Текст книги "Плохие парни оставляют раны (СИ)"
Автор книги: Айнави
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Ник первым прерывает поцелуй, и мне с большим трудом удаётся сдержать в себе разочарованный стон. Господи, что со мной творится?
Никита немного отстраняется, но чуть склоняет голову вниз. Шепчет мне на ухо:
– Готов понести заслуженное наказание, – я не сразу понимаю, к чему он это говорит. Ник же берёт мою ладонь и, подняв её вверх, подносит в своей щеке. – Можешь ударить меня, – улыбаясь произносит он, – я знал, на что шёл.
– Да ну тебя, – я вырываю свою руку. – Знал он... – ворчу я, прекрасно понимая, что он шутит.
– Дашь номер телефона?
– Зачем? – состроив невинную «моську» спрашиваю я, пытаясь не расплыться в счастливой улыбке.
– Буду писать тебе всякие пошлости на ночь, – шепчет мне в ответ на ухо.
– Дурак, – шутливо пихаю его кулаком под рёбра, отворачиваюсь, делая вид, что высматриваю автобус, только бы он не заметил, что я очередной раз зарделась от смущения.
Ник смеётся довольно, достаёт мобильник, и я диктую ему номер своего телефона. Потом он снова целует меня, и мне кажется, что меня уносит куда – то, качая мягко, словно на морских волнах, и я чуть не пропускаю автобус, запрыгивая в него в последний момент. И абсолютно глупая улыбка не сходит с лица, как будто закреплённая на губах суперпрочным китайским «Суперклеем».
Наверное, в тот вечер я и влюбилась. Только я до сих пор не понимаю в кого: в настоящего Ника или того, кем он всего лишь хотел казаться, стараясь понравиться мне.
Ник и вправду всё воскресенье пишет мне сообщения, многие из которых оказываются на грани приличия. И так он только ещё больше подогревает моё и так донельзя взвинченное состояние. Мне нужно готовиться к семинарам, но вместо этого, я только и делаю, что мысленно возвращаюсь к нашему свиданию, мечтая о том, чтобы поскорее встретиться с ним вновь.
Маринка сразу как только видит меня, понимает, что со мной что – то не так. И почти сразу понимает, кто является причиной моего не в меру радостно – мечтательного настроения. Потому что рядом появляется Ник. Не смущаясь присутствия сестры, он по – хозяйски обнимает меня за плечи, целует быстро в щёку и прошептав на ухо, «увидимся на большой перемене», скрывается в одной из аудиторий.
Перевожу взгляд на Марину и моё настроение сразу портится, потому что она выглядит откровенно расстроенной.
– Мариш, я... – не знаю, что сказать ей. Я не понимаю её реакции. Ник же её брат, но не парень. И что плохого в том, что мы понравились друг другу? Может она думает, что всё происходит слишком быстро? Собственно, я и сама так думаю, и это не на шутку волнует меня.
– Полин, я не преувеличивала, когда говорила, что не стоит тебе связываться с Ником. Он, – подруга запинается, подбирая слова, – он классный, но только как брат или друг, но не как парень, – Марина отрицательно качает головой, стараясь, чтобы её слова прозвучали как можно серьёзнее. – Я была бы рада, если бы ты сошлась с Димой, но Никита, он... он просто поиграет с тобой и бросит. Как и десятка два девушек до тебя. Знаешь, какой у него принцип в отношениях? – Марина чуть повышает голос, когда я отступаю на шаг назад, недоверчиво глядя на неё. – Натрахались и разбежались. Полин, – она подходит ближе, – он не для тебя. Остановись, пока не поздно. Я не хочу, чтобы потом тебе было больно.
– Ты врёшь, – я не хочу верить в слова подруги. Не хочу. Я даже зажмуриваюсь на несколько секунд, надеясь, что когда открою глаза, увижу улыбающуюся Марину, которая скажет, что всё это неудачная шутка.
– Спроси у него сама, – нет, она не улыбается, оставаясь серьёзной. – Чего у него не отнять, так это честности, – горько усмехнувшись, говорит она. – Не знаю уж, чем он руководствуется, но девкам своим не врёт, никогда не обещая неземной любви. Спроси, – ещё раз с нажимом произносит Марина, – я не хочу потерять тебя, Поля, когда разочаровавшись в нём, ты не захочешь больше общаться со мной, обвиняя в том, что я тебя не предупредила.
