов?

Кир лишь приподнял бровь, удивляясь беззастенчивости нахала.

– А тебе, наверное пять, раз за тобой все еще ходит нянька.

Санар мгновенно залился краской и потупился.

– Мне двенадцать. И я наследный принц Мириона, – ярко-голубое кимоно, расшитое золотом, было тому подтверждением. Санар гордо задрал подбородок, светлые прямые волосы были стрижены выше ушей. Санар был словно вылизан, весь, от кончиков волос до идеально гладкого костюма. 'Да уж, принц', – хмыкнув, подумал Кир. И автоматически одернул борцовку.

– А мне какое дело?

Кир ненавидел заносчивых вельмож, считавших себя лучше других по праву рождения.

Повисла пауза.

– Я не хотел тебя обидеть, – слегка высокомерно, как показалось Киру, заявил 'будущий правитель'. – Просто о вашей планете ходят столько разных историй... И вас все боятся, – осторожно, и со сквозившим в голосе уважением, добавил Санар. – А в няне нет ничего удивительного, ведь она положена нам до пятнадцати лет по протоколу, разве на Фризии так не принято?

Кир молчал, размышляя, как бы получше ответить недомерку.

– Кир! Мне некогда тратить время на твои поиски! Идем же, комнаты сами себя убирать не станут.

Не сказав больше ни слова, да этого и не требовалось, Иона развернулась и быстро зашагала по коридору, ведущему в левое крыло корабля.

Весь вид Кира выражал досаду. Ну надо же, как не вовремя появилась мать.

Резко развернувшись, Кир быстро побежал догонять маму, по пути подбирая 'оброненное' достоинство.

Ему было болезненно неприятно отношение 'сильных мира сего' к обычным людям. Он видел так много презрительных и высокомерных взглядов, что, пожалуй, с первой встречи мог определить, какую ступень занимает то или иное высочество.

Находясь на борту политического центра гуманоидной галактики, ему с лихвой приходилось 'наслаждаться' высшим обществом. Но, как это не удивительно, презрение было не самым отвратительным чувством, с которым пришлось познакомиться юному фризийцу.

Часто его просто не замечали, смотря мимо или словно разговаривая с невидимкой, отдавая приказ пустому месту перед собой. Безразличие рисовало ноль, которым он, в сущности, являлся для многих... для окружающего его мира. Он так хотел быть его частью, в то время как тот старательно его игнорировал.

Иногда он подолгу рассматривал себя в зеркале, стараясь увидеть какие-либо недостатки. Он вглядывался в очертания глаз, изгиб носа, подъем скул: кажется, все было как у всех, Кир даже находил себя привлекательным. Так почему же такая несправедливость, почему кто-то считает себя лучше других?

Однажды он спросил об это у матери.

– Ох, родной, ну что же здесь удивительного? – с мягкой улыбкой вздохнула мать.

– Мам, мы ведь точно такие же – ни лучше, ни хуже. – 'Хотя, может и лучше', – подумал про себя маленький Кир, – 'мы никого не унижаем и ни над кем не смеемся', – однако, вслух ничего не добавил.

– Да, конечно, у нас есть две руки и две ноги, голова на плечах, но это еще не все, по чему тебя оценивает окружающий мир.

– Что же важно? Просто иметь кучу денег? – кипятился Кир, раздосадованный такой глупостью.

– Понимаешь, если бы мы жили в лесу и все, что нам было нужно – мягкая подстилка для сна, свежая пища, чтобы утолить голод, – это одно. Но ведь человек мог больше и он начал трудиться, работать руками, он научился создавать прекрасные вещи.

– Делать ему было нечего, – буркнул Кир, внимательно слушая маму.

Иона усмехнулась.

– Может ты и прав. Или времени было больше, чем достаточно, а может из любопытства, ведь даже домашние барски, те, что сыты и не охотятся, не найдя чем заняться, ходят и трогают все вокруг своими наглыми лапками, нюхают и постоянно мечутся. Думаю, и зверям бывает скучно, – ушла в рассуждения Иона, натирая очередное зеркало.

– Ну, научились они создавать всякие там вещи и что с того?

– Наверное, тогда появилась жадность, желание обладать чем-то, копить это. К тому же, если у тебя есть, что предложить взамен, ты всегда сможешь заставить кого-то работать вместо тебя, и вот тогда ты начинаешь чувствовать себя Богом: люди слушают тебя, подчиняются тебе и, – Иона снова вздохнула, – боятся.

Кир напряженно представлял, как заросший зверь вдруг развел огонь и другие восхитились и стали молить его научить их или сделать такой же. Волосатое чудище задрало нос и покачало головой из стороны в сторону, вздох уныния раздался на освещенной чудо-огнем полянке, и тогда один вдруг сорвался с места и побежал, а другие в недоумении чесали ногой затылки.

