Текст книги "Ахриман (СИ)"

Автор книги: Bafometka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)

========== Глава 38 ==========

Длинный коридор был освещён убаюкивающим тусклым светом ламп. Я пробежала словно ветер в самый конец, мимо бесконечной вереницы деревянных дверей, за которыми не раздавалось ни звука, и громко постучала в комнату Зоя. Но ответа не последовало. Я постучала ещё громче. Ничего. Тишина. Постучала что есть мочи, отбивая костяшки пальцев… Пустота… Где же может быть сейчас Зой в девять часов вечера, когда он так мне нужен?!

В приступе отчаянья я со всей силы несколько раз пнула злополучную дверь. Вот чёрт! Уставшая и ослабевшая, я опустилась на пол. Слеза скатилась по щеке. И что же мне теперь делать? Пойти к Тайки? А вдруг кто-нибудь увидит, как я поднимаюсь к нему? И тогда моему хрупкому счастью точно может прийти конец.

Кажется, прошло несколько минут, я тяжело вздохнула, и в тот же момент послышался долгожданный щелчок. Моё сердце радостно забилось, когда я увидела, что дверь Зоя слегка приоткрылась.

– Нельзя ли потише вздыхать? – послышался капризный сонный голос. – Здесь люди, между прочим, спят!

– Зой! – только и смогла выдохнуть я.

За дверью послышалось какое-то странное сопение. Я услышала шелест, щелчок выключателя и из-за двери высунулась голова. Чёрт возьми! Всё было, как я и подозревала – Зой спал в специальной сеточке для волос, поэтому его локоны всегда выглядели идеально!

– Кисуля, в чём дело? – осведомился рыжий, сонно моргая. – Тайки Коу выпил мне всю кровь с этим проектом твоей комнаты и гардероба, и я уже нахожусь на грани нервного срыва. Тебе что-то не понравилось? Если это так, то я покончу с собой прямо сейчас!

Лицо Зоя было бледным и непривычно помятым, зелёные глаза щурились от света. Одет он был в зелёные пижамные штаны и белые махровые шлёпанцы с надписью “Третий Тёмный Лорд Цоизит”. Честно говоря, смотрелся молодой человек довольно комично, как впрочем, и любой парень в сеточке для волос. И пусть меня немного смутил его голый торс с чётко очерченными линиями мышц худого, тренированного тела, но всё же, я была рада видеть своего друга именно сейчас.

– Нет, мне всё понравилось, Зой. Я пришла к тебе по другой причине… – ответила я взволнованно, переминаясь с ноги на ногу. – Можно мне войти?

Зелёные глаза молодого человека на секунду расширились, и слегка покраснев, он пропустил меня внутрь.

Комната Зоя была типовой, со стандартной под старину мебелью, но несколько стильных вещиц в виде большого мягкого ковра с густым ворсом, ситцевого постельного белья изумрудного оттенка, зелёной лампы с абажуром и чёрно-белых фотографий в серебряных рамках, висевших на стене, делали её уникальной. И она вполне заслуживала разворота в каком-нибудь журнале по дизайну в разделе «как при помощи незначительных деталей изменить вид до неузнаваемости». Спокойная и уютная атмосфера его комнаты, в которой пахло “Light Blue” от “D&G”, подействовала на меня успокаивающе, и я почувствовала себя в безопасности.

– Это твоя семья? – спросила я, рассматривая чёрно-белую фотографию на которой были запечатлены очень красивые молодые люди в смокингах и статная женщина с длинными темными волосами, в которой я признала Берилл Сайто, знаменитую актрису и модель.

Тут же рядом висела фотография четырёх мальчиков лет одиннадцати в смешных серых мундирах и плащах, эдакие маленькие лорды, как будто они собрались на маскарад и фотография пожилой женщины, обнимавшей рыжеволосого худенького нескладного подростка.

– Да… – с улыбкой кивнул Зой, и в его взгляде мелькнула гордость. – Всё «Тёмное Королевство» в сборе! Это Кун – Четвёртый Тёмный Лорд Кунцит, Неф – Второй Темный Лорд Нефрит и Джед – Первый Темный Лорд Жадеит, – ответил он, показывая поочерёдно на высокого загорелого молодого человека с выбеленными длинными прядями, на не менее прекрасного шатена с пронзительными голубыми глазами и блондина с художественно взъерошенными короткими волосами. – Мы придумали себе такие звания ещё в детстве.

