Текст книги "Час Быка (СИ)"

Автор книги: Атенаис Мерсье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– На нашего?!

– Обижаешь. На… чужого. Сивый, сука… Кто его просил… кусать этого Люпина?

– Лорд, я полагаю, – беспечно отозвался Майлз, вяло отмахиваясь от взволнованной дочери. – Это еще что, – хмыкнул он, глядя на то, как Джанет замерла с поднятой рукой, теперь боясь, что малейшее прикосновение даже не к плечу, а… хоть к чему-нибудь причинит еще больше боли. – Тут только рука и переломанные ребра, а вот Каркарова просто порвали. И там же бы и сожрали, если бы Антон не вздумал поиграть в альтруиста. Мальсибер, конечно, обещал собрать придурка заново, но крови с него натекло… Галлон, не меньше. Удивляюсь, как он вообще не умер в первую же минуту после такого тесного общения с этой животинкой. Меня еще по шее огрел, сука.

– Ничего, – просипел в ответ непрошенный герой, морщась от боли, даже когда он не пытался пошевелиться. – Эта псина даже… даже со своей регенерацией будет собирать себя… по частям следующие два дня. Чтоб… неповадно было.

– Не убил? – уточнила Джанет. Салазар бы побрал их обоих: и Антона с его привычкой лезть в драку, не задумываясь, и домашнего оборотня Ордена Феникса. Ни разу от этой псины не было ровным счетом никакого толка, а теперь мистер Люпин вдруг вздумал вспомнить о том, что он одно из самых опасных существ во всей Британии. Лучше бы опробовал свои навыки на собратьях. Сивый бы просто разорвал его одним ударом и пошел дальше.

– Не успел. Проклятье… Надо было сначала добить Лонгботтома, а потом уже… Если б еще Беллатрикс, ебать ее коромыслом… делом занималась, а не… таращилась на Лорда. Мало того… что дура… так еще и с недотрахом.

– Помолчи, – велела Джанет, убирая с его лба влажные волосы. Успеет еще наговориться и наорать на всех, кого сочтет виноватыми, когда Мальсибер залечит ему ребра. – Где обезболивающее?

– Уже дали, – вновь вмешался Майлз. – Должен отключиться с минуты на минуту. Сама понимаешь, сразу сращивать такие переломы нельзя, сначала Мальсиберу придется собрать все осколки костей в правильном порядке.

Антон промолчал, вновь закрыв глаза. Джанет тоже, поглаживая его по щеке и дожидаясь, когда подействует зелье. Просидела бы рядом до самого возвращения Мальсибера, но Каркаров, увы, был не единственным, кто ухитрился подставиться в таком простом рейде. Гневный визг драгоценной кузины Беллатрикс стало слышно еще на лестнице.

– Идиоты! Милорд оказал нам такую честь, позволив сражаться плечом к плечу с ним, а вы…!

Мерлин, сколько пафоса! Жаль только, что милорд глубоко безразличен к желанию мадам Лестрендж ублажить его всеми доступными способами. В первую очередь, орально.

Джанет фыркнула в ответ на собственные мысли – две последние фразы изначально принадлежали не ей, но грех было не взять на вооружение и не использовать хотя бы так, – и тряхнула головой, отгоняя желание наговорить кузине гадостей вслух.

– Даже добить не смогли! – продолжала визжать Беллатрикс, распахивая дверь в гостиную. – Что теперь будет, если эта мразь заговорит?! Что, я вас спрашиваю?!

– Белла, – сухо сказала Джанет, поднимая глаза на взбудораженную кузину. – Ты не могла бы не шуметь?

– Вы только посмотрите на нее! – немедленно переключилась Беллатрикс на нового противника. – Не тяжело тебе, драгоценная моя, дефилировать на таких каблуках по ресторанам, пока мы деремся с мракоборцами и дамблдоровыми фанатиками?!

– Что поделать, Беллз, – невозмутимо парировала Джанет. – Я не виновата, что твой муж не в состоянии решить проблемы самостоятельно и тебе приходится следить за каждым его шагом.

– Не то слово! – зашипела Беллатрикс, неожиданно согласившись. – С него сбил маску какой-то щенок из авроров. Готова поспорить, Крауч уже подписывает приказы о нашем аресте. Всех троих в Азкабан из-за одного идиота!

