Текст книги "Лабиринт зеркал (СИ)"
Автор книги: Bad_Day_48
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Первое, что приходит в голову – я уснула, дожидаясь момента, когда можно будет выйти и перетащить вещи в башню. Второе – я сошла с ума от долгого одиночества. Не считая стремительных вылазок в город, я уже несколько месяцев не видела людей и ни с кем не говорила. Кто знает, к какому фокусу на этот раз мог прибегнуть мой изворотливый мозг. Третья версия – я надышалась чем-то, ведь в старых помещениях воздух бывает отравлен. Как в какой-нибудь гробнице. Тем более окон в комнате нет и дверь плотно запечатывает единственный проход. Кто мне скажет, что случается с людьми, дышащими тем же воздухом, которым в последний раз дышали век назад. Или у меня вообще кислородное голодание? От избытка вариантов подкатывает мигрень. В любом случае я могу или открыть дверь и убежать, рискуя попасться на глаза незнакомым парням и за проникновение в границы частных владений снова загреметь за решетку, или оставаться в башне. За решетку я не спешу, поэтому решаю остаться. Может быть, то, что я увидела, все-таки окажется страшным сном, моей дикой фантазией. Пытаясь убедить себя, я ложусь на пол, позволяя пышной юбке разметаться поверх древних непонятных рун, и опускаю веки. Но ощущения сна, того, которое знакомо, нет и в помине. Я безостановочно прокручиваю в мыслях свои видения: волшебное свечение и музыку, звучащую из стен.
Ночью, ведомая по извилистым коридорам лишь лунным светом, я переношу в свое убежище рюкзак, ковшик, несколько одеял, одежду, обувь, чашки и дрова. Наполняю водой в колодце несколько тазов и, обливаясь потом, втаскиваю их по узкой лестнице. Теперь можно не выходить неделю.
Но меня угнетает любопытство. Я хочу знать, кто эти люди, вторгшиеся в границы замка. Каковы их планы? Насколько они задержатся? Загнанная бесконечными вопросами в тупик, на второй день я выхожу из комнаты и осторожно спускаюсь по лестнице, покидая башню.
В замке стоит прохладная утренняя тишина. Она толстым слоем лежит на полу и тихо вздрагивает от каждого моего движения. Я прохожу по длинной галерее с частично разрушенной крышей в главное здание. Обхожу этаж за этажом, заглядывая в темные комнаты, надеясь найти там признаки чужого пребывания. Но, кроме знакомых сырых мрачных стен и лишайников, сломанной мебели и дырявых ковров, мне ничего не попадается. Возможно, люди, как и музыка, плод воображения. А может быть, осмотрев замок и наверняка разочаровавшись от его заброшенного вида, они уехали. Но что-то внутри – скорее всего, воспоминания об уверенном поведении чужаков и грузовиках во дворе – не дает мне покоя.
Длинные юбки тихо шуршат, касаясь пола. Я специально не стала менять наряд. При случайной встрече лучше всего притворяться призраком. Это единственная возможность сохранить свое пребывание в тайне. Идея несколько абсурдная, но мне она нравится. Меня привлекает роль могущественного духа. Разве не этим я занималась до тюрьмы – обманывала, говорила о том, чего нет и в помине. Купите и будете счастливы. В этом суть рекламы, которая обещает лучшую жизнь и предлагает осуществление мечты. Быть властелином чужих мыслей. Мой маскарад – очередной шаг на знакомой тропинке.
Белое платье цвета слоновой кости, украшенное мелкими белыми жемчужинами, еще нитка жемчуга на шее и серьги – вот та броня, что защитит меня от лишних проблем и ненужных объяснений. Я хозяйка этих комнат и галерей. Просторных холлов и залов со стрельчатыми арками и разрушенными колоннами. Злой растревоженный дух. Впервые за много недель я позволяю легкой улыбке проснуться, прорваться сквозь маску сосредоточенности. Внезапно вспыхнувшая игривость придает легкость шагам, и я скольжу по старым вытертым плиткам как настоящий призрак. Осталась для полноты образа научиться воспроизводить безумный хохот.
