Текст книги "Чайка (СИ)"
Автор книги: Avrora Grand
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Глава 2.
Зима в сердце, на душе стужа,
Знаю я, что ты мне
Больше не нужен.
Эта зима мне сердце остудит,
Тебя в моей жизни
Больше не будет…
Никогда.
Ева Польна
Джаянна Кшетра.
Все дальше на север. Все глубже погружаясь в белую, немую зиму, наш бриг обогнул острова Сумрака и причалил на границе Зимавы и небольшого королевства Лесь.
Море Синих Льдов встретило нас, как я и предполагала, совершенно бескрайней холодной синью, сливающейся вдалеке с грязным и тяжелым небом.
Мы были в проливе между Зимавой и островами Сумрака. Большая часть пролива занята лениво дрейфующими айсбергами. Вдалеке виднеются льдисто-голубые очертания островов. В белом кружеве снега, в сумрачной дымке, сквозь которую искрятся проблесками льда, возвышаются острова, манящие своей таинственностью и неприступностью. В суровом холодном море они тоже хотят нравиться и принаряжаются, как могут.
Оставив большую часть пиратов на корабле, я, Воевода и еще несколько крепких ребят сошли на берег. Сначала показалось, что стало теплее. Море же лежит подо льдом, и воздух над ним значительно холоднее. Но пройдя на запад вдоль побережья около пятисот ярдов, я забрала свои слова обратно.
Погода стояла мерзкая. Пасмурная и тяжелая, пробирая холодом до костей. С неба все время сыпал и сыпал мелкий снег, больно покалывая по лицу.
Наступила ночь. Над морем и заснеженной землей подул холодный, насыщенный влагой воздух, превращая снегопад в метель. Отдав команду располагаться на ночлег, я уселась и стала прикидывать, куда нам дальше идти.
Мы искали алмаз Суморок, который был вторым из четырех каменных братьев, разбросанных по свету, и охраняемые стражами Тьмы, несущими смерть всем, кто рискнет посягнуть на драгоценности.
Шагах в десяти от нашей ночлежки текла тёмная река. Она ворчала, хлюпала об изрытый заснеженный берег и быстро неслась куда-то теперь уже в далёкое море. Я растерла онемевшее от мороза лицо. Мне принесли грог, и я выпила, чтобы не замерзнуть.
Весь этот холод, сковавший тело; снег, искристым покрывалом застеливший землю; иней и лед, превращенные стужей в красивые украшения, заставляли меня немного отвлечься от мыслей про это мерзкое предательство. Хоть и не совсем, но притупили, заморозили боль в моем сердце.
Да, я перепутала страстные желания и искренние чувства. Я забыла, как в этом мире много хороших актеров.
О, да! Раварта прекрасный актер, лицедей, шут гороховый!!!
У него, наверное, еще не было столь доверчивой и наивной зрительницы, как я.
Все его поклонницы хотя бы понимали, что он кобель и обманщик. Они соглашались на роман с ним, зная, что их ждет. Понимая, что нельзя приручить ветер.
Не повторю его имя больше никогда! И вспоминать не буду! Чтоб ему пусть было!!!
Развернув карты плохо сгибаемыми от мороза пальцами, я сверилась с координатами.
Если завтра весь день идти на юг вглубь материка, то к вечеру мы будем у подножья Воргольских скал. На вершину одной из них уводят нас координаты местонахождения Суморока.
*****
Спать было ужасно холодно. Мои зубы стучали так, что я все время боялась, как бы не прикусить язык. В голове же кажется, находился целый оркестр, оттого мой мозг уже паниковал из-за этого ритмичного звука. Тело и вовсе свело судорогой от мертвецки холодных объятий северной зимы.
А когда все же задремала, мне приснились его глаза, но это было всего минуту, или мне просто так показалась. Проснулась рывком. Огляделась – кругом белая степь. Жадно вдохнула морозный воздух, и прикрыла глаза, чтобы успокоиться. Только веки опустились, как опять меня прожигает черный надменный взгляд.
О, Боги, пусть это закончиться. Все равно уже ничему не быть. Так зачем мне все эти воспоминания?
