Текст книги "Ищите и обрящете (ЛП)"

Автор книги: Ashley

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Не только у него нервы были на взводе: остальные тоже не видели его родителей уже год. Уильям подошел к книжному шкафу и достал оттуда фотоальбомы, которые накануне показывала ему бабушка, и снова пролистал их, разглядывая фотографии мамы, тети и их братьев, его кузенов и один-единственный снимок его сестры, о существовании которой он и не догадывался. Как он понял, с этой девочкой была связана очень странная история, и, судя по всему, даже его мать почти ничего о ней не знала. Интересно, как бы все сложилось, если бы Эмили осталась жива? Уилл поставил альбом на место и снова принялся расхаживать по комнате. Мысли мальчика беспорядочно перескакивали с одного на другое. Что им сказать? Или подождать, пока они заговорят первыми?

Внезапно до него донесся шум остановившейся машины, и Уильям ощутил, как тревожно подпрыгнуло сердце. Он подбежал к окну и выглянул наружу, но ничего не разглядел: было слишком темно, несмотря на свет фонарей. Мальчик «включил» интуицию, но не почувствовал ничего тревожного, никакого леденящего холода, только предвкушение, волнение и еще целую гамму эмоций. Это они, его родители.

Уилл подошел к дивану, потряс за плечо Монику, желая побыстрее сообщить ей новости. Широко улыбнувшись, Рейс встала и громко стала звать всех остальных. Джон и Скиннер вышли из комнаты, а Мэгги выбежала их кухни. И лишь Уильям тихонько прокрался за полузакрытую дверь, откуда мог все видеть, но при этом оставаться незамеченным.

Дверца машины открылась, и оттуда появились Малдер и Скалли. Сначала Уильям обратил внимание на свою мать: ее рыжие волосы трудно было не заметить. Сейчас они были немного длиннее, чем в «Копах», да и кожа казалась более загорелой, а вот голос звучал точно так же, как на той кассете. Она радостно обняла Мэгги, которая была в таком же восторге от того, что видит свою дочь живой и невредимой. Все заговорили одновременно, и Уильям ничего не мог разобрать. А следом за матерью появился и его отец. Фокс Малдер прошел в дом и закрыл за собой дверь, и Мэгги обняла его. Он тоже явно был рад ее видеть. Потом Дана и Моника тоже крепко обнялись, как родные сестры, и завели какую-то светскую беседу о том, как прошел перелет и как хорошо они обе выглядят.

Малдер поприветствовал Джона и Скиннера, потом его сменила Дана, потом Малдера обняла Моника… И наконец, покончив с объятиями и приветствиями, все одновременно замолкли.

Дана огляделась.

– Где же он? – спросила она тихо.

Мэгги выглянула в коридор и позвала мальчика:

– Уильям? Выходи, они не кусаются.

Медленно, словно нехотя Уильям сделал шаг вперед, но остановился в дверях.

Дана, а вслед за ней и Малдер двинулись было ему навстречу, но потом все трое замерли на полпути.

И просто смотрели друг на друга.

Дана сразу же приметила рыжие волосы и голубые глаза, точь-в-точь, как у нее самой, а Малдер – свои черты лица. Никто не знал, что сказать. Казалось нелепым здороваться и представляться: все друг друга знали, и никакой нужды в этом не было. По пути сюда Дана сто раз прокрутила про себя будущую речь, но все слова сейчас казались ей невероятно глупыми. Что можно сказать ребенку, который одновременно и твой, и не твой?

Ее сына вырастили другие люди. Она для него незнакомка, а не мать. Он нашел своих родителей убитыми, за ним гонялись суперсолдаты, и через три дня весь его мир рухнул окончательно. Да уж, недалеко ты ушел от своих родителей, подумала Скалли. Вот только именно от такой жизни она и пыталась его уберечь.

Винил ли он ее, их обоих в том, что его отдали? Винил ли их в том, что с ним произошло? Винил ли он себя?

