Текст книги "Колыбельная волкам (СИ)"

Автор книги: Asya_Arbatskaya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Ася заворочалась и потянула на себя одеяло, смешно его обнимая, словно плюшевого мишку. Все-таки она была ребенком, хоть и видела порой то, что простым смертным заказано увидеть. Девочка-инопланетянка, девочка-ясновидящая. Вряд ли она могла заглядывать в будущее – иначе она бы не позволила ему утонуть, зато прошлое было для нее раскрытой книгой. Ольгерд надеялся, что сама Ася этого еще не осознает, не умеет пользоваться своим даром. Потому что в противном случае она могла бы узнать много лишнего, запретного, слишком личного…

В чем-то Ася даже была на нее похожа…

Нет, что за бред! Ольгерд сердито оборвал свои мысли, перебрался через спящую девушку, умудрившись ее все-таки не потревожить. Он был зол сам на себя за глупость, пришедшую ему в голову. Какое сходство?! Да, обе они не такие, как все – но на этом все и заканчивается. Да и вообще, говорят, все люди – индивидуальности…

Он нашел в шкафу чистую футболку. Вторые джинсы валялись где-то, ожидая стирки, поэтому ему пришлось смириться с теми, что были на нем.

Ольгерд долго стоял под упругими струями душа. Казалось бы, спальный район, картонные стены, хлипкие двери… А ванная была хорошей, напор воды никогда не ослабевал. То ли чудо, то ли все жильцы были настолько чистоплотны, что достали местных управленцев, и те предоставили им такое благо, как горячая вода круглый год.

Было немножко страшно. На самом деле, Ольгерд не настолько любил мыться, его не посещали исключительно гениальные мысли, навеянные определенным течением воды, в конце концов, он твердо был уверен, что существуют вещи куда интереснее. Но в этот раз он застрял в ванной, потому что боялся возвращаться в комнату. Боялся увидеть Асю в его постели, вспомнить ее прикосновения (неуверенные, между прочим – как он мог перепутать?! Не иначе как мозг отключился окончательно), ее запах, ее улыбку… Все-таки ей снилось что-то хорошее, она была не из тех, кто улыбается чужой смерти. Он хотел как следует обдумать то, что скажет ей. Как объяснить девушке, что не стоит прикасаться к мужчине? Что ему это неприятно. И при этом не обидеть нежное создание…

Будь у него побольше опыта в общении с противоположным полом, наверное, он справился бы быстрее. Но… Чего нет – того нет. Когда он вышел из душа, приглаживая мокрые волосы, Ася уже сидела на кровати, подобрав ноги. Она вся закуталась в одеяло, но ее одежды нигде не было видно – скорее всего, она поняла свою ошибку и оделась… Во всяком случае, Ольгерд очень на это рассчитывал.

Асю разбудил шум воды. С трудом разлепив глаза, она отругала себя за непредусмотрительность. Ей нельзя было засыпать! Она всего лишь хотела согреть Ольгерда, а потом уйти. Не совсем, а на кухню – приготовить что-нибудь поесть, ведь наверняка он очнется голодным… А вместо этого что получилось? Он обнаружил ее в своей постели! Замечательно!

Снова вспомнились слова Маши и задорный огонек в ее глазах. Она так и не перестала сомневаться в том, что Ольгерд для Аси просто друг. И сейчас девушка готова была признать правоту учительницы…

Иначе ничем не получалось объяснить то, что она стала согревать его своим телом. Она! Та, за кем прочно закрепилась репутация недоступной недотроги. Лицо Аси залила краска, когда она представила, что подумал Ольгерд, почувствовав, что к нему прижимается некое тело. А уж когда увидел, кому это тело принадлежит…

Ася зажмурилась. Ей было очень стыдно.

Она выбралась из-под одеяла, нашла свои джинсы прямо у дивана, быстро их натянула. В этот момент вода перестала шуметь.

Испугавшись неизвестно чего, она нырнула обратно в теплые объятия постели. И замерла, настороженно глядя на входной проем.