И я спрашиваю. На той самой большой перемене, когда Ник сам находит меня в одном из университетских коридоров. И подруга оказывается права. Никита и вправду не даёт пустых обещаний.
– Проведём некоторое время с обоюдным удовольствием, – предлагает он, ничуть не смущаясь.
– Нет, – сказать что – то ещё, не разревевшись, я не могу. Да и стоит ли? Потому просто решаю уйти.
– Ты первая, кто отказывается, – бросает мне вслед. – Пожалеешь ведь.
Развернувшись, я молча показываю ему «фак».
Поначалу при случайных встречах с Никитой каждый раз перехватывает дыхание, в груди нет – нет, а уколет болезненно. Но постепенно становится легче. И каждый раз, когда я вижу его с новой девушкой, радуюсь тому, что смогла задавить своё чувство к нему в зародыше. Я знаю, как бы отец не злился на маму, как бы не обзывал её в разговорах с Верой, он крепко её любил, а может до сих пор любит. И, видя, сколько боли принесло ему это чувство, я не хочу повторять его путь. Убеждаю себя, что Ник – всего лишь приятное приключение, о котором спустя пару лет я буду вспоминать с равнодушной улыбкой. В какой – то момент мне почти удаётся в это поверить. Я даже начинаю общаться с ним как ни в чём не бывало, изредка встречаясь в университете или в квартире Марины.
*****
Слышу чьи – то торопливые шаги, поднимаю голову и почти сразу вижу Ника, который замирает на верхней ступеньке, увидев меня. Он шокировано разглядывает меня, потом цедит сквозь зубы:
– Пиздец.
Ник подходит ко мне, опускается рядом со мной на корточки, осторожно дотрагивается до подбородка, чуть приподняв его, разглядывает разбитую губу. Встаёт сам, помогая подняться и мне. Ноги затекли, и пошатнувшись, я вцепляюсь в его плечи, а Ник в ответ, обнимает меня. Я снова ловлю на себе его взгляд, в котором смешались злость и сочувствие. И меня словно прорывает: весь пережитый ужас вырывается из груди первым тихим всхлипом. Уткнувшись носом в плечо Ника, я, больше не в силах себя контролировать, начинаю плакать. Он шепчет на ухо успокаивающие слова, сквозь собственные слёзы не могу разобрать их смысл, но мне становится легче просто от того, что Никита рядом.
– Опять я при тебе реву, – с горечью в голосе произношу я, уняв слёзы. – Прости, что втянула тебя во всё это.
– Ничего, – Ник чуть крепче обнимает меня, поглаживая по голове как маленькую девочку. – Это же из – за меня твой отец так разозлился?
– Нет, ты ни при чём, – быстро отвечаю я. Не хватало ещё, чтобы Никита винил себя.
– Не ври, Полина. Я же видел, как он на меня смотрел. И как потом тащил тебя в подъезд, – Ник выпускает меня из своих объятий. Снимает с себя куртку, протягивая мне. И пока я одеваюсь, тихо поблагодарив его, произносит: – Потому и позвонил, хотя такого пиздеца не ожидал. Домой ты возвращаться же не собираешься? – спрашивает он, когда мы выходим из подъезда.
– Нет, – решительно отвечаю, судорожно осматриваясь по сторонам. Джипа отца нет. Хорошо, значит можно не бояться, что он может увидеть меня, садящуюся в машину к Никите.
– И что планируешь делать? – Ник заводит двигатель, включает печку на максимум. Меня всё ещё потряхивает от холода, забравшегося глубоко под кожу. Не заболеть бы.
– Не знаю, – отвечаю я, плотнее кутаясь в его куртку. – У меня есть тётя, но пока я не могу с ней связаться, да и живёт она в Питере. Наверное, уеду к ней. Больше мне некуда податься.
– Ясно. Хочешь, поживи пока у меня, – предлагает Ник, бросая на меня быстрый взгляд.
– Спасибо, но не стоит, – качаю головой я. – Если отец узнает, то может сделать что – нибудь неадекватное по отношению к тебе, – определённо, я не буду втягивать Никиту в свои проблемы ещё больше. – Просто, если хочешь помочь, – осекаюсь, мои слова звучат глупо, ведь он и так уже помогает мне, – если можешь, займи мне денег. Я сниму пока...
