Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: artemanss

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Ладно, ладно. Вот только это ничего не меняет, он все равно подозреваемый и оказал сопротивление…

– Забудь про сопротивление. Он и так пережил слишком многое за сегодня, а тут мы нарисовались и наставили на него оружие, вот он и защищался… В любом случае, запираем его в машине и идём за Беном. Ему многое придется объяснить, а то закалебал уже не отвечать, а нам отдуваться с его стажером… – Дэвид перевёл взгляд на лиса и замер на месте, уставившись за спину тигра. Его лапа с транквилизатором начала медленно подниматься, как и его шерсть, а глаза смотрели только в одну точку. Тигр понимал, что за его спиной что-то происходит, что-то, что заставило его напарника, отработавшего уже больше двадцати лет в полиции так отреагировать. Тигр резко обернулся, вскрывая кобуру со своим транквилизатором и вскидывая его. Он был готов ко многому, но точно не к этому…

Лис не лежал, находясь в отключке, что определенно должно было произойти после попадания двух капсул со снотворным. Более того, он стоял облокотившись плечом на здание и целился в тигра из пистолета. Рик застыл на месте. Он отчаянно пытался придумать, как уйти с линии огня и спрятаться за какое-либо укрытие. Но ствол, направленный прямо на него, не давал сосредоточиться и все мысли вылетали у него из головы, не задерживаясь в ней. Это был первый раз, когда он был так близок к смерти и он боялся. В любой момент его жизнь могла оборваться, а он ничего не может предпринять, чтобы хоть как-то помешать этому. Он словно загипнотизированный наблюдал за тем, как оружие в лапе лиса покачивается из стороны в сторону, но всегда остаётся направленным на него.

– Кто?! – Рик узнал голос своего напарника, который раздался где-то за его спиной. Наконец, он смог перевести взгляд с дула пистолета, на того, кто держал его. Лис тяжело и глубоко вдыхал воздух, пятясь назад, всё дальше и дальше отдаляясь от напарников. Он постоянно что-то шептал губами с которых небольшой струйкой стекала кровь. Тигр не мог различить ни слова, да и он был не в том состоянии. Прошло еще долгих полминуты, прежде чем Уайлд скрылся за поворотом и Рик только сейчас смог шумно выдохнуть воздух. Он сам того не заметив, не дышал все это время.

– Рик! Слушай меня! – Волк встал перед тигром, махнув перед его глазами лапой, чтобы обратить на себя внимание. – Я пойду за ним. Ты сейчас сядешь в машину и будешь ехать по моим указаниям. Связь держим по рации. Доложишь департаменту, что мы преследуем Уайлда и ни слова об оружии. Понял меня? Всю ответственность, как старший по званию, беру на себя.

До Рика далеко не сразу дошёл смысл слов его напарника. Но когда это случилось, он запаниковал. Он не хотел, чтобы эта ситуация повторилась и был готов на всё, лишь бы этого не произошло. Только не с ним…

– Ты спятил?! Он же нас чуть не пристрелил!

– Но не пристрелил же. Он не в себе…

– Его даже транквилизаторы не берут! – Тигр перебил волка, не дослушав его. – Мы в него двойную дозу всадили, а ему попросту насрать! Ты когда-нибудь сталкивался с таким?!

– Никогда. Но он должен скоро вырубиться.

– Когда?!

– Рано или поздно. Ты видишь сколько он крови после себя оставил?! Я иду за ним, иначе он истечет ею и помрет в какой-нибудь подворотне. А ты, – волк ткнул когтем прямо в грудь тигру, чтобы привести того в чувство. – Будь готов подобрать нас. Управлению ни слова об огнестреле, иначе, они прибегнут к крайним мерам…

– И пусть! – Тигр грубо отпихнул волка, не желая больше его слушать. – Я не собираюсь подыхать из-за твоих старческих капризов и личных мотивов!

Волкас явно ожидал подобного, но до последнего верил, что это не произойдёт. Он понял, что уговаривать Рика дальше бессмысленно. Многие из зверей реагируют подобным образом и им нужно время, чтобы прийти в себя. Дэвид тоже не исключение, но он уже проходил через это и смог перебороть себя.

