Текст книги "Russian Mafia 3 (СИ)"
Автор книги: Arladaar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– И что предлагаешь? – осторожно спросил Жека.
– Не знаю, – вздохнул Славян. – Акционировать и скидывать. Выход только такой. Ладно, чё всё о нас. Говори, у тебя-то как дела обстоят?
– Всё нормально, – махнул рукой Жека. – Обживаюсь. Втягиваюсь в дела. У генерала был, у Конкина был, в стройуправе был. Завтра на завод поеду.
– И чё Хромов? – заинтересованно спросил Славян. – Чё говорит-то? Сильно орал?
– Орал не сильно, – покачал головой Жека. – Сказал, что не тронут, но и поддержки чтоб не ждал. Ну мне чё, привыкать… Я и не просил. Хотя вчера уже два раза подрался. Один раз с охраной на заводе, второй раз какой-то Мага с рынка наехал. Я его троих охранников у ресторана «Ленинград» уложил на землю.
– Мага с рынка? – заинтересовался Славян. – На Ауди-семёрке? Жирный такой?
– Он, – кивнул Жека. – Я в «Ленинград» заехал пообедать после рабочего дня. Тачку поставил у входа. Только успел пожрать, как его шестёрки наехали. Загрубили конкретно. Я до последнего сдерживался, драться неохота было. Но пришлось – они уже в край оборзели, подумали, что лоха поймали. Что это за черти вообще?
– Это из Евсеевой кодлы, – заявил Славян. – Под ним ходят. На рынке что-то мутят. Сахар, когда в Москву уехал, крытый рынок Вене оставил как кандидату в смотрящие, но Веня не захотел с этим связываться, и Евсею отдали. Теперь он там заправляет. Но так как он человек новый тут, то вот… Такие у него в помощниках. Кому-то надо бабло с торгашей и коммерсов собирать. Конечно, зря у тебя так получилось. Это не наша территория, и я там ничего не решаю. Если будут рамсы с ними…
Славян достал из стола пакет. В пакете лежали пистолет «Макарова» и две обоймы.
– Держи, – Славян пододвинул пистолет Жеке. – Ствол чистый. По крайней мере, так говорят. Привезли откуда-то из-за границы, из сопредельной республики. Если надо нож… Возьми в подвале. Твоя финка так и лежит. И давай, братан, осторожно. По тонкому льду ходишь. Такси я тебе сейчас вызову по телефону.
Жека поблагодарил Славяна, и пошёл в подвал. Там, в укромном местечке уже с полгода лежала острая зоновская финка, которую забрал после махаловки у одного гоп-стопщика, цыгана Намаса, ещё в 1989 году, когда только начинал заявлять свои права на город. С тех пор столько времени прошло…
Первым делом поехал в строительное управление, как и обещал. Там встретился с Володаровым, и на служебной серой «Волге», на которой ездил ещё сам, когда ещё только начинал заниматься строительным бизнесом, отправились на промплощадку.
Перед заводом, на площади заводоуправления, развевались большие красные флаги на подставках. 15 штук, по числу бывших союзных республик.
– Во, это же, наверное, к Первому мая повесили, – догадался Жека. – Интересно, демонстрация будет? Мне кажется, прошлый год ещё была.
– В 1992 году ещё была, – согласился Володаров. – Но её устраивала уже не администрация города, а профсоюзы. Хиленько было. Народ не пришёл. А в этот раз, наверное, и вообще не будет. Насытились люди коммунистами.
Как ни крути, а прав был Володаров. Выходило так, что коммунисты довели страну до ручки, а потом, когда был путч, и вовсе самоустранились, бросив государство. Впрочем, Жека за политику никогда не топил, поэтому на эту тему не стал развивать базар. Он смотрел в окно машины. Как инвестору, ему было крайне интересно состояние комбината.
Вроде бы пока всё работало – над новой, построенной недавно доменной печью, вился дымок. Трубы коксохима изрыгали разноцветные дымы. Мартеновский цех дымил оранжевыми окислами железа. Широкие трубы ТЭЦ испускали белый пар. Всё работало как надо.
Проехав по тоннелю, водитель свернул вправо, во вторую проходную, и на короткое время остановился на КПП. Охранники, такие же здоровенные бугаи, как и те, которых Жека вчера перевернул у заводоуправления, внимательно осветили машину фонариками, заставили водителя открыть багажник, проверили пропуска и только после этого разрешили проехать.
