Текст книги "ВТОРОЙ УРОК - Земля - (СИ)"

Автор книги: bark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Он выстрелил.

И промазал.

Стрела застряла за мишенью.

Его дух словно изменил ему, не желая сливаться с благородным оружием, не чувствуя в нем былой силы. На тренировках, когда следовало демонстрировать собственное умение, он пользовался «тэпподзуке» – низшей формой кюдо, основываясь на памяти тела, которое могло совершить правильный выстрел. Он не мог подвести кюдо, потому что оно его никогда не подводило. В том, что ему изменил дух, виноват был лишь он.

Это случилось давно. Тогда, когда Рин вычеркнула искусство стрельбы из собственной жизни, разбив сердце своего деда.

========== В библиотеке ==========

Первая неделя мая подходила к концу. Погода стояла нежаркая, солнечная, около двадцати градусов по Цельсию, позволяющая бывать на улице чаще. Особенно это касалось возможности обедать на свежем воздухе, что особенно ценили местные студиозы.

Кир продолжал присматриваться к девочкам и искать в них то, что, казалось, могло напомнить подругу.

Они пришли в дом Рин в следующее воскресенье и продолжили занятия с юми. Ребята не только тратили свое время не напрасно, но и ближе присматривались к старосте. Ее интерес к Азулу сам приводил Рин на стрельбище во время тренировок ребят.

После того, как Кир отыскал забытый в раздевалке кристалл и вернулся к друзьям, он заметил, что в его отсутствие они явно что-то обсуждали. Рин с трудом сдерживала волнение и говорила больше, чем обычно, Азул молчал, лишь легкий румянец на щеках разоблачал его наигранное равнодушие. Но принц не посчитал нужным делиться, о чем они секретничали.

Кир тогда ничего не спросил у Азула, чувствуя, что вмешивается не в свое дело, но одновременно ощутил досаду на то, что принц молчит. Разве не затем они здесь, чтобы быстрее отыскать Санару? Что, если именно Рин скрывала нужную душу? Как потом Киру налаживать с ней доверительные отношения, если, находясь в их компании, она смотрит только на Азула? Вопрос в том, действительно ли Рин та самая, кого они ищут.

За два визита в дом Рин Кир узнал о девочке гораздо больше, чем за прошедший месяц.

Рин, помимо язвительности и задиристости, отличалась еще и невероятной энергичностью. Казалось, она способна работать двадцать четыре часа в сутки, контролируя множество дел одновременно, ничего не упуская из виду и никогда не теряя присутствия духа, в каких бы ситуациях она не оказывалась.

Кир уже имел возможность убедиться в этом. За ней неотступно следовала стайка одноклассниц прося совета и помощи по различным школьным вопросом.

Японская школа вообще отличалась удивительно самодостаточной системой самоуправления. Здесь почти не было обслуживающего персонала. В школе не готовили, как в Прайме или других учебных заведениях Империи, не убирали – вся уборка возлагалась на плечи учащихся. Составлялся график дежурств и школьники попарно следили за собственным классом и прилегающей территорией. Сжигали мусор в специальной печи позади школы, поливали растения, если таковые имелись, в общем, следили за порядком.

Ответственная ученица помогала им во время тренировок, никогда не насмехалась, разве что позволяла себе иногда поддевать Азула, но только за пределами «додзе» – площадки для стрельбы, когда дед и другие ученики не могли их слышать. Рин поддерживала и всегда сохраняла отличное настроение, улыбалась, не позволяя унынию коснуться лица.

Сравнивая Рин с Санарой, фризиец не мог не вспомнить, как часто поддерживал его «дурацкий мирионец» в первый год обучения. Как тяжело приходилось Санаре, прикидывавшейся мальчишкой, как непомерно высока была физическая нагрузка, с которой она справлялась, изо дня в день пересиливая себя. Никогда не жаловалась, не падала духом. Улыбалась, и тем самым не давала опустить руки Киру.

