Текст книги "Искуситель (СИ)"

Автор книги: Astery

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Как пожелаете, – сказал я, заставив себя улыбнуться ему в ответ.

Дома нас с князем встретила Джильда. Она выглядела холодно-спокойной, но одежда была чёрной, траурной.

– Мне даже представить сложно, что вы чувствуете, князь, – обратилась она к Пьягарми.

– Не только вам, – усмехнулся он, пожимая её руку. – Но я счастлив и весел, миледи.

– В такой день? – слегка изумилась моя жена.

– Леди Старк не умерла, – сказал я, подходя к Джильде. – Нет необходимости носить траур, дорогая.

Она широко распахнула глаза, смотря на меня. Затем подошла и взяла за руку.

– Киллиан, присядь. Я сейчас велю принести тебе чай с успокоительным лекарством.

– Ваш муж не спятил, – улыбался Люциус. – Но ваша реакция понятна, лорд Старк также подумал, когда Киллиан ворвался к нам и объявил, что она жива.

– Но кровь… она едва дышала… как? – обрывками вопрошала Джильда, опираясь рукой на кресло.

– К общему счастью, леди София выпила не так много яда, и выжила, – сказал я, придерживая жену под руку. – Джильда, милая, тебе дурно?

– Я в замешательстве, – призналась она. – Это же чудо. Настоящее, божье чудо. Князь, я очень рада, что вы не лишились любимой.

– Любимой? – переспросил он, усмехаясь.

– Разве она не любима вами? Мне казалось, что это так.

– При всём уважении, миледи, я не хочу говорить о том, кто кем любим, а кто нет. Когда придёт время, вы и ваш муж первыми узнаете, что ждёт меня, а что леди Софию.

Она кивнула. Затем покинула нас, чтобы снять траурное одеяние. Люциус смотрел ей вслед, о чём-то сосредоточенно думая и продолжая улыбаться.

– Киллиан, велите подать чаю, пожалуйста, – сказал он, переведя на меня взгляд своих красивых янтарных глаз. – Хочется отпить его в спокойной обстановке, без печали и волнений.

========== Часть 14 ==========

Осень стремительно золотила листву на деревьях, что укрывала собой иссохшую траву и цветы. Солнце ласково согревало собой последние тёплые деньки, в которые я и князь любили прогуливаться по паркам. Было самое начало ноября, леди Старк уже чувствовала себя здоровой, и Люциус часто звал её в эти парки, идя по которым невольно предаёшься мыслям о том, как быстро течёт время, как всё повторяется, пока листва шелестит под ногами, золотым ковром покрывая дорожки. Как мы не искали отравителя, найти его так и не удалось. Леди София просила меня оставить это, говоря, что каждому воздастся по его делам, но я не слушал. Никому ничего не воздастся, если только мы сами этого не сделаем. В этот вечер Джильда и я шли по тропинке, освещённой фонарями.

– Князь часто уезжает, – заговорила вдруг она.

– Да, он всё справляется о здоровье леди Софии.

– Не могу понять, почему он так заботится о ней, но не хочет признавать, что любит её? Как будто в этом есть что-то постыдное.

– Возможно, ему тяжело разобраться, что он чувствует. Он сказал как-то, что они росли как брат и сестра. Думаю, от этого Астери не хочет говорить.

– Прелестно, – как будто алчно улыбнулась Джильда. – А она его любит?

– Будь иначе, разве звала бы она его, умирая?

– Да, ты прав, – задумчиво согласилась жена. Она вдруг остановилась и посмотрела в сторону. – Ты слышишь?

Я напряг слух. Неподалёку, совсем рядом раздавались голоса. Знакомые голоса. Люциус с Софией? Но насколько мне известно, сегодня слишком холодно, чтобы лорд отпустил её на улицу, хоть и с князем, и тот собирался побыть у них в гостях несколько часов. Джильда сделала несколько шагов к большому старому широкому клёну, и прильнула к нему спиной. Я хотел было окликнуть её, и сказать, что нельзя и неуважительно – подслушивать, но меня остановила донёсшаяся фраза:

– Меня обвинили в блуде. Угадай, из-за кого?

Голос Софии. Он звучал несколько строго, но в нём преобладало расстройство, лёгкая тоска и нотки укоризны. Я сделал шаг к дереву, слушая.