Машина по длинному наклонному выезду поднялась вверх и покатила в правую часть завода. Сюда Жека ещё не ездил. Сразу же у проходной находились громадные длинные массивы прокатных цехов – рельсобалочный, среднесортный, сортопрокатный. Пролёты шириной в сотню метров, а уж длина… С километр, не меньше. Из множества больших ворот выходят железнодорожные пути и разбегаются по всему заводу. На некоторых стоят составы с пустыми вагонами, приготовленные для отгрузки продукции.
«Волга» медленно, соблюдая скоростной режим 20 километров в час, разрешённый на территории комбината, покатила вдоль рельсобалочного цеха в дальний его конец. Именно там должна быть построена машина непрерывного литья заготовки.
Глава 11
Поездка на комбинат
Доехали до начала рельсобалочного цеха и водитель остановил машину. Дальше пошли пешком. В этом месте технологическая дорога заканчивалась и начинались головные части нескольких прокатных цехов. Все они соединялись в одно громадное свежевозведённое сооружение. Дальше располагались сталеплавильные цеха.
Жека внимательно огляделся. Справа находилась новая головная часть рельсобалочного цеха, а слева – множество железнодорожных путей с многочисленными составами. Здесь стояли и ковши для перевозки жидкого чугуна из доменного цеха в мартены и электросталеплавильный цех, и вагоны с громадными изложницами, в которых возили выплавленную сталь на блюминг, где из громадных восьмитонных слитков катали блюмсы – слитки длиной по два метра и размером 30 на 30 сантиметров – самый первый передел прокатного производства. Блюмсы по рольгангам подавались в прокатные цеха, где они снова разогревались в печах, и уже после этого из них прокатывался весь металлопрокат: лист, швеллер, балки, уголки, рельсы.
Машина непрерывного литья заготовки избавляла технологический цикл от блюминга и печей разогрева. В неё заливалась жидкая сталь, где она медленно охлаждалась в кристаллизаторе, а потом сразу же прокатывалась до блюмсов, которые шли дальше по роликам в нужный цех без дополнительного разогрева. Это и была новая технология, сулившая высокое качество проката и снижение затрат в два раза.
Прошлись с Володаровым по стройплощадке. Монументальность нового сооружения впечатляла. Высота цеха была с пятиэтажный дом, длина метров сто, ширина тоже примерно столько же. Стены из железобетонных плит были уже возведены, вбиты колонны, на них установлены металлические фермы для цеховских кранов и кровли. Залиты и готовы все внутренние фундаменты для многочисленного оборудования, начиная от главного технологического, заканчивая под вентиляторы и дренажные насосы. Поверхность цеха, где не было фундамента, засыпана доменным шлаком. Здесь в будущем планировалось тоже залить всё бетоном.
В новое сооружение с разных сторон заходили несколько недавно продолженных железнодорожных путей и автомобильных дорог, по которым подвозились грузы, в основном, стройматериалы. На путях снаружи и внутри цеха стояли железнодорожные краны. Рядом с ними, на параллельных путях, платформы с железобетонными плитами и колоннами, лежащими слоями на деревянных прокладках.
Рядом с цехом, на расчищенной площадке, находились очень много бытовок и теплушек для строителей, где они хранили инструмент, отдыхали и грелись. Тут же стояла будка охраны, из которой, завидев начальство, вышел охранник, внимательно всё осмотрел и снова зашёл внутрь.
– Ну что сказать… Работа идёт! – заявил Жека, удивлённый масштабами строительства. – Это хорошо. Я доволен. Есть какие-то дополнительные расходы, не предусмотренные планом работ?
– Есть. После начала работы машины мы начнём демонтировать старую головную часть рельсобалочного цеха. На это тоже потребуются определённые средства, – заявил Володаров. – Но это потом, когда машина будет полностью введена в эксплуатацию на проектную мощность.
– Зачем? – удивился Жека. – Почему не сразу сломать всё сразу? Сдать на металлолом и на этом заработать.
