Текст книги "Маргиналка (СИ)"
Автор книги: aysemal
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)
– Дура, – с трудом, но выговорила Роуз, имея в виду себя лишь одну.
Смит обернулся на девушку, но сделал вид, что ему показалось.
***
Решено было встретиться на нейтральной территории. Эрик отправил мисс Бэйкер сообщением адрес небольшой, но достаточно уютной кофейни. Когда они с Аланом туда прибыли, молодой человек уже ждал их на месте. Кроме него и, собственно, персонала никого в заведении не было.
Вновь повисла тишина. Грэйс смотрела то на одного мужчину, то на второго. Ей было крайне неуютно. Однако, переборов себя, она решила от этой тишины избавиться.
– Итак, – начала женщина. – Что мы имеем?
– Мою пропавшую дочь, – Алан был явно не в духе. – Какого-то незнакомого парня. И такой же город.
– Я с ней не спал, – буквально сразу на назревающий у Марша вопрос ответил Эрик. – Я даже не знал, сколько ей лет.
– То есть, ты приютил незнакомую девушку на безвозмездной основе?
– Ну… Что-то в этом районе, – молодой человек тяжело вздохнул. – Слушайте, мистер…
– Марш, – Алан кивнул.
– Мистер Марш. Я буду предельно откровенен: я не лучший человек. Но верю в Бога. Я хотел в своей жизни сделать доброе дело. Я его сделал – помог Розали. Но я, клянусь, понятия не имел, что она откуда-то сбежала, пока она сама об этом мне не рассказала. Я предложил ей вернуться домой, я бы её отвёз лично или под ручку довёл до автобуса. Она, уж простите, ломалась. И согласилась в конце концов.
– Но потом мы встретились, – Бэйкер смутилась, находя в очередной пропаже Роуз свою вину.
– Да, – Эрик кивнул. – Я отвёз после этого Грэйс в Рино, когда вернулся…
– Роуз снова исчезла? – Марш задумался.
– Да!
Алан откинулся на крепкую спинку стула. А ведь, если Эрик не врёт, то вины его действительно нет ни в чём. Мужчина посмотрел на Грэйс, а та, словно прячась от чужих взглядов, уткнулась в меню. Молодой человек и вовсе не находил чего сказать – его эта ситуация напрягала не меньше. Он отдавал себе отчёт в том, что Розали ему нравится, но говорить об этом никому не хотел. Вряд ли Алану понравится новость, что человек, приютивший его дочь, не против с ней ещё и переспать. Если та, конечно, будет согласна.
Допив кофе, втроём они покинули кофейню. Эрик оставил свой адрес на случай, если основные следопыты решат заночевать в Карсон-Сити. Они, к слову, гостеприимством воспользовались, но лишь после того, как Алан навестил один из участков.
Марш, уже вечером обнимая Грэйс перед сном, всё думал. В принципе, Эрик показался ему неплохим человеком. Не то, что Джим или кто-либо из прежней компании Розали. Тем более, раз он добровольно пошёл на контакт, то вряд ли в его действиях был злой умысел. Всегда, конечно, стоило быть бдительным, но сейчас было не то время, когда можно пренебрегать контактами. Эрик вызывал доверие, мог помочь. Этим надо было пользоваться.
***
Под вечер Розали постепенно начала приходить в себя. Она уже спокойно говорила, дорога до уборной давалась ей без такого труда, как попытка повернуться сразу по пробуждению. Но ей было действительно страшно. Полиция к ней, что странно, не была приставлена.
Выйдя в коридор, Роуз заметила медсестру. Девушка подошла к ней, после чего, состроив максимально жалобное лицо, попросила телефон. Та, закатив глаза, согласилась, протянула пациентке гаджет, но встала рядом.
Марш, набирая номер, осознавала, что знает лишь тот набор цифр, который принадлежит Эрику.
========== Глава 16. Вытащить любой ценой ==========
Больничные стены давили на Роуз. Ей было тяжело, особенно от периодического внимания полиции к её персоне. Чем лучше ей становилось, тем больше к ней вопросов возникало. Когда пришли составлять фоторобот, девушка поняла, что в этого момента начался куда больший виток проблем. Понимал и Алан, что чем дальше заходит расследование, тем сложнее будет выпутать из него дочь, ведь в деле она наверняка уже фигурировала.
