Текст книги "Russian Mafia (СИ)"
Автор книги: Arladaar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Russian Mafia
Глава 1
Начало
25 ноября 1992 года. Киев. Аэропорт «Жуляны».
Только что приземлился полуденный рейс из Москвы. И его уже пасли. На стоянке такси в самом углу расположилась чёрная тонированная «девятка». Внутри блатного тачла трое наголо бритых качков в кожанках и трениках. Они внимательно высматривают выходящих из здания аэровокзала. Ни к одной украинской преступной группировке они не принадлежали, а работали чисто на себя, тормоша богатых пассажиров, будучи в сговоре с таксистами. Действовали просто: видя денежного пассажира, садящегося в такси, ехали следом и по дороге в Киев делали налёт на машину такси, причём таксист, видя преследующую его «девятину», мигающую фарами, сам останавливался в заранее оговоренном закутке на въезде в украинскую столицу. Тут и подоспевали крутые ребята.
Особо несговорчивых лохов мочили, закапывая трупаки в лесу, сговорчивых обирали дочиста. Понравившихся женщин и девочек, бывало, продавали в рабство на Кавказ или в Турцию, сначала подержав в отдаленном хуторе и попользовав вволю. Всё шло хорошо до сегодняшнего дня. Странно, но никто из пассажиров, прилетевших из Москвы, налетчикам не понравился. И это было плохим знаком.
– Що-то все на щирих схожи, – чавкая как свинья жвачкой, сказал самый здоровый, сидящий на заднем сиденье. Будто слон расположился там. Громадная лысая голова казалось, принадлежала троллю или снежному человеку, а кулаки смахивали на кувалды. Погоняло у него было соответствующее – «Слон». Двое других, в том числе и водитель, были не столь громадны, но похоже, не один год провели в качалке.
– Дывысь, дывысь, панове, от бохаты лохи йдуть, до Мыколы сыдають! – заржал водитель девятины, с погонялом «Ведмидь». – Давай за ними. Дывысь, яка краля з лошком! Ух, хочу йи!
… Евгений Соловьёв, честный предприниматель и филантроп по погонялу «Соловей», изо всех сил удирал из России. Наехали на него весьма солидные и уважаемые люди, в просторечии называемые «русская мафия», и пришлось срочно навострять лыжи за границу. Первым перевалочным пунктом к цели и был как раз этот убогий аэропорт украинской столицы. Именно на Жеку и его белокурую спутницу обратили внимание украинские бандиты, посчитав его москальским лошком. Так вот ведь незадача… Да… Сегодня точно был не их день. Ведь они решили ломануть, пожалуй что, самого жестокого и умного русского преступника своего времени. И вдобавок смертельно опасного, для которого пришить человека – что воды попить. Дома Жека был боссом организованной преступной группировки, но в разборки с мафией предпочёл не втягивать своих пацанов, а попросту свалил из России. Но пообещал, как говорится, вернуться…
– Эй, мужик, сколько стоит до гостиницы? – Жека постучал в окошко старой жёлтой Волги, стоящей первой в очереди бомбил. Похоже, раньше эта машина состояла в советском такси.
– Десять баксов, – мышиные глазки таксиста бегали из стороны в сторону, то на Жеку, то на его спутницу, миниатюрную тоненькую блондинку в норковом манто.
Блондинка выглядела сущим ангелочком. Звали её Светлана. А в сибирском криминальном мире попросту Светка. Или Сахариха, так как была она дочь крупного мафиози, а ныне замдиректора Госкомимущества России Александра Ивановича Сахарова, в определенных узких кругах известного как Сахар-старший. Девушка она была хоть и наглая, но Жеку любила, так же как и он её – вместе выросли в рабочем квартале промышленного сибирского Н-ка, с малолетства шатаясь по подъездам.
– Поехали! – Жека открыл заднюю дверцу, засунул на сиденье недовольно пискнувшую Сахариху, положил рядом с ней дипломат с деньгами, а сам сел рядом с водителем, впереди.
