Текст книги "Russian Mafia (СИ)"
Автор книги: Arladaar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Я чувствую, что это оно самое! Место офигенное! – заявила Сахариха, выйдя из машины и разглядывая остроконечную крышу, стены, увитые плющом, большие высокие окна, старые скульптуры в небольшом парке, каменные скамейки, небольшой фонтан.
– Если всё это восстановить, место будет охеренное! – признал Жека. – Бляха-муха! Да тут на всё хватит! Три этажа. На первом ресторан и ночной клуб. На втором гостиница, на третьем… На третьем… Не знаю! Потом посмотрим!
– Но кто-то тут уже занят делом! – заметила Сахариха. – Какие-то экскурсии проводят.
– Это херня! – заверил Жека. – Выкупить дом у них не хватило бы денег. Наверняка какая-то мелкая шарашка. Позвоню им и всё узнаю.
Однако оказалось всё не так-то и просто…
Глава 20
Смерть герра Хайнца и сына
Здание психиатрической лечебницы «Krankenhaus der letzten Hoffnung» на улице Ульменштрассе было взято в аренду у муниципалитета в долгосрочную аренду туристической фирмой «Хайнц и сын». При этом сумма была символическая. Здание всё равно простаивало без дела, и муниципалитет решил хоть так заработать деньги на его содержании.
– Договоритесь с герром «Хайнцем»! – заявил Альфред Рох, чиновник муниципалитета по аренде и выкупу земли. – Сумму он платит небольшую, здание большую часть времени простаивает, и я думаю, он пойдёт вам навстречу.
Сначала Жека сделал попытку договориться по-хорошему – сделать предложение, чтоб ему уступили право на здание за хорошие деньги. Не за безумные, а за хорошие, например, за 100 тысяч долларов. Он считал эту сумму приемлемой для торгов. Если оппонент потребует выше, то придётся решать проблему другими методами. Способ решения проблемы лежал в портфеле. Но обойма была последняя, и обращаться с ней следовало с умом.
Утром позвонил Хайнцу и договорился о встрече. К сожалению, герр Хайнц оказался несговорчивым старым болваном, упёртым как баран. Чем-то напоминал покойного директора строительного управления комбината, которому Жека перерезал горло примерно за такую же несговорчивость. Но тот мужик был идейный совок, который был против разбазаривания советской собственности. Герр Хайнц встал на дыбы просто потому, что он был такой вредный гондон. Ни себе ни людям…
Его сын был такой же. Они арендовали офис в старом квартале, совсем рядом с больницей, и, ещё приходя на первую стрелу, Жека вдруг подумал, что, может, не стоит вообще договариваться – пути отхода тут были прекрасные. Дом с офисом находился на самом краю квартала, за которым пересекались несколько транспортных развязок. Да и район выглядел малолюдным – население работало, днём по улицам шарилось мало народу.
Звякнул колокольчик, оповещавший о приходе посетителя, и Жека вошёл в офис. Офис «Хайнц и сын» был очень старомоден. Никаких компьютеров и принтеров. Внутри помещение делила на две части небольшая конторка из красного дерева, за которой сидели два мужика в старых костюмах. Один старик лет семидесяти, другому, наверное, с полтишок. Продолговатые, как у лошадей, холёные рожи настоящих фрицев, надбровные дуги, белобрысые с проседью волосы настоящих арийцев. И надменный с прищуром взгляд. По виду можно было понять, что это и есть Хайнц и его сын.
– Что желает достопочтенный герр? – Хайнц с надменным прищуром посмотрел на Жеку, оценил его дорогой костюм и портфель для бумаг, в котором лежали пистолет, завёрнутый в тряпку, несколько пачек денег и папка с деловыми бумагами. – Вы герр Соловьёв, который звонил сегодня утром?
– Это я, герр Хайнц! – заверил Жека. – Пришёл к вам с деловым визитом. И с крайне выгодным предложением.
– Нам не нужны утюги и пылесосы «Керхер», – заявил герр Хайнц и громко рассмеялся своей шутке, найдя её очень смешной. Сын вторил хохоту шизанутого папаши.
– Я не продаю пылесосы и утюги, герр Хайнц! – покачал головой Жека.
