Текст книги "Конфетка для отпрыска (СИ)"

Автор книги: АрмИя Бога

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 40

Выхожу на улицу, чтобы проветрить мозги и прийти в себя. Что сейчас было? И что сделал я?

Да уж, Хищник, тебя самого чуть не сожрали. А ты как беспомощный стоял и слова не мог сказать. Прав, Сокол, от конфетки только запах остался, все тот же сладкий, с ума сводящий. Уже заметил, что когда она злится или на адреналине, он еще сильнее становится, забираясь под кожу и растекаясь по всему организму. Теперь моя самка показала свои клыки и мне, пиз…ц, как это понравилось. Меня это завело в момент.

Глаза у нее горели так, что я только и мог представлять, как нагну ее прям там и возьму. От нее аж жар шел.

Но самое страшное, что она собралась от меня уйти. И ведь знает, сука, чем меня шантажировать можно. Сначала привыкала, ласковой была, ластилась, а когда поняла, что теперь зверя приручила, решила и зубки показать. Знает, что сдохну без нее. Выть начну, словно волк на луну. Накинула невидимый ошейник, а сегодня затянула его потуже.

Сокол дело говорит. Пора карты раскрывать. Если примет меня таким, какой есть, то буду псом верным и преданным ей, пока не сдохну. А нет, то тенью ее стану на всю свою оставшуюся, никчемную жизнь.

В кармане вибрирует телефон и только сейчас понимаю, что так и не позвонил Платову. Снимаю трубку и стараюсь говорить как можно спокойнее.

– Слушаю.

– Богдан, ты куда пропал? У тебя все нормально? – на том конце провода слышится явное напряжение.

– Все в порядке. Лучше не бывает.

– Как все прошло? Узнал что-нибудь?

Я вкратце пересказываю наш разговор с Урбаносом и его предсмертные признания, преднамеренно опуская информацию о Наталье Леонидовне. С этой тварью сам лично разберусь, наплевав на свои принципы, не трогать женщин и детей. Хотя, наверное, ее надо поблагодарить. Ведь если бы она не взяла Иру на работу, сейчас бы я не чувствовал себя так охренительно.

– Я постараюсь выйти на Хайека. Но твой отец выбрал грамотную политику, беря в компаньоны и ведя дела с иностранцами. Это конечно осложняет нам процесс.

– Мой отец – редкостный ублюдок. И все его дружки не сильно от него отличаются.

– Богдан, я понимаю твое желание отомстить. Но подумай, стать кровным убийцей, это не то же самое, что ты делаешь сейчас. Ты жить с этим сможешь потом?

– То, с чем я живу все свои последние годы, куда страшнее. Ваша задача, законно прикрыть эту клоаку и каналы поставок. Но Райского оставить мне.

– Богдан, я не хочу и не буду читать тебе морали и нотации. Я тебе никто. Но не бери грех на душу. Вспомни свою фамилию.

– Разговор окончен. Ищите Хайека, – кладу трубку и убираю телефон в карман.

Сейчас внутри все кипит. Но надо успокоиться и идти к Ире, потому что отношения с ней меня сейчас волнуют намного больше. Я не могу позволить ей уйти. Она моя и навсегда останется моей.

Набираюсь смелости для разговора и снова сам себе поражаюсь. Как лихо Ира расставила приоритеты. Я, которому похрен было всегда на всех женщин, теперь с ума схожу от одной и трясусь, словно заяц, боясь, что она уйдет. Но это неконтролируемый процесс. И я признаюсь сам себе, что не просто люблю Иру, я одержим ею.

Захожу в дом. Сокол развалился в кресле, попивая коньяк. Увидев меня, на его лице заиграла нахальная улыбка.

– Даже не вздумай мне сейчас ничего говорить! – заранее обрубаю его попытки меня подколоть.

– Просто хотел совет дать. Не стоит поступать так, если понимаешь, что потом не вывезешь, Богдан.

– Да понял уже, – отмахиваюсь.

– Она у тебя далеко не тихоня, чтоб ты знал. И в ситуации, когда исход будет зависеть от нее, она покажет еще себя, поверь. Она та еще волчица!

Я не обижаюсь на эти слова, ни капельки. Меня даже гордость берет, что моей женщиной восхищаются. А в случае с Соколом, это не что иное, как восхищение.

