Текст книги "Russian Mafia (СИ)"
Автор книги: Arladaar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Жека заказал ужин в номер. Немецкая традиционная еда уже задолбала, поэтому заказали на ужин нейтрально-европейское – стейки средней прожарки, лазанью и мидии в сырном соусе. К ужину попросили бутылочку розового шампанского «Вдова Клико».
Через десяток минут в дверь постучали. Жека отворил её и впустил официанта с тележкой, на которой стояли блюда, накрытые серебристыми крышками, и бутылка шампанского в ведёрке со льдом. Вид у официанта был слегка растерянный, что не понравилось Жеке. И в этой растерянности была причина – не успел Жека закрыть дверь, как её придержали с той стороны. В номер внаглую вошли трое давешних чернявых чмошников.
– Не составить вам компанию, уважаемый герр? – на грубом немецком нагло заявил длинноволосый, подмигивая дружбанам, таким же худощавым и длинноволосым мужикам в полувоенной форме.
– Да без проблем! – неожиданно согласился Жека, и отпустил официанта. – Идите, пожалуйста, мы поужинаем с господами!
Официант в недоумении посмотрел на Жеку и усмехающуюся Сахариху и вышел из номера. Жека пошёл за ним.
– А ты куда это? Бросаешь нас? – снова рассмеялся Мирчи Завоглу, оттопыривая усики. – Оставляешь подружку для нас?
– Нет, – отрицательно покачал головой Жека. – Я дверь закрыть. Чтоб никто не убежал.
– Дверь закрыть? – в глазах длинноволосого дурачка что-то промелькнуло. Тень какого-то недоумения, что всё пошло не по плану. Эти немцы повели себя не так, как от них требовалось. Не стали убегать, просить пощады, просить покинуть номер. Они…
Жека подошёл вплотную к Мирчи и уставился ему в глаза тусклым взглядом хладнокровного убийцы.
– Ты кто по жизни, сука? Погоняло как? В тюряге срок мотал? – мрачно спросил Жека, привыкший к бандитским разборкам. К сожалению, по-немецки он не знал, как избазаривать, поэтому пришлось перейти на русский.
Узнав славянскую речь, Мирчи сильно погрустнел и сделал попытку отпихнуть Жеку от себя, но тот хуком положил его на пол. Один чернявый попробовал отскочить назад, но поймал вертушку в висок и тоже свалился у кровати. Третий босниец сделал попытку убежать, но дверь оказалась закрыта! И хотя открыть её не составляло никакого труда – требовалось всего несколько секунд, однако в такой заварушке и они могли оказаться фатальными.
Босниец понял, что выбежать из номера он не успеет, поэтому вытащил из кармана нож. Не успел его выставить перед собой, как Жека мощным ударом по кисти выбил оружие из рук. А вторым мощным ударом кулака по сопатке сломал шею нападавшего – был он абсолютным дрищом, и шейные мышцы имел совсем не накачанные. Голова запрокинулась от сильного удара, да и осталась в таком же положении. Конец игры! Финита ля комедиа!
– Чё-то гнилой какой-то попался, – недовольно сказал Жека, поднимая нож. – Немощный, как старый дед. По сопатке дал, а у него шея сломалась. Смотри, Свет! Хороший нож у чувака был! Типа финки!
– Так ты ему прилепил, как будто кувалдой приласкал! – усмехнулась Сахариха, подошла к Жеке и стала рассматривать нож. – Неплохой. Но у нас на зонах лучше делают. Батя рассказывал, что когда зону топтал, финками барыжили там. Делали и на волю отсылали через мусоров знакомых. Хорошие башли на зоне поднимали!
– Да ну, Свет, скажешь тоже! – не согласился Жека. – Я его слегка ударил, чтоб только нос сломать, а у него голова отлетела. Он просто дохлый сам по себе. Открой окно, пожалуйста! Надо этого гнилого сбагрить нахрен. Повезло, что речка под нами бежит…
Сахариха открыла окно. Пахнуло свежим ночным воздухом. Внизу шумела бурная речка.
Жека взял труп за шкварник, подтащил к окну, поднял и бросил вниз. Потом посмотрел вслед. Тело, переворачиваясь на перекатах, и ударяясь об камни, сразу же уплыло прочь.