– Но русские промышляют только такой мелочёвкой! – ощерился герр Хайнц. – На большее у ваших соотечественников не хватает денег и ума. Говорите быстрей, пока я не вызвал полицию. Моё время очень дорого.
Как же охота было заехать этому старому фрицу вертушкой во вставную челюху и понаблюдать, как его искусственные зубы словно жемчуг из разорванного ожерелья рассыпаются в разные стороны. Но сдержался.
– Я дам вам наличными деньгами 100 тысяч долларов! – вежливо улыбаясь, сказал Жека. – За здание психиатрической больницы. Вы расторгнете договор аренды, а я открою в этом здании свой бизнес.
Деньги предложил более чем хорошие. На них можно было открыть всё, что угодно, от кафе до авторемонтной мастерской. Или вообще не открывать – положить капитал в банк и только на процентах иметь по 5 тысяч баксов в год, а вложение в акции принесло бы намного больше. Но герр Хайнц решил быкануть…
У старика в глазах зажглась алчность. Старый жадный пердун сразу сообразил, что неспроста к нему пришёл этот богатый русский. И что у него на здание какие-то планы, которые могут сулить намного больше. Поэтому чёртила решил поторговаться, упустив из виду, что на свете есть такие люди, которые очень не любят, когда их берут за горло.
– Нет, герр Соловьёв! – нагло ощерив пасть, ответил старик. – Я чувствую, что вам этот дом зачем-то очень нужен! Поэтому моя цена – миллион долларов! Или два миллиона марок, потому что американские бумажки не котируются у нас!
– Ладно, – пожал плечами Жека. – Но мне нужно принести такую сумму. У меня с собой нет.
– Тогда несите два миллиона долларов! – расхохотался старик, которую завторил сынок. – Цена возрастает по секундам!
Жека вышел из офиса, сел в машину, проехал до ближайшего пустыря, снял пиджак, бросив его на заднее сиденье, надел кожаную куртку, шапку-гондон и пошёл обратно. Идти недалеко – всего двести метров. Зайдя в офис, положил портфель на прилавок.
– А вы быстро! Ха-ха-ха! – рассмеялся тупой дурак. – И уже успели переодеться! Четыре миллиона баксов принесли? Что это?..
Жека открыл портфель, достал пистолет из тряпки и выстрелил герру Хайнцу в лоб. Из дыры выплеснулась струйка крови и попала прямо на бумаги, лежащие на столе. Сын от изумления открыл чавку, и прямо в неё попала вторая пуля. Опять не попал! Чертила дёрнулся в последний момент и поставил под выстрел чавку. Раздосадованный Жека выстрелил второй раз и попал в лобешник. Сын хрюкнул и сполз под стол, заливая пол кровью.
– Вот и всё! Ариведерчи! – внушительно сказал Жека, перепрыгнул через конторку, тряпкой, в которую был завёрнут пистолет, открыл кассу, выгреб оттуда все деньги, что были, сунул себе в карман и спокойно вышел на улицу, вытерев дверные ручки, на которых могли остаться отпечатки пальцев. На двери перевернул табличку, которая теперь показывала «Закрыто». Всё указывало на ограбление какой-то шантрапой.
За пустырём текла речушка. Вытерев рукоятку пистолета той же тряпкой, выбросил оружие в воду. Туда же отправились куртка и шапка. Как ни жалко было расставаться с последним оружием, но всегда помнил наказ Крота, главного спеца по ликвидациям у Сахара,– каждое оружие после важного дела выбрасывать, не давая мусорам возможности докопаться, если всплывёт где-то ещё. Куртка с шапкой тоже палёные, вдруг кто-то видел. А так выбросил – с глаз долой, из сердца вон…
Сев в машину, проехал до ближайшего торгового центра, встал на парковке и пересчитал деньги, взятые у Хайнцев. Сущая мелочь – пять тысяч марок. Вот тупые идиоты… Их бизнес приносил им сущие копейки, а сотни штук зелени хватило бы на всю оставшуюся жизнь. Сейчас лежат с пробитой башкой, и не надо уже ничего.