Мысленно она уговаривала себя, что все, что ей может сказать Ольгерд, будет абсолютно правильным и верным. Вот сейчас он будет отчитывать ее за плохое поведение – и она должна будет согласиться, ни с чем не спорить, извиниться. Несмотря на то, что где-то очень глубоко теплился огонек надежды, что Ольгерд не станет этого делать, что он ей улыбнется, подойдет ближе, обнимет… Асе очень хотелось почувствовать вкус его губ. Хотя вряд ли бы она в этом призналась даже под пытками.

Ольгерд вошел и тоже замер. С его мокрых волос падали капли, оставляя пятна на светло-бежевой футболке. Он выглядел очаровательно-растерянным, словно не ожидал, что Ася проснется. Или что она все еще останется в его кровати… В его квартире.

В голове девушки мысли устроили лихорадочную гонку. Одни приказывали немедленно бежать, бежать на улицу, подальше отсюда, чтобы не видеть этих темных глаз и не терпеть унижения; другие предлагали немедленно броситься мужчине на шею, обнять его, рассказать о… Неважно о чем, просто рассказать, шептать, сбиваясь, начиная заново одно и то же предложение несколько раз, повторяясь, перебивая саму себя. Третьи насмешливо указывали на то, что стоит знать свое место и слушаться старших.

Ася нервно сжала одеяло и, широко открыв глаза, ждала окончательного приговора.

Весь вид Аси говорил, нет, кричал о том, что она напугана собственным поступком не меньше Ольгерда.

Тот облегченно выдохнул. Значит, не придется долго и нудно объяснять, что именно его не устроило. Он действительно не надеялся, что, если бы в этом все-таки была необходимость, они смогли бы обойтись без ссоры. Он прекрасно видел, что Ася – девушка весьма упрямая. Она будет спорить до хрипоты, даже если не права, просто потому, что ей покажется недостойным сдаваться. Ее не остановит даже ее внутреннее согласие со всеми предложенными положениями.

Однако бесконечно стоять, молчать и смотреть друг на друга все же было нельзя; уже пора было хоть что-то сказать, завязать разговор, а там оно и само выльется во все, что нужно. Но Ольгерд, хоть и готовился, все равно не мог сообразить, с чего надо начать.

– Ты… Ты хорошо себя чувствуешь? – вдруг спросила Ася. – Ничего не болит?

Ольгерд вздрогнул и с недоумением уставился на нее.

Девушка словно со стороны слышала свой голос, задающий такой банальный вопрос. Только что она думала, что молча пялиться друг на друга – невежливо, и вот она, реакция, быстрее, чем разум успел осмыслить все варианты развития событий.

Спросила. И внутренне вся сжалась, отчаянно боясь резкого ответа в стиле «Что ты там себе возомнила, деточка?»

Ольгерд продолжал молчать, но выглядел несколько… удивленным. Его поразила забота о нем? О его здоровье? Но ведь это вполне естественно – спрашивать о самочувствии после того, в каком состоянии он был обнаружен утром. Он этого не понимает? Неужели для него это… ново?

Ася неожиданно ощутила безграничную жалость к этому мужчине. Он был весь такой потерянный, словно действительно никогда никто о нем не заботился. Что он говорил о своих родителях – они в другом городе? Видимо, что-то случилось, раз сын уехал сюда… Будь город покрупнее, можно было бы представить, что он переехал в поисках работы. Это же место подобную возможность исключало. Он поссорился со своими родителями? А, может, они никогда и не любили его? Неблагополучная семья… А девушки? Ольгерд красив, да, но была ли в его жизни хоть одна, что по-настоящему его любила?..

– У тебя все в порядке? – снова поинтересовалась Ася, хотя на языке и вертелся совсем другой вопрос, но она его сдержала. – Ты не очень хорошо выглядишь.

– Не выспался, наверное, – неуверенно предположил Ольгерд. Он не совсем понимал, почему девушка говорит о таких мелочах.

– Не выспался он! – фыркнула она. – А что ты мне утром сказал, не помнишь?

Мужчина посмотрел в окно. Солнце спряталось за облаками, но до вечера еще оставалось время. Это означало, что он блуждал в глубинах подсознания всего лишь несколько часов. Это успокаивало.

– Что я сказал? – уточнил он.

