Текст книги "Колыбельная волкам (СИ)"

Автор книги: Asya_Arbatskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Через полчаса она не выдержала и сдалась. Она запомнила, что где-то у входа стояло ведро с водой, а рядом – ковшик. Пить хотелось нестерпимо, и девушка, стараясь не шуметь, двинулась на поиски живительной влаги. Память ее не обманула, все нашлось именно там, где ей представлялось. Напившись, она уже хотела вернуться на свою скамейку, но поняла, что все равно не заснет. Поэтому она открыла дверь и выскользнула на улицу.

Прохлада осенней ночи показалась благодатью богов. Ася вдохнула полной грудью, подняла голову, разглядывая звезды. В городе ведь их почти не видно, пусть даже и в маленьком. А тут над ней оказался огромный темно-синий купол, весь усеянной мелкой серебряной пылью…

Ощущение волшебности разбило движение за спиной.

– Ты почему не своим именем представился? – спросила Ася, даже не оборачиваясь. Просто потому, что никого другого, кроме Ольгерда, она не ожидала увидеть.

– А сама? – усмехнулся тот.

– Я-то как раз своим. Тем самым, что в паспорте указано, – пожала плечами девушка.

– Хм. А я думал, ты Анастасия. Или Александра.

– Нет, я действительно Анна. Знаешь, у Тургенева Асю тоже звали Анной. Я, когда прочитала эту его повесть, захотела, чтобы меня все звали этим коротким, милым имечком, похожим на собачью кличку. Забавно, да?

– Наверное, – пробормотал Ольгерд.

Он тоже посмотрел на небо. Только вряд ли он думал о далеком космосе, скорее уж он искал способ поймать свою не менее далекую волчицу.

– Ты не человек, – Ася не спрашивала, она утверждала.

– Может, и так, – равнодушно откликнулся Ольгерд. У него не было никаких сил на то, чтобы оправдываться.

– Ты оборотень?

– Был им.

– То есть? – девушка все-таки не выдержала, обернулась, заглянула собеседнику в глаза. – Разве можно быть оборотнем, а потом перестать?

– Оказалось, что можно.

– Расскажи!

– Тебе с какого момента начать?

– С самого начала.

– Давай хоть присядем, история-то длинная, – Ольгерд кивнул на ступеньку перед входом в избу.

Ася с готовностью плюхнулась на нее.

Ольгерд помедлил немного, собираясь с мыслями. И начал свой рассказ.

========== Глава 7 (Рассказ Ольгерда) ==========

Только есть закон у стаи:

Лай не лай, хвостом виляй,

И даже если дом твой с краю,

Все равно сожрет тебя Стая!

Песня Сергея Маврина

Май 1988 года.

В тот год, восемь лет назад, весна выдалась довольно жаркой.

Жил я тогда не здесь, в другом, более крупном городе. Там же я закончил школу и поступил в институт на историка. Сначала я с энтузиазмом кинулся с головой в учебу, однако постепенно интерес мой угасал, пока не исчез полностью. Тем не менее, я успел кое-как закончить первый курс.

Ты спрашивала, почему я представился не своим именем. Моя ситуация совпадает с твоей: на самом деле родители назвали меня Олегом, Ольгердом я стал в тот далекий 1988 год. Когда встретил ее.

Думаю, ты догадываешься, что я не был раком-отшельником; у меня была своя компания, с которой я проводил довольно много времени. Вместе с друзьями мы ездили загород, ходили на концерты, занимались в одной театральной студии. У меня была девушка, ее звали Катей. Мы с ней познакомились как раз в театре – она пришла к нам позже, однако успешно влилась в коллектив. Поначалу она держалась в сторонке, будучи девушкой очень скромной и воспитанной в строгости, но вскоре «оттаяла». Так получилось, что мы играли с ней пару, стали проводить больше времени вдвоем, репетировали не только в студии, но и в свободное время… Через месяц я заметил, что она выделяет меня из всех не только из-за моей роли в спектакле. Я пригласил ее в кино, там вызвал на откровенный разговор; она, отчаянно краснея, подтвердила мои догадки. Тогда я и предложил ей встречаться.