В чистой теории да, шанс подловить Жеку был, если бы он ехал отдыхать от трудов праведных, но в том-то и дело, что сейчас он бежал от влиятельных людей, поэтому всегда был начеку. Первое, чем обзавелся, когда приземлился в Жулянах, это качественным дорогим набором столовых принадлежностей, в состав которых входили столовые ножи и прочные вилки с костяными ручками, которые лежали распиханные по карманам Жеки и Светки. Всё лучше, чем ничего. Люди, привыкшие последние годы всюду ходить со стволами и финиками, чувствовали себя раздетыми без оружия.
Жека посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что именно за ними со стояка выехала черная «девятка», через некоторое время принявшаяся мигать фарами. Водила весь напрягся. «А это ж наезд», – подумал Жека, достал из кармана джинсовой куртки нож и приставил к горлу таксиста.
– Тихо, тихо, сучка, не дергайся, а то я тебе язык через горло щас вытащу! – негромко сказал Жека и надавил на нож. Нож был хороший, куплен в коммерческом магазине аэровокзала – по шее водилы сбежала капля крови.
– Кто это нас пасёт?
– Слон! Слон пасёт! Крутой местный! – взвизгнул таксист, поняв, что русский ему сейчас перережет горло. – Не убивай!
– Что дальше будет? Отвечай, чмырдяй! – Жека снова чуть придавил нож.
– Может, ему глаз выколоть? – деловито предложила Сахариха, покручивая вилку в тонких пальчиках.
– Да не, Свет, ну ты чё, ему же тачку вести надо, – укоризненно сказал Жека. – Горло немного можно надрезать, а глаз – нет.
– Скоро остановка, и там они… – промямлил таксист.
– Ясно, – сказал Жека. – Сиди тихо и не дёргайся, козёл. Может быть и уйдёшь живьём. Делай всё, как обычно.
Через минуту такси свернуло в невзрачный переулок и поехало медленнее. Девятка обогнала его и перегородила путь. Оттуда вышли двое качков, с погонялами Мыкыта и Стець. Ехидно посмеиваясь, они подошли к передней пассажирской двери, и Мыкыта постучал по стеклу.
– Выходи, лох! И баба твоя пусть выходит! Понял, москаль кончаный?
– Хорошо, хорошо! – демонстрируя растерянность, Жека вышел из двери и сразу же засадил нож в горло Миките. Ударил с такой силой, что лезвие пробило шею насквозь и вышло с обратной стороны, несмотря на затупленное острие. Качок даже удивиться не успел, как Жека тут же кулаком пробил ему рожу, отчего она стала красной и плоской как блин – треснули все лицевые кости. Одновременно произошло кровоизлияние в мозг – Жека был каратистом и легко ломал руками кирпичи и доски. А тут попалось всего лишь человеческое лицо.
– Ты що творишь сука? – взвыл другой налётчик, с погонялом Стець и попытался выхватить из внутреннего кармана кожанки пистолет, но Жека подбил ему носком ботинка коленную чашечку, а потом этой же ногой погрузил в нокаут, с вертушки попав в висок. Впрочем, не доверяя всем этим нокаутам, тут же подошёл и перерезал упавшему горло. Сахариха в это время держала вилку у шеи трясущегося от бешеного страха таксиста. В девятине был ещё один – здоровенный амбал Слон. Но самый здоровый, как всегда, оказался и самым ссыкливым. Увидев, что двоих корешей москальский лох пришил за половину минуты, он сделал попытку выбраться, чтобы сесть за руль девятки и смотаться куда подальше, но застрял торчащей задницей в двери, и время было безвозвратно упущено – Жека подхватил пистолет дохлого Стеця, и пару раз выстрелил в жопу здоровяка. Тот завизжал как поросёнок и дёрнувшись, свалился на землю. Лежал, постанывая от боли, держась за простреленные ягодицы и со страхом глядя на Жеку. Слон всё-таки нашёл на жопу приключений, как говорила бабка ещё в то время, когда только начинал трясти гроши со школьных чушпанов. Только теперь это были пули из ПМ.
– Чё орёшь-то, гнида? – удивлённо спросил Жека. – Чё орёшь?
Подойдя ближе, выстрелил Слону в голову, а потом обернувшись, выстрелил через стекло в таксиста. Очень рискованно, надо сказать – за телом водилы и сидушкой находилась любимая, которая очень негативно восприняла выстрел.
– Ты чё, офигел? Жекич! Ты меня чуть не убил!
