Текст книги "Падальщики. Непогасшая надежда (СИ)"

Автор книги: AyaS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Откуда было взяться такому количеству инфицированных? – спросил Триггер, слегка смутившись.

– Мы не знаем, сэр, – отвечала Ляжка, – они появились внезапно.

– В любом случае, они появились сразу после нашего приезда, – вставил Фунчоза.

– Думаешь, мы навели их на след деревни? – спросил Калеб.

– Это – наиболее вероятный сценарий, – ответил Антенна за Фунчозу.

Триггер посмотрел на нас всех уже более спокойным взглядом.

– Хотя бы мыслить одинаково начали. И на том спасибо! – раздраженно бросил он.

21 декабря 2071 года. 14:00

Калеб

Сразу после совещания в штабе я бросился в центр обработки информации, где компьютерные специалисты извлекали информацию из нашей электронной платформы, куда записывались потоки всех видеокамер, объединенных в одну сеть Фелин. А это – камеры на винтовках, на шлемах, на Аяксах. Потребуется немало времени, чтобы изучить весь этот многогигабайтный материал. Но мне и не нужно было все. Я знал точный момент и точные видеокамеры, записи которых мне нужно позарез стереть.

У меня есть пара друзей среди компьютерщиков, я попрошу их уничтожить записи, для них это нетрудно, а мне жизнь спасет. Скажу, что мое оборудование повредилось во время взрыва гранаты.

– Калеб! – послышалось сзади.

Я обернулся. Бриджит догоняла меня.

– Куда ты бежишь? – спросила она тихо.

Она уже поняла, что я что-то задумал.

Это не сложно. После совещания в штабе все пошли переодеваться, потому что до сих пор расхаживали в боевой экипировке. А я пробежал мимо казарм и навострился куда-то к инженерам, орудующим над нашим рюкзаком с платформой Фелин.

– Бриджит, мне надо срочно попасть к компьютерщикам!

– Зачем? Что ты хочешь? – не понимала она.

Я смотрел на Жужу и видел ее растерянность. Она до сих пор не отошла от того, что Тесса мертва, и она отчаянно нуждалась во мне и моей поддержке.

– Послушай, Бриджит, – начал я.

Одновременно я завел ее в закуток коридора, где нас никто не потревожит.

– Мне нужны кое-какие видеозаписи, – признался я.

– А что на них?

Но догадка тут же озарила ее. Бриджит всегда быстро соображала.

– Тесса? – с ужасом прошептала она.

– Бриджит, они не...

– Ты застрелил ее?

Но едва произнеся эти слова, Жужу закрыла лицо руками и замотала головой.

– Боже мой! Что я несу? – начала она, и голос ее сорвался от новых слез.

Я крепко сжал ее плечо, возвращая ей власть над эмоциями. Но она не поддавалась, и тогда я нежно обнял ее. Пусть выплачется. Она еще долго будет оправляться от этой потери.

А вот я никогда уже не оправлюсь. Смерть Тессы на моей совести. Я не уберег ее! И мне еще только предстоит понять, как теперь жить с этой болью. Как жить в мире, где нет Тесс.

– Калеб, я люблю тебя! – рыдала Жужу мне в грудь. – Но я... я...черт... я не хочу знать убил ли ты ее, потому что боюсь что стану ненавидеть тебя за это. Но я также не хочу знать, если вдруг ты ее не убил. Потому что если не убил, я не хочу встретить там снаружи зараженную и узнать в ней Тессу!

Жужу говорила наперебой, как очередь автомата. А я слушал ее и понимал, что она гонит меня в ловушку.

– Это все так сложно! Мне так сложно обрисовать в слова все, что у меня в творится в голове! Калеб, я трусиха от того, что не хочу знать правду?

Она посмотрела мне в глаза. Ее зеленые глаза сейчас казались мутными из-за стоявших в них слез. Она просила меня о том, чего сама не понимала. Но я понимал. Она, как и я, хотела изменить прошлое и переступить в другое измерение, где мы по-прежнему втроем живы и здоровы!

Я нежно, насколько мог, провел по ее влажной щеке, уже красной из-за раздражений от соленых слез.