От размышлений стало тоскливо. Как же он соскучился…

Еще Кир часто думал о разговоре с Мацумото-сенсеем и о том, почему Рин бросила кюдо. Глупо рассчитывать, что она отчитается перед Киром, спроси он ее, если не захотела объяснить все деду, наверняка зная, какие надежды тот возлагал на внучку.

«Может, стоит попросить Азула?» – задумывался Кир.

Он не поделился с ним содержанием разговора с учителем, как и Азул не пожелал рассказать о том, что они обсуждали с Рин под цветущей вишней.

***

После занятий подростки разошлись в разных направлениях. Азул снова последовал за Рин помогать в школьном архиве, а Кир, выждав немного, отправился в библиотеку – именно туда сразу после окончания занятий ушла Сузу.

В отличие от Шизуки, в общении с которой Кир продвигался черепашьими шагами, и стадия «привет-как-дела-хорошо-спасибо-а-у-тебя-прекрасно» должна затянуться хотя бы на пару недель, чтобы от предложеня проводить до дома девочка не рухнула в обморок, с Сузу задача отыскать общий язык, выглядела проще.

Понаблюдав за ней немного, он узнал, что девочка никогда не опаздывает, чрезвычайно старательна и внимательна, всегда отправляется в библиотеку на час или два в зависимости от дополнительных занятий. Со слов Хины выходило, что та осваивает английский и китайский, а также занимается высшей химией, физикой и математикой, не решив еще, куда хочет поступить, и желая усердно поработать со всеми архиважными предметами, чтобы выбор зависел исключительно от желания, а не качества знаний, когда придет время выбирать профессию.

Библиотека находилась на втором этаже. Помещение выглядело тесным из-за большого количества книжных шкафов, заполнявших все свободное пространство. В уголке, справа от двери, сидела библиотекарь, оторвавшая взгляд от книги и взглянувшая на Кира поверх очков.

Причины появления в библиотеке, Кир не успел обдумать, посему попросил что-нибудь для легкого чтения. Через пять минут он держал охапку книг, с которой ему предложили ознакомиться за столом в читальном зале.

Так называемый зал представлял собой шесть прямоугольных столов, словно стая птиц, упершихся в глухой угол. Еще несколько одноместных парт притаилось между шкафами.

Сузу сидела за крайним из «стаи», под самым дальним окном. В комнате, помимо Сузу и библиотекаря, находилось еще пятеро учеников.

Приблизившись к девочке, окруженной книгами и тетрадями, Кир откашлялся, привлекая ее внимание.

– Не возражаешь, если я присоединюсь? – спросил он, стоило ей поднять взгляд небесно-голубых глаз.

– Садись, конечно, – улыбнулась она и кивнул на стопку книг в его руках. – Ищешь что почитать?

– Да… может, что-нибудь посоветуешь?

– Может, и посоветую, дай-ка взглянуть, – шёпотом попросила Сузу, когда на них стали кидать недовольные взгляды.

Она тихонечко комментировала каждую книгу, беря из рук Кира и называя достоинства и недостатки одного произведения за другим – конечно, она прочла их все.

Фризиец же не мог оторваться от невероятных глаз, так сильно напоминающих о Санаре, и при этом пытался не забывать кивать время от времени и хмуриться, изображая мыслительную деятельность. И таковая, бесспорно, была, правда, носила далекий от литературы характер.

«Это ты?» – спрашивал он про себя, готовый увидеть ответ на немой вопрос или хотя бы знак.

– Вот и все, что я знаю. Выбирай.

– Ты мне очень помогла. И знаю, что Хине тоже, – Кир сделал вид, что набирается смелости спросить о чем-то. – Послушай, я знаю, что у тебя и своих забот предостаточно, но не могла бы ты выслушать мою просьбу?

– Помочь тебе с каким-нибудь предметом?

– Э-э, это так очевидно? – Лучезарная улыбка озарило лицо парня.

– Просто это все, о чем меня обычно просят, – немного разочарованно отозвалась Сузу.

– И сколько у тебя таких нерадивых учеников, как я?