– Да это Макаров! Он тело-то не пробьёт навылет! – уверенно сказал Жека. – Кончай нудеть, бери дипломат и пошли в машину. Поедем на девятке.
– А этих? – Сахариха кивнула головой на троих убитых.
– А этих мусора ихние подберут! – уверенно сказал Жека. – Они нашли что хотели. Наверное, впервые нашли, что искали всё время…
Наскоро обыскал трупы, собрал оружие, найдя ещё пару ножей и пистолет, деньги, потом сел в девятку, в которой на переднем пассажирском сиденье уже уютно расположилась Сахариха, и дал по газам. Весь замес занял от силы пять минут.
– Куда ехать? – с любопытством спросила Светка, оглядываясь по сторонам. Её внимание привлекла теснота частного сектора в столице Украины. В Сибири лучше! По крайней мере, там было много земли, а здесь дома стоят вплотную друг к другу.
Однако через несколько минут езды появились обычные многоэтажки. Аэропорт находился всего в нескольких километрах от центра столицы Украины.
– В гостиницу ехать, куда ж ещё! – спокойно сказал Жека. – Язык до Киева доведёт. Хахаха! Это моя мамка постоянно говорила – её любимая поговорка. Кто ж знал, что она окажется пророчеством.
Дорожные указатели были в большинстве на русском, но кое-где стали меняться на украинский, что иногда вызывало у Жеки веселье.
– Это чё за улица Будивельникив? Будильников, что ли?
– На дорогу смотри! – коротко сказала Сахариха, не разделявшая веселое настроение любимого.
Да и как тут разделить – пришлось бросить шикарный дом на Рублевско – Успенском шоссе, сытую жизнь дочери влиятельного человека и блестящее будущее. И променять её на вот это вот всё. Впрочем, несмотря на нынешний шик-лоск Светка так и осталась дерзкой дворовой занозой, и поэтому Жека никакого внимания не обращал на её недовольство.
– Свет, ты б лучше гостиницы посмотрела, где получше, – попросил Жека.
Ехал он аккуратно: город незнакомый, да и вообще сейчас, после Беловежских соглашений, иностранный, и приходилось чаще смотреть на указатели. Ещё и машин на дорогах много. Не сравнить, конечно, с Москвой, но явно больше, чем в родном Зажопинске. Автомобили тоже отличались от тех, что ездили по дорогам Сибири. Если в Сибири вовсю стали появляться праворульные иномарки из Японии: «Тойоты», «Ниссаны» и «Митсубиси», то в Киеве часто встречались иномарки из Европы. «Шкоды», «Фольксвагены», «Ситроены», «Пежо». В остальном отличие между городами особо и не было видно. Обычный совковый город, с которого только-только начала слетать красная краска коммунизма. В основном унылые девятиэтажки и разбитые дороги с коммерческими киосками и базарами по обочинам.
Сахариха затарилась в аэропорту рекламными брошюрами и буклетами и, пока ехали, внимательно изучала их. Естественно, в основном в них была реклама отелей, ресторанов и такси.
– Вот гостиница «Москва», – заявила она. – Сталинской постройки ещё. Надо на Крещатик какой-то ехать.
– Ох, где бы его только найти, – вздохнул Жека, внимательно смотря на дорогу.
– Это же их главная площадь. Ты что географию в школе не изучал? – строго спросила Сахариха и бросила рекламки на задние сиденье. – Жрать и спать уже охота. Поехали. Тут карта небольшая в рекламе есть. Вот туда сверни. На улицу Толстого. А там и Крещатник этот.
Гостиница «Москва» была построена ещё при Сталине и, соответственно, в стиле «сталинский ампир». Огромное здание поражало своей монументальностью и помпезностью, которые должны были всему миру показать торжество советского образа жизни над местным селянством. Здание было построено в виде трёх башен, а наверху главной башни располагался портик с колоннами, отчего всё здание смотрелось то ли вавилонским зиккуратом, то ли пирамидой майя.
