Текст книги "Падальщики. Непогасшая надежда (СИ)"

Автор книги: AyaS

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

До самой базы больше ни один не произнес ни слова.

21 декабря 2071 года. 10:25

Бриджит

– Выводи аккуратно! Езжай прямо по следам Теслы! Там впереди всех этот красавчик с густой копной рыжих волос, он хорошо водит!

Я стояла над Кэмелом и руководила его трясущимися руками на руле Аякса. Еще бы! Он никогда не водил машину по таким ухабам посреди гор, да еще с пятью десятками людей на борту и сотнями зараженных на хвосте! Кстати, пора бы уже разузнать секрет дивной густоты волос у этого Холопа, мне нравится, как он их укладывает так пышно.

Сзади раздался звук захлопнувшегося люка. Я посмотрела на мониторы, установленные снаружи, подергала немного джойстиком, чтобы узнать, сколько человек сидело снаружи. Четверо бойцов. Главное, держитесь ребята! Скоро всех привезем домой!

Конечно, иметь людей снаружи нехорошо. В идеале, всех надо запереть в этой консервной банке, потому что смердим мы человечинкой на десятки километров вокруг. Нам надо поскорее оказаться за стальными воротам базы, а оттуда зараженных, что нападут на наш след, можно убрать турелями уже без угрозы для нас.

Разглядев в мониторах картинку с Аякса Васаби, я слегка расслабилась, потому что на всех машинных башнях сидели солдаты, а значит, Фунчоза понимает, что мы воняем.

– Так! Всем рассесться максимально плотно! Не надо стоять, мадам с полотенцем на голове! Сядьте, пожалуйста! Видите, как прыгаем? Не хватало еще руки-ноги переломать! – командовала я.

– Это – тюрбан, и тут совсем нет места!

– Значит, сядьте друг на друга! Недостаток места – это меньшая из проблем сейчас!

Другие женщины тут же задвигались и притянули к себе женщину с полотенцем, лишь бы убрать ее с моей дороги. Ну, или чего у нее там на голове.

– Мы еще не на базе, и до нее два часа езды! И еще два часа нам надо оставаться в живых! Так что мне начхать, удобно вам или нет! – я совсем рассвирепела.

Я снова почувствовала себя нянькой в детсаде! Черт возьми, как я ненавижу эту роль!

– Короче сосунки!

В ухе раздался голос Фунчозы. О, какой у него сладкий голосок после всего этого грохота, что мы оставили там в деревне! Я впервые за последний час слышу отчетливые слова в наушнике! Фунчоза начинал перекличку.

Я еще там снаружи поняла, что у Тессы сломался передатчик: сообщение об ошибке в работе ее переговорного устройства горел в углу экрана на дисплее. Я не знаю, что именно у нее повредилось: микрофон или динамик, может и то и другое. Ее полет записали сотни видеокамер, и я сделаю целую подборку из этих видеороликов, чтобы следующую неделю мы смотрели их по большому экрану в общей зоне отдыха! Пусть вся база видит эту героиню дня!

Люк закрыли, но я не вижу ничего за спинами солдат, столпившихся возле Кэмела. Я пробираюсь сквозь плотную кучу людских тел и наконец нахожу Калеба.

– Фунчоза. Начал перекличку! Я посчитала, у нас не хватает троих рядовых. Фелин передает, что они мертвы, – сообщаю я.

Я не сразу прочитала озабоченное лицо Калеба.

– Где Тесса? – спросила я, смотря ему за спину.

Одновременно с этим я вспоминаю картинку с монитора, которая показывала, что на крыше сидят четверо солдат. Но ни в одном я не узнала Тессу. И тут я застыла. До меня наконец дошло значение этого выражения лица моего бойфренда – полное сокрушение и скорбь.

– Калеб, где Тесса? – уже громче спрашиваю я.

Меня затрясло. То ли от гнева, что он молчит, то ли от стресса. Я повысила голос, чтобы скрыть дрожь, но она все равно проступила через мое сбивчивое дыхание и поджатые губы.

– Эй, Тесса! Ты там спишь, что ли? – закричал в ухе Фунчоза.