– Только двое. Хина и мой младший брат.

– Значит, заполучить отличного репетитора непросто, – наигранно задумался Кир, сводя на переносице брови. – А что, если взамен и я тебе помогу с чем-нибудь? – На лице девочке вспыхнуло любопытство. – Есть ли что-нибудь такое, в чем тебе могу пригодиться?

Сузу задумалась.

– Ну, вообще-то я не очень люблю убираться в школе.

– Заметано. Твои дежурства беру на себя. А я уже понадеялся, что в благодарность смогу пригласить тебя куда-нибудь.

На самом деле Кир не собирался предлагать ничего подобного, но разговаривать с Сузу было так легко и приятно, что предложение вырвалось само собой.

– Это тоже, наверное, можно, – чуть зардевшись откликнулась девочка и опустила взгляд в тетрадку.

– Замечательно, а то я уже собрался паковать вещи и ехать домой.

– Почему?

– Потому что ничего не понимаю в японской поэзии, слова Хаяси-сенсея вводят меня в ступор. Я не то что не могу найти правильный ответ, я даже вопроса не понимаю, – Кир немного лукавил, преувеличивая проблемы с литературой, однако здесь имелась почва для более старательной учебы.

– Литература? Об этом меня еще никто не просил. Это будет даже интересно, – улыбнулась девочка, и они договорились, что приступят к занятиям завтра, место встречи остается прежним – библиотека.

Подростки решили позаниматься за одним столом – Сузу что-то высчитывала в тетрадке, а Кир погрузился в одну из порекомендованных книг. Ведь могло же оказаться, что им так легко общаться друг с другом именно потому, что перед ним душа Санары…

За окном, где-то на улице, послышался шум. Кир, решив удовлетворить любопытство, а заодно размять затекшую от долгого сидения спину, встал и, стараясь не привлекать внимания, прошел в глубь библиотеки. Высунув голову в дальнее окно, он увидел, как в самом конце школьного двора из-за угла мелькают тела, то появляясь, то исчезая из поля зрения.

Так и есть – за школой завязалась драка.

Возможно, фризиец и не поспешил бы выпрыгнуть в окно со второго этажа, если бы не заметил длинного шлейфа крашеных волос – только одна девочка в школе, как успел узнать он, позволяла краситься себе в блондинку – Игараси.

Поэтому, спустя мгновение, он уже мчался вдоль стены, рассчитывая ей помочь. Он не был уверен, что симпатия к Сузу была именно той подсказкой, что он искал, но позволить себе ошибиться не имел права. Пока он не будет уверен, кто из девочек действительно является Санарой, он будет оберегать их всех, даже Юа.

Влетев за угол, Кир остолбенел.

Помощь Игараси вовсе не требовалась. Она и еще трое ее друзей избивали стоявшего спиной к стене Азула… вернее, пытались избить.

Озлобленные школьники нападали раз за разом. Стоило имрахцу отбросить в сторону одного, как тут же налетал другой. Принц как раз сбил на землю старшеклассника в рубашке, выправленной из штанов, и агрессивным ежиком темных волос на затылке. Следующей была Юа. Она попыталась схватить Азула за руку и нанести удар в живот, но тот вовремя разгадал ее замысел и, не задумываясь, нанес удар на опережение. Азул бил в ее правое плечо, но Юа не была новичком в уличных драках, она уклонилась, впрочем, не слишком удачно – кулак прошел по касательной и зацепил челюсть.

Кир отмер и бросился к дерущимся, за руку потянул Юа и отбросил подальше в сторону. Он не боялся что та свалится на землю – все безопасней чем махаться с серьезными соперниками, к каковым он относил себя и Азула. И тотчас принялся за следующего нападавшего, засадив тому в солнечное сплетение, так, что у придурка сперло дыхание и он задохнулся – Кир бил не на поражение, а лишь с целью вывести из строя. Прокашляется и будет как новенький.