Из участка, в который мистер Марш заезжал изначально, вскоре позвонили. Как бы не пытался Алан плавно перевести тему на урегулирование ситуации – не выходило. Даже частично оттуда отодвинуть Роуз. Местным было важнее найти ту мразь, что продаёт эти колёса молодёжи. С одной стороны, мужчина их понимал. Даже более – будь на их месте, он поступил бы точно так же. Но сейчас, когда на кону стояла незапятнанная разборками с правоохранительными органами жизнь его дочери, мыслить приходилось иначе. Получалось лишь частично снизить внимание к Розали, но это стоило Алану и некоторых средств, и нервов.
Грэйс всё это время моталась между Рино и Спрингфилдом. Она занималась то документами, которые остались от матери, то портретом, который не так давно заказал у неё Эрик. Второе занятие, конечно, женщине было больше по душе, но первое требовало и времени, и нервов, и вложений.
Розали из больницы практически не выпускали. Когда никто не видел, она плакала, осознавая, что во всём виновата только она сама. Если поначалу девушка пыталась обвинить в этом сначала отца, а после Джима, то сейчас картина происходящего складывалась перед ней максимально чётко.
Когда Алан приходил к дочери, она каждый раз обнимала его и извинялась. Сердце мужчины в эти моменты вздрагивало. Пусть ему самому было бесконечно тяжело, но он понимал, что чувствует Роуз. К концу подходил и отпуск. Да, пусть поиск и сдвинулся с мёртвой точки, они были вместе, но… Разве этого было достаточно? Приходилось и дальше страдать во имя светлого будущего, как бы абсурдно то не звучало.
В очередной раз подаваясь в участок, Алан снова слышал о том, что Розали нужна здесь и сейчас. Он видел, что дочь хотела домой. Хотел вернуться в Спрингфилд и он сам. От подобной беспомощности руки не поднимались.
Когда стартовал очередной день хождения по мукам в Карсон-Сити, к больнице подъехала Грэйс. Прежде всего она набрала Алана, лишь после поднялась к палате. Роуз больше не смотрела на женщину волком, как-то было прежде. Пусть таким достаточно кривым, но их отношения прогрессировали. В какой-то момент Розали попросила выйти отца из палаты. Тот, конечно, удивился. Не меньше удивилась и Грэйс.
– На пару слов, – девушка едва заметно улыбнулась.
– Я вся во внимании, – улыбнулась ей в ответ и Бэйкер, двигая стул к кровати.
– Я просто… – Роуз смутилась. – Я…
– Что такое? – Грэйс занервничала, думая, что девушке может быть плохо.
– Я дура, – юная мисс Марш заплакала. – Прости меня, пожалуйста. Я полная дура.
– Господи, Розали, – Бэйкер встала на ноги, после чего присела уже на край кровати девушки и обняла её так, как в трудные моменты её саму некогда обнимала мама.
– Грэйс, прости меня, – Роуз продолжала плакать и лишь крепче прижалась к женщине. – Я ничего не понимала. Я так тупо портила тебе и папе жизнь, а вы просто хотели быть счастливыми. Я сама не могла такой быть и вам не давала…
– Всё хорошо, – Бэйкер поцеловала девушку в макушку.
– Ничего не хорошо!
– Розали, милая, это возраст, – Грэйс улыбнулась.
Роуз не хотела отпускать женщину. Ей почему-то вдруг стало так тепло… Будто была это вовсе не какая-то едва знакомая Грэйс Бэйкер, а сама Эннис Марш, такая же родная и с тем же запахом и голосом. Быть может, дело в какой-то особой магии? Нет. Маленькой беглянке попросту не хватало матери, а впустить в свою жизнь и жизнь отца новую женщину до этого момента она не могла позволить. Чёрт возьми, какой же глупой были все её попытки разрушать папины отношения… И, что странно, они лишили женской ласки не столько Алана, сколько саму Роуз.
***
Эрик тем временем сидел дома в полном одиночестве. В холодильнике стояла бутылка вина, но притрагиваться к ней не было никакого желания. Ровно так же не хотелось готовить ужин, да и вообще есть. Без Розали это всё почему-то не имело смысла.
Он так и не заправил диван с момента её ухода, а спать в свою комнату почему-то не тянуло. На крючке в ванной висело полотенце Роуз, в стаканчике стояла её зубная щётка. Эрику время от времени казалось, что вот-вот она должна постучать в дверь и войти в квартиру. Но нет, этого не происходило. Не давал о себе знать Алан, не звонила Грэйс. В обиде была даже мама.