Скоро пропавший вернулся, неся в зубах небольшую тушку.

Почему-то Киру приходила в голову только барска.

Итак, с барской в пасти, зверь осторожно приблизился к отныне уважаемому сородичу, и мягко опустил тушку на землю. Тот, принюхавшись, метнул голодный взгляд на свежее мясо и вцепился в него клыками, рыча на остальных, чтобы те отошли подальше.

Разделавшись с лакомым кусочком, – 'нет, это точно не о барске', – уважаемый зверь, важно, облизываясь, удалился в кусты; и тут во тьме вспыхнуло второе пламя поменьше.

Звери словно взбесились, наблюдая величайшее из чудес, и разом засвистели и заулюлюкали.

Зажимая в челюстях прутик, уважаемый показался из кустов. На самом кончике сухой веточки, слабо подрагивал оранжево-желтый огонек.

Шквал визга и возбуждения захлебнулся. Обладатель огня неспешно подошел к подносителю, тот, прижав уши и прикрыв глаза, всем телом подался вниз, выказывая страх и почтение.

Чудо выпало из пасти зверя и тот важно удалился в свою пещеру, оставляя за собой гвалт обезумевших дуралеев.

Кир дёрнулся, стряхивая сон.

– А что было дальше? – возбужденно требовал продолжения Кир.

– Кто его знает, – донеслось из соседней комнаты, где Иона расстилала свежую постель. – Вероятно, у кого-то лучше получалось копить и приумножать, кстати, это тоже труд. Ну и разумеется, родиться в семье с достатком считается большой удачей, ведь все достается тебе...

– За так. Без труда, – закончил Кир.

– Да, ты прав. Но с другой стороны, для кого еще родителям стараться всю жизнь, как не для своих детей.

– Ладно. Но откуда столько презрения к тем, кто этого не имеет? – не унимался Кир.

– Думаю, здесь может быть несколько причин. Как правило, мы видим здесь не просто богатых людей, но влиятельных аристократов. Люди, которым просто удалось сколотить состояние, держатся просто и приветливо. Те же, в чьих руках богатство находится на протяжении столетий, зовутся благородными семьями или голубой кровью.

– Почему голубой? Почему не желтой, например, ведь это цвет золота.

– На нашей родной планете... – начала было Иона.

– Фризии?

– Нет. Я говорю о колыбели человечества – Земле. Небо имело голубой цвет, – Иона потянулась к балдахину, чтобы поправить складочки, – все оттенки от темно-синего в сумерках до лазурного в горных местностях. Древние люди считали, что там обитают Боги, и поэтому небесно-голубой издревле считается божественным, священным.

Кир пытался представить эту самую Землю, о которой столько говорили и так мало знали наверняка.

– А откуда ты знаешь? – просто поинтересовался Кир, и то ли ему показалось, то ли взгляд матери стал тяжелее.

– Дедушка рассказывал.

Дальше Кир не стал спрашивать – эта тема была табу; он попытался отвлечь маму.

– Ну и что же такого особенного в этой 'голубой крови'?

– Как ты должен понимать, такая семья стремится к приумножению богатств и обретению большей власти, и, конечно, им не нужны люди иного круга. С детства ребенку объясняют, с кем ему дружить и кто совсем не стоит внимания. Родители боятся, что кто-то может воспользоваться дружбой с влиятельной особой, что, собственно, вполне возможно. Или продолжатель рода выберет в спутники простолюдина и испортит кровь.

Кир нахмурился от таких слов. Неужели у него грязная кровь, ведь это же не скатерть и не белье. Ему стало мерзко на душе.

– Поэтому аристократы воспитываются в жестких рамках, искаженных в нашем с тобой понимании. Отвращение к простым людям, умение искать и получать выгоды, заключать перспективные союзы – вот лишь некоторые принципы, которыми руководствуется высший слой общества. Поэтому не суди их слишком строго, они всю жизнь слушали свое окружение, они не знают другой точки зрения, это для них так же естественно, как дышать.

Кир молчал, протирая декоративный кувшинчик уже пару десятков минут.

Иона подошла к сыну и крепко его обняла.

– Мне жаль, что тебе приходится сносить такое отношение, – тихо говорила она, – но ты ведь знаешь, что здесь мы в безопасности. Да и не все могущественные люди так плохи, как ты думаешь. Выкинь это из головы.

– Ладно, мам. Пусти, – аккуратно высвобождаясь, сказал Кир.

– Ох, ну в кого же ты такой неласковый, – пошутила Иона и тут же поняла, какую ошибку допустила.

Кир с надеждой смотрел на мать, может быть, сейчас она расскажет ему об отце.

Иона отвернулась, лицо ее было серым.

Везде толпились люди. В широких проходах и узеньких тупиках, в просторных комнатах отдыха и на смотровых площадках, откуда, кстати говоря, отлично просматривались охранные корабли, выставленные на дежурство по случаю проходившего мероприятия.