– Ну и катись, – раздосадованно бросил он тигру и направился по следу лиса в одиночку. Тот лишь проследил за напарником взглядом и, повернувшись к нему спиной, заторопился к машине.

***

Кин ощутил довольно мощный толчок и укол в плечо и сразу после этого, все повторилось в ногу. Он не смог удержаться на лапах, его передние конечности подкосились и лис никак не успел сгруппироваться, перед тем как завалиться на асфальт. Единственное, что он сумел сделать – это прикрыть глаза прямо перед ударом. Вес всего его тела пришёлся на челюсть. Кин почувствовал как его зубы и клыки вонзились в нёбо и кожу полости рта, раздирая их. Они начали дробиться друг об друга, словно их засунули под гигантский пресс, который медленно стирал их в порошок. На мгновение он потерял сознание от удара. Кин даже не заметил как его бессознательное тело протащилось по асфальту, рвя на себе одежду и разрывая шкуру, клоками вырывая из нее серую шерсть. Но это длилось лишь мгновение… Когда он очнулся и открыл глаза, то не увидел ничего. Перед ним была лишь беспросветная тьма. Уайлд не мог что-либо услышать. Его уши заполнил звон, заслонив собой все остальные звуки. Органы чувств просто перестали работать, оставив его на растерзание одному единственному чувству, которое он сейчас ощущал – боль. Она была просто неимоверная и не шла ни в какое сравнение с тем, что он испытывал когда-либо до этого. Он не чувствовал ничего, кроме адского пламени, вспыхнувшем внутри его пасти. Все его сознание вопило в агонии, не допуская ни одной другой мысли или чувства, кроме нее. Все его раны, о которых он уже успел забыть, вспыхнули с утроенной силой. Его лапу, которая ещё совсем недавно была под анестезией, сейчас медленно разделывали по кусочкам, срезая с каждым разом всё большие и большие ломти мяса с кости. Со спины, на которой были видны глубокие полосы от когтей, словно медленно сдирали кожу, а его ссадины поджаривали на медленном огне. Кин хотел кричать, но даже на это, он был не способен. Открыв пасть, он не смог выдавить из себя ни звука, только кровь начала медленно стекать из нее. Он не мог пошевелиться, боль сковала его тело, не позволяя совершить даже малейшее движение. Каждая секунда длилась целую вечность нескончаемых мук. Кин больше не мог этого выносить…

Но он должен был. Должен! Ради всех, кого потерял, ради всего, что у него еще осталось. Уайлд как никогда жаждал мести и все эти препятствия только подкармливали эту жажду, разжигая неистовое огненное торнадо внутри него. Он должен был стерпеть это. Всего лишь стерпеть и идти. Идти по той дороге, что не предназначена для обычных зверей. Обычных…

Боль стала постепенно утихать. Тьма в глазах медленно рассеивалась и его мутному взору открывался переулок впереди, кирпичная стена, справа от него и кровь, стекающая с его пасти. Всё было расплывчато и не было возможности как-либо сфокусировать взгляд. Звон в ушах уже был не таким громким и он начал различать звуки извне. Кин слышал два голоса, раздающихся за его израненной спиной, но не мог различить ни слова. Были лишь звуки, отдаленно похожие на нормальную речь. Лис медленно закрыл свою пасть, ожидая новый приступ боли. Но его не последовало. Он осмелился провести языком по своим зубам и клыкам, проверив их целостность и снова ничего не почувствовал. Даже языка он не ощущал, словно его не было вовсе. Он попытался пошевелить лапой и ему это удалось. Тело вновь стало слушаться его. Вот только не так как раньше. Он отдаленно понимал, что лапа двигается, знал, куда перемещается и где она теперь находится, но не чувствовал поверхность, на которой она лежала, также как и не чувствовал саму лапу. Кин только слышал шорох, который она издает при трении его шерсти и формы об асфальт, но он не чувствовал этого трения, не чувствовал никакого сопротивления асфальта. Уайлд подобрал передние лапы под себя и начал приподниматься на них. Боли больше не было. Не было никаких ощущений, все они просто испарилось, оставив только бесчувственную оболочку. Он сел на ноги, осталось казалось бы простое, подняться на них. Кин оперся на стену рядом с ним и с помощью, силы воли, подкрепленной жаждой мести, он начал медленно поднимать свое тело. Наконец, у него получилось. Голова закружилась и Кин с трудом понимал где именно находится земля, а где небо. Только плечо, которым он опирался на стену, спасало его от неминуемого падения, давая такую необходимую точку опоры. В глазах всё плавало и все объекты представали лишь в виде расплывчатых, с неясными контурами, теней, из-за чего было невозможно на чем-либо сконцентрироваться. Однако нюх не подвел. Кин снова начал ощущать запах убийцы. Осталось только пройти по нему, а дальше…