Однако пустые комнаты, двери и бледный свет, сочащийся сквозь разбитые витражные окна, подрывают мой настрой. Боевой дух испаряется. Я думаю вернуться в башню, когда под одной из дверей замечаю яркую полоску электрического света и слышу трудолюбивое пыхтение генератора. Осторожно повернув ручку, захожу в комнату, бывшую библиотекой. Уходящие в темноту ряды стеллажей, заставленные пухлыми томами – некоторые в красивых старинных переплетах. Кладбище для рукописей. Морг для книг. Как заключенные, они томятся в неволе, ожидая того дня, когда их снова коснутся ласковые руки, и тогда хрупкие страницы оживут, впитав человеческое тепло.
На старом диване, накрывшись пледом, спят двое молодых парней. Еще один устроился прямо на полу, соорудив себе постель из надувного матраса и пыльных шкур. Все трое громко храпят, и этот звук прекрасно маскирует звук моих шагов. Незримая и неслышимая, я крадусь между полок, пытаюсь прочитать парочку названий древних манускриптов – что-нибудь можно будет захватить с собой на продажу. Но ни одного знакомого слова. То ли латынь, то ли хрен знает что. Многие буквы потемнели или стерлись. Золотое тиснение на корешках облезло. В общем-то, то же самое время делает и с людьми. Медленно стирает наши судьбы. И пока наши кости переваривают гнилостные бактерии в земле, то же самое с нашими личностями делают микробы времени. Время – самое свирепое чудовище. У него крепкие челюсти и стальные зубы. Впрочем, мне не на что жаловаться. Меня-то слишком хорошо помнят. И даже времени потребуется приложить изрядные усилия, чтобы пережевать и проглотить кусок пирога по имени Белла – надеюсь, он не будет вкусным и полезным.
Чтобы было удобнее продолжать свои поиски, я беру лежащий рядом с диваном фонарь. В библиотеку можно вернуться позже, а пока я хочу разведать обстановку и хотя бы немного понять, что происходит. Неужели кто-то купил замок? Эта мысль впервые приходит мне в голову, и от нее делается неуютно. Я не планировала остаться здесь на несколько лет, но мне нужно время до весны. По крайней мере, раньше весна всегда вдыхала новые силы не только в холодную землю, но и в мою промерзшую душу. Я жду этого ежегодного чуда. Своего праздника обновления. Я надеюсь, хотя в глубине души уже знаю, что ничего не поможет. Сколько бы солнце ни светило, во мне – пусть в самом уголке – останется мрак, и он будет отравлять мне жизнь до тех пор, пока я не изгоню Джейкоба из мыслей. Как бы ни старался мозг заблокировать страшные картинки из прошлого, они навсегда останутся внутри и будут искажать поступки и чувства. Возможно, лучше всего мне стать печальным призраком. Поселиться в башне, сойти с ума, пугать новых владельцев, воровать на кухне булочки и всякие мелочи из шкафов, передвигать вазы и издавать жалобные стоны.
В следующей комнате со столом и похожим на трон креслом спит еще один мужчина. Сон свалил его неожиданно. Лохматая голова лежит на открытой книге, и золотисто-рыжие волосы кажутся особенно яркими на фоне белой бумаги – как будто это огонь, пожирающий страницы. Рука небрежно откинута в сторону, из расслабленных пальцев выпала ручка. Вторая рука покоится на старинной каменной чернильнице. Незнакомец, словно в порыве страсти или вдохновения, обнимает громадный стол. Свечи, установленные в настенных креплениях, почти прогорели, но дают достаточно света, я выключаю свой фонарь. Мне трудно понять, чего я жду, почему нерешительно замираю на пороге. Я просто очень давно не видела красивых парней. В женской тюрьме, ясное дело, никогда не наблюдалось их избытка. А позже я и сама избегала любого общества. Я отвыкла от красоты. Над моей кроватью больше не висят плакаты с актерами и мужчинами-моделями.