– А почему “Тёмное Королевство”? – удивилась я.

– Не знаю, – пожал плечами Зой. – Может, потому что у тёмной стороны всегда есть печеньки, как любила шутить наша матушка… Вот она на фото, ты её, конечно, узнала и бабушка… Та которая любила собирать сказки со всего мира…

Словно заворожённая я рассматривала фотографии этих прекрасных беззаботно улыбающихся людей, забыв на минуту даже то, зачем пришла к Зою. От них веяло таким теплом… Настоящая большая дружная семья, о которой всегда мечтала я… Мой взгляд рассеяно скользнул по смятой постели и прикроватной тумбочке, там я заметила ещё несколько фотографий в рамке, объединённых в один коллаж. На них крупным планом была изображена я: задумчиво читающая книгу, смеющаяся, хмурая, сосредоточенно что-то объясняющая Мако и Рио. Заметив мой недоумевающий взгляд, Зой резко пересёк комнату и перевернул рамку изображением вниз.

– Так о чём ты хотела со мной поговорить, Кисуля? – пробормотал пунцовый от смущения рыжий, закрывая спиной тумбочку.

Я тяжело вздохнула. Воспоминание об ужасной находке заставило меня снова задрожать. Трясущимися руками я достала телефон из сумки и, отыскав нужную фотографию, протянула её Зою.

– Что это такое? – с недоумением спросил рыжий, рассматривая фотографию.

– Это фотография моей двери с внутренней стороны, которую я сделала полчаса назад, – ответила я.

– Хмм… – задумчиво произнёс Зой, потирая переносицу. – Тебя напугал этот рисунок, да? – наконец спросил рыжий, отрывая взгляд от экрана телефона.

– Конечно, напугал! – воскликнула я дрогнувшим голосом. – Ведь он тоже, как и у девочек нарисован с внутренней стороны двери и выполнен красным мелом!

– Но это не египетский глаз, как у них… Просто какой-то странный рисунок и всё… Его могли оставить рабочие, которые вносили коробки и расставляли мебель или горничные… – пожал плечами рыжий.

– Слишком уж много совпадений…

– А ты знаешь, ЧТО это вообще за рисунок такой? Выглядит довольно странно… Полумесяц на кончике креста…

– Нет, – отрицательно покачала головой я. – Сама впервые вижу такое…

– В этом случае рано поднимать панику. Это может вообще ничего не значить и к нашему делу не иметь никакого отношения.

– А красный мел?

– Кто тебе сказал, что это ТОТ же самый мел? – удивился Зой, отдавая мне обратно телефон.

Я ненадолго задумалась. В целом мой друг был прав. Может этот рисунок вообще не относится к случаям в башнях и это всё одно большое совпадение…

– В таком случае, нужно узнать, что это за символ. Миссис Оливер разбирается в этом лучше чем, кто бы то ни было… – проговорила я, убирая телефон в сумку.

– Отлично, Шерлок, значит, идём в библиотеку! – воскликнул Зой, направляясь к платяному шкафу.

– Ты хочешь пойти со мной? – удивилась я, глядя, как молодой человек стягивает с головы сеточку для волос и надевает на себя рубашку песочного оттенка.

– Естественно, Кисуля. Ты ведь за этим и пришла сюда, чтобы всемогущий Зой помог тебе распутать очередное дело? – ехидно улыбнулся он. – А теперь будь добра, отвернись. Я не ношу нижнего белья под пижамой во время сна, а вызывать шокирующий восторг у девушки своим видом не входит в мои сегодняшние планы.