Трель мобильного прерывает меня. Беру трубку, увидев, что звонит Марина.
– Поля! У нас был твой отец, – сразу начинает тараторить она. – Ты что из дома ушла?
– Мариш, перезвони Нику, у меня батарея садится.
Подруга перезванивает. Но Ник не даёт мне трубку, несмотря на все мои красноречивые жесты. Закончив разговор, под мой возмущённо – недоумевающий взгляд произносит:
– Твоего отца я не боюсь. Я тебя сейчас отвезу к Маринке. Он у неё уже был, вряд ли заявится ещё раз. Но даже если придёт, вызовем ментов, да и дело с концом. Ты совершеннолетняя, и можешь находиться там, где считаешь нужным.
– Никит, это плохая идея. Маринке и так влетело от матери, Дима тоже будет против...
– Дима не против, – обрывает меня Ник. – Тётя приезжала ненадолго, проведать их перед командировкой. Хотя, – вдруг улыбается он, – не хочешь к Маринке, поехали ко мне, я только за.
– Лучше к ней, – быстро проговариваю я. Хватит мне проблем. Я явно не в том эмоциональном состоянии, чтобы оставаться с Ником наедине.
– Что и требовалось доказать, – как – то нерадостно усмехнувшись, произносит он.
Оставшуюся часть пути проводим в молчании. Я сама не замечаю, как, постепенно согреваясь, погружаюсь в сон.
Глава 5
Я не думал, что это зайдет так далеко,
Я не думал, что мы станем настолько близки,
Что у нас будет столько общего,
Я совсем не собирался влюбляться в тебя – но влюбился,
Может, ты и не собиралась влюбляться в меня,
Но я знаю, ты меня любишь.
Plain White T – A Lonely September
– Полин, просыпайся.
Голос Ника и лёгкие поглаживающие прикосновения к щеке возвращают к реальности. Он сидит на водительском кресле, повернувшись ко мне, улыбается, увидев, что я открыла глаза.
– Приехали, пойдём, – говорит он, одновременно нагибаясь к заднему сидению и забирая с него чёрную спортивную сумку.
Приглядевшись, понимаю, что меня что – то смущает во внешнем виде Ника. Но спросонья не сразу получается собраться с мыслями. И только оказавшись на улице, накидывая на голову капюшон, я наконец догадываюсь: на Никите надета куртка, хотя в машину он садился, будучи в футболке, отдав мне в подъезде свою верхнюю одежду.
– Ты всегда возишь с собой запасную куртку? – спрашиваю я.
– Нет. Пока ты спала, я успел заехать к себе. Взял вещи, – поясняет Ник, придерживая подъездную дверь. – Пока поживу здесь.
– Зачем? – внутренне напрягаюсь я. Почти год мне удавалось успешно игнорировать Ника. Но вчерашняя ночь всё изменила, теперь я точно знаю, мои чувства к нему не угасли. И чем больше времени я буду проводить рядом с ним, да ещё и проявляющего ко мне такое искреннее участие, тем тяжелее будет потом вернуться к прежнему формату нашего общения.
– На всякий случай, – пожимает плечами Ник. – Мало ли, что ещё взбредёт в голову твоему отцу.
Упоминание отца отрезвляет меня. Наверное, Никита прав, чем больше народу будет в квартире, тем лучше. И снова меня накрывает чувство вины за то, что втягиваю и его и Марину с Димой в свои семейные проблемы. Скорее бы уже Вера перезвонила.
– Поль, – наверное, все мои переживания отражаются на лице, потому что Ник обнимает меня за плечи, – всё будет хорошо, – а потом улыбается той самой улыбкой, от которой в груди сразу теплеет, – точно тебе говорю.
– Конечно, – мне очень хочется верить ему. Очень.
Маринка налетает на меня, не дожидаясь, пока я разденусь. Вопросы, разбавленные изрядной долей причитаний, так и сыпятся из неё: я даже теряюсь под таким напором. Дима тоже появляется в прихожей. Разглядывает нас с Ником с некоторым недоумением, но в отличие от сестры не произносит ни слова.