– Во-первых, обвинения беспочвенны, – отвечал невозмутимо и с долькой весёлости голос Люциуса. – Во-вторых, почему тебя никто не защитил?

– Брата не допустили. Даже слушать не стали. Меня вообще не хотели отпускать обратно, и Боже мой, это выглядит как побег!

Брата? У леди Старк есть брат? Я даже не знал. И от кого её не защитили, и откуда не хотели отпускать? Не понимаю.

– Знаешь, мы могли бы договориться.

– Не издевайся надо мной! – князь засмеялся на это восклицание Софии. Заливисто и беззаботно. – Факт в том, что я больше не смогу вернуться.

– Тебе и не надо. У тебя есть Я.

Повисла пауза. О чём они говорят? Куда Софии нужно вернуться?

– Ты мне не веришь? – спросил князь серьёзно.

– Уже и не знаю. Почему ты позволил им скорбеть, так ещё и к отцу меня принёс? А если бы его удар хватил?

– София, – я видел их тени. Люциус взял её руки. – Ты выпила яд, люди после такого умирают. Как ты думаешь, я действительно сделал это ради забавы, или потому, что думал, что больше не увижу тебя?

Она молчала. Вздох.

– Прости.

– Я не надеялся встретиться с тобой даже там. Будто я не знаю, что я нежеланный гость. Разве я не мог скорбеть по тебе? Разве нельзя мне было сделать всё по правилам этого мира? Хочешь того или нет, но Старк заслуживал знать, что ты умерла.

– Сейчас ведь я жива.

– Относительно. Ты ещё слаба. Я вижу, что тебя пошатывает и тошнит.

София обхватила себя руками, повернувшись к фонарному столбу. Она смотрела на огонёк, что освещал тьму вечера.

– Красиво, – негромко сказала она. – Кажется, я уже давно не наблюдала за огнём.

– Наблюдай сейчас. Никто не потревожит, – он встал за ней и сделал жест, которого я не мог как следует разглядеть, ибо князь стоял спиной.

– Что ты делаешь?

– Сегодня особенная ночь. Это мой тебе подарок. В ответ на рождественский.

София повернулась к нему и прильнула к его груди. На её шее висела цепочка с золотым крестом.

– Люци, мне кажется, я… я…

Люциус наклонился к ней и приставил палец к губам, что-то шепнув на ушко. София выглядела озадаченной, затем посмотрела в его глаза со страхом и волнением.

– Надо, – строго сказал он.

– Но мне казалось… я думала…

– Ты ошиблась. Все ошибаются.

В её глазах блеснули слезинки.

– Как же так? – прошептала София.

– Обвиняй меня, если тебе от этого легче.

Она стояла, обхватив себя руками и роняя на землю слёзы. У меня сердце сжалось так, что стало больно в груди. Почему она плачет? Люциус её обидел?

– Он её не любит, – прошептала мне Джильда. – Он это ей сказал.

Мне с трудом в это верилось. Как при таких трепетных отношениях он может не любить её? Однако, часть моей души ликовала и охотно верила словам жены, радуясь, что София свободна. И за это я себя корил.

– Я отведу тебя домой. Идём, – Люциус взял её под руку и повел за собой. А София покорно шла, молча роняя слезинки.

Когда они были достаточно далеко, чтобы не видеть нас с женой, мы вышли из-за дерева. Я грустно смотрел в сторону, в которую ушли князь и леди Старк. Мне хотелось утешить её, как и она меня утешала. Хотелось позаботиться об этом милом ангеле, которому разбили сердце. Бедняжка.

– Мне так её жаль, – сказал я сочувственно.

– Она понимала, что любить в наше время опасно, – холодно сказала Джильда. – Тебе ли не знать.

Я повернул к ней голову, сверля выжидающим взглядом.

– Твои упрёки в мой адрес имеют основания, но в её – нет. Посему не говори так.

Она молчала, горделиво снося мой взгляд. Затем смягчилась, взяв меня под руку.

– Холодно сегодня. Пойдём домой.

Мы вернулись, когда Люциуса ещё не было. Ужинать я не стал, только выпил бокал вина и удалился спать, услышав от жены, что она ляжет позже, пока она направлялась к камину с книгой в руках. В постели я ворочался около получаса, размышляя, как бы утешить леди Софию, но при этом не говорить, что я и Джильда их слышали. Но вино понемногу делало мою голову тяжелее, мысли путанее, и в конце концов, я заснул.