В любой другой момент я бы захотела его убить. Каждый раз, когда я слышу его голос, я хочу его убить – это стандартная реакция моего организма на такое явление, как Фунчоза. Но сейчас я словно провалилась куда-то глубоко-глубоко. Там нет воздуха, там сердце сокращается со скоростью десять ударов в секунду, а в горле немеет шар, которые заставляет меня молчать. Там таится боль утраты, которую я боюсь выпустить наружу, потому что тогда она станет реальной. Как и ее причина.

Я всхлипываю и уже едва слышу Калеба.

– Тессы нет... Тессы с нами больше нет.

Его слова мне кажутся чужеродными. Они не принадлежат этому миру! Потому что это не может быть правдой!

Из глаз Калеба потекли слезы, он не утирает их. Он продолжает говорить о том, что принимает командование отрядом на себя. А я не могу сказать ни слова, потому что мозг до сих пор не верит в этот факт.

Тессы нет... Тессы с нами больше нет.

Это неправда! Она ведь такая сильная жесткая непобедимая с непоколебимой верой в свою правоту! Она верила, что совершит в этой жизни что-то стоящее. Черт, я верила! Все верили. Она не хотела это знать, не хотела даже слушать про то, как много солдат, следят за ней, за ее рассуждениями, за ее мечтой. Пусть тайно, пусть они никогда не высказывали ей это вслух. На базе разговоры об ином векторе существования – повод к расстрелу.

Но я их слушала. Калеб их слушал. И мы стали эдакими хранителями огромной тайны о том, что у Тессы есть подражатели ее бесстрашию и непокорности законам базы. Она была уверена, что ее ненавидят, что ее боятся, что считают безумной. А мы не могли убедить ее в обратном, потому что ей хотелось верить в собственное безумие, как оправдание ее бездействию.

Мы все ждали, что она созреет для действительно настоящего восстания, который принесет нам надежду на лучший мир, пусть и с большим риском для жизни, но стоящий того, чтобы бороться за него каждый день, чтобы рисковать собственной жизнью ради чего-то большего, чего-то достойного, нежели подземные туннели.

Нет, там не Тесса умерла. Там умерла последняя надежда базы на выживание.

21 декабря 2071 года. 12:30

Ольга

Мы добрались до базы за рекордное время в полтора часа. Впереди Холоп гнал так, словно у нас в моторах петарды горели. Но, разумеется, это было необходимо. Своим запахом мы привлекали новых зараженных, которые обитали в окрестных лесах. Датчики движения Аяксов пробивают радаром гораздо дальше, чем наши костюмы. И на карте мы видели, как за нами увязывались новые перемещающиеся точки. Мы точно знали, что это – пробужденные мертвецы. Потому что животные, испуганные шумом БМП, отпрыгивают и бросаются наутек прочь от нас. А эти красные точки, наоборот, бежали по направлению к нам.

Слава богу, мы добрались до базы без приключений! Ворота ангара уже были открыты и нас ждали шесть отрядов из солдат внутренней охраны базы. Ребята, как я рада вас всех видеть! Как я вас люблю! Как я рада очутиться дома! Да! Сегодня база – это мой дом, хотя еще вчера я ее ненавидела всем сердцем, потому что грезила о базе в России. Понятия относительны и разнятся от ситуации к ситуации. Вот живешь себе в спокойствии и мечтаешь о каком-то волшебном месте из твоих мечтаний, где тебе определенно жилось бы лучше, чем здесь. А потом случается вот такая бойня, и эти настроения, как в унитаз смыло! К черту этот недосягаемый дом! Я хочу жить за бетонными стенами и стальными воротами.

Фунчоза связался с базой еще час назад, очень кратко рассказал о том, что произошло в деревне. И это звучало так:

– База. Говорит Фунчоза. Нас всех поимели, и мы едем домой.

После этого динамики в Аяксах взорвались хором обеспокоенных голосов. Сначала офицер, дежуривший за рацией пытался достучаться до нас, но поняв, что это бесполезно, позвал Полковника Трухину. Теперь она задавала вопросы о том, что произошло, но ей никто не ответил. Удивительным образом все наши мозги объединились в одну нейронную сеть и мыслили одинаково: у вас там на базе есть радар, отслеживающий наше перемещение. Этого вам достаточно, чтобы понять, когда мы прибудем на базу.