Молча киваю и поднимаюсь в комнату. Стою перед дверью, а зайти не решаюсь. Мне придется ей все рассказать, другого выхода нет. Иначе, я потеряю ее раньше и навсегда. Набираю воздуха в грудь и нажимаю на ручку.

В комнате полумрак. В углу стоит довольно большая кровать, на которой я сразу замечаю Иру. Она лежит поверх одеяла, свернувшись калачиком и сладко посапывает.

Сажусь с ней рядом, стараясь не разбудить и смотрю на нее. Красивая зараза. Очень. От одного ее вида в штанах желание просыпается. И запах этот в ноздри забивается снова. И голова кружиться начинает. От удовольствия закрываю глаза.

– Ты решил поговорить? Или что? – ее голос вырывает меня из собственных мыслей.

Язык, черт не поворачивается. Ну же! Соберись, зверь!

– Если не хочешь мне ничего сказать, то уходи. Я не буду больше делить постель с человеком, который мне не доверяет! Понятно?

Она приподнимается на локте и все с тем же вызовом в глазах сверлит меня, ожидая ответа.

– Ир, я доверяю тебе. Дело в другом, – закрываю ладонями лицо, подбирая слова.

– И в чем же? Просвети меня, Богдан. Мне надоело было чемоданом, который возят туда-сюда кому не попадя. Тебе не кажется, что я имею права знать, что ты за человек. Ты все время командуешь мной, словно я твоя рабыня. Я не понимаю с кем живу. Ты то добрый и ласковый, то настоящий зверь, хищник, которого пол города боится. Почему, Богдан? Почему тебя так все бояться?

Господи! А сейчас боюсь я! Вот же парадокс. Чувствую себя нашкодившим мальчишкой, которого отчитывает мать.

– Тебе может не понравится то, что ты услышишь. В общем, ситуация у меня все равно безвыходная. Если ты не примешь меня таким, тем, кем я являюсь на самом деле, все равно уйдешь.

– Это не тебе решать. Я не хотела тебе говорить, но я тоже хочу забрать Катюшу. Но если между нами будут такие возведенные стены, мы не то что к себе ее забрать не сможем, у нас у самих ничего не выйдет. Так что думай, Богдан.

Вот это поворот. Теперь она на коне. Она ставит условия мне, завуалированно шантажируя моими мечтами и желаниями.

А я действительно мечтаю забрать Катю. Мечтаю жить в своем доме с Ирой и с ней. Чтобы у нас была полноценная семья. Как же она круто завернула, что я сам не понял. Думал, что она слабая, наивная, а она стала самой настоящей хищницей, готовая вырвать свой кусок. И теперь только она сама будет решать, что с ним делать. Сожрать его или поделиться со мной.

– Ир, я не знаю с чего начать…

Она подползает ко мне ближе и кладет голову мне на колени.

– Начни с главного. Кто ты такой?

Набираю воздуха в легкие и на выдохе выдаю.

– Я киллер, Ира. Проще говоря, наемный убийца.

Ну вот и все. Сказал. Смог. У меня получилось. А она молчит, никак не реагирует. Мне кажется, что у меня сейчас сердце остановится и когда слышу ее голос, замираю, словно преступник перед вынесением приговора.

– Я догадывалась. Спасибо за правду. А теперь с самого начала и подробно. Я хочу знать все, начиная с твоего детства. Ведь именно оттуда ноги растут, я ведь права? – поднимается и смотрит на меня так, что мне самому хочется излить ей душу.

Лишь киваю в ответ. И начинаю рассказывать. Я словно на исповеди, посредине которой, Ира берет меня за руку и нежно гладит своей рукой. Иногда я вижу в ее глазах слезы и от этого мне становится больно. Я и раньше их видел, но сейчас я понимаю, что она не из-за меня, а по мне плачет. И поэтому продолжаю говорить, сам еле сдерживаясь.

Я рассказываю про все. Про маму, про ее отношения с отцом, про его поведение и ее глупую смерть. Про армию и дальнейшую службу. Не говорю только про Платова, точнее не называю его имени. Про нашу встречу с ней, в том самом ресторане, и мои душевные мытарства. И черт бы меня побрал! Мне никогда не было так легко и хорошо. Ира умеет слушать, а главное слышать. Она лучше любого священника. И сейчас, она словно отпустила мне все мои грехи.