Я густо покраснела и поспешила отвернуться, на секунду забыв, что находилась в комнате полуобнажённого мужчины, пусть и друга. Конечно, мужское тело не было для меня тайной во всех смыслах, особенно после ночи в пещере Бафомета, но думать в этом ключе о Зое было выше моих сил. За спиной слышался красноречивый шелест одежды, а кровь приливала к щекам всё сильнее. Вот чёрт! Надо было подождать за дверью! Вне всяких сомнений я воспринимала рыжего, как старшего брата, которого у меня никогда не было… Но… Сегодня почему-то я впервые посмотрела на него как на мужчину… И я не могу сказать, что его вид отталкивал меня или вызывал равнодушие. Чёрт! Чёрт! Что сделал со мной Тайки Коу в этом странном святилище древнего демона?! Как мне теперь вообще смотреть в глаза своего друга? Я съёжилась от стыда.

Рука Зоя коснулась моего плеча, и я вздрогнула от неожиданности.

– Я готов, Кисуля, – весело сказал рыжий, увлекая меня к выходу.

Я тряхнула головой, развеивая сладкий и липкий, словно мёд морок наваждения. Похоже нервы уже совсем ни к чёрту.

***

Миссис Оливер сидела в своём инвалидном кресле и внимательно рассматривала экран телефона через круглые линзы своих очков. Несмотря на то, что в её кабинете было довольно тепло, на библиотекаре был надет коричневый свитер крупной вязки и широкие шерстяные брюки. На столе в кружке дымился напиток, издающий приятный кофейный аромат. Когда мы вежливо постучались, чтобы войти, она как раз пила кофе и делала записи в картотеке рабочего ноутбука, но стоило ей взглянуть на изображение, сделанное красным мелом на моей двери, как она моментально позабыла обо всём на свете. Миссис Оливер даже не ответила на звонок своего телефона, и его трель нетерпеливо разносилась по всему пространству кабинета, отражаясь от бесчисленных стеллажей, заставленных книгами.

– Да уж, – пробормотала библиотекарь с улыбкой, отдавая мне телефон. – Не часто можно встретить подобное графическое упоминание о Лилит.

– Лилит? – переспросила я.

– То, что вы мне принесли – это графическое изображение Чёрной Луны, принятой в астрологии или Лилит.

– А кто это?

Миссис Оливер удивлённо посмотрела на меня.

– Так ты никогда не слышала о Лилит, Ами, деточка?

Я смущённо пожала плечами и опустила глаза.

– Нет, никогда… Это тоже из Библии?

– В Библии ты больше ничего о ней не найдёшь, а вот в древних христианских апокрифах, не вошедших в каноническое издание Ветхого и Нового Завета, а также древнееврейской мифологии, в том числе и “Книге Зоар” у неё есть своё место. Лилит была первой женой Адама.

– У Адама была ещё одна жена? – удивилась я.

– Да, – кивнула Миссис Оливер. – До Евы. В приданиях рассказывается, что вначале Адам взял себе в жёны женщину фривольную, коварную искусительницу, которая была искусна в играх плоти и считала себя равной Адаму, поскольку являлась точно таким же творением Бога Иеговы. Лилит отказалась подчиняться мужчине и ложиться под него. И тогда произнеся имя бога, она поднялась в воздух и улетела устраивать оргии с демонами. Придания и мифы повествуют о ней как о дьявольской сущности, являющейся ночью неженатым молодым мужчинам, и соблазняющей их. Ей приписывают всевозможные злодеяния, в том числе препятствие к зачатию у женщин или нанесении вреда новорождённым детям. В народном воображении она предстаёт в виде прекрасной девушки с чёрными волосами, от которой теряют голову все мужчины, с которыми она вступает в контакт, поскольку порождает в них неведомое сексуальное влечение, потому что её запах и тело кажутся поистине прекрасными.

– А эта Лилит забавная штучка, – усмехнулся Зой, задумчиво посматривая на меня.

– Вы правы мистер Сайто, – кивнула библиотекарь. – Однако, с точки зрения церкви, Лилит отвратительна, потому что воплощает в себе ненасытное существо, которое не в силах контролировать ни один мужчина. Наоборот Лилит способна поработить и сделать из мужчины послушную игрушку, умело дёргая за ниточки сексуального влечения. Если же мы посмотрим на Лилит с точки зрения современной морали западной культуры, то она может предстать перед нами просто первой эмансипированной женщиной, которая открыто высказала о своих предпочтениях. Все эти представления о Лилит как о демоне – являются результатом расцвета патриархата, подводившего теоретическую базу под предубеждённое отношение мужчины к женщине. Примером тому служат высказывания Святого Августина. Он выступил с заявлением, что у женщины не может быть души. В шестом веке н.э. эта теория стала предметом дискуссии на церковном съезде в Маконе, а затем и официальной доктриной церкви. Святой Томас Аквинский писал: “Природа сама поставила женщин в зависимое от мужчин положение, не-рабынями их могут сделать только обстоятельства – женщина зависит от мужчины, потому что она слаба как умом, так и телом”.