Полюбовавшись на красивое здание издалека, влюблённые покинули машину убитых бандитов. Передвигаться на ней было лишним палевом – трупы замоченных наверняка уже нашли, так же как и труп таксиста. Поэтому Жека сделал попросту – оставил машину с наполовину открытым водительским окном и с ключом в замке зажигания. Местная пацанва решит угнать тачло, и мусора будут копать в ложном направлении. Оружие бандитов решил не брать – могло быть палёным и замешанным в других убийствах. Вообще, брать оружие у бандитов – самый дурной поступок. Если поймают мусора, потом повесят все висяки. Поэтому Жека оттёр рукоятку пистолета, чтобы не оставить своих отпечатков, и оставил его на сиденье машины. Авось какой дурак найдёт…
Сняли хороший семейный люкс на втором этаже. Ремонта гостиница давно не видела, но номера поддерживались в хорошем состоянии и даже претендовали на некую респектабельную старину. В номере большая траходромная кровать, импортный телевизор с видаком и душ с туалетом. На журнальном столике относительно свежие газеты и журналы.
– Жить можно! – заявила Сахариха, и как была, в верхней одежде, бухнулась на кровать, раскинув руки, и лукаво посматривая на Жеку. – Свобода, братан!
– Свет, ну чё за свинство? – с лёгким недовольством откликнулся Жека. – Может, разденешься для начала?
– А то! – хихикнула Сахариха, в мгновение ока поскидывала с себя всю одежду, побросав её на пол, и голая разлеглась на кровати. – А так?
– А вот так уже круче! – засмеялся Жека, глядя на упругие белоснежные груди любимой, уставившиеся на него дерзко торчащими пухлыми сосками. – Но всё таки давай сначала в душ.
А потом была жаркая, и даже какая-то исступлённая любовь. Не виделись давно, соскучились друг по другу и тела жадно просились к ласке. Полчаса пролетели как один миг.
– И что дальше? – промурлыкала Сахариха, прижимаясь к Жеке и поглядывая на него зелёными глазами из под белокурых локонов.
– Дальше жрать! – решительно заявил Жека. – Найдём какой-нибудь местный ресторан, и пообедаем. Закажем горилки и чего-нибудь этакого, с местным колоритом.
– Не, я в целом про дальнейшие планы, – не отставала Сахариха. – Что дальше будем делать?
– А дальше возьмём туристическую путёвку в Польшу, – спокойно сказал Жека. – А оттуда переберёмся в Германию. Как тебе такой план?
– Нормальный! – заверила Сахариха и вскочив с постели, стала одеваться. – Пойдём пообедаем.
По-быстрому оделись. Жека взял из дипломата тысячу долларов, а дипломат сунул под ванну. Лежало у него там десять штук баксов и миллион российских рублей – деньги, предназначенные для бегства из России. Российские рубли надо было как-то обменять на баксы, иначе они за границей превратятся в пустые бумажки. Жека не сомневался, что это удастся – в Украине российские деньги очень ценились. Многие украинские перекупы и барыги промышляли обменом российских рублей на доллары и дойчмарки, стоя у станций метро, вокзалов, у гостиниц и рынков.
В гостинице был ресторан и бар на первом этаже. Заглянули туда, но не понравилась ни обстановка, ни посетители, больше похожие на проституток и гопоту. Похоже, и здесь действовал старый принцип разводилова случайно зашедших лохов на бабки с помощью игры в карты и димедрола. В провинциальном Н-ке в любом гостиничном ресторане можно было нарваться на неприятности, но в Москве, в Космосе, крыша зорко наблюдала за порядком на своей территории. Фармазоны, каталы, шулеры безжалостно изгонялись с территории гостиничного комплекса, чтобы не привлекать лишнее внимание правоохранителей. Людям, зарабатывающим миллионы, ни к чему на своей территории бомжи, срущие на тапки прохожих.
Странно, но в главной гостинице столицы Украины, которая являлась лицом не только города, но и всей страны, бардак процветал открыто.
– Пошли, найдём другое место. Если верить рекламе, тут недалеко должен быть крутой рестик под названием «Козацкий», – предложила Сахариха, глядя в открытую дверь, у которой швейцаром стоял поддатый, наголо бритый мужик, по виду недавно откинувшийся с зоны. Из-под рубашки, расстёгнутой чуть не до пупа, видны зоновские партаки, да и на пальцах рук набиты синие кольца. Мужик стоял у двери, лениво перекатывая во рту жвачку, и словно всем своим видом говорил: «Заходите, гости дорогие, вот только выйдите ли вы обратно».