Ася демонстративно закатила глаза и встала с дивана, сердито откинув одеяло. Как Ольгерд и надеялся, она уже была одета. Кажется, она уцепилась за возможность злиться как за спасительную соломинку, только бы лишь избежать разговора о ее появлении в постели.

– А об амнезии доктор не предупреждал, – пробормотала девушка. – Интересно, это такой побочный эффект от того, что он тебе вколол?

– Что? – совершенно искренне поразился Ольгерд. – Доктор?!

Он не помнил никаких врачей и уколов. Более того, он не помнил, чтобы разговаривал с Асей… Воспоминания между смертью Алевтины Васильевны и пробуждением решительно отказывались проявляться.

Смерть… Слово больно кольнуло где-то в районе груди. Больше некому будет ходить для него в магазин, никто не будет говорить ему, что пора уже жениться, никогда он больше не услышит, что главный принцип долголетия – все время улыбаться…

Ася подошла к нему со смешно-серьезным выражением лица, поднялась на цыпочки, прикоснулась ко лбу.

– Странно, температуры вроде нет, – сообщила она. – Ты правда не помнишь?

– Нет, – помотал головой Ольгерд. – Я бредил?

– Можно и так сказать, – хихикнула Ася, но тут же взяла себя в руки. – Ты попросил вызвать «Скорую» для старушки с первого этажа. Потом сказал, что волчица приходила. И отключился. Я подумала, что раз «Скорая» все равно приедет, так неплохо бы им и сюда заглянуть… Вместе с врачом мы дотащили тебя до кровати, он тебе что-то вколол, посоветовал не беспокоить, еще добавил, что у тебя нервное истощение. Ну как тебе?

– Это… Хм. Неожиданно, – признался Ольгерд.

– А уж какой неожиданностью это стало для меня – прийти и обнаружить тебя на полу! – заявила девушка. – Ты бы хоть предупреждал, что с тобой такое случается.

– Это первый раз, – развел руками мужчина.

Он не лгал. До этого ему действительно ни разу не приходилось после «нырка» чувствовать себя так, словно схлопотал кирпичом по голове. Это тоже было частью наказания?

– А можно вопрос? – отчаянно смущаясь и отводя глаза, спросила Ася.

– Конечно, – пожал плечами мужчина. Кажется, возвращаться к теме соседства в кровати все-таки придется.

– А у тебя девушка есть?

Ольгерд даже закашлялся. Такого вопроса он не ожидал.

– Ты можешь не отвечать. Я понимаю, личное жизнь и все такое… – тут же среагировала Ася.

– Все в порядке, это нормальный вопрос, – он постарался ее успокоить. – Скажем так, она есть, но мы вынуждены находиться далеко друг от друга. Непреодолимые обстоятельства.

– Понятно, – сразу сникла девушка. Скорее всего, она рассчитывала совсем на другой ответ.

– Возможно, она уже забыла обо мне, – вдруг произнес Ольгерд. – Все-таки мы семь лет не виделись…

– Сколько?! – Ася даже подпрыгнула.

– Семь лет, – повторил мужчина. – Да, наверное, уже глупо надеяться, ты права.

– Ты что! Я такого не говорила! – возмутилась девушка. – Наоборот, мне кажется, что такая верность достойна уважения. Я бы так не смогла…

Ольгерд улыбнулся, глядя на нее. Она совершенно искренне поражалась его терпению… Ну а что с нее взять, ребенок же. Сколько ей лет?..

– А ты в школе учишься? В каком классе? – поинтересовался он.

– Заканчиваю уже, выпускница, – равнодушно откликнулась Ася. – Да, я еще несовершеннолетняя. Тебя это напрягает?

Мужчина задумался. Напрягало ли его, что девочка не старше семнадцати? Нисколько. Она не была пустышкой, красивой куклой, она умела заинтересовать, поднять настроение, если это необходимо. Он в ее возрасте не был настолько сознательным и умным. Он вообще умудрился влюбиться и насовершать кучу ошибок, каждая из которых была непростительной. Впрочем, сожаление о сделанном не приходило до сих пор…

– Нет. Но зато я теперь понимаю, как твоя мама о тебе волнуется. Мне, кстати, двадцать пять.

– Мама у меня вообще любит поволноваться, – отмахнулась Ася. – Есть у нее такая привычка. Вредная.