Перераспределение сил помогло Азулу справиться с остальными двумя, но Игараси, кажется, оклемалась и снова ринулась в атаку, уже избрав мишенью Кира. Штормом налетела сбоку, явно желая ударить по почке, но Кир выставил блок локтем, зацепил ее за шею, и поставил подножку, снова заставляя упасть. Бить ее он, конечно, не собирался, но что делать с дикой девчонкой?

– А ну прекратите! – донеслось издалека. Вдоль стены, тем же путем что и Кир пару минут назад, к ним торопился учитель.

– Валим! – бросил старшеклассник и кинулся наутек. Подельники поспешили за ним, не забыв прихватить Игараси, только что поднявшуюся с земли и взглядом метнувшую в Кира гневную молнию, сулившую скорую расправу.

– Потом, – гаркнул драчун с ежиком волос, буквально волоча строптивую девчонку за руку. Та сузила глаза и прошептала одними губами:

– Я тебя еще достану.

И они все вместе бросились к дальней стене, намереваясь исчезнуть раньше, чем учитель вывернет из-за угла и узнает дерущихся в лицо.

– Сюда, – позвал Азул, уже забираясь в одно из открытых окон первого этажа, Кир нырнул следом. Прижавшись к стене, они слышали, как тяжело дыша, учитель наконец добрался до места потухшей схватки.

– Стойте, – едва выговорил он, и тяжелые шаги, заплетаясь, двинулись в том направлении куда исчезла банда.

– Что случилось? – спросил Кир в туалете, куда они завернули, чтобы привести себя в порядок и не вызывать подозрений.

– Придурки курили за углом. Рин сделала им замечание, но им было похрен, – Азул успел подхватить принятое среди школьников просторечие. – Я тоже сказал, чтоб проваливали. Рин пошла за учителем, а я…

Дальше имрахец мог не объяснять, наверняка старшеклассники «пригласили его для более близкой беседы». Чем-чем, а трусостью его высочество никогда не страдал.

Азул отмывал пятно на манжете рубашки.

– По-моему, Игараси и есть Санара.

– С чего ты взял? – остановился на миг Кир, оставив запылённую штанину в покое.

– Она меня бесит, – горя раздражением, бросил принц, не глядя на Кира.

========== Церемония ==========

– Бабушка сказала, что если вы не явитесь отпробовать чай из нового сервиза, она проклянёт всех гайдзин навечно, – Хина смерила ребят суровым взглядом и раскашлялась. – Шутка, – продолжила она, успокоив горло. – Бабушка приглашает вас послезавтра, так что после занятий идем к нам.

Ребятам ничего не оставалось, как кивнуть.

Налаживая отношения с Сузу и Шизукой, Киру порой казалось, что он пытается разглядеть в них душу.

Увидеть Санару в Сузу было проще всего. Отбрасывая в сторону то, что ее глаза сами кричали, что она та самая, Киру нравилось с ней общаться. Он чувствовал себя легко и приятно в обществе Сузу. Словно она и есть его утерянная подруга.

Шизука же являлась настоящей загадкой. Сложить о ней определенное мнение и понять, что же за человек прячется в молчунье, было довольно непросто: она пыталась наглухо закрыться в себе и избегать любых контактов. Когда же за этой непроницаемой стеной Кир пытался разглядеть характер девочки, ему чудилось, будто он тренирует собственную фантазию, создавая несуществующую иллюзию.

Ее нежелание взаимодействовать со старшеклассниками можно было объяснить скромностью и чрезмерной сдержанностью, не дающими почувствовать себя более уверенно и включиться в жизнь класса.

Шизука вела себя тихо, как мышка, не шевелясь лишний раз и не привлекая внимания к своему существованию. На редкие вопросы она отвечала почти неслышно, так, что некоторым учителям приходилось просить ее повторить, смущая этим девочку еще больше. Кир видел, как при этом подрагивают бледные пальчики и прекрасно слышал напряжение в тонком голосе, словно каждое слово давалось ей с неимоверным усилием.