Джанет сжала губы и едва не закатила глаза. Действительно идиот.

– Я готов поклясться, что отправил этого аврора в кому, – возмущенно парировал Рабастан. Рудольфус покаянно молчал. – Мои заклятия этим дилетантам в жизни не отбить.

– Но не убил! – взвизгнула Беллатрикс. – Конечно, бить Авадой – это слишком сложно для таких тупиц, как ты!

– Ох, ну прости меня за то, что я не испытываю желания убить каждого встречного, как ты! Я боевик, а не маньяк!

– Прекратите, – вмешался Майлз ледяным тоном. – Ваши вопли делу не помогут. Вы уверены, что Рудольфуса видел только один человек?

– Да, – фыркнула Беллатрикс. – Там было темно, а этот щенок вывалился из портала отдельно от основной группы. И сразу ударил по нам Бомбардой. Повезло еще, что только одну маску сбило взрывной волной. Синяки не в счет.

– Он ранен?

– В коме! – рявкнул в ответ Рабастан. – Или я не Лестрендж! И я бы добил, если бы после этого на меня не набросились сразу трое.

Его бестолковый братец, надо думать, к тому моменту уже успел уйти в портал.

– Значит, сейчас он в Мунго, – кивнул Майлз в такт своим мыслям, не слушая объяснения, и поднялся, стряхнув с плеча руку дочери. – Если, конечно, не успел умереть и избавить нас от проблем. Я к Мальсиберу, а вы ждите.

Джанет молча проводила его взглядом, уже догадываясь, каким будет результат этого разговора. Если свидетель в Мунго, то целители уже могли привести его в чувство. А значит, никому из Лестренджей туда идти нельзя. Подставился один – под угрозой оказались все трое. Их счастье, что зелье подействовало и Антон заснул еще до их появления. Или несчастье. Очнувшись, он устроит Лестренджам разнос куда сильнее, чем мог бы сейчас, и они пожалеют, что не погибли во время рейда.

– Что произошло? – спросила Джанет, чтобы хоть как-то убить время.

– Как мы и думали, они вызывали Аврорат, – бросил Рабастан, начав метаться по гостиной из угла в угол. – У нас было не больше пяти минут, прежде чем к острову нагрянул Скримджер со своими дружками. Да еще эта сука Люпин… Только мы собрались погонять снейпову рыжую шлюху, как ее ручная псинка будто с цепи сорвалась.

– До чего любопытно, – процедила Беллатрикс, явно не испытывая ни малейшего интереса к оборотням и грязнокровкам.

– Думаешь, эта компания на досуге потрахивает девку вчетвером? – рискнул заговорить Рудольфус. – А то и Блэк за нее вступается при любом удобном случае, и Люпин…

– Втроем, – парировал Рабастан. – С Петтигрю они такой куклой точно не делятся, не его уровня баба. Хотя Блэку должно быть стыдно размениваться на грязнокровок.

Джанет поморщилась и позвала притихшую у кожаного кресла Тину.

– Нужна еда и спиртное. Боевики после рейда всегда хотят есть.

– И трахаться! – согласился Рабастан, поворачиваясь на звук ее голоса. – Слушай, Тина, у меня к тебе деловое предложение! Ты, конечно, не писаная красавица, но и я не привередливый!

Джанет тоже повернулась. Нарочито медленно. И заговорила так же медленно.

– Сейчас придет Майлз… А ты со своим братцем и без того подставил нас всех.

– Я понял, – немедленно стушевался Рабастан. – Тина, не бери в голову, я дурак и шутки у меня дурацкие.

Вот это точно, сухо подумала Джанет. Но Майлзу она потом всё же расскажет.

Ждать его возвращения пришлось на удивление долго для такой экстренной ситуации. Минут десять, если не все пятнадцать. Наконец в длинном коридоре зазвучали быстрые – Джанет бы даже сказала «порывистые» – шаги, и Майлз появился на пороге, по-прежнему прижимая к шее платок.