Теперь на недельку можно было и затаиться, пока уляжется шум. Но недельку ждать не пришлось. Немецкие мусора работали на совесть, и к Жеке пришли на следующий день. Впрочем, он их ждал, так как всю цепочку проследить не надо иметь большого ума. Наверняка, обнаружив тела обоих Хайнцев, полиция стала отрабатывать все версии убийства, не зацикливаясь на ограблении. Узнали, чем занимались Хайнцы, пришли сначала в мэрию к Альфреду Роху, чтобы узнать, чем занимался Хайнц, и не упоминал ли о своих делах с кем-либо ещё. Естественно, чиновник тут же сказал о Жеке, который спрашивал о здании, где Хайнц вёл бизнес. Впрочем, что было искать у добропорядочного бизнесмена, уже неделю снимавшего самый дорогой номер в «Авангарде»? Он был чист перед законом…
Полиция осмотрела гостиничный номер, автомобиль, припаркованный на подземной стоянке гостиницы. Естественно, ничего не нашли. Усталый комиссарполицай Иосиф Лямге вызвал Жеку в управление криминальной полиции Франкфурта на площади Гауптвахты.
– А что, есть ещё какие-то вопросы? – недоумённо спросил Жека, выпроваживая полицаев из номера. – Я вроде на все ответил.
– Немного побеседуем, герр Соловьёв! – решительно сказал Лямге. – Если вы не против, разумеется.
– Почему я против? – удивился Жека. – У вас своя работа, которую нужно выполнить. А мне нечего скрывать. Хорошо. Если подождёте пару минут, я оденусь и проеду с вами.
Сахариха покуривала ароматную сигаретку и с иронией посматривала на Жеку, предполагая, что всё это неспроста – любимый похоже, начал свой криминальный путь в Германии, но судя по тому, что ласты пока ещё не крутят, и рожей в пол не кладут, он пока ещё более-менее успешный.
Площадь Гауптвахты располагалась в самом центре Франкфурта. Во времена былые тут и в самом деле была гауптвахта какой-то воинской части. Потом местность вокруг центром города, самым престижным районом, и гауптвахты и след простыл. Но название площади осталось. Здание криминальной полиции было историческим и больше походило на музей. Но отделка внутри была вполне современная. В каждом кабинете компьютеры, факсы, ксероксы и ещё море всякой техники. Немецкие мусора отчёты ручкой не писали, зарываясь в бумагах, как их коллеги в России.
– Садитесь, герр Соловьёв, – вежливо сказал Лямге и указал Жеке на стул перед своим столом, потом сел напротив и немного помолчал, словно выжидая и делая паузу. На деле наблюдал за Жекой, смотря, какая у него реакция на всё это. Реакции, ожидаемо, никакой не было. Жека сидел спокоен как удав и выжидающе смотрел на комиссара.
– Пригласил я вас для того, чтобы более детально и обстоятельно побеседовать о том, какие дела вы хотели вести с герром Хайнцем, – наконец сказал Лямге.
– Я решил открыть ресторан и ночной клуб в городе, – спокойно ответил Жека. – Искал помещение. Проезжая мимо бывшей психиатрической больницы, увидел крышу, подъехал для более детального обзора, и здание мне понравилось… Оно отвечало моим интересам и концепции будущего заведения. Увидел, что здание используется для туристических экскурсий, но не счёл это большой проблемой.
– Почему вы не нашли это большой проблемой? – спросил Лямге, внимательно глядя на Жеку.
– У меня были деньги на открытие бизнеса и 100 тысяч долларов откупных я мог предложить владельцам здания.
– Сто тысяч долларов? – удивился комиссар. – Сумма немаленькая.
– Потом я направился в мэрию и узнал, что здание арендует фирма «Хайнц и сын», причём сумма аренды мизерная. Здание не представляет исторический интерес, и получаемых от герра Хайнца денег хватало лишь на его обслуживание. В мэрии с пониманием отнеслись к появлению нового арендателя и предложили договориться с Хайнцем самому, чтобы параллельно вести дела.
– Хайнц согласился? – спросил Лямге.
– Естественно, согласился, – рассмеялся Жека. – Кто ж откажется от таких денег? Я отдал ему сто тысяч долларов, и мы разошлись.