– Первый пошёл! – рассмеялся Жека.
Теперь осталось ещё двое…
Глава 9
Расправа с Мирчи Завоглу
Надо было избавиться и от других боснийцев, пока не хватились. Хотя, других вроде не видно, но кто знает, сколько их тут. Однако сначала стоило допросить.
Присев на корточки у Мирчи, Жека привёл его в чувство, отпустив пару лещей по щекам.
– Вставай, сука, не на курорте!
Открыв глаза, босниец увидел склонившегося над ним Жеку с ножом и сразу же стал верещать, но Жека подставил ему нож к глазу и злобно предупредил по немецки:
– А ну тихо! Чё визжишь как поросёнок! Сейчас глаза выколю!
– Не надо! – всхлипнул Мирчи и замолк, замерев и не зная, что предпринять. Такое с ним случилось впервые в жизни. Они со своими головорезами привыкли вырезать целые деревни мирных сербских жителей, насиловать женщин и детей, продавать их в рабство. Расстреливать мужчин и бросать в ямы, зарывая экскаватором. Люди боялись их – кто ж попрёт против оружия. Когда сербская армия стала вытеснять боснийских боевиков и те бежали, побросав оружие, то осели в тихой сытой Германии. Копили силы, зализывали раны под покровительством НАТО, желавшего раздела Югославии на мелкие колонии.
В Германии Мирчи по привычке творил беспредел, зная, что ему ничего не будет. Немецкой полиции строго-настрого было запрещено трогать боснийцев, если на них пойдут заявления от местных жителей. Боснийцы грабили, воровали, при случае насиловали немок. Чувствовали себя хозяевами. И надо ж так случиться… Перешли дорогу Жеке, простому сибиряку. Если б знали, что он русский бандит, да ещё и полный беспредельщик, бежали бы из этой гостиницы подальше. Но увы, было поздно. Ничего не поделать…
– Не надо! – взвизгнул Мирчи.
– Сколько вас тут? – сурово спросил Жека и чуть надрезал щеку боснийца, чтоб был посговорчивее.
– Трое, – затрясся Мирчи. – Тебя убьют! Мой отец!
– Я сам вас всех грохну и головы отрежу! – по русски сказал Жека. – Отец твой где?
Босниец немного пришёл в себя и почему-то уверовал, что Жека не собирается его убивать, поэтому яростно замотал головой, отказываясь говорить.
– Жекич, только ножом не режь его! – попросила Сахариха. – А то кровь будет на полу.
– Хорошо, что напомнила, Свет, – смущённо поблагодарил Жека. – И то верно. Я ему просто шею сломаю.
Жека взял боснийца за голову и стал выворачивать её в сторону, как на деревне срывают капустный кочан. Мирчи завизжал, уже не боясь ножа, и предвидя, что ему пришёл гитлер капут. Вцепился Жеке в кисти рук, пытаясь остановить их, но силёнок естественно, не хватило – где ему тягаться с сибирским парнем, мастером рукопашного боя…
Вскоре голова оказалась вывернута на 90 градусов, потом щёлкнули, ломаясь, позвонки. Как только порвался спинной мозг, Мирчи обездвижился. Только вращал глазами и что-то булькал, когда Жека подтащил его к открытому окну и выбросил в реку. Ударившись о стену дома, тело упало в воду, потом его несколько раз прибило о подводные камни ниже по течению и унесло прочь бурным потоком воды.
– Второй уплыл, – усмехнулся Жека. – Ща третьего надо в плавание отправить.
Третий был ему не нужен, да и Мирчи ничего толком не сказал, разве что их пятеро тут. Удручённо хмыкнув, Жека свернул голову третьему боснийцу, потом так же подтащил к окну и выбросил вниз.
– Достали уже! – злобно буркнул он. – Уже ужин поди остыл. Вот так ждёшь, чтоб пожрать, с девушкой вечер провести как положено, но всегда какие-то мудаки всё портят. Бляха-муха, у нас хоть когда-нибудь удастся провести романтический вечер тет-а-тет, как в кино?
– Не знаю, – пожала плечами Сахариха. – Тут реально, каждый день какие-то зарубы, разборки. А ещё Европа…
– Ладно, ничего не поделать, – сказал Жека и пошёл помыть руки после мусора, от которого только что избавился. – Давай ужинать. Я чувствую, запах от жратвы прям такой офигенный.