Писать что-либо Розали молодой человек почему-то боялся. Он не хотел навязываться даже несмотря на то, что ему самому в жизни становилось пусто. Делать что-либо деструктивное в свой адрес он не собирался, но и терпеть это не хотелось. Однако наравне с этим появлялась мысль: а что, если оно пройдёт само? И Эрик продолжал лежать на тех простынях, на которых совсем недавно спала Роуз. Та Роуз, в которую он почему-то влюблялся.
Бутылка вина так и оставалась нетронутой изо дня в день. Эрик уходил на работу утром, ел фаст-фуд в обед и приходил домой только спать. До того, как засыпал – надеялся на чудо. Но его не происходило: Роуз за дверью волшебным образом не появлялась…
========== Глава 17. Отношение к чужому труду ==========
Удивительно, но чем дальше заходило дело, тем проще становилось вытаскивать из него Розали – определённые связи Алана прекрасно выполняли свою работу. Однако в Карсон-Сити всё-таки пришлось задержаться. Но, стоит сказать, снимать квартиру с посуточной оплатой было всё же куда лучше, чем безвылазно находиться в больнице. Роуз, наконец, могла нормально поесть и не имела особых ограничений в своих передвижениях. Что, правда, стало бесполезным – теперь на улицу высовываться не хотела она сама.
Удивительно быстро девушка менялась, причём совершенно добровольно. Если ещё вчера она не выносила того факта, что у её отца есть другая женщина, то сейчас она даже спрашивала, как скоро к ним в гости приедет Грэйс. Каждый раз, как возвращался из участка Алан, дочь накрывала ему на стол. Мужчина был, наконец, счастлив: всё устаканивалось. Конечно, поведение Розали создало ему ряд проблем, но каждая из них была решаема. Некоторые трудности исчезали сами собой, за некоторые стоило заплатить. Одно было ясно точно: на жизнь в Спрингфилде это никак не повлияет.
Грэйс, тем временем, творила. Она ухватила вдохновение за хвост и писала портрет, заказанный Эриком. В Спрингфилде было тихо, и это только способствовало работе. Каждый штрих был Бэйкер в радость. Особо её подталкивал к продуктивности тот момент, что пишет она не для безликого заказчика, а для человека, который, в первую очередь, сделал доброе дело.
Когда Алан в очередной раз вернулся из участка в Карсон-Сити, дело уже было готово отправиться на дальнюю полку. Во всяком случае, для Розали. Ей повезло – всё же удалось выкрутить всё таким образом, чтобы она прошла там как свидетель. Максимум, что ждало девушку – суд, и то, только ради дачи очередных показаний против шайки моральных уродов, которые Роуз те колёса толкнули. Как выяснилось немного позже, они же её и обчистили, но что-либо ещё сделать не успели – прохожие вызвали девушке скорую.
Мисс Марш накрывала на стол, вспоминая при этом, как же вкусно готовил Эрик. Она пыталась приблизиться к его стряпне, но опыта для этого было мало. Девушка прекрасно понимала, что Алан на любой её кулинарный шедевр ответит словом «вкусно», но ей этого было мало. Она хотела, чтобы это самое «вкусно» прослеживалось во взгляде. Накрывая на стол в очередной раз, Роуз улыбалась. Улыбался и полицейский – видеть дочь в добром здравии и настроении было для него, пожалуй, лучшей наградой за все те годы, что он старался вырастить из неё человека.
Где-то в глубине души, конечно, Алан боялся, что маленькая беглянка ещё покажет зубки, но что-то ему подсказывало, что на грабли прыгать ей не захочется.
Всю небольшую квартиру залил аппетитный аромат жаренного мяса и кабачков. Роуз открыла форточку, но с улицы тянуло сладкой выпечкой – буквально под окнами располагалась небольшая частная пекарня. Алан, к слову, повадился в неё заходить, отчего каждый день на столе в салатнике были не овощи, а круассаны с шоколадной начинкой и сдобные сладкие булочки с изюмом. Если вторые уплетал сам мужчина, то за первые душу готова была продать не только Розали, но и периодически появляющаяся в квартире Грэйс.
Когда Алан присел за стол, девушка задумалась. Она долго водила вилкой по тарелке, периодически отрезая маленькие кусочки от стейка или всячески издеваясь над кружочком кабачка.