Они так и продолжали здороваться по утрам. Но с недавних пор Кир принялся обращаться к девочке с пустяками, к примеру, подсказать, который час, или помочь найти так не кстати запропастившегося куда-то одноклассника. Шизука вздрагивала вспуганной птичкой, но все же отвечала.

Кир тяжело вздохнул своим мыслям – задача выглядела сложнее, чем он рассчитывал. Его непоколебимая уверенность в собственных силах все же дрогнула мелкой рябью на воде, шептавшей, что времени может уйти больше, чем он предполагал. А время имело значение – у всех девочек, кроме Сузу, четырнадцатый день рожденья выпадал в этом году, и это, как сказал Император, являлось критической отметкой на жизненном пути той, что прячет душу Санары.

Другим неясным моментом было – следует ли считать Сузу неподходящей девочкой только потому, что ее четырнадцатилетие наступит лишь в следующем году?

– Что-то случилось? – спросила Хина, когда они направлялись в лапшичную.

– Да нет, все в порядке, – отозвался Кир, пропустив взгляд Азула в свою сторону.

Кир думал, что они сядут за одним из столиков в зале и выпьют чай из подаренного набора. Однако Хина повела подростков на второй этаж, после того, как заставила вымыть руки в умывальнике, прикрепленном с торца дома, и даже попросила ополоснуть рот. На недоуменные взгляды она ответила: «Бабушка пытается следовать японским традициям чайной церемонии настолько, насколько возможно».

Это мало что объясняло мальчишкам, но они все-таки сделали так, как велела Хина.

В японском доме все было просто и продуманно. У каждого члена семьи имелся собственный спальный футон – матрац, застеленный бельем. Футоны хранились в шкафу в свернутом виде, громоздясь друг на друга. С наступлением вечера их доставали и клали рядом ровной линией – так большой семье хватало места, несмотря на скромные жилищные условия. Были, конечно, и семьи, предпочитающие оформлять дом на западный манер, но это стоило дороже и во многом сокращало функциональность имеющихся в распоряжении метров. Семья Сато не могла позволить себе подобной роскоши и потому дом жил в традиции истинно японского жилья.

Время на часах было ранним, посему просторная комната, в которой оказались мальчишки, поднявшись наверх, не была занята ничем, встречая гостей скромной пустотой – все необходимые предметы обихода прятались в стенных шкафах, раздвигающихся наподобии дверей метро.

Но и здесь Хина не остановилась, подведя их к небольшой двери в самом углу. В ту ночь, когда семья Хины приютила их, Кир решил, что это кладовая, однако очень скоро понял, что заблуждался.

– Бабушка осталась очень довольна подарком и решила показать вам, что значит «тяною» – чайная церемония – подсказал переводчик. – Процесс довольно замысловатый и неспешный, – поясняла Хина, ведя ребят за собой, – так что следите за мной и делайте так же, как я, тогда сможете гордо сказать, что действительно успели познакомиться с японской культурой.

Девочка замерла на входе и вручила им маленькие плоские дощечки, сложенные вместе.

– Это веер, – она вновь подавила приступ внезапного кашля, —, но обмахиваться им не надо. Просто положите перед собой, когда мы займем положенные места. Садитесь слева от меня, на расстоянии небольшого шага.

Затем Хина обернулась, опустившись на колени, перед входом, положила собственный веер через порог, поклонилась. Опираясь на сжатые кулачки, она подтянулась все еще сидя на коленях и оказалась в следующем помещении. Затем встала и, поклонившись, отошла в сторону.

Кир, словно зачарованный, не мог отвести от нее взгляд. Ее осанка, легкие движения, изящный наклон, передавали грацию и легкость, свойственную не просто девочке… но принцессе. В эту секунду Кир отчетливо вспомнил, как кружилась в танце на балу Санара, как высоко она держала голову, выказывая достоинство, присущее особе королевских кровей.

Сейчас Хина едва ли уступала ей. Совсем не такой она казалась в школе – простая и открытая, она была товарищем для всех, ведя себя скромно и непритязательно. Что случилось в этой маленькой комнатке? Откуда эта, другая, девочка, так неуловимо похожая на его потерянную принцессу?