Правители всех государств собрались в одном месте – небывало завидная цель для террористической атаки. Но лишь в мечтах.

Защита мощнейшего корабля во Вселенной и борта номер один, так как он являлся постоянной резиденцией самого Императора, – Альфы, была совершенной; датчики наблюдения не пропускали ни один механический или электронный объект на расстояние во много тысяч километров, непробиваемое поле защиты, предотвращающее одновременную атаку лазеров во всех точках приложения, мощнейшее оружие – от ударного до блокирующего любые электромагнитные импульсы и, конечно, двигатель, вырабатывающий энергию для ворот гиперпрыжка по необходимости. Не каждый корабль мог вообще путешествовать на гиперскоростях, даже через стационарные ворота.

Внутреннее убранство Альфы завораживало великолепием. Красный, золотой и белый цвета превращали технологичный космический корабль в древний пышный дворец.

Комнаты для гостей и парадные залы были пышно декорированы дорогой материей с золотой оторочкой. Тонкая резьба мебели и декоративная лепнина, служили штрихами изящества и шика. Толстые мягкие ковры устилали все гостевое пространство, за исключением рабочих отсеков. Прозрачные хрустальные люстры преломляли свет россыпью бриллиантовых осколков, украшая стены и дорогие костюмы вокруг.

Как же много труда требовала забота о роскоши. Тысячи служащих несли ответственность за безукоризненное поддержание порядка. Роботы на Альфе были лишь частью управляющих систем и были запрещены в бытовом обслуживании – роботом было во много раз проще управлять, используя вирусы и взламывающие программы, в отличие от обычных людей. К тому же, мало что могло укрыться от всевидящего взора Императора, способного без труда заглянуть в человеческое сознание.

Альфа была величественной крепостью, неприступной для захватчиков, которые в последнее столетие даже не отваживались совершать нападения, предвидя неизбежный провал.

Дополнительные меры защиты в виде маневренных истребителей, висевших на орбите, были, скорее, для торжественности события и дани уважения титулованным гостям, находившемся на борту.

Пожалуй, это был первый случай в истории, когда все лидеры имперских государств собирались вместе. Даже встречи политических и экономических союзов не имели в составе и половины правителей.

Все были взбудоражены масштабами мероприятия, тем более, не имея никакого представления о цели неожиданного приглашения.

В парадном зале не осталось ни одного свободного места. Шум и гам, казалось, заполняли каждый уголок роскошного помещения. Правители и их жены, вельможи, хитростью проникшие на прием, официанты, шныряющие с напитками и холодными закусками – это еще ничего. Но бесчисленная орава шкодивших повсюду принцев и принцесс превратилась просто в тотальное бедствие. Крики, плач, борьба...

'Да, нескоро еще позабудут правители подданных Империи государств столь насыщенный синяками и ссадинами прием', – с улыбкой подумал Адерон, довольно взирая на происходящее с балкона под потолком залы. Не все же время изображать величие, так часто прикрывающее лень и безделье жизни вельмож, размышлял советник. Пусть попробуют сами усмирить своих отпрысков.

Одна из сцен была особенно забавной.

– Гвиник! Оставь в покое бедного мальчика! Ах ты, негодник! Ну, я тебе сейчас задам.

И, погнавшись за шустрым отпрыском, правительница планеты Зарик неуклюже запрыгала на каблуках вдоль прохода парадной залы. Мальчишка, которого только что отмутузил Гвиник, весь красный, в слезах и соплях, поплелся к матери.

– Господи! Лимар, мальчик мой, что случилось? – осведомилась заботливая мамаша, графиня Анадэи.

– Этот Гвиник меня побил! Мама, прикажи папе его повесить!

– Ах, этот несносный мальчишка! Ну, ничего сынок не плачь. Однажды и он, и его родители могут нечаянно отравиться, пойманной в реках Зарика рыбой...

Да, мир царящий вокруг, зиждился на силе и мудрости лишь Одного.

В зале зазвучала торжественная музыка и из скрытого прохода, расположенного у трона, появился Император. Черный, как бескрайние просторы вселенной, костюм идеально сидел на правителе. Белая седая борода спускалась почти до пояса. Никаких деталей; лишь поглощающие свет темные глаза, видевшие рождение Империи.

В зале висела почтительная тишина. Даже дети, казалось, были заворожены бездонным взглядом этого человека. Парнишка, ближе всех стоявший к трону, не мог оторвать кошачьих зеленых глаз от силы, словно ореолом окутывающей старца. Его могущество подавляло и восхищало одновременно. В этот момент, больше всего на свете парнишка хотел быть таким же, как старец.

Восхищение толпы звенело в тишине.

– Прошу всех садиться, – изрек Император.