Сели ужинать, как будто ничего не произошло. Жека открыл «Вдова Клико», и шампанское показалось очень вкусным. Так же, как и ужин. Стейк, лазанья и мидии уплетали с удовольствием.
– Вкусно тут готовят! – призналась Сахариха. – Немецкое хрючево уже поднадоело, одни сосиски и мясо на гриле.
– Ещё бы пельменив по двести грамм, и хорошо было бы, – засмеялся Жека.
– И водки по сотке, в запотевшей рюмахе! – в ответ засмеялась Светка. – Напузырь ещё шампусик!
Для неё, конечно, все последние события были свободой. Настоящей свободой! С родителями вина не попьёшь, когда захочешь, да и к курению Сахарихи Иваныч относился с недовольством. Плюс учёба в МГУ, куда она поступила на юридический факультет. С любимым же как хорошо! Только ешь, пей, трахайся да езжай в неизвестность. Романтика! Впрочем, Жека, осев на постоянном месте, собирался наехать на Сахариху, чтоб она продолжила обучение на юриста – нефиг балду пинать, девчонке нужно образование.
Поужинав, завалились на кровать и включили телевизор, к которому оказалось подключено кабельное, и постепенно перещёлкивая каналы, наткнулись на эротику. Мускулистый накачанный парень занимался сексом с красивой брюнеткой. Но на Сахариху порнушка произвела отрицательное впечатление.
– Всё ненатуральное! Херня какая-то. Видно, что постановка на камеру.
– Может, самим сделать настоящее? – коварно спросил Жека, подбираясь к упругим светкиным грудям под лифчиком, и начиная играться с пухлыми нежными сосками.
– А ты хочешь? – Сахариха искоса глянула зелёным глазом, сверкнувшим в свете телевизора.
– Всегда! – заявил Жека и навалился на подружку, начиная целовать губы любимой, такие нежные и ароматные…
Утром позволили себе поваляться в кровати, наслаждаясь тишиной и покоем. Пока его не нарушил стук в дверь.
– Кто там? – с неудовольствием спросил Жека, встав с кровати и натягивая белый гостиничный халат.
– Герр Соловьёв, это полиция! Разрешите войти? Вы одеты? – вежливо спросил мужчина за дверью.
– Сейчас! Минутку! – крикнул Жека и обратился по-русски к Сахарихе: – Свет, там мусора пришли чё-то. Может, тебе одеться?
Сахариха недовольно фыркнула, голышом выползла из кровати и нехотя надев халат, тут же бухнулась на неё обратно, скрестив ноги и выставив на обозрение нежные розовые подошвы. Вид у неё был донельзя эротичный, даже ещё более, чем когда она была голая, и Жека с трудом подавил желание послать стучащих нахер и прыгнуть на подружку.
– Входите! – Жека открыл дверь.
За дверью стояли два мужика в форме немецкой полиции, а с ними метрдотель и давешний официант, приносивший ужин в номер. Полицейские вошли и внимательно осмотрели обстановку, задержав взгляд на Сахарихе. Увидев полуголую девушку, очаровательно улыбнувшуюся и помахавшую нежной ладошкой в ответ, они засмущались и отвернулись, изредка бросая взгляды на голые ножки Жекиной подружки.
– Просим прощения, фройляйн! Но мы по долгу службы обязаны задать вам несколько вопросов, – вежливо извинился старший мусор и обратился к Жеке: – Герр Соловьёв, к нам сегодня утром поступило заявление от господина Тенто Завоглу об исчезновении его сына Мирчи, проживающего в этой гостинице. Вы ничего не знаете об этом?
– Ничего не знаю, – недоумённо ответил Жека. – А разве должен знать? Мы вчера только приехали. И в скором времени покинем этот Эрфурт. Наш конечный пункт – Франкфурт на Майне. Там мы намереваемся заняться своим бизнесом.
– Дело вот в чём, – помявшись, сказал офицер. – Утром герр Тенто Завоглу попытался связаться с сыном и не нашёл его ни в гостинице, ни где-то ещё. Самостоятельный поиск ни к чему не привёл. Герр Завоглу обошёл все места, где мог находиться его сын. Там тоже ничего о нём не знали. Это было очень странно, и он заявил в полицию, потому что личность его сына довольно известна и у него много недоброжелателей. Поэтому с ним и были двое телохранителей.