Но ему мешают. Кин припал спиной на стену, пытаясь собраться с мыслями. Он повернул голову влево. Туда, откуда исходили голоса. Его затуманенному взгляду предстали две расплывчатые фигуры, стоящие на месте в нескольких метрах от него. Только они мешают ему и от них надо избавиться. Лис перекатился со спины на левое плечо и, приняв устойчивое положение, полез правой за тем, что может остановить их. Но была одна проблема, он всё никак не мог нащупать рукоятку оружия, ведь его тактильные ощущения больше не работали так, как должны были, точнее не работали вовсе. Но в конце концов, он смог это сделать. Лис достал Глок из брюк и навел его на ближайший силуэт, но сделал это слишком резко, и чуть было не потерял равновесие. Оружие в вытянутой лапе перевешивало его, как будто весило намного больше, чем полагалось. Оно тяжелело с каждой секундой, но опускать его было нельзя. Голоса смолкли вернув тишину и звон в уши лиса. Кин уловил, как один из силуэтов в сторону которых он навел пистолет резко развернулся и он чуть было не нажал на курок. Он не хотел причинять им вреда, но если ему придется… «Он не должен уйти.» Кин начал удаляться от них пятясь по стене назад и не опуская оружия. «Я не позволю ему.» Эти мысли придавали сил и помогали ему в его нелегкой задаче.

– Кто?! – сквозь пелену тягучей тишины, пробился этот вопрос и заставил вздрогнуть Кина. Он нервно повел ушами, но не смог различить, откуда он исходил. Может он был только в его голове? Может и так…

«Вы только мешаете,» – Уайлд шаг за шагом удалялся все дальше. – «Можете только оправдываться.»

И еще несколько шагов…

«Вы дали им уйти,» – Кин уже был не в силах держать оружие. Его лапа опустила ствол к земле и повисла безвольной плетью. – «Все повторяется…»

Лис дошел до поворота, не заметив этого. Плечо, которым он опирался, провалилось в пустоту и потянуло его за собой. Кин упал на землю, но боли больше не было. Больше ничего не было. Словно сон… Кошмар, в котором ты падаешь в бездну и достигая дна, не просыпаешься. Ты врезаешься в него, не ощущая никакой боли, а когда поднимаешься, дно под твоими ногами обваливается и ты снова падаешь в очередную бездну. Ты точно знаешь, что достигнув дна, ничего не почувствуешь, но все равно боишься этого момента. По мере твоего приближения к поверхности, страх будет только усиливаться. А вдруг сейчас? Вдруг сейчас я разобьюсь и мои кости раздробятся на мельчайшие осколки от удара об эти скалы?

Кин умудрился запихнуть пистолет обратно на свое место. Когда он поднялся на лапы, его стошнило кровью и он снова пошел по следу. Лис мог бегать на многие километры, не уставая и не сбавляя темпа, но сейчас у него больше не было на это сил. След был единственной вещью, что связывала его с реальным миром и он фанатично следовал ему. Безумно хотелось спать, но он не позволял себе сомкнуть веки. Его глаза по-прежнему не показывали четкой картинки, смешивая тени со светом и красками в единую мутную поверхность, из-за чего он плохо различал куда шёл, часто падая на землю, спотыкаясь об различные предметы и неровности. Но Кин, словно стойкий оловянный солдатик, поднимался снова и снова. Его мучила нестерпимая жажда, а собственная кровь, заливающая пасть, которую ему приходилось глотать, только усиливала это противное чувство. Ему было жарко, и он весь взмок от холодного пота. Из-за недостатка кислорода его дыхание с каждой минутой всё больше и больше учащалось, как и сердцебиение, но лис всё так-же упорно шел по следу.