– Значит, с феминизмом начали бороться уже так рано?! – рассмеялся Зой.

– Это не предмет для шуток, мистер Сайто, – строго заметила миссис Оливер, – поскольку подобные ценности приняли со временем извращённо-параноидальные формы, поставив половину населения Европы в подчинённое положение, породив одну из страшнейших индустрий в истории – Святую Инквизицию. Не нужно говорить, сколько людей было замучено и убито во время существования этого института. В 1484 г. папа Иннокентий VII объявил ведьмовство ересью и дал указание двум доминиканским монахам – Генриху Кремеру и Якову Шпренгеру разработать особое пособие для охотников за ведьмами. Целых двести пятьдесят лет эта книга под названием “Молот Ведьм” использовалась для того чтобы выявлять и уничтожать женщин-целительниц, женщин-духовных лидеров или просто красивых от природы женщин, настроить одних людей против других, чтобы упрочить в политическом и экономическом смысле группы, которые поддерживали саму Церковь. Кремер и Шпренгер открыто заявляли, что “женщина лжива по самой своей природе… Она – хитрый и тайный враг”. Свою войну против этого врага инквизиторы вели настолько эффективно, что среди населения некоторых европейских городов и населённых пунктов, женщин можно было пересчитать по пальцам. Создатели «Молота Ведьм» описывали женщин с рогами, хвостами и копытами, то есть полностью стилизовали образ дьявола и грешницы, соблазняющей мужчину… Такой образ воплощён не только в Лилит, но и в самой Еве…

– Я конечно не знаток истории, а уж тем более Библии, как вы миссис Оливер… – усмехнулся Зой. – Но насколько я помню, Ева действительно соблазнила Адама яблоком с дерева Познания.

– Всё это так, мистер Сайто, – кивнула библиотекарь. – Но речь в этих мифах шла совсем о другом, нежели о женщине-грешнице. Сами образы Лилит и Евы представляют собой дуальность женской природы, какой её видели, например древние египтяне, воплощая её в богине Баст, женщины с головой кошки и Сехмет, женщины с головой львицы. Когда того требовали обстоятельства богиня любви и домашнего очага Баст превращалась в Сехмет, богиню войны, и уничтожала всё на своём пути. Многогранность женской натуры подчёркивали древние греки в многообразии богинь женской половины пантеона. А что касается образа первородного греха, каким его считает церковь, то прошу вас посмотреть сюда…

С этими словами миссис Оливер подошла к двум большим картинам маслом, висевшим на стене её кабинета. На одной был изображён юноша в нерешительной позе. По правую сторону от него стояла девушка с распущенными роскошными белокурыми волосами, одетая в скромную белую тунику. А по левую – полуобнажённая девушка с короткими тёмными волосами. Над головой юноши парил Амур, готовый пустить стрелу, которая должна поразить одну из женщин, но какую сказать нельзя. Другая картина была изображением знаменитой библейской сцены – Евы предлагающей Адаму яблоко с дерева, которое обвивает кольцами змий-искуситель. Адам стоял в раздумье перед дорогой и деревом, а над ним витал на облаке ангел с венком на голове со сложенными руками.