Тут Жека чуть не рассмеялся, вспомнив, как у задохлика сломалась шея. Эти телохранители разве что от детей и мирных бюргеров могли охранять. Но виду, естественно, не подал.
– Так а я-то причём? Не знаю никого из этой компании, – пожал плечами Жека и обратился к Сахарихе. – Свет, ты знаешь про этих Завоглу?
– Не, не знаю, – отрицательно повертела головой Сахариха.
– Дело в том, что мы стали проводить допрос персонала гостиницы о том, когда и кто видел герра Мирчи Завоглу последний раз, – терпеливо продолжил офицер. – И официант сказал нам, что когда принёс заказанный ужин, Мирчи с телохранителями зашёл к вам в номер. После этого никто его не видел. Он словно пропал.
– Ах, те господа! – рассмеялся Жека. – Там было недоразумение. Они просто перепутали свой номер и наш. Когда недоразумение разрешилось, они покинули нас. Буквально через несколько минут. Больше мы ничего не видели. Номер не покидали. Поужинали и смотрели телевизор. Пока вы нас не разбудили.
– Разрешите осмотреть номер? – решительно спросил старший офицер.
– Конечно, – согласился Жека. – Нам скрывать нечего. Но что тут искать, я не пойму.
Мусора обошли номер, разглядывая каждую мелочь, заглянули под кровать, в шкаф, раскрыли занавеску и посмотрели в окно. Естественно, речка заинтересовала их. Но кроме воды и торчащих камней полиция ничего не разглядела. Тела боснийцев бурным потоком унесло далеко вниз по течению. Где-то, возможно, их и прибило к берегу, но это ж на каком расстоянии проводить поиски… И тогда придётся подозревать герра Соловьёва, а для этого не было абсолютно никаких предпосылок. Следы борьбы в номере отсутствовали, никаких признаков присутствия в номере Мирчи Завоглу не наблюдалось. Поэтому полицейские извинились, откозыряли и вышли прочь.
– Надо дёргать отсюда! – по-русски сказал Жека, сбросил халат и почапал в душ.
– А завтрак? – спросила Сахариха, тоже поднимаясь с кровати и, подумав, присоединилась к Жеке.
– Пожрём в дороге! – ответил Жека, встал под тёплые струи воды и притянул голую Сахариху к себе. – А вот то, что в дороге сделать нельзя, мы сделаем прямо сейчас!
Через полчаса чистые, свежие и голодные, Жека с Сазарихой вышли из номера, расплатились за постой и пошли к машине. При выходе из отеля столкнулись с тремя боснийскими боевиками. Судя по всему, это и был генерал Тенто Завоглу с охраной. Усатый побритый мужик в красном берете и полувоенной форме поднимался по лестнице к двери, которую отворил один из телохранителей. Генерал с презрением посмотрел на Жеку и прошёл мимо. Первый телохранитель зашёл в отель первым, перед генералом. Второй шёл следом и специально задел плечом Жеку, чтобы наехать и показать своё превосходство перед поганым немцем. Но быкануть не получилось – телохранитель словно наткнулся на бетонную плиту, подался назад и чуть не упал с лестницы. Хотел что-то сказать Жеке, но тот приложил палец ко рту боснийца, призывая не кричать.
– Чшшшш! – прошипел Жека, и столько уверенности было в его глазах и действиях, что телохранитель генерала Завоглу чуть не обоссался от страха. Он понял, что этот странный парень запросто может оторвать ему нос. Или выбить глаза. Или убить. Причём у всех на виду. Так, как люди убивают комара или таракана. В глазах Жеки не было злобы или ненависти – в них виднелось только холодное равнодушие сильного человека. Равнодушие убийцы.
Телохранитель на полусогнутых ногах поднялся за генералом и в конце, перед тем как войти внутрь гостиницы, оглянулся назад. И тут же отвернулся. Прямо за ним стоял Жека, и в тот момент, когда босниец посмотрел на него, Жека с улыбкой провёл пальцем по горлу, показывая, что секир башка тебе, чмоха. Как этот немец неслышно поднялся к нему вплотную??? Телохранитель на ватных ногах вошёл следом за генералом. По штанам растекалась струйка мочи. Боевик всё-таки обоссался от страха…
Сев в машину, Сахариха рассмеялась: – Нихера ты пришугал его. Он чё, реально обоссался?