Потом Трухина позвала Триггера. Но и его вопросы остались без ответа. А потом и сам Генерал требовал от нас полного изложения событий, иначе мы все пойдем под трибунал.

Нам было плевать. Честно, настолько выжаты физически и эмоционально мы были, что трибунал казался отдыхом в санатории.

Как только тяжелые стальные двери закрылись позади нас, Аяксы изрыгнули из себя внутренности, которые пахли соответствующе. Сорок человек полтора часа в душной машине – это подвиг!

Испуганных жителей, впервые оказавшихся в подземелье, тут же окружили доктора. Несколько людей мужественно терпели переломы рук и вывихи, которые получили во время экстренной эвакуации, которая выглядела примерно так: солдаты просто брали людей и совали их внутрь, пихая поплотнее, утрамбовывая, разве что не прыгали на них.

Послышался привычный ор плачущих детей, которые искали своих мам и пап. Там в суматохе мы потеряли всякую ценность родительских связей с детьми и просто бросали всех детей по машинам без разбора, где чьи родственники. Так мы, сами того не заметив, сделали их сиротами. Добро пожаловать на базу! Мы тут практически все сироты!

Я редко вижу Генерала. Последний раз я видела его год назад, когда мы отмечали тридцать лет со дня основания базы. И сегодня он лично вышел нас встретить.

Это был высокий слегка сгорбившийся крупный сомалиец с иссиня-черной кожей, чем резко контрастировал с бледными жильцами базы. Его синяя униформа, состоящая из кителя и брюк, как всегда была чистой и наглаженной, он представлял собой настоящего военного из прошлого, когда звание играло важную роль в разветвленной системе воинских чинов. Сегодня в этом нет необходимости. Он – единственный Генерал в нашем мире. Но, тем не менее, он продолжает выпендриваться. На самом деле я замечаю, что всякий раз, когда гляжу на него в фуражке с золотыми цепями, в кителе с медалями за храбрость и увешанного орденскими лентами с планкой на груди, во мне самопроизвольно просыпается какой-то внутренний трепет перед этой парадной униформой. Я так же смотрела на свою боевую экипировку бойца спецотряда, когда впервые получила ее, и ухаживаю за ней и начищаю похлеще гражданской одежды. Но то – другое дело: мое бойцовское обмундирование в буквальном смысле спасает мою жизнь. Там электросхем и датчиков, как в целом компьютерном сервере! А что Генерал делает со своей униформой? Говорю же – выпендривается. Я не до конца уверена, откуда у него эти медали и ленты. Может, стащил откуда-нибудь и прицепил на грудь. В то время меня еще не было, когда ему медали вручали. Может, он вообще генералом сам себя назначил!

В конце концов, мало, кто сегодня может что-то подтвердить из его биографии. Ему около шестидесяти, а таких стриков на базе у нас мало. В условиях дефицита солнечного света, в окружении разрастающейся плесени, но еще больше – отчаяния и безнадеги – люди у нас редко до пятидесяти доживают. Ученые у нас борются всеми силами за здоровье населения, но, видимо, их витаминов, которыми они обогащают наши батончики, едва ли хватает, чтоб продлить наши жизни.

Нам счастливая жизнь нужна, а не витамины. Только она избавит от всех недугов.

Рядом с Генералом стояли все три Полковника в зеленом повседневном камуфляже и с серыми шерстяными беретами на голове – вот и все управление базой. Знакомьтесь.

Полковник Триггер – седовласый мужчина в теле со шрамом на щеке и шее, с зелеными глазами, в которых горит гневный огонек, готовый нас всех испепелить. Он сцепил свои накачанные руки за спиной, видимо, сдерживал гнев, чтобы не задушить нас всех своими волосатыми ручищами.

Полковник Трухина – ей около сорока, но седых волос, постриженных в каре, у нее гораздо больше, чем у Триггера. В отличие от него она, хоть и младше, полностью седая. Но этот цвет очень ей к лицу. Она худая и сухощавая, ее узкие губы всегда поджаты, словно она ждет нападения от окружающих ее мужчин, а карие глаза, точно яркие черные точки на бледном лице, словно превратились в камеры видеонаблюдения, за которыми она следит днем и ночью.