Досадливо пожевав нижнюю губу, я поплотнее запахнула тулуп, скрестила руки на груди и стала ждать утра. О сне можно было и не мечтать.
*****
На рассвете наша группа снова выдвинулась в путь. С моря по-прежнему дул холодный ветер, и где-то внизу у подножья холмов волны, сердясь и беснуясь, с рокотом бросались на берег. Но чем дальше мы удалялись от побережья, тем тише ветер и море отзывались в ушах. Вскоре мы добрались по заснеженной пустой равнине до леса Унн.
Зимний дремучий лес стоял как заколдованный. Черные могучие стволы, присыпанные белым снегом, безмолвно, неподвижно встречали нас.
– Ну, что.…Надо идти, – правильно истолковал нашу заминку Дори.
Сказав это, он первым шагнул с густую, практически не проходимую чащу.
– Хм, «надо»! Легко сказать, а если страшно, гарпун мне в печень? – не скрывая своего испуга, пробормотал Яго, крепкий пират из числа абордажной команды.
Мы, вздохнув, все последовали за Воеводой.
Черный лес Унн был известен, как одно из самых странных мест Северного Альянса. Разных легенд и баек ходило про этот лес достаточно, что бы всякий путник ни совал туда и носа.
Мы быстро нашли плохо протоптанную, но все же тропинку, и пошли по ней. Мороз крепчал с каждым часом. Под ногами плотный белый снег заскрипел громче прежнего. И казалось разбуженные этим скрипом могучие дубы, хозяева этих мест, доселе стоявшие скованные стужей, укрытые белой искрящейся бахромой, теперь с укоризной сонно поглядывают на нас.
И абсолютная хрустальная тишина. Кроме скрипа под ногами – ни звука.
Вечереет, а вокруг все так же – глушь и снег. Все вокруг покрыто серебром. Я замечаю иней у меня на ресницах. Ноги заледенели и ничего не чувствуют. И в душе начинают ворочаться сомнения.
– Дори, – тихо окликнула я первого помощника.
Тот остановился, пропуская вперед Руди и Плута, и посмотрел на меня, ожидая, что я скажу дальше.
– Дори, нам не добраться до камня, – обреченно начала я, – зачем я сюда потащилась? Да, кто бы вообще в состоянии в таком холоде дойти и найти этот алмаз.
Дориан поежился, поглубже нахлобучил мохнатую шапку, и, приобняв меня за плечи, повел по снежной тропинке дальше в дебри леса Унн.
– Да, погодка, конечно, хреновая, – хмыкнул мужчина, – Но, за то слышишь, какая тишина? А как красиво вокруг?
– Тишина меня пугает. Она звенит. Мне, кажется, что из-за этой оглушительно тишины скрип снега под ногами еще громче, и нас все слышат.
– Кто это все? – удивился Дори.
– Лесные жители. Ты же тоже слышал все эти ужасные легенды о том, кто водится в этом лесу, – испуганно проговорила я.
Мне действительно было не по себе. Мороз, снег, отсутствия моря выбивали меня из колеи. Я была далека от своей любимой стихии, и это удручало и пугало.
– Аааа…. ты про деву с головой прекрасной женщины и телом совы, так это сказки.
– Эта та, которую Алконост называют, – включился в разговор Яго, – слышал я историю одну про птицелова молодого:
Как-то раз молодой птицелов с вечера навострил сети на перепелок, а утром отправился их проверять. Пришел на конопляник, куда слеталось множество птиц, – и не поверил своим глазам: в силках билась прекрасная девушка.
Лик у нее был женский, а тело птичье. Потемнело в глазах юноши от ее красоты.
– Как зовут тебя? – спрашивает.
– Алконост, – отвечала она.
Хотел было птицелов поцеловать пленницу, но дева закрылась руками-крыльями и принялась плакать и причитать, уверяя, что после того, как поцелует ее человек, она навсегда утратит волшебную силу и больше никогда не сможет взлететь в небеса, а на земле ей придет погибель.
– Отпусти меня, – говорила птицедева, – а взамен проси чего хочешь, исполню любое твое желание!
Задумался юноша: чего пожелать? Богатства? – оно иссякнет. Любви красавиц? – они изменят...