Он добрался до границы Сахара-сити. След вел дальше, по проходу внутрь термальной стены, которая обеспечивала этому району более жаркий климат, чем в соседнем, Центральном. По мере приближения к стене температура только усиливалась, ведь именно на ней были расположены климатические установки. Кин прошел к пешему проходу через стену. Проём был рассчитан на огромное количество зверей, но сейчас по нему брёл лишь один. Тишина давила на него и обволакивала со всех сторон. Чем дальше он заходил, тем прохладнее становилось. Такое резкое изменение климата, только ухудшило его состояние. Несмотря на то, что температура в Центральном районе была намного ниже, ему стало еще жарче. Внутри его тела словно топилась гигантская печь. Ветер обдувал его шерсть и шкуру, сплошь покрытую потом и кровью. Он заставлял дрожать всё его тело. Началась лихорадка. Кин не знал, что с ним. Он просто не заметил, что все швы на лапе разошлись и всё то время, пока он гнался за призрачным шансом, он медленно убивал себя, теряя кровь из открытых ран. И теперь ставшая уже привычной серая пелена тумана, застилавшая взор, внезапно стала приобретать багровый оттенок. Из-за этого видимость только ухудшилась. В попытке смахнуть эту неосязаемую преграду лапой, Кин только ухудшил положение. Теперь же на глазах была уже не просто полупрозрачная завеса, а полноценные пятна крови с его лапы. Но нельзя было обращать внимание на такую мелочь, нужно идти дальше.

Капля упала на ухо лиса с неба, но он ее не почувствовал, а только услышал. Через несколько мгновений слух уловил как ещё одна капля упала на траву. Он посмотрел на небо, моля, чтобы эта капля не переросла в нечто большее. Только не сейчас. Это не может произойти сейчас, когда он столько прошел. Все это не может быть зря! Ещё одна капля попала ему в глаз, и это послужило сигналом. Он ускорился настолько, насколько мог. Настолько, насколько позволяло ему его тело. Он снова побежал на четырех лапах, заставляя себя работать на пределе. Но все его старания были тщетны. Он не успел…

Начался дождь, переросший в настоящий ливень. Вода смыла все запахи. Не осталось ни единого следа. Все шансы догнать убийцу испарились. Он не успел. Кин в отчаянии упал на колени. Жар тела усиливался с каждой секундой. Он дрожал каждой шерстинкой, но продолжал сидеть под холодным дождём. Лис поднял свою морду к небу, подставив её под капли падающие с неба. Отчаяние захлестнуло его вместе с водой, но даже оно продлилось недолго. Кин раскрыл свою покалеченную пасть и ловил леденящие капли. Апатия овладела им и крепко сжала в своих тисках. Он просто хотел унять нескончаемую жажду, раздирающую его изнутри. Но нескольких капель было явно недостаточно для этого. Он огляделся вокруг себя в поисках спасительной лужи. Как назло, луж еще не было, однако дождь смог смыть кровь с лица Кина и его затуманенный взгляд, зацепился за закусочную, стоявшую рядом. Тёплый свет просто лился из неё, заманивая его внутрь, и он поддался ему. С каждым шагом, он всё больше всматривался в нее, пока всё же не остановился.

Он узнал улицу, на которой оказался. Эта станция метро и круглосуточная закусочная, внутри которой всё также скучает молодая лань в ожидании заказа. До него внезапно дошло осознание одной вещи. Все это время, шаг за шагом, след вел к одному месту, к его дому. Эта мысль возвратило отчаяние, а вместе с ним пришел ужас.