– Все хорошо, Жужу, – прошептал я.

Я старался говорить ласково, любя, чтобы заставить ее поверить, что она в безопасности, что больше такого дерьма, как сегодня, не произойдет, и что она никогда в жизни не потеряет меня, как мы потеряли Тессу! Жужу не хотела оставаться одна!

– Ты просто очень сильно любишь ее. И тебе грустно. Поэтому ты так не уверена, какую правду хочешь знать о ней. Но я тебя уверяю, с нами все будет хорошо! Я обещаю! Я всегда буду с тобой! Всегда!

Жужу попыталась улыбнуться, но ее лицо снова искривилось в рыдании. Она просто закивала мне, мол, я верю тебе, и снова уткнулась мне в грудь.

Тесса тоже мне верила. И я ее подвел. Этот камень будет тянуть мое сердце к земле до конца моей жизни. Я больше никогда не смогу уснуть. Я никогда не найду покой. Тесса доверилась мне, как Жужу сейчас, а я ее подвел. Стоит ли мне сказать об этом Бриджит, рыдающей в мою грудь до беспамятства? Конечно, нет!

– Слушай, как бы цинично это не прозвучало, но теперь у нас с тобой в распоряжении командирская комната, – я ненавидел себя за эти слова, но мне было необходимо чем-то занять Жужу, – перенеси пока наши вещи туда. Идет?

Жужу посмотрела на меня.

– А ты?

– Я приду через десть минут.

– Обещаешь?

– Разумеется! И мы с тобой весь день проведем взаперти. Никуда не пойдем. К черту всех! Возьмем у Горе-Федора выпивки и впадем в беспамятство!

Жужу слегка приободрилась. Она шмыгнула носом пару раз, собирая в кучу не только слезы, но и свою солдатскую выправку, и утерла слезы рукавом.

– Ты сегодня была такая смелая! – продолжал я, зная, что она расцветает от комплиментов, в которые верит. – Ты бесстрашно руководила эвакуацией, запихнула в наш Аякс больше всех людей, чем другие машины! Ты сегодня спасла столько людей, Бриджит! Ты герой для них. Думай об этом. Думай о том, кого ты спасла, а не потеряла.

Бриджит улыбнулась и кивнула. Да, нам всем нужна эта мысль, чтобы не впасть в безумие после пережитого ужаса. Как говорил Тигран, «находить золото в дерьме». Черт подери, покойся с миром, мудрый старик!

Бриджит пошла в казармы, я поспешил к компьютерщикам. Я должен был изъять у них файл с записями моих видеокамер. Потому что если кто-нибудь узнает, что я отдал Тессу в руки врагов, вместо того чтобы выполнить свой долг и пустить ей пулю в лоб, меня точно отправят под трибунал. Никто не должен знать, что отныне Тесса имеет все шансы стать зараженной, и если ее организм не получил больших повреждений и смог восстановиться после ранения, то прошло уже два часа с начала заражения, и сейчас она бродит среди инфицированных, выискивая носом кровавые запахи.

Тесса недостойна такой славы о ней! О Тессе должны вспоминать с уважением, трепетом и легким благоговением, как перед образцом отважного командира, рискующего собственной жизнью ради солдат, ради беззащитного населения. Но никак об уродце, который хочет нас убить!

Прости Бриджит, прости, что одному из твоих кошмаров суждено сбыться.

Я превратил Тессу в монстра.

21 декабря 2071 года. 12:30

Тесса

Я очнулась от крика ворона.

Это было такое резкое и такое громкое карканье прямо возле моего уха, что я поморщилась. Ненароком вспомнилось, как тихо стало перед атакой зараженных. Словно весь лес вымер, предчувствуя скорое наступление смерти. Это поразительно. Потому что для животных и птиц зараженные не представляют опасности, но они все равно замолкают и прячутся в норы, видимо, из братского сострадания человеческому роду. Жаль, что в свое время мы вам подобного уважения не выказывали и охотились на вас, уничтожали ваши дома ради древесины и пахотных земель, чтобы взращивать и поедать ваших собратьев. Простите нас за наше расточительство и черствость сердец. Свое мы заслужили. Природа стерла нас с лица земли, и теперь вы снова хозяйничаете на поверхности. Баланс достигнут, равновесие вернулось. Больше человек не уничтожает этот прекрасный мир, теперь мир охотится на нас, теперь мы – добыча.