От внезапно нахлынувших чувств начинает кружиться голова и теперь, даже если бы я и захотела убежать, то не смогла – ноги превращаются в дрожащее желе. Я, того и гляди, растекусь по каменному полу. Резко вдыхаю, неестественно громкий звук испуганно мечется между стен, рождает гулкое эхо и будит мужчину. Подняв голову, он обводит кабинет туманным взглядом, однако, стоит ему заметить меня, как остатки сна мгновенно испаряются.
Я срываюсь с места. Желе неприятно перекатывается под кожей. Путаясь в древних юбках, преодолеваю длинные коридоры и лестницу. Когда я наконец закрываю дверь в своей башне, сердце готово остановиться от слишком большой нагрузки. Перед глазами стоят розовые круги, все тело сотрясает дрожь. Обессилев, падаю прямо на жесткий пол. Исходящее от золотистых камней тепло постепенно успокаивает. Я словно купаюсь в мощных морских волнах. Незаметно для меня самой сознание, избавленное от тревог, затихает и погружается в сон.
Утро начинается с новой эмоции. Утро окрашено в пурпурный и белый цвет стыда. Кровь то прилипает к коже, и я чувствую, как горят щеки, то словно покидает капилляры. Будь в башне зеркало, в такие мгновения я могла бы увидеть свое бледное лицо. Меловые губы и бегающий взгляд. Мне стыдно потому, что я впервые уснула с мыслями о ком-то другом. И проснулась с мыслями о незнакомом мужчине. Мне стыдно за то, что я позволила чужаку поселиться в моей голове, вытеснив Элис. Стыдно за то, что отдала мысли мужчине. Что происходит? Это не в моих правилах. После истории с Джейком мужчины разом были перенесены неведомой силой в параллельную вселенную. Я их вычеркнула из жизни. Старательно не обращала внимания. В том, чтобы теперь предать собственную сущность, тоже есть нечто постыдное.
Стоит напомнить себе одно простое правило – никаких отношений больше. Отличное правило. Вместе с тем я понимаю, что во мне даже после тюрьмы остался главный мой недостаток – слабость перед прекрасным. А этот мужчина из кабинета действительно красивый. Четкие контуры его лица напоминают античные статуи. Как будто Творец тщательно думал над каждым изгибом и линией, создавая свое идеальное творение. Широко распахнутые зеленые глаза и спутанные золистые волосы. Даже воспоминания о них вызывают желание запустить в них, как в волны, пальцы, ощутить мягкость и шелковистую прохладу.
Мне говорили, что я, выйдя на волю, скорее всего, начну бросаться на мужчин. Этот голод снесет мне крышу. Но я-то считала себя защищенной и не видела подобной опасности. До тех пор, пока не встретила незнакомого красавчика в замке, мысли о мужчинах меня не посещали. Если не считать мыслей о Джейкобе. Но он вряд ли может считаться мужчиной. Он мой кошмар, монстр, который приходит по ночам, и только потом симпатичный парень. Первое – его суть, второе – лишь красивая декорация, яркая картинка с нарисованным на ней пламенем, приманивающая глупых девочек. Идиоток вроде меня. Нет, его пламя не обжигает. Просто ты инстинктивно тянешь руки к теплу, а в результате из бездны выскакивает чудовище и утягивает тебя в царство кошмаров, ломает и твои кисти, и твою судьбу.
***
Кое-как умывшись и расчесав спутанные после сна на полу волосы, я переодеваюсь в современную одежду. Ощущение скользкой синтетики на коже кажется странным. За несколько недель я успела отвыкнуть.