Глава 41

Просыпаюсь утром и сразу ищу Иру. Ее нет рядом и самое ужасное, что я даже не слышал, как она ушла. Так крепко и спокойно я не спал уже с детства.

После вчерашнего разговора по душам, я был выжат как лимон, но такого внутреннего облегчения я не чувствовал никогда. Ира слушала меня, делая про себя свои какие-то выводы, а потом обняла, и мы уснули. Просто уснули, вот так в обнимку, и мне этого было более, чем достаточно. Мне было хорошо. А сейчас, не найдя ее рядом, даже думать не хочется, что она ушла.

Спускаюсь вниз, в надежде, что Сокол ранняя пташка и смог ее остановить, переубедить или попытаться это сделать. Хотя после такого признания, только сумасшедшая примет такое и останется. Но я сразу понимал, что не собираюсь отступать и если мне придется мир перевернуть ради того, чтобы вернуть Иру, я это сделаю без колебаний.

И какого же было мое удивление, когда внизу я увидел ее. Залитая утренними солнечными лучами, проникающими через окно, она готовила завтрак. Сердце бешено забилось. Она не ушла! Осталась! А значит приняла.

Подхожу к ней сзади, обнимаю за талию и прижимаю к себе, вдыхая сладкий запах волос. И чувствую себя самым счастливым человеком на свете.

– Ты не ушла… – шепчу ей на ухо, вжимая в свое тело.

– Нет, не ушла, – разворачивается ко мне лицом, – Но у меня к тебе будет одно условие, Богдан!

Сейчас не в моих интересах спорить с ней, поэтому киваю и жду, что за условие она выдвинет.

– Ты больше не будешь никому мстить, Богдан! Хватит уже! – пристально смотрит мне в глаза, ожидая ответа.

– Сладкая, не все зависит от меня, к сожалению. Я понимаю, что то, чем я занимаюсь, сложно назвать работой. Но уйти оттуда не так просто, как тебе кажется.

– Я сейчас говорю не о твоей, так называемой, работе. Не надо считать меня дурочкой. Я прекрасно понимаю, что стало с Генри и Урбаносом. Но хватит, Богдан, остановись. Подумай сейчас о нас, а не о мести. А твоим отцом пусть занимаются те, кто должен. Я не хочу жить в постоянном страхе.

В этот момент, откуда-то с улицы возвращается Сокол. И судя по его потной одежде, он был на пробежке.

– Что за божественный запах? – он втягивает носом аромат свежеприготовленной яичницы с овощами и кусочками колбасы.

– Так пахнет нормальная еда, – улыбается Ира в ответ на комплимент ее кулинарным способностям, – Приготовила из того, что нашла в холодильнике. У вас действительно проблемы с продуктами.

– Если ты будешь готовить, то я исправлю это! – радуется Сокол, – Сто лет не ел нормальной домашней еды! – и уходит в ванную.

Ира довольно улыбается, расставляя на стол тарелки и разливая, только что сваренный кофе по кружкам. Сокол выходит из душа, в одних лишь спортивных штанах и с голым торсом и, как ни в чем не бывало, садится за стол. Вижу, как Ира смущается, стараясь не смотреть в его сторону.

Сокол всегда был таким. Никогда не придерживался никаких правил и не стеснялся. А с учетом, что мы внезапно вторглись на его территорию, нарушив уединение и покой, возражать было неуместно.

Я лишь посмотрел на него, мысленно прося накинуть что-нибудь сверху, но Миха сразу все понял, лишь взглянув на краснеющую, словно помидор, Иру. Усмехнувшись, вышел из-за стола и ушел в комнату. А через некоторое время вернулся в провоцирующей, обтягивающей его широкую грудь футболке. И в этом весь Сокол, добавить просто нечего.

Мы молча уплетали то, что приготовила Ира, пока она не решила нарушить тишину.

– Значит вы тоже из этих, Михаил? – вопрос прозвучал как гром среди ясного неба, заставив Сокола поперхнуться.

У меня от одного его вида сразу поднялось настроение. Так его в ступор еще никто и никогда не вгонял. Я чуть со смеху не прыснул, наблюдая, как он переводит свой очумевший взгляд с Иры на меня в молчаливом недоумении.

– Она знает, Сокол. Расслабься, – решаю, что лучше сказать правду.

– А про меня сама догадалась или Хищник подсказал? – интересуется он.