Ворон снова гаркнул. А может, своим молчанием вы предупреждали нас? Неужели после всего, что мы делали со зверями, они все еще хотели нам помочь? Я бы отвернулась от своего вечного эксплуататора, который не знает чувство меры и убивает ради развлечения, причиняет мне боль ради того, чтобы наполнить свою ненасытную утробу пищей, когда вокруг есть другая еда, которую не надо убивать, чтобы съесть. Но в том то и вся разница между человеком и животным: я не умею ценить жизнь других настолько же, насколько животные способны заботиться друг о друге, принимая правило природного равновесия.

В одной из документальных передач их Хроник я видела, как львица сдружилась с детенышем антилопы и оберегала его как мать. В каком-то заповеднике тигр дружил с козлом. А русский писатель создал прекрасный рассказ про льва и собачку в клетке. Хищники сосуществовали с добычей по какой-то объединяющей их нужде в заботе, в защите, прекрасно понимая, что однажды жертва все равно станет добычей хищника, закон природы не изменить. Но они принимали это правило смиренно и непреложно. Оно сакрально для всех них.

Мы же его не принимали. Мы вознесли значение человека до небес, посчитали себя богами, думали, что в силах контролировать такое грандиозное явление, как природа. Потому и проиграли. Человечество вымирает из-за своей бесконечной гордыни и слабости бороться с ней.

Я открыла глаза.

Черный ворон прямо передо мной. Нет, он не призывал меня проснуться. Он сидел на трупе жителя деревни – мужчины сорока лет – и ковырялся в его кишках, выдернутых из бедняги озверевшим созданием. Мужчина ведь пребывал в полном сознании, когда эти твари ворошили его брюхо. От этой мысли затошнило.

Зрение постепенно расфокусировалось, и я смогла оглядеться немного. Я лежала на снегу. Он непривычно теплый. Через секунду я понимаю, почему. Снег – красный. Я лежу в крови. Чья это кровь? Как она здесь оказалась? И где я вообще?

Я собрала все силы в кулак и приподнялась на руках. Шею с правой стороны тут же пронзила острая резь. У меня аж глаза из орбит выпали от этой боли! Я машинально прижала руку к месту ранения. И как только я это сделала, я все вспомнила.

Меня укусили!

Помню, я бежала за Аяксом. Да! Вот и следы тракторной гусеницы передо мной! А потом что-то набросилось на меня со спины. Видимо, гнавшийся за мной зараженный приблизился на критическое расстояние и атаковал. Он впился в основание шеи. Я аккуратно ощупываю место укуса и с ужасом нахожу подтверждение каждой своей догадке. Мне это не приснилось! Меня действительно укусили! Я чувствую следы от десятков острых зубов у себя на шее и плече. Черт! Как же глубоко они вонзаются!

Стоп! Меня укусили! Почему я до сих пор в сознании? Вернее, почему я до сих человек?

Я тут же взглянула на наручный планшет. Сколько времени прошло с нападения? Как давно меня заразили? Часы показывали половину первого. Значит, прошло ровно два часа. Как раз время достаточное для того, чтобы вирус отключил лобные доли мозга, и человек проснулся уже не человеком, а зараженным. Тогда какого черта я проснулась человеком? Что происходит? Может, надо больше времени? Может, надо снова впасть в спячку? Какие правила в этой игре? Что мне делать?

Так, без паники! Давай соображать.

Существует приблизительное процентное соотношение между людьми, которые превращаются в зараженных после укуса, и людьми, повреждения которых столь обширны, что превращение не представляется возможным. Вирус просто не успевает активировать систему быстрой регенерации до того, как человек умирает. Судя по всему, я не отношусь ни к первым, ни ко вторым. Потому что, определенно я не мертва, но еще и не превратилась.