– Гарри…

Кин обернулся, и чуть было снова не повалился на землю. Силы стремительно покидали его. Тело больше не могло выдерживать тех издевательств, которым оно было подвергнуто. Он пробивался сквозь пелену дождя, словно сквозь воду под большим давлением на глубине. Чтобы совершить крохотный шажок, требовалось приложить невероятные усилия и это его изводило. Тогда, когда нужно спешить во чтобы то ни стало, пока ещё это возможно, он еле-еле плетётся, и даже на злость у него не было никаких сил. Силы стремительно таяли, но, по крайней мере, не было боли, которая только усугубила бы ситуацию. Ему оставалось только смириться со своим положением и надеяться, чтобы его догадка была ложной. Он уже видел дом, который был так далеко и так близко одновременно. Кина мотало из стороны в сторону. Он уже даже не помнил, как ноги принесли его сюда. Сознание то и дело норовило уплыть куда подальше, пока он вновь не споткнулся и не упал наземь. Нужно пройти еще немного, совсем немного… Только перейти дорогу, пройтись по лужайке, открыть дверь и поздороваться с Гарри, только и всего…

В последний раз он заставил себя подняться. Он молил всех богов, чтобы успеть, молил, чтобы всё это оказалось просто совпадением, чтобы Гарри не постигла та же судьба, что и Бена. Он не мог опоздать. Только не сейчас. Он не может позволить погибнуть ещё одному близкому зверю. Не может снова остаться один. Уайлд уже не тот, кем был раньше. Он не мог спасти своих родителей, но сейчас может. Если надо он спасет Гарри во чтобы то ни стало, пусть даже пожертвует собой, но сделает это…

Внезапно все изменилось. Кин встал как вкопанный, не веря тому, что открылось перед ним. Тёмный еловый лес стоял, нахмурившись, по обоим берегам скованной льдом реки. Недавно пронесшийся ветер сорвал с деревьев белый покров инея, и они, черные, зловещие, клонились друг к другу в надвигающихся сумерках. Глубокое безмолвие царило вокруг. Весь этот край, лишенный признаков жизни с её движением, был так пустынен и холоден, что дух, витавший над ним, нельзя было назвать даже духом скорби. Смех, но смех страшнее скорби, слышался здесь – смех безрадостный, точно улыбка сфинкса, смех, леденящий своим бездушием, как стужа. Это извечная мудрость – властная, вознесенная над миром – смеялась, видя тщету жизни, тщету борьбы. Это была глушь – дикая, оледеневшая до самого сердца глушь.

И всё же что-то живое двигалось в ней и бросало ей вызов. Взъерошенная шерсть его заиндевела на морозе, дыхание застывало в воздухе и кристаллами оседало на шкуре. Глушь ополчается на жизнь, – ибо жизнь есть движение, а она стремится остановить всё, что движется. Почти осязаемое безмолвие окружало его со всех сторон. Оно давило на разум, как вода на большой глубине давит на тело водолаза. Оно угнетало безграничностью и непреложностью своего закона. Оно добиралось до самых сокровенных тайников его сознания, выжимая из него, как сок из винограда, всё напускное, ложное, и внушало ему мысль, что он всего лишь ничтожное, смертное существо, пылинка, мошка, которая прокладывает свой путь наугад, не замечая игры слепых сил природы.

Он слышал зов, звучавший из глубин темного леса. Он вселял в него сильную тревогу, вызывал непонятные желания. Лис испытывал какую-то смутную радость, беспокойство и буйную тоску неведомо о чём. Множество чувств и мыслей перемешалось в голове. Иногда он бежал в лес, откуда ему слышался этот зов, искал его там, как нечто осязаемое. Часами, словно притаившись в засаде, лежал за поваленными бурей стволами, обросшими древесной губкой мхов, и наставивши уши, широко раскрыв глаза, ловил каждый звук, каждое движение вокруг. Быть может, лёжа тут, он подстерегал тот неведомый зов, не дававший ему покоя. Он и сам не знал, зачем он всё это делает: он повиновался чему-то, что было сильнее его разума и делал всё безотчетно. Уайлд забыл о времени, которое попросту перестало существовать для него. Даже ночь не наступала в этом безмолвном мире. Иногда, он улавливал чьи-то голоса, но сколько бы он не бежал на их звук, он никогда не мог до добраться до тех, кто их произносил.