– Вот эти картины очень точно отражают вопрос искушения, иногда встающий перед человеком, – начала свой рассказ миссис Оливер, обводя нас с Зоем своими круглыми из-за очков глазами-плошками. – В данном случае Ева символизирует интуицию, а Адам разум. Ангел наверху означает, что воля Бога – не вмешиваться в решение Адама. Божественное умывает руки и всю ответственность за сделанный выбор несёт сам человек. Как ему в этом случае поступать – интуитивно или руководствуясь разумом – решать ему. Так и со второй картиной – не важно, какую женщину выберет юноша, важно чтобы его душа не уподобилась тьме. А ответственность за это лежит на самом юноше, а не на женщинах, и уж тем более на Еве или дьяволе. Суть мифа об Адаме и Еве – это вопрос выбора и способности нести за него ответственность, а не перекладывать её на богов или объекты, которые вызывают противоречивые чувства. Однако подобную тонкую философскую идею мало кто понимает, поэтому восприятие многих людей делит мир на чёрное и белое, не задумываясь, что наш мир – это квинтэссенция разнообразия форм и оттенков, имеющих равное право на существование. Все каноны, догмы и правила придумали сами люди, и сон их разума всегда рождает чудовищ вокруг, раздавая ярлыки, бросая камни в тех, кто не соответствует, ловко манипулируя своими жертвами, чтобы возвысить своё эго. Церковь, боявшаяся женщин и секса, не могла согласиться с мыслью о том, что женская сексуальность может быть священна. Духовность, включавшая в себя “грешные плотские удовольствия” была серьёзной угрозой для священников и монахов, давших обед безбрачия и пытавшихся подавить свои сладострастные мысли. Некоторые из них предавались откровенному разврату, а другие предпочитали уничтожить объект своего вожделения, применяя нечеловеческие садистские пытки. Своим жертвам они отрезали груди, выкалывали глаза, выворачивали суставы, ломали ключицы, загоняли раскалённые иглы под ногти, поджигали факелами, насиловали с помощью острых инструментов, придавливали тяжёлыми камнями. Один из инквизиторов Николае Реми был поражён тем фактом, что многие “ведьмы” “определённо хотели умереть” во время этих зверских пыток. Трудно поверить в то, что он не понимал почему.

***

– Ну и что ты думаешь? – спросила я Зоя, когда мы вышли из библиотеки, не забыв поблагодарить миссис Оливер, за столь содержательную беседу.

– Я думаю, что у меня уже мозги закипают, – ответил Зой, зевая. – Ну, а если серьёзно, то, скорее всего, кто-то увидел в тебе Лилит и оставил послание на твоей двери, как предостережение или этот рисунок вообще может не нести никакого смысла и его оставили в качестве шутки.

– Предостережение? – удивилась я. – Но какое может следовать предостережение из астрологического значка, обозначающего Лилит?

– Как какое? Если во всеобщем понимании Лилит – демон, значит с ним нужно бороться, – пожал плечами Зой.

– Вот уж ерунда! – воскликнула я. – Я-то уж никак не подхожу на роль коварной искусительницы, делающей из мужчин рабов. Ты посмотри на меня. Кому такое в голову вообще придёт?

– Ты явно недооцениваешь себя, Кисуля, – ответил Зой и его голос стал неожиданно серьёзным. – К тому же ТЕБЯ выбрал сам Тайки Коу, самый желанный объект нашего колледжа, а одно это может внушать зависть и ревность.

Я густо покраснела, и моё сердце забилось чаще.

– Думаешь, кто-то мог узнать об этом?

– Господи! Святая простота! – закатил глаза рыжий. – Естественно кто-нибудь что-нибудь обязательно заметил, особенно, как в твою комнату шли рабочие и горничные. Хоть Тайки и принял все меры предосторожности, но предусмотреть ВСЁ никогда не получится, поэтому на твоей двери и красуется знак Лилит.

– И что же мне теперь делать, Зой? – устало спросила я, вспоминая угрозу Директора Коу.

– Жить дальше, что же ещё, – пожал плечами мой друг. – Угрозы пускают в ход тогда, когда нет возможности действовать. Врагов обычно уничтожают без промедления и вежливого стука в дверь.

– А если это предупреждение, как было с девочками и Уаджетом на их дверях?

– Даже если и предупреждение, ответь честно: сможешь ли ты в этом случае тут же поставить крест на Тайки? – спросил Зой, испытующе глядя на меня.

– Нет, ни за что! – воскликнула я, не задумываясь.

– Вот и ответ на твой вопрос, – ответил рыжий, и как мне показалась, в его зелёных глазах проскользнула грусть.

– Думаешь, это не последняя угроза? – спросила я задумчиво, когда мы остановились у моей комнаты.