Как только проход освободился, мираж отпустил Кира, и подростки увидели бабушку Хины, Нану. Та сидела у противоположной стены, в самом уголке крошечной комнаты. Слева от нее бурлил толстый чугунный казанок.

Она молчала, приветствуя ребят сдержанной улыбкой. Видя их растерянность, она кивнула, приглашая их войти.

Кир стоял ближе к двери и потому первый опустился на колени. Повторяя движения Хины, он пересек порог и, как и велела девочка, сел слева от ее плеча на некотором расстоянии. Через минуту к нему присоединился Азул, опустившись на песочного оттенка циновки.

Ребята сидели в линии, лицом к глухой стене, на которой висел старый на вид свиток с рисунком крошечной птицы, одиноко сидящей на ветке, в самом углу пергамента.

Нана поклонилась гостям в пол, внучка, а вслед за ней и ребята, последовали ее примеру.

– Очень рада, что вы приняли мое скромное приглашение, – отозвалась миниатюрная старушка в нежно-розовом кимоно. Она, как и ребята, сидела на коленях, опустив руки перед собой.

– Мы тоже очень рады приглашению, – отозвалась за всех Хина и еще раз поклонилась.

– Сегодня я постараюсь угостить вас чаем, а заодно показать, что значит японское созерцание, без которого наша страна не была бы такой, какой является. Приношу свои извинения, если мне придется отойти от некоторых особенностей традиции. К примеру, вы наверняка заметили, что мы обходимся умывальником вместо специально предназначенной чаши. Или Хина вошла первой, в то время как это честь должна принадлежать гостям. Но мы с ней решили, что так вам будет проще следовать ритуалу, избегая длинных объяснений, запомнить которые довольно непросто. И, пожалуй, возьму на себя грех говорить больше, чем положено.

Женщина встала, взяв с пола широкую чашу, и предложила ее внучке, опустившись перед ней. Хина, осторожно расправила небольшую белую салфетку перед собой, не совершив ни одного лишнего движения, взяла палочки с края чаши одним изящным жестом и достала небольшое, покрытое шоколадной глазурью пирожное, с орехом на верхушке.

—Осаки-ни, – извинилась девушка за то, что получила угощение раньше друзей, и, протянув чашу двумя руками, поставила перед Киром.

– У нас принято преподносить легкую закуску, чтобы сделать отдых гостей более комфортным, но ее не должно быть много, – пояснила Нана, бросив загадочный взгляд на мальчиков.

Все это время те молчали, стараясь понять необычную традицию. Хина и вовсе не шевелилась, замерев, словно вековая фарфоровая статуэтка. Лишь легкий наклон головы говорил о том, что она слушает.

Госпожа Нана вернулась к казанку, мерно бурлившему в приглушенном свете комнаты.

– Многие гайдзин полагают, что чай в японской церемонии обязательно должен быть крупнолистовой. Мне приходит на ум буддийская легенда о том, как чай возник в нашем мире. Медитируя, Бодхидхарма умудрился поддаться сну, и, в гневе на себя самого, вырвал веки, швырнув их оземь. Позже на этом самом месте вырос невиданный ранее куст с сочными листьями. Люди стали заваривать растение, стремясь к обретению бодрости. Так и появился чай.

Мальчишки понятия не имели, кто такой Бодхидхарма, но оба поставили себе в уме галочку проверить это при первой возможности.

Неспешно рассказывая историю, госпожа Нана тем временем совершала причудливые движения, сидя в пол-оборота.

Сначала она расставила вокруг себя непонятные предметы: несколько чаш разной формы и размера, темную коробочку, короткую кисть с длинными щетинками, напоминающими помазок, сверху которой легла тонкая загнутая палочка с широким уплотнением наподобие ложки. Затем женщина поклонилась – и принялась за колдовство, совершая действия, значение которых пока что было загадкой.