– Сама, не трудно сложить один плюс один. Но меня мучает один вопрос. Хотела вас спросить, можно?

– Спрашивай. Только давай на ТЫ. Я еще не так стар, чтобы мне ВЫкали.

В глазах Иры мгновенно вспыхнул какой-то азарт и интерес.

– Вчера вечером, когда вы…то есть ты, сказал, что к нам гости. Как ты узнал? Ведь не слышно было ничего! Как ты понял это?

Сокол откидывается на стуле, явно довольный тем, что произвел впечатление. А у Иры на лице читается неподдельный интерес, граничащий чуть ли не с восторгом. Другая бы даже не заметила такую мелочь, просто бы испугалась и все, а Ира даже проанализировать ситуацию успела. Молча восхищаюсь своей девочкой!

– Дам подсказку, а ты попробуй догадаться дальше сама, – Сокол решает немного потренировать ее внимание, – В том-то и дело, девочка, что я ничего не слышал. Абсолютная тишина.

– Не понимаю, – произносит тихо.

– Давай так, – все еще не сдается он, – А что ты слышала до этого?

Я-то уже давно все понял, но смотрю на Иру и наблюдаю за ее лицом, которое через мгновение озаряет победная улыбка.

– Точно! – почти кричит от радости, вскакивая с места, – Птица! Это же так просто! Она так громко пела, а потом резко замолчала! Животные и птицы всегда слышат приближение человека или другого зверя. Как же я сразу не догадалась!

– Ты все равно молодец, сладкая! – хвалю Иру, – Другая бы на твоем месте даже не заметила бы такого.

Смотрю на Сокола. Тот улыбается во все свои тридцать два зуба, глядя на меня. Мол, девочка твоя сообразительная. А я радуюсь, словно малолетний пацан, которого похвалили взрослые. Сам себя не узнаю, аж страшно становится.

– Чем займемся, влюбленные? – спустя пару минут, интересуется Сокол.

– А тебе на работу не надо? Взял отгул? – меня немного удивляет милость Платова в отношении Михи.

– Платов приставил на время к тебе. Только вот не знаю, есть ли теперь необходимость?

– Нет! Нет необходимости! – резко обрубает его Ира, – Пусть ваш Платов сам занимается этим делом! Ведь так, Богдан?

Она смотрит на меня так, что провалиться сквозь землю хочется. Вроде бы ничего еще не обещал, а она уже все сама разрулила. Решаю пока не отвечать и перевожу тему разговора.

– Мы собирались в одно место смотаться, – говорю вслух, стараясь заинтересовать Иру.

– Это куда? – сразу оживляется, но и напряжение в ней тоже не меньше.

– Да есть у меня еще одна любимая женщина… – закатываю глаза, глядя в потолок.

– Правда?! – прыгает на месте от радости, – Я собираться! – и бросив кухонное полотенце, убегает на второй этаж.

Теперь очередь Сокола удивляться. Он смотрит на меня, совершенно ничего не понимая.

– Это что сейчас было, зверь? Только не говори мне, что ты полигамный хищник и твоей волчице это нравится. Вот ни за что не поверю!

Рассказываю ему вкратце историю Катюши. Сам не знаю зачем так открываюсь Михе, но мне почему-то хочется ему верить. Наверное, мне нужен какой-то друг, с которым можно поделиться, иногда выпить и на которого в трудный момент жизни можно положиться. А он это доказал, помогая мне и Ире.

– Ну дела! – мотает головой из стороны в сторону, – Да у тебя прям готовая семья намечается!

– Завидуешь? – снова стараюсь намекнуть на женщину в его жизни.

– Нет, зверь. Не мое это. Потому что не хочу таких же проблем, как у тебя. Мы потенциальные смертники и достать нас можно лишь через близких. Не хочу, чтобы так произошло.

Мне нечего ему на это ответить. В какой-то степени он абсолютно прав. Но раз со мной случилось такое в жизни, значит я должен это всеми способами сберечь. И я это сделаю, даже ценой своей.

– Я готова! – Ира сбегает вниз по лестнице, – Надо еще заехать в магазин и купить какие-нибудь сладости. Богдан, ну поехали уже!

Ира хватает меня за руку и тянет на выход. Столько счастья в ее глазах я не видел давно. Сокол ржет над нами, но чувствую, что рад, причем искренне.