– Похоже на то, – согласился Жека. – Не знаю, что они такие глиняные. Их пацанва пятнадцатилетняя с нашего района завалила бы влёгкую. Я хрен знает… Если ты лезешь быковать, так держи удар. А вот этого не пойму – будучи лохом, пальцы начинать гнуть. Так можно и без башки остаться.
Выехав из Эрфурта, сразу же за городом повернули по указателю на юг, к Франкфурту. Ехать осталось недолго, и за пару часов рассчитывали добраться. Правда, пришлось остановиться для завтрака в придорожном кафе в небольшой деревушке. Взяли классическую яичницу с жареным беконом и копчёные колбаски. На этот раз обошлись без спиртного, ограничившись апельсиновым соком.
– Что это за херня? – недовольно спросил Жека, увидев в окно забегаловки, что рядом с их машиной остановилась другая тачка, чёрный «Мерседес» с тонированными стёклами, откуда вышли четверо боснийцев. Они внимательно посмотрели на Жекину машину, а потом на забегаловку. Генерал Тенто Завоглу! Он преследовал Жеку! Чёрт, но как они нашли его? Выходило, что сдал тот мусор, что приходил утром в номер. Только он знал, что Жека держит путь во Франкфурт на Майне – по дурости сам сказал. Надо было соврать, что едут в другом направлении, пустить по ложному следу. Ну что поделать, и на старуху бывает проруха… Сейчас каяться поздно, надо думать, как уладить возникшие трудности. А уладить их можно только одним способом – грохнуть генерала и всех его прилипал.
Немногочисленные посетители забегловки, видя расхаживающих боснийцев, и зная, кто это, предпочли не связываться с ними, а ретироваться подальше, справедливо полагая, что полиция не поможет, даже если генерал убьёт их всех.
– Четверо, – равнодушно сказала Сахариха, жуя яичницу. – И обоссанного с ними нет.
– Обоссанного нет, – согласился Жека. – Наверное, пошёл штаны менять. Пойду я посмотрю, может, что на кухне тут есть хорошее. А ты пока держи.
Жека положил перед Сахарихой нож, отнятый накануне у боснийского боевика, а сам пошёл проверить по-быстрому кухню. Там и в самом деле было много интересного. Мясницкие ножи, шампуры для жарки сосисок на гриле, топоры для рубки мяса. Жека примерил топор, покидал его в воздух. Пойдёт! Самое то! И не лёгкий, и не тяжёлый. Тыкву с одного удара должен сносить!
С топорами у Жеки было связано весьма тяжёлое воспоминание. Когда был ещё сопливым 13-летним шпанцом, мать по субботам посылала его в деревню к деду за картошкой. Рюкзак на плечо, рубль в карман и на вокзал. Там за 40 копеек у старух покупал стакан семечек, а став постарше, пачку «Примы», брал билет на электричку туда и обратно и ехал к деду.
Приехал как-то зимой, а деда дома нет, но где лежит ключ от дома, Жека знал. И уже хотел заходить в дом, когда увидел на улице оцинкованные вёдра, в которых летом дед таскал воду для полива. Сейчас они стояли, сунутые друг в дружку, на столе. Накануне показывали в сотый раз фильм Эйзенштейна про Александра Невского, где псы-рыцари носили такие же вёдра на голове, только с рогами. И тут же пришла в тупую пацанскую голову мысль, прорубит топор такое ведро или нет.