Еще несколько секунд никто не шевелился. Но вот послышался шорох, люди ожили, задвигались стулья, кто-то зашептался, и все начали рассаживаться.

В первом ряду сидело одно из самых могущественных семейств в Галактике. Правитель Косбейра Брейм, его супруга и четырнадцатилетний сын, наследник трона, Раймах. На лице правителя Косбейра читалась глубокая задумчивость. Внезапное требование Императора явиться на Альфу?! Что это могло означать и что за новость собирается сообщить Император.

Над этими вопросами размышляли все, кто мог самостоятельно завязать шнурки на ботинках. Люди были в недоумении, некоторые боялись, хотя за годы почти тысячелетнего правления никто ни разу не усомнился в справедливости Императора. Даже недовольные существующим порядком втайне сетовали, на то, что Император не допускал ошибок. Ведь такое само по себе невозможно!

Тем временем, Император неспешно оглядывал собравшихся; особенно его интересовали дети. В самом конце зала, у колонны, встав на стул, выглядывал худощавый мальчуган. Его голубые глаза согревали старца, несмотря на пропасть времени между ними. Что ж, пора начинать.

– Приветствую Вас, подданные Империи, – величественным тоном прогремел Император.

– Служим Императору – служим во имя мира! – прозвучал хор нестройных голосов.

– Думаю, все Вы удивлены моим приглашением посетить Альфу.

В зале застыла тишина.

– На самом деле ничего неожиданного в нем нет. Просто я не считал нужным до поры до времени беспокоить Ваши занятые государственными делами головы всякими пустяками, – остановившись, Он рассеяно погладил бороду рукой. – Девятьсот девяносто два года по новому летоисчислению я возглавляю Империю, созданную во благо мира и процветания наших земель. В день тысячелетия моего правления я покину вас.

Напряженная тишина разом обрушилась водопадом возгласов. Шум, споры – все смешались в бессмысленный гвалт.

Дети обеспокоено глазели на родителей. Они никак не могли взять в толк, что такого интересного могло только что случиться.

Император поднял руку, прося тишины. Люди недовольно смолкали.

– Причин для бурных дебатов нет. Ровно через восемь лет я оставлю Империю, – помедлив, он продолжил, – из числа собравшихся здесь я изберу преемника, который после меня возглавит Империю.

Не выдержав напряжения происходящего, правитель Зарика, Ольвик, поднялся.

– Прошу прощения повелитель, но кто станет Вашим преемником?

– Разумеется, самый достойный, – спокойно сообщил Император.

– В связи с данным обстоятельством не могу не напомнить о планете Имрах, которая первой вошла в состав Империи.

– И предводителем которой, конечно, являетесь вы, Джеранг, – покраснев от злости, прошипел Ольвик.

– Что ж, раз уж вы упомянули, я готов предложить свою скромную кандидатуру на данный пост немедленно, – пафосно воскликнул Джеранг.

– Тишина! – грянул холодный голос Императора. – Сколько вам лет Джеранг?

– Сорок девять, мой Повелитель, – слащавость голоса вызывала желание сплюнуть.

– Боюсь, вы слишком стары, – с нотками сожаления в голосе изрек Император.

Глаза правителя Имраха сверкнули холодной яростью. Но спорить с Императором он не решился.

Лицо зарикийца расплылось в самодовольной улыбке. Планета-государство лишь недавно досталось ему по наследству. И он был еще довольно молод для главы обширных земель Зарика. Эта мысль, промелькнувшая в сознании Ольвика, не осталась незамеченной Императором.

– А Вам, Ольвик, насколько я помню, нет еще тридцати пяти.

– Ваше Величество чрезвычайно внимательны к своим подданным. Я с радостью возьму на себя бремя ответственности по поддержанию мира в Империи, – самодовольно добавил зарикиец.

– Очень благородно с вашей стороны... но, боюсь, и вы немного староваты для этой должности, – искренность в голосе Императора раздражала больше, чем его слова.

'Старый лис', – подумал Ольвик, слегка опустив голову, чтобы скрыть яркий румянец, заливший его полное лицо.

– Ваше Величество, не могли бы Вы сообщить предполагаемый возраст и требования к Вашему преемнику, – медленно произнес Брейн, правитель Косбейра.

Пауза начинала потрескивать от напряжения.

Император явно не спешил с ответом.

– Как и было сказано, преемником станет достойнейший. Я научу его всему, что необходимо для справедливого правления Империей. Мне понадобится на это 8 лет и одно чистое сознание.

В течение следующего дня я отберу претендентов из числа наследных принцев, которые впоследствии пройдут обучение. По окончанию которого я и изберу себе преемника, – Император сделал паузу, давая время переварить услышанное, – ну, а теперь давайте праздновать. Сегодня как-никак мой день рожденья.

В конце залы послышался грохот упавшего стула и чьи-то всхлипы.