– Мои поздравления, господа, – начал он язвительным тоном, останавливаясь в дверях и подпирая плечом косяк. – Ваш аврор действительно в Мунго. В себя еще не пришел, но целители сделали всё возможное, чтобы его спасти. Очнется… самое позднее, к утру. Возможно, туда трансгрессирует Мальсибер, если его коллегам вдруг потребуется помощь, но, я надеюсь, вы понимаете, что целитель не станет за вами подчищать. А я в Мунго не пойду, там сейчас половина Ордена Феникса с боевыми, прости, Мерлин, ранениями, и эта половина очень обрадуется и мне, и следам от когтей оборотня на моей шее. Так что выкручивайтесь, как хотите.

– Необязательно убивать аврора, – качнула головой Джанет. Понимала, почему Майлз в бешенстве, но пускать ситуацию на самотек было нельзя. Еще неизвестно, как отреагирует Лорд, когда узнает. Судя по тому, что он тоже сунулся в эту драку, на собрании был Дамблдор, но его смерть что-то никто не праздновал, а значит, Милорду пришлось уйти ни с чем. – Достаточно подправить воспоминания и…

– И кто будет накладывать заклятие Забвения на лежащего в коме, а? – рявкнул Майлз. – Это чертовски сложная процедура, проще уж пустить Аваду в голову и…

– Я буду, – сухо ответила Джанет. – Раз никто из вас не в состоянии. Но нужно выяснить, в какой палате наш свидетель. Мальсибер еще здесь?

– Да, – кивнул Майлз, резко остыв. – Я буду на ближайшем лестничном пролете под дезиллюминационным. На случай, если возникнет форс-мажор.

– Хорошо, – согласилась Джанет. Потом наклонилась к спящему Антону, пробежав пальцами по его щеке, и поцеловала бледные губы.

На удачу.

И отстегнула от его правого предплечья крепление с ножом.

***

Лондон, госпиталь Святого Мунго, 20:45.

Трансгрессировали они на редкость неудачно. Прямо в центр огромной, едва успевшей подмерзнуть лужи перед главным входом. Лед под ногами раскололся с тихим треском.

– Проклятье, – тихо выругался невидимый Майлз. – Останутся следы от двоих человек.

– Плевать, – ответила Джанет одними губами, поднялась на крыльцо, не глядя взмахнув волшебной палочкой, чтобы стряхнуть грязную воду с сапог, и первой толкнула тяжелую дверь. Придержала ее, сделав вид, что замешкалась на входе, зажмурившись от слишком яркого после темной улицы света, оглядела длинный больничный холл и уверенно направилась к столу под указателем с номерами этажей.

– Чем могу помочь, мисс? – улыбнулась привет-ведьма с накрученными по моде тридцатилетней давности темными волосами, но, судя по равнодушному взгляду, не узнала. Лишь скользнула этим взглядом по министерской нашивке на форменной зимней мантии. Полукровка или даже магглорожденная, раз в таком возрасте по-прежнему сидит в одиночестве посреди первого этажа и дает справки посетителям.

– В какой палате Фрэнсис Лонгботтом?

– Приемные часы уже закончены, мисс, – вежливо, но непреклонно заявила ведьма, и не подумав опустить глаза на разбросанные по ее столу списки пациентов с номерами палат. Джанет недовольно изогнула губы и полезла во внутренний карман мантии. Ведьма присмирела при виде жетона с эмблемой Департамента Магического Правопорядка и ответила, не дожидаясь повторения вопроса.

– Я пока что не располагаю такой информацией, мисс. Вам придется подождать в коридоре.

– Какой этаж?

– Второй, мисс. Ранения от живых существ.

Любопытно. Хотя, если верить Майлзу, четыре ножевых и раздробленное колено… На недуги от заклятий как-то не тянет. Антон еще посмеется, узнав, что британские целители записали его в «существа».

– Спасибо, – коротко поблагодарила Джанет и свернула на лестницу.

– Когда пойдешь обратно, тебе придется сначала спуститься одним пролетом ниже, а потом подняться снова, – бормотал Майлз едва слышным голосом у самого ее уха – точнее, почти у самого, поскольку на каблуках она была выше его на полголовы, – но Джанет только отмахнулась. Убедилась, что лестница пуста, и набросила дезиллюминационное заклинание.

– Каблуки, – напомнил Майлз, но об этом она тоже подумала заранее. – Проклятье, что тебе мешало переобуться? Сейчас получится так, словно ты возникла на втором этаже из воздуха.