Мне снился дивный лес. Свет солнца пробивался сквозь его листву, давая мне видеть милую лужайку, усеянную ягодами и цветами, посреди которой я стоял. Тут было спокойно и тихо, лишь пение птиц и журчание ручья нарушало эту тишину. Я наклонился к этому ручью, чтобы попить, и увидел перед собой прекрасного оленя. Вернее, самку оленя. Её шкурка была белоснежной, очень мягкой на вид, глаза были большие и голубые, аккуратные копытца, стройные длинные ноги, способные умчать её так далеко, как только можно. Она не боялась меня. Она спокойно наклонилась к ручью и стала пить. Я перешагнул ручей и стал совсем рядом с оленем. Животное отпило и посмотрело на меня. Затем снова вернулось к воде. Я потянул к ней руку и коснулся шерсти. Мягкий ослепительно-белый мех так и манил гладить животное ещё и ещё. Вдруг раздался треск веток. Олень подняла голову, водя ушами в стороны, и посмотрела вверх течения ручья. Я тоже повернулся туда. Там кто-то стоял. В его руке что-то поблёскивало на свету. Я не видел, мужчина это, или женщина, так как фигура была укрыта плащом с капюшоном. Не успел я слова сказать, как олень зашаталась и упала на землю, изо рта её полилась кровь. Мне стало страшно. Я пытался как-то переложить животное, чтобы оно не захлебнулось, пытался звать на помощь, и тут вдруг со всех сторон раздался женский голос:

– Проснись!

Я распахнул глаза, видя над собой потолок спальни. Я жадно втягивал воздух, стараясь успокоить нервы и быстрое от испуга биение сердца. Олень пьёт отравленную воду и истекает кровью. Воспоминание о неудавшейся смерти Софии так отразилось на моих снах? Я немного пришёл в себя, и собрался спать дальше, как только теперь обнаружил, что я всё ещё один. Лунный свет струился по стене, где стояли часы, на которые я бросил взгляд. Сейчас полночь, где Джильда? Я поднялся с кровати, накинув халат, и вышел в коридор. Я дошёл до лестницы, и увидел внизу двоих людей. Статную величавую фигуру Люциуса, и изящную Джильды. Она стояла перед ним, сложив руки в молитве. Тот же ухмылялся краем губ, смотря на неё.

– Люциус, я люблю вас, – говорила Джильда. – Знали бы вы, как я страдала, когда вы и София… ревность сводила меня с ума!

Что это? Я очень хотел, чтобы это было продолжением того кошмара о белом олене, но к сожалению, это не было сном. Жена признавалась в любви моему другу, пока я спал и не подозревал ни о чём! И это после того, что я верил, будто бы она любит меня!

– Бедная юная леди, – заговорил Люциус спокойно, однако великое презрение и осуждение звучало в его тоне. – Замужняя леди. Как же вас угораздило влюбиться в такого, как я?

– Вам ли не знать! – она взяла его руку. – Я полюбила вас, едва узрев. Я всеми силами души хотела быть вашей до скончания дней, но отец заставил выйти за другого. За эгоистичного и поверхностного богача, ведь мы…

– Вы на грани разорения, – договорил за неё князь. – Лорд Керрингтон неудачно сыграл со мной, и ещё несколькими почтенными джентльменами в вист, потому я это знаю. Потому он и не выдал бы вас за меня. Я бы и не взял.

Я стоял в шоке. Так она лгала мне. Она никогда не любила меня, а лорд имел меня единственным знакомым с таким состоянием. Он повелел дочери очаровать меня, и у неё это получилось. А я, глупец, верил ей и любил!

– Люциус, взгляните на меня. На моё тело, за которое боролись десятки аристократов. Неужели я не могу вам нравиться? – Джильда провела вдоль своей талии руками.

– Моя дорогая, даже сама Венера не создала бы столь отвратительный союз.

Чувство боли и горя смешалось с восхищением. Люциус поистине был мне другом. Честным и верным. Сейчас я обожал его, как никогда прежде.

– Думайте что хотите, любить вас я не перестану. Каждую ночь я вижу сны, где вы и я вдвоём. Я вас прошу, не лгите. Я знаю, как вы на меня смотрите.