Выставив вперед себя чашу с кистью и деревянной палочкой, а затем и коробочку, она потянулась к широкому поясу, доходившему до груди, и вынула бежевый платок. Перехватив края свернутого пополам треугольника, резко растянула хлопковую ткань. Раздался хлопок, на мгновенье возвратившей ребят в действительность. Вытянутая вдоль левой руки, от запястья до внутренней стороны локтя, ткань была ловко перехвачена и свернута несколькими точными движениями.

– Для нашей церемонии, – продолжила почтенная хозяйка, – используется толченый порошок из листьев, и никак иначе. Он хранится вот в такой коробочке, – она подняла темный округлый горшочек и обтерла его сверху свернутым платком одним четким движением.

Горшочек был отставлен в сторону, платок развернули, и через несколько мгновений раздался очередной хлопок – пришла очередь деревянной ложки быть очищенной от несуществующей пыли.

– Мы убираем лишнее с предметов и так же стремимся избавить от лишнего наши душу и сознание, – объяснила госпожа Нана, потянувшись за черпаком с длинной деревянной ручкой. Набрав из казанка немного воды, она ополоснула чашу и промыла ее кистью. Сложенный платок пригодился и тут, оберегая пальцы женщины от ожога.

Все движения выглядели чередой сменяющихся шагов, когда важно выделять каждое, и, в то же время, не останавливать процесс, словно от этого зависела чья-то жизнь… Неожиданно Киру вспомнились занятия по стрельбе из лука.

От воды незаметно избавились, слив использованные остатки в чашу, притаившуюся за госпожой Наной, старательно обтерли снаружи и внутри. Как только чаша стала достойна напитка, две ложечки порошка зеленоватого цвета перекочевали внутрь. Чай залили кипятком и взбили содержимое короткими частыми движениями.

Во время скромного по своим масштабам, но не менее занимательного процесса никто не шевельнулся и не произнес ни слова. Ноги немного затекли, но это не мешало Киру незаметно разглядывать замершую по правую от него руку девочку.

Хина смотрела в одну точку, уставившись на стену. Птичка, замершая на ветке, была поймана недвижимым взглядом темно-карих глаз.

О чем размышляла девочка, спрятавшись ото всех в собственных мыслях? Быть может, она думала о школе и о домашнем задании на завтрашний день. А могла погрузиться в мечты о собственном будущем. Кем она станет, когда вырастет, какую дорогу изберет в жизни, ради чего будет просыпаться по утрам? В ее разуме могли тянуться мириады всевозможных идей…

Была ли хоть одна из них связана с синими океанами, жаркими пустынями и чернотой космоса?

Возможно ли, что душа Санары, подает знаки новой себе, даря удивительные сны о прошлом или настоящем, о том, чего никогда не существовало для девочки двадцать первого века. Того, что являлось всем для уснувшей мирионской принцессы.

Легкое движение вернуло Кира в реальность. Хина поднялась и, подойдя к бабушке, взяла чашу, низко поклонившись. Вернулась на место, снова опустившись на колени.

Госпожа Нана взяла другую чашу и действо началось сначала.

Пообщавшись немного с новой подругой, Кир успел понять, что самое главное для нее семья. Она любила своих братьев, уважала родителей и боготворила бабушку с дедушкой. Она училась для того, чтобы наконец получить возможность позаботиться о родных и близких.

Лапшичная переживала свой закат. Простая домашняя еда пользовалась все меньшим спросом, потихоньку избывая клиентов. Яркие удобные упаковки готовых обедов в супермаркете становились новым образом жизни, заставляя дело семьи Сато медленно затухать.

Остальные члены семьи, которых ребята ни разу не видели, работали в Токио, возвращаясь домой поздно ночью, и оставляя заведение на попечение госпожи Наны и внучки, помогавшей ей с обслуживанием гостей после школы.