И тут справа от меня раздался знакомый рык, прервавший мои логические цепочки рассуждений. Я его никогда ни с чем не спутаю! Этот характерный рык из пасти, в которой булькают вязкие слюни, а из глотки доносится сиплое дыхание, как будто эта тварь задыхается от острого голода.

Я посмотрела налево, где лежал обед для воронов. Не может быть, чтобы он ожил! Его повреждения несовместимы ни с каким способом жизни! Я слегка вытянула голову, не желая потревожить обладателя хрипов своим движением. И в следующую секунду мое сердце замерло от страха.

Всего в метре от мертвого мужчины чуть поодаль лежал солдат. Вернее, он не совсем лежал. Его конечности начали судорожно сгибаться. Он неестественно выпрямлял и сгибал руки, словно в него вселился призрак, и сейчас он примерял на себя новую оболочку, как костюм. Все его движения были резкими, компульсивными, изломанными. А потом он перевернулся и вытянулся на руках, как кошка, только вместо красивого «мяу» из его рта раздался сиплый вой, глаза округлились, а голова также неестественно выкручивалась из шейных суставов, точно он разминался перед забегом.

Его глаза приобрели ярко-голубой цвет, а из раны на шее, похожую на мою, вытекала вязкая черная запекшаяся кровь. Это – пока что вся зримая трансформация в его теле. Под шлемом еще и волосы есть, и вес его пока в норме. Но через пару месяцев он полностью облысеет, ротовая полость медленно потеряет зуб за зубом, там вырастут клыки, рот вытянется в более широкую пасть, а сам человек исхудает до мышц и костей, и экипировка бойца спецотряда останется единственным предметом, по которому его еще можно будет опознать.

Так, нельзя терять ни минуты! Этот тип пока еще только приходит в себя. Вирус, похоже, перезагружает его мозг, проверяет, так сказать, системы, это дает мне пару минут, пока он тут будет лежать и корчиться от заразы. Надо найти укромное место!

Но тут позади меня раздался еще один рык.

Вот же твою мать!

Я медленно обернулась, и если бы я позавтракала этим утром, я бы точно навалила в штаны прямо здесь и сейчас! Позади меня в себя начал приходить еще один. На этот раз житель деревни в хлопковых штанах, вязаных носках до колен и дырявой дубленке. Он также набирал воздух в легкие, которыми, казалось, пользуется впервые. Его забила уже знакомая мне ломота, словно все его конечности были палками, которые он подгонял под себя, которыми учился пользоваться. Он завыл точно также сипло, отчаянно и до дикого жутко, как солдат слева от меня.

А потом они все задвигались! Вот прямо все! Я огляделась, и первобытный страх пробрал меня конкретно! Их около двадцати только в непосредственной близости ко мне! А сколько их там на дороге, в деревне? Трупы начали восставать из мертвых вокруг меня! А я до сих пор человек! Да еще и истекаю кровью тут прямо перед ними!

Вот же хрен собачий! Моим кошмарным сном было не успеть застрелиться перед отключкой после того, как зараженные кусают меня. А как тебе такой исход? Ты очнулась посреди новообращенных зараженных, которые чуют твою кровь! И представь себе, ты все еще человек!

Цитируя Фунчозу: Это полный отстой! Сейчас они снова набросятся на меня, снова вопьются своими острыми зубами во все возможные места, а может, начнут рвать на части и доставать мои кишки! Как же меня так угораздило? Какого хрена ко мне вернулось сознание?

Цитируя Тиграна: За что ты так со мной, Господи? Хотя судя по тому количеству ярко-алой бордовой вишневой и прочих цветов крови на белоснежном снегу, господь давно покинул это место. Может, господь пришел с нами в это место и уехал на Аяксах обратно? А может, мы привели сюда с собой дьявола? Как иначе объяснить нападение сотен зараженных на это место, которое оставалось в их неведении на протяжении четырех лет, спустя всего каких-то восемь-десять часов после того, как сюда приехали мы? Ответ очевиден! Мы привели их сюда! Они шли по следам Аяксов? Чуяли наш запах через броню? Или шли на шум колес по снегу? Похоже, мы определенно недооценивали нашего врага!