– А знаете ли вы, о чём я думаю, когда на вас смотрю? – Люциус сжал её запястья, яростно смотря в глаза. – Я думаю о том, какое дивное тело порой даёт Господь, и какая мерзкая душа шлюхи в этом теле вырастает. Я не стану с вами спорить, вы красивы. Но однажды смерть оставит свой отпечаток на вашем личике, сделает синей, иссохшей, ужасной. Такой, какая вы на самом деле.

– Тогда чем вам так нравилась София? Ах, нет, не говорите. Эта доброта, эта вечная улыбка. Если бы вы знали, как я злилась на неё за то, что она заняла моё место в лучах вашего внимания и ласки.

– И поэтому её отравили? – рычавшим злым голосом сказал князь, страшно улыбаясь ей.

Джильда? Она убийца? Моя собственная жена?!

– Я… откуда вы… – оторопела женщина.

– Считайте наивным своего мужа, но не меня. Вы настолько забыли своё место, что посчитали себя выше Бога, раз приписали себе право обрывать чужую жизнь? Да ещё и чью – Её!

– Что в ней особенного, раз вы так говорите?! – сорвалась Джильда, выхватив у князя свою руку. – Раз на то пошло, я ненавижу её! Ненавижу и проклинаю всеми силами души эту покорную самку за то, что она была любима вами!

В этот миг злость кипела во мне. И мне показалось, что Люциус сейчас ударит ей пощёчину. Но он не тронул её. Он только ухмыльнулся. Страшно. Зловеще.

– Вы слышали наш разговор сегодня в парке, – спокойно начал он. – Вы решили, что я разбил её сердце, раз она стояла в слезах. Это было не так. Я сказал ей о вас.

– Что? – изумилась со страхом Джильда.

– Она знает, кто и зачем её отравил. Но она не желала вам той участи, на которую вы попытались обречь её. От того она и плакала. Понимая, что вам уже не спастись.

– Вы пойдёте в полицию? – она усмехнулась одновременно горько и надменно. – Меня не посмеют судить. Муж будет меня защищать.

После этой фразы терпение моё кончилось, и я вышел к ним из тени, сложив руки на груди и смотря на жену. Та ахнула и побледнела, увидев меня. Люциус же продолжал спокойно злорадно улыбаться.

– Повтори-ка, пожалуйста, – заговорил я. – На каком основании мне тебя защищать?

– Киллиан?

– Нет, молчи! Люциус, я прошу у вас прощения за то, что эта женщина вам предлагала. Сейчас я поистине горд, что дружу с таким человеком, как вы.

Джильда с презрением посмотрела на меня.

– Думай обо мне что хочешь. Захочешь развестись – пожалуйста. Но знай, я тебя никогда не любила. С ранних лет мне льстили такие же самодовольные эгоисты, как ты. По-твоему, я сама не хотела искренней и чистой любви? Я мечтала, что буду обожать своего мужа, а он меня такой, какая я есть. Ты женился на мне, желая иметь своей красивой вещью красивую женщину.

– А разве вы сейчас не с той же мотивацией признавались мне? – ядовито поддел её Люциус. – Вы сами нисколько не знаете меня, но жаждете иметь любовником. Когда вы сами лицемерка, не ждите в окружении ангелов. Одна была, и ту вы отравили.

– Благо, неудачно, – кивнул я. – С вами я разведусь, леди Керрингтон. А после отдам полиции.

– Не стоит горячиться, – Люциус положил руку мне на плечо. – Подобная новость обернётся настоящим скандалом в свете, и из миллионера вы станете супругом убийцы.

– И что вы предлагаете?

– Пока вы в браке, под угрозой репутация. А после развода суда и вовсе может не быть, ибо лорд Керрингтон пустит в ход доставшиеся от вас в ходе разрыва деньги и спасёт дочь от наказания.

– Хотите сказать, мне стоит продолжить жить с этим? – я указал на Джильду.

– «Это» было куплено тобой в здравом уме и твёрдой памяти, – ухмыльнулась женщина. – Ты сам меня выбрал. Сам и отвечай за это.

– За твою измену тоже мне отвечать? И за покушение на жизнь леди Софии?