Хина не была против, наоборот, она очень любила уютный, пропахший лапшой и специями зал, но однажды поняла, что необходимо двигаться вперед. И чтобы стать надежной опорой своей семье в будущем, она должна усердно учиться. Что будет делать она, когда родители состарятся, а братья подрастут и тоже захотят стать образованными? На все нужны деньги, а значит, кто-то должен их добывать, должен усердно работать.

И Хина была к этому готова.

Кир видел это по замершему взгляду и отведенным назад плечам. Словно бесстрашный пловец, она стояла лицом к надвигающемуся цунами, готовая встретить невзгоды.

Получив свою чашку чая, Кир поклонился хозяйке и вернулся на место. За прикрытым окном потянулся вечер, окрашивая комнату в золотой свет зажжёной лампы.

Чаша была горячей, но Кир не обращал на это никакого внимания, продолжая держать ее обеими руками и вглядываться в зеленоватый напиток. Ощущая на себе жгучее солнце горящего осколка, тогда, сидя в «Мурене», он думал о своей подруге, о том, что непременно вернется, о том, что не бросит одну, когда Империя ждала победителя и от исхода борьбы за престол зависела ее жизнь и жизнь ее семьи.

Разве не семья являлась для Санары самым главным на свете? Разве не за нее она готова была отдать жизнь, не боясь гнева разъярённой толпы, желающей стереть ее в порошок, стоит ей только проиграть? Разве не она выдавала невероятную стойкость, глядя в глаза опасности? Разве не она всегда держала спину прямо, а глаза открыто?

Почти не замечая, как свой чай получил Азул, Кир чуть повернулся к Хине, глядя в ее застывшее лицо. Он не нашел там ни страха, ни сомнений, ни отчаянья. Лишь спокойную решимость следовать жизненному пути, как бы труден он ни был.

– Надеюсь, молодые люди, – заговорила бабушка Хины, – я не слишком вас утомила. Мне бы хотелось верить, что сегодня вы не только увидели одно из прекрасных лиц нашей страны, но и, возможно, нашли ответы на собственные вопросы.

Взгляд мудрых глаз окидывал ребят из-под нависающих старостью век, пока легкая улыбка застыла одинокой чаинкой на сморщенном лице, словно среди трещинок изъеденной временем глины.

– Чайная церемония дает время на созерцание и поиск внутренней гармонии. Позволяет очистить тело, так же, как разум и душу. Не важно, как выглядит сосуд, если он может предложить немного горячего чая путнику, – такими словами закончила госпожа Нана необычную прогулку в бесконечности летнего вечера.

========== Океан ==========

Последние майские дни назойливо докучали цикадами, напоминая, что на пороге лето, пока старший класс средней школы усилием воли держал глаза открытыми, пытаясь вслушиваться в речь классного руководителя.

На повестке дня в очередной раз был пятьдесят третий школьный фестиваль, назначенный на вторые выходные июня, а значит, оставалось чуть больше двух недель.

Ребята уже успели узнать, что мероприятие является обязательным и постоянным событием для всех японских школ, во время которого двери учебных заведений распахиваются для всех желающих. Будущие ученики и родители, друзья и близкие учащихся приходят для того, чтобы как можно ближе познакомиться со школьной жизнью.

Кир и Азул избежали ответственных заданий, потому как плохо знали, что из себя представляет важное мероприятие. Единственное, о чем их попросили, это по мере сил помогать одноклассникам. И такие не преминули появиться.

Рин абонировала Азула для помощи школьной газете, а Кир обещал помочь в кафе – проект, который выбрали ученики класса 3-С в этом году.

-…единственная кто получает освобождение на тринадцатое и четырнадцатое июня – Хина Сато. Все остальные должны присутствовать. Никаких оправданий я не потерплю, – пригрозил Хаяси-сенсей, закончив классный час.

После занятий мальчишки по привычке увязались за Хиной.

– А почему тебе можно не приходить? – поинтересовался Кир, стоило классу начать расходиться.

– У меня соревнования, – ответила та охрипшим голосом. Схватившая ее простуда после купания на пляже Юигахама, тем памятным днем, когда они впервые встретились, никак не желала отпускать.