– Не говори так, – мягко упрекнул он ее. – Она имеет на это право.

Девушка ничего не ответила, отодвинула его, прошла на кухню. Вскоре зашумел чайник.

Напоминание о возрасте несколько выбило Асю из колеи. Ей нравилось, когда ей говорили, что она рассуждает старше своих лет, но вопросы о том, в каком она классе, всегда ее смущали, заставляли даже стесняться. Ольгерду двадцать пять… Ася думала, что меньше. Вообще, нашел, о чем женщину спрашивать, дурак великовозрастный!

Чтобы отвлечься, она решила заварить чай.

Понимает он, почему мама о ней беспокоится… Да ничего он не понимает! Ей же дай волю – она прикует к себе наручниками и не будет никуда выпускать, лишь бы с ее дитяткой ничего не случилось. А то, что дитятко достигло возраста, когда хочется, чтобы уже хоть что-нибудь случилось, она отказывалась замечать.

Ася фыркнула. Она осознавала, что пытается подменить причину собственного раздражения. Не то ее расстраивало, что мать считала ребенком, а то, что и Ольгерд, оказывается, думал так же. А еще у него была девушка…

Что же это за девушка, что за семь лет ни разу не увиделась со своим любимым?

Ася решительно оборвала мысль. Не ее дело.

Чайник наконец закипел.

Ольгерд некоторое время еще оставался в комнате, но потом все-таки не выдержал и пошел на кухню. Девушка с самым обиженным видом мешала ложкой в стакане с заваркой.

– У меня идея, – вдруг сказала она.

Ольгерд вопросительно изогнул бровь.

– А поехали куда-нибудь. Вдвоем. Ты же все равно дальше качелей не уходишь, так? А врач рекомендовал смену обстановки. Для ублажения твоих расшатанных нервишек, между прочим.

– А тебя отпустят? – неуверенно спросил Ольгерд.

– А я спрашивать буду? – хмыкнула Ася. – За городом сейчас хорошо, наверное. Я вообще осень люблю, она очень красивая. И не жарко.

– Ну…

Ольгерд колебался. Мысль о том, что можно отойти от дома дальше, чем на двадцать метров, пугала. Когда-то он уходил и на многие километры, но то время осталось в прошлом.

– Пожалуйста, – попросила Ася.

Ольгерд посмотрел на нее, в очередной раз поразившись ярко-голубому цвету ее глаз. В конце концов, ну чего он терял? Развеяться всегда полезно…

Решившись, Ольгерд кивнул.

Ася широко улыбнулась.

========== Глава 6 ==========

Не бывает на свете тропы без конца

И следов, что навеки ушли в темноту.

Песня группы «Врата тьмы»

28 сентября 1996 года.

Перестук колес убаюкивал, и даже смотреть в окно было не очень интересно. Ася надеялась увидеть что-нибудь необычное, захватывающее – ведь она впервые выбралась из города. Однако за окном проплывали лишь редкие посадки, черные пятна еще не засеянных полей, обшарпанные здания железнодорожных станций.

Рассматривать пассажиров тоже быстро наскучило. Все они были какие-то серые, унылые, сонные. Некоторые прятались за газетами, какая-то бабушка вязала бесконечный шарф такой дикой расцветки, что в глазах рябило, несколько подростков играли в карты. Ася вся извертелась, пытаясь найти что-нибудь, что сможет ее развлечь, поминутно бросая взгляды на Ольгерда, но тот, казалось, настолько погрузился в свои мысли, что не замечал ничего вокруг.

Ася уже выяснила, проведя парочку экспериментов, что когда глаза ее друга становятся вот такими же пустыми и совсем черными, как сейчас, то тормошить его бесполезно: все равно не услышит. Его сознание уплывало куда-то очень далеко, туда, куда не было доступа обычным людям, да и девочке с пронзительными голубыми глазами путь был тоже заказан. Ася даже немного ревновала, предполагая, что думает он о своей девушке, которой хранил верность вот уже семь лет, хотя прекрасно понимала, что ей никогда не стать ему такой же важной, какой была та, наверняка забывшая, но не забытая.