Господи, какой красивый мальчик. Скалли нерешительно улыбнулась. «Это мой сын, – подумала она, – мой малыш, сын Малдера. Как он вырос!»

Малдер думал примерно о том же самом. «Мой сын, сын Даны. Неужели он и правда наш? Так похож на нас обоих. Понравимся ли мы ему? А что, если нет?»

Уильям пытался как-то упорядочить свои мысли, но они отказывались ему подчиняться. И он понимал, что родители чувствуют себя точно так же.

Дана взяла себя в руки. Не стоять же так всю ночь, в самом деле. Она медленно сделала несколько шагов и, присев, жестом подозвала к себе мальчика. Уильям медленно подошел ближе. Вот он, этот момент – он всего в метре от родной матери. Той самой женщины, которая гонялась за чудовищами в «Копах», которая сражалась с пришельцами и раком, которая родила его и отдала Бобу и Нэнси, чтобы защитить. Он ощущал, что сердцем она отчаянно стремится к нему, но в то же время не знает, как выразить свои чувства.

И вдруг его мать улыбнулась и сказала:

– Ну что ж, Вилли Вонка, давненько мы с тобой не виделись, правда?

Услышав это прозвище, Уильям тоже улыбнулся, вспомнив, что точно так же она называла его, когда щекотала или просто пыталась развеселить, и потянулся к ней, а она в ответ немедля сжала мальчика в объятиях. Уильям ощутил исходящие от нее волны тепла, почувствовал, как напряжение и страх постепенно отступают. Вот она, его мать, здесь, рядом, и все его сомнения в том, любит ли она его и хочет ли взять к себе, испарились. Он тоже крепко обнял ее и услышал, как та тихонько всхлипывает.

Уилл не знал, сколько они простояли вот так, но потом кто-то подошел к ним сзади. Фокс Малдер потянул Скали за рукав и с улыбкой сказал:

– Эй, он, между прочим, и мой сын тоже.

Уильям посмотрел на мужчину и сразу вспомнил свои сны: как он на пляже строит космический корабль, как Боб и Нэнси учат его ходить, а Малдер наблюдает за ними. Уильяму внезапно показалось, что они знакомы давным-давно. Он потянулся к отцу, а тот впервые, если не считать самых первых дней его жизни, смог взять своего сына на руки и обнять. Малдер сам не мог поверить, что правда видит воочию этого мальчика, своего собственного ребенка, впервые за семь лет. Все мысли о том, кем мог или не мог быть этот малыш, улетучились. Он не станет предводителем пришельцев: Малдер лично за этим проследит.

И если Бог счел нужным подарить им два чуда – рождение ребенка и его возвращение, значит, и третье не за горами. Может, они и правда победят. Сейчас, когда Малдер обнимал сына, которого не чаял больше увидеть, он готов был поверить во все, что угодно.

Наконец они оторвались друг от друга. Джон и Моника до того расчувствовались, что не сдержали слез, да и Скиннер не скрывал эмоций. Мэгги, как обычно, вошла в свое привычное амплуа хозяйки дома и позвала всех ужинать. Они отправились на кухню. За едой Фокс и Дана расспрашивали сына обо всем, чем только можно, не касаясь лишь последних событий. Уильям рассказал им о ферме, о Мидвилле, о Джошуа и его семье, о Джимми Хендерсоне, о библейских чтениях и лагере, о школе, о своих научных проектах, о том, как назвал лягушку Джеремайей и подарил ее Джошу, как сделал с помощью Боба мопед, как пек печенья с Нэнси. Он надеялся, что упоминание приемных родителей не огорчит Малдера и Скалли. Но они не расстроились, напротив, очень заинтересовались. Дана была счастлива, что ее сына воспитали такие заботливые и любящие люди. Единственный неловкий момент наступил, когда она сказала Уильяму, что искренне сожалеет о случившемся с ними. Мальчик только кивнул в ответ, благодарный за эти слова, но ощутил острую боль. Дана с Фоксом сразу же сменили тему и принялись рассказывать о своей жизни.