– Плевать, – отмахнулась Джанет и пошла вверх по лестнице. Еще одно заклятие успешно глушило малейший издаваемый обувью звук.

На пятом этаже пришлось остановиться и подумать. Мало того, что целители и их помощники сновали туда-сюда, так в коридоре, к тому же, толпились уже слетевшиеся со всей Британии родственники раненых авроров, умоляя дать им хоть какую-нибудь информацию. Идти нужно было осторожно, чтобы ни с кем не столкнуться.

Пятьдесят восьмая палата. Первая цифра – номер этажа, вторая… Как иронично. Та же цифра, что и месяц назад. Камера предварительного заключения. Стажер-вахтенный с ножом в глазу у черного входа в Министерство. Ничего не подозревающий аврор на десятом уровне. Тогда она остановилась на лестнице за тяжелой стальной дверью и отвернулась, чтобы не видеть, как его душат.

Мы идем по трупам. По трупам тех, кто просто оказался не в то время и не в том месте. Разве это может закончиться чем-то хорошим?

Осторожно. Бесшумно. Ни с кем не столкнуться. Приоткрыть дверь так, чтобы никто не заметил – а если и заметил, то по наивности списал это на сквозняк, – и проскользнуть в совсем узкую щель между дверью и косяком. Найти среди четверых – в шестиместной палате – одного конкретного, ориентируясь лишь на чужое воспоминание и слабый свет длинного узкого светильника над дверью. Здесь следовало быть еще осторожнее. Если среди этих авроров есть хоть один опытный, то он может почуять врага даже сквозь сон. Их наверняка напоили зельями, но всё же…

Ни звука, ни шороха, ни одной лишней тени. Выжидая перед каждым новым шагом и двигаясь как можно медленнее, чтобы даже самый наблюдательный глаз не заметил смазанного контура. Чтобы даже воздух не дрожал.

Нужно было переодеться. Только полная дура пойдет на такое в платье с черным кружевом по подолу. Ноги в нем, конечно, выглядели красиво – та их часть, что виднелась между заканчивающимся у колен подолом и голенищами сапог, – но для боевого задания кружева и тесная юбка не годились совершенно. Да и зимнюю мантию стоило… оставить напарнику.

В прошлый раз было легче. В прошлый раз это был не Майлз, стоящий Салазар знает где и ждущий сигнала тревоги. В прошлый раз от нее требовалось только провести внутрь и не бояться, что они могут столкнуться с аврорами. Даже если бы и столкнулись, то сумели бы ускользнуть. Быть может, с боем, но успели бы. Теперь же… Она слишком посредственный боевик и не сумеет выбраться, если что-то пойдет не так. Не потому, что не обучена, а потому, что слишком долго колеблется.

Как колебалась и сейчас. Можно было бы стереть память, можно было бы колдовать, сколько ей вздумается, будь эта палата одноместной. Можно было бы оставить как есть – судя по тому удару, что нанес Рабастан, у бедолаги должна быть серьезная черепно-мозговая травма, – но риск слишком велик. Можно было бы…

Джанет остановилась у нужной кровати – мальчишка едва за двадцать, младше нее самой – и на мгновение прикрыла глаза.

Нельзя.

Длинное, сужающееся к острию лезвие медленно вышло из ножен на предплечье. Без единого звука. Сердце у человека под защитой грудной клетки, и она плохо представляет, как правильно вонзить нож, чтобы мальчишка умер мгновенно. Сонная артерия проходит с правой и левой стороны шеи, но слева идет от дуги аорты. Потеря сознания через несколько секунд после ранения. Смерть – через несколько минут.

Раз. Два. Три. Так проще сконцентрироваться, словно это лишь глупая детская забава, прыжок в море с пирса или… Словно это какая угодно глупость, сделанная на спор, а не убийство.

На счет «три». Раз… Два…

Лезвие вошло в шею с мерзким хлюпающим звуком, освободилось с чавкающим, и кровь хлынула на подушку настоящим фонтаном. Признаться, это пугало и почти завораживало одновременно. Осознание того, под каким давлением кровь текла по человеческим артериям. И как легко было заставить ее вытечь до последней капли. Как легко было убить и умереть самой.