– Так, женщина, а ну молчать! – шутливо рявкает Никита, перехватывая Марину и закрывая ей рот ладонью. Она пытается брыкаться, возмущённо мыча что – то нечленораздельное, но он легонько встряхивает её, снова начиная говорить, но уже гораздо более серьёзным тоном: – Все вопросы потом. Поля замёрзла. Так что, она – в душ, а ты – на кухню. Организуй горячий обед, – Ник отпускает Марину, которая ещё пару секунд стоит с раскрытым ртом, – последнее, как минимум, на две персоны, – с ухмылкой заканчивает он, – я тоже есть хочу.
– Дождёшься, что я тебя когда – нибудь отравлю, – шипит Марина. Обернувшись ко мне, говорит уже привычным тоном: – Поль, ты знаешь, где твои вещи, или помочь?
– Я сама, – кивнув подруге, иду в её комнату.
Я часто ночую у Маринки, а она у меня. Настолько, что в какой – то момент мы просто выделили в своих шкафах полки под вещи друг друга, чтобы постоянно не таскать их туда – сюда. Ник по этому поводу постоянно нас подкалывает, называя «семейкой нетрадиционной ориентации».
Провожу ревизию на своей полке. Итак, у меня есть: пара трусов, пара белых маек, футболка, домашние шорты, тёплые колготки, джинсы, в которых я пришла к подруге перед вечеринкой, и та одежда, что на мне. Также зубная щётка, пенка для умывания, любимый крем для лица и запасная зарядка для мобильника. Ещё с осени где – то завалялись потрёпанные кроссовки, если Марина их не выкинула. Что ж, это лучше, чем ничего. И у подруги наверняка найдётся какая – нибудь старая куртка.
*****
Под горячими струями я не только окончательно согреваюсь, но и успокаиваюсь. Не зря говорят, что вода смывает всё плохое, я действительно ощущаю себя намного лучше.
Вера звонит почти сразу, как я выхожу из душа. Беру трубку, но не успеваю ничего сказать, как слышу её взволнованный голос:
– Поля! Где ты? Боже, с тобой всё хорошо? Алексей сказал, что ты не хочешь с ним разговаривать, и он не знает, куда ты ушла. Поля...
– Стоп, – перебиваю Веру, понимая, что, она уже в курсе произошедшего. – Что он тебе рассказал?
– Всё, – неуверенно произносит она, – наверное... вы поругались из – за парня, который тебя привёз, он тебя ударил и выгнал из дома в тапках и без верхней одежды.
– Оу, – я даже немного теряюсь. Не думала, что отец сам расскажет Вере правду. Немного удивляет озвученная им причина, я всё же думала, что он разозлился из – за моего вранья.
– Где ты? – повторяет ранее заданный вопрос Вера.
– У друзей, со мной всё хорошо, – стараюсь успокоить тётю. Вздохнув, спрашиваю: – Вера, что делать?
– Может, вернёшься домой? Поль, он очень сожалеет, я...
Слова Веры пробивают током, по сосудам как будто электрический разряд пробегает, не пропуская ни одного, даже самого мелкого капилляра. Моментально вспыхиваю несвойственной мне яростью.
– И ты туда же! Он ударил меня, ударил! Обозвал шлюхой, выкинул на улицу! Как ты не понимаешь?! – впервые в жизни я повышаю на неё голос.
– Полина, пожалуйста, успокойся, я не то хотела сказать, – торопливо тараторит Вера. – Выслушай, пожалуйста, ты права, конечно, ты права. Просто... пойми, я бы хотела уже лететь к тебе, но я не могу. У меня обязательства перед другими людьми, я смогу выбраться к тебе только через пять дней. И я боюсь за тебя, где ты будешь... Боже, что я несу? Поля, я вылечу ближайшим рейсом!
Вера как – то резко замолкает, становится тихо, на мгновение кажется, что связь прервалась. Но потом я слышу тихие всхлипы. Моя злость проходит также внезапно как появилась. Как я могла сомневаться в ней? В человеке, который сделал для меня так много.
– Вера, прости, – как можно спокойнее говорю я. – Я подожду, правда. Я у Марины, ты же знаешь, она меня не выгонит. Тем более, сейчас каникулы. Прилетишь, как сможешь.
– Хорошо, – успокоившись, тихо произносит она. – Поля, я только хочу, чтобы ты знала, я всегда поддержу тебя, всегда, но, – снова всхлип, – у твоего отца были причины. Нет, – тут же поспешно оговаривается она, – я не пытаюсь оправдать его, не думай так. Но, Боже, как же тяжело об этом говорить, – сбивается она, – дело не в тебе, но по телефону всего не объяснишь. Позвони ему, просто, чтобы он знал, что ты в порядке.