– И не подписали никакого договора? – недоверчиво спросил комиссар.
– А зачем? – удивился Жека. – Здание было в собственности у государства. Хайнцу оно его только давало в аренду. Причём в любой момент могло отозвать договор при ненадлежащем его исполнении. Я заплатил Хайнцу в сущности откупные, чтобы он прекратил свой бизнес там. Дал компенсацию. А что, собственно говоря, случилось?
– Случилось… – помолчал комиссар. – Герр Хайнц вчера днём были убиты вместе с сыном в своём офисе. И, похоже, примерно в то же время, что и приходили к ним вы. Получается, вы последний, кто видели их живыми.
– Не знаю, герр комиссар… – развёл руками Жека. – Вы знаете, я смог бы вообще ничего не давать Хайнцу. Просто прийти в мэрию, выкупить это здание за миллион долларов и выгнать Хайнца на улицу. Но так как я человек чести, решил, что так делать было бы неприлично. Вдруг у людей это единственное дело, с которого они кормятся. Поэтому поступил так, как подсказывает моя совесть. Совесть честного человека.
– А мы вас ни в чём и не обвиняем, герр Соловьёв! – заверил Лямге. – Убийство не сказать, что очень резонансное, всё-таки герр Хайнц был не такой уж значимой персоной, но всё-таки это убийство двух человек, что говорит об общественной опасности данного преступления. Мы просматриваем все версии. Например, я сейчас от вас узнал, что у Хайнца была крупная сумма денег, и уже это могло являться весомым мотивом для совершения преступления. Извините, если вас побеспокоили. Можете быть свободны.
– Ещё раз говорю, герр Лямге, это ваша работа, я не вижу ничего предосудительного в том, чтобы помочь полиции в её работе! – заверил Жека и пожал руку комиссару. – Был рад знакомству. Надеюсь, вы по достоинству оцените заведение, когда оно откроется!
Комиссар полиции, естественно, дураком не был, поэтому не купился, но сказать ему больше было нечего. Понял, что с этой стороны не подкопаться, если только не найдутся новые свидетели или не будут найдены вещественные доказательства. Впрочем, вещественные доказательства надёжно таились на дне речушки, протекающей через город и впадающей в Майн. Найти можно разве что куртку. Пистолет надежно схоронился в слое ила…
Основной версией убийства герра Хайнца и сына стало ограбление. В последнее время во Франкфурте росло число турок и боснийцев, начавших промышлять продажей наркотиков и грабежами. Вполне возможно, это преступление было их рук дело.
Жека в этот же день выкупил здание психиатрической больницы в свою собственность. Так же, как и участок земли в пару гектаров вокруг неё. Муниципалитет торгов проводить не стал, когда Жека предложил полмиллиона марок за здание и миллион марок за землю. Земля в том районе стоила бросовых денег, больше всё равно бы никто не дал, если вообще что-либо дал, а про здание и говорить нечего – в течение пятидесяти лет в нём не проводился ни один ремонт, и только немецкая основательность и качество строительства помогли ему устоять от разрушений и обвалов.
– Ну что? Поехали в обитель тьмы? – рассмеялся Жека, когда привёз и показал Светке бумаги о праве на собственность. Судя по документам, недвижимостью владела иностранная компания в лице генерального директора и главного инвестора Евгения Соловьёва. Так как у фирмы имелся счёт в Дойчбанке, да и в целом, через её расчётные счета проходили крупные суммы, партнёр это был надёжный, и за считанные минуты Жека зарегистрировал эту фирму в качестве собственника на недвижимость.
– Поехали! – оживилась Сахариха. – Посмотрим, сколько в эту хату денег вливать надо. И да, не мешало бы нам хорошую строительную фирму найти.
Когда приехали к купленному зданию, Жека первым делом ногой опрокинул рекламную треногу, стоявшую у входа. Дверь была открыта, замок, кажется, выломан, и по давно нетопленному зданию гуляли сквозняки, шурша опавшими листьями по грязному, не мытому каменному полу. В вестибюле было темно – через пыльные окна почти не пробивался свет. Жека щёлкнул выключателем, но свет ожидаемо не зажёгся.