Я хочу развести костер и приготовить себе завтрак. Или умереть, надышавшись дымом. Вытяжки или вентиляции я в комнате не вижу. Так что процесс приготовления каши может стать смертельно опасным. Узнать, способен ли завтрак убивать, не получается. К своему удивлению, я замечаю в стене небольшое углубление – уверена, раньше его не было. Но если подумать логически, не могло не быть. В самом деле, не побывала же в башне волшебная фея и не соорудила для меня печку. Сунув кастрюлю внутрь, я еще раз обхожу небольшое помещение, на этот раз пытаясь быть особо внимательной и понять, что еще пропустила во время предыдущего осмотра. Недалеко от печи обнаруживается тоненькая трубочка. Не могу сказать, из какого металла она сделана: почти золотистая, но не золото и не латунь, гораздо более светлая, цвета сливочного крема, с матовым блеском, так что ее едва можно обнаружить на фоне светлой стены. Когда я подношу к трубке руку, начинает литься вода. Убираю руку, и поток обрывается. Неужели в этой башне есть не только скрытые в стенах светильники, но и фотодатчики? Я не могу поверить в подобное. Замок давно заброшен, и его грозная красота изрядно подпорчена клыками времени. Никто на моей памяти не занимался здесь ремонтными работами и даже не пытался проникнуть внутрь. Замок Теней долгие десятилетия никого не интересовал. Все, что в нем есть, могло быть сделано сто лет назад. Остается спросить себя, могло ли быть изготовлено такое в прошлом веке.
Вода теплая и очень чистая, я никогда не пила такой. Известная мне вода из крана разила ржавчиной или непонятной химией. Вода в башне пахнет грозовым фронтом, влажной травой и летним солнцем. Это не запах, скорее, ощущения и образы, которые она вызывает. Это удивительная вода. Она словно бы не только утоляет жажду, но и очищает мысли от черного налета сажи. Стыд и страх почти исчезают, уменьшаются в размерах, тают, как лед на огне.
Покончив с завтраком, я думаю, чем себя занять. Впереди целый день. И теперь, когда свобода моего передвижения ограничена, я не могу покидать башню до наступления темноты. Нужно будет хотя бы притащить побольше книг из библиотеки. А еще лучше – найти какие-нибудь настольные игры. Шахматы, возможно. Или что-нибудь такое, во что люди могли играть в прошлом веке. Ведь как-то же они себя развлекали. Даже несмотря на строгие правила и жесткую мораль, не думаю, чтобы они сидели, как я, и смотрели на свои ноги, так как больше смотреть им было не на что.
Тоска наваливается такая плотная и тяжелая, как будто она сделана из стали или кирпичей. Она прижимает к полу. Мне кажется, я начинаю задыхаться в своем убежище. Я не могу. Слишком много мистического происходит в этих стенах. Мне хочется быть подальше от них, несмотря на то, что ласковое свечение успокаивает и затормаживает. Я сознательно противлюсь его усыпляющему действию.
Распахнув дверь, осторожно высовываюсь наружу, вглядываюсь в разбавленную слабым светом темноту лестничного колодца. Излишняя предосторожность. Рабочие еще нескоро доберутся до башни, она находится в самом дальнем конце замкового двора. Тем не менее любой звук, будь то шорох сухих листьев, скрип дерева или трепет обрывков портьер, заставляют меня надолго замирать, а мое сердце, наоборот, бешено биться.
Оказавшись у основания башни, я вытираю выступивший на лбу пот. Самый непростой путь в моей жизни, не считая той ночи, когда я убегала от Джейка. Но тогда было все иначе. Тогда меня не смогло бы остановить ничто, а в моих руках был окровавленный кухонный нож.
1 Багз Банни (букв. Кролик Багз) – герой мультфильмов и комиксов; находчивый, бесстрашный и немного нахальный кролик. Знаменит приключениями, в которых легко побеждает любых врагов, а также бруклинским акцентом и фразой «В чём дело, Док?».
2 Victoria’s Secret (с англ.?—?«Секрет Виктории») – одна из наиболее известных в мире компаний по продаже женского белья.
3 англ. the Golden Gate Bridge – висячий мост через пролив Золотые Ворота. Он соединяет город Сан-Франциско на севере полуострова Сан-Франциско и южную часть округа Марин, рядом с пригородом Саусалито.
4 Павана – торжественный медленный танец, распространённый в Европе XVI века.
Странно, что я не пришла к этому раньше. Жизнь меняется, крутится, как безумный танцор во времена пронумерованного Людовика, выделывает замысловатые, а порой лишенные изящества па. Если не успеваешь повернуться, то сегодня еще смотришь жизни в лицо, а завтра любуешься на обвислый мало аппетитный зад.