Малдер между делом сообщил Скиннеру, что какой-то «План» в силе и что примерно через год можно будет приступать. Бывший начальник только кивнул в ответ. Уильяму стало любопытно, о каком таком «Плане» они говорят, но тему мужчины развивать не стали.

После ужина Скиннер отправился домой, а чуть позже за ним последовали Джон и Моника. Малдер и Скалли должны были спать в комнате Билла-младшего. Фокс сказал что-то про иронию ситуации, но что под этим подразумевалось, Уильям так и не понял. Мать и бабушка уложили мальчика, а отец заглянул, чтобы пожелать спокойной ночи, и спросил, не принести ли ему чего-нибудь. Заснув, Уильям видел множество снов. В последнем он вновь строил на пляже песочный корабль, но тот развалился, и мальчику стало ужасно грустно, что ничего не вышло, ведь он так долго над ним работал.

Внезапно Уилл проснулся и, почувствовав жажду, встал и достал из-под подушки свое секретное оружие. Он уже привык, что оно всегда должно быть под рукой, даже когда никакой опасности не ощущал. Уильям спустился на кухню и, услышав звук телевизора, заглянул в гостиную, где увидел своего отца лежащим на диване с пультом в руках.

Малдер обернулся к сыну.

– Эй, не спится? – спросил он.

Уильям кивнул.

– Я захотел пить. Налью себе воды.

– Принести тебе? – спросил Малдер.

Уильям покачал головой и отправился на кухню. Решив, что не хочет пока возвращаться в кровать, он зашел в гостиную и сел на другом конце дивана. Малдер улыбнулся и, вздохнув, пожаловался сыну, что бессонница – его давняя проблема. Уильям кивнул и ответил, что в последнее время она его тоже мучает, как и постоянный страх того, что кто-то гонится за ним. А потом, поколебавшись секунду, рассказал Малдеру всю историю от начала до конца, начиная с того дня, как нашел бумаги на усыновление.

Фокс Малдер был глубоко поражен тем, как далеко смог продвинуться мальчик, пытаясь найти ответы на свои вопросы. В голове не укладывалось, что все это совершил ребенок. Когда сын упомянул о своих необычных способностях, Малдер заинтересовался, но и насторожился одновременно. Впрочем, к этому можно будет вернуться позже. А сейчас самая большая проблема состояла в том, что мальчика по-прежнему терзало чувство вины за гибель приемных родителей. Малдеру хотелось снять с его души этот груз, убедить, что в случившемся не было вины Уильяма, что он не мог знать заранее, чем все обернется, но он прекрасно понимал, что это потребует времени.

Помолчав, Уильям решился поднять еще одну больную тему.

– Как я должен к тебе обращаться? – спросил он. – Боба и Нэнси я никогда не называл мамой и папой, сам не знаю, почему. Мне нужно звать тебя папой?

Малдер только улыбнулся и ответил:

– Называй меня, как тебе удобно, и маму тоже. Решай сам.

Уильям опустил взгляд и кивнул. И тогда Малдер снова заговорил:

– Нам очень хотелось, чтобы ты был в безопасности и радовался жизни. Шесть лет назад мы не могли этого обеспечить, но теперь можем, потому что нашли место, куда не проникнут суперсолдаты. Уильям, мы никогда не переставали любить тебя и помнили все эти годы. Мы твои родители и хотим, чтобы ты жил с нами. Не стану врать – будет тяжело. Мы совершенно не знаем друг друга, ты скучаешь по дому и, полагаю, будешь скучать всегда. Но наш город тоже может стать тебе родным. Будешь писать своим друзьям и бабушке, если хочешь. Наши компьютеры не засечешь, как и телефоны, так что ты всегда сможешь позвонить Джошу. Рядом с нами живет много детей, у тебя появятся друзья. Что скажешь?

– А у меня есть выбор? Если я скажу, что хочу вернуться домой, то смогу? – спросил Уильям.

Малдер покачал головой.

– Боюсь, что нет, сынок. Прости. Даже с этим оружием. Ты живой человек и потому уязвим.