– Хочу при жизни изведать райского блаженства! – воскликнул наконец птицелов.
В тот же миг зашумело в его ушах, потемнело в очах, земля ушла из-под ног, и засвистел вокруг ветер. Через миг он увидел себя в светлой и необыкновенной стране. Это был Ирий – небесное царство по ту сторону облаков. В Ирии обитали крылатые души умерших. Кругом благоухали поющие цветы, струились ручьи с живой водой. Алконост пела сладкие песни, от которых на земле наступала ясная солнечная погода. Все кругом было прекрасно, и юноша понял, что достиг предела своих желаний.
Однажды он задремал под деревом, но был разбужен вороном.
– Что ты делаешь в Ирии, бескрылый? Что ищешь среди мертвых, живой? Ты еще не изведал любви и счастья, которые отмеривает судьба полной мерою, зачем же поспешил добровольно проститься с радостями жизни? Немедленно возвращайся в родные края!
Спохватился птицелов. Сказать по правде, безделье начинало ему надоедать, здешние летающие красавицы не обращали на него внимания, а яблочки райские уже приелись. Но ведь не станешь ловить в раю райских птиц, чтобы сварить себе похлебку!
– Я бы рад воротиться, – сказал он робко. – Но как отыскать дорогу обратно?
– Так и быть, – ворчливо каркнул ворон, – я тебя выведу в мир людей. В награду за то, что твой прапрадед – тоже прицелов – выпустил меня однажды из сетей.
– Прапрадед? – не поверил юноша. – Но как же... когда же... быть того не может!
– Может, может, – кивнула вещая птица. – Разве ты не знаешь, что мы, вороны, живем триста лет? Теперь закрой глаза и возьмись за мой хвост.
Юноша зажмурился покрепче... засвистели ветры вокруг него... и через миг он ощутил под ногами твердую землю. Открыл глаза – и оказался на той же самой поляне, где перепелки клевали коноплю.
Он воротился домой, дожил до глубокой старости и лишь на исходе жизни рассказал внукам об Ирии – райской обители, куда его завлекла сладкими песнями птицедева Алконост.
– Вот так вот, мачту мне в зад, что бывает на белом свете! – закончил Яго.
– А я слышал про Женщину-птицу Гамаюн – посланница богов, их глашатай. Она поет людям божественные гимны и провозвещает будущее тем, кто согласен слушать тайное, – подхватил Кот, – Один охотник выследил на берегу озера диковинную птицу с головой прекрасной девы. Она сидела на ветке и держала в когтях свиток с письменами.
На нем значилось: "Неправдою весь свет пройдешь, да назад не воротишься!" Охотник подкрался поближе, и уже натянул было тетиву, как птицедева повернула голову и изрекла:
– Как смеешь ты, жалкий смертный, поднимать оружие на меня, вещую птицу Гамаюн! Она взглянула охотнику в глаза, и тот сразу уснул. И привиделось ему во сне, будто спас он от разъяренного кабана двух сестер – Правду и Неправду. На вопрос, чего он хочет в награду, охотник отвечал:
– Хочу увидеть весь белый свет. От края и до края.
– Это невозможно, – сказала Правда. – Свет необъятен. В чужих землях тебя рано или поздно убьют или обратят в рабство. Твое желание невыполнимо.
– Это возможно, – возразила ее сестра, – Но для этого ты должен стать моим рабом. И впредь жить неправдой: лгать, обманывать, кривить душой.
Охотник согласился. Прошло много лет. Повидав весь свет, он вернулся в родные края. Но никто его не узнал и не признал: оказывается, все его родное селение провалилось в разверзшуюся землю, а на этом месте появилось глубокое озеро.
Охотник долго ходил по берегу этого озера, скорбя об утратах. И вдруг заметил на ветке тот самый свиток со старинными письменами.
На нем значилось: "Неправдою весь свет пройдешь, да назад не воротишься!"
Так оправдалось пророчество вещей птицы Гамаюн.
– Я люблю малиновый падун, Листопад горящий и горючий, Оттого стихи мои как тучи С отдаленным громом теплых струн. Так во сне рыдает Гамаюн Что забытый туром бард могучий, – процитировал Дориан, вспомнив свое аристократичное прошлое.