– Нет, – у меня нет причин, чтобы не доверять Вере. Я просто пока не готова к разговору с отцом. – Не хочу слышать его, пока...
– Ладно – ладно, – торопливо соглашается со мной тётя. – Сама ему позвоню. Может, оно и к лучшему, – задумчиво тянет она, – нам всем нужно немного времени, чтобы всё хорошенько обдумать. Что у тебя с деньгами? Могу перевести тебе немного через «Вестерн Юнион».
– Не надо, займу у Марины, приедешь, отдадим, – знаю, что перед командировкой мама подруги всегда оставляет им с Димой деньги. Да и много ли мне нужно на несколько дней?
– Хорошо, – в голосе Веры слышится облегчение. – Я приеду и всё объясню. Но если что – то случится, сразу звони.
На этой договорённости мы с ней и прощаемся. Разговор с Верой производит странное впечатление. Появляется какая – никакая, а определённость. Но её слова о каких – то таинственных причинах... да что за бред? Какие могут причины, чтобы бить своего ребёнка?
– Поль, ты ещё долго? – в комнату заглядывает Марина.
– Иду, только расчешусь.
Подруга заходит внутрь, плотно закрывает дверь и, усевшись на диван, начинает задумчиво наблюдать за тем, как я распутываю волосы.
– И о чём ты хочешь спросить? – первой начинаю разговор, понимая, что не просто так она решила обождать меня.
– У тебя что – то было с Ником? Ночью...
– С чего – ты взяла? – я специально перебиваю Марину, и говорю, наверное, резче, чем следует. Но её вопрос о Никите застаёт врасплох. Только сейчас понимаю, что нам следовало определиться, что мы будет говорить по поводу проведённого вместе времени у него дома. А если он ей уже проболтался? Хотя нет, вряд ли, тогда она не выглядела бы такой спокойной. Наконец решившись, произношу: – С Ником ничего не было. Он отчитал меня, запер в комнате и ушёл. А я уснула. Ты лучше про себя расскажи, – надеюсь, мне удастся отойти от опасной темы. – Сильно от мамы влетело?
– Ещё как! – оживляется Марина. – Сначала Дима полчаса орал, ещё в доме Ника. Представляешь? Дима и орал?
Только хмыкаю в ответ: представить подобное и вправду сложно. Дима самый уравновешенный человек из всех, кого я когда – либо встречала.
– Я аж протрезвела под конец, – смеётся Марина. – Уговорила его, чтобы родителям ничего не рассказывал. Пока домой ехали, отрубилась в такси. Димка в квартиру на руках меня заносил в итоге. И надо было маму у порога встретить. Она запах алкоголя учуяла. Вечером – то ещё ничего, промолчала, а утром такую головомойку устроила, – подругу аж передёргивает от воспоминаний. – Слушай! Вчера же драка ещё была! И знаешь из – за кого? – Маринка бросает на меня хитрый взгляд.
– Э – м – м, нет, – пожимаю плечами я, пытаясь собрать не слишком длинные волосы в хвост. – Хотя, Ник утром говорил, что ему пришлось утихомирить кого – то, – припоминаю я.
– Драка была из – за тебя! – с торжествующим видом выдаёт Марина. Выдерживает театральную паузу, наслаждаясь обалдевшим выражением на моём лице. – Короче, мы с Димкой уже собирались уходить, когда Ник появился. И один урод, когда его увидел, не очень хорошо о тебе высказался. Ну я не буду повторять, – смущается подруга, – и, в общем, Никита ему так зарядил. Ух! Ему тоже немного прилетело, но тому парню явно больше досталось. Я даже как – то по особенному брата зауважала, – заметив, что я закончила причесываться, Марина встаёт с дивана. – Иногда так жаль, что Ник полный отморозок в отношениях, – качает головой подруга, выходя в коридор.
Следую за ней, пытаясь уложить в голове услышанное. Мне всё больше начинает казаться, что я совсем не знаю Никиту.
*****
Марина успела приготовить макароны по – флотски и овощной салат. Никита встречает наше появление на кухне бурными аплодисментами и обещаниями своей скорой голодной смерти, если мы сейчас же не сядем за стол. Подруга только фыркает в ответ, но потом начинает смеяться.