А зараженные вокруг меня уже начали подниматься на колени. О господи! Их тут сотни! Сейчас они меня найдут! Сейчас они меня учуют! Как мне отключиться обратно? Как уснуть? Как потерять сознание? Кто-нибудь, помогите мне!

Я начала судорожно хлопать по карманам в поисках оружия. Винтовка! Пустая! Твою мать! Глок! У меня был Глок. Ты его выбросила, потому что он опустел! Твою мать! Нож! Армейский нож!

Я достала нож из-за пояса. На нем следы черной крови зараженного, которого я полоснула этим утром. На секунду меня посетила сумасшедшая мысль, и я приставила нож к сердцу.

Я не хочу становиться одной из них! Я лучше умру по своим правилам. По своим правилам жила, и умру также! Но вы не затащите меня в ад! Я хочу остаться человеком!

Я уже нажала на рукоять и почувствовала легкий укол в грудь, но рука остановилась.

Да что же ты делаешь? Когда ты стала такой трусихой? Не поддавайся низменным страхам! Будь командиром и умри достойно! Умри в бою. Забери с собой на тот свет еще хотя бы парочку из них, и уже пользу принесешь!

Я убрала нож от груди и перехватила его так, как учили инструктора по боевой технике с ножом. Хрена с два вы так легко разделаетесь со мной! Сегодня вы победили нас, пускай! Но мое достоинство, мою душу вам не забрать!

Я преисполнилась решительностью так, что аж ноздри раздувались. И тут сзади послышалось движение.

Бывший житель деревни в дырявой дубленке побежал прямо на меня. Я заорала и выставила вперед нож.

Ну держи свой череп покрепче, козел! Сейчас я снесу его тебе!

Он прыгнул прямо на меня, а потом приземлился у самых ног и остановился.

Я продолжала сидеть на земле с вытянутым перед собой ножом, рука задрожала от напряжения, а паника заставляла дышать так громко и быстро, словно я на марафоне. Грохот пульса в ушах нарастал, я скоро оглохну от него.

Но зараженный просто сидел на корточках возле моих ног и водил носом из стороны в сторону.

– Ну, давай! – закричала я.

Мужчина дернулся, сначала чуть отпрянул, а потом наоборот приблизился.

– Давай же, ублюдок! – цедила я сквозь зубы, а сама готова была разреветься от страха.

Почему он не нападает? Испугался? Что-то слабо в это верится. Его ярко-голубые глаза неотрывно следили то за мной, то за кончиком ножа, которым я водила из стороны в сторону, целясь точно ему меж глаз.

А потом он фыркнул, как лошадь, замотал головой и отпрыгнул в сторону. Я провожала его взглядом с ножом в руке, когда он обходил меня, ползая вокруг на четырех конечностях. И вдруг он потерял ко мне интерес и поскакал к воротам.

Что за черт?!

А потом мимо меня пронесся еще один житель на четвереньках. А через секунду третий перепрыгнул через меня. И четвертый и пятый. Они все неслись к воротам прочь из деревни. Они чуяли запах, ведущий их куда-то, им было все равно куда. Главное – не потерять этот сладкий запах человеческого тела, ведь там – еда.

Да, но, как бы, а что насчет меня? Я же тоже пахну! Я вот тут даже кровью истекаю! Человеческой! Она ярко-алого цвета, совсем не черная! Вам даже искать меня надо! Я тут как шведский стол!

Я встала на колени, но об меня тут же споткнулся зараженный солдат и покатился кубарем. Вот оно! Вот сейчас он набросится на меня! Я узнала его.

– Люпито? – воскликнула я.

Солдат узнал свое имя. Или мне показалось? Его укусили чуть раньше, чем меня. И вот тебе на – он принят в новую семью. А я?

– Люпито, это я – Тесса! – сказала я.

Но нет. Я ошиблась. Люпито больше не было. Лжелюпито зарычало на меня, и я снова выставил нож перед собой. Мне бы не хотелось убивать своего боевого товарища, но если придется, извини друг! Люпито встал на четвереньки, поводил носом возле меня, как и его предыдущий собрат, рыкнул на мой нож в дрожащей руке и... бросился прочь. Бросился за остальными зараженными, чья армия с каждой секундой пополнялась новообращенными, в сторону ворот.