Придётся поискать, где получше…
Глава 2
Замес с бандерами
Только влюблённые вышли из гостиницы, как их тормознул мужик в длинной кожаной куртке, больше похожей на плащ. По виду, мотал он много сроков по зонам и тюрьмам. Непонятно каким образом, но опытный взгляд сидельца выцепил Жеку и его спутницу из общей толпы. Понял, что молодые-то в теме, похоже.
– Братан, можно тебя на пару слов?
– Говори, – разрешил Жека, отойдя на несколько метров от входа и показав Сахарихе, чтоб стояла и ждала на месте.
– Братва перья на зоне делает хорошие, – осторожно начал зэк. – Смотри.
Он распахнул куртку, и Жека в многочисленных ячейках жилета увидел зоновские финки с наборными плексигласовыми рукоятками. Разные и по размеру, и по форме лезвий, от здоровенных свиноколов до вполне компактных ножиков на каждый день. Без таких ходить по городам бывшего СССР, заполненным бандами и преступными группировками, было делом опасным. Поэтому Жека сразу согласился.
– Чё стоят?
– Вот эти, небольшие, 10 баксов, большие финкари двадцать. Вместе с чехлами, – пояснил зэк. – Чехлы кожаные, с вышивкой. Ножи как бритвочки – волос режут.
– Давай вот этот, – показал Жека. – Десять, да? Держи.
Расплатившись с сидельцем, Жека сунул финку во внутренний карман джинсовки, взял Сахариху за руку и пошёл искать кабак.
– Перо купил у зэка, – объяснил Жека. – Недорого. Десятка всего. С пустыми руками стрёмно ходить. Тут ещё хуже, чем у нас. Сплошные бандиты на Украине, мать их!
Ресторан «Козацкий» находился недалеко от гостиницы – добрались пешком. На вид заведение с национальным колоритом – у входа дежурил хлопец в шапке-кубанке, широченных красных шароварах и белой польской тужурке. Наряд абы какой и собран случайно, лишь бы соответствовать главному – показать национальную идею заведения.
Увидев Жеку с Сахарихой, хлопец широко улыбнулся и открыл дверь из дубовых досок, стилизованную под старину. Внутри вроде бы неплохо, и даже уютно. Почти как в сказках Гоголя!
Интерьер был под стать заведению. Стены имитировали то ли глинобитную белёную мазанку, то ли какую-то саклю. На полках стояли кувшины и тарелки, старинные зелёные и фиолетовые бутылки. Висели вязанки лука и чеснока, пучки каких-то ароматных трав, расшитые славянскими узорами полотенца, конская упряжь, муляжи оружия – перекрещенные сабли, пистолеты и кремнёвые ружья.
Длинные столы из толстенных обожженных дубовых досок с такими же скамьями вмещали по четыре человека с каждой стороны. Народу за ними сидело немного. И все они неместные – туристы и командировочные из разных уголков рухнувшего СССР. Сейчас командировочных из республик раскатывало много – Союз развалился, похоронив десятилетиями налаживающиеся производственные экономические связи, и в новой реальности приходилось их налаживать заново.
– А тут неплохо! – улыбнулась Сахариха, глядя по сторонам. – Стилизация под старину, но в этой стилизации сразу угадываются роскошь и шик. Никакого колхоза «а-ля СССР».
– Да, неплохо, – сказал Жека. – Хотя, вероятно, это место рассчитано на туристов. Для них важен местный колорит. А вот местные жители, я думаю, не найдут здесь ничего особенного. Напротив, они хотят избавиться от этого «колхоза». Они хотят жить по европейски, есть стейки и пармезан, как в Европе. И носить кружевные трусы.
Однако местные сюда ходили. В этом Жека убедился в самое ближайшее время. Только местные особого рода…
Хлопец, похожий на того, что стоял у входа, принёс меню, и замер в ожидании, поглядывая на красотку Сахариху, внимательно изучающую меню, что-то шепча себе под изящный носик.
– «Прапор Украини» – что за блюдо? – с удивлением спросила она.