За обедом кратко рассказываю о ссоре с отцом, делая упор на то, что он разозлился из – за того, что я «завалила» философию и обманула его по поводу вечеринки. Ник пару раз украдкой бросает на меня взгляды исподлобья, но молчит. Упоминаю и разговор с Верой, обещая, что уеду через пять дней.
– Да живи, сколько хочешь, – морщится в ответ Марина. – Родители в Абакан отправились, новый филиал открывать. Сказали на две недели, но наверняка задержатся.
– Поль, ты меня извини, – встревает в разговор Дима. – Это из – за меня видимо вся котовасия. Утром, когда твой отец приехал, я ему сказал, что ты у Ника осталась. Не думал, что он не в курсе насчёт вечеринки, – виновато заканчивает он.
– Да не за что тебе извиняться, – усмехаюсь я. – Не врала бы и проблем бы не было.
– Кстати, а вы в курсе, что наши родители знакомы? – Дима смотрит сначала на брата, потом на меня. – Мама, когда увидела, кто пришёл, она как будто... – он запинается, подбирая слова, – с приведением столкнулась. На мои расспросы правда только и сказала, что когда – то ваши отцы, – Дима жестом по очереди указывает на меня с Ником, – учились вместе на истфаке.
Слушаю Димку, застыв от удивления. Папа никогда про это не рассказывал. С его слов, он не получил высшего образования, потому что был вынужден работать сразу после школы из – за смерти своего отца. Перевожу взгляд на Ника, он выглядит не менее изумлённым, чем я.
– Как тесен мир, – изрекает Марина, продолжая, как ни в чём ни бывало, уплетать макароны. – Вообще, прикольно, наши родители были знакомы, а теперь и мы дружим.
Решаю не развивать тему о знакомстве наших с Никитой отцов. Всё равно пока толком ничего не известно. Но я обязательно всё выясню у Веры при первой же встрече. Уверена, она в курсе. И с отцом встречусь: его реакция на Ника становится всё более подозрительной. Да и Вере он сказал, что разозлился именно из – за него. Вот уж не думала, что почувствую себя героиней дешёвой мелодрамы, которой предстоит узнать какие – то жуткие тайны из прошлого. Хотя, может, я просто себя накручиваю? Может, Марина права и это только совпадение?
– Поль, – грустный голос Марины отвлекает от раздумий, – если ты с отцом не помиришься, то уедешь к тёте?
– Не знаю, – пожимаю плечами. – Не хочется учёбу посреди года бросать. Но и жить где – то надо. И сидеть на шее у Веры тоже не вариант.
– Попробуй в общагу заселиться, – предлагает Дима. – Комфорта, конечно, немного, зато недорого.
– Пробовала уже, – хмуро говорю я. Съехать от отца – моя мечта, и, поступив в университет, первое, что я сделала, узнала насчет возможного проживания в общежитии. – С местной пропиской туда не берут.
– Бли – и – и – н, – расстроено тянет Марина, – я с ужасом августа ждала, а теперь ты вообще на полгода раньше можешь уехать.
Услышав слова сестры, Ник окидывает меня задумчивым взглядом, спрашивает:
– Ты в программе обмена участвовала? – потом добавляет: – Поэтому так из – за четвёрки расстроилась?
– Да, – не сумев сдержать разочарованного вздоха, отвечаю я. Усмехаюсь про себя: я вступила в неё в тот же день, как только узнала о такой возможности. Условия просты – учишься на отлично первые два курса, попадаешь в претенденты на перевод в Ленинградский государственный университет имени А. С. Пушкина с сохранением бюджетного места, да ещё с повышенной стипендией. Потом дополнительные тесты и собеседование. Я не могла упустить такой шанс: переехать в любимый город поближе к Вере, при этом добившись всего самостоятельно... теперь на этой мечте можно поставить крест.
– Не расстраивайся раньше времени, – Дима кладёт ладонь мне на плечо, – можно попробовать с дедом поговорить, вдруг найдутся возможности оставить тебя в программе.
Бросаю настороженный взгляд на Диму. Нет, то, что он предлагает помощь меня не удивляет, у нас с ним вполне себе нейтрально – дружеские отношения. Но его рука на моём плече немного напрягает. Как – то я не привыкла, чтобы раньше он проявлял ко мне особую симпатию, тем более прикасался.