Тут действительно было как в фильме ужасов – темно и тихо. Клиника была небольшая, но внутрь заходить не хотелось. Однако пришли-то, собственно говоря, за этим! Так что волей-неволей придётся идти.
Из вестибюля, заваленного поломанными стульями и скамейками, на которых коротали время посетители и родственники, пришедшие навестить больных, огромная двустворчатая дверь вела в коридор, разбегающийся в обе стороны. В коридоре было темно, естественного освещения не было, лишь в самом конце он выводил в залы, в которых, по-видимому, сделаны окна и где было относительно светло.
– Мне кажется, отчасти я понял планировку, – заявил Жека. – Тут, по бокам коридора, я вижу двери. Это, наверное, вход в палаты. Чтобы сделать более-менее пристойное место, придётся ломать простенки. В общем, хрен знает, нужен дизайнер. Без него тут ничего не построишь.
– Беру это на себя! – усмехнулась Сахариха. – Сегодня же начну искать приличные строительные компании. А ты… Пожалуй что, стоит озаботиться о нашей охране и замутить банду с теми русскими. Слышишь?
– Не… – призадумался Жека. – А! Сейчас слышу! Кажется, оттуда, из коридора, кто-то идёт!
Естественно, что никто хороший из глубины заброшенного здания идти не мог…
Глава 21
Торчки в будущем ресторане
– Прикинь, если оттуда какая-нибудь хрень подтянется! – усмехнулась Сахариха.
– Отходи к двери, геройствовать незачем! – сказал Жека, прикрыл скрипнувшую дверь в коридор и вытащил из кармана турецкий нож, отобранный у диаспоры. Это единственное оружие сейчас, что осталось. От пистолетов генерала Завоглу избавился. Нож же положил между дисков с музыкой, зная что туда мусора не будут заглядывать без ордера на обыск. И вот сейчас он пригодился.
По шаркающим звукам, доносящимся из коридора, было слышно, что идут как минимум, двое, а то и трое. Иногда слышно, как ноги задевают о какие-то склянки, валяющиеся на полу, иногда натыкаются об кресла– каталки. Какой-то предмет, похожий на трубу, изредка долбил о стену.
– Блин, тут реально как в каком-то фильме ужасов! – восторженно заявила Сахариха, вытаскивая сицилийскую сарагу. – Прикинь, если оттуда какие-нибудь зомбаки вылезут или призраки пациентов, жертв доктора Смерть!
– Да не, Свет, ерунда! – решительно заявил Жека. – Там, скорей всего, торчки или бомжи, которые тут шмалью закидываются. Нас услышали и решили на гоп-стоп взять.
Жека, как и всегда, оказался прав. Сахариха обладала более романтичной натурой, не без известной доли иронии, конечно, но Жека знал изнанку человеческой натуры на все сто! Естественно, кто ж, кроме торчков, мог зависать в заброшенном здании?
Поломанная двустворчатая дверь, ведущая в коридор, распахнулась от удара ноги, и в фойе вошёл человек, по облику которого сразу было видно, что это торчок, давно сидящий на хмуром. Одет в грязные мешковатые штаны, замызганную джинсовую куртку, под которой грязная толстовка с накинутым на голову капюшоном. Из капюшона торчат длинные засаленные волосы, нос длинный и от давнишнего удара свернут набок, глаза глубоко запали внутрь черепа и сверкают, как у какого-то вампира. Да он и походил всем своим видом не на человека, а на какую-то тварь. Следом за ним вышел такой же мудак, и одет почти так же. Только голова у него была лысая. Причем похоже, что брил себя сам, судя по неровным и кровоточащим порезам на лысом черепе. В руках у обоих были какие-то железяки, нечто вроде кусков водопроводных труб.
– Ни хера себе красавцы! – удивился Жека. – И точно, увидишь во сне, обоссышься нахер.
– Мочить будем? – спросила Сахариха, закуривая сигаретку.
– Хер знает… Сначала послушаем, что им надо, – признался Жека. – Мочить – это надо трупаки потом куда-то девать, а мне влом с этим возиться.