– Мы решили сначала, по мере выхода машины на проектную мощность, параллельно использовать обычную технологию, – объяснил Володаров. – Проект допускает такую схему работы. В головной части рельсобалочного цеха стоят печи для разогрева блюмсов, поступающих с блюминга. Когда машина заработает, эти печи станут не нужны, так же как и сам обжимной цех. Но пока идёт настройка машины и обучение людей, они будут работать. Мы построим стыковочный рольганг. Таким образом можно будет чередовать подачу блюмсов с машины и из печей. Персонал тоже не скоро обучится всем нюансам новой технологии. А теперь давайте пройдём на площадку растаможки. Посмотрим на оборудование.
Площадка растаможки находилась здесь же, недалеко. Представляла из себя большой металлический ангар, огороженный забором. Зону растаможки стали возводить сразу же, после заключения контракта, в первую очередь. Внутри ангара стояло оборудование, которое привезли на железнодорожном составе – множество громадных контейнеров из евровагонки с надписью «Danielli Corporation. Made in Italy». Здесь было всё – от непосредственно самого оборудования: металлических конструкций, электронных блоков управления, до инструментов, которыми его будут собирать. В ангар заходило несколько железнодорожных веток. Перед входом в массивное сооружение висела табличка «Осторожно! Зона таможенного контроля. Посторонним вход строго воспрещён».
– Хм… – удивился Жека. – А здесь порядочно всего. Походу, несколько железнодорожных составов привезли. Когда это всё будут устанавливать?
– Подготовительной работы ещё очень много, – заявил Володаров. – В первую очередь в цеху. Нужно проложить все трубопроводы, установить второстепенное оборудование: вентиляцию, водоснабжение, смонтировать трансформаторную распределительную электроподстанцию, построить мастерские и бытовые помещения для рабочих и ИТР. Установить приёмно-передаточные рольганги, цеховые краны. Потом уже будем монтировать основное итальянское оборудование. Конечно, этим будут заниматься немцы.
– А чем они сейчас занимаются? – поинтересовался Жека.
– Помогают нам, – улыбнулся Володаров. – Учат гайки крутить, арматуру сваривать и бетон заливать. Но работники они отменные, этого не отнять. Чётко по времени пришли, чётко по времени ушли, перекуры, обед – всё по расписанию, до минуты. Работают строго по технологии. Гайки тянут динамометрическими ключами. Увидели, как наши слесаря от балды закручивают, ключом на 36 и двухметровой трубой, чуть не поседели. «Найн, найн». Нельзя так, типа! Строго за внешним видом следят. Никогда немец в грязной спецодежде работать не будет. Если грязная работа, после неё сразу же одежду в прачку отдают, надевают сменное. Увидели наших слесарей-помазков в мазутных фуфайках и касках, подумали, что шахтёры каким-то образом оказались тут. Европа!
– Ну… За 10 тысяч марок в месяц чего им не быть ответственными европейцами, – рассмеялся Жека и добавил. – Учиться нам у них надо, как правильно работать. В этом ничего зазорного нет. В общем, всё хорошо, Сергей Нефёдыч. С сегодняшнего дня возобновляю финансирование строительства. Сейчас поеду в банк и сразу же переведу на счёт строительного управления очередной транш в миллион долларов. В рублях по курсу это будет примерно 700 миллионов.
– А не много? Громаднейшая сумма! – удивился Володаров. – Это ж контроль нужен за бухгалтерами и за всеми.
– Нужен, – согласился Жека. – Но я ж не могу каждый день переводить по сотне тысяч. Чтобы инфляция не сожрала рубли, не экономьте их, сразу же расплатитесь по зарплате, по всем договорам с субподрядчиками и контрагентами, закройте все дыры, вроде налогов и выплат в социальный фонд. И сражу же приступайте к работе.
– Ясно, – кивнул головой Володарский. – Ну, тогда сейчас сразу же и начнём. Я соберу совещание с главными специалистами о возобновлении работы. Начнём по плану. А по плану у нас установка витражных окон и кровли, потом электрической подстанции. Следом монтаж крановых рельс и установка кранов.
– Работайте! – кивнул головой Жека. – Если какие-то проблемы с финансированием, мой прежний домашний телефон вы знаете. Офис открывать я не собираюсь. Если выделите мне кабинет у вас в здании, там и буду сидеть временами.