*****
Так за байками, рассказами, мы остановились на ночлег. Разбили лагерь. Дори наломал много пушистого ельника, чтобы не спать на снегу, а я и другие разожгли костер, сварили кашу, и конечно грог.
– Гамаюн, так же опасна своими предсказаниями, как и Сирин, своими песнями, – не унимался Кот, так любивший всякие легенды и былины.
– Однажды, один седой старец рассказывал мне про страну чудесную – Беловодье, где зеленеют поля плодородные, и извиваются меж равнин хрустальные реки. В небесах кружат райские птицы и шумят вольные ветра….
Громкий треск прервал рассказ Плута. Все замолчали и стали оглядываться. Я посмотрела наверх – ничего. Только сквозь волнистые туманы медленно плывет, пробирается повыше молочная луна. На фоне синего звездного и безумно далекого неба, чернеют ели, растопырив свои иголки.
Вдруг треск повторился. И опять и опять. Я глотнула грог, что бы хоть немного согреть застывшую от страха и холода кровь.
Время близилось к ночи, а мы так и не проронили ни слова. Леденящий ужас, который рождался в душе каждый раз, как затрещит кора на морозе, или ухнет сова, а то и завоет неведомый зверь, сковал всех. Мы просто сидели у костра и молча, вслушивались в ночные звуки, вглядывались в темную снежную глушь.
Спать так и не легли, поэтому разбитые и вымотанные с первыми лучами солнца поплелись дальше.
Дорога становилась все сложнее. Поваленные деревья преграждали то и дело наш нелегкий путь. А лес теперь гудел, бурчал, скрипел, будто подгоняя нас в самую чащу. Откуда уже не выбраться.
Поднялась метель. Ветер сгибал стволы с такой силой, что с них стали падать снежные шапки.
Свет, проникающий сквозь кроны заснеженных деревьев, метался по сугробам, перебегая стайками солнечных бликов. Будто играл с нами. Хотел заморочить, запутать…
Через несколько часов я начала понимать, что мы сбились с пути. В такую бурю и мороз не удивительно, после бессонной ночи, замершие и вымотанные, мы явно где-то свернули не туда.
Воевода предложил устроить привал. Уставшие мы согласились сразу же.
Метель стала понемногу успокаиваться, а вот снег валил и валил. Сколько же его еще выпадет? Ведь и так по колено. Снежинки медленно кружась, тихонечко ложатся мне на плечи, на ресницы, на протянутые, открытые ладони, и мгновенно тают, не оставляя следа.
– Ну, что будем дальше делать? – спросила я, – Как выбираться?
То, что мы заблудились, было уже понятно всем. Пираты молчали. Кто-то в задумчивости сдвинул шапку на затылок, кто палкой ковырял снег. Но никто не знал, что делать.
И тут я заметила что-то оранжевое, промелькнуло меж занесенных снегом деревьев.
– Что это? – спросил Яго, в миг встрепенувшись.
– Ты тоже видел? – я сосредоточенно вглядывалась в белую мглу.
– Вон, там, – крикнул Кот и показал пальцем направление, – Ну, все, мать ваша каракатица, это точно нечистая сила! Сейчас нас убивать будут!
– Не будь трусом! – рыкнула я, вставая с бревна, – И перестань фантазировать, а то, как вернемся на «Гольфаду» будешь у меня гальюны чистить, дьявол тебя задери!!!
Тем временем рыженький огонек еще раз промелькнул с другой стороны. Поднялся на ноги и Дориан, и как только он потянулся достать мушкет из-за пояса, я, наконец, увидела, что за огонек мелькает то тут то там.
В нескольких шагах от нашего привала стояла рыжая девочка в меховой накидке и босая, прямо на снегу. Она смотрела на меня любопытными лисьими глазами, совершенно не переживая что у нее нет обуви. На ворох огненных волос медленно ложился снег, и не таял.
– Дори, подожди. Не надо, – тихо прошептала я и аккуратно шагнула в направлении девочки.
Та прищурила глазки и наклонила голову набок, изучая меня.
– Привет, – я протянула ей руку, – Хочешь погреться?