– Трупаки можно здесь же где-нибудь в подвале прикопать, – напомнила Сахариха. – Не в тачке же их везти куда-то.
– Не, Свет, здесь стрёмно прикапывать! – возразил Жека. – Ещё вонять будут. А нам тут ресторан открывать!
Торчки, сначала пытавшиеся испугать случайно зашедших прохожих, чтоб потом ограбить, с изумлением прислушались к разговору о том, как эти прохожие собираются поступать с их телами. Сначала удивились, потом обозлились.
– Деньги гоните, потом валите отсюда! – хрипло сказал первый, патлатый торчок. – И одежду снимайте, и тачку свою гоните.
– А как мы уедем отсюда? – возразил Жека. – Без тачки отсюда далеко идти до нашей хаты.
– Ах ты, козёл! – один из торчков размахнулся трубой и, беспорядочно размахивая ей, бросился на Жеку, но тот, ударив ногой по запястью, выбил трубу из рук нападавшего, а потом ударом ножа пробил шею насквозь. Нож оказался хорошим – прошёл шею насквозь, разрубив даже позвонки. Торчок захрипел, задёргался и свалился на пол.
– Ты убил моего брата, козёл! – заорал второй, лысый торчок, и точно так же, заорав и размахивая трубой, бросился на Жеку. Сахариха быстро бросилась поперёк его хода и поставила подножку. Торчок свалился прямо под ноги Жеке тёпленьким – лежит ничком, с чуть поднятым чайником. Можно было бы открутить ему голову, как вилок капусты, но Жеке было западло прикасаться к этому бичу – вдруг он лишайный какой или вшивый. Поэтому просто с силой ударил прямо в череп, в темечко, и пробил голову насквозь. Хрюкнув, торчок обмяк и свалился рожей в пол.
– Спасибо конечно, Свет! – смущённо поблагодарил Жека. – Но я б и сам справился. Я очень ценю твою помощь, но вдруг бы что с тобой случилось.
– Не ссы! Всё под контролем! – Сахариха показала свой ножик. – Ладно, проехали… Теперь надо думать, что со жмурами делать.
– Придётся тащить их к тачлу, – вздохнул от досады Жека. – Увезём куда-нибудь и выбросим в реку.
– Идея, конечно, крутая, – усмехнулась Сахариха. – А ты не подумал, что таким образом всю тачку себе изговнишь? Потом мусора будут опять что-нибудь искать, и тачку трясти в том числе. Не, Жекич, это не вариант. Жмуров надо тут прикопать. Бросим в подвал, потом строители найдут.
– Это опять мусора придут к нам, – заметил Жека. – Скажут, герр Соловьёв, что-то вокруг вас много трупов.
– Да похер! – заявила Сахариха. – Им тебе предъявить нечего. Давай быстрее, пока никто не запалил!
– А мне кажется, никуда не надо тащить, – заметил Жека. – Давай оставим тут, пусть лежат, хер с ними. Кто-нибудь да найдёт. Может, и не будут до меня копать.
Идти внутрь здания было и небезопасно, да и бесполезно – свет там отсутствовал. Можно было запросто провалиться в какую-нибудь яму. Поэтому поехали в русский квартал, в бар «У Маруси». Однако время было раннее, и никого там не было. Жека из бара позвонил Олегу по телефону, который он давал на визитке. Олег трубку взял, но сказал, что сейчас на работе, придёт в кабак вечером, после 20 часов.
– Ничего не поделаешь, Свет, надо до дома, до хаты! – заявил Жека. – Поехали, посмотрим рекламу в интернете и газетах, может, где подрядчика хорошего найдём…
Половину дня перебирали рекламные объявления в интернете, но так ничего подходящего не нашли. Большинство дизайнерских ателье гарантировали уютную обстановочку модерна, хай-тека, барокко или индастриала, но всё это были типовые проекты, в которых Сахариха не видела коммерческой выгоды. С такой отделкой ресторан ничем не выделялся бы из множества подобных.
– Скажи мне примерно, что ты хочешь? – замучавшись искать и звонить, попросил Жека.