– Ты слеп, если всерьёз думал, что я могу любить тебя, когда есть он! – она протянула руки к Люциусу. – Любимый, дорогой, ну же, прими меня. Я же вижу, я желанна.

– Совсем стыд потеряла?! – прикрикнул я.

– Если это необходимо, чтобы говорить правду, то да, потеряла. Я никогда бы не любила эгоистичного самодовольного праздного наивного разъевшегося дурака, как ты!

– Я любил тебя!

– А что ты сделал, чтобы я тебя любила?!

– Довольно! – прервал нас князь. – Время позднее. Я предлагаю всем нам пойти спать…

– В такой час! – воскликнул я угнетённо.

– И обдумать всё утром на свежую голову, – договорил Люциус. – Сейчас всеми владеют эмоции, а не холодный рассудок.

– Да, ты прав, милый, – согласилась Джильда. – Покойной ночи, любовь моя.

Я бросил угрюмый взгляд на уходившую жену. Она поднялась наверх и скрылась в коридоре, а я осел на пол и взялся за голову руками.

– Как я мог быть таким идиотом? – вопрошал я сам себя. – Как я мог жениться на женщине, которая мало того, что лгала, так ещё и отравила другую из ревности!

– И всё же, вы женились, – констатировал Люциус, подавая мне руку. – Вставайте, Колдуэлл, и идёмте спать.

– Я не лягу с ней в одной комнате. Позволите занять соседнюю от вас?

– Вы хозяин дома, а не я, – улыбнулся князь. – Но вечер действительно выдался непростым. Я, признаться, ощущаю вину в некотором роде, ведь это я вас познакомил.

– Бог с вами! Вы тут самый невиновный. Я вам от всего сердца благодарен за то, что вы повели себя как настоящий друг.

– Не нужно меня ни за что благодарить, дорогой мой. Идёмте же, меня вымотала дорога от лорда Роберта, мне очень бы хотелось прилечь и предаться власти Морфея.

Я кивнул, поднимаясь с ним. На душе было мерзко, больно, я злился на себя и ругал, что был столь доверчив. Эта злость, обида, оскорбление смешались и не давали мне заснуть. Как я мог быть так слеп? София, мой добрый ангел, почему ты не знала Джильду, чтобы уберечь меня от когтистых рук её ядовитой красоты? Почему я первой встретил её, а не тебя? Если бы я сам не плыл в сети расчётливой мегеры и её не менее расчётливого отца, быть может, я был бы счастлив, нежась в твоей ласке и любви? Так я рассуждал, ворочаясь в постели, пока за окном не забрезжил рассвет. Я подошёл к нему, отодвинув штору, и смотрел на горизонт. Солнце неспешно поднималось к небу, разливая алые краски по облакам и по земле. Наблюдая это, я почувствовал, что моя печаль стала как-то отдаляться от меня, а я от неё. Я смотрел на солнце, которое словно имело красивое лицо, до боли знакомое, но я никак не мог его узнать. Это лицо мерещилось мне несколько мгновений, и исчезло. Я же понял, что в этом свете рассветного солнца мне показалось лицо Люциуса. Красивое, с правильными чертами, даже безупречное. Я не знаю, почему он мне казался в этот миг, но я успел забыть измену жены и ложь тестя. Я только любовался этой красотой рассвета и тишины. Птицы ещё спят, люди тоже, кареты не шумят колёсами, не слышно суеты и гама. В небе исчезали звёзды, засыпая до следующей ночи, и одна, самая последняя, сияла слева от солнца. И едва она ушла с небосвода, светило засияло со всей своей силой, слепя мне глаза. Я чувствовал, что мне наконец хотелось спать. Завесив шторы, я упал на кровать, и заснул.

========== Часть 15 ==========

Проснулся я от стука в дверь.

– Колдуэлл, с вами всё в порядке? – спрашивал голос Люциуса.

Я бросил беглый взгляд на часы. Был полдень. Князь беспокоится, что я не показывался всё утро.

– Относительно, – ответил я, вставая, и вспоминая события минувшей ночи.

– Ох, чудно, вы живы, – посмеивался он. – Я войду?

– Конечно, – я открыл дверь, впуская друга.

Он был одет, в отличье от меня. Я спал прямо в халате, в котором удалился из спальни ночью. Люциус оглядел меня и ухмыльнулся.