– Пап, я хотела поговорить, – вдруг начала Роуз.
– О чём? – Марш-старший отвлёкся от трапезы.
– О маме, – девушка положила столовые приборы на тарелку. – Какой она была?
– Красивой, – Алан мечтательно улыбнулся. – Доброй, умной. И упёртой, как ты, если даже не хуже.
– Ты скучаешь по ней?
– Я не знаю, Роуз, – мужчина тяжело вздохнул. – Прошло уже много лет. Я часто возвращался к тому моменту… И каждый раз чувствую себя виноватым, – он сделал паузу. – Я пытался забыть Эннис, но не могу. Твоя мама всегда будет занимать в моей памяти одно из самых светлых мест.
– Пап, прости меня, пожалуйста, – глаза Розали были на мокром месте. – Я всегда понимала, что не мог ты ничего сделать. Я не знаю, почему я всегда тебя винила в смерти мамы, а не того урода. Я у тебя какая-то дурная, а ты так постоянно за меня трясёшься…
– Роуз, солнышко моё, – Алан поднялся на ноги, подошёл к дочери и обнял её со спины. – Как бы ты не вела себя, я всё равно буду любить, ведь ты – единственный человек, которому я могу доверить свою жизнь. Ты – часть меня. Твои проблемы – это и мои проблемы тоже.
– Но почему? – девушка обернулась к отцу. – Ты ведь постоянно говоришь, что я взрослая, что мне пора научиться самой разбираться с трудностями и просто в них не встревать.
– Что бы я не говорил, я всё равно буду за тебя переживать больше, чем за себя, – Марш улыбнулся.
***
Когда Эрику пришло почтовое извещение, он долго не мог понять, кому от него и что надо. На почту всё же сходить пришлось. Увидев лишь форму посылки, он прекрасно понял, что там.
Тот самый портрет. Дотащив его до своей квартиры, молодой человек снял всю почтовую шелуху. Мать на нём была невероятно красивой. Грэйс действительно была мастером своего дела. Чёрт возьми, она даже вставила всё это в багет! Но Эрик не знал всей цены вопроса, он внёс ведь лишь залог, который покрывал никак не работу, а лишь исходные материалы.
Потянувшись за телефоном, он задел портрет. С обратной стороны выпала записка.
«Дорогой Эрик! – было написано там. – Я бесконечно благодарна Вам, ведь Вы помогли моему любимому человеку стать счастливым. Сделаю же счастливым Вас и я, ведь моя работа – подарок за Вашу доброту. С уважением, Грэйс Бэйкер».
Сжимая клочок бумаги, молодой человек присел на край дивана, который, к слову, он всё же решился заправить. Он посмотрел на календарь… И был не рад. Грэйс успела день в день, ведь именно сегодня праздновала свой юбилей его мать. Как-то красиво оборачивать портрет молодой человек не видел смысла. Он аккуратно затянул его остатками обоев, лежавших в кладовке ещё с момента ремонта, после чего погрузил работу между сидениями автомобиля.
Путь был близкий, и уже через пятнадцать минут Эрик стоял под дверью квартиры матери, предварительно сняв с портрета обои и выкинув их в мусоропровод. Он постучал, а через буквально минуту переступил порог. Женщина была сына видеть не сказать, что прям рада. Она стояла так, словно не хотела пускать его вглубь квартиры и явно давала понять, что обида, которую она испытала при последней встрече, никуда не исчезла. Эрик же старался быть максимально нейтральным, но этих стараний было мало. Он поставил портрет перед собой, после чего произнёс:
– С днём рождения, мама.
Женщина оценивающе изучила колоссальную работу, после чего, словно сквозь зубы, прошипела:
– Это хоть не та профурсетка вырисовывала?
– Прости? – Эрик опешил.
– Которая выставила меня из твоей квартиры.
– Что? – молодой человек едва не засмеялся нервно. – Мама, ты меня, конечно, прости, но ты явно что-то путаешь.
– Я путаю?
– Я не закончил, – лицо Эрика резко приобрело черты, которые женщина всю жизнь называла «отцовскими» – молодой человек стал серьёзным и более аристократичным. Казалось, что в таком виде его невозможно задеть. – Знаешь, мама, я Роуз люблю. И если ты против нашего союза в какой-либо форме – можешь вычеркнуть меня из своей жизни.
– Что?..