Полковник Крайслер – настоящая гора из мышц, и мышц, и еще раз мышц. Они торчат отовсюду. Вряд ли вы захотите иметь дело с таким крепышом, как Крайслер. Он лысый, и когда у него играют желваки, кажется, что на затылке тоже есть мышцы, которые приводятся в движение, когда мозг начинает активно думать. В общем-то, его телосложение, созданное для рингов с боями без правил, объясняется тем, что ежедневно он справляется с внутренней угрозой базы – ворами, нарушителями порядка, бунтовщиками и просто обезумевшими людьми, слетевшими с катушек от заточения внутри этого гроба. Отряды внутренней безопасности голыми руками берут преступников и заключают в камеры до суда. Хотя офицеры могут применять табельные шоковые пистолеты, но в редких случаях. Как я уже сказала, здоровье у жильцов здесь хилое, и даже минимальный разряд может привести к остановке сердца. А население базы с каждым годом только уменьшается из-за спада рождаемости. Поэтому отряды внутренней безопасности в совершенстве владеют техникой рукопашного боя – в народе «техникой заломать и обезвредить».

Командиры выстроили солдат в шеренги. Я выстроила Бесов рядом с Теслой. Антенна ни на кого не смотрел, говорил кратко и четко. Он был убит. Отряд Маяк стоял в другом конце, и я не видела их лиц, но прекрасно представляла их. Меня глубоко задела весть о смерти Тессы, и я даже сама удивилась насколько.

Не спорю, мы все к ней неприязнь испытывали по объективным причинам, но в то же время она была одним из опытнейших солдат среди всех нас, и терять столь неординарный потенциал было сродни отрубленной руки. Я вдруг почувствовала себя беззащитной перед всеми нападками этого озлобленного на нас мира, который безжалостно сожрал самого отважного и талантливого из нас.

На заднем плане в ангаре доктора продолжали суетиться вокруг спасенных жителей деревни, а мы готовились к тому, что нам сейчас надерут задницы.

Мы все смотрели в пол. Наверное, нам было стыдно, я точно не знаю. Мыслями я до сих пор пребывала в кровавом кошмаре, что мы пережили в том чистилище, в котором оставили своих друзей.

Генерал тянул паузу. Долгую и мучительную. Пристрели уже нас всех, и дело с концом!

– Сколько вас осталось?

Мы молчали. Мы знаем, что Фунчоза заговорит. И в данную секунду он выполнял трудную математическую задачу.

– Тридцать, – ответил он наконец.

– Товарищ Генерал, – поправил его Генерал.

– Тридцать человек, товарищ Генерал, – ответил Фунчоза без особого энтузиазма.

Генерал снова замолчал. Я изредка бросала на него взгляды, чтобы прочитать его лицо. Оно было каменным. Он медленно разглядывал нас своими черными глазами яркими на фоне белков, и в этом взгляде читалось презрение.

– Где ваш командир, Маяк? – спросил Генерал через долгие минуты молчания.

Калеб ответил не сразу.

– Тесса не выжила, – отрезал он.

И снова меня кольнуло в самое сердце. С трудом верилось, что мы потеряли Стальную Стерву!

Я взглянула на Полковника Триггера. Он смотрел в пол. Прятал слезы? Оля, я тебя умоляю! Да ему наплевать, кем руководить! Ну или кого трахать. Вот, пожалуйста, поднял глаза, и хоть бы капля скорби в них была! Ничего!

Абсолютная пустота.

– То есть вы потеряли почти половину действующего состава отрядов специального назначения, включая одного командира? – растягивал Генерал.

В моменты наивысшего гнева в его речи просыпались давно забытые оттенки легкого африканского акцента. Сейчас я слышала их отчетливо.

– Двадцать единиц первоклассных солдат с выдающимися навыками и способностями, – говорил Генерал бесстрастно, но его акцент усиливался с каждым словом, и я прямо ждала, когда он нас всех в тюрьмы побросает.