Двери хлопали, пассажиры заходили и выходили, поезд, замирая ненадолго на остановках, продолжал мчаться все дальше и дальше, а Ольгерд сидел, сцепив пальцы и уставившись в пол. Ася, раздосадованная тем, что ее ожидания не оправдались, кусала губы и чуть не плакала. Ей уже разонравилась ее сумасшедшая идея и отчаянно хотелось домой.

Поезд просигналил и начал тормозить. Услышав громкий гудок, девушка подпрыгнула от неожиданности и снова окинула взглядом вагон.

И замерла, приоткрыв рот от удивления.

Все их попутчики, до этого бывшие вполне живыми людьми, теперь больше напоминали восковых кукол в натуральный рост. Все они сидели с идеально прямыми спинами, положив руки на колени и совершенно не моргая. Даже дети, которые еще пять минут назад бесились, смеялись и болтали, чинно расселись по скамейкам.

Ольгерд тоже не шевелился, и Ася испугалась, что он тоже превратился в манекен. Она сползла с сиденья, присела на корточки и заглянула в лицо друга.

И именно в этот момент глаза его посветлели, возвращаясь к своему обычному каштановому цвету. Ольгерд тряхнул головой, моргнул и недоуменно посмотрел на Асю.

– Ты чего?

– Я… – пробормотала Ася. – Ты посмотри, что тут творится! Я боялась, что и ты…

Ольгерд быстро огляделся, но на него увиденное не произвело никакого впечатления. Он пожал плечами, встал, аккуратно обошел сидящую на полу девушку и вышел в тамбур.

Ася недоуменно проводила его взглядом, потом сообразила, что осталась наедине со страшными куклами, и бросилась догонять Ольгерда. Конечно, она не могла с уверенностью сказать, что это был хороший способ избавиться от кошмара, но мужчина-то, по крайней мере, был живым!

Когда девушка выбежала в тамбур, Ольгерд как раз спрыгнул на платформу и замер, прислушиваясь. Ася нахмурилась, ощущая, что что-то здесь не так, но у нее никак не получалось понять, что именно, хотя дежа вю упорно билось и кричало о том, что отсюда надо скорей бежать.

Для Ольгерда же все было кристально ясно. Лес, начинавшийся сразу за станцией, молчал. Не шумел ветер, не качались ветви; ни единого птичьего голоса не доносилось оттуда. Не лаяли собаки, не подавали признаков жизни насекомые, не слышался людской говор. Все словно вымерло – или оказалось заморожено неведомой силой.

Ася не спешила покидать поезд, на нее навалилось чувство смертельной опасности. Вцепившись в поручень, она сверлила взглядом спину Ольгерда словно, надеясь, что он обернется и спросит ее мнение, а потом возьмет и объяснит, что же происходит…

Он не стал оборачиваться. Теперь он принюхивался, глаза вновь наливались чернотой, но Асе, стоявшей позади, этого не было видно. Во всяком случае, он очень на это надеялся, потому что в его планы столь раннее раскрытие некоторых секретов совсем не входило.

Он вдруг смог выловить среди вони мазута и раскаленного металла тонкую струйку очень знакомого запаха. Так – молоком и горячим телом – пахла волчица, кормящая своих волчат.

Ольгерд тихо и очень низко зарычал. И вдруг бросился вперед, перепрыгнул через невысокую ограду платформы, мягко приземлился и побежал в лес, ведомый таким родным и желанным запахом…

– Стой! – крикнула Ася, но Ольгерд не услышал. – Не надо! Вернись!

Она ударила кулаком в стену, но разумеется, ничего этим не добилась, только кожу содрала. И, с трудом сдерживая слезы, припустила следом за Ольердом.

Сбежав по лестнице (прыгать она остереглась), Ася обернулась. Двери электрички захлопнулись, и, опять просигналив, поезд медленно пополз прочь. Дети прилипли к окнам и разглядывали что-то. Девушка невольно поежилась.

Черная куртка Ольгерда мелькала впереди. Бежал он быстро, но при этом метался из стороны в сторону, словно бы что-то потерял, и это было на руку Асе, для которой бег никогда не был сильным местом. Думать на ходу было неудобно, но она все равно старалась понять, что же происходит.