Все было прекрасно: прогулки за ручку, походы в кафе, театры, музеи, на выставки; долгие разговоры по телефону и целомудренные поцелуи в щечку. Я представил Катю родителям и младшей сестренке. Надо ли говорить, что она очаровала всех, даже мою неприступную Олю?

Да, мою сестру звали Олей. Она была младше меня на три года. Она была из тех детей, что не пропускают ни одного события, участвуют во всех мероприятиях и капустниках, при этом успевая ходить во все кружки, что находятся поблизости. Я ни разу не видел ее грустной, она все время улыбалась, смеялась; если у меня что-то не получалось и я хмурился, то она тут же прибегала, висла у меня на шее и в шутливой форме отчитывала за «пасмурность на лице», как она это называла.

Ты знаешь… Май не зря называют дьявольским. История, о которой я должен тебе рассказать, началась именно в этот месяц; длилась она целый год. Впрочем, о чем это я: она продолжается и сейчас.

На праздники мы с друзьями решили уехать из города, где полным ходом шли приготовления к многочисленным парадам. Нам очень повезло, что в те дни не ставились спектакли, в которых мы были заняты; таким образом, студия тоже не была помехой здоровому отдыху молодежи.

Я не скажу, что для нас отдых равнялся программе «как следует напиться, а потом наутро вспоминать, кто же в чем опозорился», нет. Все мы старались держаться от алкоголя подальше, предпочитая ночные посиделки у костра с шашлыком и гитарой. Редко, очень редко некоторые парни, и я в их числе, позволяли себе выпить пива.

Катю не отпустили родители, как мы ни старались ее отпросить. Их не убедил даже я, хотя они признали меня официальным женихом. Они считали, что до свадьбы мы не должны слишком долго оставаться наедине; а уж ночевка вне дома в палатках повергала их в ужас. Таким образом у нас все были по парам, кроме меня.

Я не очень-то огорчился. Особых чувств к Кате я не испытывал никогда, разве что имела место благодарность за то, что она меня терпит. Я не видел смысла в создании семьи, но все окружающие говорили, что каждый обязан жениться. Осмотревшись вокруг, я нашел девушку, которая была мне максимально удобна – и ей оказалась, разумеется, Катя. Это было не очень-то и честно, но со своей стороны я мог обещать ей спокойную жизнь. Не думаю, что она бы возмутилась, узнай об этих моих мыслях.

Мы выбрали для стоянки тихий берег реки. Вода была еще слишком холодной для того, чтобы купаться, но вид оттуда открывался очень красивый, что стало не последним фактором при выборе.

Костер весело трещал, пелись песни, елся шашлык. Ребята веселились, рассказывали смешные истории; одна девушка читала свои стихи – она была отличной поэтессой. Мне было бы очень интересно узнать, что с ней стало теперь, на самом деле. Проблема в том, что я оборвал все связи, когда уезжал… Но я забегаю вперед; об этом позже.

В какой-то момент я поймал себя на том, что не участвую в разговоре и вообще смотрю вдаль, любуясь усыпанным звездами небосводом. Я тихо встал, благо все были увлечены беседой, и пошел ближе к воде. Там я устроился на обрыве – берег в этом месте поднимался довольно далеко. Свесив ноги вниз, я лег на спину и заложил руки за голову, смотря вверх и находя на небе известные созвездия и изобретая новые.

Не знаю, сколько я так пролежал. Из размышлений меня вывел плеск.

Раздался он как будто бы на другом берегу, но оказался не единичным. Кто-то плыл через реку.

Из-за темноты я не мог разглядеть, человек или зверь. Оно выбралось на сушу немного левее меня, там, где склон был более пологим. Из-за неверного лунного света мне сначала показалось, что это собака; однако оно встало на две ноги и не спеша двинулось в сторону нашего лагеря.

Ребята к тому времени уже легли спать. Я подумал, что гость может быть только вором, решившим поживиться за наш счет, поэтому я вскочил на ноги и громко крикнул:

– Эй, стой!