После смерти Элис моя жизнь сорвалась с поводка и начала исполнять резвую кадриль. Джейк, тюрьма. Как будто не так много событий. Но тут как с расстоянием в горах. Когда просто стоишь и смотришь, то легко увидеть конечную цель. Однако стоит тронуться в путь, как попадешь в ловушку бесконечных подъемов и спусков. Жизнь не движется по прямой. Жизнь петляет по крутым скальным лабиринтам.
Краткая передышка в тюрьме – и я вновь на негостеприимных опасных склонах, цепляюсь разбитыми пальцами за трещины в камне и ищу, куда бы в следующий момент поставить ногу. Покой, который я так рассчитывала получить в замке, трещит по швам. Как и сам замок. Древние стены сотрясают современные стальные механизмы. Даже ночью их звериные челюсти без устали пережевывают тонны камня. Перетирают, выдирают и уничтожают. Монотонная мелодия машин дополняется голосами сотен рабочих. Они роют траншеи, расчищают сад, разбирают завалы, вывозят из комнат всякую рухлядь. Как будто вырезают опухоль и ее метастазы. В итоге остаются только здоровые крепкие стены и перекрытия. Все, что хотя бы немного поражено страшной болезнью времени, ликвидируется.
При этом башня с моим убежищем остается нетронутой. Она словно маяк в море. Сколько бы вокруг ни бушевала стихия, она стоит там же, где и была. Внутри царят уют и спокойствие. Потайную дверь не нашли и вряд ли найдут. Но меня все больше волнуют не угрозы внешнего мира, а то, что каждый день происходит внутри стен из непонятного камня.
Проснувшись утром, я нахожу то, чего еще вчера не было. Ниши, ступени и выступы. Однажды на рассвете меня будят лучи холодного света, пробивающиеся сквозь окно, прорубленное в том месте, где всего девять часов назад мои пальцы касались теплого гладкого камня. Я точно помню, как стоя возле стены, воображала, какой бы вид мог открываться с такой высоты. На самом деле вид оказался еще более невероятным. Одетые в пурпур, золото и яркий оранжевый деревья выглядят так, словно их достали проветриться на несколько дней из сокровищницы короля и скоро уберут обратно. На фоне неба, чей цвет будит воспоминания о спокойных волнах моего любимого Атлантического океана ясным днем, пышное увядание осени становилось еще более контрастным, заметным и как будто агрессивным. Осень обрушивает потоки цвета и света, набрасывается, гоня перед собой сотни запахов – сырой земли, сладкой гнили яблок, горечи дыма и прелых листьев. Не в силах победить, осень заманивает в сети тоски и меланхолии, хочет поработить до следующего прихода.
Восторженно глядя в окно, я даже забываю о том, каким образом оно появилось. Далеко не первая осень в моей жизни. Просто впервые меня и природу ничто не разделяет. Не возникает никаких преград между нами. Ни тюремных стен, ни боли. Только мое лишенное брони сердце. На глаза наворачиваются слезы, и я спешу уйти вглубь башни. Целую неделю я строю гипотезы, прикидываю так и этак. Пытаюсь найти разумное объяснение происходящему. Самым логичным кажется сумасшествие. От долгой изоляции я просто тронулась умом. Поэтому часть того, что я вижу и кажется мне реальным, на самом деле является порождением добитого одиночеством мозга. Для того чтобы развеять сомнения, мне нужен другой человек. Который либо подтвердит наличие окна, либо нет. Однако, хоть рядом много людей, обратиться я к ним не могу. Возвращение в тюрьму ни с какой стороны не выглядит привлекательным.
Мысль о проверке засела в голове крепко. В глубине своего сердца я знаю, что хочу привести в башню не первого встречного работника, а красавчика, спавшего в кабинете. Он как недостающая деталь в собранной из кусочков картине. Золотистые стены, прекрасный вид из окна, мое старинное платье. Принцесса в башне, не хватает только принца. И в моем мозгу постепенно зарождается план.