Уильям кивнул. Мальчик и не думал, что это возможно, но почему бы не спросить? Ну что ж, ему надо где-то жить, и с кем, если не с родителями? Но как же Джон, Моника, мистер Скиннер и бабушка Мэгги? Они ведь еще увидятся? Малдер улыбнулся и ответил, что да, конечно, может быть, уже на Рождество. А еще встретится со своими дядями и их детьми. У Уильяма стали понемногу слипаться глаза, и он прилег, слушая негромкий голос отца. Погружаясь в сон, мальчик почувствовал, как сильные руки подхватили его и отнесли наверх. А потом наступила тишина.

Начало следующего дня сохранилось в памяти мальчика в виде расплывчатого пятна. Рано утром, после сытного завтрака, приготовленного Даной и Мэгги, они загрузили вещи Уильяма в машину. В это время неподалеку припарковались Джон, Моника и Скиннер, а прямо за ними – Ив и Джимми. Уильям наконец познакомился с преемниками «Одиноких стрелков», которые и разработали то хитрое оружие, что сейчас было прикреплено к поясу его джинсов. Мальчик улыбнулся Джимми и кивнул Ив. Дана пообещала подробнее рассказать про Стрелков во время полета, потому что история, по ее словам, была длинная и совершенно невероятная. Уильям пожал руку Скиннеру и искренне поблагодарил за помощь. Тяжелее оказалось прощаться с Джоном и Моникой, его крестными и ангелами-хранителями. Это к ним он обратился после смерти Боба и Нэнси, это они спасли ему жизнь, поддерживали его на похоронах, научили защищаться и помогли вновь обрести семью.

Уильям чуть не расплакался, когда обнял их обоих напоследок и пообещал писать и звонить. Джон подхватил его на руки и наказал приглядывать за родителями, которые без должного присмотра вечно влипают в неприятности. Уильям в ответ рассмеялся. Когда все простились друг с другом, Уильям подошел к бабушке, которая изо всех сил пыталась не разрыдаться, и, обняв внука, та пообещала, что они непременно увидятся на Рождество. Наконец пришло время ехать. Уильям сел в машину вместе с матерью и отцом и еще раз помахал всем, уже зная, что будет скучать по этим людям. Но они все-таки расстаются не навсегда, и от этого на душе было не так тоскливо.

А потом Уильям снова оказался на борту самолета и глядел из иллюминатора на исчезающую столицу. Он провел здесь всего две недели, но снова чувствовал себя так, словно покидает родные места. Дана предположила, что это оттого, что Вашингтон был его первым домом, и Уильям подумал, что в этом что-то есть. А еще мать сказала, что Доггетт отправил его вещи в Денвер и что их друзья перевезут их в дом. Гибсон сам вызвался помочь и приехал из Розвелла со своим другом, внуком Альберта Холстейна Дереком Иглманом. Они позвонили Малдеру и Скалли прямо перед вылетом и сообщили, что у них все готово.

Большую часть полета Уильям спал, привалившись к матери, которая обнимала его и крепко прижимала к себе. Самолет сел в Бойсе, штат Айдахо: чтобы избавиться от возможной слежки, они не полетели прямо домой. В Айдахо все трое сели на автобус и доехали до Туксона, Аризона, где случайно пересеклись с бейсбольной командой «Грейз», которая как раз летела домой на игру. «Грейз» появились в 1940 году и почти полностью состояли из чернокожих спортсменов, а их главным игроком был Джош Эксли. Малдер поведал сыну, что Эксли на самом деле побил рекорд Бейба Рута, но этот факт всеми замалчивается. А потом шепотом сообщил Уиллу, кем на самом деле был Экс. Уильям улыбнулся и подмигнул отцу, а Скалли только притворно закатила глаза и сказала, что не выдержит, когда в доме будет двое помешанных одновременно и на бейсболе, и на НЛО. Пока автобус ехал в сторону горизонта, бейсболисты стали петь песню, которая напомнила Уильяму любимый госпел Нэнси, «Греби к берегу, Михаил». Уильям никогда ее раньше не слышал. Малдер рассказал ему, что «Грейз» всегда, еще со времен Эксли, пели эту песню в дороге.