На самом деле, своим криком я рассчитывал не столько привлечь внимание гостя, сколько разбудить друзей. Я не думал, что не смогу справиться, если что случится, тем более фигура гостя внушала надежду, что он довольно слаб физически – небольшого роста и определенно хрупкого телосложения, но все равно не хотелось оставаться один на один.

Пришелец, как ни странно, остановился. Он замер на некоторое время на месте, как-то странно покачиваясь, а потом решительно двинулся в мою сторону.

Такого поворота событий я не ожидал.

– Ты кто? – спросил я.

– А как ты думаешь? – прозвучал ответ.

К моему глубочайшему удивлению, голос был женским.

– Ночной воришка, стало быть? – усмехнулся я, разом расслабляясь. Я был уверен, что женщина не может представлять мне никакой угрозы. О том, как я жестоко ошибался, я узнал спустя несколько месяцев, когда стало уже поздно что-то менять.

– Фу, как грубо, – фыркнула девушка, подходя ко мне вплотную.

Теперь я мог ее рассмотреть: действительно очень тоненькая, ниже меня на полторы головы; волосы вроде бы темные, но я не мог утверждать это с уверенностью. Но самой примечательной деталью оказались ее глаза. Они были карими в желтизну и словно бы светились, почему я и смог сразу назвать их цвет.

– Ну а каков же твой вариант? – поинтересовался я, немного отстраняясь: мне было не совсем уютно от такой близости.

– Мне кажется, что я – красивая девушка, – она словно не поняла моего намерения и сделала еще шаг вперед.

– Это-то неоспоримо, – вынужденно согласился я. – Только я не понимаю, что ты делаешь здесь ночью.

– А что делаешь здесь ночью ты? – парировала она.

– Мы с друзьями тут отдыхаем, – пожал я плечами.

– Вот и я… Отдыхаю, – она засмеялась, из-за чего у меня по спине побежали мурашки. – Может быть, нам стоит отдохнуть вместе? – она, кажется, облизнулась.

Я непонимающе на нее уставился.

– Какой скромный молодой человек, – протянула она. – Ну ладно. Меня Сашей зовут. А тебя, красавчик?

– Ол… Ольгерд, – сам не зная, почему, я назвал первое имя, пришедшее мне в голову. Разумеется, оно отличалось от указанного в паспорте.

Саша смотрела на меня, прищурив один глаз. Ей-богу, она буквально вся светилась лукавством.

– Почему ты так на меня смотришь? – я невольно поежился.

– Редко встречаю людей с такими красивыми именами, – сказала она, но прозвучало это несколько фальшиво. Она явно не хотела раскрывать причину своего интереса. – А почему ты сидишь тут один, когда все твои друзья – там? – она мотнула головой в сторону лагеря.

– Захотелось. Можешь считать, что не спится.

– Ух ты, прямо как и мне, – она улыбнулась.

– А ты откуда здесь взялась? – задал я давно интересующий меня вопрос.

– Да я из деревни из-за реки. Мои все уже спят, а мне скучно, вот и решила искупаться. А потом заметила отсвет костра и поплыла узнать, кто же здесь есть, и может ли кто-то меня развлечь. Как я вижу, с выбором я не ошиблась… – она мягко провела ладонью по моей груди.

– Эй, что ты делаешь? – возмутился я.

– А ты разве не хочешь поиграть? – искренне удивилась она.

– Нет! – отрезал я.

Саша обиженно надула губки. Всем своим видом она демонстрировала оскорбленную невинность. Я развел руками, показывая, что ничем не могу ей помочь, и сел обратно на обрыв, повернувшись к ней спиной.

Целую минуту я сидел спокойно. А потом Саша, наверное, решила, что это слишком скучно, налетела на меня сзади, смешно рыча… Борясь, мы покатились по траве… И, конечно же, улетели в воду.

Когда я вынырнул, отплевываясь от воды и ругаясь на чем свет стоит на непоседливых девчонок, Саша уже выбралась на берег. Услышав мое словоизлияние, она громко рассмеялась. Вылезая, я кинул на нее сердитый взгляд, но ничего не сказал.

Вода была чертовски холодной. Я в своей мокрой одежде немедленно начал дрожать.