– “Дорогу истинной любви мостят из плоти и крови. И если кто по ней пошёл, то должен приподнять подол”, – продекламировал Зой.

– Откуда это?

– Это сказал Хафиз Ширази, средневековый персидский поэт, который был величайшим знатоком человеческого сердца, – ответил рыжий. – Но, если тебе станет спокойней, я попрошу Энни сделать срочный анализ мела, которым нарисовали значок Лилит на твоей двери.

С этими словами Зой достал из кармана джинсов носовой платок и вытер им поверхность двери.

– Вот так. Теперь как будто ничего и не было и ты можешь наслаждаться своей обновлённой комнатой, потому что это будет преступление, если усилия стольких людей пропадут зазря, – улыбнулся Зой.

Я посмотрела на своего друга, и моё сердце застучало быстрее. Он снова спас меня… Вытащил из бездны отчаянья и страха. В порыве нахлынувшей на меня словно цунами благодарности, переполняющей моё сердце, я кинулась на шею Зою, прижалась к нему и чмокнула в щёку. Однако его реакция оказалась неожиданной. Молодой человек резко побледнел, вздрогнул, словно его ударило током и, закрыв глаза, бессильно прислонился к стене, увлекая меня за собой, сползая на пол.

– Зой, что с тобой? – испугалась я, глядя в расширившиеся от ужаса зелёные глаза своего друга.

Я провела ладонью по его белому лицу, и он глухо застонал, как будто моё прикосновение вызывало у него боль.

– У-уходи… – хрипло пробормотал Зой, пытаясь увернуться от моих рук. – Ну, же… Отойди…

– Ты в своём уме? – гневно воскликнула я. – Тебе явно плохо и я никуда не уйду, пока ты в таком состоянии!

Вопреки его воле я наклонилась ближе, пытаясь расстегнуть верхние пуговицы его узкой рубашки, чтобы облегчить дыхание.

– Ты… Ты чего? – выдохнул молодой человек, дрогнувшим голосом и его глаза потрясённо расширились, лицо покрылось красными пятнами, а дыхание участилось.

– Тебе лучше? – спросила я, наклоняясь ещё ближе к нему.

Он жадно сглотнул слюну, не сводя с меня лихорадочного взгляда. И тут произошло то, чего я никак не ожидала – дрожащими руками Зой обхватил моё лицо и резко приблизил к своему. Сердце пропустило удар. Он закрыл глаза, и когда до соприкосновения наших губ оставалось всего пара миллиметров, он остановился и с силой втянул носом воздух. Этот глоток подействовал на него отрезвляюще. Зой выпустил меня из рук, мягко оттолкнул, дрожащими пальцами застегнул пуговицы на рубашке, и прежде чем я успела что-то сказать, резко подскочил на ноги и бросился бежать по коридору в сторону главной лестницы.

Ничего не понимающая на негнущихся ногах я вошла в комнату, закрыла за собой дверь, а потом бессильно упала на кровать. Господи! ЧТО ЭТО ТОЛЬКО ЧТО БЫЛО?! Зой чуть не поцеловал меня! ЗОЙ! МОЙ ДРУГ! А я? А я ведь чуть не позволила ему это сделать! Да что же это происходит такое?! На душе было горько, в мыслях и чувствах творился полный разброд. Тяжело вздохнув, я развернулась и уткнулась носом в подушку, вдыхая лёгкий аромат лаванды исходящий от нового постельного белья. Уставшая и измученная от калейдоскопа произошедших событий я провалилась во тьму, словно в жидкую субстанцию.

***

Погреб, в котором я сидела, был мрачным, и тускло освещён всего одной единственной чёрной свечой, пламя которой подрагивало от сквозняка. Тут было жутко и сыро, но только здесь в этом месте можно было совершить то, что я задумала.

Пыль и пепел… Прах мертвеца… Тёмно-серый, грязно серый… Серый в сером… Почти чёрный… Бормотание, тихое, почти еле слышное… Совсем тихое… Звуки напоминающие шипение змеи. Тонкая струйка порошка сыпется на две восковые фигурки, одетые в мужскую и женскую одежду.