А тем временем он продолжал:

– Двадцать единиц экипировки, над которой мы постоянно работаем и улучшаем. Для которой вы каждый раз совершаете вылазки на поверхность, чтобы добыть электросхемы, провода и прочий материал. Все кануло в Лету из-за чего, напомните?

Меня немного покоробило, что Генерал сравнил ценность боевой экипировки с ценностью солдатской жизни, но я не смогла бы ему перечить. У меня пересохло в глотке. У Фунчозы, наверное, тоже, потому что он молчал.

– Чья идея была остаться там на ночь? – спросил Генерал.

– Тессы, товарищ Генерал, – тут же ответил Фунчоза.

Как будто это спасет тебя!

Вот тебе, пожалуйста, Генерал одарил Фунчозу таким уничтожающим взглядом, что Фунчоза наверняка пожалел о том, что у него нет способности проваливаться сквозь пол, когда это необходимо.

– Ну хоть какая-то справедливость, не правда ли? Человек, который затащил вас в логово врага, там же и остался. Надеюсь, она погибла достойно.

Я прямо чувствовала, как заскрипели зубы Калеба, как он сжал кулаки, как он неистово захотел набить морду этому черному куску дерьма! Как можно так о людях говорить? И, в конечном счете, она всего лишь предложила. Штаб сам согласился. Почему же теперь виновата только покойная Тесса?

Наверное, потому что она всегда была козлом отпущения.

– С базы выехало пять боевых машин пехоты. Где еще один Аякс? – на этот раз Генерал уже повысил голос и вот-вот готов был сорваться.

Мы же не только двадцать единиц экипировок потеряли, но и целый, черт возьми, бронированный танк! Ох, бедная Тесса, тебе никогда не выплатить этот долг!

– Мы потеряли его, товарищ Генерал, – сказал Фунчоза, откашлявшись.

Полковники присоединились к ярости Генерала, и теперь тоже испепеляли нас взглядами, и искренне желали нам сдохнуть сию же секунду.

– Вы потеряли Аякс? Это же не носок, Тормунд! Как можно потерять сорока тонный Аякс? Расскажи-ка мне эту фантастическую историю, будь добр! Мне не терпится ее услышать! – Генерал перешел на повышенные тона.

Но как точно ты сказал, Генерал! Это, действительно, фантастическая история! Тебе понравится!

Фунчоза откашливался и откашливался, пытаясь перебороть, видимо, дикобраза, застрявшего у него в глотке.

– Тормунд, хватит кривляться! Отвечай на вопрос! – не выдержал Триггер.

Нет. Он точно грустил из-за Тессы. Я еще никогда не слышала столько гнева и столько печали одновременно в его голосе.

Хотя, может, он тоже скучал по Аяксу и двадцати комплектам боевой спецовки.

– Зомби его...э... то есть зараженные его перевернули, – ответил Фунчоза.

– Что сделали? – Генерал аж в лице скривился.

Нет, Фунчоза не промямлил, а ответил очень даже четко. Просто, говорю ж, фантастическая история, Генерал! Тебе понравится!

– Зараженные его перевернули вверх дном, товарищ Генерал! – уже громче объявил Фунчоза.

Генерал с Полковниками долго смотрели на нас, как на придурков. Потом когда поняли, что никто не хочет перечить Фунчозе, и мы все, в общем-то, своим молчанием выражаем свое согласие с этим невероятным фактом, выражение их лиц посерьезнело.

–Машина весит сорок тонн! А с людьми внутри и все пятьдесят! О чем ты говоришь? – разгневался Триггер.

Ему словно было стыдно за свои отряды, которые несли чепуху.

– Сэр, все есть на записях с видеокамер! – поддержал Антенна.

Генерал теперь одарил и его взглядом-убийцей. Но Антенна его выдержал, мол, честное пионерское!

Тут Генерал и Полковники переглянулись между собой, потому что понимали, что тридцать человек не могут врать, тем более, когда есть доказательства, позволяющие вам все увидеть воочию.

Впервые за последние десять минут порки, от которой у меня спина пропотела насквозь, я увидела обеспокоенность на их лицах.

– В таком случае, я хочу их видеть немедленно! – прорычал Генерал.

А потом развернулся и ушел в сопровождении Полковника Трухиной и Полковника Крайслера. Триггер – наш отец – остался допоривать.