***
Торопливо причесавшись, убираю волосы под украденную пару дней назад каску. Поправляю куртку с названием строительной фирмы и светоотражающими полосами на рукавах. Она немного широка в плечах, а штаны спадают с моей изрядно похудевшей талии, но выбирать было некогда. Я и так рисковала, пробираясь в прачечную и копаясь в ящиках с постиранными вещами. Мне нравится моя новая роль, которую я до конца еще не понимаю. Наверное, что-то вроде смелой искательницы приключений, преодолевающей препятствия и решающей сложные задачки.
Выбравшись из комнаты, осторожно спускаюсь по лестнице и, преодолев череду голых, очищенных от мусора и поломанной мебели комнат, с самым уверенным видом выхожу наружу. Рядом, чуть не задев плечом, быстро проходят двое рабочих. Они тащат на носилках мешки с цементом. С разных концов огромного двора доносятся крики, скрип механизмов, удары молотков, гул строительной техники, какая-то восточная музыка и иногда смех. Я как будто попадаю в ад. Навязчивая, громкая смесь звуков вклинивается между извилинами, вызывая боль. Для того чтобы справиться с собой, закрываю глаза и делаю пару глубоких вдохов. Я давно не оказывалась среди подобного хаоса. Слишком привыкла к уединению и одиноким дням в тюрьме и в замке Теней. Для меня люди, их речь как удары ножом. Каждый – нежеланное вторжение внутрь закрытой территории.
– Хватит уже отдыхать, – крепкого вида мужик в такой же, как у меня, форменной куртке и штанах сует мне в руки ведро краски и валик. От неожиданности я чуть его не роняю на землю. Ведро весит как живой носорог. – Давай проваливай. Твоя группа сейчас в восточном крыле, красит комнаты третьего этажа, – он быстро сверяется с пометками в планшете и идет дальше.
Когда я хочу поставить ведро, спрятав его за ближайшей кучей гранитной крошки, крепыш оборачивается и посылает мне раздраженный взгляд. Не зная, как лучше выкрутиться из этой ситуации, я послушно разворачиваюсь и иду туда, где «моя группа» красит стены. По пути принимаю решение. Лучше не прятаться за другими рабочими и не ходить, изображая видимость активной деятельности, а попытаться интегрироваться. Это проще и так я вызову меньше подозрений.
Руководителю «синей группы» – разделение на группы определяется по нашивкам на левом рукаве – я говорю, что новенькая. Его мое появление не удивляет. Вчера по счастливому стечению обстоятельств один из рабочих ушел. Видимо, работа оказалась не такой привлекательной. Я называю свое имя и использую фамилию Джейка. Когда мои губы вновь произносят это сочетание – Изабелла Блэк, по телу пробегает дрожь. Я словно возвращаюсь в прошлое. Низкое осеннее небо за вновь застекленными окнами становится еще более темным и зловещим. За фасадом из пухлых туч таится уснувший кошмар.
Следующие четыре часа, до времени, когда рабочие отправляются на обед, я старательно и сосредоточенно вожу валиком по слою свежей, еще пахнущей сыростью и песком, штукатурки. Полосы нежного розового цвета стремительно вытесняют унылую серость голых стен. Как наступление жизни и красоты на смерть и уродство.
Доктор Волтури на собраниях нашего литературного кружка говорил, что как бы нам ни казалось, а добро побеждает. Сомнительное утверждение, оно всегда вызывало во мне неприятие. Я-то видела, что на самом деле побеждает. И это было уж точно не добро. Устав от внутренних противоречий, я сказала доку, что он сильно ошибается. На что получила ответ – каждый понимает под добром свое. То, что кажется мне плохим, другим покажется хорошим. То, что для меня зло, для вселенной может являться добром. Но я была далека от того, чтобы так легко сдавать позиции. Мне думалось, мои укрепления надежны и я смогу выиграть бой. Я с легкостью пустила в ход один из главных аргументов – кому стало лучше оттого, что я сижу на нарах. Разве я поступила плохо, защищая свою жизнь? А Джейкоб, значит, был прав, избивая меня? Таким вселенная видит добро? В образе избитой девушки, над которой с ножом стоит безумный, жаждущий крови монстр. Волтури сказал, что я должна смотреть глубже. Должна «понять» ситуацию. Каждый наш поступок отражается в сотне зеркал, не нужно пристально вглядываться в одно отражение, упорно игнорируя остальные девяносто девять. Но с какой стороны я не вглядывалась в прошлое, я не видела ничего иного. В любом из зеркал были кровь и тьма. Все сто отражений казались вариациями на тему одного, того, что я хорошо успела изучить и принять за непогрешимую истину. Тогда я попробовала глянуть глазами вселенной на смерть Элис. Я спросила себя, с какой стороны это могло бы выглядеть хорошо. Какое добро заложено в смерти девушки, и кому она принесла счастье. Вопросы вместе с запахом хлорки и тюремной еды повисли в воздухе.