Сказано – сделано. Расставив вёдра на столе, Жека маленьким топориком для рубки мяса и веток порубил все вёдра. Где попал по днищу, то прорубил, а где по боковине, не всегда. Чаще топор гнул металл. Вот что было в тупой пацанской башке, когда крушил вёдра? Сейчас Жека уже бы и не сказал, хотя с того времени прошло всего 7 лет… Но скандал был знатный. Дед, естественно, настучал матери, что внучек втихую напакостил. Той пришлось давать деньги на новые оцинкованные вёдра, которые стоили по 3 рубля за штуку, а сумма в 15 рублей являлась совсем уж неподъёмной для бедной многодетной семьи… Ору было…
Странно, почему это воспоминание не пришло ему в голову, когда топором крушил маньяков пани Семаковской. Впрочем, там топор был большой, для колки дров. А это топор маленький. Для рубки мяса. Как раз такой, каким покрошил дедовы вёдра. И сейчас им предстояло покрошить боснийского генерала Тенто Завоглу, который так неудачно для себя перешёл дорогу Жеке…
Глава 10
Топор в голове генерала Завоглу
Увидев висящие на кухне белый поварской халат и шапку, Жека надел их, чем вызвал сильный смех Сахарихи.
– Ты чё, хрючело собрался готовить? – со смехом спросила она. – Чур, мне беляшик с бараниной!
– Да не, Свет, это я одел, что б новый шмот в крови не измазать! – смущённо сказал Жека, и показал топор. – Я вот чего нашёл. Топорик!
– Аааа, – понятливо кивнула головой Сахариха, взяла в руку и покрутила нож. – Помощь нужна?
– Не, Свет, не нужна, каво тут – их четверо всего! – покачал головой Жека. – Ты лучше завтрак доедай, а то бекон остынет.
В окно было видно, как генерал Завоглу уверенной походкой подходит к забегаловке. Как царь-бог. Но, естественно, первый внутрь вошёл телохранитель. Со света он сначала не увидел, что творится внутри помещения, поэтому, войдя, прищурился и тут же поймал удар топора в лоб. С чавканьем он прорубил половину головы и выплеснул струйку крови. Телохранитель всхлипнул и округлил глаза от безумной боли.
Жека вырвал топор из трещины во лбу и ударил туда же второй раз. Голова разделилась на две части, как переспевший арбуз. Жека оттолкнул труп и сделал шаг наружу. Вторым входил генерал Завоглу. Сверху попасть ему по голове не получилось бы из-за низкого потолка тамбура, поэтому Жека ударил сбоку, наполовину отрубив нижнюю челюсть. Вообще-то целил в висок, но промахнулся – генерал увидел сверкнувшее лезвие топора и успел чуть отклониться.
Нижняя челюсть генерала повисла на одной щеке – другая была перерублена полностью. Кожа, связки, кость повисли красными тряпками. Язык вывалился из дыры. Жека ударил его ногой в грудь и вышел наружу, перешагнув через два упавших тела. Падая, генерал уронил шедшего за ним телохранителя, и сейчас тот беспомощно лежал под генеральским телом, вытаращив от страха глаза и собираясь заорать.
– Не надо кричать! – укоризненно сказал Жека, и перебил ему трахею. Теперь лежащий не мог кричать. Мог только лежать, пузырясь кровью изо рта и огромной раны на шее.
Из четырёх человек только один оказался относительно готов к нападению Жеки, да и то только потому, что им Жека занялся позже остальных. Однако у него был огнестрел! А возможно, он был и у остальных, просто они не успели им воспользоваться. Огнестрел тоже коварен. Чтоб использовать его, нужно какое-то время, а зачастую его может не хватить, чтобы вытащить оружие. Не успел четвёртый телохранитель поднести руку к внутреннему карману, как топор свистнул в воздухе и с чавканьем пробил лобную кость. Жека мастерски метнул топор, как Чингачкук томагавк. Дёрнувшись, телохранитель вытаращил глаза и мелко-мелко задрожал в агонии, потом свалился на спину, как подкошенный.
Жека, подойдя, тщательно обыскал упавшего и нашёл пистолет ПМ с двумя магазинами. Советское оружие неведомо каким образом попало к боснийскому головорезу, а теперь перекочевало к Жеке. Сунул пистолет и обоймы в карман куртки и пошёл шмонать другие тела. Забирал деньги и оружие. Пистолеты оказались у каждого, и Жека сразу надыбал четыре штуки огнестрела. С ними уже чувствовал себя уверенней.
Тот, что был с перебитой трахеей, уже умер – истёк кровью из-за перебитой сонной артерии, а вот генерал Тенто Завоглу был ещё жив и пытался отползти, болтая наполовину отрубленной нижней челюстью – ранение было тяжёлое, болезненное, но не критичное.