Девчонка промолчала, только потеребила красные ягодки на ветке рябины, служившей ей застежкой к меховому плащу.
– Ты заблудилась? Тебе нужна помощь? – спросила я еще раз.
Девчонка все так же молчала.
– Ох, ну какая же я дура, ты маленькая, в метель, босая посреди леса, ну конечно тебе нужна помощь!!! – в итоге воскликнула я, – давай я дам тебе сапоги и ….
Тут рыженькая девчонка неожиданно звонко и искренне захохотала. Затряслись пружинками огненные кудри, а по лесу эхом разнесся ее заливистый смех.
– Как мне показалось, это вы заблудились, и это вам нужна помощь, – вдруг заговорила она сквозь хохот, – Ой, ну все равно спасибо! Давно мне никто сапоги не предлагал!
Я остолбенела от такого поведения. Либо она умом тронулась, бог, знает, сколько она тут бродит одна. Либо это дух, нечисть, и что нам от нее ждать – неизвестно.
Видимо мои мысли были написаны у меня на лице, а может и в голове она их у меня прочитала, не знаю. Но девочка решила представиться.
– Ладно, – отсмеявшись, начала она. А лисьи глазки озорно засверкали, – Я лесная плясунья. В народе еще кличут меня «Огонек». Могу путникам помочь, а могу и погубить. Могу из леса вывести, а могу и заморочить, запутать еще больше.
– Ну, и что с нами делать собираешь? – вступил в разговор Дори.
– Не знаю, – легко пожала плечами она, – Может и помогу. Только… если спляшет со мной кто.
Мы переглянулись. Странная просьба девчонки явно нас всех удивила.
– Ну, кто у вас плясать-то мастак, – поторопила нас с решением нечисть.
– Ну, я, – Плут вышел вперед, – Только как-то мне не очень с девчушкой в полвершка танцевать. Маленькая ты еще для танцев.
Я аж губу закусила после его этих слов. Как бы нечисть не разозлилась, а то нам мало не покажется.
– Я не маленькая, – скривила веснушчатое лицо девочка, – Да, я….да, мне… мне уже почти тысяча лет! – захныкала она.
– Тысяча!? – удивился Плут, – Тогда ты должна знать и всех древних Богов, – продолжал Плут.
– Ну, ни всех…– замялась Плясунья, – но с некоторыми лично знакома.
– А чем докажешь, – гнул свою линию Плут.
– А что доказывать-то, – возмутилась нечисть, – Я, между прочим, с самой Марой знакома! Лично!
При упоминании древней Богини Зимы и Смерти температура резко упала, и нас украсил иней с ног до головы.
А Плясунья все продолжала хвалиться и распаляться:
– Я у нее даже в гостях была за черной рекой Смородиной и по Калинову мосту ходила!!! Мара меня и мороку научила и мрак наводить! Да, что там!!! – махнула рукой разговорившаяся нечисть, – Мы с ней однажды даже солнце караулить ходили. Думали, сейчас схватим и погубим.… Но я солнечных лучей не переношу. Вот и подвела Богиню, – маленькая плясунья досадливо поморщила носик.
Плут тут же схватил огромную дубину, и давай по снежным шапкам на верхушках деревьев колотить. Снег так и начал охапками падать. Мне за шиворот, Дори под ноги. А Кота и вовсе с головой накрыло.
Плясунья взвизгнула и заметалась по полянке. А Плут блестящую большую пуговицу от полушубка оторвал, и заплясали по опушке солнечные блики во все стороны.
Нечисть охнула и под куст спряталась. Мы же попрятались за стволы деревьев, подальше от рыжей девочки. Все замерли.
В лесу воцарилась тишина. Никто не спешил первым начинать дальнейший диалог. И все же нечисть решилась:
– Ну, что сразу в глаза светить. Можно было просто сказать, что не хочешь танцевать, – прозвучало обиженно из-под куста, – Слушай, убери этот прожектор, а?
– Дорогу из леса покажешь? – спросил довольный собой Плут.
– Покажу. Жалко что ли… – пробормотала девчонка.
Плут убрал пуговицу. Нечисть аккуратно выбралась из-под куста. Мы все шарахнулись сразу же на место, где среди крон могучих дубов пробивались солнечные лучи.