– Костер разведи, – посоветовала Саша. – Или вон в тот веток подкинь.

– Без тебя знаю, – огрызнулся я.

Запасных брюк у меня не было. Подумав, я решил завернуться в одеяло на то время, пока моя одежда будет сушиться.

Пока я раздевался, Саша не на миг не отводила от меня взгляда. Меня это дико смущало, поэтому я поскорее укрылся одеялом.

– У тебя хорошее тело, – заметила она, подходя к костру.

Надо заметить, что на ней самой были надеты только футболка и трусики, но она ничем не выдавала, что ей было холодно.

– С-спасибо, – пробормотал я. Такие знаки внимания были мне непривычны.

– Ты правда такой скромный или притворяешься? – спросила Саша.

– А тебе не холодно? – ответил я вопросом на вопрос.

– Предлагаешь залезть к тебе в одеяло? – хихикнула она. – Я не против!

– Саша, пожалуйста, прекрати пошло шутить, – попросил я. – Мне это не нравится.

– А кто сказал, что я шучу? – округлила она глаза.

Я отвернулся.

Меня напрягала эта девушка. Она была полной противоположностью Кате, но меня возмущало даже не это, а то, как она свободно себя вела, впервые видя человека, то есть меня. Я не умел сразу открываться, мне надо было время, чтобы присмотреться, узнать, что можно ждать, понять привычки, выяснить, что собеседник любит и не любит. Саша же мгновенно бросилась в атаку. Вряд ли она с первого взгляда разгадала меня, скорее всего, она просто не привыкла ходить вокруг да около.

– Ладно, прости, – неожиданно сдалась она. – Я больше не буду. А расскажи что-нибудь о себе?

– Зачем? – довольно грубо отреагировал я.

– Ну, мне интересно.

– А если я не хочу ничего рассказывать?

– Я так не играю! – она прямо вся сникла. – Ну пожалуйста!

– Вот пристала, – пробормотал я. – Несчастье ходячее… Нет, водоплавающее!

Саша рассмеялась. Ее искренне позабавило мое ворчание.

– Не хочешь – не надо, – благосклонно разрешила она. – Давай лучше я тебе расскажу сказку? Про волка и волчицу.

– Ну попробуй, – пожал я плечами. Мне, в общем-то, было все равно.

Однако Сашина «сказка» оказалась довольно интересной, насколько вообще может быть интересна история о звериной любви. Я не помню ее дословно, да и нет нужды ее пересказывать; важно лишь то, что мы просидели почти до утра. Небо уже светлело, когда Саша неожиданно подпрыгнула и сказала, что ей пора. Удивляясь сам себе, я спросил, смогу ли я еще ее увидеть. Она сказала, что никуда переезжать не собирается и ровно через месяц придет на это же место.

Потом она разбежалась и ласточкой прыгнула с обрыва. Снова раздался всплеск… Вскоре опустилась обратно предрассветная тишина.

Я посидел еще немного, прежде чем пойти спать. Теперь я уже не мог назвать Сашу раздражающим фактором. Более того, она мне казалась более привлекательной, нежели Катя…

По приезду в город меня закрутили дела. Последние репетиции в студии перед важным выступлением, подготовка к выпускным экзаменам в школе, маме вздумалось разболеться… Словом, мне стало не до странной девчонки из деревни за рекой.

Тем не менее, отношения с Катей резко ухудшились. Я теперь замечал каждую мелочь, каждое ее неловкое движение; я начал ей пенять на то, что она даже целовать себя не разрешает. Она очень расстраивалась, но не говорила мне ни слова против. Так, собственно, и произошел наш с ней первый поцелуй; впрочем, я был настолько разочарован ее неумелостью, что попыток повторить не предпринимал. Наши встречи становились все реже и реже, однако на нет еще не сходили.

Друзья напомнили мне о моем желании еще раз поехать в поход в июне, я сам им рассказал о посещении Саши и попросил сообщить мне, если я забуду. Получилось очень удачно: мы как раз сдали экзамены, так что повод ехать у нас вполне был.