– А пока техники будут извлекать записи из электронной платформы Фелин, командиры и все сержанты любезно приглашаются в штаб на закрытое заседание, – намеренно мило и с улыбкой проговорил он сквозь зубы.

Это означало, что он всех нас приглашает на собственные казни.

21 декабря 2071 года. 13:00

Хай Лин

Я так есть хочу. Адреналин давно выветрился, и ему на смену пришел логичный голод. Мне даже никаких деликатесов с поверхности не надо, наши подземные батончики в самый раз будут! Честно говоря, вряд ли в скором времени меня обуяет желание отправиться в разведывательную миссию, чтобы притащить вкусностей оттуда. Не стоит оно такого риска. Я никогда не переживала ничего подобного. Да что я говорю? Никто из нас никогда не переживал такого массового нашествия зомби! Наверное, последний раз такой ужас испытывали жители городов, которых зараженные атаковали сорок лет назад. Старики часто рассказывали о тех днях, когда они были еще детьми, с ужасом и нежеланием, словно они там лицезрели нечто неподдающееся восприятию. Теперь я их понимаю. Я ни с кем не хочу обсуждать то, что я видела там. Части тел, сотни литров крови, истошные вопли раздираемых на части людей и беспрерывно растущий страх.

Это один из тех дней, когда хочется встать с кресла и воскликнуть «Я увольняюсь!», а потом громко хлопнуть дверью и стоять прислушиваться к реакции людей на твой эффектный уход.

Мы все расселись в штабе специального назначения кто где: вокруг стола, на полу, прислонившись вдоль стен. Никто не произнес ни слова, мы все держали неосознанный траур. По Тессе в том числе. Мне с трудом верится, что Стальная Стерва пала жертвой зомби! Фунчоза, конечно, каждый раз желал ей сдохнуть этой болезненной смертью, но я точно знаю, что он никогда не говорил всерьез. Это скорее было попытками вывести ее из себя, он жил ради того, чтобы нервировать ее, провокации Тессы – воздух, которым он питался. Но в то же время он понимал, что Тесса здесь всех на голову выше по всем показателям! Ее здравые холодные расчеты всегда были наполнены какой-то паранормальной мудростью, которая заставляла всех вокруг прислушиваться к ее словам. Фунчоза никогда не признается, но смерть Тессы и его сильно подкосила. Мне даже кажется, он не до конца еще осознал, чем теперь будет заниматься, когда его главный антипод исчез навсегда. Ведь все вроде казалось устаканившимся и железобетонным: Тесса – его вечный враг и ее нужно одолеть. А теперь что? Кто его враг? И была ли Тесса таковой? Что если он потерял единственного грамотного союзника в ближайшей революции? И только когда он потерял своего злобного гения, он оценил размах ее способностей, которыми можно было прорубить путь в верном направлении, будь он сам сообразительнее и терпеливее. Гнев затмевал его рассудок все это время, и он только сейчас осознал, что только что потерял одного из самых сильнейших лидеров Желявы.

Я не трогала Фунчозу. Я понимала, что ему нужно время, чтобы снова обрести самообладание.

Но тут Полковник Триггер ворвался в штаб с таким порывом, словно хотел наброситься на нас и придушить голыми руками, мы все как ужаленные подскочили с мест.

Я тут же рефлекторно выставила вперед кулаки. На Полковника Триггера! А потом немедленно убрала их, пока он не видит. Не поймите меня неправильно, но сегодня мои рефлексы прошли такую адскую проверку, когда зомби выбегали слева, справа, валились сверху с крыш, что мои мышцы до сих пор были напряжены и дергались от всякого резкого звука.

– Ну что? Наигрались в куклы-домики? – заорал он так, что эхо отскочило от стен, и его вечный стакан, стоявший на столе напротив кресла, завибрировал.

Командиры тут же вытянулись в струнки. Мы, сержанты, тоже. Но порасслабленнее, нам-то достанется меньше, чем лидерам.

– Жизнь на базе надоела? Ну тогда валите с нее к чертям собачьим! Я даже ради вас сделаю исключение из Протокола, и вы пойдете зимовать в ваши великолепные леса и деревни с чудными пейзажами!