– На первом этаже хватит места для ресторана, ночного клуба и приватной зоны, – важно ответила Сахариха, взяла блокнот, ручку и набросала примерный план заведения. – Естественно, нужно оставить место для кухни, места хранения продуктов и комнат для персонала. На втором этаже будет гостиница.
– Гостинице не помешает шум от заведений? – с сомнением спросил Жека. – Немногие решатся поселиться в гостинице, в которой идёт гулянка полным ходом.
– Для этого надо хорошо звукоизолировать перекрытия и поставить новые окна, – покачала головой Сахариха. – Ничего невозможно. А стиль… Я бы хотела нечто из «Конана Варвара». Что-то вроде потерянного храма, стены с таинственными светящимися знаками, иероглифы, медленная томная музыка, полуголые официантки в тогах, ну что ещё… Артистки нужны с танцевальными номерами, как у тех, что мы видели.
– Ясно, – согласился Жека. – Будем искать. Ни за что не поверю, что в большом европейском городе нет ничего подобного.
– Пошли пока перекусим куда-нибудь, прогуляемся, – предложила Сахариха.
Перекусить решили в соседнем кафе, совсем рядом. По пути прямо в центре делового квартала случайно наткнулись на то, что надо – на первом этаже деловой высотки под названием «Green House» находилось дизайнерское ателье «Fashionable style». Судя по большому дорогому баннеру на стене, занималось оно весьма специфическими проектами. Казино, ночные клубы, развлекательные заведения для взрослых с поставкой девайсов и прочее, не предназначенное для широкой публики. Рядом с баннером на объявлении красовалось нечто похожее на демонскую рожу, коварно прищурившую красный глаз.
Жека сразу почуял, что это оно. То, что надо.
– Зайдём? – предложил он и, увидев, как Сахариха одобрительно кивнула головой, направился ко входу в компанию.
Дизайнерская студия была отделана под стать вывеске. Стена словно огромное панно с проклятым замком, стоящим посреди призрачных гор. Огромная луна, в центре которой кривилась дьявольская рожа, нависла над унылым пейзажем, полным кладбищ с покосившимися крестами, накренившейся церковью с единственным светящимся окошком. Рядом виселица с телом гна верёвке и тому подобные мрачные вещи, словно взятые из фильмов ужасов.
О том, что дела у фирмы идут неплохо, говорило то, что занимала она целую половину первого этажа престижного небоскрёба, самое дорогое место. Открыв стеклянную дверь со светящимся непонятным знаком, Жека пропустил вперёд Сахариху и прошёл сам. Внутри было вполне современно, что как бы говорило, что, несмотря на необычную жанровую направленность студии, это обычная фирма, где люди работают за деньги.
На чёрной стене большие, светящиеся синим буквы Fashionable style. Под стеной большой причудливый стол с компьютером и всем, что нужно для работы офиса. За столом сидела девушка. Облик её был необычен. Одета она была как металлистка, в короткую кожаную куртку и кожаные джинсы. Волосы выкрашены в красный цвет, на лице агрессивный макияж, на пальцах масса колец с черепами, а на шее масса таких же по стилю цепей. Выглядела она достаточно экстравагантно. Увидев Жеку и Сахариху, девушка встала, приветливо им улыбнулась, пожала руки, предложила сесть и угостила кофе в фарфоровых чашках, вызвав офис-менеджера. «Умеют вести дела», – подумал довольный Жека, с удовольствием пробуя свежезаваренный кофе.
– Позвольте представиться, Эмилия Клаус, главный менеджер по продажам. Слушаю вас, господа! – девушка приветливо улыбнулась, вызывая к диалогу, и показала на пепельницу. – Можете курить, если для вас так комфортнее вести беседу. У нас нет условностей и почти нет запретов.
– Меня звать Евгений Соловьёв, частный предприниматель, это мой партнёр, Сольцова Светлана, – начал Жека, показав на Сахариху. – Мы хотели бы открыть своё дело. Ресторан, ночной клуб, приватный клуб и гостиницу.
– С элементами эротики? – понимающе кивнула головой Эмилия.