Тут свершилось невиданное: Катя каким-то чудом уболтала родителей и они разрешили ей поехать с нами.

Разумеется, мне это не понравилось, но что я мог сделать? В любом случае все мои возражения выглядели бы очень подозрительно, так что мне оставалось только смириться.

Я боялся, что Катя покажет себя изнеженной девочкой, неприспособленной к жизни вне города, но мои страхи не подтвердились. Ее единственным условием оказалось то, что она попросилась жить в одной палатке с Леной, своей подружкой, а не со мной. Ленка немного поупрямилось – еще бы, ей куда больше хотелось ночевать вместе со своим женихом, но потом согласилась, аргументируя это тем, что идет на такую жертву ради меня. Она искренне верила, что у нас с Катей «большая и чистая любовь».

Мы приехали, разбили лагерь ровно на том же месте. Я с опасением ждал ночи.

С одной стороны, я думал о том, что Саша может и не прийти, кто знает, что она на этот раз посчитает интересным; с другой – я не знал, как она отреагирует на Катю. Нет, я, конечно, планировал уложить свою девушку спать как можно раньше, чтобы она не мешалась под ногами, но чем черт не шутит, приспичит ей встать, увидит Сашу – и будет скандал… И плакала тогда моя женитьба на приличной девушке. Хотя тогда я становился свободен для отношений с другой…

Но мысли о Саше как о девушке я от себя отгонял, напротив, я старался себя уверить, что она меня интересует исключительно как друг, как представитель другого класса, склада ума, образования и прочего.

Она пришла.

Вернее, приплыла. Как только все уснули, она выбралась на берег, окатив меня водопадом брызг, и, смеясь, увлекла меня за собой обратно в воду.

В этот раз я не имел ничего против купания. Мы вовсю резвились, пытались «утопить» друг друга, подныривали и дергали за ноги… Словом, вели себя как дети, наконец попавшие на море.

Когда мы выбрались на берег, то еще долго не могли отдышаться, просто лежали и молчали. А потом… Потом Саша меня поцеловала. Я совершенно этого не ожидал и только поэтому не отреагировал.

– Скромный мальчик, ты никогда не целовался? – поддела меня Саша.

– Глупости не говори, – я, кажется, даже покраснел.

– Тогда в чем дело? Ты чего такой вялый? – удивилась она.

Я подумал, что вопрос ответа не требовал, по крайней мере, вербального. Вместо этого я привлек ее к себе…

Я не могу ничем объяснить дальнейшие события той ночи. Не иначе как у меня случилось временное помешательство. Так или иначе, мы с Сашей зашли куда дальше поцелуев. Я совершенно забыл о Кате, о своих друзьях, о семье, ждущей меня в городе… Весь мир сосредоточился в девушке в моих руках. Она позволила мне «вести», несмотря на то, что быстро поняла, что опыта у меня в таких делах немного. Мягко говоря…

Позже она мне говорила, что я сделал все правильно и хорошо, но я не очень-то в это верю и сейчас. Тогда я был неопытным семнадцатилетним юнцом, впервые увидевшим голую женщину. Разве мог я сообразить, что от меня ждут? Тело, конечно, знало само, но… Не во всем стоит доверять инстинктам.

Саша ушла, как и в прошлый раз, перед рассветом, оставив изможденного меня лежать на берегу. Я очень хотел, чтобы она осталась и познакомилась с моими ребятами, но она покачала головой.

– Кате я не понравлюсь, – сказала она.

Я открыл рот от удивления. Я не говорил ей о Кате, не упоминал и того, что у меня есть девушка, однако Саша это каким-то образом уже выяснила. На мои расспросы она только отмахнулась, сказав, что у нее есть свои женские секреты.

В третий раз я приехал уже один, без друзей и без Кати. С последней мы окончательно рассорились еще в предыдущем походе, когда она, проявив неожиданную наблюдательность, заявила, что не желает общаться с изменщиком. Она заявила, что от меня пахнет другой женщиной… С тех пор мы больше никогда не разговаривали.