Назад. Осторожно. Внимательно следя, чтобы кровь не попала на мантию и сапоги и не оставила следы на светлом больничном полу. Но дождаться, замерев в проходе между койками, когда иссякнет этот страшный, алый даже в полумраке фонтан. Убедиться… что дело сделано.

– Порядок? – едва слышно спросил Майлз, когда она добралась до лестницы. Настороженно следил за малейшими изменениями в игре света от горящих под потолком магических ламп, а потому мгновенно заметил смазанный контур.

– Да, – ответила Джанет и поняла, что у нее дрожат не только руки, но и губы. – Осталось разыграть небольшое представление.

Она спустилась чуть ниже второго этажа – как он и советовал, – стряхнула дезиллюминационное и поднялась обратно. Затем сняла второе заклинание и пошла, цокая каблуками, к замершей на одной из белых скамей невысокой фигурке с шапкой коротких светлых волос.

– Алиса?

Голос прозвучал безупречно. И вид, надо полагать, был соответствующий. Испуганная женщина с широко раскрытыми глазами и трясущимися руками. Играть ей не приходилось. Перед глазами стояла растекающаяся по светлому постельному белью кровь, и в сотрясающей тело дрожи не было ни капли притворства. То, что нужно, чтобы ввести в заблуждение любого мракоборца, будь он хоть мужчиной, хоть женщиной. Профессиональная деформация немедленно призывала их защитить и успокоить любой ценой.

– А, – сказала Алиса, поднимая на нее глаза. – Ты уже знаешь?

– Да все знают, – пробормотала Джанет, не сомневаясь, что так оно и есть. И осторожно присела рядом. – Как он?

Играть не приходилось еще и потому, что… Фрэнк этого не заслуживал. Половина Пожирателей рассмеялась бы ей в лицо и назвала жалостливой дурой, но… Эта половина сама вполне заслуживала того, чтобы истечь кровью после удара ножом в шею.

– Пока не знаю, – ответила Алиса, вновь опуская голову и подпирая ее руками. – Гидеон разговаривает с целителями, а то я… двух слов сейчас связать не могу. Фабиан тоже здесь. На другом этаже. Ты… ты же не сказала Джульет?

– Да она того гляди родит. Не хочу, чтобы это было на моей совести. И потом… я знаю, что Джульс…

– Это неважно, Джанет, – совсем тихо сказала Алиса, опустив голову еще ниже. – Важно, что мы обе его любим. И если с одной из нас что-то случится, то вторая о нем позаботится.

– Я бы так не смогла, – честно ответила Джанет. Скорее уж выцарапала бы сопернице глаза. Хотя самым сложным для нее, пожалуй, было не глумиться над этой соперницей, когда она поняла, что победила. Она провела несколько лет, постоянно доказывая, что она лучше, что она любит сильнее, что она… нужнее, а когда наконец доказала, то искренне пожалела, что не может рассмеяться сопернице в лицо. В тот миг ей меньше всего хотелось изображать благовоспитанную леди. – Принести тебе кофе?

– Нет, – едва заметно качнула головой Алиса. – Я не хочу.

– Я посижу с тобой…

– Не надо. Спасибо, но… правда, не нужно. Иди домой, только осторожно.

Джанет помедлила, а затем осторожно положила руку на плечо в плотной серой рубашке с мужского плеча.

– Сообщи мне, если что-то изменится, хорошо?

– Ладно, – слабо кивнула Алиса. И повторила, попытавшись улыбнуться. – Спасибо.

Джанет надеялась, что теперь сможет спокойно уйти, но на лестнице, как назло, столкнулась с еще одним членом Ордена Феникса. Тот поднял на нее испуганные глаза и пролепетал:

– Мисс Ричардсон? Что вы здесь… Вам лучше уйти.

– Неужели? – сухо спросила Джанет. – И почему же, мистер Петтигрю?

– Здесь… мои друзья, мисс Ричардсон. Они очень… очень злы. Это из-за Лили, она… она беременна, понимаете? – лепетал паренек, глядя на нее снизу вверх. – И она, и Алиса, и поэтому…

– Я вас поняла, мистер Петтигрю, – по-прежнему сухо ответила Джанет. И чуть наклонилась вперед, понизив голос. – Хотите совет? Просто так, по… дружбе. Не болтайте об этом всем подряд.