– Це «Флаг Украины» переводится, – объяснил хлопец. – Это вареники двух цветов, жёлтого и голубого. Выложены на деревянной доске для подачи. Жёлтые с картоплей и салом, а голубые с брынзой. Очень вкусно, попробуйте. Подаются с горшочком домашней фирменной сметаны.
– Ну давайте попробуем, – милостиво согласилась Сахариха. – Мне порцию и вот этому стеснительному молодому человеку тоже порцию.
– Свет, ну я сам могу заказать себе так-то, – смущённо сказал Жека. – Я выбираю сейчас просто. Не определился ещё!
– Я за тебя сама закажу! – возразила Сахариха. – А то как всегда, назаказываешь себе всякой херни, и голодный уйдёшь из кабака. Молодой человек, а что это у вас за мороженое из борща?
– А это у нас фирменное блюдо! – заявил хлопец. – Действительно, это борщ, но замороженный в брикет, с добавлением ароматных трав, овощей и мяса трёх видов. Консистенция блюда как у мороженого, то есть это не лёд, а именно мороженое, которое легко можно кушать. Вкуснейшая вещь, набирающая популярность в Киеве. Но его заранее надо заказывать. Сами понимаете, нужно время для заморозки блюда. Если сейчас закажите, за двадцать минут приготовится.
– Давайте! – махнула рукой Сахариха. – Нам некуда торопиться. Мы ещё пару часиков посидим тут.
Однако не вышло. Только подали «Прапор Украини» с французским «Шато Мерло» розовым, как в ресторанчик ввалили пятеро парней. Были они, как один, одеты в подобие какой-то военной или полувоенной формы, в тяжёлых берцах. Да ещё все здоровенные и бритые наголо. В наступающей после распада СССР эпохе безвременья какая только плесень не повылазила наружу из темноты тайных сходок.
– Смотри, смотри, Жекич! Вон у того здорового, свастон прямо на рукаве нарисован! – округлила глаза Сахариха, дуя на вареник с брынзой. – Нихера себе! Да они фашики! Звиздец!!!
– Вижу! – мрачно согласился Жека, наливая ещё вина себе и подружке, и думая, что походу, борщевое мороженое им не дождаться – фашиствующие молодчики вели себя очень агрессивно. Пришли они уже навеселе, по их словам, с футбольного матча, и заглянули в национальный ресторан подбухать ещё.
Молодчики расположились в углу, заказали себе много горилки с перцем и жареной баранины. Вели себя всё более разнузданно, говорили матом-перематом, отчего немногочисленные туристы стали понемногу уходить. Фашисты заставили ресторанных хлопцев поменять музыку на аудиоаппаратуре, и вместо нейтрального Криса Ри сейчас заиграла какая-то этническая то ли вопилка, то ли сопилка. Что самое удивительное, молодчики старались изобразить из себя настоящих украинских националистов, но говорили на русском с редкими включениями украинизмов, да и то – таким суржиком общались в российских южных областях. Будучи русскими, нацисты хотели выгнать из себя эту русскость.
Жека сидел и офигевал – весь мир как-то хотел вступить побыстрее в 21 век, а эти дундуки, наоборот, тянули себя назад, в какое-то дремучее сельское средневековье. Впрочем, как человек воспитанный и вежливый, предпочёл промолчать. Тем более в нём взыграл дух противоречия. Это когда знаешь точно, что поступок, который ты хочешь совершить, встанет явно боком для тебя, но ты уже поплыл на волне своих желаний и отказаться от него не можешь, даже если он приведёт к самым тяжёлым и плохим последствиям.
– Чё, может, пойдём отсюда? – с тревогой спросила Сахариха, доев вареники, оказавшиеся, кстати, весьма недурными, и теперь попивая вино и потягивая ароматную французскую сигаретку «Fine 120».
– Ну вот ещё! – возразил Жека. – Хрен! Мы заказали мороженое из борща. И я его попробую в любом случае! Насрать на этих фашиков!
Только принесли это мороженое, и Жека с Сахарихой даже успели попробовать его, как внимание молодчиков переключилось на них.
– Глядите, панове, москаль со шлюхой сядает! – развязно крикнул самый худощавый из фашиков. Но и он выглядел здоровым, не меньше Жеки по телосложению.