– Ой, ну только не надо из меня монстра делать, – девчонка отряхнула полы плаща от веток и хвои и пригладила ворох растрепанных рыжих волос, – Вот вам ваша дорога!
После этих слов она начала плясать. Да, так ловко и быстро, что уже скоро скрылась из вида в мглистой чаще леса. А от ее следов на снегу появились огненные светящиеся лунки.
– Ну, Плут! Как ты догадался-то, – облегченно выдохнул Кот.
– А я и не знал, – поправил шапку на голове несостоявшийся танцор, – слышал однажды от деда, что есть такая плясунья. И если она предложит с ней сплясать, то ни в коем случае нельзя соглашаться.
– Почему? – спросила я, еще до конца не веря в происходящее.
– Затанцует насмерть. Ее поэтому и называют так, что не отпустит из танца пока дух последний из человека не выйдет. Называют это «Безумной пляской». Ну, а остальное она мне сама по глупости выложила. Так что повезло нам, леди и джентльмены. Пока повезло…
*****
Огненные следы нечисти нас действительно очень скоро вывели из леса Унн, прямо к подножью Воргольских скал. Удача пока нам улыбалась, и мы вышли к старой заброшенной дороге, которая превращалась в тропу, ведущую к вершине горы Чернобога[44]44
Чернобог – Бог холода, уничтожения, смерти, зла; Бог безумия и воплощения всего плохого и черного
[Закрыть], где исходя из координат спрятан Суморок.
Наш путь продолжался.
Сначала по узкой долине, носившее название Медвежье ущелье, через которое извивалась тонкая, но своенравная речка Сторожея.
Тропа, уходящая вверх, на фоне гор белела тоненькой светлой ленточкой. Все остальное пространство, куда хватает взгляда, занимали громадные горы, их склоны и вершины. Выше их – только небо.
Самые высокие горы – хранители ледников, залежей кристально чистой замерзшей воды. Вот почему некоторые вершины вообще никогда не снимают своих белых шапок из снега и льда.
Отсюда, из ущелья, ледники кажутся просто белыми холмиками. Вершины громоздятся одна за другой, и нет им конца. Далеко на горизонте уже не видно самих гор, а только их очертания. Как будто голубоватые призраки встают друг за другом на фоне неба.
Тропа удобная, и вскоре мы уже далеко от ущелья, идем все время вверх.
В горах я ближе всего к небу. Ведь на склонах гор можно даже увидеть заблудившиеся облака. Они висят так низко, что, кажется, до них можно допрыгнуть и дотянуться рукой.
Воргольские скалы – это большая группа пиков, окружающих Облачное озеро. Ближайший склон находится так далеко, что еле уловим взглядом.
Нам начинают встречаться крутые участки, где почти невозможно пройти. Да и сама тропа теперь уже сильно занесена снегом из-за маленького количества путников, осмелившихся подняться так высоко.
Ледяной норд-вест дует прямо в лицо. И мне кажется, что я так и останусь тут в этой безжизненной белой метели, на склоне горы Черного Бога – между небом и землей.
– Черт, Чайка, мы тут все потроха оставим, – выругался Плут, когда солнце уже начало клониться к горизонту.
Самого горизонта видно не было из-за окруживших нас остроконечных вершин. Поэтому я переживала, что ночь для нас настанет гораздо раньше, чем для всех. Солнце скроется за горами и все погрузиться в холодную тьму.
– Ко всем чертям! – бранился Кот, – Дьявол меня задери! – он фыркал, плевался, но, так же как и все остальные упорно шел по колено в снегу вверх, вскарабкиваясь на самую вершину этой треклятой горы.
– Морского дьявола через колено… – Руди, размазывал вперемешку с соплями остатки сала по лицу, чтобы не обморозить кожу.
В общем-то, молчали только мы с Дори. Погода улучшалась. Небо радовало нас ясной синевой, снег в золотых лучах солнца был похож на золотой. Я подняла вверх глаза и зажмурилась от ярко вспыхнувшей искры.
– Там, что-то есть, – тихо сказал Яго.
Я достала компас и сверилась с картами.
– Кажется, мы пришли, – осторожно прошептала я.