Приезжаем в детский дом и идем сначала к Елене Сергеевне. Останавливаемся возле двери, слыша как за дверью орет какая-то женщина. И это явно не сама директор.

– Мы вам русским языком сказали, что нам нужна именно Катя! Мы не хотим другого ребенка! И мне плевать, что кто-то уже готовит документы! – слышу писклявый, довольно молодой голос.

– Сколько вы хотите, чтобы этот вопрос больше не поднимался и вторые претенденты сошли с дистанции? – это уже говорит мужчина.

И я не выдерживаю. Толкаю дверь и вхожу в кабинет. Ира заходит следом и тут же хватает меня за руку, да с такой силой, что ее ногти впиваются мне в кожу. Поворачиваюсь к ней и вижу на ее лице ужас.

– Богдан! Это они! – шепчет она мне на ухо и не сводит глаз со стоящей перед нами пары.

Глава 42

Я сразу узнаю и Гелю, и Михаила, с которым она была в тот вечер в доме Райского. Она не была его женой, на тот момент, и помимо того, что увидев их тут я испытала что-то сродни шоку, еще была удивлена, что эти двое вместе. Я уже понимала, что Геля была проституткой и теперь ее присутствие рядом с этим мужчиной вообще не имело никакого объяснения.

Они поворачиваются в нашу сторону почти одновременно, и если мужчина еще как-то сдерживает свои эмоции, то лицо Гели искажает удивление и страх.

– Что здесь происходит? – Богдан явно настроен узнать все об этих “родителях” для Кати.

– Ничего такого, что выходит за рамки закона, – отвечает мужчина, – Думаю, на сегодня наш разговор, Елена Сергеевна, закончен.

Он быстрой походкой выходит из кабинета, в то время как Геля все еще приходит в себя от неожиданной встречи. Но как только она осознает масштаб предстоящего бедствия, срывается с места и бежит следом за своим мужчиной.

– Кто это, Ира? – он зло смотрит на меня, а я слова произнести не могу, – Ты слышишь меня? Кто эти люди?

Словно резко проснувшись от сильного толчка, прихожу в себя.

– Это…это…Богдан, они были тогда в доме, в тот вечер… – мычу себе под нос.

– Черт! Ира! – он явно зол, и это мягко сказано.

В ту же секунду, Богдан срывается с места и выбегает из кабинета следом за ними. А уже через несколько минут возвращается, ведя за шкирку, как ободранного котенка, Ангелину. Она истошно визжит, пытается вырваться, царапаться и даже кусаться, но справиться с ним нет никаких шансов.

– Сядь, шлюха! – гаркает ей в лицо, практически швыряя Гелю в кресло.

Она вжимается в него и не сводит с Богдана глаз, в которых сейчас ничего хорошего увидеть нельзя. Лишь гнев и желание разорвать эту падшую девушку.

Все это время, Елена Сергеевна боялась даже шелохнуться. Она стояла за своим столом, пытаясь, видимо понять, что происходит. Но будучи неглупой женщиной, у нее, скорее всего, получается сложить два плюс два и она быстро шагает к двери и закрывает ее на ключ. А затем подходит ко мне сзади, обнимает за плечи и теперь мы с ней, как в кинотеатре, смотрим на разворачивающуюся перед нами картину.

– Твой мужик свалил, бросив тебя на съедение! Ты ему на хрен не сдалась, поняла? Поэтому, сейчас у тебя два варианта, гнида. Либо ты все мне выкладываешь, и я подумаю, как с тобой быть, либо прямо сейчас я отвезу тебя в лесополосу, вспорю брюхо и оставлю на съедение животным, которые, поверь мне, очень быстро прибегут на запах твоих гнилых внутренностей! Ну, шалава! Какой вариант выбираешь?

От услышанного, у нас с директором побежали мурашки по телу. И если она не совсем понимала, что слова Богдана вовсе не метафора, то я четко себе представляла эту картину. И к горлу сразу подступила тошнота.

– Я согласна! – заикаясь сквозь слезы, пищит Геля.

– На что? На то, чтобы я тебе кишки выпустил, а? – уточняет Богдан.

– Говорить! Я согласна говорить! – почти кричит, прикрываясь руками.

Геля сейчас в состоянии аффекта, не иначе. Но жалости к ней я не испытываю от слова совсем. Теперь она пусть побудет на моем месте. Разница только в том, что мне тогда выбора никакого не предлагали.