Пойдем вместе со мной,

Пойдем вместе со мной,

Пойдем вместе со мной туда,

Где мое место.

И Уильям вдруг осознал, что и он, и родители начали тихонько подпевать и продолжили, даже когда эта песня кончилась и кто-то затянул «99 бутылок пива у стены». Когда автобус доехал до Розвелла, Уилл снова спал. А Малдер и Скалли с облегчением выдохнули. Так или иначе Уильям снова был с ними, и суперсолдаты до него не доберутся. Да, их дом не станет убежищем от всех и вся, но в этом городе, где магнетит удерживал на расстоянии самых беспощадных врагов, любому противнику придется сражаться честно, по их правилам. Здесь они могли защитить сына. Скалли на руках вынесла мальчика из автобуса, а Малдер вытащил вещи. На остановке их уже ждали Гибсон и Джеффри Спендер. Джефф обрадовался, снова увидев племянника, хотя тот даже не проснулся.

Пустыня уже начинала погружаться в ночь, когда они добрались до долгожданного дома. Гибсон и Дерек не только привезли и выгрузили все вещи Уильяма, но и расставили их в его комнате, поэтому у него уже была своя кровать. Перестановку можно будет сделать позже. Малдер и Скалли уложили сына, переодели его в пижаму и подсунули ему под подушку телефон. Уильям проснулся на один краткий миг, когда родители укрывали его.

– Мам, пап, – сказал он сонно.

Они удивленно посмотрели на мальчика, а Малдер наклонился поближе.

– Что?

Уильям вдруг понял, что ему нравится так их называть, это казалось каким-то… правильным. Перед пробуждением ему опять снился сон про пляж.

– А мы можем как-нибудь поехать на океан?

Малдер чуть не подпрыгнул. Океан? Он почему-то сразу вспомнил тот сон, что снился ему несколько лет назад. О мальчике на пляже. И только сейчас, вновь посмотрев на полусонного Уилла, он осознал, что этот мальчик был сейчас прямо перед ним – Уильям, его сын. Малдер улыбнулся. Он расскажет об этом Скалли позже, а сейчас достаточно знать, что все будет хорошо, что Уильям цел и невредим, и вместе они выиграют войну. Наклонившись, он поцеловал сына.

– Еще бы, обязательно съездим.

Дана явно растерялась, но тоже улыбнулась и поцеловала Уильяма на ночь.

– Спи спокойно, Уилли.

Малдер и Скалли выключили свет и отправились в свою комнату, а Уильям снова окунулся в знакомый сон.

Он вместе с отцом вновь строил корабль. Закончив, они посмотрели на свое творение и радостно рассмеялись. Вдруг Уильям увидел, что его мать присела рядом и, обняв их обоих, поцеловала в лоб – сначала его, потом отца. А потом родители посмотрели вверх, улыбнулись и помахали кому-то рукой. Уильям тоже поднял голову и к своему удивлению увидел там Боба и Нэнси, которые, казалось, выплывали из какого-то светящегося тумана. На Бобе был белый костюм, он улыбался, и Нэнси тоже выглядела удивительно красивой в своем белом кружевном платье. Они послали ему воздушный поцелуй, а Уильям улыбнулся и тоже махнул им рукой. А потом они прошептали «Мы любим тебя», обернулись и, взявшись за руки, исчезли в тумане.

И в этот момент откуда-то послышался голос – необычайно громкий, но добрый.

– Время пришло. Но не бойтесь ничего, ибо Я всегда буду с вами.

Уильям увидел, что туман вновь прорезал сияющий свет, на сей раз – в форме креста. На этом сон закончился.

И в то же самое время внизу Дана Скалли и Фокс Малдер видели тот же самый сон о том же самом пляже, той же самой встрече с Ван де Кампами и том же пророческом голосе. А на Розвелл тихо опускалась звездная ночь…