С Катей произошел несчастный случай. Она поехала с родителями по грибы и на них напала бешеная собака. Родители смогли спастись, а вот Кате перегрызли горло. Случилось это на следующий день после нашей с Сашей третьей встречи, на которой я обронил, что Катя меня раздражает своим подчеркнуто-отрицательным отношением.

Нельзя сказать, чтобы сообщение о смерти бывшей девушки меня совсем не тронуло. Несколько мгновений я даже размышлял о бренности бытия… Но потом в полный рост встал вопрос о замене роли и затмил любые другие переживания.

Зато я был наконец свободен. Я пригласил Сашу приехать в город.

Она обещала подумать… А через несколько дней я столкнулся с ней нос к носу, выходя из магазина.

Вот тогда я смог рассмотреть ее при дневном свете – и был шокирован ее красотой. Хрупкая маленькая девушка с каштановыми волосами до середины спины казалась волшебным созданием. Ее аккуратный носик, потрясающего цвета глаза и небольшой ротик довершали образ.

Когда именно я в нее влюбился? Не знаю. Однако то, что я к ней привязался очень и очень сильно – было бы ясно любому, взглянувшему на нас.

Мы провели вместе весь день; вечером я спросил, где она собирается ночевать. Она пожала плечами и сказала, что предпочтет дома. Я удивился: то место, где мы впервые встретились, было на приличном расстоянии от города, она в любом случае потратила бы на дорогу около трех часов. Выдав ей это рассуждение, я предложил остаться у меня, но она отказалась. Когда я возмутился, она приложила пальчик к моим губам и попросила не ругаться.

– Я лучше знаю, – просто улыбнулась она.

Я сдался. Я не мог ей ни в чем перечить, я тонул в ее глазах, я готов был выполнить любую ее прихоть…

Она исчезла из моей жизни на два месяца. Я места себе не находил, несколько раз ездил к реке, но не смог найти там никакой деревни, ни близко, ни далеко. Казалось бы, это должно было меня насторожить… Но я лишь метался загнанным волком, потерявшим свою волчицу.

Я искал ее в городе. Несколько раз мне казалось, что я вижу ее в толпе, я как безумный гнался за своим видением, но каждый раз это оказывалась другая девушка. Мне оставалось лишь извиниться и продолжать поиск…

Мои родители и Оля заметили, что я сам не свой. Они пытались узнать, в чем дело, но я не говорил. Я установил сам для себя негласное правило: о Саше ни слова. Оля очень огорчилась, когда я резко сказал ей, чтобы она не лезла не в свое дело, но попыток выяснить причину моего плохого настроения не оставила. В конце концов я стал появляться дома только для того, чтобы переночевать. Приходил около полуночи и в девять утра уже уходил.

Сейчас я понимаю, что вел себя как сумасшедший, но тогда я не видел ничего, кроме своей цели – найти девушку, что стала важнее всего на свете. Каким чудом я умудрился сдать вступительные экзамены в ВУЗ – удивляюсь до сих пор, если честно.

Еще один несчастный случай с участием «вроде бы собаки» произошел со мной.

Родственникам надоело мое брожение и в начале сентября, невзирая на мои протесты, они отправили меня на дачу к бабушке, аргументируя это тем, что той требуется помощь в уборке урожая. Это существенно уменьшало мои шансы на розыск Саши, но спорить я уже устал, поэтому поехал.

В выходные я прибыл на место. Обнаружил, что уже вся картошка выкопана, лук и капуста убраны, клубника обработана, а теплица разобрана, и очень разозлился. Но поезд обратно был только вечером, так что мне пришлось так или иначе остаться на даче.

От нечего делать я пошел в лес. Бабушка предупредила, что грибы я могу не искать, потому что утром все прочесали местные грибники, а они были людьми старательными, поэтому я просто шел, не разбирая дороги.

Сюрприз ждал меня, когда я преодолел небольшой овражек. Кое-как вылезя из крапивы, я поднял взгляд от земли… И увидел перед собой зверя. Он никак не мог быть собакой, не подходил по размерам, форме головы и глазам. Несколько секунд мы с волком смотрели друг на друга.

А потом волк метнулся вперед и вцепился зубами в мою ничем не защищенную ладонь.