– Щас поспрошаем, що им треба тут, – пробасил самый здоровый, с погонялом «Кабан». Они все конечно же, были не качки, и не бойцы, а обычные здоровые жиробасины, изредка ходящие в качалки, чтобы совсем уже не заплыть с жиру. Но себя эти ублюдки считали офигенными бойцами и мастерами драк. Били москалей, кооператоров, мелких рэкетиров… И вот кривая дорожка привела их к Жеке Соловью, известному на всю Сибирь мастеру рукопашного боя и жестокому сибирскому бандиту. Как же всё-таки бывает несправедлива эта долбаная судьба…
– А ты що тут делаешь, хлопче? – спросил Кабан, подойдя к Жеке, положив тяжёлую руку ему на плечо, обернувшись к своим и подмигивая заплывшим жиром глазом. Щас, мол, глядайте, хлопци, що буде!
– Ужинаем, – ответил Жека, посмотрев в глаза Кабану. Тот на миг подавил смех – очень уж не понравилось холодное стальное равнодушие в глазах москаля. Сказать точнее, тот смотрел на Кабана как на столб. Или как на неодушевлённую вещь, которая не представляет никакого интереса. А ведь Кабан рассчитывал увидеть в глазах Жеки страх, неловкость, смущение. Но ничего этого не было, и Кабан на миг окоротился, но рядом сидели дружбаны, такие же здоровенные амбалы, и возвращаться к ним, откровенно зассав, для Кабана было никак невозможно. Назад дороги не было. Он чувствовал, что ступает на очень и очень скользкую дорожку. Ведь вот так наезжать на незнакомого человека в ресторане в постсоветской стране могло быть делом довольно опасным.
– Ужинаешь? – удивляясь своей смелости, сказал Кабан и плюнул Жеке в тарелку. – Схарчувай ето. Ну! Давай! При мени жри! И шлюха твоя пусть пососёт у моих!
Корифаны Кабана заржали, надеясь на веселье, и даже не поняли, что сначала произошло. А произошла простая вещь – Жека достал из внутреннего кармана финку и воткнул её по самую рукоятку в яйца Кабана, потом дёрнул рукоятку вверх и полностью разворотил его половые органы на две половины, окровавленными комками вывалившиеся из широкого прогала прорезанных брюк.
Кабан хрюкнул от нестерпимой боли и в неверии опустил руки вниз, схватившись за остатки яиц, пытаясь запихнуть их обратно. Но и этого делать не стоило – руки пригодились бы совсем в другом месте. Жека легко встал и ударил финкой в горло Кабана, в район сонной артерии. Не соврал зэк – лезвие было как бритва! Пробило шею легко, уткнувшись острием в шейный позвонок. Пихнув тело в сторону, Жека пошёл к бандерам.
– Знаете, суки, чего я больше всего не люблю? – спросил Жека у отвесивших чавки молодчиков. – Я не люблю, когда какая-то падаль поганая портит мой вечер с девушкой. Понимаешь, сука?
Фашики заорали в ярости. Один, самый ближний, тоже здоровый, как и убитый Кабан, лысый, в полувоенной форме, что-то крикнул и бросился на Жеку, размахнувшись ножом. В том-то и дело, что они не были бойцами. Ну кто ж так замахивается свиноколом? Широкому размашистому удару легко поставить блок, что Жека и сделал левой рукой, тут же коротко ударив финкой под нижнюю челюсть амбала, в районе горла. Попал точно в место, где позвонки соединяются с черепом, и рассёк их. Амбал завыл от нестерпимой боли и упал на пол, мгновенно парализованный. Жить ему оставалось минута-две.
Жека перешагнул через тело и стал ещё ближе к бандерам. Осталось их уже трое. Один схватил бутылку с горилкой со стола и кинул в Жеку, но тот усмехнулся и легко отвернулся от неё.
– Водкой бросаешься, чертила? Это ж святотатство!
– Слышь ты, говно! – заорал лысый молодчик с вышитым свастоном на рукаве. – Щас наших сюда ещё толпа завалит! Да мы тебя…
Закончить он не успел, да и не стоило говорить, что сейчас сюда придёт подмога, потому что этим только раззадорил Жеку, который понял, что надо кончать по-быстрому это свинство и быстрей валить отсюда. Поэтому молниеносно придвинулся к размахивающему цепью фашику, уклонился от свистнувшей цепи, ударил ногой в подколенный сустав и, когда парень упал на колено, не удержавшись на ногах, вогнал и ему финку в шею, пробив её насквозь.