С Ольгердом происходило что-то катастрофически неправильное, намного более неправильное, нежели то, что превратило вагон поезда в кукольный театр абсурда. Он куда больше напоминал дикого зверя, нежели человека, хищника, выслеживающего свою добычу. Асе хотелось остановиться и кинуться в другую сторону, подальше от этого незнакомого, чужого мужчины, но она упрямо продолжала следовать за ним. Несмотря на весь свой страх, она была уверена: Ольгерду понадобится ее помощь.

Кровь стучала в висках, в ушах шумело. Перепрыгивание препятствий, уворачивание от веток и попытки не выпускать из виду отнимали слишком много сил, довольно быстро Ася начала замедляться. Наконец, она перешла на шаг. В течение минуты она видела перед собой тень мужчины, потом он исчез. Грустно вздохнув, девушка медленно побрела, ведомая каким-то наитием. Она надеялась, что когда-нибудь Ольгерд обязательно остановится – и она точно найдет это место.

Едва почувствовав под ногами землю вместо асфальта платформы, Ольгерд забыл себя, забыл Асю, забыл свое нежелание показывать свою сущность. В его голове билась лишь одна мысль, одно желание – найти, догнать, обнять… Он забыл о боли, о наказании, о невинных жертвах. Сейчас он хотел ее видеть, ее чувствовать, ее любить. И ничто не могло ему помешать.

Аромат, что вел его, был очень нечетким, он то терял его, то вновь находил, метался то в одну, то в другую сторону. Его словно дразнили, подманивали конфеткой, а потом дергали за веревочку, оттягивая лакомство подальше. Вновь и вновь Ольгерд хрипло взрыкивал, когда в нос бил запах прелых листьев без каких-либо примесей серой волчицы.

Еще сначала ему казалось, будто кто-то его преследует. Постепенно это ощущение притупилось, но совсем на нет не сошло. Впрочем, на это ему было наплевать: если преследователь опасен, то найдется, кому о нем позаботиться.

Земля мягко пружинила под ногами; здесь явно недавно шел дождь. Голые черные ветки норовили ударить по глазам, зацепиться за одежду, не дать пройти мимо. Небо было затянуто облаками, солнцу никак не удавалось пробиться сквозь хмурую пелену. И над всем этим царила удручающая, неживая, хищная тишина.

Волчица носом подтолкнула последнего из своих щенков, заставляя его бежать быстрее. На ее морде застыла торжествующая улыбка. Она добилась своего, ее добыча медленно, но верно загоняла сама себя в ловушку.

Тонкая струйка запаха неожиданно превратилась в целую волну. Ольгерд спотыкнулся и рухнул на колени, зарылся руками в лиственный ковер. Он остановился прямо перед волчьей норой.

Когда-то в ней жили, но теперь она была всего лишь холодной дырой в земле под корнями старого дерева. Ее хозяева ушли и вряд ли планировали когда-либо вернуться.

Ольгерд поднял голову и завыл.

Ася едва переставляла ноги. Ей было очень холодно, она дрожала, а еще окружающая тишина вынуждала поминутно оглядываться вокруг, ожидая нападения. Она вспомнила, где уже видела такое – в том самом сквере, который оказался свидетелем последних минут жизни Динки. Несомненно, волчица была где-то рядом.

Громкий вой, пронзивший, казалось, само небо, заставил девушку замереть. Она вслушивалась в него, словно надеялась понять звериный язык, хотя, конечно, это было невозможно. Тем не менее одно она знала точно: это не серая убийца. В вое слишком много было тоски, слез, человеческих эмоций. Сердце болезненно сжалось, глаза неожиданно увлажнились.

Всхлипнув, Ася снова побежала. Ольгерд звал ее, и она не могла не прийти.

Он все еще сидел на земле, когда на него кто-то налетел сзади, упал, прижался. Переведя взгляд с неба на неожиданного гостя, он рассмотрел в светлых волосах что-то знакомое.

– Прекрати, прекрати, – прошептал гость, точнее, гостья. – Это слишком больно!

Ольгерд тряхнул головой, пытаясь сообразить, где он находится, что делает и вообще как здесь оказался. Закрыл руками лицо, сосредотачиваясь на разбегающихся мыслях.