========== Глава 8 (Рассказ Ольгерда. Окончание) ==========

Позор и слава в их крови,

Хватает смерти и любви.

Но сколько волка не корми,

Ему все мало.

Песня группы «Би-2»

Сентябрь 1988 года.

Ты думаешь, что я скажу, что у меня в тот миг вся жизнь пронеслась перед глазами? Нет. Я думал только о том, что так и не нашел Сашу… Я закрыл глаза, ожидая, когда зубы начнут рвать мое тело.

Однако этого не происходило, более того, я ощутил, что моя рука свободна. Я открыл глаза; волк стоял чуть поодаль и наблюдал за мной. По ладони у меня текла кровь, но особой боли я не чувствовал.

Несколько мгновений мы со зверем смотрели друг на друга, а потом он развернулся и бросился прочь.

Я не понимал, что произошло. Волк никогда не нападет на человека; вообще любое дикое животное предпочитает держаться от людей подальше. Единственное исключение – больной зверь. Но бешеный волк не ограничится укусом в руку, он доведет свое дело до конца…

Я не заметил, как за раздумьями повернул назад. Вскоре я обнаружил себя идущим по главной улице нашего дачного поселка.

Разумеется, бабушка, увидев мою рану, переполошилась. Я соврал ей, что случайно забрел к соседям, у которых была очень злая собака – и та ожидаемо бросилась на «нарушителя». Бабушка поверила, пусть и не сразу; ей наверняка показалось подозрительным то, что я отказался идти к хозяевам пса с просьбой держать того на короткой цепи. Укус мне обработали и забинтовали.

Я вдруг вспомнил о Кате. О ней было сказано, что ее загрызла бешеная собака… Но если и к ней наведался вот такой волк, как ко мне? Тогда эти два случая складываются в одну картинку.

Только в какую – я никак не мог сообразить, хотя решение казалось очень близким: протяни руку – и ты поймаешь его.

В город я вернулся тем же вечером.

Ранка от укуса заживала очень быстро, через три дня следов от зубов почти не осталось, лишь белые полоски новой кожи, обещающие так же скоро исчезнуть.

А еще через два дня я случайно налетел на Сашу в автобусе, возвращаясь из института.

Конечно же, радости моей не было предела. Саша только смеялась, видя такую мою бурную реакцию.

– Что, скучал, волчонок? – спросила она.

– Скучал. Очень скучал, – признался я.

– На луну выл?

– И на луну бы повыл, если бы умел!

– Ничего, научим, – загадочно улыбнулась Саша.

Мне было абсолютно все равно, о чем говорить, лишь бы смотреть в ее колдовские глаза, обнимать ее тонкую фигурку, чувствовать ее запах – терпкий, холодный.

На этот раз она не отказалась, когда я пригласил ее домой.

Представляя ее родителям и сестренке, я объяснил, что это из-за нее я так странно себя вел. Моя семья вежливо улыбалась Саше, но я видел, что она им не нравится. Неужели они думали, что я всю оставшуюся жизнь должен буду хранить верность погибшей Кате? Саша ее превосходила во всем. И я решил: если они не примут мою девушку, то потеряют и меня. Я не хотел оставаться в доме, где меня не понимали.

Мы сидели в моей комнате. Я рассказывал Саше о том, как я ее искал, а она слушала и молчала, лишь изредка позволяя себе одобрительную улыбку. Когда я дошел до случая с волком, она напряглась и даже придвинулась поближе; я списал это на беспокойство за меня и счел это хорошим знаком: если она беспокоилась обо мне, то это могло значить только то, что я ей небезразличен.

Я до сих пор уверен, что тогда я все-таки не ошибся.

Саша осталась на ночь. Тонкие, почти картонные стены не позволяли нам перейти к более решительным действиям, но мне было достаточно и нежных поцелуев. А потом Саша прижала мою голову к своей груди и заснула.

Наверное, меня должно было насторожить то, что я не мог освободиться от ее хватки, но разве может думать о таких мелочах влюбленный парень?

А спустя две недели стало уже поздно думать о всех странностях моей девушки.