Тут же ещё один напал с арматурой. И опять – кто так бьёт? Как будто селянин пшеницу молотит. Длинные широкие замахи, в расчёте на сильный удар. Но во время замаха они открывались полностью. На миг. Но этот миг Жеке казался вечностью. За это время можно рюмку водки выпить и закусить. Третьего он убил точным ударом в глаз. Клинок финки пробил решётчатую кость черепа, прошёл через мозг и противно скрежетнул по черепушке с внутренней стороны.
Остался один, тот самый, тощий, который в самом начале больше других бесчинствовал, матерясь и крича на всех. Сейчас он понял, что облажался – москаль-то в течении минуты порешил всех его братов, почти ничего не сказав, не сматерившись, не закричав и даже не нахмурившись. Лицо москаля оставалось всё таким же равнодушным – он как будто прихлопнул надоедливых комаров. А сейчас так же равнодушно подходил всё ближе. И дрищ струхнул. Понял, что сейчас настанет ему конец. Прямо в этом ресторане «Козацком», среди крови и трупов братов, закончится его жизнь, которая, казалось, будет длиться долго и счастливо. Ведь можно было долго бить людей, убивать, насиловать совершенно безнаказанно. Но получилось вот так… Судьба привела его к москалю, который сейчас зарежет его как свинью.
– Слушай, брат, давай договоримся! – трясясь, предложил тощий, со страхом глядя на приближавшегося Жеку.
– Ну давай! – предложил тот, спрятал финку, вытерев её о салфетку, лежавшую на столе фашиков.
И тут оставшегося в живых порвало. Увидев, что москаль спрятал нож, купившись на коварное предложение, он решил, что у него появился шанс. Пусть призрачный, пусть один на миллион, но ему показалось, что именно сейчас можно завалить москаля, когда он поддался.
Жека, естественно, не поддавался. Просто выманил дурачка на себя, как деревенские выманивают свинку перед забоем, полив булку хлеба водкой. Тощий прыгнул на Жеку, размахивая ножом, думая, что вот сейчас-то уж на ремни распустит убийцу. Однако Жека, как и раньше, легко уклонился от ножа, подбил ударом ноги сустав и коленную чашечку, и когда нападавший упал на колено, не удержавшись на подломившейся в обратную сторону ноге, правой рукой провёл мощнейший удар в лоб. Лобная кость хрустнула, кровь брызнула из глаз фашика. Второй удар кулаком проломил височную кость. Тело мешком упало на пол. Неужели он думал, Жеке непременно нужен нож???
Жека осмотрел казаны – вроде нормально, без повреждений. Хотя, кровь и попала на джинсовку, но куртка была из модной варёной ткани, и кровь слишком заметно не было. Хотя да, одежду придётся купить другую. А жаль, эта курточка прям по размеру подобрана. Удобная!
Жека налил в чью-то рюмку горилку с перцем, заказанную бандерами, понюхал и выпил. А неплохо! Лучше «Рояля»!
– Ну ты крут, отец! – с восхищением пискнула Сахариха, держа в руке вилку, и готовая в любой момент прийти Жеке на помощь. Несмотря на малый рост и субтильное телосложение, в смелости Сахарихе отказать было трудно. Ей ли, выросшей в конце 80-х – начале 90-х на криминальном рабочем районе, среди подростковых банд и преступных группировок, бояться чего-то?
– Ты меня ещё дедом обзови! – ухмыльнулся Жека, подошёл к столу, налил остатки вина в бокал и выпил, со вкусом чмокая губами. – Вкусное. Запомни хоть, как называется.
Разговаривали они так спокойно, как будто только что не было жестокого убийства пятерых человек, пусть и отморозков. И это обычное спокойствие вызывало такой страх у попрятавшихся ресторанных хлопцев, что они не решились денег спросить. Но Жека не какой-то дешёвый гоп-стоп, чтоб жрать нахаляву! Был он бизнесменом и жил по принципу – живу сам, даю жить другим. Поэтому, не жлобясь, бросил на свой стол пару десяток баксов и протянул руку Сахарихе.