– Это, прежде всего, моя жизнь. И только я хочу решать, как мне её прожить. Я не собираюсь существовать в угоду кому-либо, даже тебе.
Под гневный, но молчаливый взгляд Эрик покинул квартиру. Он не хлопал дверью, как то было здесь заведено, а тихо её закрыл, оставшись буквально на минуту за нею, пытаясь всё переварить. Раздался женский крик, какой-то шум. А следом мужской голос. Молодой человек прекрасно по нему понял, что в этот день в квартиру матери его пустили чудом. Он смог лишь нервно улыбнуться, после чего пошёл к машине, понимая, что лучше так, чем всю жизнь страдать про причине собственной бесхребетности. Эрику уже неоднократно приходилось ставить мать на место с её запросами, но этот раз для него был однозначно последним.
А женщина, в свою очередь, схватилась за ножницы. Она кинулась на несчастный портрет так, будто он был последним этапом, отделяющим её от внеземного счастья. Она резала его и разрывала полотно руками, пока от былого шедевра не остался багет, ломать который уже не было смысла…
========== Глава 18. Ячейки общества ==========
В Спрингфилде было всё по-старому. Роуз казалось, что с момента её отъезда до времени возвращения не изменилось абсолютно ничего. И, по большому счёту, она была права. Продавщица в самом ближнем к дому магазине, как и всегда, улыбалась, озвучивая сумму итогового чека. Школа стояла на месте. Алан, немного отдохнув, вновь вернулся в работу, уходя туда рано утром и возвращаясь не раньше пяти часов вечера.
Самостоятельно Розали приняла довольно важное решение: уже к началу следующей недели она вернулась в школу. Никто не был в курсе подробностей её приключений, знали лишь одно – пропала. Конечно же, её возвращение вызвало массу вопросов от сверстников и стало причиной множества теорий, но всей правды она никому не собиралась рассказывать.
– Да, убегала, – рассказывала она. – Да, была в Рино и Карсон-Сити. Надоело, вернулась домой.
Как правило, многие сразу отставали, понимая, что большего из неё не выбить. Роуз старалась держать нос высоко и не опускать планку до степени проявления своих настоящих чувств – слабости и грусти. Она старалась выглядеть отдохнувшей, и это прекрасно получалось. Молчал о приключениях дочери и Алан, ведь как никто другой знал, как быстро по Спрингфилду разлетаются сплетни. У Грэйс, к слову, никто ничего не спешил спрашивать, ведь она всегда старалась от местных слухов держаться как можно дальше.
Розали понимала, что за то непродолжительное время, на которое исчезла из родного захолустья, прилично повзрослела. Она успешно пыталась укротить свою упрямость, отчего отношения с отцом становились только лучше. Их тёплые семейные ужины периодически посещала Грэйс, которую девушка была рада видеть. Если в самом начале имела места крошечная обида на то, что Бэйкер рассказала всё папе, то сейчас юная мисс Марс сменила гадкое сосущее чувство на большую искреннюю благодарность.
Обнимая Грэйс, девушка каждый раз приходила к мысли, что этого тепла ей не хватало. Какое-то время они даже начали проводить вдвоём – Розали заинтересовалась живописью, а Бэйкер это было только в радость.
Со старой компанией, конечно же, отношения пришлось порвать. Первое время Роуз шарахалась от Джима как от огня, но позже поняла: он того не стоит. Если сначала парень чувствовал себя царём, то вскоре ролями пришлось поменяться. Он пытался распространять какие-то противные слухи, вбрасывал в массы сплетни, но девушка в ответ лишь усмехалась и пожимала плечами. К слову, подобная реакция была советом Бэйкер. Очень выигрышным советом.
В какой-то момент Розали поняла, что хочет поговорить с мамой. Купив самую красивую белую розу, что была в единственном цветочном магазине Спрингфилда, девушка сама добралась до кладбища. Она быстро нашла нужную могилу. Как и всегда, здесь всё было ухоженным. За крохотным надгробием следил не только персонал сего мрачного места, но и Алан.
Роуз присела на сухую землю, положила перед надгробием цветок. Кругом было тихо.
– Здравствуй, мама, – прошептала девушка, незначительно колебая прочно устоявшееся здесь безмолвие. – Я скучаю.