Когда это – я имею в виду превращение – случилось со мной впервые, к счастью, я находился далеко от дома и под присмотром Саши. Она не дала мне наделать глупостей, тщательно проследила за тем, чтобы обращение завершилось полностью, после чего заставила бежать следом за ней. При этом она оставалась в человеческом облике; однако долгие годы оборотничества наложили на нее свой отпечаток, и сила, во многом превышающая человеческую, была одной из «отметок зверя».

Той ночью я вымотался полностью, так, что даже думать не мог о том, что хищнику, в общем-то, положено питаться мясом. Саша запретила мне отходить далеко от нее.

Мы неслись сквозь лес, шум ветра почти перекрывал все остальные звуки, однако я не мог не заметить, что мой слух стал куда более чутким. Обоняние вылавливало потрясающие по красоте запахи, что раньше мне были недоступны. Луна, чьи лучи раньше казались ледяными, согревала мою шкуру.

Саша бежала и смеялась, и кричала что-то в небо. Она была абсолютно и незамутненно счастлива. Как я узнал потом, ей впервые удалось довести до логического конца превращение человека в оборотня; я был первым из ее «подопытных», кто выжил. А самой главной ее победой было то, что, став волком, я не потерял способности мыслить как человек. С такими результатами она могла бы номинироваться на оборотническую Нобелевскую премию, если бы она существовала.

Когда я без сил упал на ковер из мягких листьев, Саша села рядом, положила мою голову себе на колени и, почесывая за ухом, словно я был собакой, рассказала, что ей на самом деле вовсе не двадцать лет, на которые она выглядела. Он уже пятьдесят лет бегала в шкуре оборотня, обращенная каким-то сумасшедшим стариканом, который, к слову, сам превращаться не умел; зато он изучал проблему ликантропии. Саша оказалась жертвой его жестокого эксперимента; она представляла собой отдельный вид оборотня, не зависящий от лунных фаз. Раньше она была такой одной, но теперь нас стало двое.

Единственное, что она не смогла мне передать – а именно она и укусила меня тогда в лесу – так это способность не стареть. Она не была бессмертной, нет, просто срок ее жизни невероятно растянулся. Она сказала, что, по подсчетам старика-ученого, ей отводилось двести лет как минимум. Первые сто пятьдесят из них она сохраняла свежесть юного лица, потом должна была начать потихоньку угасать. Я подумал, что это, должно быть, ужасно – пережить всех тех, кто когда-то был тебе дорог, но Саша отмахнулась. Она призналась, что никого никогда не любила. До тех пор, пока не встретила меня.

Наверняка логические умозаключения обратившего ее могли бы ей помочь и сделать из меня ее точную копию, да вот только ученого постигла незавидная участь: спустя полгода после того, как Саша поняла, что с ней сделали, она убила его, а лабораторию сожгла вместе со всеми данными. Тогда ей казалось, что данные эти исключительно опасны и уж точно никогда ей не понадобятся. Время показало, что она ошиблась; однако ее почти выручила ее идеальная память, которая и подсказала, как именно надо вести обращение нового волка.

Пять или шесть человек до меня не выдержали; они попросту сошли с ума, после чего Саша подарила им избавление от мучений.

Она целовала мой мокрый нос, пушистый лоб и гладила против шерсти, из-за чего меня передергивало. Она радовалась как ребенок, получившись наконец долгожданную игрушку. Впрочем, она всегда и была ребенком. Нет никого более жестокого, чем избалованное дитя.

И нет никого более глупого, чем без памяти влюбленный семнадцатилетний юнец.

Уже забрезжило утро, когда Саша перешла к очередному пункту своей лекции, а именно к рассказу о том, что я всегда должен себя контролировать, чтобы звериная натура не вырвалась из-под узды. Она сказала, что первое время, возможно, я буду испытывать от превращений такое наслаждение, что рядом с ним померкнет и оргазм, однако это не должно было стать поводом для как можно более частой смены облика, потому что шкура от такой эксплуатации изнашивается. Она предупредила, что не всегда сможет быть рядом, потому что у нее есть важные дела, которые она не может оставить без внимания.