Бестолковый мальчишка, кажется, был куда больше занят тем, что принюхивался к ее духам, чем слушал, что ему говорят, но послушно кивнул, как марионетка, и постороннился, давая ей пройти. Джанет спустилась на первый этаж, прошла к дверям, даже не обернувшись на негромкое «Всего доброго, мисс», и бросила, выйдя на улицу, следовавшему за ней Майлзу:

– Я домой.

Хлопок трансгрессии показался ей оглушительным в резко наступившей тишине засыпанных снегом гор. Джанет подняла глаза, прогнав мгновение нахлынувшей дурноты, и увидела среди белых хлопьев и черных в темноте стен горящий свет в кухонном окне.

Этого только не хватало.

Она поднялась на крыльцо, вошла в дом, но успела лишь сбросить мантию прежде, чем падающий из кухни свет заслонил высокий широкоплечий силуэт. Голос дрогнул и сорвался, как у нашкодившего ребенка, при одном только взгляде в темно-синие глаза.

– А ты чего не спишь?

– С тобой уснешь, – сухо парировал Антон, складывая руки на груди. Правую – заметно медленнее левой. – Сижу вот, жду, вдруг мне пришлют Патронуса с криками, что всё пропало и нужно вытаскивать тебя из Азкабана. Ну что, мэм, операция прошла успешно? Стерли память?

– Нет, – ответила Джанет, часто моргая, села на табурет возле вешалки и попыталась расстегнуть молнию на левом сапоге.

– Нет, потому что не получилось или…

– Нет, потому что пришлось его убить.

Проклятая молния не поддавалась, в горле стоял ком, и Джанет зажмурилась на несколько секунд, пытаясь дышать ровно и размеренно. Шагов – босыми ногами по полу, без привычного стука каблуков на его ботинках – она не услышала.

– Да уж, как я мог забыть, – меланхолично сказал Антон, опускаясь на одно колено и расстегивая левый сапог. – Слизерин – факультет хитрых и расчетливых. Вот объясни мне, дураку, зачем ты это делаешь? Да, и нож вернуть не забудь, он мне еще пригодится.

– А что мне оставалось делать? – с трудом выдавила Джанет, неловко сбрасывая сапог.

– Да в том-то и дело, что тебе – ничего. Или ты ждешь, что Беллатрикс тебе спасибо за это скажешь? Не скажет, и не надейся. Ей на тебя наплевать.

Молния на втором сапоге расстегнулась с тем же негромким вжикающим звуком, что и первая.

– Да ничего я… – слова давались с трудом, и перед глазами всё плыло, превращаясь в размытые цветные пятна. – Ничего я не жду.

Она сама не поняла, как стряхнула второй сапог, подалась вперед, сползая на пол и чувствуя под пальцами холодную гладкую ткань светлой рубашки, и уткнулась лбом ему в плечо в неловкой попытке спрятать лицо. Теплые сильные пальцы зарылись в волосы на затылке, перебирая завитые пряди, и виска коснулось горячее дыхание.

– Не надо, – даже голос звучал почти ласково, словно он говорил с бестолковым ребенком, – так делать. Это не твоя забота. Лестренджи должны были разобраться с этим самостоятельно, а не перекладывать ответственность за свои ошибки на тебя.

– Ты меня любишь? – спросила Джанет невпопад, поднимая глаза и безуспешно пытаясь унять дрожь. Обхватила обеими руками за шею, прижимаясь вплотную, и повторила: – Любишь?

Прижалась губами к приоткрывшемуся в ответ рту, не дожидаясь спокойного, почти равнодушного «Да», и бормотала, сама не помня, что, поднимаясь на ноги, вслепую идя по коридору, торопливо расстегивая пуговицы на рубашке и падая на незаправленную постель. Почти не слушая, что он говорит в ответ и говорит ли вообще, зажмуриваясь, запрокидывая голову с разметавшимися по подушке волосами и целиком отдаваясь ощущениям. Чувству скользящей по кожи ткани платья, порывистого, почти жадного прикосновения губ к шее и груди и прижимающегося к ней мускулистого тела.