Но однажды бледный свет этого тусклого бесконечного дня начал меркнуть. Тогда в окружающей тишине пронесся слабый отдаленный вой. Он стремительно взвился кверху, достиг высокой ноты, задержался на ней, дрожа, но не сбавляя силы, а потом постепенно замер. Его можно было принять за стенание чьей-то погибшей души, если бы в нём не слышались угрюмая ярость и ожесточение голода. Лис остановился и снова тишину, как иглой, пронзил вой. Он прислушался, стараясь определить направление звука. Он доносился из снежных просторов, которые Кин только что прошёл. Зов вел его в противоположную сторону, но Кин больше не желал следовать ему. Он устал и просто сел, прислонившись об дерево, в ожидании того, что следовало за ним.

Он смотрел туда, откуда доносился этот вой. Свет исчезал все быстрее, а тьма, исходящая из-за горизонта, постепенно надвигалась на лиса, поглощая деревья перед собой. Зов начал слабеть, пока полностью не исчез, оставив Кина совершенно одного, в этом безмолвном мире. Лис неотрывно наблюдал за тем, что движется на него и не испытал ничего, кроме смутного облегчения. Тьма поглотила его, и тогда он снова услышал его. Вой раздался прямо перед ним и он увидел того, кто издавал его. Сердце лиса совершило последний удар и остановилось…

========== Часть 13 – Начало ==========

Когда он вырвался из объятий морфея, события прошедшего дня тут же промелькнули перед его глазами и отчаяние вновь подчинило его. Он резко встал с койки, опрокинув её, и напугал врача стоявшего рядом. Резкая боль пронзила плечо, повалив больного на пол. В глазах тут же потемнело, а от гулкого удара головой об кафельный пол, зазвенело в ушах.

– Санитары! – врач оставила опустевшую капельницу и поспешно выбежала в коридор.

Зверь, рыча от боли, попытался подняться на ноги, и катетер, вставленный в его вену, натянул трубку, ведущую к капельнице. Стойка от капельницы опасно накренилась в его сторону и через секунду обрушилась на него. Отчаянный крик последовал за взрывом боли, от вонзившейся в его израненное плечо стойки, но даже она не смогла остановить его.

Двое санитаров вбежали в палату и встретили разъяренного зверя, пытавшегося вырваться наружу. Они не стали упрашивать, а сразу набросились на него, собираясь обездвижить. Только очнувшийся пациент, был слишком слаб, чтобы оказать им достойное сопротивление, да и рана дала о себе знать. Докторам не составило труда скрутить его и, поставив койку на место, перенести вырывающегося пациента туда.

– Пустите меня! – после этих слов санитары только сильнее прижали его к больничной койке.

– Сэр, пожалуйста, успокойтесь…

– Успокойтесь?! – он всё больше и больше впадал в бешенство, переходя на рык. – Что с ним?!

– Держите его! – хищник ощетинился и высвободил лапу. Он полоснул когтями ближайшего санитара, но тот никак не отреагировал на порезы и, снова схватив лапу пациента, вернул её на прежнее место, сдавив на запястье.

– Где он?! – зверь в отчаянии пытался сорваться с каталки или же достать того, кто держит его зубами. Но его прижали слишком крепко и клыки лязгали в воздухе, не достигая своей цели. – Скажите!

Убедившись, что зверя держат крепко, врач подошла к санитарам. Они немного посторонились, пропуская её вперед. Она достала шприц со снотворным из кармана своего халата и быстрым, отточенным движением вонзила его в вену буйного пациента.

– Он жив?! Прошу! Ответьте мне! – его голос срывался от крика, местами обрываясь, но он так и не услышал ни одного ответа на свой вопрос. Ему нужен был ответ, нужен был как никогда, но он не мог его получить. Больше не осталось никаких сил, чтобы продолжать вырываться и слезы отчаяния заполнили его глаза. Зверь осип и заговорил еще тише, прерывающимся голосом. Он нашёл чьи-то глаза во тьме палаты, и вложил все отчаяние в свои слова, лишь бы только они ответили…

– Мой сын, Гарри, он в порядке?..