– Отойди… Отпусти… Уйди в пустоту… Не вернись… Во тьме растворись…

Пламя чёрной свечи танцевало и вибрировало от слов, просачивающихся сквозь карминовые губы ведуньи.

– Отойди… отпусти…

Карминовые губы шептали заклинания на непонятном гортанном языке. Белые, словно мел руки проткнули фигурки длинными раскалёнными над пламенем свечи иголками.

– Отойди… Отпусти… Растворись во тьме… Отпусти…

Чёрный дым испускали едкие благовония, а на стене вырисовывалась тень ведьмы, словно призрака смерти.

– Отпусти-и-и…

Чёрная свеча затрещала, и пламя резко вспыхнуло, поднимаясь на десять сантиметров в высоту. Огонь отразился в помертвевших васильковых глазах. Карминовые губы посерели, словно у мертвеца… Белые холодные пальцы двигались быстро, сплетая чёрное заклинание.

– Ничего не получается, – бесцветно прошептал голос моей подруги Конами. – Ни-че-го… Миа, это невозможно сделать…

– Попытайся ещё раз, – упрямо сказала я, всё ещё не веря в горькое поражение.

– Я не могу, – дрогнувшим голосом ответила Конами. – Я и так буду наказана за то, что попыталась совершить обряд чёрной магии на разлуку людей, предназначенных друг другу… Я влезла туда, куда не следует, и в одной из жизней заплачу за это муками и слезами от несчастной любви…

Я закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она была права… Тысячу раз права… За такую магию мы платим тройную цену и всегда слезами и всегда болью…

– Тогда мы все обречены… – проговорила я. – Тамплиеры разгромлены, папу арестовали… Костры инквизиции горят каждый день… Смерть приближается…

– Может Тэон одумается и поможет нам?

– Где уж там, – криво усмехнулась я. – Он видел, как мы колдовали и, несмотря на любовь и страсть, что связывали нас, она не пересилит религиозный страх…

– Но Великий Магистр верил, что он сможет понять… – возразила Конами.

– Значит, Великим Магистрам тоже свойственно ошибаться, – печально ответила я. – Возможно, всё бы было нормально, если бы Тэон не подсмотрел, как мы применяем магию и славим Бафомета…

– Но ведь можно объяснить…

– Пойми, он священник, к тому же инквизитор, и каким бы образованным не был, ТАКОГО он никогда не примет и не поймёт… Не зря его Орден Доминиканцев называют «Псы Господни». К тому же главная задача всех инквизиторов – охотиться и уничтожать таких как мы… Я видела его глаза полные ужаса и ненависти. Тэон назвал меня бесовским отродьем и шлюхой Дьявола, которая соблазнила и подвергла его бессмертную душу опасности вечного проклятья вероотступника. Ничего уже нельзя сделать… Тэон донёс на нас в Рим, а я ведь до последнего верила, что он не станет… Когда сюда придут королевские солдаты – это всего лишь вопрос времени…

– Ну и пусть приходят! – бросила с вызовом Конами, упрямо тряхнув своими золотыми волосами. – Превратим их армии в лягушек.

– Ты не хуже меня знаешь, что мы не можем применять магию против людей… Перед арестом отец наказал беречь Книгу и наш секрет… И мы должны это сделать, даже если Тэон станет причиной моей смерти… Алида никогда не ошибается в предсказаниях.

– Тебе не кажется, что дочка Комы хоть и сильный медиум, всё же может допускать ошибки? Ведь если вы с Тэоном две половинки одного целого, как один сможет жить без другого? Будущее – это набор вероятностей и оно может меняться, несмотря на самый плохой и очевидный прогноз, – скептически сказала Конами.

– Алида-Йер никогда не ошибается… – вздохнула я, поднимаясь со стула. – Я это знала, когда увидела Тэона… У меня был шанс повернуть всё вспять, но огромный ком событий, который пришёл в движение невозможно затормозить. Бездна бездну призывает… Есть вещи, которые нельзя делать… И я это сделала… Шагнула в бездну… Пришла к нему…

Мы вышли из подземелья замка, и на главной лестнице служанка сообщила, что в гостиной меня ожидал гость.