– Антон, – бормотала Джанет, зарываясь пальцами в спутавшиеся кольца каштановых волос, и запрокидывала голову вновь, сжимая его бедрами. Слушала прерывистое дыхание и задыхалась сама, всхлипывала, осыпая его лицо поцелуями и чувствуя нарастающее удовольствие, пока не замерла на спутанных простынях, со стоном сбившись с ритма и жадно хватая ртом воздух.

И, должно быть, заснула ненадолго, уткнувшись лицом ему в грудь, потому что очнулась, как от толчка, еще несколько мгновений видя перед глазами пятна крови на светлой подушке.

– Прости, – пробормотала она, почувствовав движение рядом и поняв, что была в паре дюймов от очередной шуточки про меткий удар головой в подбородок. – Как плечо?

– На месте, – сонно пробормотал Антон, еще крепче прижимая её к себе левой рукой и взъерошивая ей волосы. – Развалиться не должно. Правда, Мальсибер опять начал это свое «Сиди смирно, если не хочешь, чтобы оно болело еще месяц», но…

Джанет подняла голову – лежащая на ее затылке ладонь соскользнула на плечи, путаясь пальцами в растрепавшихся волосах – и спросила:

– А раньше ты этого сказать не мог?

– А толку-то? Это же Мальсибер, в его понимании смирными будут только мумии в саркофагах. Не думай об этом.

– О Мальсибере?

– Нет. О трупе. Мальчишка был аврором, и, скорее всего, однажды мы бы его достали.

Джанет помолчала, внимательно рассматривая в полумраке его лицо. Бледного света за окном, отражающегося от лежащих на земле сугробов, толком хватало лишь на то, чтобы разглядеть острые линии хищного профиля.

– И он виноват в том, что… просто делал свою работу? В том, что защищал других людей?

– Я что-то логики не понимаю, – ответил Антон, задумчиво изучая взглядом тени на потолке. – Авроров жалко, а Дирборна – нет.

– Дирборн – тварь, – процедила Джанет, резко и недовольно выдохнув через нос. – Он растрепал половине Министерства, что у нас, видите ли, роман!

– Тебя злит, что из-за этого тобой мог всерьез заинтересоваться Аврорат, или…?

– Да плевать мне на этот Аврорат!

– М-м-м, – протянул Антон и наконец перевел взгляд на нее. – Ну что тут сказать? Он похвастался.

– Но ты же так не делаешь! – парировала Джанет.

– Дорогая моя, – немедленно съехидничал в ответ Антон, – если я начну хвастаться тем, что у меня роман с работницей Департамента Магического Правопорядка, это плохо кончится для нас обоих. Хотя я бы не отказался от возможности… кхм… утереть носы всем, кто называл меня пропащим. Они так надеялись, что я сгнию в канаве еще лет в двадцать, а я вместо этого в постели с тобой.

Джанет подняла руку и провела пальцами по его щеке. Позволила уложить себя на спину и попросила, поглаживая его угловатый подбородок:

– Не трогай Алису Лонгботтом. И эту грязнокровку, за которой волочится Снейп.

– С чего бы это? – спросил Антон без особого интереса в голосе, и она заправила ему за ухо вьющуюся прядь волос.

– Они беременны. Обе. Петтигрю рассказал.

Антон, казалось, всерьез задумался. Джанет ожидала какого-нибудь язвительного комментария на тему женщин-боевиков, не думающих головой прежде, чем заводить детей, но вместо этого услышала совсем другое.

– Вот с этого места поподробнее, пожалуйста. Что еще он тебе разболтал?

– Да ничего, – фыркнула Джанет. – Я столкнулась с ним на лестнице в Мунго, он уставился на меня круглыми глазами и начал бормотать, что мне нужно уйти, потому что здесь его драгоценные друзья и что они очень злы, а я же Слизерин заканчивала. Последнего он, правда, не говорил, но я сама догадалась.

– Хм, – протянул Антон. – Спорим, ты одна из тех женщин, о которых он думает, когда мастурбирует?

– Что?! Антон! – оскорбилась Джанет и получила в ответ негромкий смех.

– Да брось, что такого? Я тоже.

– Что «ты тоже»? – не поняла Джанет, испытывая как никогда острое желание огреть его чем-нибудь тяжелым по голове.

– Думаю о тебе, когда…

Джанет вытащила из-под головы подушку и размахнулась изо всех сил. Перья, увы, не полетели, хотя ей очень этого хотелось.