– Не совсем, – покачал головой Жека. – Главным фактором рентабельности я вижу недосказанность, таинственность и мистическую направленность будущего заведения. Эротика – это было бы слишком просто. Таких заведений, я думаю, во Франкфурте достаточно. Именно недосказанность и таинственность. Эротика предполагается только в лёгком виде, который не будет отвлекать от основного стиля заведения. И ещё… Заведение должно быть элитным.
– Любопытное задание, – улыбнулась Эмилия. – У вас предварительные наброски? Вы уже выбрали помещение?
– Да, – согласился Жека. – Главный специалист по дизайну у меня Светлана. Но она, к сожалению, не говорит по немецки. Только по-английски. Я сейчас переведу.
– О… Не стоит, господин Соловьёв! – заверила Эмилия. – Я свободно общаюсь и по-английски. Прошу вас, фройляйн, говорите…
Она подала Светке большой лист ватмана и карандаш. Сахариха довольно точно и быстро отрисовала примерный план заведения, первый и второй этаж. А также отдельно нарисовала стиль отделки стен с каменной кладкой и резными знаками на ней.
– Ресторан должен быть отделан примерно в том же стиле, что и ваша внешняя стена! – заявила Сахариха. – Основной стиль – «Древний затерянный храм». Светильники в виде бронзовых жаровниц. Пол и стены из грубо обработанных плит со светящимися иероглифами на них. Мебель… Она должна быть с оттенком старины. Официанты и официантки босые, в белых тогах либо в простых штанах. Аудиосистема, безусловно, высшего класса для таких мест. Ночной клуб тоже должен быть с оттенком элитарности. Но другого плана. Он должен быть суперсовременный, в стиле киберпанк. Как в «Бегущем по лезвию». Много светящегося неона, электроники и мигающего света.
– Какое суперинтересное задание, господа! – восхищённо заметила Эмилия. – Здесь потребуется целая команда дизайнеров. В том числе и частных, весьма необычной направленности, которых мы иногда привлекаем к работе. Однако проект будет стоит прилично.
– О деньгах можете не беспокоиться, мы внесём предоплату, сколько будет нужно! – заверил Жека.
– Хорошо! Мы берёмся за эту работу! – заявила Эмилия, я сама буду вести этот проект. – Сейчас я распечатаю предварительный договор.
Когда она напечатала договор, в нём стояла частичная оплата работы – 50 тысяч марок. Жека удивился – он думал, что сумма будет значительно выше. Тут же подписал договор и с карты перевёл требуемую сумму на счёт дизайнерской студии.
Сахариха, как кот на крупу, смотрела на Эмилию, всем своим видом показывая, что она ей очень нравится.
– У вас уже есть помещение? – спросила Эмилия. – И ещё один вопрос. Вы уже выбрали строительную компанию, которая будет вести работы?
– Помещение есть, компании нет! – пискнула Сахариха. – Может, кто-то у вас из строителей на примете есть?
– Конечно, у нас есть строительные фирмы, с которыми мы постоянно ведём дела, – согласилась Эмилия. – Однако, если объём работ большой, придётся привлекать дополнительных строителей. Это, конечно, не проблема. Так где находится ваше помещение?
– Это здание психиатрической лечебницы «Krankenhaus der letzten Hoffnung» на улице Ульменштрассе, – заявил Жека. – Знаете такое?
– Хм… Конечно знаю! – заверила Эмилия. – На мой взгляд, выбор превосходный. Нужно наведаться туда и детально всё осмотреть.
– Давайте поедем завтра! Все вместе! – предложил Жека. – Район там неблагополучный, без охраны лучше не соваться.
– Ооо… – удивилась Эмилия. – У вас есть своя охрана?
– Пока нет, – признался Жека. – Но скоро будет, я надеюсь! Мы вам завтра позвоним и тут же заедем.
Распрощавшись, Жека с Сахарихой отправились в кафешку неподалёку. Заведение было обычное, для бизнес-ланчей местных белых воротничков, поэтому особый шик тут не наблюдался. Заказали филе из лосося, стейк средней прожарки и бутылку белого вина.
– Как тебе эта фирма? – спросила Сахариха, с удовольствием поглощая еду.
– Очень понравилась! – сказал Жека, разливая вино. – Видно, что люди нашли себе нишу и работают. Посмотрим, что они сделают.