Между двумя острыми каменными выступами голубело небо, и блестел какой-то предмет.
Пираты поспешили к этим камням, но были остановлены Дорианом:
– Стоять, гарпун вам всем в печень!!! – рявкнул первый помощник, – Чувствуете запах костра?
Мы закивали. Действительно, со стороны больших камней ветер приносил еле уловимый запах дыма.
– Всем на брюхо! – скомандовала я, – И чтоб как мышки!!!
Сама же плюхнувшись в снег животом, подползая к камням первая.
Глазам моим предстала любопытная картина. Вершина горы Чернобога открытая, каменистая, лес на ней почти отсутствует. Только пара одиноких елочек. Мощные отроги гор расходятся в разные стороны, образуя заснеженную площадку. Посредине которой стоит, как хрустальная, башня изо льда. Высокая, в два человеческих роста, снизу присыпанная снегом, вверху она оставалась прозрачной. Сильные северные ветра, обдувавшие башню, не давали занести ее снегом.
На вершине башни покоилась золотая клетка, а в ней, как само солнце, сверкал алмаз Суморок.
Ко мне ползком присоединились оставшиеся пираты. Я еще раз окинула пологий уступ взглядом, но никого не обнаружила.
– Нашли, – тихо пискнул Кот, видимо впечатлившись красотой башни и камня.
– Нашли, – в тон ему прошептала я.
И только собиралась встать на ноги, что бы идти к башне, как из-за крутой каменной глыбы на противоположной стороне полянки вывернул огромный мужик, одетый в шкуру какого-то зверя и с дубиной в могучих лапищах.
Оглядев его, я сразу узнала Снежного Великана. Не раз мне рассказывали об невероятных размеров исполинах, живущих в горах Зимавы.
Лохматый, небритый детина прошлепал босыми ногами по снегу, почти до места, где мы прятались, вырвал несколько деревьев с корнем и ушел за поворот.
– Задери меня морской дьявол, это ж Великан!!! – опешил Плут.
– Ну, и якорь ему в хлебало, оглушим и алмаз того, тютю, – предложил свой план Кот.
– Снежные Великаны не так безобидны и не так глупы, как ты думаешь, – оборвал его Воевода.
– Надо обойти скалу, и найти место, куда он потащил деревья, – предложила я, – разведать обстановку.
Мы переползли поближе к соседнему каменному уступу и завернули за него, что бы тут же шарахнуться назад. Прямо за высокой скалой в неглубокой пещере горел огромный костер. На огне варилась какая-то похлебка, а рядом сидел еще один Великан.
– Мачту им в задницу, второй громила…. – выругалась я.
– А вот и третий, – указал мне на снежный холм Дори.
Холм зашевелился и повернулся на другой бок, сбрасывая с себя клочья снега, нанесенного, пока исполин спал.
– Трое. Это уже совсем не весело, – пробубнил Руди.
– Я не понимаю, как такой трусливый заяц оказался у меня в команде, – я ткнула его локтем в бок. И пират залился малиновой краской.
Обсудив короткий, но емкий план действий, вскоре все разошлись по позициям. А план был до неприличия прост. Я и Плут крадем алмаз. Дори, Кот, Яго и Руди отвлекают Великанов.
По сигналу я аккуратно не спеша потрусила к башне. За мной, след в след, двигался Плут. Подойдя ближе, мы поняли, что на башню нужно было еще взобраться. Но что такое для морских душ пара тройка ярдов, если мачты нашего корабля вершинами уходят прямо в небо.
Оказавшись наверху, мы попытались унести саму клетку с камнем. Так как касаться камня было нельзя. Золотая клетка оказалась не подъемной. Тогда Плут решил вскрывать замок.
Бывший вор, с умелыми руками, шустро взялся за работу. Но ни с первого, ни со второго раза замок не поддался.
– Плут… Плут, мать твою ети, давай быстрее, – подгоняла я, боясь что нас обнаружат. Волновало еще одно маленькое обстоятельство. Я до сих пор не знала, как обезвредить алмаз. Ведь пока Суморок охраняет Тьма его нельзя касаться.