Ася. Его обнимала Ася. Он находился в лесу, потому что побежал вслед за волчицей. А еще он как последний дурак выдал себя с головой.

– Все хорошо, – сказала Ася.

Ольгерд нервно дернулся. В детские сказки он давно уже не верил.

– Мы найдем ее, – пообещала Ася. – Будем оставаться здесь столько, сколько понадобится, но найдем твою волчицу.

Она прижимала его голову к своей груди и гладила по волосам. Она сама не осознавала, что именно шепчет, но ей казалось, что это сейчас неважно, что главное – говорить, чтобы Ольгерд слышал звучание человеческого голоса. Она была такой маленькой и беззащитной, но все равно старалась оградить его от того, что было заведомо сильнее, страшнее, опытней нее. Так она… выражала свое отношение? Свою любовь?

Ольгерд тихо засмеялся. Ему показалась крайне смешной мысль о защите его от волчицы. А через несколько мгновений его голос сорвался в рыдание. Не понимая себя, он плакал, цепляясь за Асю, наверняка причиняя ей боль своей хваткой, но остановиться не мог.

– Все будет, я обещаю, – успокаивающе говорила Ася. – Не время отчаиваться, вдвоем мы та сила, что победит все!..

Когда Ольгерд наконец пришел в себя, встал вполне закономерный вопрос о том, в какой стороне от них находится станция.

Ася предположила, что двигаться им стоит туда, куда они повернуты спинами, но мужчина возразил, напомнив, что они бежали не по прямой, а петляли и много раз поворачивали. Тогда они попробовали услышать шум железной дороги, но, сколько ни напрягали слух, до них не доносилось ничего, кроме беспечного птичьего щебета.

– Она ушла отсюда, – заметил Ольгерд. – Иначе бы мы и того не слышали.

Ася пожала плечами. Ей было все равно. Она пробовала сосредоточиться, чтобы увидеть их путь, но ничего не выходило. В конце концов, она решила, что никакая она не ясновидящая и все предыдущие ее видения – лишь случайности, игра воображения.

– Сидеть на месте в любом случае не стоит, – продолжил мужчина. – Мне кажется, стоит пойти в ту сторону, которая нам больше всего понравится. Куда-нибудь мы выйдем… Не может же этот лес быть бесконечным. Может, набредем на какое-нибудь поселение, попросимся на ночь…

Ася кивнула, соглашаясь.

Вскоре они уже шагали прочь от норы, не забывая внимательно оглядываться по сторонам. Волчица, может, и ушла, но исключать возможность наличия других хищников было бы глупо.

Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, разбрасывая вокруг себя алые лучи, когда они наконец вышли на опушку. Впереди раскинулось поле с пожухлой травой, дальше виднелись темные силуэты маленьких домишек, клубился дымок.

Переглянувшись, Ася с Ольгердом прибавили шаг. Они оба совершенно вымотались, блуждая по лесу, дико проголодались, и вид человеческого жилья вселил в них надежду на ужин и отдых.

Деревенька оказалась совсем маленькой, всего на семь домов, четыре из которых, казалось, были необитаемыми. Высоковольтных столбов поблизости не наблюдалось, зато на отшибе стояло некое здание, напоминающее баню – без окон, маленькое, приземистое, зато с огромной трубой.

Замычала корова. Вздрогнув от неожиданности, Ася поискала взглядом источник звука. Ольгерд молча указал на забор, из-за которого периодически показывался черно-белый хвост с кисточкой на конце. Девушка хихикнула.

Мужчина подошел к одному из домов и постучал в дверь, выглядящую очень ненадежной: она никак не могла выполнять функцию защиты жилища от вторжения, скорее была данью вежливости.

Никто не отозвался. Ольгерд повторил стук, уже сильнее. И снова не последовало никакой реакции.

Ася подошла к узенькому окошку с деревянной рамой, попробовала заглянуть внутрь, но занавеска не позволила. Тогда девушка аккуратно стукнула по стеклу, надеясь, что хоть так хозяева услышат…

– Может, спят все уже? – неуверенно сказал Ольгерд. – Это же деревня, тем более электричества здесь нет, ложатся наверняка рано… Островок Средневековья среди цивилизации.