А потом меня снова задел еще один зараженный, проскакавший мимо, другой зараженный даже использовал мою поясницу, как трамплин, оттолкнувшись от нее. Я отползла подальше от дороги, потому что если эти твари не хотят меня съесть, то затоптать, кажется не прочь.

А в голове варился целый бульон из вопросов. И ни одного ответа! Ни одного, черт возьми, ответа на вопрос: что происходит?

Так, давай соображать! Я не заражена – это факт! Я чувствую себя Тессой, я помню, своих родителей, помню Томаса, помню, как Калеб хотел пристрелить меня с башни Аякса. Вот же свезло, что у него духу не хватило! Я помню даже свой позывной!

– Ноль-пять-четыре-восемь-Терра-Эко, – прошептала я сама себе.

Память в норме. Физически я вроде тоже ничего так, красавица та еще, а главное – человек. И тут я задалась вопросом, а как чувствует себя зараженный? Никто никогда не мог рассказать об этом состоянии, потому что тут как в смерти – оттуда никто не возвращался. Может, это – дивный галлюциногенный мир, в котором пребывает разум, пока тело бродит по земле в поисках человеческой крови? Может, это – игры разума, и я вижу себя в них Тессой, а в реальности бегаю сейчас по лесам и пью кровь своих товарищей?

О, кажется, начинается! Вот, я что-то чувствую в желудке, в груди. Так это происходит? Ведь процесс превращения не зависит от того, в спячке ты или нет! Я продолжаю превращаться! И вот уже оно подобралось к груди, такое горячее и противное на вкус. Вот оно уже в горле.

И меня вырвало на снег. Я ждала, что сейчас мое сознание пропадет в черной бездне, а это оказалось всего лишь рвотой.

Голова вдруг закружилась. Я слишком много думаю. Об это говорил мой инструктор по стрельбе.

– Тесса не думай, а просто жми на курок, – говорил он.

И я нажала на свой внутренний курок.

Я убрала нож обратно за пояс, встала на ноги и твердо, насколько позволяла кровоточащая рана в шее, зашагала на середину дороги.

Мне было страшно. Очень страшно. Потому что это был эксперимент. Я понятия не имела, кто из них чует меня, а кто нет. Может, у кровососов есть какая-то дифференциация в жертвах. Но мне нечего терять! Я здесь одна.

Одна против тысячи зараженных! Ровно столько должны теперь составлять их ряды после атаки на деревню, согласно статистике. Вот только, в какой бы столбец этой статистики занести себя?

На меня неслась целая волна из новообращенных зараженных. Некоторых из них я узнавала. Вот фермер – отец Шишек, вот молодая супружеская пара, которая угощала солдат кислым компотом из яблок, вот самый искусный столяр в деревне, а вот и Пудель и Перун? Серьезно? Перун стал зараженным?

Но никто не узнал меня. Как и не тронул. Они пробегали мимо меня, словно не видели. Хотя нет, некоторые рыкали на меня, значит, они определенно видят меня. Вот только не обращают внимания. Почему? Что со мной не так?

– Эй! Я же здесь! Давайте! Съешьте меня! – крикнула я и даже раскрыла руки.

А грандиозная толпа из тысячи зараженных особей продолжала игнорировать меня и бежать к воротам за моей спиной.

Великий исход зараженных из деревни продолжался около десяти минут. А потом все стихло. Деревня вымерла навсегда. Человеческий дух оставил после себя лишь сотню мертвых тел и огромные кровавые лужи на искрящемся от полуденного зимнего солнца белоснежном снегу.

Я постояла еще немного, прислушиваясь к неестественной тишине. Горячая кровь продолжала литься из раны на шее. Я достала складку бинта из кармана и прижала ее к ране. Я попробовала потыкать в наручный планшет, чтобы посмотреть, как далеко уехали мои товарищи. Прошло около двух часов, они уже должны быть на базе. Но мой планшет не ловил сигнал от Фелин. Как и мое переговорное устройство. И тогда я поняла, в чем дело.