Триггер подошел к Фунчозе.

– Думаешь, легко отделаешься, свалив все на Тессу? Черта с два, идиот! Пусть уж лучше Генерал ее винит во всех бедах, нежели узнает, что вы пытались бунтовать!

Фунчоза вдавил голову в плечи, но это вряд ли защитило бы его, если бы Полковник захотел ее откусить.

– Думаете, мне стыдно за ваш бунт?

Триггер оглядел все присутствующих и свирепел с каждой секундой, что наши рожи раздражали его.

– О да! Будьте уверены, мне за него очень стыдно! Но вовсе не потому что он возник! А потому что вы даже нормальный бунт организовать не можете!

Тут уже командиры уставились в пол. А вы что думали? Фунчоза за всех один будет отдуваться? Вот вам, пожалуйста, получите и распишитесь за последствия ваших действий.

– Посюсюкали там, похрюкали, поплакали, пожаловались мамочке, чтобы нос утерла! Вот, что это было! Детские сопли! – ревел Триггер.

Я впервые видела его в таком актерском амплуа. И он мне даже понравился. Триггер всегда такой сдержанный и рассудительный сейчас же потерял всякое выдрессированное самообладание и рвал и метал, готовый нас не хуже зомби в клочья порвать.

И вот мне интересно, он так бесится из-за потерянных двадцати солдат? Или за потерю одного конкретного человека? Или за то, что мы его конкретным дураком перед Генералом выставили? Теперь ведь уже и не узнаешь, было ли у него что-то с Тессой.

Фунчоза говорил, что он – старый, она – страшная со всеми своими шрамами от ожогов на пол лица, нашли будто бы друг друга.

– Чертовски дрянной из тебя командир, Тормунд! И я хочу, чтобы ты это знал! Ты – самый худший из всех собранных здесь командиров! Ты тупее всех собранных здесь сержантов! Ты даже хуже Рафаэля, который тупой не по своей вине, а потому что природа его таким задумала!

Видно было, как Фунчоза начинал краснеть. Еще бы. Как выдержать такой позор – унижение перед твоими подчиненными, унижение перед твоими товарищами? А ведь еще утром мы думали, что станем героями.

Жизнь – сучья дрянь. Она кидает с верхушки на дно за одну секунду, и смотрит, как ты выстоишь перед такими ударами, веселится.

С минуту Триггер молча расхаживал по штабу. Мы продолжали стоять, не шелохнувшись, как живые памятники. Мы даже дышать боялись. Триггеру, как и всем нам, надо было просто пережить это событие. Ему бы еще и остыть не помешало.

– Калеб! – заревел он.

Нет, остывать ему еще долго.

– Да, сэр! – Калеб тут же вытянулся по швам.

– Что с Тессой? Я имею в виду, как вы потеряли командира?

Калеб дал себе секунду на подбор слов.

– Она не успела эвакуироваться, – ответил он.

Честно сказать, мы до сих пор не знали, как погибла Тесса, в какой момент. Там такой хаос был, что не удивлюсь, если я случайно задела ее Петушком.

– Что ж, – процедил Триггер сквозь зубы и сощурил глаза, вглядываясь в замершее лицо Калеба, – надеюсь, ты будешь не настолько тупым командиром, как твой предшественник.

Никто не удивился новому назначению в Маяке. Но все удивились тому, как он выругался на Тессу. Может, у них и впрямь не было ничего, а мы зазря ее донимали идиотскими шутками? Мне вдруг еще стыднее стало перед ней.

– Отныне ты являешься командиром отряда специального назначения Маяк! Вот тебе гребанная Библия, давай клянись живо!

С этими словами Триггер вытащил из шкафа растрепанную книгу, на которую они все клялись честно и достойно исполнять роли командиров, пока смерть не разлучит их или что-то в этом духе.

Триггер громко хлопнул книгой о стол, наверное, пытаясь пробить в нем дыру насквозь.

– Я...я, – начал Калеб, но замялся.

– Чего ты-ты? Как ты будешь командиром, если двух слов связать не можешь? – неистовствовал Триггер.

– Я не знаю слов клятвы, сэр! – произнес оторопевший Калеб.