После посещения стройплощадки Жека поехал в Инкомбанк, откуда перевёл 700 миллионов рублей на счёт строительного управления. Деньги пришли переводом валюты из Дойчбанка в размере миллиона долларов. В Инкомбанке их с удовольствием сконвертировали в рубли по рыночному курсу и отправили по назначению. В последнее время бизнесмены из страны деньги наоборот, старались вывести.
Уже под конец рабочего дня опять приехал в заводоуправление. В этот раз на вахте стояли другие охранники, но как две капли воды похожие на прежних. Жека показал пропуск и прошёл в кабинет к Вальке. Предстояло узнать, когда будет общее собрание акционеров. В деловых газетах, ещё в Германии, Жека читал, что собирались проводить его в начале мая.
– Так и есть, – подтвердила Валька. – Общее собрание состоится 5 мая. Приглашаются все акционеры, имеющие более одного процента акций. На повестке дня – избрание дирекции и генерального директора. По голосованию. Для принятия единоличных решений потребуется контрольный пакет акций. Это 51 процент. Но в нашей ситуации наверняка будет меньше – акциями владеет большое количество инвесторов. У тебя 28 процентов акций, подтверждённых в госреестре. Скорее всего, это и будет контрольный или, по меньшей мере, блокирующий пакет. У нынешней управляющей компании «Альфа-Капитал» только 22 процента акций.
Валя сидела в кресле, вся деловая, в брючном костюме и в очках. По строгому виду ни за что бы не сказал, что трахал её вчера тут, прямо на этом столе.
– Ну, что? Писать тебя в участники собрания? – строго спросила Валька. – Паспорт давай, внесу данные в предварительный список участников.
– Конечно, – согласился Жека, подавая Вальке германский паспорт и вид на жительство, полученный в Новосибирске. – Я для этого и приехал. Когда собрание будет?
– 5 мая 1993 года в 10 часов, – напомнила Валька. – Состоится в актовом зале заводоуправления, на первом этаже.
Через несколько минут Валька заполнила бумаги и отдала Жеке документы.
– Съездил на стройплощадку? – с интересом спросила она.
– Съездил, – согласился Жека. – С директором строительного управления. Всё мне понравилось, и я уже сделал перевод на счёт строительного управления. Оттуда деньги поступят туда, куда нужно.
– Но… – замялась Валька. – До этого переводы поступали на счёт комбината и уже оттуда распределялись по получателям денег.
– Так было раньше, – напомнил Жека. – Когда я отсюда лично контролировал весь процесс и управлял комбинатом. Сейчас просто так я разбазаривать деньги я не стану. Кредит целевой и предназначен на строительство машины, а не на зарплату комбинатовским работникам и ваши расходы. Так что… Пардон, но вам от меня бабок не будет.
– Это твоё дело, – махнула рукой Валька. – Деньги твои, тебе решать, кому их, куда и зачем…
На следующий день Жека решил наведаться на ТЭЦ Центрального района, чтобы узнать, как там обстоят дела с общим собранием акционеров. Теплоэлектроцентраль была построена на территории комбината, до 1991 года считалась его структурным подразделением, но в числе одного из самых первых непрофильных активов, ещё при СССР, в начале 1991 года была выведена из него в самостоятельное предприятие и преобразована в открытое акционерное общество. 70 процентов акций были реализованы рабочим, которые тут же продали их начальству, а оставшиеся 30 процентов купил Жека за ваучеры, купленные формально у этих же самых рабочих. При этом Жека обладал хорошим пакетом акций, а рабочие, как и прежде, обладали лишь драной фуфайкой.
На следующее утро, когда вышел из подъезда, первое, что увидел, это свою машину. За ночь с ней произошли значительные изменения. Снова появились дворники, зеркала и колёса. Под левый дворник была заткнута записка: «Извини, братан». Ясно, что постарался Славян. Усмехнувшись, Жека завёл машину, прогрел двигатель и поехал на ТЭЦ.
Проходная к ней была всё в том же тоннеле, пересекавшем поперёк всю территорию комбината. Проехав почти до самого конца тоннеля, Жека повернул направо и остановился у пропускного пункта третьей проходной. Охранники шмонать машину не стали – только осмотрели пропуск на машине и открыли шлагбаум. По пологому подъёму Жека заехал на территорию комбината и сразу же повернул направо, на местное шоссе.