– Неужто всё спали?

– Ночь была трудной, – ответил я недовольно.

– Верно. На самом деле, я пришёл с вами поговорить о случившемся. Понимаю, вам неприятно…

– Нет-нет, я сам хотел, – остановил его я. – Я сейчас оденусь, и поговорим.

Спустя полчаса мы с ним сидели в столовой. Как мне сказали, Джильда уехала к родителям. Тем лучше. Не хочу видеться с ней. Люциус дождался, пока я позавтракаю, и начал диалог.

– Киллиан, я думал об этом… инциденте, и пришёл к выводу, который, надеюсь, не сильно обидит ваше самолюбие. Знайте, я хочу как лучше.

– И что вы надумали? – спросил я настороженно.

– Во избежание скандалов мне кажется, что вам стоит продолжить жить вместе.

Я посмотрел на него, всем видом своим показывая недовольство.

– Я благодарю вас за ваши переживания, но я не желаю оставаться с ней. Если бы это была измена, я, возможно, нашёл бы в себе силы терпеть её, но ведь она убийца. Несостоявшаяся, но убийца. Если она отравила леди Старк из ревности к вам, то с чего бы ей не может захотеться также отравить и меня? Или же станет угрожать этим, если вы её не примете.

– Вам ничего не стоит нанять дегустаторов. Но раз вы не хотите жить с несостоявшейся убийцей, а это вполне логично, то я не смею вас переубеждать.

– Я разведусь с ней, – твёрдо сказал я, стараясь не обращать внимания на душевную боль. – Наплевать на мнение света. Он всегда любил скандалы. Меня заботит не это. А полиция.

Люциус закурил, задумчиво выдыхая дым от сигары. Он рассуждал.

– Полиция. Вся справедливость относительна и продажна, как и всё в этом мире, – произнёс он, любуясь пламенем свечи. – Знаете, Колдуэлл, оставьте это. Позвольте мне заняться наказанием леди Джильды.

– Но как вы это сделаете? Полиция продажна, да и к тому же, у меня нет титула и влияния лорда, а у её отца есть.

– Да, у юной изменщицы есть влиятельный отец. А у вас кое-кто получше.

– Кто? Вы?

– София Старк, – он загадочно улыбнулся.

– Леди София-то тут причём? Я думал, с этим разберёмся только вы и я. К тому же, она уже пострадала из-за Джильды, не хочу, чтобы это повторилось снова и уже успешно.

– Видите ли, Колдуэлл, – властно, сверкая глазами и как-то азартно улыбаясь отвечал мне князь. – В этой игре леди Керрингтон есть вы, валет, дама – она, и в руках вас обоих два туза: её – лорд Генри, ваш – я. Однако у леди Старк тут особая роль джокера.

– Я вас не очень понимаю, – признался я. – Вы говорите о наказании, причём тут карты?

– Увидите, друг мой. Только дайте мне всё сделать самому.

Я посмотрел в его горящее азартом лицо. И мне уже хотелось позволить ему всё из банального любопытства.

– Хорошо, Люциус. Она в вашей власти.

– Вот и прекрасно, – он выдохнул дым, и в этот миг его взгляд и улыбка были пугающе злыми. Хищными, жадными до крови. – Теперь я должен спросить, когда вы планируете выселять неверную жену из дома?

В декабре я был разведён с Джильдой. Уж не знаю, каким чудом, но мне удалось сохранить почти всё состояние, а не отдавать ей половину. Суд лишь обязал меня выплатить ей несколько тысяч. Лорд Генри всё рвался поговорить со мной, но я не желал ни секунды находиться рядом с этим человеком. По задумке Люциуса я не сказал полиции о деяниях бывшей жены. К тому же, для этого нужно было бы привести с собой леди Софию, чтобы она подтвердила, что действительно была отравлена. Я замечаю, что очень часто стал думать об этой женщине, и также часто вместе с князем стал бывать у них в гостях. Лорд Роберт с возмущением выслушал мою историю, осуждая всех Керрингтонов за обман.

– Господи помилуй, разве можно так брать и манипулировать? – распалялся он, едва не ударив кулаком по столу. – Неужели у этих людей нет сердца, раз они так относятся к человеку, который имел добрые намерения?

– Отец, прошу, будьте спокойнее, – говорила ему София. – Врач просил не волноваться.