***

≪Дышать… А стоит ли?≫

Писк приборов поначалу сильно раздражал, но постепенно Кин свыкся с ним. Это не больница – единственное, в чем он был сейчас уверен. Нет того специфического запаха, присущего таким местам. Запаха лекарств, больных, стерильности… Нет, совсем не то… Это больше похоже на дом Гарри, который они когда-то ремонтировали. Да… Древесный запах ощущался повсюду и воздух был немного спертый, словно эта комната давно уже не проветривалась. Вот только пыли не было, а значит, она недавно тщательно убиралась. Еще один глубокий вдох и едва уловимый, цитрусовый аромат добрался до его рецепторов. Где же он?

При всём желании, лис не мог пошевелиться. Слабость проникла в каждую клеточку и пока не собиралась отступать, полностью обездвижив. Его веки были слишком тяжелы, чтобы раскрыть их. Что-то давило на них снаружи и не позволяло ему открыть глаза, чтобы оглядеться вокруг. Нечто подобное было и с пастью, похоже она была обмотана бинтом или чем-то наподобие этого. Во рту было настолько сухо, как будто он несколько дней питался одним только песком и теперь каждый глоток ощущался, словно наждачкой проходились по горлу. Даже язык будто прирос к нёбу и каждый вдох давался с трудом, ведь одеяло давило на грудь, вытесняя воздух из легких.

Все же жив… Теперь он убедился в этом, когда от его очередной попытки двинуться, острая боль возникла внутри пасти. Её остаток ещё долго блуждал внутри его черепной коробки, пока окончательно не успокоился, вновь вернув ему сомнения. Он не должен быть жив, ведь он этого не заслуживал и где-то глубоко внутри он уже давно желал уйти, чтобы больше никогда не возвращаться…

Его дыхание остановилось и монотонный писк приборов начал постепенно учащаться, нарастая все с большой скоростью. Сердце забилось в бешеном ритме и каждый его удар, все громче отдавался в ушах, скрывая за собой звуки от приборов. Давление все больше нарастало, пока не появилась невыносимая боль внутри головы. От удушья, спазмы сжали его горло и вызвали кашель, вырывающийся наружу сквозь перевязанную пасть. Он шумно выдохнул и жадно втянул в себя новую порцию воздуха, а кровь быстро распространила кислород по всему его телу, постепенно успокаивая сердце.

«Уйти и не вернуться… Слишком просто сказать и так тяжело решиться. Но тогда, я уже был готов на все, чтобы избавиться от собственных мучений. Видя счастье других, я всегда проклинал тот день. Проклинал всех кто был рядом, проклинал себя и непричастных тоже. Но особенно, я проклинал их, тех кто оставил меня одного, против всех… И это казалось единственным выходом, если бы только не…»

Резкий звук, открывающейся двери, затмил навязчивый писк, и его уши сами собой чуть-чуть приподнялись, повернувшись в сторону того, кто вошёл в комнату. Его план сработал и неизвестный зверь подошёл к нему, стуча копытами об пол и производя ими характерный звук. Пол был деревянным и некоторые доски потрескивали под весом вторгнувшегося зверя, что ещё раз доказывало, что это была не больница. Но если этот зверь пришёл, значит Кин находится под постоянным наблюдением и стоило ему задержать дыхание, как тут же пришли проверять его самочувствие. Но кому все это нужно?

– Очнулись значит…

Незнакомый мужской голос… Кин его впервые слышал, но при этом, он вызывал некоторое доверие. Спокойный, даже в чем-то ласковый тон, присущий некоторым старикам, не излучал ничего, кроме заботы или же озабоченности. Зверь немного приподнял голову лиса над подушкой и что-то развязал на затылке. Давление на веки спало, а после нескольких его движений и вовсе пропало.

– Можете открыть глаза, – произнес он, когда положил голову лиса, обратно на подушку.

Дважды просить не пришлось. Титаническим усилием воли Кин смог немного приоткрыть веки, но был тут же ослеплен солнечным светом, озарявшим эту комнату, и зажмурился.