– Это еще что. Вот когда на тебя смотрит стражник, а ты невозмутимо продолжаешь курочить замок в дом графа. Вот это дааа, – ответил мне уже изрядно вспотевший Плут.
Золотой увесистый замок звякнул и душка отвалилась. Плут открыл довольно большую золотую клетку, и я, склонив голову, нырнула внутрь.
Сердце бешено колотило о ребра. Ведь я так и не придумала, как взять камень и не разбудить Сурту. В этот самый момент нас засекли.
Великан, варивший кашу, вышел на полянку за хворостом и увидел нас во всей красе.
– Карамба!!! – заорал Кот, и они вместе с Яго ринулись на Великана с саблями наголо. Могучий исполин застыл в удивлении, но быстро сообразив, кинулся с ревом в ответ. На крики из-за угла прибежали остальные два чудища, и Плут шустро спустился вниз на подмогу.
Я взглянула на Суморок. Камень так сильно сверкал, что его истинных очертаний почти не было видно. Но присмотревшись, я заметила маленькую тряпочку, на которой покоился прозрачный блестящий камень.
Звуки сражения отвлекали мое внимания, я никак не могла сосредоточиться, что бы трезво оценить ситуацию и, взявшись за края малозаметной материи, поднять Суморок.
Я очередной раз перевела взгляд на полянку.
Трое Великанов, размахивая мечами и дубинами, пытались убить моих ребят, выживавших только благодаря юркости и вертлявости.
Тут один из громил, разозлившись, метнул в Руди дубину, как копье. Руди подпрыгнул в воздух. Легко перемахнул валун, увернувшись от снаряда.
Мои глаза поймали отблеск стали. Развернувшись, я увидела, что это было. Великан, размахивающий здоровенным мечом, со звериным ревом бежал на Дори. Воевода отскочил назад. Его сабля, лязгнув, скрестилась с мечом исполина. Удивительно, клинок выдержал силу удара. Дори выхватив из-за пояса кривой нож, резанул Великану под коленом. Тот осел на снег.
Второй взмахнул мечом, и Дори еле успел увернуться, но все же лезвие скользнуло по плечу первого помощника.
К счастью, меч всего лишь задел его руку. Снег все сильнее багровел от крови из ран, как великанов, так и пиратов.
Я металась, не зная, как быть. Страх. Первобытный ужас не давали мне принять решение и коснуться ткани под камнем. Я так боялась разбудить Сурту, что даже вид крови моих друзей не смог подтолкнуть меня к действиям и решиться.
– Джая, черт тебя дери!!! Бери этот демонов камень, и валим!!! – заорал Плут, впервые назвав меня по имени.
Я подняла на него полные отчаянья глаза и в этот момент Великан, с которым он сражался, схватил его за руку и поднял над землей. Послышался хруст ломающихся костей и дикий вой Плута.
Паника сдавила горло. Я, наконец, вышла из оцепенения и потянулась к Сумороку. Но если руки аккуратно пытались схватить край материи и не зацепить алмаз, то уши продолжали слышать лязг металла, скрип снега, пыхтение, возню, короткие выкрики при нанесении ударов, рычание великанов и… разрывающий душу крик Плута, полный боли и страха.
Картинка перед глазами стала не четкой, и, моргнув, я почувствовала, как горячие слезы, обжигая мое лицо, скатились по щекам и упали на алмаз.
Пронзительный крик заставил всех остановиться. Я резко присела на корточки, сбитая с ног таким высоким мощным звуком, и зажала уши.
В небо взметнулось серое облако, оскалившись на мгновение злобным ликом, и передо мной выросла черная тьма.
В голову уже пришло понимание, что это Сурта, и что я каким-то образом ее вызвала.
Я медленно подняла глаза и посмотрела на Духа-Хранителя, не зная чего ожидать: смерти или избавления.
Но Тьма вдруг растаяла в воздухе, как будто ее и не было. Значит, все-таки я каким-то образом освободила Суморок от его многовекового заточения, а с его душой ушла и Сурта.
Меч просвистел всего в паре дюймов от моей головы, резко выводя меня из оцепенения. Я оглянулась и с ужасом поняла. Нас поймали.
Все мои ребята уже связанные по рукам и ногам валялись в снегу.