На этой территории располагались неосновные цеха комбината – теплосиловой, цех водоснабжения и канализации и ТЭЦ. ТЭЦ было видать за несколько километров – во-первых, хорошо выделялся сам громадный корпус величиной с девятиэтажный дом, если считать с громадными трубами, расположенными в ряд и изрыгающими белый пар. Во-вторых, напротив ТЭЦ был устроен так называемый «брызгальный бассейн», по меньшей мере полкилометра длиной и 100 метров шириной. Данное сооружение служило для охлаждения воды, используемой для образования теплоносителя – пара, который крутил турбины.
Брызгальный бассейн на всём протяжении был забетонирован. Через каждые 5 метров поперёк бассейна шли трубы, из которых в воздух под давлением выбрасывались струи горячей воды, которые охлаждались и падали обратно в бассейн. Тёплая вода циркулировала по бассейну, дополнительно охлаждаясь, потом проходила водоподготовку, очистку и подавалась опять в котлы. Получался замкнутый цикл водоподготовки. Две другие городские ТЭЦ имели другую технологию охлаждения воды – из них вода по так называемому «теплому» каналу сливалась в пруд-охладитель, где охлаждалась и поступала опять в агрегаты. Но те ТЭЦ находились у реки, и там была возможность построить обширный пруд. Центральная ТЭЦ находилась на территории комбината, была построена одной из первых, ещё при Сталине, в 30-е годы, при строительстве комбината. Стройплощадка была далеко от реки, и здесь применили такую технологию.
В брызгальном бассейне всю зиму жили утки, не улетая на зимовье, и водилась рыба – караси и карпы. Некоторые рабочие-рыбаки вместо обеда ходили к бассейну порыбачить, заняв место где-нибудь в закутке, где не видит начальство – рыбалка в бассейне была строго запрещена, да и рыба считалась крайне токсичной, но это не останавливало любителей погонять поплавок.
В холодное время года от бассейна поднимался густой туман, заполонявший всю округу, и ехать на автомобиле приходилось очень осторожно – видимость на дороге составляла не более десятка метров. Да и сейчас, в апреле, по ночам было ещё холодно, а зачастую стояли и заморозки, и туман возникал каждое утро.
Но сегодня Жеке с погодой повезло, да и выехал из дома, когда солнце уже встало и нагнало температуру чуть не до 20 градусов. Поэтому спокойно проехал мимо брызгального бассейна и остановился у конторы. Для въезда на территорию ТЭЦ требовался другой пропуск – предприятие считалось стратегическим. Отапливало половину города зимой, круглый год обеспечивало горячей водой и круглый год вырабатывало электроэнергию для комбината.
Но на территорию Жеке было и не нужно. Остановившись у конторы, он огляделся. На вывеске по-прежнему была старая надпись: «Металлургический комбинат имени Владимира Ильича Ленина. Центральная ТЭЦ». По ней можно было подумать, что ТЭЦ до сих пор структурное подразделение комбината, но нет. Этого не было. В начале 1991 года она стала ОАО «Центральная ТЭЦ». И сейчас на эту богадельню Жеке надо было предъявить свои права.
По идее, надо бы сначала изучить бухгалтерские документы, узнать, как обстоят дела с предприятием, со счетами, с договорами, пройти по территории, поговорить с людьми. Надо было узнать, стоит ли вообще вкладываться во всё это. И так было ясно, что перспективы у предприятия, построенного в 1933 году, на первой волне индустриализации при вожде народов, были неважные. Наверняка оно уже давно нуждалось в ремонте и модернизации. Однако делалось это или нет в советское время, сказать трудно. Судя по общему состоянию комбината, навряд ли, а если делалось, то частично. Если не ремонтировались и не модернизировались основные металлургические агрегаты, то котлы и турбины тем более… А ведь ТЭЦ – это целый комплекс из множества цехов: угольные дробилки, углеподготовка, газовый цех, турбинный цех, котельный цех, ремонтная база, электрический цех. Проверить всё это предстояло только после собрания акционеров, когда у него будет полный допуск на территорию.
Впрочем, кое-что можно было узнать и сейчас. Недалеко от конторы в беседке была устроена курилка, в которой сидели несколько рабочих. Закрыв машину, Жека пошёл к ним, надеясь разведать хоть что-нибудь.