– Ты куда это, чмо? – недовольно спросил Жека и наступил на спину ползущего генерала. – Ты кто такой? Погоняло как?
Спросил, конечно же, шутки ради. Естественно, по-русски генерал бы не ответил. Да и вообще ни на каком не ответил – косо висящая челюсть не давала произнести ни звука, кроме какого-то горлового хрипа.
Жека перевернул генерала на спину, и тот с удивлением уставился на Жеку, вытаращив шары. Конечно же, узнал того, кто попался ему у выхода из гостиницы. И, наверное, крепко пожалел, что пустился в погоню за этим странным человеком. Когда Завоглу напористо выспрашивал у комиссара полиции, что сказал ему постоялец, у которого последний раз видели дорогого Мирчи, разве мог он предположить, что лучше бы вообще ничего не спрашивать, а оставить исчезновение Мирчи в покое? И даже когда узнал, что постоялец следует в город Франкфурт на Майне, ещё был шанс остановиться, оставить всё как прежде… Или понемногу узнавать об этом постояльце, кто такой и откуда… Это было самым разумным. Но генерал привык решать все проблемы кардинально. Сына он любил, несмотря на дурной характер и заносчивость, не подкреплённые ничем, кроме отцовской власти. Однако когда эта власть зашаталась, пришёл конец и Мирчи. В первую очередь. А теперь придёт конец и ему, могучему в прошлом генералу Тенто Завоглу, от имени которого трепетала вся Сербская Крайна.
Вдруг неожиданно осознав, что сейчас сдохнет, как свинья на убое, изрубленный кухонным мясницким топором, и предстоит боль намного более сильная, чем сейчас, генерал попытался договориться, молить опрощении у жестокого убийцы, но к сожалению, его перебитая челюсть не давала говорить внятно, только невнятное бормотание и бульканье доносилось из горла.
– Ну чё ты булькаешь? – Жека потрогал топором голову генерала. – Нахера ты мне завтрак испортил со своей кодлой? Вчера твои лохи мне с ужином помешали. Сегодня ты с завтраком. Вы чё, охренели тут совсем? Ты берега попутал, чмошник?
Наскучив впустую базарить с генералом, Жека с размаху заехал генералу в голову и вогнал топорик прямо в макушку. Потом ударил так же ещё раз и полностью разбил череп и мозг внутри него. Вытащив топор из головы дергающегося генерала, Жека вернулся в забегаловку, снял окровавленный белый халат с шапкой и бросил на пол. Окровавленный топор положил рядом с собой на стол и принялся было за еду, но его выгнала из-за стола недовольная Сахариха.
– Жекич, это чё за свинство? – недовольно спросила Сахариха, указывая на кровавые Жекины руки, которыми он взял вилку. – Иди руки немедленно помой, прежде чем за стол садиться! Кто тебя учил так есть? Мы что, свиньи???
– Извини, Свет, забыл совсем, – засмущался Жека и поднялся из-за стола. – Сейчас помою руки.
Раковина была тут же, у входа в обеденный зал – чистоплотные немцы не стали бы есть с грязными руками. Жека помыл руки, сел за стол и быстро съел свою порцию яиц и бекона. Следовало поторапливаться и рвать когти отсюда, но уезжать голодными тоже не хотелось, да и завтрак вот он, уже готов и какой вкуснячий…
Доев всё, что заказали, Жека с подружкой вышли из закусочной. День был прекрасным, если бы не трупы на асфальте и лужи крови.
– Вроде никто не видел! – заметила Сахариха. – Все свалили. Испугались.
– Да, тут никого нет! – согласился Жека. – Повар с официанткой куда-то в подсобку убежали, когда эти чмошники появились. Чё они их так боятся?
– Им походу сказали не трогать их, если эти цыги по беспределу пойдут, – заявила Сахариха, закуривая Fine 120. – Вот они и приборзели совсем. Только ты их окоротил.
– Да и я тоже не хотел! – возразил Жека. – Они сами полезли на нас! Пожрать спокойно и то с этими чмошниками не получается! Ладно. Поехали, чего уж там…
Жека с Сахарихой сели в машину и не спеша вырулили с парковки на автобан. Жека нажал на газ, добавив скорости.
– Я у них четыре пистолета забрал, – заявил Жека. – На заднем сиденье в сумке лежать.