– Не торопитесь, спешить нам некуда…

«Ошибаешься…»

На этот раз, вышло намного лучше, ведь он смог увидеть, где находится. Большие окна находились справа и, скорее всего, по обеим краям от его кровати. Он не мог двигать головой и довольствовался лишь тем, что было перед ним. Богатые гравюры и эстампы всюду покрывали стены комнаты, а на потолке высотой под три метра, можно было разглядеть сложную лепнину. Уже только это, говорило о том, что хозяин этого дома очень богат, ведь позволить себе такое мало кто сможет. Но вот что странно… В окнах не наблюдалось ни одного здания. Только небесная синева виднелась с его угла обзора.

Кин не увидел того, кто говорил, пока этот зверь сам не вошёл в его поле зрения. Старый козел в белом халате и рубашкой под ней, приставил табурет к кровати и уселся на него. Он явно следил за собой, ведь его белая шерсть была тщательно вычесана, а бородка аккуратно подстрижена. Усталый, проницательный и мудрый взгляд, виднеющийся из-под очков, сразу выдавал его. Одним своим видом, доктор сразу давал понять, что он знаток своего дела.

– Идёте на поправку, но до полного выздоровления вам ещё далеко, – козёл вгляделся в лиса и прочитав немой вопрос в его глазах, поспешил ответить. – У вас было сотрясение мозга и вы потеряли слишком много крови, что едва не стало фатальным для вас… – он снял с себя очки и начал протирать их полой халата. – Сейчас, я настоятельно рекомендую вам поспать. Вашему организму нужен покой, что только ускорит процесс восстановления… – он снова нацепил очки на нос и посмотрел на Кина. – Моргните если поняли меня. Вот и чудненько! – На морде козла тут же появилась добрая улыбка, когда Кин случайно сомкнул глаза, заслезившиеся от непривычного света.

Козел немного похлопал по лапе обездвиженного лиса и, встав с табуретки, не спеша покинул комнату. Доктор не соврал и истощение быстро дало о себе знать. С каждой минутой, сознание все больше погружалось в беспамятство, а вещи теряли свои чёткие очертания…

«…если бы только не Гарри…»

«…и ты…»

========== Часть 14 – Мертвец ==========

Это повторялось часто, слишком часто… Только поднималось солнце, сопровождаемое багровым рассветом, разгоняющим ночную тьму, как спустя минуту оно уже находилось в зените и вся комната была озарена его светом. Еще несколько мгновений и вот уже горят только лампы дневного света на потолке, а за окном все погружено в непроглядный сумрак. Кин не замечал ни как впадал в беспамятство, ни как выныривал оттуда. В основном это были короткие возвращения на грани осознанного. Пары минут хватало, чтобы лис успевал полностью потерять свои силы и снова отключиться, а то и попросту исчезнуть из своего тела. Примерно так и прошло пару дней, хотя может и больше, ведь теперь даже своей памяти доверять было нельзя, а единственным ориентиром были все те же солнце или же луна, которая часто заливала пространство вокруг него едва заметным серебристым светом. Нечастые мысли постоянно путались между собой, не давая ни на чем сосредоточиться и что-либо хорошенько осмыслить. Оставалось ждать когда все это пройдет и появится хоть какой-то порядок в голове, а не только не связанные между собой обрывочные лоскуты. Довольно быстро грань между реальностью и миром грез стерлась, он попросту перестал отличать одно от другого, постоянно балансируя между этими состояниями, иногда попадая в третье. Это не сон и не реальность, а нечто другое, место, где время просто замирало для него, но только не для окружающего мира. Единственным, что выдавало настоящим мир и чему он мог безусловно доверять – была боль. Она говорила так, как только она одна могла – резко, не скрывая, не приукрашивая и не утаивая абсолютно ничего. Да, она еле чувствовалась под массой лекарств и препаратов, что в него вливали через капельницу, но именно она стала той соломинкой, за которую он хватался и не хотел отпускать во что бы то ни стало. Правда иногда, она длилась слишком долго…