Здесь было тяжело. Любому, кто сюда заходил. Кладбище Спрингфилда пусть и было небольшим, но многих отсюда знал каждый. В любой семье здесь была зарыта частичка родной души. И не было ни дня, чтобы кто-то не ронял у надгробия слёз. В сей раз настала очередь Розали. Склонив голову, она плакала и нервно улыбалась, рассказывая сухой земле и куску гранита, во что сама себя же завлекла.
В конце концов, вставая на ноги, девушка извинилась. За то, что была дурой и не давала спокойной жизни как самой себе, так и окружающим. Она была уверена, что будь мама живой, то всё простила бы и дала совет, как быть дальше.
***
Эрик в последнее время спал мало, а от недоедания постепенно терял в весе. Ему было нехорошо одному, стены давили. Каждый день он вспоминал Розали, понимая, что именно её ему сейчас не хватает. От этих мыслей каждый раз хотелось отказаться, ведь она не была совершеннолетней, ещё даже не окончила, чёрт возьми, школу! Но к ней влекло. Эрик прекрасно понимал, что характер девушки далеко не сахарный, но это его и зацепило.
Не выдержав в конце концов самого себя, он сдался. Взялся за… Нет, ни за бутылку. За телефон. Набрал Грэйс Бэйкер, поблагодарил за портрет, чего не осмеливался сделать раньше. Узнал адрес. А на следующий день, вбив его в навигатор, выехал. Не дожидаясь рассвета, молодой человек уже сидел за рулём. «Будь что будет, » – решил тогда он. Что бы Розали не ответила, он примет это. И будет чист перед собой, ведь сделает всё, что в его силах.
Изначально Эрик думал, что девушка утрировала, когда называла Спрингфилд захолустьем. Но, оказавшись непосредственно там, он осознал, насколько та была права. Одна только его машина вызывала у редких прохожих интерес, ведь иномарка явно была им не знакома.
Он ехал медленно, приглядываясь ко всему. Да, пусть Карсон-Сити был небольшим городом, но… Спрингфилд был перебором. Здесь не было ям на дорогах лишь потому, что по ним никто не ездил. Для полноты картины не хватало только гужевой повозки со стогом сена и пьяного кучера. Солнце, находящееся в зените, пекло, казалось, даже сквозь крышу автомобиля. Эрику пришлось закрыть все окна и включить кондиционер.
Найдя, в конечном итоге, нужный дом, молодой человек припарковался. Его долго терзали сомнения, но он всё же вышел из машины, поставил ту на сигнализацию. Медленно, всё в сотый раз обдумывая, подошёл к дому. Постучал. И впал в ожидание, которое, по ощущениям, длилось целую вечность, за которую сотню раз можно было передумать и сбежать обратно в машину, чтобы уехать отсюда как можно скорее и как можно дальше. Но дверь успела открыться раньше, чем план побега вырисовался в полноценную картину.
Розали, стоящая на пороге, была явно удивлена гостю. Она едва не открыла рот. Глупая улыбка появилась на её лице сама собой.
– Привет, – Эрик поздоровался первым.
– Привет, – девушка немного смутилась.
– Я… Не хочу тянуть, – дальний гость, нервничая, почесал затылок. Он понимал, что растягивать всё – себя же мучить. – Я просто без тебя не могу.
– Прости? – мисс Марш оторопела.
– Как есть, Роуз. Говорю как есть, – Эрик растерянно улыбнулся. – Меня мучает бессонница, я стал мало есть. А всё тупо потому, что влюбился в тебя.
– Это слишком неожиданно, – девушка полностью вышла на крыльцо, закрывая за собою дверь.
– Ты можешь меня хоть сейчас послать, но, прошу, сделай это сразу. Не нравлюсь – не вешай лапшу на уши. Смирюсь. Но если есть хоть шанс, что ты можешь ответить мне взаимностью – дай понять.
– Слушай, – Роуз подошла к гостю ближе. – Я не хочу тебя отшивать. Но и чувств у меня к тебе пока практически нет. Нравишься… И всё.
Эрик улыбнулся, но как-то грустно. Он был готов тотчас же вернуться в Карсон-Сити, ведь почему-то слова девушки воспринимались как отказ. Однако та затащила его за руку в дом, после чего усадила на кухне, а сама куда-то исчезла.
Роуз быстро поднялась по лестнице на второй этаж, где постучалась в отцовскую спальню. Грэйс перебирала весь гардероб Алана, но оба они быстро отвлеклись на девушку.
– Розали, солнце, – мужчина ласково улыбнулся. – Ты вовремя.