– Круто! – согласилась Сахариха, перегнулась через сиденье, выставив кверху обтянутую синей джинсой красивую задницу. – Я себе один возьму.
– А ты стрелять-то умеешь? – усмехнулся Жека.
– Имея такого папаню, как у меня, в куклы играть не научишься, а стрелять точно будешь! – заявила Сахариха, вытаскивая и снова засовывая обойму пистолета и проверяя предохранитель. – Куда бы его только пристроить… В лифон, что ли? Так сиськи прострелишь ещё!
– Кобуру заплечную по идее надо! – сказал Жека. – Видела же, я дома с такой ходил. Конечно, можно и в кармане таскать во внутреннем, но это не есть хорошо – и с предохранителя можно случайно снять, поранить себя, да и одежда в смазке будет и рваться начнёт. Однако нам пока не до жиру, первое время потаскаем и в кармане.
– Урааа! – закричала Сахариха, открыла окно и выстрелила в воздух, чем вызвала у Жеки крайнее недовольство. Он даже машиной вильнул от неожиданности.
– Свет, ну чё за дурость? – сурово спросил Жека, с лёгкой злостью, но в то же время и со смущением глядя на расшалившуюся подружку.
– А чё такое? – дерзко спросила Сахариха, закинув ноги на панель и закуривая сигарету.
– Свет, мы вообще-то сюда не сосиски есть приехали! – с внушением сказал Жека. – Мы считай что сматываемся изо всех сил, потому что накософорили знатно. Хоть и не по своей вине, но тем не менее. А ты ещё внимание привлекаешь. Нам тише воды, ниже травы надо валить отсюда, в надежде не привлечь внимания, а ты наоборот его к себе притягиваешь. Это может обернуться грозной бедой! Нам и от мусоров надо сторожиться и от этих цыган в военной форме. Ты прям как маленькая!
– Ну прости, Жекич, я не подумав! – Сахариха с усмешкой посмотрела на Жеку, но он видел в её глазах, что подружка никакого стеснения не испытывает.
Жека хотел было сказать, чтоб она отдала пистолет, так как вышла из доверия своим сумасбродством, но тут же подумал, что пожалуй, не стоит его забирать – слишком негостеприимной оказалась Европа к беженцам из России.
Жека всегда считал, что самое опасное место на свете – это родной сибирский город, который по праву считался криминальной столицей сначала СССР, а потом и России. Считал, что уж в сытой благословенной Европе будет не так, как дома. Однако в реальности ситуация оказалась ещё хуже. Но пока выпутываться удавалось…
Приближение Франкфурта можно было определить издалека, километров за полста как минимум. Город считался финансовой и промышленной столицей не только Германии, но и всего мира. С протяжённой агломерацией и множеством предприятий, находившихся в округе десятка километров. В центр города вели множество транспортных артерий – железных дорог, автобанов, линий метро и городского поезда, воздушных трасс и водных путей. Всё вместе выглядело как гигантский организм, где каждая часть необходима другой и гармонично сливается с ней.
Движение всё более становилось оживлённым, а позже дорога вывела на широкую автостраду, сплошь заполненную машинами, несущимися на больших скоростях. Иногда автобан эстакадами пересекали линии метро и железной дороги с мчащимися по ним поездами. Вдали показались высотные здания делового центра города. Это и была цель их путешествия. Но как туда проехать, особенно если только по своему Зажопинску ездил за рулём, где машины у трёх калек были? Впрочем, над дороги натянуты указатели, но бегло читать, да ещё из машины, находящейся в движении, увы, Жека не мог. Ехал в первом ряду, как чайник, внимательно вглядываясь по сторонам.
Город производил совсем другое впечатление, чем Москва, хоть и был меньше по численности населения. Машин в нём было явно больше, учитывая, что в голодной нищей России 1992 года автомобиль, как и в советское время, считался предметом роскоши. Москва хоть и была по численности населения больше, но промышленности во столько же раз имела меньше. Во Франкфурте считалось незазорным ездить на работу за 100 или 200 километров, не говоря уж о пригородах, откуда на метро до делового и промышленного центра можно было добраться за пару десятков минут. Однако у многих местных были автомобили, поэтому в городе был весьма плотный трафик, самый оживлённый в Европе.