“Это мужчина”, – мелькнуло у меня в голове. Но кому понадобилось навестить замок Джубан? Теряясь в догадках, я проскользнула по галерее второго этажа и, забыв о приличиях, буквально ворвалась в гостиную.

– Госпожа Миа… – поприветствовал меня мой гость, которым оказался рыжеволосый рыцарь.

Я сощурилась. Это был мужчина лет двадцати пяти, сильный, холёный с ухоженной бородой. Его густые рыжие волосы были необыкновенно красивыми и локонами ниспадали на плечи. Яркие зелёные глаза светились умом, добротой и небольшим лукавством.

– Сэр Сайто! – воскликнула я, распознав в статном рыцаре генерала королевской армии, одних из лучших друзей моего отца.

– Да, он самый! А вы ещё сильнее похорошели, малышка Миа! – воскликнул он, сжимая мои холодные пальцы, с восхищением рассматривая меня.

– Да… Время летит очень быстро… – ответила я с улыбкой. – Вы привезли новости об отце?!

Мрачная тень погасила его солнечную улыбку, и радость восторженных глаз поблекла.

– Боюсь, госпожа, я привёз плохие новости… Великий Магистр был казнен 18 марта на Еврейском острове через сожжение на костре…

– Не-е-ет… – прошептала я помертвевшим голосом, поднося ладонь к губам.

– К сожалению это правда… – скорбно вздохнул рыцарь. – Великий Магистр, взойдя на костёр, вызвал на Божий Суд французского короля Филиппа IV и папу Климента V. Он пообещал, что они переживут его не более чем на год и проклял их род до тринадцатого колена.*

– Господи! – воскликнула я. – Что же с нами всеми будет?

– Я пообещал Великому Магистру позаботиться о вас, и я приехал, чтобы это сделать, – ответил сэр Сайто и его зелёные глаза решительно блеснули.

– Что вы предлагаете? – бесцветным голосом пробормотала я, бессильно падая на деревянную скамью, еле сдерживая подступающие к горлу рыдания. Рыжеволосый рыцарь опустился передо мной на одно колено, подняв ко мне лицо полное страсти.

– Я приехал предложить вам свою руку и сердце, госпожа Миа… Нет не так… Я бы хотел, чтобы вы оказали мне честь и стали моей женой.

Я просто онемела. Опешила от изумления.

– Но… Но… Мой отец обещал вам мою руку? – потрясённо спросила я.

– Нет. Он просто просил позаботиться о вас. Я считаю, что брак – наилучший способ это сделать…

– Я… Я благодарна вам, сэр Сайто за оказанную мне честь, – сказала я без малейших колебаний. – Но я не считаю, что вы должны приносить в жертву своё семейное счастье, предлагая мне брак, будучи связанным клятвой моему отцу.

– Госпожа Миа, я вовсе не приношу жертву, предлагая вам свою руку и сердце, – усмехнулся сэр Сайто. – Мои чувства давно вам известны… Я люблю вас и любил всегда… И, наверное, выкрал бы вас из замка, если бы не моё глубокое чувство уважения и дружбы к Великому Магистру…

Я смотрела в его открытое и доброе лицо, которое буквально засветилось от переполняющих чувств. Да, я всегда знала, что сэр Сайто был влюблён в меня и уже давно выпрашивал у отца согласие на наш брак. Он не был мне неприятен… наоборот, я восхищалась им как мужчиной. Сэр Сайто сделал потрясающую военную карьеру, был красив, умён и довольно образован… ходили так же слухи, что он был умелым любовником и дамы жаждали его общества… Любая здравомыслящая девушка хотела бы получить такого мужа… Но моё сердце молчало… И теперь после того острого чувства к Тэону, я видела эту пропасть особенно чётко.

– Брак для вас – это наилучший выход, – продолжил рыцарь. – Я увезу вас из этой страны в свой замок, где солдаты Филиппа не смогут вас отыскать. Ваши подруги, которыми вы дорожите, могут поехать с нами…

– Я благодарна вам сэр Сайто… Но всё же я намерена ответить вам отказом…

– Но почему?! – воскликнул он горячо. – Если дело в ваших чувствах, то уверяю, что окружу вас такой заботой и любовью, что её хватит на нас двоих с лихвой!