– Мерзавец! Кто тебя учил так разговаривать с женщинами?!

Антон выдернул у нее подушку одним движением руки и бросил куда-то себе за спину. Судя по звуку, на краю постели она не удержалась и свалилась на пол.

– Я самоучка. И думал, что ты давно уже об этом догадалась. А теперь серьезно. Что он вообще из себя представляет, этот Петтигрю?

– Да ничего не представляет, – пожала плечами Джанет, обнимая его обеими руками и стараясь прижаться как можно теснее. – Мямлит и смотрит в пол. Ты же видел его в воспоминаниях Дирборна.

– Но при этом считает своими друзьями людей с фамилиями Блэк и Поттер? – уточнил Антон, устраиваясь поудобнее и касаясь губами ее лба. – Ладно еще Поттер с его манией скрещиваться с магглами, но Блэк… Фамилия, деньги его семьи, смазливая морда… И зачем ему такой неказистый друг?

– Самоутверждаться за его счет, – предположила Джанет. – Слушать, какой он крутой, хвастаться подружками с обложки журнала… Ты точно так же ведешь себя с Игорем.

– Бывает такое, – невозмутимо согласился Антон. – Хотя подружками не хвастаюсь. А вот Блэк наверняка хвастается. При этом Петтигрю должен бы понимать, что ему-то с женщинами такого уровня не светит ровным счетом ничего. Хотя… он, скорее всего, вообще девственник.

– Это слишком просто, – заспорила Джанет и зажмурилась от одновременного прикосновения губ к шее и руки к бедру.

– И именно поэтому оно так эффективно, – ответил Антон, поглаживая внутреннюю сторону ее бедра. – Хочешь поссорить мужчин – подсунь им красивую женщину. В девяноста процентах случаев это сработает. Но слишком красивой женщине Петтигрю не поверит. Побоится ее или решит, что это его дружки разыгрывают. Наверняка они так делали еще в школьные годы. Тут нужна хорошенькая невинная мордашка лет восемнадцати-двадцати. Знаешь, такая… домашняя девочка, которая жизни толком не знает и сама до смерти боится красивых мужчин. Это на случай, если Блэк решит добавить ее к себе в коллекцию. Ты меня слушаешь?

– М-м-м? – протянула Джанет, приподняв ресницы, и потерлась щекой о его плечо.

– Хорошо, обсудим это позже, – согласился Антон. – Иди ко мне.

И наклонился к ее лицу, запуская пальцы в растрепавшиеся светлые волосы. Джанет закрыла глаза и ответила на поцелуй, обвив руками его шею.

========== Гидеон ==========

Графство Дарем, Лонгботтом-мэнор, 23 декабря, 21:00.

Где-то на первом этаже били часы. Наверняка те, что стояли в холле напротив камина с намертво заблокированной решеткой. Высокие – не меньше шести футов, – стилизованные под башню и украшенные сложной резьбой, они никогда не отставали, никогда не спешили и били так громко, что казалось, будто их можно услышать в любом, даже самом отдаленном уголке дома. В глубине подвалов, где хранились ненужные хозяевам, тщательно упакованные и законсервированные магией, чтобы не добралась сырость, вещи, которые любой антиквар оторвал бы с руками, а блистательная Мэм называла «хламом, годным лишь для того, чтобы напоминать о бурной истории семьи». В чердачных помещениях с оборудованной там профессиональной зельеварческой лабораторией, не одно столетие служившей Лонгботтомам местом, где можно было как сварить обыкновенное зелье от простуды, так и проводить сложные алхимические опыты.

И в гостиной на втором этаже, смутно напоминавшей гриффиндорскую из-за расставленных перед камином кресел и дивана. Бом! – били часы, и этот звук, казалось, отражался от выкрашенных в приятный серо-голубой цвет стен с парой картин в рамах из светлого дерева.

Бом! На французском окне сами по себе шевельнулись длинные светлые шторы. Впору было подумать на расшалившегося призрака, и так оно, верно, и было. Никакого серебристого свечения, всегда сопровождающего порядочные привидения, Гидеон здесь не видел, но история семьи у Лонгботтомов действительно была бурной, и порой он был готов поклясться, что слышит в пустых коридорах звон шпор и шорох длинных шелковых шлейфов.