Я ощупала на поясе свою антенну, которая и связывала весь мой боевой костюм с платформой – она была погнута и покорежена. Своим полетом я уничтожила связь с базой!

О, сегодня точно не мой день! И что мне теперь делать?

Я стояла посреди кровавого ада, в котором не осталось ни единой живой души, а моя база располагается в трёхстах километрах отсюда! Что мне туда пешком добираться?

Но никто, разумеется, не ответил.

Я развернулась к воротам и тоже пошла прочь от погибшего мира.

21 декабря 2071 года. 13:00

Маргинал

Сегодняшнее утро было впечатляющим.

Предчувствие чего-то грандиозного меня не покидало с вечера, когда отряды разместились на ночевку в этом богом забытом месте. Но я даже представить не мог, что зрелище будет настолько захватывающим и красочным.

Это – апокалипсис. Ровно так, как сегодня, много лет назад прекрасный вирус сражал разрастающееся население земли. Он косил людей город за городом, страну за страной, материк за материком, пока человечество наконец не сообразило, что его практически истребили и эту битву ему не выиграть. Пора прятаться за баррикадами и разрабатывать действительно хороший план, вместо постоянных ракетных ударов, выжигающих любую форму жизни под собой. Но вирус разросся безгранично, и чтобы пламя ядерной бомбы справилось с ним, надо было поджечь всю землю. Этого не произошло. Не нашлось такого дурака, который бы нанес массированный удар по всем материкам. Хотя, такой исход был абсолютно логичным для человечества, которое было настолько тупое и жадное, что, даже несмотря на постоянное предупреждение ученых о том, что своим интенсивным потреблением они сами рыли себе могилу, люди продолжали экстрагировать из земли все, что она давала.

Жадные порочные ненасытные и до бесконечности глупые людишки!

А сколько заносчивости в том, что вы являетесь верхом эволюции для ученых, венцом божьего творения для верующих! Воистину ваша гордыня ослепила и отупила вас. Как же вы сегодня называете себя, попрятавшись глубоко в норы и продолжая вымирать?

Как бы это ни было неудивительно, но даже глобальная пандемия, выкосившая девяносто процентов населения планеты, не смогла дать вам подзатыльник, который вразумил бы вас. Вы по-прежнему считаете, что достойны этой земли и всеми силами пытаетесь вернуться обратно. Но пустит ли вас земля? Этот вопрос вы ей даже не задаете. Вы же – самые разумные существа на планете! К чему вопросы? Вы все знаете лучше самой матушки-природы!

Ну, а потом случается вот это.

Моя позиция на северном холме позволяет мне наблюдать в бинокль очаровательный пейзаж гор далеко на горизонте. Снег уже давно уложился на их верхушках и теперь медленно оседал на оставшихся скалистых склонах, усаженных густыми хвойными лесами. А в низменности прямо подо мной огромные лужи крови и сотни человеческих тел, которые начнут разлагаться лишь следующей весной. Яркий красный цвет такой броский на фоне чистейшего белого снега! Эти мазки, брызги, лужи всех оттенков красного от розоватого до глубокого бордового напоминают творение какого-нибудь художника-сюрреалиста.

Прекрасное, назидательное, чудовищное, но тем не менее великое творение!

Снег усиливался, а я все ждал. Я ждал заключительного действия! Крупные пушистые снежные хлопья, принесенные циклоном, мягко, но настойчиво накрывали истерзанную землю плотным ковром. Словно природа сама хотела скрыть этот вынужденный кошмар и похоронить мертвецов. Да. Именно вынужденный кошмар. Природу на это вынудили.

Много лет назад они также совали в лабораторные клетки беззащитных животных, которые больше напоминали маленьких детей, и испытывали на них лекарства, препараты, средства для быта и, что еще хуже, препараты для создания искусственного ненастоящего грима красоты. Ученые называли опыты над животными вынужденным злом. Все во имя науки, а наука творится во имя благосостояния человечества. Так мы строили свое счастье на трупах невинно убиенных! Поздравляю! Ваша наука привнесла немалый вклад в ваше же убийство.