– Жаль, что вы не познакомились с Софией раньше, – сказал лорд мне, поглаживая руку дочери. – Она счастливый талисман, который уберёг бы вас от такой жестокости.

Я тогда не понял, почему он назвал Софию талисманом. И по дороге домой Люциус поведал мне:

– За пару дней до появления на свет леди Старк лорд проиграл большую сумму денег, поместье, и имел лишь пару тысяч фунтов. И в ночь, когда она родилась, он отыгрался, он не проиграл ни одной ставки в этот вечер, и хмельной целовал щёчки дочери, называя её «мой счастливый талисман». По просьбе леди Елены, мир её праху, он зарёкся прикасаться к картам.

– Как занимательно, – отметил я. – Эта история связана с тем, что вы называли леди Софию джокером?

– Отчасти.

В один из зимних дней князь уехал по важным, с его слов, делам, оставив меня одного до вечера. Я же отправился к леди Старк, по обретенной мною привычке. И обнаружил её на улице, она шла куда-то без сопровождения, спокойно улыбаясь проходящим мимо людям. Я выскочил из кареты прямо на ходу, оказавшись перед девушкой. Она ахнула и засмеялась.

– Мистер Колдуэлл, неужто так соскучились, что прямо из повозки выпрыгиваете!

– Именно, миледи, – улыбнулся я, поцеловав её руку. – Куда вы идёте одна?

– В церковь. Сегодня особенный день, я едва упросила отца отпустить меня одну.

– Могу я пойти с вами?

– Но мне казалось, вы неверующий.

– Ради вашего общества я пойду хоть в церковь, хоть в преисподнюю.

Она улыбнулась, дав мне взять её под руку.

– Раз так, идёмте.

Мы с ней двигались по заснеженным ночной метелью улицам, пока вся белизна вокруг сверкала от лучей яркого солнца на голубом небе. София глубоко вдохнула морозный воздух, и безмятежно улыбнулась, выдыхая и смотря наверх.

– Я так люблю это небо, – говорила она спокойно и ласково. – Также бесконечно, как оно само.

– Оно сегодня поистине красиво, – согласился я.

– Вам никогда не хотелось хоть раз побывать там, в вышине, среди облаков и солнечных лучей?

– В детстве бывало. Но если честно, то мне кажется, я там уже был.

– В самом деле? – изумилась она.

– Да. Знаете, когда вас… когда вы спали, – сказал я, смягчив, не желая затрагивать неприятную тему, – мне снилось, что вы ангел. Что я стою посреди неба, а вы говорите с другим ангелом, а потом со мною.

Она просветлела лицом. Улыбка стала не столько ласковой, сколько бережной, любящей, нежной.

– А как тот ангел выглядел?

– Гм. Мне кажется, он подходил под описание архангела Рафаила из вашего сна. Только полноват.

– Это он! – засмеялась София. – Он и вам снился!

– Интересно, почему, – улыбнулся я.

– Кто знает. Ох, мы пришли.

Мы стояли на пороге церкви. София вошла, тихонько открыв дверь, а я вошёл следом. Нас встретил священник. Едва он увидел леди Старк, как спокойная улыбка отразилась на его пухлых губах.

– Миледи, каждый год в одни и те же дни, – сказал он.

– Я стараюсь бывать здесь чаще, святой отец, – учтиво ответила она. – Это мой добрый друг, Киллиан Колдуэлл.

– Всегда радостно, когда ещё одна душа обретает Бога в своём сердце, – улыбнулся мне священник.

– Извините, но я не верующий, – без тени робости ответил я. – С вашего позволения, я подожду леди Старк здесь.

Он как-то странно на меня взглянул. С удивлением, разочарованием, и даже каким-то высокомерием. София спешно покинула нас, идя к иконам. Священник же вздохнул, смотря на неё и покачивая головой.

– Наивное дитя.

– О чём вы? – спросил я, снимая перчатки.

– Леди Старк неимоверно добра, её веру никогда не затмевала тень сомнения, и всё же, хоть она и любима Господом, несомненно, он не наделил её рассудительностью. Если бы только понимала, что нет смысла просить за того, о ком она молится.

– О ком-то неугодном Богу? – ухмыльнулся я.

– Об отверженном сыне Его. О Люцифере.