– Тоже мне цивилизация, – фыркнула Ася. – Тут кругом лес, в котором обитает некая серая нахалка, обладающая какой-то необъяснимой силой притягивать нас к себе.

Ольгерд поморщился. Ему показалось, что последние слова Аси продиктованы ревностью.

Неожиданно раздался скрип давно не смазанных дверных петель.

– Чего надоть? – произнес голос.

Тут же перед Ольгердом и Асей предстал и его обладатель. Им оказался высокий крепкий старик, бодрый, однако полностью седой: и густые длинные волосы, и борода лопатой, и кустистые брови были пепельными. На нем были надеты синие штаны, старая телогрейка, рваная в нескольких местах, и нечто, напоминающее лапти. Старик был нахмурен и щурился, разглядывая нежданных гостей.

Ася испуганной мышкой шмыгнула за спину Ольгерда.

– Нам бы переночевать, – вздохнул тот, поняв, что право вести переговоры предоставляется ему. – Мы от станции далеко отошли и вот… Заблудились.

– От какой-такой станции? – удивился старик.

– Э-э, – растерялся Ольгерд. – От железнодорожной. Она где-то за лесом, наверное…

– Не знаю никаких станций, – решительно отрезал старик.

– Дедушка, нам кушать очень хочется, – вдруг жалобно проблеяла Ася. – Мы целый день ходили по этому чертову лесу…

– Ты, деваха, на лес не греши! Коли заблудились – сами виноваты. Значит, так надо было, – дед погрозил ей пальцем.

Ася тут же пожалела, что вмешалась в разговор. Она надеялась прикинуться заблудшей овечкой и тем самым выпросить помощь, однако не вышло. Она прикусила язычок и опять спряталась за Ольгердом.

Воцарилось молчание. Старик смотрел куда-то вдаль, словно забыв о гостях, Ольгерд пытался найти нужные слова, а Ася просто дрожала от страха, втихую удивляясь собственной реакции.

– Ну, мы тогда пойдем, – протянул мужчина. – Поспрашиваем о ночлеге в других домах…

– Зачем в других? – тут же среагировал дед. – У меня оставайтесь. Покормлю я вас, горемычных, спать уложу. Все одно бобылем живу.

– Спасибо, – улыбнулся Ольгерд.

Ася за его спиной выдохнула. Оказывается, она задерживала дыхание.

Внутри дом старика оказался тесным, с низкими потолками, зато хорошо натопленным. Больше всего места занимала русская печка; возле окна стоял стол, табуретка; две скамьи расположились вдоль стен. Никакого холодильника, телевизора или хотя бы радио не было и в помине.

Дед явно мерз в силу своего возраста: даже в душной избе он не снял своей телогрейки. Он спросил гостей об их именах, услышав, что зовут их Олег и Анна, удовлетворенно хмыкнул и представился Велимиром.

На ужин он предложил им печеный картофель и квашеную капусту. Ольгерд с сомнением поглядывал на последнее, а вот Асе было уже все равно, что есть, лишь бы наконец заглушить чувство голода.

Параллельно они осторожно попробовали расспросить об интересующей их волчице. Старик сказал, что да, в их лесу водятся волки, но они никогда не нападают на немногочисленных жителей деревни (которых оказалось четверо – дед Велимир, бабка Антонина и Светлана со своим сыном Михаилом, страдающим от эпилепсии), потому что у них существует некий «договор» со всеми зверями. О подробностях этого «договора» он отказался распространяться, посоветовав поверить на слово и не пытаться причинить вреда, все равно кому – человеку или животному.

Ольгерд серьезно заверил, что они и в мыслях такого не держали, словно существование такого «договора» могло быть реальным. Но дед Велимир удовлетворился ответом.

Спать им постелили на лавках, сам старик залез на печь. Телогрейку он так и не снял.

Ася долго ворочалась на жесткой неудобной лежанке, не в силах заснуть. Одеяло постоянно сползало, места было мало – и все это еще сильнее ее раздражало. Но больше всего она злилась из-за того, что Ольгерд затих сразу после того, как окончательно стемнело. Неужели ему не мешала страшная жара?