– Спасибо, – всё же улыбаюсь ему. Похоже я ищу скрытый смысл там, где его и быть не может. Дима хочет помочь, и нужно просто поблагодарить его. – Но пока не надо ни с кем разговаривать. Вера приедет, и я определюсь, что делать дальше.
*****
Не спится. Мысленно то и дело возвращаюсь к ссоре с отцом. Первая злость на него ушла. Вспоминаю момент, когда он ударил меня: я задела его и задела сильно, прошлась по самому больному – его отношениям с мамой. Конечно, это не оправдывает поступок отца, но... беру телефон, убираю его номер из чёрного списка. Разговаривать с ним я пока не готова, да и время уже позднее. Пишу сообщение: «Со мной всё в порядке. Пока не звони, поговорим, когда приедет Вера». Подумав, отправляю ещё одно: «Прости за слова о тебе и маме». Становится легче на душе.
Осторожно встаю с дивана, чтобы не разбудить Марину, сопящую рядом. Нет смысла ворочаться с боку на бок. Пойду что ли чаю выпью.
Закрываю дверь на кухню, включаю лампу над раковиной, затем чайник. Порывшись в многочисленных пачках с чаем, выуживаю нужное: зелёный с липой и ромашкой. Производитель обещает отличный успокаивающий эффект. Что ж, проверим.
Приготовив себе чашку ароматного напитка, ставлю её на подоконник. Разглядывать за окном особо нечего, второй час ночи как – никак. Только и остаётся, что любоваться падающими с неба снежинками, медленно кружащихся в свете фонарей. Красиво. Также красиво как в тот вечер чуть больше года назад, когда мы с Никитой гуляли по центру города после похода в кино.
Позади раздаётся тихий шорох открывающейся двери. Я не оборачиваюсь, почему – то точно зная, кто зашёл в комнату.
Никита встаёт рядом боком ко мне, одной рукой опираясь о подоконник. Он ничего не говорит, молча разглядывая меня. Я продолжаю смотреть на улицу, боясь встретиться с ним взглядом. Ник просто стоит рядом, а у меня во рту пересыхает, оставаться с ним наедине сродни испытанию: нервы начинают шалить, и чай с ромашкой мне явно не поможет.
– О чём задумалась? – тихо спрашивает Ник.
– Позавчера я искренне расстраивалась, получив по философии четыре, – произношу, усмехнувшись. – Сейчас я была бы счастлива, если бы это было моей единственной проблемой, – говорю, как можно спокойнее. Нейтральная тема. Просто убежать из комнаты, как только в ней появился Ник, было бы глупым. Пусть думает, что я всё ещё сильно переживаю из – за случившегося. Я же допью свой чай и уйду спать.
Ник только понимающе кивает в ответ. Достаёт из кармана шорт пачку сигарет. Протягивает мне:
– Будешь?
– Нет, – отказываюсь я, – не зря же бросила, – уточняю, со всё возрастающим изумлением наблюдая, как он вытряхивает на ладонь одну сигарету. Ник тянется к оконной створке, чтобы открыть её, и я не выдерживаю, перехватывая его руку: – Ты обалдел? Маринка тебя убьёт, если ты будешь курить на кухне! На балкон чеши!
– Маринка не узнает, – улыбается Ник. – Если ты ей не расскажешь.
– Расскажу, – насупившись, обещаю я, пытаясь забрать сигарету.
Никита уворачивается, откровенно потешаясь над моими попытками сладить с ним. В какой – то момент он просто обхватывает меня руками так, что я и вовсе не могу пошевелиться.
– Отпусти меня, – стараюсь выпутаться из его рук. – Всё равно не позволю закурить, – продолжаю угрожать я, внутренне сжимаясь от осознания того, что шутливая борьба перешла во вполне серьёзные объятия.
– Ладно – ладно, – Ник не спорит, разжимая руки. Спрашивает, нахмурившись: – Когда ты бросить – то успела? Ты ж на первом курсе вроде не курила?
– В пятнадцать, – нехотя отвечаю я.
– Охренеть, – с неподдельным изумлением в голосе произносит Ник. – Я в шестнадцать курить только начал, а ты в пятнадцать уже бросила, – с недоверием смотрит на меня. – Чего ещё я о тебе не знаю, Полина? Завязала с алкоголем в тринадцать? – уже откровенно дурачась начинает перечислять он. – Перепробовала все наркотики к десяти?