Я вскинул брови, изумлённо смотря на святого отца.

– Люцифере? О Сатане?

– Именно, – кивнул мужчина. – Она всё просит Бога впустить лукавого назад в своё царство. Надеется, что однажды вымолит для Люцифера прощение.

– Но зачем? Это бессмысленно.

– Её вера также сильна, как и любовь ко всему сущему. И надежда, что однажды Сатана обретёт прощение. Три благодетели пышно цветут в её душе, но жаль, что они заставляют её молиться о нечестивце, чей грех непростителен.

Я вновь удивился её бесконечной доброте. Даже своего придуманного церковью врага она любит и просит за него прощения. Я шагнул было к Софии, но меня придержал за плечо святой отец.

– Не нарушайте молитвы, прошу вас. Не нужно мешать, когда она едина с Богом.

Я не стал идти дальше. Я лишь стоял и слушал её изредка доносившиеся слова и фразы:

– Отец, прими Его назад… прости человеку великий грех, к которому Он привёл из обиды… не прошу за себя, я помню приговор… дай ему благословение, прости старшего сына…

Дальше молитва сошла на шёпот, который я не слышал, как ни старался. Через какое-то время София закончила и вернулась ко мне. Мы покинули церковь, и из её прощания со священником я узнал, что его имя Стефан. На улице она вновь была ласковой и улыбчивой. И я решился узнать:

– Миледи, священник сказал, что вы молитесь за Сатану. Простите, что лезу не в своё дело, но мне интересно, зачем?

Она помолчала, смотря на небо. Во взгляде её была тоска, но она продолжала невозмутимо улыбаться.

– Вы никуда не лезете, вы заслуживаете знать. Я молюсь, потому что считаю, что каждое создание Бога заслуживает Его прощения и любви. Люцифер всего лишь был другим, всего чуть-чуть сильнее Михаила, и по праву гордясь этим, он заслужил место среди падших ангелов. Мне кажется, это нечестно. И он уже достаточно отбывает своё наказание, которое я считаю ужасно несправедливым.

– Разве гордость не считается одним из смертных грехов?

– Да, но в таком случае каждый человек повинен в ней, нося украшения и красивые одежды. Гордость не должна ослеплять, она должна быть умеренной. Она даже полезна, пока помогает добиваться целей.

– Мне думается, отец Стефан ваших убеждений не разделяет.

– Это его право. Он же священник, у них свой взгляд на мир, а у меня свой. Однако ни один из них не заставит меня отречься от Люцифера.

– Вот как? – усмехнулся я.

– Да. Как я могу оставить его одного? Кроме меня некому за него молиться.

– Миледи, я не могу вам этого не сказать: ваша доброта буквально не знает границ! Мне начинает казаться, что вы действительно ангел, что спустился с небес.

– Возможно, так и есть, – ласково посмеялась София, смотря мне в глаза.

Я проводил её домой, и когда ехал назад, то увидел столб дыма, шедший откуда-то из отдалённого квартала. Пожар? Я погнал туда кучера, а когда приехал, то с ужасом видел, как горят несколько домов, в одном из которых я жил год назад.

========== Часть 16 ==========

Вокруг толпилось великое множество людей, шумно изъявлявших свои шок и удивление. Мой бывший дом полыхал не так сильно, но стёкла были выбиты, горели старые занавески, огонь стремительно охватывал здание. Я к тому моменту выскочил из кареты, чтобы найти в толпе Иммельду Гранде. После получения наследства я даже не написал ей ни разу, за что мне совестно, а сейчас горит дом, в котором и она и я жили много лет. Она порою ругалась на меня, но никогда не упрекала в нищете и в том, сколько я должен. Я искал её, расталкивая зевак, а голова моя начала кружиться. Я был довольно близко к дому, и, похоже, успел угореть от дыма. Перед глазами люди стали расплываться, было тяжело стоять, меня тошнило. Я почувствовал, как меня крепко схватили за руку и поволокли куда-то. Меня приставили спиной к чему-то твёрдому, держа за плечи. Затем в нос ударил резкий запах спирта, от которого я быстро пришёл в себя. Перед собой я увидел Люциуса, который убирал в карман пальто маленький пузырёк и смотрел на меня, пока я наваливался спиной на стену кареты.

– Люциус? – сказал я изумлённо.