Глядя на стену с нежно-розовыми полосами, я снова вспоминаю свои попытки дойти до истины, примириться с дерьмом в своей жизни. Катая валик вверх-вниз, я опять спрашиваю – была ли смерть Элис нужна вселенной. Да и что такое добро.
Добро – это тонкий слой краски, иллюзия, обман, который каждый для себя выбирает. Под краской цемент – все, что нужно скрыть и убрать. Под краской зло. А еще глубже – старая каменная стена, такая, какая она есть. Суть: предмет или явление сами по себе, вне категорий и норм. Стена ведь не нуждается ни в том, чтобы ее считали неприглядной, ни в том, чтобы вызывать восхищение. Ей все равно, красива она или уродлива. Стена спальни или стена пыточной комнаты. Совсем как равнодушные стены нашего с Джейком дома. Они легко отражали и его смех, и мои крики. Добро – маска, ложь это суть.
***
В обед я сижу за столом с тремя девушками из своей группы. Энн, Ливия и Анжелес. Они решили немного подработать. Скоро Рождество и деньги лишними не будут. Я соглашаюсь и говорю, что тоже спущу заработанное на распродажах в торговых центрах. Придумываю список модных вещей, которые хотела бы купить и существующие лишь в моем воображении. Мое умение сочинять на высоте. То, чем я когда-то неплохо зарабатывала, и теперь мне помогает. Иногда я думаю, что моя фантазия – единственное, дающее мне сил жить. Что только создавая другие миры и плетя из тонких нитей лжи прочную паутину иной реальности, я бываю счастлива. Побеждает не добро, побеждает красота, вот что я поняла.
К вечеру я чувствую усталость. Рука с валиком двигается все медленнее и иногда замирает. Перед глазами рябит от розового цвета, а от запаха краски кружится голова. Я хочу оказаться в своей башне, из незримого источника выпить сладкой теплой воды, прикоснуться к камням цвета сливочного крема и ощутить, как их тепло перетекает в меня, пусть природа этого излучения для меня загадочная и пугающая.
Но я остаюсь. Моя цель не достигнута. За день я неплохо интегрировалась, но не видела того, ради кого затеяла авантюру. Ни в отдалении, ни из окон комнаты я не замечала его огненной шевелюры.
Несколько часов в одном из залов, где после работы собираются все желающие развлечься доступными способами, выглядят многообещающе. С надеждой, что наконец встречу своего красивого незнакомца, я вместе с Энн и Ливией усаживаюсь на покрытый лоскутами от старого ковра ящик. Уцелевшие остатки мебели и пустые ящики составляют основное убранство того, что в прошлой жизни я назвала бы зоной рекреации. Центром является сбитый из досок и старого буфета бар. Монстр из темного полированного дерева и новых половых досок, кое-как закрашенных коричневой краской. Над баром укреплен принесенный кем-то потертый зеркальный шар. За баром – полки с десятком пыльных бутылок. Несмотря на явную разруху в зале царит приятная атмосфера. Общий упадок добавляет нотки горечи в теплый и яркий коктейль, не давая ему превратиться в ядовито-приторный напиток.