– На пару слов, – подключилась и Бэйкер. – Хотим спросить.
– Ну… Ладно, – Роуз несколько насторожилась, не успев сказать о визитёре.
Алан и Грэйс, улыбаясь, переглянулись, после чего за них двоих заговорил мужчина:
– Мы хотим пожениться. Ты не имеешь ничего против этого?
В момент Роуз расплылась в улыбке. Её ответ для всех был очевиден уже на этом моменте, а сама она задумалась, насколько сильно изменилась бы её реакция, не попади она во все пережитые за короткий срок передряги…
========== Эпилог ==========
Грэйс Бэйкер сама судьба велела стать миссис Марш. Пусть их свадьба с Аланом и не была пышной, но оказалась счастливой. Единственное, что в тот день заставляло женщину грустить – отсутствие на светлом празднике её матери. Память о Джулии была для Грэйс чем-то светлым и бесформенным, а слово «мама» имело в жизни женщины огромную роль, силу и вызывало уважение.
Не прошло с момента скромного торжества и месяца, как новоиспечённая миссис Марш поняла, что вскоре все прелести материнства придётся испытать ей самой – сначала тест показал две полоски, а после это подтвердил и соответствующий врач. Алан был новости рад, разделяла его чувства и Розали. Время пронеслось совершенно незаметно, и Грэйс подарила девушке младшего брата. Пусть его отец и пропадал большую часть дня на работе в участке, но, возвращаясь домой, каждую минуту готов был посвятить новорождённому чаду.
Отшить Эрика Роуз не могла. Она продолжала поддерживать с ним тёплое общение, постепенно осознавая, что ревнует его едва ли ни к каждой проходящей мимо него юбке, особенно когда они были друг от друга далеко. Про свою симпатию девушка помалкивала ровно до того момента, как поступила учиться в Карсон-Сити, где поначалу снимала квартиру с такими же новоиспечёнными, как и она сама, студентами. Милые прогулки под ручку с Эриком сменились поцелуями, а после – сексом. Последующее совместное сожительство стало лишь вопросом времени.
Они съехались до того, как Розали перевели на второй курс обучения. Эрик делал успехи на работе, а его любимая девушка – в учёбе. Когда она перешла на третий курс, было принято совместное решение об узаконивании отношений. Свадьба была, как и у Алана с Грэйс, достаточно скромной. Матери Эрика на ней не наблюдалась. На контакт она, после того, как порвала портрет, так и не вышла. Молодой человек пытался однажды позвонить ей, но столкнулся с тем, что номер его оказался в чёрном списке женщины. Впрочем, он не жалел об этом, ведь уважал её выбор и с достоинством его принял.
Розали время от времени приезжала в Спрингфилд. Конечно, целью было навестить родных, но неволей приходилось наблюдать, как это захолустье постепенно вянет. Распалась та компания, с которой девушка некогда подалась в бега. Кто-то, вовремя осознав своё положение, сам уехал, кого-то к этому подтолкнули родители. Некоторые после путешествия в Рино решили там и осесть. Часть вчерашних, казалось бы, школьников успешно спивалась. Джим, судьбою которого Розали поинтересовалась совершенно случайно, погиб от передозировки какой-то дурью, купленной у случайного наркоторговца, которого никто после даже не видел. Девушке его даже стало жалко. Да, пусть он и был не самым лучшим человеком, но такой смерти не заслуживал.
Спрингфилд не менялся с годами.
Когда подошла круглая дата смерти Эннис, Алан и Роуз шли к небольшому надгробию по постепенно разрастающемуся кладбищу. Этот день был для них грустным всегда и делил жизнь, в какой-то степени, на «до» и «после».
Они стояли у гранитной плиты, смотря то на неё, то друг на друга. На Спрингфилд надвигались грозовые тучи. Грэйс с ребёнком была дома, Эрик ждал супругу и тестя в машине у закрытых ворот при въезде на кладбище. В какой-то момент Розали, посмотрев на отца, произнесла:
– Прости меня, – она грустно улыбнулась. – Я не ценила, что имела.
– Я не мог на тебя обижаться, – улыбнулся в ответ дочери Алан.
Марш подошёл к девушке ближе и ласково обнял её, словно пытаясь передать ей всю свою любовь. Он знал, что она счастлива, а это для мужчины было высшей наградой за все те труды, за все силы, что были направлены на то, чтобы из Розали вырос человек.