– Ну так придумай что-нибудь! Вы же тут все мастера по части выдумки всякой чепухи про волшебные деревни с кисельными берегами и супер сильными кровососами, переворачивающими БМП!

Калеб сглотнул.

– Клянись, давай! Долго я буду ждать? – орал Триггер.

Калеб подошел к столу, взял потрепанную Библию и замер, ища поддержки. Библия не должна касаться поверхности во время дачи клятвы, ее надо держать навесу. Но Триггеру походу было начхать. Подоспела Бриджит с красными опухшими глазами. Вот же дерьмовая у них участь. Они друга потеряли, а Полковник так изгаляется над ними! Ублюдок! Я вдруг стала проникаться глубоким чувством сопереживания всему Маяку, хотя еще три часа назад он меня жутко бесил.

Калеб приложил ладонь к сердцу, вторую положил на Библию, которую Бриджит держала с каменным лицом безразличного мертвеца.

– Я клянусь соблюдать Протокол военной базы и строго выполнять приказы моего Полковника и Генерала...

Калеб оглядел нас всех, он понятия не имел, что говорить и сочинял нечто подобное стандартной командирской присяги.

Но тут рядом стоявшая Ляжка шепотом напомнила ему вторую часть клятвы, и Калеб закончил:

– Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать базу и всех ее жителей от внешних и внутренних угроз.

– Аминь, твою мать! – воскликнул Полковник.

Он выхватил Библию из рук Бриджит, открыл дверь шкафа и бросил старую книгу так, словно ненавидел ее всю жизнь. Даже не так. Словно она ему всю жизнь испортила. В самом деле, какие у него проблемы с религиями?

– А теперь вернемся к тому, что произошло там сегодня! Сколько было зараженных?

Мы стали переглядываться. Мы до сих пор не знали точную цифру.

– О, не говорите, что вы считать разучились! Я вот настолько близок, чтобы вас всех арестовать и на ваше место взять более лояльных солдат! – с этими словами он посмотрел на Фунчозу. – Может, они будут тупые, но, по крайней мере, они будут четко выполнять мой приказ!

Фунчоза продолжал смотреть в пол.

– Хотите и дальше служить в отрядах? Так делайте то, что я вам прикажу! Сказал пристрелить – стреляешь! Сказал пощадить – убираешь свой палец нахрен с курка! Сказал бежать – бежишь до тех пор, пока сердце не остановится! И если я сказал, что деревня – под зачистку, значит, идешь и зачищаешь!

Он снова перешел на крик. Я все ждала, когда этот стакан на столе треснет.

– А теперь для особо тугоумных, и это не Рафаэль, повторяю свой вопрос: сколько было зараженных?

Я даже оглохла от его ора.

– Триста... может триста пятьдесят, сэр. Мы не смогли точно сосчитать, – ответил Антенна.

Наконец Триггер замолк. И эта тишина была какой-то неестественной. Как и застывшая поза Триггера. Он словно анализировал, услышал ли эти слова в реальности или же они ему показались?

– Повтори, – уже спокойнее произнес Триггер.

– Около трехсот. Может, чуть больше. Мы не можем сказать точно.

Триггер сверлил Антенну взглядом следователя, ведущим допрос, который точно уверен, что преступник врет. Но потом он оглядел нас всех, и мы смотрели на него глазами верных псов. Пожалуйста, поверь нам. И прекрати так пронзительно орать. У меня голова болит. И еще я есть хочу.

– Если это очередная...

– Все есть на видеозаписях, сэр! – взмолился Фунчоза.

И именно взмолился. Ему уже поперек горла стояли эти оскорбления его чести на глазах товарищей.

Наконец до Триггера начал доходить масштаб проблемы. Тут не в бунте дело, старик! Мы напоролись на четыре сотни зараженных и деревню, в которой осталось порядка тысячи трупов, шестьдесят процентов из них, согласно статистике, пополнят ряды мертвецов, которые в данный момент уже идут по нашему следу, который в свою очередь приведет их сюда. На базу. Каковы шансы, что база выстоит напор из тысячи трупаков? На самом деле большие, мы же под землей. Главное, когда они постучатся, двери не открывайте. Но, тем не менее, приготовиться следовало бы.