Она утирает слезы тыльной стороной ладони, размазывая тонну косметики по лицу, отчего ее внешний вид становится еще более удручающим. А я ловлю себя на мысли, что если Богдан все-таки решит сделать то, о чем говорил Геле, я не стану его останавливать. И я не знаю, откуда во мне просыпается эта жестокость, но мысль о том, что они могут удочерить Катюшу, только подогревает во мне всю скопившуюся ненависть. Ее я им не отдам, это точно!

– Говори! Что вы здесь забыли? Зачем вам ребенок? – Богдан уже не орет, но тот тон, с которым он произносит, заставляет поежиться.

– Мы хотели удочерить ее. Это правда.

– Именно ее, да? Детишек больше не нашлось? Да и пара из проститутки с насильником так себе годится для воспитания девочки! Тебе не кажется? – он так близко наклоняется к ее лицо, что она закрывается от него руками.

От услышанного, у Елены Сергеевны затряслись губы. Она явно не предполагала, что могла отдать ребенка в такие руки. Теперь на ее лице кроме недоумения, читается еще и отвращение к сидящей перед ней Гелей.

– Это была не моя идея! – продолжила Ангелина, – Я нужна была лишь для того, чтобы стать официальной женой Мишы. Ну чтобы нам, как полноценной семье, смогли отдать девочку!

Меня молнией пронзает. Вот оно что! Значит, чтобы оформить опеку над ребенком нужна полноценная семья! Какая же я дура. Столько прожить в детском доме и даже не поинтересоваться этим вопросом. Да мне и не нужно было это. Я не собиралась выбирать себе никаких родителей.

И теперь, кажется, до меня начинает доходить вся суть проблемы. Богдан боялся предложить мне брак, пусть и только для того, чтобы оформить опеку над Катей. Ведь то, в чем он накануне признался, я могла и не принять. Но теперь, когда все предельно ясно, захочет ли он создать со мной семью?

В мыслях мгновенно встает вопрос. А любит ли он меня вообще? Или то, что между нами происходит, лишь сумасшедшая, животная страсть?

– Для чего вам нужна Катя? Что вы собирались с ней делать? – Богдан с силой сжимает шею Гели, отчего она начинает задыхаться и махать руками.

– Ты ее задушишь! – вскрикиваю я.

Он разжимает ладонь, но продолжает нависать над ее трясущимся от страха телом.

– Меня не посвящали в подробности. Просто очень хорошо заплатили. Но я слышала, случайно, разговор Мишы с Райским. Это Игорь просил забрать девочку, а зачем, я не знаю.

Мне казалось, что Богдан убьет ее прямо в этом кресле. Его лицо исказилось до неузнаваемости. Снова его отец. Снова Райский приложил к этому руку. И возможно, это еще не конец.

– Богдан, – я медленно подхожу к нему и кладу руку на его плечо, легонько сжимая, – Успокойся. Давай потом это обсудим. Нас Катюша ждет, не забыл?

Чувствую, что его дыхание постепенно выравнивается, а плечи расслабляются. Он с пренебрежением смотрит на Гелю.

– Тебе заплатили говоришь? – словно уточняет у нее.

Она рьяно кивает головой, обнимая себя за плечи обеими руками. И мне кажется, что сейчас она согласится на все, лишь бы уйти отсюда живой.

– Отлично, – продолжает Богдан, – Значит сейчас ты едешь домой, собираешь все свои монатки и сбережения и уматываешь из страны! Желательно подальше. И запомни, гадина, если я узнаю, что ты появилась тут или сболтнула чего лишнего, мои предыдущие угрозы покажутся тебе сказкой. Я тебя из-под земли достану, тварь! И ты пожалеешь, что вообще на свет родилась! Понятно?!

Ангелина быстро кивает головой в знак полного согласия и капитуляции.

– Пошла вон отсюда! – рявкает Богдан и Гелю словно ветром сдувает из кабинета.

В помещении все еще царит тишина. Каждый думает о своем. И первая нарушает молчание Елена Сергеевна. И то, что она произносит, в ту же секунду возвращает нас в реальность.

– Богдан Игоревич, – тихо произносит она, боясь попасть под горячую руку, – Мне кажется, вам с Ириной стоит забрать Катюшу к себе. Прямо сегодня.