– Да ну тебя, – бурчу я, легонько хлопая его по груди.
Ник перехватывает мою руку. Взгляд у него становится серьёзным, и очередной вопрос он задаёт уже без намека на шутливый тон:
– Курить из – за матери начала?
Его вопрос застаёт врасплох. Он, наверное, даже не понимает до конца, насколько болезненную тему задел. Можно было бы не отвечать, но... снова как тогда, после экзамена, в его взгляде я вижу искреннее участие. И я сама не понимаю, почему, но киваю, тихо выговаривая:
– Да.
– А это, – Ник берёт мою левую руку, пробегается кончиками пальцев по внутренней стороне предплечья, потом немного нерешительно и тихо спрашивает, – это то, что я думаю? Следы от...
– Да, – отвожу взгляд. Я настолько привыкла к шрамам, оставшимся от ожогов, что даже не пытаюсь их скрывать. Собственно, они не слишком выражены, заметно истончившись и посветлев со временем.
– Отец сделал? – с появившейся злостью в голосе спрашивает Ник.
– Нет, – отрицательно качаю головой. – Я же говорила, он не изверг и не садист, и раньше никогда не поднимал на меня руку, – и, заглянув, в глаза Никиты, признаюсь, – я сама это сделала.
Я впервые по собственной воле говорю о случившемся с другим человеком. Отец и Вера догадались сами. Остальным же, кто проявляет интерес, я всегда вру. Даже Маринке.
– Зачем? – сглотнув, почти шёпотом спрашивает Ник. – Это же больно...
– Адски больно, – уточняю я. – Ты и вправду хочешь знать? – если он скажет да, я расскажу. Без утайки. Может это поможет оттолкнуть его?
Никита молчит, а я с каким – то внутренним азартом жду его ответа. И он кивает головой в знак согласия.
– Что ж, – вздохнув, начинаю говорить я. – Ты уже знаешь, моя мама ушла в девяносто шестом. Я несколько лет злилась на отца, даже ненавидела его: считала, что во всём виноват он, что это он не пускает меня к ней. Потом... – голос дрожит. Интересно, я когда – нибудь смогу нормально вспоминать о ней? Без появления тянущей боли в груди, без того, чтобы вновь не чувствовать себя маленькой, никому не нужной девочкой?
– Поль, – Ник осторожно дотрагивается до моей щеки. – Если не хочешь, не рассказывай. Я не настаиваю.
Но я уже не могу остановиться. Наверное, всё это слишком долго сидело внутри. И я продолжаю говорить:
– Мне было тринадцать, когда я узнала, что она вышла замуж и ждёт ребёнка. Как ни банально звучит, но мои розовые очки разбились именно тогда. Я так долго оправдывала её тем, что ей просто тяжело после развода с отцом: она одна в новом городе, без друзей, постоянного жилья. Всё время повторяла себе, что как только она встанет на ноги, то заберёт меня к себе. Моя наивность не знала предела, – горько усмехнувшись, произношу я.
Делаю пару глотков уже почти остывшего чая, стараясь не смотреть на Ника. Вот за что ему это? Такими темпами он скоро превратится в моего личного психолога.
– Что дальше? – в голосе Никиты нет ни раздражения, ни усталости.
– Вера поехала навестить её, когда мать родила. Вернувшись, показала мне фотографии брата. Представляешь, у меня есть брат, ему уже четыре, а я видела его только раз и то на фотках. Ну, а дальше всё просто. Я как будто с ума сошла. Я так ему завидовала – этому маленькому беззубому комочку. Смотрела на фото и ненавидела, всей душой его ненавидела. Потому что у него была мама, а у меня нет. И такие мерзкие мысли лезли в голову. Смерти ему желала, – с трудом, шёпотом, выговариваю я. – Закурила тогда, сама не знаю зачем. Сигареты о его фотографию тушила, когда от неё ничего не осталось... на душе так погано стало. Ощущала себя полным дерьмом. В голове тогда каша какая – то была. Виноватой себя перед братом почувствовала. Вбила себе в голову, что я чуть ли его не прокляла, и что нужно это исправлять. Вот и исправляла, пока отец не увидел, что у меня на руке ожоги уже до мяса. И вроде сейчас всё понимаю разумом, но всё равно нет – нет, а...