Энн приносит три бутылки пива, тарелку с начос и острым соусом. Меня мучает голод, но чтобы съесть что-нибудь более серьезное и полезное, нужно идти в северное крыло, где есть генератор, микроволновки и замороженные бургеры, супы, каши и салаты, которые привозят с ближайшего завода, занимающегося изготовлением комплексных обедов. Все это имеет весьма поганый вкус, точнее, щеголяет полным его отсутствием, но после тяжелой работы можно съесть даже лотки, в которые упакованы замерзшие, покрытые ледяной коростой комки мяса и брокколи.
– Представляете, как здесь было раньше? Нас бы не просто паршиво кормили, но и заставили работать бесплатно, – вторя моим мыслям, замечает Энн.
– Да здравствует демократия! – Ливия поднимает свою бутылку, делая шутливый салют.
– Этот замок – довольно мрачное место, – продолжает Энн. – Даже спустя века он продолжает жить в прошлом. Это как дурной характер у людей. Его не изменить.
– Зачем тогда ты сюда устроилась? Бывают подработки и повеселее.
Энн говорит, что помимо этой работы она еще пишет статьи в дешевые газеты – тарелки с Марса, чудовища, живущие в старых заброшенных городках, призраки мертвых невест, выданных насильно замуж, и прочие мистические истории. В общем, пашет на двух работах в поте лица, а в будущем надеется написать книгу. В замке она собирает материал для статей и своего романа.
– Есть много легенд, связанных с этим местом. Самая загадочная из них – легенда про зеркальную комнату.
Ливия скептически хмыкает, давая понять, что в старые сказки она не верит. Я тоже изображаю недоверие на своем лице, хотя после того, что происходит в башне, мне трудно не верить в любые странности.
– И что там такого особенного? – между глотками пива интересуюсь у Энн. В книгах из тюремной библиотеки ничего подобного мне не встречалось. Но этот замок, словно бездонный колодец – в своих темных глубинах он прячет множество неразгаданных тайн.
– В общем-то, ничего. Точно никто ничего не знает. Нет сведений от людей, бывших в комнате и вернувшихся обратно. Известно только, что комната небольшая, целиком отделана зеркалами, откуда и пошло название. Я думаю, оказавшись внутри, человек испытывает странные ощущения – нечто сродни погружению внутрь сознания. Только вообрази – тысячи отражений и неизвестно, где искать выход. Где правда, а где морок. Здорово!
– Я считаю, ее сделали для того, чтобы устранять врагов. Изящное решение. Сначала свести человека с ума, а потом дать ему погибнуть от жажды, блуждая в мире иллюзий и обмана, – я ставлю пустую бутылку на пол. Внутри зреет чувство, что эта комната на самом деле не так проста. Что у нее есть иное предназначение, кроме как быть склепом.
Но расспросить Энн и продолжить дискуссию я не успеваю. К нам подходит веселая компания. У одной из девушек в руке приличного размера косяк, чей сладкий дым приятно щекочет легкие. Я думаю, что наркотики запрещены для рабочих, но, с другой стороны, понимаю – после тяжелого дня людям необходимо немного расслабиться. Шумная компания утягивает Энн за собой.
Пока ее нет, разговор переходит на более банальные темы – обсуждение тряпок, парней и количества калорий. Хотя все, что я хочу, это знать подробности о зеркальной комнате. Как ее найти, есть ли хоть малейшие указания на этот счет?
Однако вернувшаяся обкуренная Энн едва стоит на ногах и только прыскает в сжатый кулачок. Ни о каких тайнах она говорить не в состоянии. Вместе с Ливией мы буквально втаскиваем отяжелевшее тело девушки в спальню.
– Я в душ, – утирая лоб, говорит Ливия.
Я бы тоже воспользовалась душем для рабочих. Хлипкая кабина с пластиковой ширмой и кусок дешевого мыла – это значительно лучше моих попыток мыться в помятом оловянном тазу куском тряпки. Но я пропустила утреннюю раздачу жетонов на воду. Пока полностью не восстановлен водопровод и воду привозят в огромных цистернах, а после греют с помощью двух электрических бойлеров, ее расход под строгим учетом. Каждому рабочему выдается по два жетона в день. Один жетон – пять минут под душем. О ванной с душистой пеной тут можно позабыть.