Здесь очень тихо. Деревня, вообще, была сама по себе тихой. Жителям надо воздать должное за их старания прятаться прямо под носом у врага. К сожалению, вам было суждено умереть здесь. Вы не могли этого предотвратить, как бы ни старались. Причина проста: вы – люди, а век человека давно прошел, вы просто до сих пор не хотите принять этот факт. И вся эта боль, которую вы испытали – следствие вашего нежелания подчиниться природе и исчезнуть. Вы сами виноваты в своей боли. Не зараженные, не вирус, не плохие люди из прошлого. Только вы.

Когда прилетел первый ворон, я вышел из легкого транса, в который всегда вхожу между паузами в наблюдении. Во время миссий отрядов специального назначения я всегда нахожусь снаружи и караулю. Для этого необходимо быть невидимым для солдат и Фелин. Благо, наше защитное обмундирование сделано из прочной водоотталкивающей и огнестойкой ткани, которая маскирует нас в инфракрасном спектре. Для биноклей я невидим. Я подсоединен к Фелин лишь переговорным устройством. Я приложил все усилия, чтобы исчезнуть с ее радаров: вытащил передаточное устройство из костюма, наручный планшет, снял все видеокамеры. Разумеется, я тоже перестал видеть моих товарищей, но я не ослеп. Мне достаточно бинокля и снайперской винтовки, чтобы наблюдать за вами.

Солдаты уже семь лет пытаются отыскать меня, и все бестолку. А я лежу на снегу у них прямо под носом. Если бы вы были более наблюдательными, то заметили бы переливы света на стеклах бинокля, игру солнечных лучей на поверхности прицела. Но вы слишком тупы и слишком ленивы, чтобы задуматься о моей роли в вашей жизни. А она велика! Она огромна! Она важнее всего, во что вы верите!

Сугробы, ветки кустов, тени деревьев скрывают меня среди зимнего пейзажа. Два часа назад зараженные пробежали мимо меня. Они тоже не заметили меня.

Ведь я – призрак, я – мираж, я – дымка. Я невидим для людей также, как невидим и для зараженных. Чтобы стать невидимым для людей потребовался год практики и наблюдений за моими товарищами. Чтобы стать невидимым для зараженных потребовалась пара часов.

Они атаковали деревню со всех трех сторон: сбегали вниз по холмам и перепрыгивали через поломанную ограду. Их было около трех сотен. Воистину зрелищный финал! Я такого никогда в жизни не видел! Я словно вернулся в каменный век, когда пещерные люди вели борьбу между собой на копьях и дубинках. Именно так зараженные и выглядели: они босые, на них мало одежды, а то и вовсе нет никакой, и все, что есть у них из оружия – их клыки и острые когти. Смертельное оружие.

Они разделались с людьми за час. Полторы тысячи человек. Три сотни зараженных особей. И всего один час.

Я ликовал.

Снова каркнул ворон. Он приземлился на пень рядом со мной и посмотрел на меня. В отличие от других он прекрасно видел меня, распластавшегося на снегу с биноклем в руках. Возможно, этот ворон уже давно знает меня. Они всегда прилетают на пирушку после бойни. А я всегда остаюсь поглазеть на то, сколько особей прибавилось к зараженным рядам.

Ворон каркнул, мол, привет-привет, мой друг!

И тебе привет, прекрасное создание! Приятной трапезы!

Ворон сорвался с пня и полетел вниз, где его собратья уже трапезничали трупами, припорошенными легким снежком.

И тут я увидел нечто любопытное.

Не может быть! Тесса?

Я приблизил бинокль. Мой камрад лежала на снегу у подножия холма в пятистах метрах от меня. Она наконец задвигалась. Ее движения плавные и даже уставшие, она очень сильно ослабла от потери крови. Но! Она – человек! Я отчетливо видел, как два часа назад на нее напал один из зараженных и вгрызся ей в шею. А это значит...

– Хм. Это интересно, – пробубнил я себе под нос.

Люди перерождались вокруг нее. Представляю, какой страх она испытывала. Он мне знаком. Главное, не делай глупостей. О да! Как, например, эту!